Куда идем мы… 5

Глава сто десятая Г. Челябинск, ст. Биргильда, г. Чебаркуль

(где Псих от боевых действий переходит к диверсиям)

г. Челябинск

столица Челябинской локации

55°09′ с. ш. 61°24′ в. д.

— Ну что там? Не получилось?

— Все нормально, Михалыч, у меня все под контролем. Я с утра пораньше в Чебаркуль отправлюсь, ты пригляди тут за моими, хорошо?

— Хорошо. Может, тебе людей дать?

— Если бы мне люди нужны были, я бы своих взял. Один пойду.

— Хозяин — барин. Порталом прыгнешь?

— Нет, полечу.

— А что так?

— Так надо.

Неподалеку от ж/д станции Биргильда

Сосновский сектор,

Челябинская локация

55°02′ с. ш. 60°99′ в. д.

Утром больной и похмельный Псих летел на облаке по направлению к Чебаркулю, внимательно осматривая окрестности. Вдруг что-то на железной дороге привлекло его внимание. Подлетев поближе, он увидел, как в сторону Челябинска едет ручная дрезина, зачем-то оборудованная белым флагом. Дрезину, раскачиваясь взад-вперед, гнал к столице локации небольшой демон неясного происхождения, невероятно похожий на Чебурашку. Демон был чем-то очень доволен, с его плюшевой морды не сходила счастливая улыбка и он от избытка чувств громко голосил веселую песню на непонятном языке, что-то вроде: «Ой, курык сай, курык сай, курык воктен корно сай! Модылдаш — воштылдаш, сакля вуен удыр сай…».

«Ага! — подумал Псих. — А вот и парламентер демонов, если не ошибаюсь. Надо его встретить».

Он отлетел на полкилометра вперед, принял облик совсем маленького зеленого демона, явно произошедшего от лягушки, влез на насыпь и принялся поджидать певца.

«А хорошо они здесь, на Урале, приподнялись! — успел подумать он. — В городе у них чего только нет, за городом они уже на дрезинах вовсю разъезжают, так, глядишь, они и заводы свои скоро пустят, и жизнь нормальную восстановят. Молодцы! Одно слово — работяги».

В это время показалась дрезина с белым флагом и стала слышна песня веселого демона: «Ой, луй модеш, луй модеш, кугу чодра покшелне! Ой, мор куеш, мор куеш, чевер олык тайлаште!».

— Брат! — изо всех сил заорал лягушонок-Псих. — Брат, подбрось до Челябы, как брата прошу!

Ушастый демон так удивился, что бросил рычаг, и дрезина, проехав немного по инерции, остановилась.

— Куда ты собрался? — переспросил он. — В Челябу? Тебе жить надоело? Ты что — не знаешь, что в Челябинске с демонами делают?

— Можно подумать, ты, блин, в Йошкар-Олу едешь… — надулся Псих. — Здесь дорога одна — в Челябу.

— Я, хе… Я — другое дело, — надулся от важности двигатель дрезины. — Я — дипломатический представитель со своей миссией.

— Хреновый ты дипломатический представитель, — нахально заявил лягушонок и без спроса залез на дрезину. — Подвинься… Иначе знал бы то, что уже всем окрестным демонам известно. Михалыча какие-то бродячие монахи вылечили, и он на радостях всех демонов разбанил. Объявил свободное проживание демонам в Челябе. При условии выполнения всех законов, конечно, и с испытательным сроком. Я, как услышал, сразу понял — кто первым заселится, тот все сливки там и снимет. Сам знаешь, Челябинск — городишко богатый. Вот я с самого утра и подорвался. Что стоим, кого ждем? Поехали!

— Ни фига себе, ты, зеленый, борзый, — хмыкнул ушастый, но не зло, а скорее даже с неким одобрением. — Как тебя звать-то хоть?

— Кермин! — быстро нашелся Псих.

