Кто я?

11 глава

Я проснулся с головной болью. На часах только полседьмого утра. Вся постель вымокла от пота, мне снился кошмар. Мне снилось, как жандармы уводят Нину и один из них деловито пожимает мне руку, одобрительно хлопая по плечу.

Лучше не думать об этом, не думать о Нине. Да и кто виноват, что однажды она отступила от сценария и загремела в эту дыру. Я не знаю, кого мне было больше жаль – ее или себя. В конце концов, я просто исполнитель, мне за это платят. Наверное, именно так и думают киллеры, убивая людей. В голове крутились Нина, ее дочь, мастерская в чулане – ее маленькая большая мечта. Я вдруг поймал себя на мысли, что у меня мечты-то никакой никогда и не было. И нормально себе жилось.

За окнами что-то громыхнуло, я посмотрел на улицу – дождь. Он шел в двух кварталах отсюда, стеной, поглощая дома, случайных людей и утренний свет. Решив отвлечься, вспомнил о третьем задании – мужчине семидесяти лет, уж к нему-то я такой жалости не испытаю. Взял сценарий, начал читать. Вот повезло так повезло: он жил в шестидесяти километрах от меня. Ехать по такому дождю. Можно было подождать, но мне хотелось поскорее закончить работу. В министерстве на троих мне дали месяц. Но женщина, что раздавала дела, посмотрела на меня тогда из-под очков и сказала: «Вам можно и два. За два месяца вы же управитесь?»

Вот ведь стерва, подумал я тогда. Теперь же я так не думал. Одно дело узнать причину, другое – доложить.

Через полчаса я уже был в машине, тщетно пытаясь завести ее. Со лба на нос, с носа на брюки стекала вода, я весь вымок, пока пробирался до автомобиля. Пока бежал, успел о многом подумать: почему я до сих пор не купил себе зонт, почему не додумался оставить машину ближе к подъезду, почему я решил выйти в дождь.

С третьего раза она завелась. По улицам текли дождевые ручьи, видимость – метров десять, не больше. Я запомнил только адрес, да и, кроме адреса, там не было ничего интересного: ну мужчина, ну один, живет себе и живет. Ей-богу, если бы он решил, к примеру, повеситься, мне было бы все равно. Я наконец понял, чем чревата такая профессия. От мучительных переживаний за одного человека тебе становится абсолютно все равно на другого. Что-то вроде панциря, ты обрастал им незаметно, заведомо ограждая себя от возможных мук совести. Я закрывался в нем, как селезень, иначе не двинуться с места. От мысли, что надо будет прийти к Нине еще раз, сжимало в груди. Я отпустил педаль газа и перешел на пониженную. Вода то и дело уводила колеса с моей полосы, но это было не страшно, я вполне мог ехать и по встречной, ведь второго такого идиота, как я, на дороге не было. Все нормальные люди припарковались на обочине с включенными стоп-сигналами, один я лавировал, цепляя шинами то ливневки, то колею.

«Просим всех водителей воздержаться сегодня от поездок на личном транспорте», – сказало радио и зашипело, видимо, помехи из-за дождя.

Я стал переключать частоты, хотелось расслабиться под какой-нибудь трек. Автоматические настройки не работали. Покрутив регулятор ручного поиска, я наконец услышал что-то похожее на блюз. Ну хорошо, блюз так блюз.

«Переключи на другой трек», – сказал мужской голос из приемника.

Я вдарил по тормозам.

«Чем тебе не нравится блюз?» – спросил кто-то другой.

«Внимание всем постам! Человека, похожего на пропавшего Рикки Эванса, только что видели возле магазина видеопроката».

Связь оборвалась.

Меня передернуло. Опять кто-то пропал. И все молчат, но почему? И каким образом я поймал этот радиосигнал? Если только эта машина когда-то принадлежала полиции.

Я посмотрел на экраны, они вещали о каких-то скидках. Может, люди так и пропадают, может, и девушку не нашли? Но почему об этом не говорят в новостях? На пассажирском сиденье лежало дело Грегори Дэвиса, я медленно нажал на газ. Другие машины, что стояли у обочин, также сошли с места. Видимо, пережидать непогоду и дальше не было никакого времени. Так мы и плелись друг за другом, соблюдая дистанцию, мигая аварийками.

Что-то мне подсказывало, что никого они не найдут, что человек, похожий на пропавшего, будет просто похожим человеком, а люди так и будут пропадать. Лет десять назад в соседнем городе поезд сошел с рельсов, погибло тогда немало, один вагон так раскурочило, что шансов у бедолаг не было никаких. Я узнал об этом от матери, она узнала от подруги, сын сестры которой был тогда там. Никто не сообщил об этом, по новостям тогда шли сообщения о внешней политике и выборах в какой-то из стран, после новости сменились сериалом, так и завершился день. О погибших не сказали ни слова.

