Купчиха

Глава 12

Регина не очень любила оставаться на хозяйстве без Виолы. В принципе, ничего в том трудного не было. Обычные домашние хлопоты: подмести, проветрить, протереть Еду Виола оставляла готовую, только разогреть и подать, а хлеб и булки успела напечь с утра. Но без присутствия любимой домоправительницы Регине было неуютно даже тогда, когда здесь оставался только Мельхиор, которого она практически боготворила. Надо сказать, влюблённостью там и не пахло: богов невозможно любить как людей, им можно только молиться. Поэтому, сталкиваясь с Мельхиором в коридоре, Регина всегда спешила извиниться и уйти, опустив глаза. Маг был человеком деликатным и закрывал глаза на такое странное поведение служанки. Мало ли какие тараканы у неё в голове? Свою работу выполняет отлично и хвала богам.

Когда же Мельхиор уехал, а дом наводнили студенты во главе со своим наставником, ей стало совсем тяжко. Даже в присутствии Виолы парни позволяли себе неуместные замечания, дразнили Регину и подшучивали над ней не сказать чтобы по-доброму. То юбку пришпилят к шторам, то зачаруют метлу, то вырастят до размеров кустов сорняки, с которыми она боролась. Самым милым поступком оставался рассыпанный на лестнице и политый маслом мусор, который она только что вымела из всех комнат. Она себя утешала: мальчишки есть мальчишки. Злые дети, больше ничего. Радовало то, что в основном изгалялись Айвен да Лоран, Сильван только несколько раз вслух прошёлся по внешности странной служанки: мол, с таким носом не полы мести надо, а на балах в королевском дворце танцевать. Там все носатые. Ульрих же, прозванный ею про себя сахарным барашком, таким и оказался. Ни в каких грубых шутках и шалостях этот милый мальчик замечен не был, наоборот, он пытался остановить своих сотоварищей, когда они готовы были разойтись всерьёз.

Но на студентов Регина по большому счёту зла не держала. Мальчишки они и есть мальчишки. А вот их наставник её откровенно пугал. Всю декаду не то, чтобы приставал, а каждый раз, как встретит, делал вполне недвусмысленные намёки. Мол, Регина зря хорохорится, всё равно его постели не минует и ей придётся очень постараться, чтобы он остался доволен. Сейчас у него времени на неё нет, но вот придёт выходной А в выходной он исчез с утра пораньше и думай что хочешь. Расслабиться? Или наоборот, быть начеку каждую минуту? Неизвестность пугала больше всего. Тут ещё её единственная защита села в шарабан со своим барашком и укатила в Балинар на рынок. Регина знала, что так будет, делать покупки была работа экономки, но не могла не волноваться. Без Виолы за спиной она чувствовала себя как будто голой, открытой для удара. А что Либерий церемониться не станет, она не сомневалась.

Но почти полдня прошло, а от противного мага не было ни слуху, ни духу. Регина немного приободрилась. Развлечений в Эделе не было совсем. Маг мог в течение декады сговориться с кем-нибудь из местных вдовых красоток, а мог поехать к шлюхам в большой город. Ели он отправился в Балинар на наёмной лошади, то, верно, назад будет нескоро. Других возможностей она даже не рассматривала. В её понимании их и не существовало.

А зря. Незадолго до обеда Либерий объявился. Выглядел он немного взвинченным и странно довольным, но отнюдь не удовлетворённым. Покрутился по дому, заглянул на кухню, где Регина в это время готовилась подавать на стол, игриво шлёпнул её по заду и шепнул, что сегодня наконец пришло время. Какое именно время пришло, не сказал, но и так было понятно. Непонятным осталось что он делал целых полдня, где и почему пропустил завтрак.

Обед протекал мирно и довольно уныло: сказывалось отсутствие Виолы, в которую все юнцы успели повлюбляться. Айвен даже высказался в том смысле, что завидует дурачку Ули: он целый день проведёт с этой чудесной девушкой, сможет поухаживать и добиться хотя бы поцелуя. Остальные на него зашикали: нечего говорить о Виоле в таком тоне. Она успела поставить на место каждого, причём так, что поставленные прониклись к ней глубочайшим уважением. История, рассказанная Ульрихом добавила девушке романтического флёра, да и самому Ули тоже, поэтому негласно было решено, что гремонский граф имеет право поухаживать за Виолой на правах не просто старого знакомого, а спасённого, но говорить об этом вслух ужасная бестактность.

Либерий ничем не стал объяснять своё отсутствие за завтраком, хотя студентов это тоже волновало. Зато изложил подробно причины, почему не стоит свяываться с местными девицами. Они ищут себе мужа, а не дружка на часок, поэтому всегда в самый ответственный момент зовут отца и братьев. Семьи в провинции большие, на зов сбежится целая толпа и потащит молодого мага в храм. Студентам нельзя жениться? А, не смешите мои тапочки. Эти крошки всё знают и на этот случай у них есть два варианта. Помолвка и свадьба после обучения или отступные: четверть всего, что маг когда-либо заработает. Отступные лучше, потому что в случае свадьбы она будет забирать всё до гаста. Так что удовольствия получить не успеете, зато будете всю жизнь на эдельскую "родню" горбатиться. Ну, не свою, девицыну, но эти сучки имеют манеру жить долго и тянуть денежки даже тогда, когда все забудут причину, по которой вы ей платите.

