Лампа Ночи

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

«Фарсан» благополучно добрался до Камбервелла и сделал посадку в Танцигском космопорте. Четыре члена команды опечатали судно, прошли таможенные формальности и вышли на прохладный воздух Танцига.

Перед ними расстилалась улица, ведущая в старинный город, где узкими рядами стояли дома с высокими крышами и фахверковыми стенами. В отдалении, паря над городом, возвышались три колосса, полускрытые дымкой, а поблизости виднелся еще один монумент, на постаменте которого было высечено: «Исполнителю благодеяний и кар от очередной из множества подданных».

На выходе из терминала Джейро замедлил шаги, почувствовав, что окружающее что-то пробуждает в его памяти, какой-то подсознательный резонанс, намек, проблеск. Однако едва он попытался осмыслить ощущение, оно ушло. Что это было? Мгновение прохлады? Далекая дымка? Линия островерхих крыш? Фахверковые стены? Или до головокружения знакомый запах?

Джейро заметил, что Скёрл смотрит на него, не отрываясь. Он привык считать, что прекрасно умеет держать себя в руках, но в последнее время Скёрл стала угадывать тончайшие нюансы его состояний. Иногда ему казалось, что она знает его даже лучше, чем он сам.

— О чем ты думаешь? — улыбнулась девушка.

— Ни о чем конкретном.

— Нет, не так. Твое лицо очень изменилось.

— Знаешь, есть такое странное слово «фриссон». Не знаю, правильно ли я его сейчас употребляю, но, по-моему, это именно то, что я в данный момент чувствую.

— Никогда не слышала такого слова. На что оно похоже? Я имею в виду состояние?

— Словно холодная дрожь пробегает сзади по шее.

— Никогда ничего такого не чувствовала, — призналась Скёрл.

— Разумеется! С чего бы тебе это чувствовать?

— С того, что я очень часто чувствую точно то же, что и ты. Между нами существует настоящая телепатическая связь.

— Да, наверное…

На открытом омнибусе они добрались до центра города, и там какая-то старуха показала им, где находится Бюро Общественных Записей. Два часа путешественники просматривали компьютерные файлы и различные бумаги, но не нашли никакого упоминания ни о Джамиль Майхак, ни о ее маленьком сыне.

Затем все вернулись на «Фарсан», забрались во флиттер и снова поднялись в воздух, взяв курс на восток, в направлении Шронка. Они летели над дорогами, заканчивавшимися у многочисленных ферм, над заливными лугами, заросшими густой травой, над деревушками все тех же фахверковых домов под черепичными крышами. Вот впереди показался Вайчинг-Хиллз: скопление коричнево-желтых холмов и словно по линейке обрезанных хребтов. Дальше до горизонта тянулась Дикоягодная степь с несколькими разбросанными тут и там фермами и тропинками, петляющими между холмами. Дорога на юг действительно вела к маленькому городишке Шронку.

Флиттер пересек горы, свернул на юг, полетел над дорогой в Шронк и, наконец, приземлился на городской площади. На все их расспросы прохожие неизменно указывали им в сторону здания муниципального госпиталя, который, в отличие от всех прочих построек, был не фахверковым, а сложенным из крупных гранитных блоков, перекрытых ровной бетонной крышей.

Джейро долго с интересом рассматривал здание, но никаких воспоминаний оно в его памяти так и не вызвало. В свой предыдущий визит сюда он был скорее мертв, чем жив.

Доктор Фексель работал здесь по-прежнему, он сразу же вспомнил растерзанное тело маленького мальчика.

— Я тогда сразу подумал, несмотря на весь цинизм такой мысли, что из этого пациента получился бы прекрасный экспонат для моего анатомического кабинета, поскольку у него имелись все виды травм, какие только описаны в учебниках.

Скёрл похлопала Джейро по плечу.

— Но получилось нечто получше, правда?

Фексель с радостью согласился.

— Этим он обязан не только достижениям современной медицины, но и талантам доктора Соулека, да и моим тоже, не говоря уже о том, что доктор Уониш сделал все возможное, чтобы сохранить его сознание, поскольку оно было готово развалиться под натиском чудовищной истерии. Это было нечто неслыханное — мощные пароксизмы страха и гнева. Вы так и не узнали их причин, молодой человек?

— Увы, все это так и осталось тайной, — вздохнул Джейро.

— Удивительно! Позвольте, я свяжусь сейчас с доктором Уонишем. Он в своем офисе в Танциге и, уверен, поговорит с вами с большим удовольствием.