— А меня Че. Вот что, Кермин, рычаг видишь? Хватай его и давай дергай туда-сюда. Это будет твоей платой за проезд. И давай, рассказывай, что там в Челябе случилось.

— Да я сам не особо много знаю, — признался Псих, налегая на рычаг всем телом. — Говорю же, пару дней назад в Челябу пригребли какие-то монахи-странники. Говорят — из самого Владивостока пришли, но это, конечно, врут. Магнитогорские, думаю. Те вечно везде шарятся, куда не ткнешься — там уже магнитогорские что-то мутят…

Через полчаса Кермин и Че были уже лучшими друзьями и активно болтали, перебивая друг друга.

— Да не «не звезди», а слушай папку! — горячился Че. — Папка врать не будет. Ты что думаешь, с ультиматумом кого попало пошлют⁈ Да меня в Чебаркуле все пацаны знают, да я с Крамом практически каждую неделю общаюсь. И если я тебе говорю — он ее еще не трахнул, значит — не трахнул!

— Гонишь! — безапелляционно мотал головой Псих-Кермин. — Чтобы мужик красивую бабу три года поил, кормил и спать укладывал, да так и не трахнул — такое может быть, только если он педик. Ты хочешь сказать, что Крам педик?

— Сам ты… — взвился Че, но осмотрительно не стал договаривать. — Ты вообще чем слушаешь? Я же тебе говорю — еще в первый вечер, когда эту Любу только-только привезли, какой-то старый уже маг, из лосей, рогатый такой, подарил ей, значится, ночную рубашку на свадьбу, красивую, с вышивкой. А она — хренась, и артефактом оказалась. Да еще пакостным таким! Как будто под кожу втянулась, а когда Крам эту Любу мацать начал, у нее из-под кожи — хренась! — и иголки выскочили. Да не просто иголки, а с ядом, Крам потом с перемотанными культяпками неделю ходил, пока зажило. Он, конечно, кинулся этого лосяру искать, но того, разумеется, давно уже ищи-свищи. Лоси, они знаешь, как по лесам бегают?

— Знаю, — кивнул лягушонок. — Ну если она такая бесполезная, но нафига ее Крам держит? Выгнал бы ее давно или поменялся с Михалычем на что-нибудь.

— Да фиг его знает, — честно признался Че. — Если по чесноку, то Крам вообще странный какой-то. Ты же слышал про его артефакт? Он с ним сто раз уже мог всех людей из Челябы выгнать, а самому город занять и всю локацию себе отжать. Ему пацаны давно говорят — босс, давай жахнем, сколько можно в этом Чебаркуле сидеть, в озерах купаться? А он мутит что-то, типа — не время еще, подождать надо, сейчас год на переломе, Сатурн в созвездии Весов и всю такую чушню. Он реально на эту астрологию западает, вечно сидит, какие-то таблицы рисует.

— А вы что?

— А что мы? Мы сидим, ждем, в озерах купаемся. Что ты ему скажешь? Артефакт же у него, а не у нас. Ему нас всех спалить — как мне высморкаться. Да и что возбухать, с другой стороны? Живем нормально, жратвы от пуза, озера, опять же, под боком. Кому скучно — в набег можно сбегать, нет — лежи, пузо грей. Романтика! Ну а что босс немного странный — так это ты просто странных боссов не видел. Там такие невменько бывают — ой-ой-ой, мамочки! Прям видно, как у него под черепом тараканы с палец величиной бегают. Так что Крам — очень даже неплохой вариант. Практически нормальный босс.

— Так а с Любой этой у него что? — вернул разговор на нужную тему Псих.