В подтверждение рассказал историю одного знакомого им всем преподавателя. Тот вот так же попал, а затем с огромным трудом заставил такую "пиявку" влюбиться и выйти замуж, что аннулировало отступные, хотя вся семья была против и стояла на ушах, лишь бы не лишиться верного источника дохода.

Парни понятливо покачали головами, а затем Айвен спросил, что посоветует делать уважаемый наставник, чтобы так не попасть? Либерий презрительно хмыкнул:

— Учиться. Сидеть заниматься, выполнять задание, а не шляться по девкам. Это понятно?

Дерзкий юнец рискнул и задал следующий вопрос:

— А где всё утро пропадал уважаемый господин учитель? Мы ника не могли вас отыскать, даже думали добежать до Балинара, справиться в тамошнем борделе.

Либерий рассвирепел. Глаза его сощурились, ноздри стали раздуваться как у породистого коня.

— Не мог бы дорогой ученик придержать свой поганый язык? В отличие от тебя, лентяя и бездельника, который, я уверен, так и не выполнил своё задание, я посвятил утро визитам к коллегам. Это мой долг как мага: отдавать дань уважения тем, кто трудится на местной ниве.

Была бы тут Виола, обязательно спросила бы: кого это Либерий имеет в виду? Каких таких коллег? В Эделе не было других магов кроме городского, даже ведьмы завалящей не водилось, только знахарки и знахари, у которых силы немногим больше, чем у ней самой. Ближайший квалифицированный маг проживал в Балинаре. Но Виола в это время кокетничала с Ули в трактире и вопрос так и не был поднят, тем более что Айвен спорить дальше не решился. Действительно, к заданию он ещё не приступал.

После обеда все парни, получив втык от наставника за лень, разбрелись по дому в поисках удобных уголков для выполнения заданной работы. Регина осталась на кухне одна. Она бы с удовольствием пошла трудиться в огород: там за ней приглядывал бы Жером, но внезапно набежавшая туча, грозившая проливным дождём, ей помешала. Она даже заподозрила в этом капризе природы происки одного вредного мага.

Но Либерий тут был ни при чём, просто так карта легла. Регина спрятала остатки обеда, чтобы потом ими поужинать, и собралась мыть посуду, когда в кухню с видом победителя ввалился маг.

— Чем ты тут занимаешься? — спросил он с пренебрежением, как будто сам тарелок не пачкал.

— Посуду мою, — уныло ответила женщина.

— Надо было моих орлов позвать, они тут на практике и лишний раз потренировать бытовые заклинания им не повредило бы, — откликнулся он и махнул рукой.

Тут же вся посуда заблестела чистотой и сама собой убралась в шкаф. Регина с тоской посмотрела вслед летающим тарелкам. Ей хотелось превратиться во что угодно, хоть в чайник, чтобы спрятаться в шкафу от внимания Либерия, но она понимала, что это лишь мечты. Он задумал с ней переспать и переспит так или иначе. Сопротивляться магу она не сможет. Не решится. А Виолы нет и вряд ли она скоро появится. Но даже если бы и появилась Регина ни за что не стала бы нагружать свою любимицу своими трудностями и стравливать с Либерием, разве что сама заметит и защитит.

Подлый маг недаром выбрал служанку объектом своих домогательств. Он сразу обратил внимание, что она создание безответное, а магов боится до умопомрачения. Так что делай что хочешь. Промолчит, перетерпит, никому жаловаться не станет. Пока нет дома её защитников, у его развязаны руки. То, что Регина может потом жестоко отомстить, он во внимание не принимал: где она и где он? Не побежит же она в Элидиану его разыскивать?

Женщина сделала попытку слинять, пока Либерий магичит. Тихонько, чтобы он не заметил, стала продвигаться по стеночке к дверям, ведущим в сад. Но маг тут же её догнал и, обняв за плечи, потащил к столу.

— Пойдём, моя дорогая, выпьем с тобой по глоточку. Мы заслужили: целый день трудились.

Слова были мирные и правильные, а вот глазки сальные и противные. Чем он там собрался её поить? Не приворотным ли? Регина хотела было увильнуть, но Либерий сжал руку, лежавшую на её плече и она болезненно пискнула. Хватка у мага оказалась жёсткой.

Пришлось сесть и смотреть, что будет дальше.

Откуда-то на столе возникли две рюмки и бутылка местного вина, а Либерий извлёк из кармана маленький флакончик синего стекла. Как только вино наполнило бокалы, он открыл флакон и, старательно считая капли, добавил нечто в порцию Регины. Закончив, сказал довольным голосом:

— Ну вот. Ты боялась, не хотела Теперь всё будет по-другому. Сама потом спасибо скажешь. Ну, пей, моя милочка.

Регина не сопротивлялась, но и не помогала. Она сидела безучастно и смотрела в одну точку, понимая: как только выпьет, окажется в полной власти мага. Что уж он там намешал, она даже угадать не пыталась. Но рюмку в руки не брала, выражая этим свой протест. Пусть он сам её и поит, раз уж так ему приспичило.