Фексель наладил связь, и на экране показалось бородатое лицо. Как только Уонишу рассказали, кто перед ним, глаза его заблестели.

— Отлично помню ваш случай! Нужно было срочно модифицировать память, поскольку вы вспоминали нечто крайне травмирующее, и реакция на это убила бы вас.

Джейро вздрогнул.

— Я уже почти боюсь узнать правду.

— Так вы по-прежнему ничего не знаете о том периоде вашей жизни?

Очень мало. Именно поэтому мы сюда и приехали.

И ваша память никак не пыталась проснуться?

— Не совсем. Иногда мелькают два мимолетных воспоминания, всегда одни и те же. А иногда я слышу голос матери, хотя слов разобрать не могу.

— Возможно, сломанные матрицы пытаются восстановиться, так что не удивляйтесь, если начнут всплывать еще какие-то фрагменты.

— Но можете ли вы ускорить или хотя бы как-то направить этот процесс?

— Боюсь, что нет, — подумав, ответил Уониш. — Думать надо о другом. Если ваша память вернется, вы, возможно, жестоко пожалеете об этом.

— Даже если так, я хочу знать правду.

— Было приятно поговорить с вами, — тут же заторопился Уониш. — Желаю вам удачи во всех начинаниях и приключениях.

— Спасибо.

Путешественники вернулись на флиттер и отправились на север вдоль неширокой дороги, зажатой между степью справа и холмами Вайчинг-Хиллз слева. Они пролетели над дорогой уже около пяти миль, как Джейро вдруг занервничал. Где-то здесь прятались страх и боль. Ощущение это становилось все сильнее, словно поврежденные матрицы его сознания действительно срастались и оживали. Юноша почти чувствовал жар солнца на обнаженной коже, камешки, царапающие колени, торжествующие крики каких-то обступивших его теней и удары палок, сыпавшихся на него со свистящим звуком.

Он указал на дорогу.

— Здесь. Это случилось здесь.

Майхак посадил флиттер, все вылезли, щурясь и моргая от яркого солнца. Солнце нещадно пекло головы, и на западных склонах холмов трава была почти выжжена.

Джейро сделал несколько шагов по дороге и замер.

— Вот здесь нашли меня Фэйты. Я чувствую это, воздух тут прямо так и вибрирует.

— Но как ты здесь оказался?

— Оттуда, — Джейро указал на горы. — Там должна быть река, заросли жимолости и старый желтый дом. — Он нырнул в прошлое. — Через окно мы увидели человека, стоявшего на фоне вечерней зари. И глаза его блестели, как звезды. Я испугался. И мама испугалась. Началась суматоха, что-то произошло, она что-то мне сказала, я почти… я сейчас вспомню… — Джейро снова посмотрел на горы. — Она… Наверное… Она заставила меня сесть в лодку. Нет, не так… Я сам пошел к лодке, да. Один. Она уже умерла. И я плыл на лодке, а потом я плыл в темноте. И дальше — ничего…

— Посмотри, — Скёрл тронула Джейро за плечо. В нескольких сотнях футов стояла троица коренастых крестьянских парней с маленькими черными глазами на круглых физиономиях. Они явно не собирались здороваться, а лишь смотрели на незнакомцев с безликим любопытством. — Может быть, это именно они избили тебя?

— Да, пожалуй, те были в таком же возрасте, — тихо ответил Джейро.

— Ты вел себя дерзко с ними?

— Очень. Но сделать ведь ничего не мог.

Майхак подошел к парням и что-то спросил, те в ответ начали грубо смеяться.

— Они говорят, что ничего такого не помнят. Но они лгут, не из страха, конечно, но из поганого удовольствия, которое испытывают, обманывая чужеземцев. Это вполне распространенное здесь явление.

— Больше мы здесь ничего не узнаем, — решил Джейро. Флиттер снова взмыл вверх и пересек Вайчинг-Хиллз. Действительно, за холмами, протекая с запада к их основанию, находилась река, шла на север и скрывалась в призрачной дымке. Еще через пять миль вверх по течению показался на берегу и крошечный городок — Пойнт-Экстаз, с населением в четыре тысячи человек, если верить карте. Дома в нем оказались такими же, как в Танциге и Шронке, фахверковыми, но немного других тонов. Многие оказались старыми или даже развалившимися, другие, хотя и жилые, тоже имели непрезентабельный вид, пугая своими покосившимися острыми крышами, они напоминали пьяниц, кое-как надевших островерхие шляпы.

