Лагерь

Глава 11

Ал оказался не таким, как представляла его утром Сара. Исчезли его оживленность, готовность болтать и смеяться. Он был не то чтобы сдержан, а скорее угрюм. Пока они шли к озерной пристани, исчез и ее энтузиазм, она подумала, что, может быть, ей не стоило приходить. Она подумала о своих родителях, сидящих в кинотеатре «Адельфи», о жарком, душном зале, о видеофильме, чтобы посмотреть его, нужно напрягать глаза и уши; контраст слишком темный, звук нечеткий, дети болтают, где-то плачет ребенок. Если это одноразовое свидание, то оно внесет приятное разнообразие в ее отдых с предками, который мало чем отличался от жизни дома.

Большинство лодок были пришвартованы к пристани. Молодая парочка делала, по-видимому, свой последний круг, а какие-то глупые мальчишки пытались догнать пару уток, рискуя перевернуть лодку; так им и надо, нечего приставать к уткам.

Ал отвязал одну из лодок, отбросил канат. Сильный молчаливый мужчина в обшарпанных вельветовых шортах, без майки. Сара следила за каждым его гибким движением, у нее пробежали мурашки по телу. Ей хотелось, чтобы ее видели с ним, чтобы другие девушки завидовали ей. Она никогда не испытывала подобных чувств к Норману, он был таким обыкновенным.

Ал наклонил голову, удерживая лодку, чтобы она не накренилась, и Сара села в нее. Она боялась поскользнуться и упасть в воду; она хорошо плавала, но вода была такая темная, жуткая, на поверхности плавал всякий мусор. Бр-р-р-! Ал оттолкнул лодку от берега, перепрыгнул через корму, раскачав лодчонку. И он продолжал молчать; он начал грести, медленно и ритмично, лодка отошла от берега.

Солнце начало опускаться за горы, с побережья дул мягкий, приятный бриз. Нежный вечер, допоздна можно ходить в майке и шортах. Она постаралась расслабиться, но не смогла, но так же точно было во время ее первого свидания с Норманом. Если бы только Ал завел какую-нибудь пустую беседу!

— Как тепло, — сказала она наконец, потому что не в силах была выдержать молчание.

Он кивнул — единственный признак того, что он услышал ее слова. Она начала нервно сцеплять и расцеплять пальцы.

— Ты откуда? — она попыталась еще раз.

— Ниоткуда, — он посмотрел на нее, и она подумала, что глаза его кажутся остекленевшими, как будто он страдает катарактой. Выражение лица отсутствующее, как будто мысли его где-то далеко. — Я все время в пути, а здесь отдыхаю.

Он сложил весла, вытащил полиэтиленовый пакетик с табаком и начал свертывать сигарету. — Курить будешь? — он предложил ей самокрутку.

— Нет, спасибо, я не курю.

— А надо бы, — он усмехнулся в бороду, чиркнув в ладонях спичкой. — Особенно эти.

— Куда мы плывем? — вопрос был не праздный, он снова начал грести, казалось, у него имелся какой-то план.

— Прогуляемся по острову. Это гораздо интереснее, чем просто кружить по озеру, как все.

Она кивнула. Ей не оставалось выбора. Лодок на озере больше не было, утки, наконец, уплыли, и мальчишки утратили интерес. Они почти доплыли до пристани.

В свете заката вода вовсе не выглядела привлекательной. Водное пространство, созданное человеком озеро, которое, вероятно, не глубже пяти футов, у берегов его была застоявшаяся пена и грязь. Остров был размером в пол-акра — густая рощица из ив и хвойных деревьев, заросшая ракитником и иван-чаем. Под деревьями роились облака мошек. Саре не особенно хотелось сходить на берег; там, наверно, лягушки, ящерицы и всякие насекомые. Но Ал направил лодку к берегу, схватился за нависшую над водой ветку, чтобы пристать.

Он протянул ей руку, помог сойти на берег, покрытый жесткой травой, не отпустил ее, пока они не оказались на ровной почве. Она была рада, что надела сандалии; Ала могли искусать насекомые — он был босиком.

Листва смыкалась за ними, словно занавес, скрывающий их от любопытных взглядов на берегу, который был отсюда метрах в ста. Трава и хвойные иголки, как будто ступаешь по ковру, мягкому и упругому. Сумерки наступят рано под этими нависающими над землей ветвями.

Он сел на траву под соснами, еще освещенными солнцем, усадил ее рядом. Опять наступило напряженное молчание.

— Здесь хорошо, — он обнял ее одной рукой. — Как-то уединенно. Как будто в собственном мире, вдали от всех. Я не люблю людей.

— Тогда зачем же ты приехал в лагерь отдыха, где на сотне акров собралось пять тысяч людей, и все топчутся 24 часа в сутки?

Он сжал губы, словно попытался найти причину, но покачал головой, сдавшись.

— Не знаю, зачем я здесь. Смешно, да? — он хрипло засмеялся. — У меня еще есть кое-какие проблемы.

— Да? — спросила она, напрягшись. Не надо было ей идти на это свидание. Но, может быть, лучше выслушать его проблемы, дать ему выговориться.

— Меня преследует одна девушка, — он говорил тихо, озираясь, словно ожидал, что предмет его разговора прячется под землей и подслушивает. — С ней просто сладу нет, никак не отвяжется.

— Ты не можешь от нее избавиться?

— Это не так-то легко, — он оторвал горящий кончик сигареты. — Видишь ли, она поселилась у меня, и если я ее не буду держать взаперти, она выйдет и станет орать, что я ее изнасиловал.