«Это чтобы не сеять панику, и ты не сей, понял?» – сказала мне тогда мать, отвесив подзатыльник за излишнее любопытство.

Вот и правильно, не лезь, – проснулся внутренний голос, – не твоего ума это дело.

Дождь не утихал, я выехал на трассу. Дворники работали как заведенные, машину то и дело вело в сторону. Куда я еду, что я ему скажу? Я вдруг понял, что мне абсолютно нечего сказать. Как начать разговор? Если знакомство с Ниной и Лиззи прошло так легко, то тут мне предстоит ворваться в дом к незнакомцу и ни с того ни с сего начать расспрашивать его о жизни. К тому же то были девушки, они всегда разговорчивые, им только волю дай. А это взрослый человек, можно сказать, старик, и я на его территории, не получить бы солевой дробью по заднице. Кто знает, что у него в голове. Черт, а если он псих какой? Что-то мне было нехорошо. И ведь никак не подстроить встречу. Такие сопляки, как я, дома не покупают, а то можно было бы прикинуться риелтором, если у них нет своей базы… А если есть? Он пробьет и узнает, что никакого Адама Грина в риелторской базе не значится. Хорошо, можно просто приехать и простоять под дождем, послежу за домом, может, и придумаю, под каким предлогом зайти.

На месте я был через час.

Развернув дорожную карту, я сверился с адресом. Да, этот одноэтажный дом с небольшим садом за штакетным забором точно его. Сколько мне так сидеть, я не знал. Ветер не думал стихать, а дождь заливал все окна. Ей-богу, если бы сейчас этот старик вышел из дома, я бы и не заметил этого. Я просидел минут сорок или около того, а утром я выпил две чашки кофе и не сходил в туалет и только сейчас понял, что зря. Разворачиваться и ехать обратно? Не вариант. Внизу живота все съежилось, еще немного, и я обмочил бы штаны. Благо припарковался под деревом. С обвисших до земли густых крон стекали огромные капли. Я натянул пиджак на голову и, скрюченный в три погибели, выбежал из авто. Еле как справившись с ширинкой, я наконец расслабился и смог выпрямить спину. Никогда мне не было так хорошо. Издали накатывал гром, я застегнул штаны и уже пошел обратно, как надо мной что-то треснуло, ударило меня по голове. Я увидел молнию, или то были искры от острой боли в затылке… Сваленный чем-то мокрым и тяжелым, я рухнул на землю.

– Интересно, как это вас угораздило встать под деревом в такую погоду? – Голос в темноте казался старым и шершавым.

Я не мог открыть глаза.

– Опять, наверное, высматривали соседскую дочь, – продолжал голос. – Сколько ухажеров приходят к дому этой девчонки и смотрят, и смотрят… На что там смотреть?

С натугой и болью в висках я открыл глаза. Пожилой мужчина выжал в тазик небольшое полотенце и положил мне на лоб.

– Здорово тебя шандарахнуло, парень, хорошо, что не убило.

Я повернул голову и зажмурился от света.

Через сломанные жалюзи прорывалось солнце. Дождя будто и не было.

– Сколько я…

– Недолго, около трех часов. Как тебя ударило, так почти сразу и стихло все, будто тебя только и ждал, – ухмыльнулся он.

– Кто ждал?

– Ураган, кто ж еще. Через два дома еще одно дерево повалило. Я тебя осмотрел, ничего серьезного нет, ветка была небольшой, это ты какой-то хилый.

– А вы… – Я пригляделся. Это был он. Старик из моего дела.

Я смотрел в потолок, он сначала был с двумя люстрами, но через пару минут они соединились в одну, в комнате запахло ягодами.

– Я тебе чайку приготовил с вареньем.

Он стоял с подносом напротив меня.

– Ты как вообще? Подняться-то сможешь?

Перевернувшись на жесткой тахте, я еле сел.

Комната закружилась.

– Штормит?

– Есть немного.

– Ничего, пройдет. Но к врачу сходить все же стоит.

– Хорошо, схожу.

– Хотя я не очень люблю врачей.

– Я тоже.

– Я их боюсь, – засмеялся старик.

Выглядел он на свой возраст, если не больше. Седая щетина покрывала половину лица, спутанные волосы спадали на лоб.

«А он что им сделал? – подумал я. – Разве такие старики могут на что-то повлиять?»

– Проклятый дождь, – старик уже стоял у окна и смотрел во двор, – все цветы мне побил. Я посадил фиалки, – обернулся он ко мне, – ты видел мои фиалки, парень? Хотя как же ты их мог видеть, я ж тебя домой на руках занес.