Городок отделялся от реки полосой заболоченного пустыря, поросшего густыми зарослями бамбука. Флиттер снизился и заскользил прямо над окраинами, чтобы Джейро мог тщательно осмотреть местность.

— Ничего знакомого, — прошептал он. — Давайте подлетим ближе к реке.

Флиттер полетел еще ниже над зарослями бамбука, и сразу же краем глаза Джейро увидел старенький желтый дом.

— Вот это место! Я уверен! — вдруг вскрикнул юноша.

Майхак посадил флиттер почти вплотную к домику. Было видно, что он пуст уже давным-давно, стекла в окнах разбиты, в дверях зияла огромная дыра. Желтая краска хлопьями весела на стенах, и повсюду росли высокие сорняки.

Задержавшись на секунду, Джейро медленно пошел к дому. Остальные, не сговариваясь, остались у флиттера, поняв, что парень должен первым подойти к дому.

Юноша, нечувствительный сейчас ни к чему, кроме того, что происходило в его сознании, вступил на порог, потянул заплакавшую и застонавшую дверь и оказался в длинной узкой прихожей. За ней находилась комната настолько маленькая, что ее даже трудно было таковой назвать. Джейро стоял, глядя на поднимавшуюся отовсюду пыль и, несмотря на всю свою внутреннюю решимость, никак не мог справиться с накрывшей его волной тоски: трудно не скорбеть над тем, что когда-то было так дорого, а теперь разрушилось безвозвратно.

Но, кроме пыли, что-то еще жило в этой комнате, что-то тяжкое, болезненное, застывшее. У Джейро вдруг застучало в ушах. Он мучительно всматривался в сумрак, но не видел и не слышал ничего, что могло бы его так встревожить. Он стоял долго, позволяя одним мыслям и чувствам сменять другие. Но постепенно память его стала проясняться. В комнате действительно ничего не было, тяжесть существовала в его сознании. И тогда, вспомнив доктора Уониша, Джейро вдруг подумал: если так тяжело от одного только смутного ощущения происшедшего здесь, то лучше прекратить любые воспоминания немедленно.

И сразу стало легче; напряжение покинуло и его, и комнату. Джейро сухо, неестественно откашлялся и чертыхнулся. Надо же, он позволил себе отдаться диким ощущениям, забыв о логике. И юноша забормотал:

— Я здесь не случайно, не по желанию, не по принуждению, я здесь потому, что так должно быть. Если бы я не оказался здесь сейчас, это произошло бы позже. Но откуда я знаю все это? Да, я здесь, но зачем? Что-то не складывается.

Джейро стоял, как сомнамбула, настоящего больше не существовало. Он смотрел вниз, в колодец времен и видел желтый домик с открытой дверью. Он снова стал мальчиком и услышал голос, который — он знал — был голосом его матери. Она стояла перед ним, и мальчик чувствовал ее близость, и только никак не мог увидеть лица. Мама сказала ему: «Джейро, времени мало. Я вложила все свое любящее сердце в то, чтобы ты знал меня! Я впечатаю эти слова в твое сознание, и это будет называться гипнотической суггестией. Ты никогда не забудешь то, что я говорю, но вспомнишь об этом лишь тогда, когда снова окажешься здесь, в этом чудовищном месте. Для меня жизнь закончилась. Я приказываю тебе: возьми эту черную коробочку и спрячь ее там, где ты прячешь свои детские секреты. Потом, когда ты вернешься, достань ее. И тогда поступай так, как будет написано в инструкции, в ней спрятанной. Я делаю это ради памяти твоего отца, который умер. Его звали Таун Майхак. Будь честен, мой мальчик».

И сразу же Джейро услышал свой собственный голос, но такой хриплый и тихий, будто он раздавался издалека;

«Я буду честен, мама».

Тут на юношу снова навалилась тяжелая и душная тишина. Он ощутил, что куда-то плывет, но куда, понять было невозможно, ибо все направления казались ему одинаковыми. Глазам его все казалось размытым и нечетким, больше не было видно ни желтого домика, ни открытой двери. Колодец времен обмелел и иссяк.

Кто-то звал его по имени. Джейро вздохнул полной грудью, не понимая, сколько он простоял так. Обернувшись, юноша увидел стоявшую рядом Скёрл, теребящую его за рукав и с тревогой заглядывающую ему в лицо.