У Сары внезапно засосало под ложечкой, она задрожала от страха.

— Но ведь этого не было. Ал?

— Нет, — он покачал головой. — Видишь ли, она шлюха, требует тридцатку за раз. Понимаешь?

Сара не понимала. Она попыталась отодвинуться, но он крепко держал ее. Она расслабилась, она не хотела сопротивляться, чтобы не рассердить его. Он чокнутый, это точно.

— Так что я с ней влип.

— А ты не можешь уехать?

— Она наведет на меня полицию, это как пить дать. Она угрожала мне недавно… Я помню, что недавно, я что-то за временем не услежу. Так что я ее избил, обработал как следует. Но я ее не насиловал.

О боже! Да он же накачался наркотиками, она в этом уверена. Вся эта история — выдумка, плод его воображения. По всей вероятности, такой девушки вовсе не существует.

— Я бы хотел, чтобы она на тебя была похожа.

Она почувствовала его дыхание, застоявшийся запах табака, ощутила его грубую бороду, когда губы Ала стали искать ее губы. Они нашли их, и он принялся яростно целовать ее. Она пыталась сопротивляться, но это было бесполезно, он был сильный и, казалось, не замечал даже этой видимости сопротивления.

— Я сказал себе, когда увидел тебя утром, — он чуть отодвинулся, но продолжал крепко держать ее, — вот девушка, в которую я могу по-настоящему влюбиться. Что-то в тебе есть такое, чему я не в силах противиться. У нас с тобой многое впереди, милочка.

— Мои родители ждут меня к половине одиннадцатого, — Сара говорила быстро, настоятельно. — Они очень заботятся обо мне, беспокоятся по разным пустякам. Если я не вернусь без четверти одиннадцать, меня станут с полицией разыскивать.

— Да не волнуйся ты, — он ободряюще похлопал ее по плечу. — Им и в голову не придет искать нас на этом острове.

Господи, да он вообразил, что я боюсь, что они найдут меня!

— Мой друг завтра приезжает!

— Друг! — внезапно настроение Ала изменилось, глаза его сузились, губы сжались. — Ты не сказала мне, что у тебя есть парень.

— Ты же не спрашивал, но и ты не сказал мне, что в твоем шале живет девушка.

— Слушай, — глаза его вдруг прояснились, — это наш шанс. Если мы будем действовать правильно, мы сможем разом избавиться от моей девушки и от твоего парня.

— Что… что ты имеешь в виду?

— Ну как же, мы можем дать деру, а им останется лишь локти кусать. Утром мы будем уже далеко.

Ей показалось, что деревья вокруг наклонились и закружились, завертелись по спирали, потом медленно остановились.

— Я… я хочу обратно, — она чуть не плакала.

— Этот твой парень, — он, казалось, не слышал ее, — он когда-нибудь уже…

Пальцы Ала заскользили по ее ногам, попытались раздвинуть ее сомкнутые бедра.

— Нет! — это была правда. — Я никому этого не позволяла!

Он стал снова целовать ее, придавливая к земле, его сильная рука ощупывала ее шорты, разрывала их. Она почувствовала, как треснул материал, начал рваться.

— Тогда это будет особенно приятно, — он тяжело дышал, — как будто ты все уже обо мне знала и берегла себя для меня.

И тогда она стала кричать. Ее вопли, полные ужаса, эхом отдавались в ночной тишине.

— Заткнись, черт возьми! — Ал рассердился, зажал ей рот ладонью, ее крики превратились в мычание. Она боролась, пыталась пнуть его ногой, вонзила зубы в его руку.

Он закричал, завопил от боли, и ей почти удалось выскользнуть из-под него. Почти. Как только она вырвалась, он схватил ее другой рукой за волосы, снова придавил к земле, со злостью прижал коленом ее живот. — Сука! — он плюнул ей в лицо. — Ты такая же дрянь, как и она. Еще похуже! Ты хотела только подразнить меня, да? А зачем же мы приехали на этот остров, а?

Она попыталась ответить ему, но не могла произнести ни слова, у нее лишь стучали зубы, она хрипло дышала. Ее сильно тошнило. О, Норман, я люблю тебя, если бы только был здесь! Я ничего плохого не хотела с ним делать, клянусь!

Ал ударил ее кулаком по лицу, она почувствовала, что у нее сломаны зубы. Осколки во рту, вкус крови. Она плакала, умоляла.

— Ты тоже пойдешь жаловаться в полицию, да?

Он поднял ее, опять швырнул на землю.

— Может быть, они уже услыхали твои вопли, идиотка, идут сюда. Тебе эта игра не удалась. Давай, ври им, сколько влезет, скажи им, что я тебя изнасиловал. Как собирается сделать Синди, если я ее выпущу из шале…

Внезапно его пронзила одна мысль. Синди! Он ведь оставил ее одну, она может выйти, пойти в полицию. Эта девка во всем виновата, может, это заговор. Ловушка!

Он снова потянулся к ней, увидел, как она пытается защититься ладонями, но это была слишком слабая защита против его мощного кулака. Кость ударила по кости, что-то громко хрустнуло, и вот она уже больше не кричала и не визжала.

Обезумев от ненависти и страха, не замечая, что тело ее безжизненно повисло в его руках, словно сломанная марионетка, которую держат за шею, он тряс ее. Он все забыл, помнил лишь о той девушке в шале, он боялся, что она что-то предпримет в его отсутствие. Он бросил тело Сары, побежал к лодке, толкнул ее на глубину и отчаянно начал грести к берегу.