— А что у него с Любой? — удивился Че. — С Любой у него все понятно. Он просто запал на эту Любу, вот и все. Вбил себе в голову, что у нее эти иглы по желанию выскакивают. Мол — когда она меня хорошо узнает, то сразу влюбится в меня, иголки выпускать перестанет — тогда-то я ее и трахну. Розовые сопли до земли, короче, как у всех, кто на бабу всерьез запал. Но мне лично пофиг — хочет ждать, пусть ждет, лишь бы меня не трогал, учения не устраивал и кроссы по пересеченной местности бегать не заставлял. Но он реально на нее запал. Вчерашний алканавт что-то пару раз про Любу крикнул — он так разозлился, аж побелел весь, и меня ни свет, ни заря с ультиматумом к Михайлычу отправил.

— А что там, в ультиматуме-то? –небрежно поинтересовался Псих-Кермин.

— А я знаю⁈ — пожал плечами большеухий. — Там же запечатано все. Дипломатическая почта, все дела.

— Понятно, — кивнул Псих, узнавший все, что хотел, и принял свой настоящий облик. Ушастый демон даже крикнул от неожиданности.

— Ты! Это ты⁈

— Да я, я. Успокойся, не буду я тебя убивать. Что тебя убивать, ты нормальный пацан. Ты вот что, Че. Дай-ка мне этот конверт запечатанный, а сам действительно езжай в Челябинск, и оставайся там жить. Михалычу скажешь — Псих у меня все отобрал, велел меня куда-нибудь к делу пристроить. Ну все, все, успокойся. Дурить не будешь?

— Не буду, — мрачно сказал Че. — Я тебя вчера в деле видел. На, держи конверт. Все, я могу ехать?

— Погоди. Документы у тебя есть?

— Есть.

— Дай сюда.

— На.

— Ты смотри, даже с корочкой. Имя — Че, фамилия — Боксаров, звание — старший сержант… Все нормально.

Псих сложил корочку и спрятал ее в карман.

— Ехай.

г. Чебаркуль

Чебаркульский сектор,

Челябинская локация

54°58′ с. ш. 60°22′ в. д.

К Чебаркулю Псих прыгнул порталом. Там он привычно превратился в шмеля и полетел обследовать санаторий «Кисегач». Комнаты плененной Любови он нашел без труда, но вот беда — вокруг молодой женщины (действительно — очень красивой) толклось множество служанок, горничных и прочих кухарок. Псих уже отчаялся застать предмет своего интереса в одиночестве и всерьез задумался о засаде в туалете. Но в этом случае внезапное появление незнакомого демона практически с гарантией ставило крест на возможном сотрудничестве, а обезьян крепко на него рассчитывал.

Впрочем, вскоре мироздание сжалилось над ним: красотка заявила, что у нее разболелась голова от непрекращающегося галдежа, сил у нее больше нет слушать эти глупости и удалилась в спальню вздремнуть, запретив кому-бы то ни было ее беспокоить.

Надо ли говорить, что шмель-Псих уже был в комнате?

Он дождался, пока «мадам Кактус», как прозвали ее демоны, устроится на кушетке и закроет глаза, после чего принял свой истинный облик.

Он уже совсем было собрался была на всякий случай зажать даме рот, но вовремя вспомнил про иглы. Придется рисковать. И он произнес самым благожелательным тоном:

— Мадам, я от Михалыча, только ради бога не кричите…

Мадам все-таки вскрикнула, но, слава богу, не очень громко:

— Ой! Кто вы⁈

— Тише, мадам, ради бога тише, — еще раз попросил он, демонстрируя даме перстень Михалыча, взятый у градоначальника утром. — Вот, посмотрите. Вам наверняка знаком этот предмет. Ваш муж дал его мне, чтобы вы поверили моим словам.

— Кто вы? Что вам надо? — спросила женщина, слава богу, не на повышенных тонах.

— Меня зовут Псих, и я здесь, разумеется, для того, чтобы выкрасть вас отсюда и вернуть к мужу, в Челябинск. Что еще может делать здесь посланник Михалыча? Только я еще раз прошу вас — потише, чтобы наш разговор не услышали служанки.