— Джейро, что с тобой? Тебе плохо, ты в обмороке? Я уже давно зову тебя! Почему ты молчишь?

Джейро еще раз вздохнул, словно просыпаясь.

— Я не знаю, что со мной было. Кажется, я слышал голос мамы.

Скёрл нервно обвела глазами комнатку.

— Пойдем наружу. Мне не нравится это место. Они вышли на воздух.

— Что случилось? — спросил Майхак.

Джейро попытался выразить пережитое в словах.

— Ничего не могу сказать точно, но все-таки, кажется, я слышал голос мамы.

— Откуда ты заешь, что это был голос матери? — удивился Майхак. — Ты хочешь сказать, она назвала себя?

— Да. Голос назвал себя. Он еще упомянул что-то про гипнотическую суггестию, так что это вряд ли было привидение.

— Но что она сказала? — настаивал Майхак. — Ты мог разобрать слова?

— Да, я все понял. Она сказала, что ты мертв, а я должен что-то сделать.

— Но что!?

Джейро снова задумался и стал обходить дом, останавливаясь через каждые три или четыре шага и внимательно рассматривая все вокруг. Неожиданно лицо его просветлело, и юноша бросился к горке камней, вероятно, бывшей когда-то конурой, а теперь густо заросшей красным лишайником и черным репейником. Он упал на колени и стал разбрасывать камни. Наконец показалась темная дыра, которую он расширил, вытащив еще несколько камней. Запустив руку в дыру до самого плеча, он пытался что-то достать, но безуспешно. Отвалив еще камни, Джейро залез в дыру с головой и, извиваясь, протиснулся в нее как можно глубже. Победа! Юноша вылез весь в земле, держа в руке гладкую черную коробочку.

Встав и отряхнувшись, Джейро торжественно посмотрел на своих изумленных товарищей.

— Я нашел ее, нашел, там, где мама просила меня спрятать!

— Открывай же скорей! — попросила Скёрл — Невозможно больше терпеть!

Майхак внимательно огляделся.

— Сначала лучше уйдем отсюда. У Азрубала могут быть расставлены для наблюдения свои люди.

Вся четверка забралась во флиттер и вернулась в космопорт Танцига. И лишь после того, как флиттер был убран в брюхо «Фарсана», Джейро открыл коробку. Оттуда выпал толстый конверт из прочного пергамента, к которому оказался прикреплен еще один, поменьше и потоньше. Во втором конверте оказался лист бумаги. И вот, уже второй раз за свою недолгую жизнь, Джейро прочел письмо от того, кто его любил и кого уже не было в живых.

Юноша читал слова, явно написанные в спешке и в полном смятении чувств:

«Не знаю, кто и когда прочитает это письмо. Надеюсь, что это будешь ты, Джейро. Если я сумею спасти тебя, ты поймешь, что ничего другого я сделать не могла. Так что если ты сожалеешь о принуждении, запечатленном в твоем, сознании, прости меня, мой мальчик.

Сейчас я в отчаянии, я ждала слишком долго, я видела Азрубала. Он скоро найдет нас, и мы умрем. Эта мысль мучительна. Мы ничего не узнаем, но нас ждет такой ужас, даже представить который невозможно. Джейро! Если я выживу, ты никогда не прочтешь этого письма. А если ты читаешь его сейчас, знай, дела мои плохи. Но я не ждала ничего другого и скорблю только, что вынуждена возложить эту ношу на твои детские плечи, если только ты сможешь выжить.

Бойся Азрубала из дома Урд! Он убьет меня, как убил Тауна Майхака, твоего отца. Я знаю это, потому что прошло три долгих года, а он так и не нашел нас.

Вот тебе мои наставления, следуй им, если сможешь. Во втором конверте находится чек на предъявителя в Естественный Банк города Окнау. по которому ты сможешь получить очень большую сумму. Сохрани эти деньги, положив на свой собственный счет. Также там лежат шесть копий очень важных документов. Одну копию помести в хранилище банка, вторую — в отделение того же банка в городе Лури в мире Найло-Мэй звезды Желтая Роза. Третью перешли в судебную коллегию города Роумарта мира Фадер звезды Лампа Ночи. Эти документы уничтожат Азрубала, если только будут получены коллегией. Они ни в коем случае не должны попасть ни к кому из дома Урд.

