Крыса в чужом подвале. Часть 2

18

Черный лебедь изящно скользнул по глади пруда, не колыхнув белоснежных лилий и не смутив вод. Ему на встречу, словно отражение, плыл второй. Величественные птицы встретились, потянулись друг к другу клювами, обвились шеями, исполнили легкий пируэт. На их кружение и ухаживания можно любоваться долго, не жалея потраченного времени.

Аяш в надежде глянула на аллею и подосадовала. Неужели слуга не передал её просьбу Кайрин?

Фрайха Смет находилась совсем неподалеку. Прогуливалась у розария, держа под ручку свою приятельницу. Нужную приятельницу. Кайрин внимательно слушала щебетание Нании ди Гроз, стараясь за неудержимым потоком слов не пропустить важное. Занятие не из приятных, но приходилось терпеть, поддакивать, кивать головой, соглашаться с глупостями и вздором.

Нания, полнотелая, туго затянутая в корсет особа, являлась до мозга костей сплетницей. Будучи женой столичного вестарха Гроза, она без зазрения совести злоупотребляла добросердечием своего мужа, знавшего секреты столицы от подвалов лачуг и до крыш дворцов. И пускай вестарх слыл человеком крайне жестоким, в семье он позволял себе роздых. Не давать отдушины чувствам − скоро нажить душевную болезнь, предупреждал носокомий и Гроз ему верил. Потому вернувшись из пыточных камер Шароне под крышу своего дома, он преображался из безжалостного судии в рохлю и подкаблучника. Конечно, досадная слабость жены совать свой нос в служебные дела осложняла их взаимоотношения, но не настолько, чтобы считать семейную жизнь Гроза безнадежно загубленной. Он был по-своему счастлив. Ибо упрятанное за семью печатями от сторонних глаз и ушей по причине государственной важности, легко открывалось Нании в ночной тиши. Не только вестарх славился умением добиваться ответов. Он сам ничего не мог противопоставить сладким пыткам своей бэну.

Приятельницы прогуливались более получаса и за это время Кайрин уяснила: равдуха Дентри прибывшего из Ирля, и увы! и не схватившего убийцу тана Мистара, тем же днем отправили в Венчу с секретной миссией возложенной самим эгуменосом. Непонятно почему, тайно отпущен на свободу Гибиус, которого с таким трудом выскребли с самого дна Старого Города. С непосильной для равдухов и инквизиции задачей, она справилась за три месяца. Бараман безуспешно бился почти два года. Ирльский катепан Дуфус усилено прочесывает окрестные леса и овраги, ловит сбежавших из Баглона каторжников. Особенно одного, со шрамом на лице. Нания сама держала в руках описательный лист, где подробно указаны приметы преступника. К сожалению, на вопрос Кайрин что такого натворил человек со шрамом на лице, Нания внятно не ответила. Приплела какой-то мор в Морте. После того как Венсон позволил себе погибнуть, судьба владений фрайхи Бортэ перестали интересовать Кайрин. Во всяком случае теперь. Нынче все её внимание приковано к Мэдоку и запаздывающей доставке некоего архиважного предмета.

Кайрин проводила подругу в цирк, смотреть поединки. Она точно знала, Нанию привлекают не фехтование, о чем та постоянно утверждала, а их участники, стройные и мускулистые юноши, совсем мальчишки. Ее собственный муж не мог похвастать статью и умением драться. Заводить адюльтер Нания справедливо опасалась. Поскольку рано или поздно секреты большие и малые, постыдные и не очень, становились известны её мужу, вестарху Грозу. Однако у Кайрин имелись кое-какие соображения по этому поводу и она уже предприняла некоторые шаги.

Оставив Нанию на попечение сестер Арде и Лэш ди Тенери, Кайрин поспешила в парк, где её давно заждалась Аяш. Но по пути получилась непредвиденная задержка − встреча Натаном ди Сарази. Избранник рассыпался в любезностях, приветствуя её. Даже улучшив, момент шепнул.

− Вы очаровательны как никогда!

− Вы находите? — сделала удивленные глаза Кайрин. — Насколько?

Выслушивать пустые комплементы, у девушки совсем нет времени. Но тут особый случай.

− Мне не с чем сравнить! Разве с этим солнечным днем, − пел соловьем Натан. − Вы не выходите у меня из головы с того самого дня когда волхв даровал вас мне! С той минуты как я прикоснулся к вашим…, − женственный жест холеных ручек ясно показал, о чем именно он говорит.

− А как же крошка Луиз?

Сарази задохнулся, словно его облили ледяной водой. Имя его любовницы знали не многие. Два-три приятеля? И кто же из них проболтался?

