Кто-то внутри

Глава 24

Как говорил папенька, нельзя стать сильнее, сидя на диване в гостиной. Сталь закаляется в огне, а мужчина — в бою. Поэтому ты отправишься в армию, сынок, и если империя призовет тебя, то ты пойдешь на войну, чтобы вернуться с нее моим настоящим наследником, будущим князем Одоевским. А если не вернешься… Что ж, тебя всегда будут ждать славная память и место в семейном склепе.

Первый раз он завел этот разговор, едва мне исполнилось шесть, и тогда я толком не понимал, к чему он пытается меня подвести, но слушал его очень внимательно. В следующие разы мне было уже не так интересно, потом стало скучно, а потом эти беседы начали вызывать раздражение. Но полагаю, что свой отпечаток они на меня все же наложили, возможно, повлияли на каждый выбор, который я принимал в дальнейшем.

Потому что даже при наличии других альтернатив, я почти всегда выбирал насилие.

Соседи так и не открыли дверь, и цинты вынесли ее ударом ручного тарана. Тридцать секунд на осмотр, отмашка, и вот кулак уже стучит в нашу дверь.

Я встал сбоку от двери, Нурлан чуть отступил вглубь прихожей, беря дверной проем под прицел. Удар тарана сотряс дверь и выбил ее из коробки. В следующий миг в прихожую шагнул закованный в броню спецназовец, и я убил его ударом кинжала в шею.

Нурлан выпустил короткую очередь в дверной проем, я услышал звук падающих тел. Громкие, полные боли стоны. Я выглянул в подъезд, и, не побывай я в свое время на войне, увиденное могло бы меня ошеломить. Пули из автомата Нурлана буквально не просто пробивали броню спецназа, они рвали ее в клочья. А вместе с ней рвали в клочья и тела тех, кого эта броня должна была защищать.

Похоже, что эти пули были разработаны для борьбы с симбами.

Которых среди спецназовцев все-таки не было.

Я выскочил в подъезд, Нурлан следовал за мной, отставая на полшага. На лестнице цинтов не было, так что мы без проблем спустились на несколько пролетов.

Нурлан хлопнул меня по плечу, но я уже и сам остановился, услышав топот поднимающихся по лестнице людей. Судя по шагам, они двигались достаточно быстро, но осторожно, готовые отреагировать на опасность. Даже не знаю, что заставило их насторожиться. Может быть, то, что зашедшая в этот подъезд группа перестала отвечать на вызовы. А может быть, стрельба.

Нурлан уронил одну гранату в проем между перилами, а вторую швырнул в стенку, чтобы она ушла вниз рикошетом. Взорвались эти гранаты одновременно, подъезд заволокло дымом и цементной пылью.

Я одним прыжком преодолел лестничный пролет и плечом выломал дверь в ближайшую квартиру. Нурлан бросил вниз еще одну гранату, просто на всякий случай, и последовал за мной.

Окна этой квартиры выходили на двор, в котором открывалась червоточина, все еще залитый водой. Но цинтов там было меньше, чем с другой стороны, а этаж — всего лишь третий.

Я открыл окно и взобрался на подоконник. Нурлан стоял у входа в комнату, наставив свой автомат за дверь.

— Давай, — сказал он. — Я за тобой.

«Давай», — согласился с ним Сэм.

Я прыгнул, ветер ударил в лицо, а вода внизу оказалась очень холодной. Я приземлился на полусогнутые, перекатился в сторону, чтобы смягчить удар, выставил перед собой руку, в которую Сэм тут же вложил шпагу. Следом за мной, подняв настоящий фонтан брызг, приземлился Нурлан. В грудь мне тут же полетело золотистое копье, я рефлекторно отбил его ударом шпаги, оно ушло в сторону, вонзилось в землю и в тот же миг растаяло в воздухе.

За спиной коротко пролаял автомат Нурлана. Цинты… нет, пожалуй, уже симбы рассредоточились, кто-то попытался найти укрытие, кто-то укрылся за уже знакомыми нам ростовыми щитами.

— Влево! — Нурлан швырнул еще одну гранату, и пространство между нами и симбами тут же заволокло дымом.

Я бросился бежать вдоль дома, Нурлан выпустил по симбам еще одну очередь и побежал за мной. Плана у меня не было, даже малейшего представления о том, куда я бегу и что будут делать дальше — тоже.