Либерий рассердился как давеча за столом. Схватил одной рукой женщину за щёки, заствляя поднять голову и раскрыть рот, а другой попытался влить туда вино с зельем.

— Ай, как нехорошо, — прозвучал вдруг спокойный и от этого особенно зловещий голос, — Чем это господин наставник собирается напоить служанку местного мага против её воли? Приворотным? Или, может быть, подавляющим волю зельем?

Голос принадлежал Сильвану, который вошёл в кухню со двора. Либерий дёрнулся и расплескал вино прямо на воротник Регины.

— Что тебе здесь надо, щенок?! — зарычал он, — Пошёл вон, пока я не выгнал тебя с практики! У тебя что, задания нет?

Сильван остался невозмутим.

— Вы дали мне задание придумать какое-нибудь сельскохозяйственное устройство или заклинание, полезное на частном подворье. Я изобрёл ловушку для крота и пришёл порадовать госпожу Регину. Крот попался и больше не сможет разорять её огород. И что я вижу? Уважаемый маг совершает противоправное действие!

Парень принюхался и продолжил:

— Судя по всему, вы сварили ей знаменитый эликсир "Отдайся и забудь". Сильное приворотное короткого действия и зелье забвения в одном флаконе. Запрещённый эликсир. Где только умудрились? В здешней лаборатории не сыскать и половины нужных ингредиентов.

Вот куда он ходил, — пронеслось в голове у Регины, — Покупал нужные травки у знахарки, у неё и варил, чтобы ученики не заметили.

— Не твоё дело! — раненым буйволом заревел Либерий, — Вали отсюда, если хочешь остаться студентом! Такую характеристику на тебя напишу: в морг не примут!

— Не надо на меня орать, — твёрдо ответил Сильван, — Лучше встаньте и выйдите из кухни. А то я подам на вас жалобу. Причём не в университет, а в Коллегию. Госпожа Регина не маг, применение к ней запрещённых эликсиров против её воли тянет на лишение силы. В лучшем случае будете её кормить до самой смерти. Помните, вы сами нас пугали за обедом. И тут третью не отделаетесь, отдавать придётся половину. А на вашу характеристику мне плевать: вы пока не штатный препод. По моей жалобе вылетите из университета как ошпаренный. Я всё-таки сын герцога, хоть и пятый незаконный. Зато признанный, а в Элидиане это кое-что значит.

Судя по реакции Либерий хорошо знал, что против герцогского сынка ему не сдюжить. Примени он сейчас магию, всё кончилось бы для него ещё более плачевно, чем то, что обещал ему Сильван. Пришлось бы убить и мальчишку-мага, и свидетельницу его позора Регину. В доме, полном тех, кто с удовольствием его утопит, это было бы величайшей глупостью. А ещё Мельхиор

Вот так каждый раз! — думал он, — Только что-нибудь хорошенькое придумаешь, наладишь дело, как бац! Набегут гады и начнут трындеть, что всё это запрещено и карается. Как будто сами не маги и не мечтают обойти запреты.

Он вскочил, сжал в кармане предательский флакон так, что тот хрустнул, и выбежал в коридор.

Регина, всю сцену просидевшая в ступоре, оттаяла и прошептала Сильвану:

— Спасибо. Вы меня спасли.

— А, — махнул рукой парень, — Ерунда. Это был мой гражданский долг, только и всего. Если нас, магов, не держать в рамках, то жить станет невозможно. Причём нам же. Я это хорошо понимаю. Безнакзанность это страшно. Мой папаша-герцог безо всякой магии умудряется такого накрутить А если бы ему ещё силу Половина королевства лежала бы в руинах. И давай на ты, а то я себя неловко чувствую. Ты же меня старше.

Регина робко улыбнулась.

— Спасибо тебе, Сильван. Не за Либерия, за ловушку для крота.

Парень оживился:

— Нужная вещь, правда? Я заметил, как этот гад весь твой огород перекопал. Когда наставник дал задание, я и подумал, что такая ловушка в хозяйстве пригодится. Только вот убить зверушку я не смог, прости. Крот сейчас на заднем дворе в ящике мается.

— Вылезет, — убеждённо сказала Регина.

— Нет, — возразил Сильван, — Я магическую защиту наложил: ему лапами не прокопать. Лучше придумай, куда его девать. Соседям, что ли, подбросить? У тебя тут нет врагов?

Регина хотела сказать, что врагов у неё полгорода, но промолчала. А юноша вдруг сменил курс.

— Давно хотел тебя спросить, да всё как-то не с руки было, а тут такой случай. Ответишь?

— Смотря о чём будешь спрашивать, — кокетливо потупилась женщина.

Сильван кокетства не заметил, потому что спросил совсем не то, что ожидала Регина.

— Как звали твоих родителей?

От неожиданности она произнесла то, что первое пришло на ум: чистую правду.

— Маму Рената, Рената Бекар, а отца Не знаю. А почему ты спросил?

Сильван, до сего момента сохранявший спокойствие, вдруг замялся.

— Ну, я думаю, вернее, я уверен В общем, мне кажется, что мы родственники. Близкие. Очень близкие. Думаю, брат и сестра.

