Лабиринт зла

22

«Бедный Ганрей, — думал Дуку. — Жалкое создание…»

Все же он заслужил страх, который вселил в него Гривус, оставив на Кейто-Неймодии механическое кресло.

Укрывшись в своем замке на Каоне, Дуку минуту назад имел разговор с генералом и теперь размышлял, как лучше разрешить создавшуюся ситуацию. Хотя инцидент у Белдерона еще не доказывал, что Республике удалось расшифровать сепаратистский код и перехватить передачу Гривуса, адресованную Ганрею, разумно было предположить, что это все же произошло. Дуку уже приказал Гривусу некоторое время воздерживаться от использования этого кода. Дополнительной причиной для беспокойства была потеря гиперволнового передатчика. Сам факт появления Республики у Белдерона говорит об эффективном прослушивании и служит намеком на то, что механическим креслом занялась не только разведка, но и кое-кто повыше. Могут открыться секреты, которые поразили бы даже Гривуса.

Генерал не привык проигрывать сражения. Даже будучи полководцем на своей родной планете, он почти не терпел поражений. Это изначально и привлекло к нему внимание Сидиуса. Когда владыка ситхов изложил Дуку свою заинтересованность в Гривусе, Дуку в свою очередь выразил эту заинтересованность Сэну Хиллу, председателю Межгалактического банковского клана.

«Бедный Гривус, — думал Дуку. — Жалкое создание…»

Гривус пережил множество покушений на свою жизнь, во время Хакской войны и позже, когда он уже служил МБК, так что попытка заказного убийства была почти сразу же исключена. Хилл сам выступил с идеей аварии, хотя это тоже представляло определенный риск.

Но что, если Гривус действительно погибнет при крушении?

Тогда сепаратистам всего лишь придется искать командующего где-нибудь в другом месте, сказал Хиллу Дуку. Но Гривус пережил аварию — и даже более: его ранения были далеки от смертельных. В итоге большинство опасных для жизни ран были нанесены уже после того, как его вытащили из горящих обломков челнока, и сделано это было с точным расчетом.

Когда он наконец дал согласие на свою реконструкцию, калишу пообещали, что его разум не подвергнется существенным изменениям. Но джеонозианцы владели такими методиками корректировки сознания, что пациент даже не подозревал, что вмешательство вообще произошло. Гривус, конечно, считал, что он всегда был таким хладнокровным завоевателем, как сейчас, тогда как на самом деле своей жестокостью и отвагой он был обязан прежде всего киберреконструкции.

Сидиус и Дуку не могли и желать лучшего. Особенно Дуку, отнюдь не стремившийся командовать армией дроидов в дополнение к тому, что приходилось нянчиться с Нутом Ганреем, Шу Май и другими будущими учредителями Совета сепаратистов.

К тому же обучать Гривуса было большим удовольствием. Дуку не нужно было требовать от него выпустить на волю гнев и ярость, как было в случае с так называемыми учениками графа — темными джедаями. Джеонозианцы не оставили Гривусу ничего, кроме гнева и ярости. А боевое искусство генерала было таково, что едва ли кто-либо из джедаев был в состоянии одолеть его в поединке. Во время многочисленных учебных боев бывали моменты, когда даже Дуку невольно отступал под натиском киборга.

Но кое-какие секреты Дуку оставил при себе.

На всякий случай.

Манипуляции, подобные тем, которые проводились при трансформации Гривуса, затрагивали самое сердце философии ситхов — если, конечно, слова «сердце» и «ситх» могут употребляться вместе. Сущность темной стороны — в готовности использовать любые средства для достижения желанной цели, которой для повелителя Сидиуса было подчинение Галактики владычеству одного великолепного ума.

Нынешняя война — результат тысячелетия тщательного планирования. Поколениями ситхи передавали знания темной стороны от наставника к ученику; лишь двое в каждом поколении, начиная с Дарта Бейна, — учитель и ученик, посвятившие себя использованию темной стороны Силы, — трудились во благо Тьмы. Разжигали войны, становились причиной убийств, коррупции, несправедливости и алчности — всегда и везде, где только было возможно.

