Лана из Змейгорода

Глава 5. Гульбище

За следующие несколько дней, помогая Дождираде и Горынычу выхаживать Велибора, Лана сошлась с сестрами-русалками и братьями-ящерами ближе, нежели за все предыдущие месяцы жизни в Змейгороде, пока обустраивалась и присматривалась. Конечно, матушка могла сколько угодно ворчать, но дружба с Даждьросой стала куда более желанным подарком, нежели выводящее из душевного равновесия внимание Яромира. Хотя ящер держался в рамках дозволенного, его шуточки и намеки язвили и будоражили не хуже иного жала.

— Ну признайся, Лана, что мил я тебе? — вился ужом вокруг нее ящер, пока они шли вместе до торжища.

— Да с чего же ты это взял? — перекинув с плеча на плечо тяжелую косу, строго глянула на него Лана.

— А с того, что ты специально ищешь встречи со мной. Почитай, каждый день видимся! — довольно осклабился Яромир, оправляя отделанный дорогим сукном волчий полушубок и заламывая бобровую шапку, на которые сменил кольчугу и шлем.

— Ну ты и выдумщик! — тряхнув височными кольцами, покачала головой Лана. — Сам знаешь, что не к тебе, а к раненому Велибору хожу. — Я же не виновата, что и ты там все время отираешься. Хотя в лечении толку от тебя чуть.

— Ишь как заговорила! — подбоченившись, глянул на нее Яромир. — А кто тебе помогал поворачивать этого здоровяка, пока сестры-русалки подоспели? Я же видел, магии твоей еще на это не хватило бы. И так до обморока себя довела.

— За помощь я тебе благодарна, — согласилась Лана. — Но ведь вы сами с Горынычем виноваты, что не сумели товарища поберечься уговорить.

— Велибора, пожалуй, уговоришь, — подали голос двое других ящеров, братья-близнецы, прозывавшиеся Боемыслом и Боеславом.

— Он еще воинов может пожалеть, а себя никогда, — посерьезнев, согласился с братьями Яромир. — Гордец же известный! И как его в совете терпят?

— Потому что дело говорит и о благе Змейгорода печется, а не только о славе своей думает, — тряхнув вихрастой головой, пояснил один из близнецов, кажется, Боемысл.

— А я, по-вашему, не пекусь? — неожиданно обиделся Яромир. — Кто другой сумел к Велибору с Горынычем пробиться, обманув мертвых драконов Нави и камнем упав из-за облаков? Я ж тогда едва не разбился, знал ведь, что из этой петли выхода нет!

— И наших смертных союзников из Княжьего города едва не покалечил, — хмыкнул Боеслав. — Хорошо, Гостомысл щит над ними поставил, когда ты почти над их головами пролетал.

— А если бы заклинатели мертвых снова заняли отбитый у них Велибором и Горынычем утес? — не сдавался Яромир. — Вы-то все на выручку не спешили!

— Вот за такие суждения тебя в совете и не любят! — назидательно подняв указательный палец, заметил то ли Боемысл, то ли Боеслав.

Лана подумала, что выпячивать свои заслуги и вправду не дело. Хотя, по словам Горыныча, они с Велибором в том бою уцелели только благодаря Яромиру. Да и остальные ящеры признавали, что другого такого удальца еще поискать.

Братья вместе с Яромиром вскоре простились с русалками, свернув к рядам бронников и кольчужников. После похода многим требовались обновы. Яромир как знатный кузнец свои доспехи чинил сам, но он тоже собирался поговорить о чем-то с рудокопами или прикупить олова для припоя.

— Ты поосторожнее с этим Яромиром, — распрощавшись с дерзким ящером и его товарищами, предупредила Лану сестра. — Уж больно он своевольный.

— Я гулять с ним об руку на гульбищах да посиделках не обещала и повода надеяться вроде не давала, — нахмурилась Лана, вслед за подругами направляясь к златокузнецам, присмотреть к празднику обновки.

В ларце у нее лежало немало венчиков, жуковиний и височных колец, но большинство из них подруги уже видели.

— Будто ему нужен повод, — усмехнулась Даждьроса, любуясь жемчужными ряснами, напоминавшими капельки росы. — Яромир, ежели чего себе в голову вбил, так своего добьется не мытьем, так катаньем, и имя батюшки Водяного его не остановит. Вот бы и другим так, — со странным выражением добавила она, и Лана поняла, что говорит она о Велиборе, с которым на этих посиделках точно не придется гулять.

А до следующих дожить бы. Строгий нравом ящер, погруженный в заботы о войске и кузнечное ремесло, на гульбища, говорят, захаживал лишь для того, чтобы присмотреть за сестрой.

Лана будь ее воля, пожалуй, тоже лучше бы осталась дома и посидела бы за рукодельем. Но не давать же ящерам повод судачить о том, что меньшая дочь Водяного совсем загордилась. Чинится и не желает с сородичами знаться. Да и с русалками через сестрицу Даждьросу хотелось теснее дружбу свести. Что бы матушка ни говорила, а все-таки хорошо, что у нее в Змейгороде нашлась родная кровь. Тем более что и сестра, у которой вся материна родня жила за Медными горами, тоже тяготилась одиночеством, особенно ощутимым в праздничные дни.