Он вздохнул и продолжил:

– Всю жизнь я мечтал сажать цветы, работать в оранжерее, я даже тайком коллекционировал семена, – сказал он шепотом, – а пришлось продавать квартиры. И вот я вышел на пенсию, и каждый год эти дожди, а в прошлом году еще и град был.

Он закрыл шторы…

Я попытался встать.

– Нет-нет, вставать тебе нельзя. Завтра уедешь.

Возразить не получилось, да и не очень-то хотелось.

Отпив чаю, я почувствовал тошноту.

– Поешь-ка немножечко джема, я сам его варил.

Кое-как проглотил одну чайную ложку, вторую, чтобы не обидеть хозяина добавил в чай, и так глоток за глотком допил до половины.

– Тошнит? Похоже, у тебя легкое сотрясение, сынок.

– Похоже на то. Значит, вы и варенье варите, и цветы сами сажаете?

– А что тебя удивляет?

– Ничего.

– Мужчина может все, впрочем, так же как и женщина. Была у меня одна знакомая, которая мастерски справлялась с оружием. Она очищала все тиры города, а потом раздавала игрушки ребятне.

Он застыл в какой-то блаженной улыбке нахлынувших воспоминаний, но почти сразу пришел в себя.

– Эта ваша знакомая…

– Она так ею и осталась, да. Был один момент, когда я мог позволить себе большее, но не решился, и момент был упущен, больше случай не благоволил нам. У нее был муж, я как раз продал им дом, потом мы какое-то время встречались, но… ничего…

– А как же ваша жена?

– А у меня ее не было, не судьба.

Меня всегда волновал вопрос: как живут те, в сценарии которых не было супругов.

– А как же вы… Как же вы один?

– Вы имеете в виду – без женщины? Мы ходили в дома знакомств.

– Дома знакомств?

– Да, там встречались одинокие женщины и мужчины, проводили вместе время, но семьи не создавали. Время только для встреч.

– То есть это ничего не меняет?

– Нет, совсем ничего.

– Я думал, что институт семьи…

– Очень важен, но не так, как контроль за рождаемостью. Понимаешь, парень, нельзя запрещать рожать детей людям, вступившим в брак, не для того они создавали институты семьи, чтобы запрещать рожать, а вот вне семьи рожать нельзя, не приветствуется, так сказать.

– Понятно. И где эти дома знакомств?

– За городом, небольшая гостиница.

– Значит, там встречаются одинокие?

– Да, именно так. Я встретил там Теону. Она была красавица, не то что та девка, за которой ты следил.

Я попытался сообразить, а потом вспомнил, что старик принял меня за поклонника соседской девчонки, и улыбнулся.

– Не-ет, – протянул он, Теона не была такой плоской, она была пышная, такая, – он показал руками ее объемы, – вся такая. И лицо, какое красивое у нее было лицо!

– Вы до сих пор встречаетесь там?

– Нет, Тея, она… Она забеременела.

– И родила?

– Должна была.

– Как это?

– На пятом месяце появился живот, и скрывать это она уже не могла. Больше я ее не встречал.

«Наверное, с ней поступили так же, как с Ниной», – подумал я.

– Но я их найду, – вдруг сказал он, и так уверенно, как будто это было легко. Как будто он каждый день находил бывших подруг.

– Что? Но как?

– Я знаю как, я перелопатил столько документов за последние двадцать лет. И уже почти вышел на них, я узнал, в каком штате она работала три года назад. Скоро я поеду туда и выведаю все.

– Но разве можно…

– А что мне будет? Я не в том возрасте, чтобы бояться, мне уже все равно.

Он хотел найти своего ребенка, и мне нужно было его сдать.

– Вы видели мои фиалки, молодой человек? У них замечательный рисунок. – Он подошел к окну. – Вон там у меня фиолетовые с белыми лучиками, а вон в той стороне, ближе к забору, желтые с фиолетовыми. Я еще хотел купить белые с фиолетовыми, но на рынке их разобрали. Ярмарка должна открыться в среду в центре. Но в этот день придет проверка газа, придется прождать ее весь день. Все фиалки раскупят сумасшедшие тетки.

– Если хотите, я могу их купить и привезти вам в четверг.

– О! – Он сложил ладоши у подбородка. – Это было бы замечательно! Подождите, я дам вам денег.

Он так быстро побежал к кошельку, что я и подняться не успел.

– Не стоит, я заплачу сам…

– Нет-нет. – Он стал отсчитывать купюры. – Вот, возьмите. Значит, так: белые с фиолетовыми лучиками, и еще желтенькие без лучиков, и розовые, возьмите побольше розовых.

Он осыпал диван смятыми купюрами.

Я засунул их в карманы штанов, пообещав купить как можно больше цветов.