За спиной разорвалось еще несколько дымовых шашек, создавая завесу, которой мог бы позавидовать средней руки лесной пожар. Но я не сомневался, что в запасе у нас не больше пары десятков секунд, затем симбы организуются и перейдут в атаку.

— Стой, — Нурлан догнал меня и указал на небольшую дверцу, ведущую в подвальный этаж. Не дверцу даже, а скорее, выход вентиляционного отверстия. Она была закрыта на замок, но нет таких замков, которые могли бы устоять перед воздействием оружия из энергии ци.

Один взмах шпагой, и дверца открылась. Мы проскользнули в довольно узкое отверстие, Нурлан вернул дверь на место, и, не останавливаясь, бросился куда-то в глубину. Коммуникационные тоннели, понял я.

Что ж, похоже, мы все еще придерживались первоначального плана, пусть и с некоторыми вариациями. Нурлан шел впереди, открывал и закрывал за нами какие-то двери и решетки, и было похоже, что он прекрасно здесь ориентируется. По моим расчетам, мы прошли метров шестьсот, прежде чем он остановился в каком-то темном закутке.

— Наверх нам сейчас нельзя, — сказал он. — Даже если мы скинем мокрую одежду и оставим оружие здесь, то в любом случае будем вызывать подозрение.

Ну да, там же все еще комендантский час, и хотя червоточина закрылась, я не думаю, что из-за нашего вмешательства его быстро отменят.

— Насколько здесь безопасно? — спросил я.

— На несколько часов, не более, — сказал Нурлан. — Они достаточно быстро сообразят, что наверху нас искать бесполезно, но для того, чтобы прочесать все подвалы, им потребуется время.

— И что будет, когда оно выйдет?

— Аллах милостив, — сказал Нурлан. — Наверняка он нам поможет.

— Ты не похож на человека, готового полагаться только на волю Аллаха, — заметил я. — У тебя есть какой-то план?

— У меня есть какой-то план, — сказал он, доставая из внутреннего кармана куртки телефон.

— Не боишься, что его отследят?

— Не отследят.

Он набрал довольно длинное сообщение и сунул телефон обратно в карман.

— Мой план начнет работать через час, — сказал он. — Но прежде, чем это произойдет, нам стоит познакомиться еще раз.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу знать, кто ты такой.

— А разве есть варианты?

Он прищурился и покачал головой.

— Ты — не Иван Демидов, — сказал он. — Ты похож на него, у вас совпадают антропометрические данные, но ты ведешь себя не так, как вел бы себя человек, родившийся и выросший в этом городе. У тебя взгляд охотника, оказавшегося в незнакомом лесу. Ты слишком хладнокровен, и ты слишком легко убиваешь. Я не знал Ивана Демидова лично, но разговаривал с людьми, которые его знали, и ты — не он.

— Если уж мы вскрываем карты, то тебе было бы нелишне представиться еще раз, — сказал я. — Ты непохож на рядового бойца сопротивления, которого оставили сторожить не слишком ценное для организации приобретение. Юра был не такой.

— Назначение Механика на эту операцию было ошибкой, — сказал Нурлан. — Связка из не самого опытного оперативника и практически новичка, заинтересованного только финансово, это просчет, и Горец за него заплатит. Его может извинить лишь то, что мы на самом деле не верили в то, что это может сработать. Но извинить лишь частично.

— Похоже, что в вертикали командования ты стоишь выше Горца, — сказал я.

Он кивнул.

— И насколько выше?

— Это неважно, — сказал Нурлан. — После твоего заявления о том, что ты убил одного из Ванов, я решил присмотреться к тебе поближе. Увидеть, как ты себя ведешь, последить за твоими реакциями.

— Поэтому ты так легко отпустил меня смотреть на червоточину и сам пошел со мной? Лучше всего оценить человека можно только в бою или в близкой к нему экстренной ситуации?

— Я увидел достаточно.

— Может быть, вы и саму червоточину сумели подстроить?

— Такими технологиями мы пока не владеем, — сказал Нурлан.

— В любом случае, ты сильно рисковал.

— Нам повезло, — сказал Нурлан. — И мы еще не в безопасности. Но прежде, чем мы сделаем следующий ход, я должен разобраться с этой проблемой. Итак, с кем я сейчас говорю?