Поражённая Регина открыла рот да так его и закрыла, не сказав ни слова. Сильван снова пришёл ей на помощь.

— Не веришь? Думаешь, откуда я это взял?

Он подошёл к женщине, мягко приобнял её за плечи и подвёл к висевшему над умывальником зеркалу.

— Смотри: мы похожи. Только ты красивая, а я не очень. Но нос, овал лица, глаза просто копия. А ещё В доме отца висят портреты бабушки. Она когда-то была знаменитой придворной красавицей и с неё писали портреты самые знаменитые художники. Так вот: ты и она просто одно лицо. Я, когда тебя впервые увидел, чуть не закричал от удивления. Скажи: может такое быть, что у нас один отец?

Регина пожала плечами.

— Не знаю, — прошептала она, — Не уверена. Слышала, что мама меня родила от какого-то знатного господина. Не знаю, был это твой отец или кто-то другой. Но она была простой городской ведьмой и он на ней не женился. Сильно родовитые господа не женятся на ведьмах, ведь им нужны наследники мужского пола, а ведьмы рожают только девочек.

Сильван отпустил её плечи и сел за стол. По лицу было видно, что он устал. Моральный поединок с Либерием забрал много сил, а тут ещё разговор выдался непростой для него.

— Я пятый, незаконный сын герцога Данмора. Нас у него шестеро. То есть у меня есть четыре старших брата и один младший, трое законных и двое бастардов, а вот девчонок в семье никого. Папаша мечтал о дочке. Думаю, он будет доволен, если окажется, что у него есть дочь. Ты дар унаследовала? — он махнул рукой, — А, да что я спрашиваю? Нет конечно. Будь ты ведьмой, разве мыкалась бы в служанках? Регина, послушай. Если ты моя сестра и это удастся доказать, у тебя будут деньги и тебе не придётся больше работать. Папаша обеспечит тебя по первому разряду.

Тут женщина движением руки остановила этот поток мыслей.

— Зачем это тебе? — спросила Регина юношу.

— Как зачем? — изумился Сильван, — Если ты моя сестра

— Зачем тебе сестра? — задала она новый вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжила, — Зачем тебе конкурентка? Ведь то, что твой отец разделит между детьми, которые не могут претендовать на титул и земли, придётся делить и на меня тоже. Твоя доля уменьшится.

Юноша вдруг весело фыркнул.

— А ты вовсе не такая забитая, какой хочешь казаться. И мозги у тебя на месте. Слушай, всё не так, как ты себе представляешь. Я маг, мне не нужны папашины богатства. Сам заработаю. У меня будущая специальность зельеварение. Выгодное дело. Только отцу это не нравится: для сына герцога не подходит. Не престижно. Так вот. Я хочу, чтобы он содержал меня все десять лет учёбы в университете, а потом отвязался навсегда. Если я представлю ему долгожданную доченьку, он сделает так, как я пожелаю. Если мои денежки в результате достанутся тебе, то я от того не проиграю, а выиграю. Получу свободу. Это ты можешь понять?

Свобода. Да, это слово в системе ценностей Регины тоже занимало первое место, поэтому она хорошо понимала предполагаемого брата. Не представляя себе, чем ей грозит такое родство и герцог Данмор в роли отца, она согласилась на то, чтобы Сильван навёл справки.

— Если окажется, что всё это только твои выдумки и между нами нет родства, я не обижусь, — сказала она, — Тебе в любом случае спасибо за крота. Выпусти его в саду у мэра, ладно?

Сильван весело рассмеялся и чмокнул Регину в щёку.

— Я рад, что ты вовсе не размазня, — шепнул он, — Если мы окажемся родственниками, то такой сестрой я буду гордиться.

Обратная дорога из Балинара из обычных полутора часов растянулась на все четыре. Не успели скрыться за поворотом стены города, как Ули обнял Виолу и поцеловал. Не чмокнул, как школьник одноклассницу, а поцеловал как влюблённый мужчина: горячо, страстно.

Для Виолы поцелуй вышел головокружительным. Девушка выпустила из рук вожжи, сама обняла Ульриха и прижалась к нему всем телом. Не то, чтобы она этого сознательно хотела, но всё её существо сейчас тянулось к юноше и не позволяло включить голову. Был бы запряжён в шарабан настоящий конь, случилась бы неминуемая авария. Но умный Малыш, потеряв управление, просто остановился и стал щипать придорожную травку.

Так что Виола опомнилась только тогда, когда её кожи коснулся внезапно налетевший прохладный ветерок. Он подействовал отрезвляюще. Девушка вдруг осознала что происходит: Ули ухитрился развязать ленту, державшую горловину её блузки, и теперь увлечённо целует её обнажённую грудь, а сама она, закрыв глаза и откинув голову, самозабвенно перебирает его густые кудри. И это прямо на дороге! Хорошо, что пока она пустынна. А вдруг кто пойдёт или поедет?

Виола оттолкнула ничего не понимающего Ули и довольно чувствительно шлёпнула его по рукам.

— Ты что, совсем сбрендил? — зашипела она, — Другого места найти не мог?