Все это, подобно злокачественной опухоли, внедрилось в тело Республики, после чего ситхам оставалось лишь контролировать распространение заразы, пока она не пустила корни настолько глубоко, что начала разрывать жизненно важные органы…

За время своих собственных междоусобных войн ситхи поняли: в случае, когда смыслом существования системы является власть, система часто рушится изнутри. Чем страшнее внешняя угроза власти, тем сплоченнее будут те, в чьих руках она держится.

Так случилось с Орденом джедаев.

Двести лет до пришествия Дарта Сидиуса темная сторона набирала силу, а джедаи едва ли пытались ей как-то помешать. Существование сильного Ордена джедаев вполне устраивало ситхов, потому что ощущение всемогущества ослепляло их и не позволяло видеть ничего вокруг.

А значит — пускай они триумфально стоят на пьедестале. Пусть размягчаются, пусть делают, что угодно их душе. Пусть забудут, что добро и зло существуют вместе. Пусть продолжают не видеть дальше стен своего ненаглядного Храма — тогда они за деревьями не смогут разглядеть лес. И раз уж на то пошло, пусть и дальше всеми силами цепляются за власть — так их будет намного легче опрокинуть.

Но конечно, не все они были слепы. Многие джедаи осознавали эти перемены — этот медленный дрейф во тьму. И никто, наверное, не постиг этого лучше, чем умудренный годами Йода. Но мастера, составляющие Совет джедаев, находились во власти убеждения в неотвратимости этого дрейфа. Вместо того чтобы найти первопричину подступающей Тьмы, они лишь делали все возможное, чтобы сдержать ее. Они ждали рождения Избранного, ошибочно полагая, что только он будет способен восстановить равновесие.

В этом опасность пророчества.

Именно в такие времена родился Дуку и благодаря наличию мощной связи с Силой попал в Орден, становившийся все более самодостаточным, сосредоточенным на себе, надменным — благодаря власти, которой он был облечен именем Республики. Он закрывал глаза на несправедливости, в искоренении которых Республика была мало заинтересована, потому что те, в чьих руках находилась власть, получали от этого выгоду.

Хотя степень восприимчивости джедая к Силе в первую очередь определяли мидихлорианы, наследственные черты тоже играли немаловажную роль — вопреки всем попыткам Храма извести наследственность. Дуку, обладавший знатностью и богатством, жаждал иметь авторитет. Еще юнцом он был одержим желанием узнать все, что только можно, о ситхах и темной стороне Силы. Он строго придерживался правил джедаев, стал самым умелым в Храме фехтовальщиком и инструктором боя на мечах. И при этом с первых же дней в Ордене в нем стали проявляться намеки на те перемены, которые должны были произойти с ним в дальнейшем. Джедаи даже не поняли, какую опасность представлял для Ордена Дуку, как не распознали они впоследствии и угрозы, таившейся в маленьком мальчике, который был освобожден из рабства на Татуине.

Недовольство Дуку продолжало расти и становилось мучительнее; он был разочарован Сенатом, слабовольным Верховным канцлером Валорумом, близорукостью самих членов Совета джедаев. Блокада Набу Торговой Федерацией, слухи об Избранном, найденном в пустыне, гибель Квай-Гона Джинна от рук ситха… Как могли члены Совета закрывать глаза на происходящее? Как могли они продолжать твердить о том, что все вокруг спрятано под завесой темной стороны?

Своими мыслями Дуку делился со всеми, кто готов был его слушать. Неудовлетворенность не покидала его. Хотя у них с Йодой были не самые ровные отношения, они свободно могли говорить о предзнаменованиях. Однако Йода являлся живым подтверждением того, что с долгой жизнью приходит консерватизм. Настоящим другом Дуку стал мастер Сайфо-Диас, который тоже был обеспокоен текущими тенденциями, но был слишком слаб, чтобы начать действовать.

Битва за Набу показала, что ситхи перестали скрываться, а сам конфликт был плодом махинаций их владыки.

Владыка ситхов — тот, у кого есть мощь… у кого хватит сил совершить решающий шаг.

Дуку задумал разыскать его и, быть может, убить, но даже той небольшой веры, которую он питал к пророчеству, было достаточно, чтобы зародить сомнения. Он не верил, что смерть ситха сможет остановить поступь темной стороны.