Затем отправляйся в Роумарт. Это путешествие опасное, но должно быть выполнено. Сначала в Лури найди Оберта Ямба (скорее всего, он будет работать в Союзе Примулы), назовись и попроси нанять небольшое судна для путешествия на Фадер. Сделай посадку у Роумарта. Это незаконно, но ты объяснишь свое появление доставкой специальных сведений для Судебной Коллегии. И тогда как можно скорее доберись до Адриана из дома Рами, моего отца, в его палаццо Карлеоне.

Когда придешь в коллегию, отдай им еще одну копию и расскажи, как и почему попал к ним. Добейся, чтобы они снова возбудили процесс расследования преступлений Азрубала, скажи, что он убил меня, твоего брата Гарлета, Тауна Майхака и пытался убить тебя. И тогда миссия, которую я возложила на твои плечи, будет выполнена. Больше тебе делать в Роу марте нечего — не забывай, он не только прекрасен, но и полон опасностей. Возвращайся в Лури, затем в Окнау. Получи деньги и живи счастливо.

И еще: не имей никаких дел с агентством Лорквин, иначе ты будешь убит, а тело твое выкинуто в космос. Лорквином заправляют люди из дома Урд, в частности, Азрубал.

Фадер — это древний, очень древний мир, он дик и опасен. Там встретили своюсмерть твой отец и брат. Об условиях жизни на Фадере можешь расспросить Ямба из Лури. Не забывай, что Азрубал будет убивать тебя с наслаждением.

Когда я гляжу на тебя и знаю, что скоро расстанемся навек, сердце мое обливается кровью. О, как я люблю этот маленький мужественный комочек жизни по имени Джейро! Я гляжу через комнату и вижу тебя, такого серьезного и красивого. Ты спрашиваешь, что такого печального я пишу, но ты узнаешь это лишь тогда, когда прочтешь это сам. Мой бедный, бедный малыш! Когда-то у тебя был братик-близнец, но Азрубал убил его.

Я заканчиваю и скоро гипнотической силой заложу в твое сознание необходимость еще раз вернуться в это проклятое место. Ты можешь не знать, зачем возвращаешься, но рано или поздно вернешься.

Больше писать не могу. Моя любовь пребудет с тобой вечно, она будет согревать тебя даже тогда, когда я уйду в небытие и, как знать, может быть, ты даже почувствуешь это. Если будешь прислушиваться к себе внимательно, то эта моя любовь даже сможет порой помогать тебе. Я часто думала об этом, и вот, наконец, смогу проверить. Видишь, я противоречу сама себе, но это и есть то, что называется надеждой. Больше я ничего не могу для тебя сделать.

Твоя мама, Джамиль»

Повисла тяжелая тишина. Первой осмелилась нарушить это страшное молчание Скёрл:

— Бедная храбрая женщина! И она была убита!

Джейро, не скрываясь, заплакал.

— Ужасное письмо, — сквозь зубы шептал Майхак. Немного придя в себя, Джейро открыл большой конверт и вытащил пачку коммерческих счетов, а также чек Естественного Банка на сумму в триста тысяч солов на предъявителя. Гайинг взял чек.

— Через шестнадцать лет сумма должна была удвоиться, если даже и не утроиться… — пробормотал Нецбек.

— Эти деньги принадлежат вам и отцу, — заметил Джейро. — Ведь это компенсация за «Дистилкорд».

— Деньги — это хорошо, — протянул Гайинг. — Да тут их на всех хватит.

— А есть какие-нибудь еще бумаги? — поинтересовалась Скёрл. — Тут должны быть всякие накладные и тому подобное.

Джейро просмотрел документы.

— Мне все это ничего не говорит. Но мама хотела, чтобы я передал их в Роумарт, и я должен выполнить ее просьбу.

— Так мы и сделаем. Это, конечно же, опасно, но не так, как если бы за дело взялись только мы с Гайингом, — вздохнул Майхак.

Джейро сложил бумаги обратно в конверт.

— Итак, на Камбервелле нас ничто больше не задерживает. Я узнал все, что хотел.

Майхак встал.

— У меня есть здесь еще одно дельце, но оно не займет много времени, — с этими словами старый бродяга покинул «Фарсан».