— Да не дергайтесь вы! — махнула рукой дама, и не подумав перейти на шопот. — Никто ничего не услышит. Это же спальня, Крам специально озадачил своих колдунов устроить здесь полную звукоизоляцию. Ну-ка, дайте сюда перстень, я посмотрю — не подделка ли он, а вы пока давайте рассказывайте все подробно и с самого начала — кто вы, откуда вы здесь взялись и что с моим мужем.

Псих вздохнул и начал рассказ.

Примерно через полчаса контакт был налажен и высокие договаривающиеся стороны перешли к обсуждению планов.

— В принципе, — уверял Псих, — выдернуть вас отсюда было бы так же примерно сложно, как усадить Жира за накрытый стол.

— Кого? — не поняла Любовь.

— Неважно, — отмахнулся Псих. — Народу здесь, конечно, много, но я посмотрел — высокие уровни у считанных единиц, разве что сам Крам какую-то угрозу представляет, но я уверен, что в схватке один на один я бы его быстро ушатал. Но вся эта маниловщина перечеркивается одним-единственным обстоятельством — амулетом, которым владеет ваш похититель. Против амулета мне не выстоять, и я даже в Верхних Планах знаю буквально пять-шесть бойцов, которые теоретически могли бы выжить после этой тройной санитарной обработки.

— Грустно, — поджала губы пленница.

— Еще как! — кивнул Псих. — Теоретически я бы, наверное, мог разработать хитрый план, тайно вывести вас за ворота этой базы и уже оттуда порталом перебросить к мужу. Но это не решение вопроса. Примерно через сутки Крам со всей своей кодлой явится под стены Челябинска, для наглядности немножко сожжет город, а потом потребует вашей выдачи, угрожая в случае отказа спалить его дотла. И вашему мужу придется вас выдать, несмотря на всю любовь.

— Зачем вы мне все это говорите⁈ — со злобой крикнула пленница. — Сказать, что у меня нет шансов? Спасибо, я и так это знаю. За эти три проклятых года не было ни дня, когда бы я не придумывала планы спасения. И — да, ничего путного мне в голову так и не пришло! Зачем вы пришли сюда? Заем вы дали мне надежду⁈

— Стоп, стоп, стоп! — поднял руки Псих. — Погодите, я же не договорил. Все это я сказал только для того, чтобы зафиксировать первое условие — пока амулет у вашего похитителя, ваша свобода не может быть надежной. Какой из этого следует вывод? Очень простой — лишить вашего похитителя амулета. Поэтому я вас спрашиваю — что вы знаете об этом амулете?

Женщина пожала плечами:

— То же, что и все. Это три медных бубенчика. Если звякнуть левым — из него вырвется огонь. Если средним — то дым. А если правым — то начнется магическая песчаная буря.

— Понятно. Где он держит амулет?

Дама фыркнула:

— Разумеется, при себе. Вы бы расстались с таким артефактом? Он всегда у него в поясе, Крам с ним гуляет, ест и спит.

— Надеюсь, он хотя бы моется не с ним?

— Вот уж понятия не имею, — опять фыркнула пленница. — Слава богу, его водные процедуры мне наблюдать не доводилось. Но, честно говоря, не думаю, что он использует его вместо мочалки. Во-первых, там вата внутрь заложена, чтобы бубенцы случайно не звякнули. А во-вторых, я вообще сомневаюсь, что вода артефакту на пользу.

Псих глубоко задумался, а потом сказал.

— А нет желания понаблюдать за его водными процедурами?

Женщина сперва не поняла, а потом залилась краской — не то от смущения, не то от ярости.

— Да что вы себе позволяете⁈ — заорала она так, что оставалось только полагаться на качество работы мастеров, обеспечивающих звукоизоляцию. — Да я здесь три года, как монашка, как… Как неприступная крепость! Я здесь, сволочь такая, каждый вечер дикобразиху из себя изображаю, а он появиться не успел — уже меня в ванну к демону запихивает. Да пошел ты знаешь куда⁈ Макака сраная! Сам лезь к нему в ванную!