Придет еще один, и еще.

Как оказалось, ему не было нужды охотиться за Сидиусом — Сидиус сам его нашел. Смелость Сидиуса сперва удивила его, но спустя какое-то время и Дуку стал восхищаться ситхом. Вместо того чтобы сражаться насмерть на световых мечах, они много беседовали и постепенно пришли к выводу, что их взгляды на перспективы спасения Галактики от разложения, в конце концов, различаются не так уж сильно.

Но партнерство с ситхом еще не делает тебя ситхом.

Искусствам джедаев надо было учиться — так же дело обстояло и с мощью темной стороны. Так началось его долгое ученичество. Джедаи предостерегают, что гнев — самый быстрый путь на темную сторону, но гнев — не более чем необработанная эмоция. Чтобы познать темную сторону, надо иметь желание подняться над моралью, отринуть любовь и сострадание и делать все необходимое, чтобы реализовалось твое представление о мире, поставленном под контроль, — даже если это означает отнимать чьи-то жизни.

Дуку был энергичным учеником, и тем не менее Сидиус продолжал держать его на расстоянии. Возможно, он работал с другими потенциальными заменами своему предыдущему ученику, зловещему Дарту Молу, который на самом деле являлся не более чем игрушкой — как Асажж Вентресс или генерал Гривус. Сидиус увидел в Дуку задатки настоящего партнера — равного себе, но воспитанного в противоположном лагере, обученного искусствам джедаев, прекрасного бойца, политического аналитика. Но ему надо было оценить готовность Дуку следовать идеалам ситхов.

«Один из ваших прежних друзей в Храме джедаев предвидел грядущие перемены, — поведал ему Сидиус. — Заинтересованный возможностью создания армии для Республики, он связался с группой клоноделов. Заказ на армию нужно оставить в силе, ведь мы когда-нибудь сможем ею воспользоваться. Но мастер Сайфо-Диас не должен вернуться, и джедаи не должны узнать об армии, пока мы их к этому не подготовим».

Именно убийством Сайфо-Диаса Дуку полностью открыл себя темной стороне, и Сидиус даровал ему титул Дарт Тиранус. Последнее, что он сделал, прежде чем покинуть Орден, — стер все упоминания о Камино из джедайских архивов. Потом, уже в ипостаси Тирануса, он нашел на Богге-4 Фетта, приказал ему прибыть на Камино и устроил так, чтобы оплата доходила до клоноделов кружными путями.

Прошло десять лет.

Под властью нового Верховного канцлера Республика, как показалось, в первые годы встала на ноги, но затем коррупция вновь взяла свое, и проблемы стали накапливаться как снежный ком. Сидиус и Тиранус, в свою очередь, лишь всеми силами поддерживали эти упаднические тенденции.

Сидиус имел способность заглядывать далеко в будущее, но неожиданности случались всегда. Однако вместе с мощью темной стороны пришла и гибкость.

Проследив путь Фетта от Камино, на Джеонозис прибыл Оби-Ван Кеноби. Так бывший падаван Квай-Гона Джинна оказался прямо под носом у Дуку. Но когда граф сообщил Сидиусу о присутствии Оби-Вана, Сидиус сказал лишь: «Позвольте событиям идти своим чередом, Дарт Тиранус. Все проистекает так, как я и предвидел. Сила воистину с нами».

А теперь — новое затруднение: в результате промаха Нута Ганрея у Республики и джедаев появилась возможность отследить местонахождение Сидиуса и разоблачить его. В создании для Сидиуса необычного передатчика механического кресла — а также и других, ему подобных, — принимало участие сразу несколько конструкторов, и некоторые из них были еще живы. И если агенты Республики — или в данном случае джедаи — будут достаточно упорны и сообразительны, они могут узнать о Сидиусе больше, чем тому хотелось бы…

Придется известить владыку, подумал Дуку.

Или не стоит?

Мгновение он колебался, представляя, какой властью сможет обладать, если задумает вести собственную игру.

А затем направился прямо к гиперволновому передатчику, который дал ему Сидиус, и нажал кнопку вызова.