Прошло почти два часа. Майхак вернулся хмурый и нерадостный. Упал в кресло, выпил чаю и невесело произнес:

— Я, конечно, особо не надеялся застать Джамиль в живых, но теперь нашел этому и официальное подтверждение. В бюро записей актов гражданского состояния я узнал, что тринадцать лет назад женщина, известная под именем Джамью Мэй, проживавшая по адресу Речная набережная, семь, города Пойнт-Экстаз, была обнаружена мертвой на берегу реки, оказавшись жертвой отвратительного преступления. Ее пяти-шестилетний сын пропал, предположительно утонул. — Майхак злобно стиснул зубы. — Все это время я думал, а вдруг Джамиль каким-нибудь чудесным способом все-таки спаслась? Но теперь все надежды потеряны. Она умерла в мучениях. И мы отправимся в Роумарт! И вручим коллегии документы, сохраненные такой дорогой ценой. Мы должны приготовиться как следует, ибо Азрубал все равно узнает, что мы вышли на тропу войны. Только бы он был жив!

В Окнау Майхак и Джейро зашли в Естественный Банк. Скёрл осталась на корабле, а Нецбек отправился в поисках мастерской, где на «Фарсан» смогли бы установить дополнительное оборудование.

В банке отец с сыном обнаружили, что Брин Дюкич отныне занимает пост главного управляющего. Никаких проблем с выплатой по чеку не возникло и, как правильно предположил Гайинг, основная сумма, вложенная под три и шесть десятых процента годовых, увеличилась более чем вдвое. Шесть тысяч солов они перевели на новый счет, а остальное уложили в специальный пакет.

Майхак рассказал Дюкичу о событиях в Пойнт-Экстазе, а тот в свою очередь сообщил, что пять лет назад в банке появился Азрубал и потребовал считать недействительным пропавший семь лет назад чек. Дюкич отказался, ссылаясь на инструкции Совета Роумарта. Азрубал начал угрожать, но менеджер остался неприступным, и убийца вышел из кабинета, кипя ледяной злобой.

Майхак и Джейро вернулись на яхту с полотняным пакетом, набитым деньгами. Гайинг к тому времени нашел подходящую мастерскую и готовил судно к установке нового оборудования.

Через три недели судно, оснащенное новейшим вооружением, от легкого до тяжелого, было готово тронуться в путь. На флиттер тоже установили электрические пушки и системы автоматического наведения, так что он стал похож на облегченный вариант патрульного судна ИПКЦ.

Отведя Скёрл в сторону, Майхак честно рассказал девушке, каким опасностям может подвергнуться их судно и команда на Фадере. С величайшей осторожностью он предложил ей несколько вариантов, любой из которых она могла принять безо всякого ущерба для своего чувства порядочности. Она может подождать их здесь, в Окнау или даже в Лури, если захочет. Однако также заверил ее и в том, что если она решится все-таки разделить с ними все тяготы их рискованного путешествия, то все будут только рады.

Скёрл совершенно бесстрастным тоном заявила, что как член Конверта вообще ничего не боится и, разумеется, выбирает последний вариант. Кроме того, ей не понравилось, что ей вообще посмели делать подобные предложения, подобным разговором Майхак поставил под сомнение не только ее мужество и дух, но и ее преданность Джейро.

Майхак начал горячо возражать, что она неверно его поняла, что ее мужество отнюдь не ставилось под сомнение, что это просто немыслимо, а весь разговор — лишь дань общей процедуре на судах в таких случаях.

— Это всего лишь моя обязанность — поставить в известность всех членов команды о том, что лоуклоры могут запросто оторвать кому угодно руки и ноги. Конечно же, я очень надеюсь, что этого не произойдет, но я должен знать, что ты выбрала эту судьбу самостоятельно и осознанно, и тогда душа моя будет чиста.

— Вы выполнили свое дело, господин Майхак, — признала Скёрл. — Я верю вам, как и Джейро, и Гайингу. И чувствую себя под вашей защитой в совершенной безопасности.

— Я ужасно рад! — гаркнул Майхак. — Но Джейро никогда не простит мне того, что я делал Тебе подобные предложения.

— Он не знает об этом разговоре?

— Упаси боже! Джейро свято верит, что ты никогда не предпочтешь богатство, комфорт и безопасность возможности умереть с нами в одной компании.

Оба рассмеялись и расстались друзьями, и никогда больше не вспоминали об этом маленьком недоразумении.

Итак, «Фарсан» вылетел из Окнау и взял курс на Звезду Желтой Розы.

— Первым делом надо найти Азрубала, — в сотый раз повторял Майхак. — Если мы обнаружим его в Лури и разделаемся с ним там же — считайте, нам повезло. Если нет… Что ж, придется сражаться с ним на Фадере.