Юноша поднял на неё обиженные щенячьи глаза, в которых стоял невысказанный вопрос: а что я такого сделал? Но Виола не прониклась. Сидела перед им злая-презлая и поправляла вырез своей блузки. Тогда Ули огляделся и усовестился.

— Прости, — пробормотал он, — Ты такая, такая Я вообще забыл, где нахожусь. Но ведь тебе не было неприятно?

Хотела Вилька сказать, что было, но под взглядом этих честных глаз цвета грозового неба не смогла соврать.

— Мне было приятно, — твёрдо произнесла она, — Но это не значит, что мы с тобой можем целоваться посреди дороги. Благодари богов, что за это время никто тут не прошёл и не проехал. Мало того, что нас могли увидеть чужие люди. Мы с тобой настолько голову потеряли, что нас могли обокрасть, увести пони, припасы, спереть кошелёк ничего бы не заметили. А случись такое мне с моим хозяином по гроб жизни не расплатиться.

Ульрих даже не представлял, что на ситуацию возможно взглянуть с этой точки зрения и малость опешил. Но, подумав немного, стал оправдываться.

— У меня всё было под контролем! Ничего же не случилось, правда?! И потом, если бы что-то украли, я бы возместил! Это ведь была бы моя вина. А даже если не моя, то всё равно! Я граф, содержание у меня такое не знаешь на что такие деньги потратить. Как бы я мог не помочь, отвернуться от тебя в беде!

Виола, упоминая про расплату, имела в виду скорее моральный, нежели материальный ущерб. Как бы она возместила потерю Малыша, который был не имуществом, а в большой степени членом семьи одинокого мага? Да и неприятностей она ему не желала. Но готовность Ули помогать тронула её сердце. Она потрепала его по и так растрёпанным волосам.

— Хорошо, хорошо, я тебе верю. Но всё же порядок должен быть и так подставляться не следует. Если ты хочешь меня поцеловать, то мог бы найти для этого место получше.

Ули воспринял эти слова как руководство к действию. Забрал вожжи себе и повёл недовольного пони по дороге, выискивая, где бы свернуть. Ближе к Балинару ничего подходящего не нашлось: поля и виноградники сменяли друг друга, а высаженные для ограждения деревья не давали ни тени, ни укрытия. Выбираться из-под платанов на солнцепёк желания не было. Но вот примерно на половине дороги виноградники сменились рощами. Ко многим из них вели дорожки, но Ули выбирал тщательно. Оливы и апельсиновые деревца его не устроили: давали мало тени. Наконец он нашел то, что нужно и направил пони под сень старых миндальных деревьев, доживавших свой век на заброшенном участке. Их высокие, корявые стволы и густая крона дарили тень, а трава под ними была на удивление мягкой и шелковистой.

Виола даже не попыталась возразить, когда Ульрих направил Малыша по боковой дорожке, только заметила:

— В шарабане есть продукты, которым на жаре долго находиться не полагается.

— Я всё же маг, милая, — улыбнулся Ули и сделал пасс над ящиками и корзинами, — Всё, теперь не пропадёт, я стазис наложил. Посмотришь: доедет свеженькое, как только что купленное.

Виола хотела было спросить, почему он раньше не догадался так сделать, но тут Ули остановил шарабан под высоким, раскидистым деревом и спрыгнул на траву, чтобы выпрячь Малыша.

— Зачем? — пискнула было девушка.

— Отдохнём и пусть скотинка тоже отдохнёт, — твёрдо ответил юноша, — Я с первой минуты как тебя увидел, мечтал о том, чтобы остаться с тобой наедине, а тут такой случай. Побудем здесь часок, поговорим. Ты же не станешь на меня ругаться?

— Надо бы, — усмехнулась Виола, — Но ты прав: не стану.

Ули отпустил Малыша побегать, хлопнув ладонью по крупу. Виола испугалась. Малыш скотина нравная, как потом его поймать, если ему тут понравится? Но Ульрих её успокоил:

— Он у меня на магической привязи. Свистну тут же прибежит.

Затем он вытащил из-под сиденья шарабана плащ и расстелил его на земле. Усадил на него Виолу, сам пристроился рядом и вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку. В таких продавались драгоценности. Щёлкнул замочек и перед глазами девушки засияли бриллианты. Не такие огромные как в королевской короне и не такие роскошные, чтобы подходить будущей супруге графа, но для скромной домоправительницы скромного городского мага просто великолепные. Колечко и пара серёжек. Ули вынул их из коробочки и спросил:

— Ты позволишь?

Но ответа дожидаться не стал, осторожно вдел серьги в ушки Виолы, а колечко пристроил ей на палец. Для безымянного оно оказалось великовато и он надел его на средний. Пояснил:

— Это, конечно, не то, что я хотел бы подарить тебе. Это то, на что хватило денег, — признался он, потупив взор, — Но это временно! Ты достойна всего самого лучшего. На помолвку в семье графа Эгона невесте надевают специальное кольцо-артефакт. Но оно, к сожалению, хранится в сокровищнице родового замка. Поэтому прими пока эти безделушки как символ того, что я собираюсь тебе подарить. Я имею в виду свои руку и сердце.

Виола рассмеялась и обняла Ули. Он был такой милый!