— А какие у тебя есть предположения?

— Я не готов играть в угадайку, — я обратил внимание, что автомат, стреляющий этими чудовищными пулями, висит у него на плече, и дуло его направлено в мою сторону, вроде бы и случайно, но не совсем. И правая рука Нурлана находилась не слишком далеко от спускового крючка.

«Я видел действие этих пуль», — сообщил мне Сэм: «Воздействие двух или трех я смогу нейтрализовать, но потом моя энергия иссякнет, я уже изрядно потратился, пока мы добирались сюда. Поэтому я советую тебе его убедить. Можешь врать что угодно, но усмири свое мортидо и не доводи дело до столкновения, как бы тебе ни хотелось обратного.»

Сэм всегда был велеречив, но сейчас, похоже, он действительно нервничал. Насколько демоны вообще на это способны.

— Но ты можешь высказать предположение, — сказал я Нурлану. — Какова рабочая версия?

— Я думаю, что все изменилось в тот момент, когда Иван впустил в себя эту тварь, — сказал Нурлан. — И я думаю, что говорю сейчас не с ним, и не с симбом, которым он мог бы стать, а с этой тварью, с существом из иного измерения, которому наплевать на нашу борьбу и на жизни отдельных людей. Я думаю, твой интерес к червоточине был вызван не просто любопытством, возможно, ты ищешь способы вернуться в свой мир.

Что ж, это было логично.

Это было убедительно. В этом даже была частичка правды, в той части, что я из другого измерения и действительно не прочь вернуться в свой мир, если бы мне представилась такая возможность.

Но все же его версия была ошибочна. И самое неприятное для нас обоих, что это был бы пат. Тупик, из которого нет выхода. Если Нурлан действительно в это верил, он никогда не сможет мне доверять. Но и отпустить меня он не сможет.

И это может здорово осложнить жизнь нам обоим.

— Все немного не так, — сказал я. — Ты прав, я не Иван Демидов. Но я — человек.

— Думаешь, у тебя получится меня обмануть? — спросил он. — Я не сомневаюсь, что ты симб, я видел тебя в деле. Я верю, что ты мог убрать Ван Цзиньлуна. Но мне известно о процедуре симбиоза. Демон внутри тебя должен быть усмирен, и с этим не справиться без помощи извне. И если этого не сделать, то он получает полный контроль и над разумом, и над телом. Но противоречие в том, что получив этот контроль, демон не пытается выдать себя за человека, начинает убивать, и очень быстро идет вразнос. Ты пока не такой.

Демон начинает убивать, чтобы стать сильнее? Или просто потому что ему ничего неизвестно о ценности человеческой жизни? Или он просто теряет голову, оказавшись запертым в человеческом теле?

— Я рад, что ты сам обратил внимание на это противоречие, — сказал я.

— И как ты его объяснишь?

— Это будет очень странная история, — сказал я.

— Давай без прелюдий.

— Хорошо, — сказал я. — Меня зовут Георгий Одоевский, я поручик второй специальной роты Семьдесят Первого Гвардейского Императорского полка, сил специального назначения. Граф, сын князя Одоевского, я верно служил родине и государю, пока не сложил голову на войне и не оказался здесь, в теле Ивана Демидова, которое несколькими днями позже стало вместилищем не только для моей души, но и для принесенного в этот мир демона.

Я не думал, что Нурлан мне поверит. Ожидал, что он поднимет меня на смех или спросит, не ударился ли я головой после прыжка из окна. Но он ничего этого не сделал.

Некоторое время он молчал, осмысляя услышанное, а потом лишь слегка пожал плечами.

— Значит, ты умер в своем мире и оказался в этом? В чужом теле?

— Да. И если ты спросишь, почему так случилось, то я не знаю.

— Не спрошу. Я слышал такие истории, но никогда в них не верил, — сказал он. — Считал городскими легендами. Но это не объясняет того, как ты сумел усмирить своего демона и не дал ему пожрать твою душу.

— Возможно, мой демон слишком ослабел, пока пожирал остатки души Ивана, — сказал я, решив не вдаваться в подробности нашей с Сэмом сделки. Чем меньше эти ребята вообще узнают о Сэме, тем лучше.

— И ты контролируешь его, как полноценный симб?

— Я не знаю, как именно я его контролирую, — сказал я. — Мне не с чем сравнивать.