Яхта неслась к окраинам галактики, и Желтая Роза сверкала все ярче. В расчетное время «Фарсан» сел в космопорте Лури. Поле обычных предосторожностей все четверо вышли, преодолели все таможенные процедуры и направились в город по длинной, затененной деревьями аллее.

Осмотрев город и подивившись его эксцентричной архитектуре, странной лени, разлитой в воздухе, подозрительным привычкам жителей и высоким рододендронам на улицах, они пришли к выводу, что место это выглядит вполне идиллическим.

Майхак повел всех в тот самый отель, что располагался напротив агентства Лорквин, где компания и уселась на открытом воздухе в тени черно-зеленой листвы и заказала пива. Напротив, через улицу, виднелись внутренние помещения агентства. А за конторкой все так же сутулился тонколицый старичок с пушистыми седыми волосами. Мадам Уолдоп, похоже, не было.

— Через пару домов, в Примуле, мы сможем узнать последние новости от Оберта Ямба, — рассказывал Майхак. — Когда я в последний раз был в Лури, его уволили из Лорквина, что, по-моему, большая для него и для нас удача.

Покончив с пивом, все четверо направились в Примулу. Первым вошел Джейро и сразу же попал в сумрачную комнату, где сильно пахло травами и древесной смолой. Вдоль стены тянулся длинный стол, за которым восседала мадам Эстебюаль Пайди — во всяком случае, так гласила табличка над ее головой. На ее костистом остове висело, как на вешалке, длинное, черное платье, делавшее пергаментную кожу еще бледнее, а черные волосы, обрезанные по уши, еще безобразнее. Женщина сурово посмотрела на юношу тяжелыми черными глазами.

— Я вас слушаю, сэр? Что вам угодно?

— У меня дело к мистеру Оберту Ямбу, где я могу найти его?

— Он болен, — процедила Эстебюаль. — Поэтому не встречается со своими кредиторами.

— Не бойтесь, я пришел не для того, чтобы просить денег.

— Ваше счастье, — фыркнула Эстебаль. — У него их все равно нет, и его жена может подтвердить этот печальный факт.

— Ничего иного я и не ожидал. Где он живет?

— Пройдите три квартала на север, а потом сверните вниз по переулку Титвиллоу. Дом называется «Песня Англела», второй справа, как раз под рододендроновым деревом.

Они не без труда нашли «Песню Англела», затерянную под огромным раскидистым рододендроном, густо усыпанным тугими синими бутонами.

У самого входа их встретила худая простоволосая женщина, которая уставилась на незваных гостей с большим подозрением.

— Вы пришли не по адресу, — резко заявила она. — Мы абсолютно некредитоспособны, и все, что можно, с нас все равно уже вытянули.

— Мы по другому вопросу, — остановил ее Майхак. — У нас есть к Оберту Ямбу одно важное дело. Разрешите войти?

Но женщина не сдвинулась с места.

— Ямб плохо себя чувствует, ему нужен покой.

— И, тем не менее, нам придется с ним встретиться. Вы случайно не Туи Пайди?

— Именно так. Но что из этого?

— Несколько лет назад по моей просьбе Ямб выполнял одну полуофициальную работу. Тогда я и познакомился с вами. Может быть, вы меня тоже вспомните?

Туи долго смотрела на Майхака прищуренными глазами.

— Да, вспомнила. Но это было очень давно. Зачем вы снова здесь? Что на этот раз хотите от бедного Ямба?

— Об этом мы скажем, как только увидимся с ним.

Туи дерзко уперла руки в бедра.

— Что ж, если уж так приперло! — Она отступила от двери, пропуская Майхака и остальных в дом. Ведя их длинным коридором, она то и дело бормотала через плечо. — Он все время пил джиндживеровый чай, чтобы смягчить кашель, но вместо этого глаза у него оказались совсем на мокром месте, да и сам он стал ужасно вялый, ни на чем толком не может сосредоточиться.

Они оказались в спальне. Ямб, как неживой, лежал на спине, глядя в потолок запавшими темными глазами. В спальне было темно и пахло лекарствами.

Майхак представил ему пришедших, и в лицо каждого Ямб всматривался с какой-то непонятной тоской.

— Мне нехорошо, — наконец произнес он. — Очень нехорошо, поэтому говорите скорее, что вам нужно.

— Ничего особенного, — ответил Майхак. — Считайте наш визит дружеским посещением. Ведь я не видел вас целых двенадцать лет!

