Квантовый вор

Глава двадцать первая Вор и украденное прощание

Я прощаюсь с сыщиком — Исидором — у него на кухне, через день после того, как зоку вернули к жизни Пиксил.

— Она теперь другая, — говорит он. — Не знаю, почему, но другая.

Мы сидим за столом, и я стараюсь не смотреть на мрачные, грязно-коричневые эшеровские обои.

— Иногда, — начинаю я, — требуется лишь несколько мгновений, чтобы стать другим человеком. А иногда на это уходят столетия. — Я пытаюсь оттолкнуть зеленое существо, которое бродит по столу. Кажется, оно почуяло во мне природного врага и не перестает жевать мой рукав. — Но тебе, безусловно, не стоит слушать все, что я говорю. Особенно если речь заходит о женщинах.

Я разглядываю его лицо: тонкий нос, высокие скулы. Сходство определенно есть, особенно в области рта и глаз. Я гадаю, в какой степени Раймонда и ле Руа положились на случай, и надеюсь, что в нем больше ее черт, чем моих.

— Ты тоже изменился, — продолжаю я. — Исидор Ботреле, Криптарх Ублиетта. Возможно, лучше было бы называть тебя королем. Что ты собираешься делать?

— Я не знаю, — отвечает он. — Я хочу вернуть людям Голос. Думаю, эту работу можно выполнять лучше. Я намерен отказаться от нее сразу же, как только смогу. И я должен решить… надо ли позволять всем помнить, с чего в действительности начинался Ублиетт.

— Что ж, революция всегда начинается с красивой мечты, — говорю я. — А у вас только что произошла самая настоящая революция. Что бы ты ни решил, будь осторожен. Соборность не упустит случая отреагировать — быстро и жестко. Зоку помогут, но вам придется нелегко. — Я улыбаюсь. — И все же это будет увлекательно. Сильно и волнующе, как в опере, о которой мне когда-то рассказывали.

Исидор смотрит в окно. Город все еще залечивает раны, но все уже не так, как выглядело прежде. Отсюда видно, как над крышами Лабиринта торчит алмазная игла Тюрьмы.

— А ты? — спрашивает он. — Ты собираешься уехать и снова заняться чем-то… противозаконным?

— Почти наверняка. Боюсь, мне еще придется оплатить свои долги. — Я усмехаюсь. — Но ты можешь поймать меня, если сумеешь. Хотя, я думаю, ты и без того будешь слишком занят. — Я бросаю на зеленое существо гневный взгляд. — Конечно, у некоторых нет подобных проблем.

Я встаю из-за стола.

— Мне пора. Миели уже несколько дней никого не убивала, а от этого у нее портится настроение. — Я пожимаю ему руку. — Я не твой отец, — говорю я, — но ты лучше, чем я. И постарайся таким остаться. А если тебе все же захочется свернуть на другую дорогу, дай мне знать.

К моему удивлению, он меня крепко обнимает.

— Нет уж, спасибо, — отвечает он. — До встречи.

Ну, мы уже можем отправляться? спрашивает «Перхонен». Сколько можно его ждать?

Корабль стоит на площадке, оставленной городом, неподалеку от полуразрушенной и почерневшей стены. Миели в скафандре остается снаружи и дает выход своему нетерпению, быстро шагая взад и вперед. На стене она замечает барельефы, напоминающие ей об Оорте: пейзажи и бесконечные ряды незавершенных лиц. Она прикасается к ним и слышит негромкую песню, высеченную в камне.

— Привет, — раздается голос Раймонды.

Она в обличье Джентльмена, но без серебряной маски, а вместо скафандра вокруг нее ореол из фоглетов. Она тоже замечает барельефы, и по лицу скользит тень печали и вины.

— Все в порядке? — спрашивает Миели.

— Просто вспомнила, что я кое-что хотела увидеть. — Раймонда смотрит на «Перхонен». — Очень красивый корабль.

Спасибо, отвечает «Перхонен». Но у меня имеются и другие достоинства кроме привлекательной внешности.

Раймонда отвешивает кораблю поклон.

— Тебя мы тоже должны поблагодарить, — говорит она. — Ты не обязана была делать то, что сделала.

Тебе этого не видно, отзывается «Перхонен», поблескивая сапфировым корпусом, но я краснею.

Раймонда оглядывается по сторонам.

— Его еще нет? Это не удивительно. — Она целует Миели в обе щеки. — Удачи вам и спокойного путешествия. И спасибо. — Она ненадолго умолкает. — Когда ты открыла свой гевулот, ты показала нам свои мысли. Я поняла, почему ты это делаешь. Более того, я надеюсь, что ты ее вернешь.

— Дело не в надежде, — говорит Миели, — а в желании.

— Хороший ответ, — произносит Раймонда. — И еще — не будь с ним строгой. То есть строгость необходима, но не чрезмерная. Он не в силах справиться с собой. Но он не такой плохой, каким мог бы быть.

— Вы говорите обо мне? — спрашивает вор, появляясь из транспортной сферы зоку. — Я знал, что вы будете обсуждать меня за моей спиной.

— Я подожду на борту, — говорит Миели. — Мы отправляемся через пять минут.

Я не знаю, что ей сказать на прощание. И мы молча стоим на красном песке. Тени города мерцают вокруг, словно трепещущие крылья света и тьмы.

В конце концов я целую ее руку. Если на ее глазах и есть слезы, их скрывает тень. Раймонда легко целует меня в губы, а потом стоит и смотрит, как я иду к кораблю. Перед самым входом я оборачиваюсь, чтобы помахать ей рукой и послать воздушный поцелуй.

На борту я покачиваю в руке Ларец.

— Ты собираешься открывать эту штуку или нет? — спрашивает Миели. — Я бы хотела знать, куда мы направляемся.

Но я уже и так это знаю.

— К Земле, — говорю я. — Но не могла бы ты попросить «Перхонен» не торопиться? Мне хотелось бы полюбоваться пейзажем.

К моему удивлению, она не возражает. «Перхонен» медленно поднимается и делает круг над Шагающим Городом, над артерией Устойчивого проспекта, над зеленым пятном Черепашьего парка, над картонными замками Пыльного района. У города теперь другое лицо, но я все равно улыбаюсь ему. Он не обращает на меня внимания и продолжает двигаться.

Только на полпути к Магистрали я обнаруживаю, что сыщик украл мои Часы.