Нурлан потер подбородок.

— Значит, ты служил в армии и воевал, — сказал он. — Что ж, это объясняет некоторые детали твоего поведения. С кем вы воевали?

— С германским кайзером.

— Империалисты против империалистов, — сказал он. — А из-за чего?

— Как обычно, полагаю. Экономика и влияние, высшие государственные интересы.

— Точнее, интересы привилегированных особ, — сказал Нурлан. — Поэтому мы в свое время и избавились от собственных империй.

— Пока чужая империя не завоевала вас всех, — уточнил я.

— Хм, тоже верно. Но почему ты дерешься на нашей стороне?

— Я не китаец.

— Но ты идеологически куда ближе к ним, чем к нам. Ты ведь монархист.

— А еще я русский, — сказал я.

— А я — казах, но думаю, что дело не в этом, — сказал Нурлан. — Ты просто угодил в водоворот событий, и твой выбор стороны не был осознанным.

— Может быть, в первый момент, — сказал я. — Тем не менее, он был верным.

— Мой отец возделывал землю, — сказал Нурлан. — Как и его отец. А ты — граф. Будущий князь.

— Теперь уже нет, — напомнил я. — И в первую очередь я — солдат.

— И что мне с тобой делать, солдат?

— А какие у тебя варианты?

Он слегка повел плечом, на котором висел автомат, и дуло качнулось из стороны в сторону.

— В него заряжены экспериментальные патроны, — сказал Нурлан. — В теории считается, что они могут нанести летальный урон низкоранговому симбу, но мы еще ни разу не проверяли эту теорию на практике. А ты — низкоранговый симб.

«Шпагу?» — осведомился Сэм.

«Не сейчас».

— И все же, ты не будешь стрелять.

— Почему же?

— Потому что живой я могу принести больше пользы, чем мертвый.

— Я в этом не уверен, — сказал он. — Пока ты жив, ты источник проблем. Цинты знают, что в городе появился неучтенный и несвязанный с империей симб, и это является потенциальной угрозой им всем, ведь они не знают, откуда ты взялся. А поскольку они боятся утратить свою монополию на использование силы, они будут искать тебя, чтобы узнать источник твоей. Мы не можем тебе доверять. Насколько бы убедительно не звучала твоя история, сколько бы цинтов ты не убил, ты все еще остаешься одержимым демоном монархистом. И, ко всему прочему, тебя ищет Ван Хенг, которому ты не только финансовые интересы ущемил, но и племянника прикончил.

— И это я в вашем мире всего несколько дней, — сказал я. — Представь, какой послужной список у меня будет через год.

— Без тебя здесь было спокойнее.

— Вы незаметны, потому что вы ничего не делаете, — сказал я. — Но войны так не выигрываются. Нет риска — нет результатов.

— Ты ничего о нас не знаешь.

— Зато я многое знаю о войнах, — сказал я. — Я — профессиональный военный. Я учился этому десяток лет, я шел к этому всю сознательную жизнь. И я, в отличие от вас всех, участвовал в настоящей войне.

— И погиб.

— На войне такое случается, — сказал я. — Так что ты решил?

— Пока еще не решил, — сказал он и посмотрел на часы. — Мы не закончили этот разговор, но продолжим его уже в другом месте.

Что ж, промежуточным результатом я был удовлетворен. Мы не поубивали друг друга на месте, это уже хорошо. Может быть, я не только профессиональный военный, но и прирожденный дипломат.

Но если отбросить шутки в стороны, это был наилучший результат из возможных. Я и не ждал, что он начнет доверять мне после первой же откровенной беседы.

Тем более, что до конца откровенным я с ним все-таки не был.

— И когда мы отправимся в это другое место? — спросил я.

— Уже скоро, — сказал он.

Наверху что-то громыхнуло. Мое наметанное ухо определило, что источник взрыва не слишком близко, скорее всего, в паре кварталов отсюда. Но взорвалась там далеко не петарда — здание над нами слегка качнулось, с потолка на наши головы полетел какой-то мусор.

Нурлан, разумеется, удивленным не выглядел.

Диверсия, отвлекающий маневр, который вынудит цинтов разделить внимание и даст нам шанс уйти. Я и сам бы так поступил.

— Идем, — сказал Нурлан, и мы покинули темный закуток в подвале.