− О чем вы, бьянка? — легко сделал невинное лицо Сарази.

− О её сбитых локтях.

Тут уж Сарази вовсе не нашелся с ответом. Луиз всему прочему предпочитала doggystyle[58] и нежно звала его «мой кобелек». Сарази умилялся прозвищу и старался, как мог. Порой, даже слишком.

− Матушка справлялась, ждать ли вас к обеду? — благоразумно сменил тему рейнх.

− Нет. У меня встреча.

− Надеюсь не с мужчинами? — Натан наиграно нахмурился.

− Покажите мне хоть одного, − ответила Кайрин.

− Тогда позвольте вас проводить? − спросился Натан примирительно.

− Я не заблужусь, поверьте, − последовал незамедлительный отказ Кайрин.

Раставшись, она поспешила к месту назначенному Аяш, но все же нашла возможным перемолвится словцом с одним из слуг и отправила того с запиской. Солид придал посыльному удивительной прыти.

− Твой Брин сегодня блеснул, − весело произнесла Кайрин, обменявшись приветственным поцелуем с Аяш.

− В таком случае Мэдок ди Хенеке предпочтительней, − не разделила восторга подруги севаста.

− Если хочешь, я вас познакомлю, − с ходу закинула удочку Кайрин, уловив в словах Аяш отчужденность.

− Ни к чему не обязывающие знакомства, как правило обременительны, − оказалась девушка.

− Можно подумать! − рассмеялась Кайрин. — К чему тебя обязывало знакомства с Джено? А?

Упоминание вызвало досадливый вздох у Аяш. Тогда Кайрин тихонько пропела.

Джено чудесно исполнил песню, аккомпанируя себе лютне. Он посвятил пение солнцу и все догадались кого взволнованный юноша имел ввиду.

Аяш осталась спокойной и Кайрин заподозрила, некто другой занял сердце или по крайней мысли её медноволосой подруги.

− Так о чем ты хотела поговорить? — перешла к делу Кайрин. Проводить время в приятном обществе хорошо. Но у нее сегодня назначены две встречи, которые никак нельзя отложить или перенести.

− К Шари приходил человек и интересовался убийством тана Мистара.

− Таких последнее время много.

− Он требовал правды и предъявил бумаги, выданные вестархом Грозом и заверенные печатью самого императора.

− С печатью императора?

− Так утверждает Шари.

− Таких бумаг не может быть. Ни император, ни патрикий такими вопросами не занимаются. Вестарх, либо равдухи, либо инквизиция Барамана. Их документы заверяются собственными печатями, а не печатями Нобилиссима, − уверенно, со знанием вопроса ответила Кайрин.

Аяш лишь нахмурилась, услышав бюрократические подробности. Знания, несвойственные обычным смертным, остались без её внимания, и напрасно!

− Он угрожал заключить в тюрьму и Матео и её.

− Матео? — не удивилась Кайрин. Не составит труда догадаться, о чем могли спрашивать Шари, на чем подловили и выведали правду.

− Она рассказала, − признала Аяш. Ей было неприятно это говорить, будто она сама выдала секрет, сохранять который они поклялись.

Севаста с тревогой следила за Кайрин. Блеск в голубых глазах можно истолковать по-разному. Волнение, слезы, гнев.

− С этим ничего не поделать, − смиренно произнесла Кайрин. — Если правду знают двое, значит, её знают все.

− Ко мне еще никто не приходил, − заверила подругу Аяш.

Кайрин кивнула. Её занимала мысль, кто тот человек, что встречался с Шари. Вряд ли рядовой равдух. А если и так, то за ним стоял некто, кто направил и позволил визитеру добиться правды, прибегнув к угрозам и обману. Таким человеком мог быть эгуменос Бриньяр.

Кайрин тяжело вздохнула.

− Тебе плохо? — забеспокоилась Аяш. Со стороны она наблюдала за подругой.

− Нет-нет, все хорошо, − не стала делиться своими размышлениями Кайрин.

− Если он заявится ко мне, я ничего не скажу.

− Спасибо, я знаю, − печально произнесла Кайрин и печаль её была весьма правдоподобна.