Наверное, этого делать не следовало, потому что юный граф тут же воспользовался ситуацией. Поцелуи, ласки сделали своё дело. Сознание Виолы заволокло туманом. Для неё больше не существовало действительности, где бедные служанки не становятся графинями. Да и не имело это никакого значения. Слова "будущее", "общественное положение", "долг", "брак" потеряли всякий смысл. Были только руки, губы, тела, горячее солнце и густая тень старых деревьев.

Когда Виола снова сумела опомниться и прийти в себя, она вдруг обнаружила, что на ней ничего, кроме подаренных Ульрихом украшений нет. На нём было и того меньше. Она было смутилась, но граф заметил, что она приподнялась и прижала руки к обнажённой груди, и тут же снова начал её целовать, приговаривая:

— Милая, бесценная, родная моя! Любовь моя единственная! Я знал, что ты чудо, но никогда не думал, что настолько. Ты как родник чистой воды в пустыне: пьёшь и напиться не можешь! Скажи тебе было хорошо со мной?

Виола попыталась включить мозг и как-то ответить на поставленный вопрос. Пусть не Ули, пусть самой себе. Было ли ей хорошо? Да! Она не ожидала, что будет так. Она вообще не могла себе представить, что близость с мужчиной это вот это. Но с Ули получилось именно то, о чём писали в романах и чему она упорно не верила. Самозабвенное блаженство. Регина оказалась права: даже если продолжения не будет, оно того стоило. Страх, который жил где-то в глубине и заставлял избегать мужского внимания, как губкой стёрло, наоборот, ей хочется ещё! Виола обследовала свои чувства и желания и убедилась: сейчас мысль о близости не вызывает неприятия. Правда, её интерсует близость только одного конкретного человека. Хорошо, что он сейчас рядом. Теперь она сможет подумать о замужестве и ребёнке. Кажется, милый мальчик именно это ей и предлагал? Хорошо бы, чтобы Ули сдержал слово: снова и снова улетать с ним в небеса от наслаждения было бы замечательно.

Она даже не подумала о графстве, сейчас это было делом десятым. Его руки, губы, его ласковые прикосновения, его страсть и нежность стали для неё монетой, которая единственно имела хождение в стране её желаний.

Ульриху надоело ждать, пока его возлюбленная сидит с блаженным видом и он снова спросил:

— Виола, милая, радость моя, тебе было хорошо со мной?

— Очень, — выдохнула девушка, — Мне с тобой было прекрасно.

Казалось, он только и ждал словесного подтверждения, чтобы снова перейти в наступление и претворить в жизнь мысль Виолы о продолжении. Она извивалась, обхватывала любовника ногами, стонала, вскрикивала, совершенно забыв обо всём на свете и только когда он откатился в сторону, чтобы дать ей дышать, ей пришло в голову, что вообще-то она страстная, горячая в любви женщина. И это знание о себе самой дал ей Ули. Уже за это стоило быть благодарной и она покрыла его поцелуями.

— Я теперь без тебя не смогу, — убеждённо сказал он, — Виола, любовь моя, теперь для меня ты жена перед богами, а обряд мы проведём как только появится возможность. Через два года мы официально сможем узаконить наши отношения. Получу диплом и мы поженимся. Здесь, в Элидиане, гремонские законы не действуют, Гедвига не сможет нам помешать. А брак, заключённый в храме Доброй Матери, признают даже в империи.

Эти слова успокоили Виолу. Не то, чтобы для неё брак значил очень много, но она боялась, что, однажды получив своё, Ули не захочет продолжения. Но, кажется, понравилось не только ей.

Юный граф тем временем поднялся и, не смущаясь наготы, стал собирать разбросанные вокруг импровизированного ложа вещи. Сначала поднял всё, что принадлежало Виоле, и дал ей: пусть одевается. Затем стал натягивать свой наряд.

Постепенно тела скрылись под тканью и вместе с ней к ним вернулась способность смущаться. Не глядя друг на друга Виола и Ульрих подошли к покинутому было шарабану. Девушка сложила плащ и убрала под сиденье, где ему и надлежало быть. Ули свистнул, призывая Малыша.

Он не соврал про магическую привязку. Вредное животное проявило необычную для него покладистость. Малыш прибежал по первому зову, кротко дал себя запрячь и спокойно потрусил по знакомому пути домой. Дорогой Виола вытребовала у Ульриха коробочку от украшений и сложила их туда. Сверкать подаренными бриллиантами перед Либерием и студентами она не собиралась.

Он же, осчастливленный сверх всякой меры, даже не спросил, почему она прячет его подарок. Если Виола что-то делает, значит так надо. Его больше беспокоило то, как они теперь будут встречаться. Видеться только за столом недостаточно, ничтожно мало для тех, кто любит друг друга. Девушка подумала и предложила ему приходить к ней наверх. На первый взгляд подняться в мансарду можно только по одной лестнице, но на самом деле есть и другой путь. Со стороны заднего двора над верандой находится вечно закрытая дверь, которой заканчивается коридор мансардного этажа. Раньше оттуда шла пожарная лестница, но ещё предыдущий маг её разобрал. Если эту дверь отпереть и приставить лестницу, которая валяется около конюшни Ни студенты, ни Либерий ничего не увидят: их окна выходят на другую сторону, а Жерома она предупредит.