Псих, совсем не впечатленный отповедью, опять задумался. Потом резюмировал:

— Да, это тоже вариант. Но с гораздо более высокой вероятностью неудачи. Он может заподозрить подмену. Почти наверняка заподозрит. А у нас будет только одна попытка.

— Ты вообще что несешь, гамадрил плешивый? — уже не на таких высоких децибелах поинтересовалась Люба. — Ты наркоман, что ли?

— Да, нет, я про ваше «сам лезь к нему в ванну». Дело в том, что я могу принять ваш облик и разговаривать вашим голосом. Поэтому я могу подменить вас в этой… операции. Но здесь многократно возрастает риск провала. Хотя и говорят, что влюбленные слепы, на самом деле все с точностью до наоборот — как правило, влюбленные глаз не сводят с любимых и потому знают предмет своего вожделения в самых мельчайших деталях. Именно поэтому меня скорее всего разоблачат. Употреблю нехарактерный для вас языковой оборот, продемонстрирую в разговоре незнание стопроцентно известных вам фактов, да мало ли? Нет, фигня идея, слишком большой риск.

— Я что-то не очень поняла — с большой подозрительностью, невероятной язвительностью и даже некоторой растерянностью изрекла дама. — Это где ты меня собрался подменить? В ванной? Ты еще и гей?

— О, господи, да кто тебя заставляет лезть к нему в ванную? — тоже перешел на «ты» обезьян. — Беда с этими женщинами. Вообразят себе невесть что и устраивают потом скандалы. Можно же просто пообещать. Намекнуть. Подать надежду — и не более того. Главное, чтобы он залез в ванную, и оставив свой амулет где-нибудь рядышком. Да хоть на табуретке поверх всей одежды. Я буду там же, в ванной, в виде комара или мухи, он на меня и внимания не обратит. Еще надо, чтобы он хотя бы ненадолго отвлекся. Мне хватит несколько секунд, я быстро приму свой настоящий облик, подменю амулет на точно такую же фальшивку, снова стану мухой и вылечу из ванной. Дальше вам надо будет продержаться буквально несколько минут — я выберусь из крепости и устрою скандал на входе, вызывая Крама на поединок. Ну а поскольку настоящий амулет будет у меня, исход поединка не вызывает сомнений. И я абсолютно легально заберу вас отсюда.

— И это все? — все еще с большим подозрением поинтересовалась жена Михалыча.

— Все! — клятвенно заверил Псих. — Понимаете, мне бы и в голову не пришло требовать от вас измены. Достаточно будет намекнуть на возможность, возбудить в нем надежду и все такое… Сколько я знаю, он реально в вас влюблен, мне кажется, у вас должно получиться им манипулировать. Знаете, что вам нужно сделать…

— Ты точно наркоман, — перебила его красавица. — Отца своего поучи детей делать. Это мужик собрался меня учить, как мне мужиков динамить! Да рассказать кому — с смеху помрут. Родной, я здесь три года прожила, верность мужу храня, и меня до сих пор не прибили. Как ты думаешь — почему? Да потому, что я этого обалдуя влюбленного и к себе не подпускала, и от себя далеко не отпускала. А что делать? Жить-то хочется.

Любовь посмотрела на вытянувшуюся физиономию Психа и прыснула со смеха.

— Ладно, хороший ты план придумал. Надежный, как швейцарские часы. По крайней мере, за свою часть я ручаюсь головой. Этот обалдуй в ванну залезет как миленький и смотреть будет куда я захочу, а не на амулет свой ненаглядный. Ты, главное, сам не накосячь, ты правильно сказал — второго шанса не будет. А превращайся в муху и пошли в ванную, диспозицию прикинем — где тебе лучше прятаться, куда ему одежду сложить и все такое прочее.