Они прогуливались по аллеи в молчании. Аяш считала бестактным что-либо говорить, а Кайрин не спешила расстаться с подругой. Та хоть и присутствовала, но не мешала, обдумывать сложившуюся ситуацию. А сложилась она из рук вон плохо. И чтобы её поправить, придется сегодня сделать еще один визит. Отбывший в Венчу равдух её не беспокоил. Обернется не скоро, а вызнает немного. Если вызнает. Расспросы сами по себе её тоже не сильно волновали. Максимум в чем её обвинят в обмане. Но обман надо доказать. Эгуменос не станет связываться с волхвами, для этого он достаточно осторожен и дальновиден. Единственный человек способный приоткрыть изнанку обряда, Джэлех. Алхимика рано или позно найдут, вне всякого сомнения. Но не завтра и не послезавтра. В лучшем случае через месяц. К тому времени она что-нибудь придумает. Хуже другое. Если увязать поиски каторжника с опозданием доставки клиди, то очевидно эгуменос прознал про вартовский секрет. Значит ли это что Бриньяр знает о самом клиди? Тут только предположения. Задержка посылки, пожалуй, самое уязвимое место. Реликвия рода Хенеке перевесит любую фигуру в империи. Заговорит гонец заговорит и шен Матуш. Симодарию незачем упорствовать, а с учетом её угроз, он с радостью выложит все. Тогда самой придется отвечать на неприятные вопросы. Так или иначе, из-за реликвии достанется Мэдоку. Парень может пострадать. Плохо! Очень плохо. А медлить еще хуже…И начинать следует с…

− С симодария, − вырвалось вслух у Кайрин.

− Ты что-то сказала? — не поняла Аяш. Севасте хотелось как-то утешить подругу, выразить свое сочувствие, но она боялась сделать еще хуже. Не трогай рану, быстрее заживет. Насколько высказывание справедливо по отношению к ранам душевным?

− Ты остаешься? — спросила Кайрин, опуская ответ на вопрос подруги.

− По-моему я здесь и без того слишком долго нахожусь, — не раздумывая ответила Аяш. — Я тут только из-за Шари. Видите ли, в другом месте ей не так удобно.

− Увивается за Матео? — усмехнулась Кайрин. В кошеле доставляемом еженедельно воздыхателю Шари, её деньги.

− А по кому еще? Он обещал ей прогулку в Камерный Лес.

− Где сосны до неба! — вздохнула Кайрин. — Была там недавно с Натаном. Удивительно, как мужчины могут испортить приятное времяпрепровождение. Обязательно надо лезть целоваться и распускать руки.

Аяш помрачнела. До назначенного дня её собственной свадьбы оставалось восемьдесят шесть дней. Действительно ли все обернется к лучшему.

− Давай заедим на Ста Кравватин. Хочу посмотреть ткани, − предложила Кайрин. — Говорят, выбор очень велик. Больше чем на Панагорие[59].

− Только ненадолго, − согласилась Аяш. Дома её ожидали новые мулине, доставленные златоторговцем. С той поры как портрет дорисован дело не сдвинулось. Нитки ей казались блеклыми, не в состоянии передать живую человеческую искру. Вот если бы она еще раз увидела того человека. Его глаза. Необычные. В них за пеплом выжженной утратами судьбы упрятана боль надежд.

Они покинули «Императора и Дрофы» в доаспэ[60] Кайрин. Темно-гнедые жеребцы, яростно храпя и перебирая ногами, готовы нестись быстрее ветра, сметая препятствия на своем пути. Грум оборвал вожжи, сдерживая их буйное рвение.

Ярмарка тканей открылась только вчера и люд. Простой и богатый, стекался на площадь со всей столицы, поглазеть или купить. К некоторым прилавкам не пробиться, толчея, ор и ругань. У других наоборот почти никого. Либо качество товара не устраивало, либо цена. Дополняли общую суматоху бродячие жонглеры и фокусники. Развлекая зевак, давали представление на мало-мальски свободном пяточке. Собирали своих зрителей певцы и чтецы, тревожа души байками о любви, войне, разлуке и встречах. Где-нибудь в сторонке, неприметно, располагались гадалки. Обряженные в цветастые юбки и кофты, в бусах, браслетах и ожерельях из монет, они катали шарик по блюдцу с буквами, гоняли перышко по воде, подвешивали кольцо на нитке, раскладывали семь черных и семь красных карт, из последовательности толкуя грядущее. Всяк зарабатывал кусок хлеба. Кто честным торгом, кто обманом, кто воровством. Ради пресечения краж шныряли в толпе катаскопы, шептались с виглами. Подозрительных задерживали, допрашивали, обыскивали. Пойманным с поличным, декарх виглов рубил пальцы на высокой чурке. Отрубленные фаланги горкой лежали в специальной корзине.

Большинство прилавков Кайрин миновала, не поворачивая в их сторону головы. Торгуют дешевкой. Может какой деревенской ше-не или провинциальной бэну товар и подходит, но только не ей. Аяш еле поспевала за подругой. Но вот Кайрин укоротила шаг, стала подходить к одному торговцу, к другому.