Подключение к делу Жерома Ульриху не понравилось. Он предложил Виоле просто открыть упомянутую дверь, а уж он как-нибудь справится. Маг всё-таки. Левитирует. Правда, ей придётс встречать его хорошим куском чего-нибудь вкусненького: магия забирает много сил. Об этом Виола знала не понаслышке и уже заранее прикидывала, сколько кусков пирога потребуется для восполнения потерь на левитацию.

Приехали они значительно позднее, чем собирались, Ужин уже практически закончился, но никто ещё не вставал из-за стола. Их ждали лукаво подмигивающие студенты, разъярённый Либерий и спокойная Регина, которая тут же увела Виолу на кухню. Кажется, все всё поняли.

Стоило женщинам удалиться, как парни накинулись на Ули.

— Ну, рассказывай, как всё прошло! — вопил Айвен.

— Ты с ней только целовался или переспал? — вопрошал Лоран.

Сильван тоже что-то сказал, но настолько тихим голосом, что этого никто не расслышал. Зато все услышали Либерия.

— Ну, Эгон, если ты увёл девушку у моего друга Мельхиора, тебе это даром не пройдёт. Я-то плевать на это хотел, а вот он вернётся

Если он хотел напугать Ульриха, то скорее подзадорил. Тот вытянулся в струнку, принял гордый вид и произнёс решительно:

— Сегодня мы с Виолой объяснились. Я люблю эту женщину и женюсь на ней. Она будет графиней Эгон, так что ваши шуточки неуместны.

Как-то так он это сказал, что даже Айвен, которому обычно все моря были по колено, замолк и смутился. Лоран весело хмыкнул и отвернулся, Либерий махнул рукой и вышел, только Сильван остался спокоен, правда, на его тонковатых губах зазмеилась еле заметная саркастическая улыбка. Ули обратился к нему.

— Силь, ты меня понимаешь?

Тот пожал плечами.

— Чего же тут не понять? Она тебя спасла, она красива, хозяйка хорошая, умна не по годам. О такой графине можно только мечтать. Родит тебе здоровых, крепких наследников. Ты же уйдёшь, как только получишь первый диплом? Вот и женись. Желаю счастья с этой замечательной девушкой. В отличие от тебя мне графство не грозит, так что я предпочитаю науку и свободу.

Он повернулся и ушёл вслед за Либерием. Айвен с Лораном переглянулись и хлопнули по рукам, как бы о чём то договариваясь. Затем оба тоже покинули Ульриха, на прощание одарив его усмешками и репликой:

— Жених!

Ули сел за стол, с которого ещё не убрали остатки ужина, и задумался. Как-то не так всё ему представлялось. С Виолой всё вышло лучше, чем даже мечтать было можно, а вот с ребятами Наконец до него дошло, что ему придётся трудновато. Ждать, что эти раздолбаи, с которыми он и познакомился-то буквально перед отправкой, проникнутся и станут уважать его чувства, не стоило. Ну ничего, две декады он-как-то продержится. Главное, чтобы они не обижали Виолу.

А Виола тем временем уплетала тушёную в сметане курочку и ждала, пока Жером разгрузит привезённые продукты. Конюх радовался: на жаре ничего не пропало, даже нежные овощи доехали в целости и сохранности. Может, стоит Мельхиору подумать о том, как переоборудовать шарабан, дополнить его ящиком со стазисом?

Регина сидела напротив своей работодательницы и подруги и всматривалась в её лицо. Она сразу поняла, что всё, что могло произойти, произошло. Теперь надо было разобраться хорошо это или плохо. Судя по тому, что Виола выглядела смущённой, но довольной, ничего ужасного и непоправимого не случилось. Кажется, все пошло по тому сценарию, который Регина предположила заранее. Парень своей лаской растопил-таки лёд и её милая девочка оттаяла. Это в любом случае хорошо. Но вот что из этого получится даже боги не знают.

Наконец Жером занёс в кладовку последнюю корзину и убрался к себе на конюшню. После этого Регина проверила, не караулит ли кто за дверью и приступила к расспросам. Сейчас она наконец чувствовала себя старшей и даже не сестрой, а скорее матерью своей начальницы. Взяла Виолу за руку и произнесла с ласковой усмешкой:

— Ну, признавайся.

— Хорошо сказала, — отозвалась девушка, — Буду именно признаваться. Мне Ули предложение сделал.

Она вытащила из кармана коробочку и показала Регине кольцо и серьги. Та нахмурилась.

— Вот так, комплектом, скорее любовнице дарят, а не невесте.

— А я и есть любовница, — счастливо рассмеялась Виола, — мы с Ули Ну, ты сама понимаешь. Знаешь, Гина, это совсем не то, что я раньше думала. Совсем, совсем не то.

Она мечтательно завела глаза под потолок. Регине стало ясно, что сейчас к разуму всегда вменяемой девушки не пробиться. Всё заволокло дымом страсти. Но всё же что-то от прежней Виолы должно было остаться?

— А как он сделал тебе предложение? — осторожно спросила она, — До или после?