— Двенадцать лет? — Ямб приподнял голову в замешательстве и удивлении. — Ага, теперь я действительно вспомнил! Вы тот человек, который потерялся на Фадере и был сочтен мертвым! И зовут вас… погодите, погодите… дайте подумать… Вас зовут Таун Майхак!

— Вы абсолютно правы. Азрубал продал меня в рабство лоуклорам, но я спасся. Итак, что вам известно об Азрубале? Ямб снова откинулся на подушки.

— Вы говорите о том василиске? Не упоминайте при мне этого страшного имени. Сейчас он опять там, на Фадере. Двенадцать лет назад я рискнул и по прихоти судьбы избег наказания. Когда я думаю, чем бы могло все это кончиться, меня даже теперь всего трясет, как вымокшую мышь. Ах! Что это было за время! — Ямб говорил монотонно и словно в полубреду. — Всего двенадцать лет, а кажется — прошла вечность! Мадам Уолдоп и ее неимоверный бюст заправляли конторой с поразительной хваткой, но даже и она со своим бюстом не могла сопротивляться гневу Азрубала, и он вышвырнул старуху с должности. Мне повезло больше, я-то остался при своем. При первой же возможности я заказал себе табличку с надписью «Управляющий» и уселся за конторку, где теперь сидит старина Паунтер. Но успех оказался столь короток! Я попытался открыть бизнес на Фадере для Примулы, так, чтобы мы могли продавать товары прямо в Роумарте, минуя Лорквин, но снова вмешался этот дьявол. Короче, я был избит, запуган и выкинут из конторы. Такова оказалась кульминация моей молниеносной карьеры, если так можно выразиться! — Он издал тихий стон. — Но ведь это настоящая трагедия, как вы считаете?

Тут снова вмешалась Туи.

— Вы утомляете бедного Обёрта и воруете у меня время. Мы уже исчерпали все ресурсы приличного гостеприимства! Чего вам еще надо!?

— Ничего. Мы просто ведем беседу о старых добрых временах, вот и все. А вы, кстати, могли бы тем временем приготовить какой-нибудь праздничный обед.

Ямб смущенно закашлялся.

— Вы, по крайней мере, внесли в мою однообразную жизнь пару удивительных моментов, чего не было уже давным-давно… — Он снов закашлялся, на этот раз сильнее. — Ах, мое горло! Словно наждаком продирает! Послушай, Туи, разве у нас нет чего-нибудь выпить? Типсика или еще чего? Неужели человек, прошедший через такие злоключения, не имеет права выпить типсика с друзьями? Или мы должны только шептать о всяких мерзавцах? Ведь на том свете уже не попить типсика! Принеси-ка бутылочку, Туи! Да и тащи сюда все, что есть в доме, тащи полной охапкой! Такой счастливый день редко выпадает бедному страдальцу!

Поджав губы, Туи все же принесла несколько бокалов с зеленовато-желтым ликером, который отдавал на вкус цветочной пыльцой и легко щипал язык.

Ямб облизнулся.

— Вот это по-нашему! Несколько глотков божественного напитка — и человек снова приходит в состояние, которое я называю «романтикой, превращающей скучные идеи джентльмена в парадоксальные иллюзии». Пусть они недолговечны, но тем и сладки. Типсик избавляет нас от несчастий унылой реальности!

— Давай, давай, Ямб, еще и пустись в загул, — язвительно вставила Туи. — Этот народ, конечно, только и появился здесь затем, чтобы выслушивать твои дифирамбы типсику. Если у вас действительно есть разговор, господа, то говорите, а не устраивайте здесь комедии.

Ямб снова застонал и упал на подушки.

— Ты, как всегда, права, моя дорогая! И все же там, в мире, где есть справедливость, у меня будет типсик каждый день, и каша с сыром, и длинные ноги для танцев!

— Почему ты никогда не довольствуешься тем, что имеешь? — ворчала Туи. — Уверяю тебя, есть уйма мертвецов, которые с удовольствием предпочли бы оказаться на твоем месте!

Ямб, казалось, смутился.

— Что ж, в моем положении действительно очень много «за» и «против»…

— Выкинь эту чушь из головы! За тобой и в нормальном-то состоянии не сахар ухаживать!

Майхак поднялся.

— У меня, собственно говоря, остался один последний вопрос: как вы думаете, можно ли в ближайшее время ожидать Азрубала снова здесь, в Лури?

— Мне его планы неизвестны, — вздохнул Ямб. — Сейчас он на Фадере. Но, можно не сомневаться, при первом же удобном случае он вернется сюда.