Вечера между Корочуном и Колядой потому и называют щедрыми, что и люди, и потомки бессмертных в эту пору ходят друг другу в гости, устраивают шумные застолья. Заводят песни, пляски, игрища, величая премудрого батюшку Велеса и прославляя повернувшее к лету ярое солнце Даждьбога. Хотя люди и потомки вещих птиц эту часть предания старались забыть, все ящеры знали, что не без помощи Хозяина Нижнего мира плененный матерью Кощея Мораной Даждьбог сумел вырваться из плена Нави и в небесные чертоги вернуться. Да и зверя Скипера кто как не Велес почти одолел, укротив как обычную скотину.

Именно в честь Велеса каждый год ящеры и устраивали широкие гульбища, в которых принимали участия все жители Змейгорода, включая смертных из посада. Батюшка Водяной рассказывал, что в совсем уж незапамятные времена обитатели всех трех миров на Корочун-Коляду да светлую Купалу собирались почтить бессмертных богов, прославляя жизнь. Но после того, как Кощей обратился ко злу, обитатели Верхнего мира закрыли свои светлые чертоги, опасаясь, что и туда проникнет скверна, а ящеры перебрались в Средний мир.

Люди такого соседства поначалу опасались. Однако быстро смекнули, что у потомков бессмертных можно поучиться древней мудрости, перенять секреты ремесел и к магии так или иначе приобщиться через рожденных в смешанных браках детей. Тем более что ящеры в основном жили своим укладом, соседей не обижали, посадских и вовсе брали под защиту. А тех, кто озоровал или древнюю Правду не чтил, строго наказывали.

Вот потому и на игрищах в Змейгороде гуляли вместе. Русалки безбоязненно приглашали смертных девок в свой хоровод. Знали, что ни одна не сможет красотой или рукодельем сравниться. А те и не пытались, соревнуясь в песнях и танцах меж собой и лишь приглядываясь к плавному русалочьему шагу да бесконечному плетению ритуальной вышивки в надежде повторить. Парни в кулачной потехе тоже противников, равных себе, искали. Хотя случалось, что кто-нибудь из смертных удальцов по обоюдному согласию, пробовал силы, сойдясь в единоборстве с молодыми ящерами, стараясь подсмотреть да перенять приемы и ухватки. Зато, когда начиналось время полетов, даже старейшины Змейгорода, которые уже редко принимали истинный облик, лишь замирали в восторге и приосанивались, с гордостью глядя на небо.

— Ой, Лана смотри! Твой Яромир полетел! — воскликнула Радмила, указывая ввысь, где, соперничая яркостью с солнцем, пронеслась золотая тень, впрочем, вскоре скрывшаяся за облаками.

Соревновавшимся в ловкости ящерам для настоящего разгона требовался большой простор. Поэтому они от площадки возле Змейгорода, случалось, долетали до дальних отрогов хребта, забираясь выше облаков.

— С каких это пор он мой? С того времени, как до дома почти беспамятную подвез? — нахмурилась Лана, чувствуя, как щеки, и без того раскрасневшиеся от мороза, начинают пылать купальским огнем с потрохами ее выдавая.

Она, конечно, не очень разбиралась в хитростях воздушного боя, но сама в небо много раз поднималась и не могла не отметить, как безукоризненно владеет телом покрытый медной чешуей ящер, как безошибочно ловят воздушные потоки гигантские кожистые крылья, как ровно и при этом без напряжения течет его магия. И это притом что зимой для полета тоже приходилось тратить вдвое больше сил. Потому те же русалки без особой надобности на крыло до весны и не вставали.

— Да он же тебе прохода не дает, — пояснила Радмила.

— И из-за этого русалки-лебедушки этого охальника моей сестре в женихи записали? — строго глянула на подругу Даждьроса.

Лана посмотрела с благодарностью, но про себя подумала, что не так уж неправа наблюдательная Радмила. С каждым днем знакомства держать оборону становилось все сложней. А может быть, стоило признать, что полонил ее сердце дерзкий Яромир. Не только жаркими речами, но и удалью бесшабашной. На этом гульбище не мог он найти себе достойных противников ни в кулачной потехе, ни в воздушной игре. Как Горыныч ни силился, а не мог его перегнать. Три головы набрать нужную скорость мешали, да и вращения с поворотами у огненного змея выходили не такие ловкие. Да и не только в головах было дело. Петли, вращения и развороты, которые закладывал в воздухе Яромир никто из ящеров не мог повторить.

Не просто так многие молодые воины толковали о том, что, если Велибор до весны не встанет, они пойдут за Яромиром. Вот только старейшины думали иначе и уже на нынешних игрищах Лана смогла убедиться, что не так уж они и неправы.