— И до, и после тоже повторил, да ещё так настойчиво! — весело откликнулась Вилька, — Правда, он студент и пока жениться не имеет права, но обещал, что сразу после диплома мы пойдём в храм прямо тут, в Элидиане, чтобы Гедвига не могла вмешаться. Ещё два года ждать, но ведь два года это недолго?

— Ты веришь, что всё так и будет? — суровым голосом спросила Регина.

Тут Вилька как будто опомнилась. Положила вилку, села прямо и посмотрела в глаза служанке.

— Гина, дорогая, какое это может иметь значение? Я сама не знаю, что будет со мной через два года. Может, я умру и весь этот разговор беспредметный? Мне одно ясно: я впервые в жизни влюбилась! Впервые! В двадцать четыре года! Это чудо! Чудо! И мне плевать, что будет дальше, свою любовь я проживу полностью, возьму от неё всё, что смогу. Буду счастлива, пока это возможно. А потом будь что будет. Я влюблена, понятно?

Регина покачала головой. Не об этом она сейчас говорила. Виола поняла и тут же продолжила, горячась:

— Я знаю, что ты скажешь: Ули милый и слабый. Он не будет бороться, а сделает так, как ему прикажут. Вряд ли ему прикажут на мне жениться, если только этого не сделаю я сама. Но у меня силы хватит на двоих, ты это знаешь. Я буду с ним пока смогу и его у меня никто не отнимет!

Регина покачала головой и ничего не сказала. Она прекрасно знала: все слова сейчас бессмысленны, Виола их всё равно не услышит. Но пройдёт время и её благоразумная госпожа немного остынет, успокоится и разберётся что к чему. Захочет выйдет за парнишку. Он действительно милый, с этим не поспоришь. А силы у Виолы хватит чтобы не то, что графство скрутить в бараний рог, целое королевство ей тоже по плечу. Другой вопрос нужно ли ей это? Конечно, останься она рядом с Ульрихом перспективы вырисовываются грандиозные. Но не будет ли ей лучше и приятнее остаться тем, кто она есть: купчихой? А, да что тут гадать, как сложится, так и будет.

Поэтому женщина приняла единственно правильное решение: ждать и всемерно помогать своей работодательнице. Пусть будет счастлива, пока сможет. А потом она, Регина, поможет ей пережить тяжёлые времена.

В глубине души она надеялась, что рано или поздно Виола родит ребёночка и она, Регина, станет его выхаживать если не как мать, то как самая любящая бабушка. А что? Если боги не судили ей иметь свое дитя, то принять участие в выращивании малыша Виолы никто ей запретить не может. А там неважно, кто станет отцом: милый граф Ульрих, Мельхиор или кто-то ещё, кого никто пока не знает.

Следующая декада протекала примерно как предыдущая. Либерий зверствовал и гонял студентов и в хвост, и в гриву. Те трудились не покладая рук и с каждым прожитым днём в их зачётных листах увеличивалось количество зачтённых навыков и выполненных заданий. Только одно отличало вторую декаду от первой: роман между студентом и домоправительницей. Все делали вид, что ничего не слышат и не видят, но каждый знал: после наступления темноты Ульрих выбирается из своей комнаты и отправляется к своей возлюбленной.

Виола сделала как предлагала: отперла дверь в никуда и на ночь оставляла её открытой, мотивируя тем, что иначе под крышей душно. Задача Ули оказалась сложнее. От левитации пришлось отказаться: после тяжёлого трудового дня у него не было на это сил. Таскать на виду у всех тяжеленную и очень длинную лестницу он тоже не хотел. Пришлось прыгать, на мгновение облегчая свой вес. Тоже то ещё заклинание, но по энергозатратам далеко не левитация. Только вот легче не значит проще. Первый раз он чуть не впечатался со всей дури в стену, во второй чуть не улетел на крышу. Только после четвёртого или пятого прыжка наловчился и у него стало получаться попадать прямо в распахнутую дверь. Кстати, наивно было полагать, что его прыжков никто не заметит. Кто же захочет пропустить такое зрелище? Наутро ему все лицемерно сочувствовали: выдумал новый вид спорта, но пока вынужден тренироваться в одиночестве.

Действительно, первый раз в комнате Виолы вышел не очень. Ули так намаялся с прыжками, что заснул сразу, как его любимая скормила ему пирог с ливером. Зато, проснувшись под утро, наверстал всё упущенное с лихвой. Хорошо, что он вовремя вспомнил где находится и, будучи магом, накинул на комнату полог безмолвия, иначе они с Виолой перебудили бы весь дом.

После этого он уже не скакал по часу, а сразу залетал в дверь мансарды.

Виола все эти дни не ходила, а летала. С её лица не сходила томная улыбка. О чём она думала невозможно было определить, но точно не о готовке и не о ведении бухгалтерии. К счастью, своё дело она знала назубок и все нужные действия совершала правильно даже без включения мозгов. Пожалуй, её влюблённость выразилась в том, что она стала класть в кушанья ещё больше пряностей и щедрей солить. Но от этого они не становились хуже.

Наконец декада подошла к концу, пришло время снова отправляться за продуктами в Балинар. Никто уже не спорил, что с Виолой должен поехать Ульрих.