− Прекрасная бьянка обратите внимание, − торговец тряхнул в воздух батист. Ткань зависла облаком и медленно опала. — Легче пения птиц. Легче утреннего ветерка.

Кайрин потрогала ткань, но её внимание привлекла другая.

− Всех обойдете, а лучшая объярь[61] у меня, − похвалился торговец и сверкнул веселыми глазами. Врет ведь! Но врет уверенно. − Посмотрите бьянка отсвет! Золотистый,− Торговец пододвинул тюк. — Есть с серебристым, − просто указал на полку. − Она дешевле. Могу предложить парчу из Рааба. Лучшую парчу. У меня только самое лучшее. Поверьте, бьянка.

Кайрин покрутила носом. Товар хорош, но не то.

Со следующим торговцем она и разговаривать не стала.

− Зачем мне твоя чанча[62]? Я похожа на нищенку? — вспыхнула Кайрин, услышав первые слова предложения о покупке. Торговец стушевался, не зная, отвечать или лучше промолчать.

− Что ты ищешь? — спросила Аяш. Ярмарка большая не один час пройдет, пока обойдешь-обсмотришь.

− Ткани, − коротко ответила Кайрин. Из её уст это прозвучало настолько претензионно, что Аяш усомнилась, найдет ли она вообще что-нибудь её устраивающее. Но Кайрин нашла.

− Смею ли я показать свой товар? — спросил разрешения торговец. У него была несколько странная вязкая речь. Он не проговаривал окончания.

Выглядел торговец спокойным. Не на гран не волновался по поводу покупателей, заведомо зная, простой смертный не может себе позволит ни пяди из его тканей. Он сутул, крючконос, загорел, на голове маленькая кругленькая шапочка. Едва торговец заговорил, из-за ширмы появилась девушка, тонкая, гибкая и смуглая.

− Чира поможет вам советом, если он вам понадобится.

Торговец положил на прилавок один тюк, второй.

− Это эрральди[63]. Идеально подходит для верхней одежды. Он не очень тяжел.

− И не очень наряден, − дополнила Чари. — У нас есть муга[64]. На ярком свете ткань кажется золотой, — она выложила ткань перед Кайрин и развернула. − Но только кажется.

− Какой наряд вы хотите сшить? — спросил торговец, не видя особой заинтересованности у покупательницы.

− Свадебный, − ответила Кайрин, стараясь заглянуть за спину торговца. Хороший товар всегда предлагают в последнюю очередь. Ведь его все равно купят.

− О, ваш избранник заслуживает увидеть вас не превзойденной! — покачал головой торговец.

− Мой избранник заслуживает увидеть меня обряженной в бурет[65].

Чари звонко рассмеялась.

− Мужчины не умеют чувствовать ткань. Они видят лишь внешний блеск, но не понимают сути. Если вы поклоняетесь Создателю, могу предложить вам викунью. Это не шелк, шерсть. Но очень тонкая и очень дорогая. Животное стригут раз в три года, потому и цена на него соответственная. Есть белая, есть с золотым шитьем, есть окрашенная в пурпур.

− Хоть надо мной и Создатель, но обряд пройдет по обычаю Кайракана.

Торговец переглянулся с Чари. Та на минуту пропала.

− У нас есть то, что вам понравится, но…

К удивлению Кайрин торговец не вздохнул. Они ведь всегда вздыхают, собираясь заломить занебесную цену.

− Ваше но обнадеживает.

− Я даже боюсь говорить, насколько она хороша и насколько она дорога, пока вы не взглянете.

Чари принесла длинный ящик из лаврового дерева и открыла. Аяш, она стояла позади в стороне, показалось, в ящик просто налили золото. От легкого толчка по нему пошла легкая рябь. Чари отдернула занавесь с окошечка и пододвинула ящик под солнечный свет. Ткань ярко вспыхнула. Стало светлей, чем на улице. Отблески солнца, от темно-желткового до белого, заполнили внутреннее пространство в палатке.

Кайрин восхищенно вздохнула, протянула руку потрогать материал.

− Это шелк из паутины паука-круглопряда. Паутину ткут только самки и только несколько месяцев в году.

− Сколько?

− Вы разочаруете жениха. Это не бурет и не твилл и даже не головер.

− Сколько?

− Две тысячи солидов, − произнес торговец со спокойствием. Ему незачем волноваться. Ткань и так его, а вот покупательнице…. Надо знать тщеславие женщин. Тем более в день свадьбы.

− Доставьте покупку завтра на Энас Сфэндамос, в дом фрайхи Кайрин ди Смет. Вы получите свою цену, − согласилась Кайрин, не задумываясь.

Пока Кайрин и Чари обсуждали достоинства и качества ткани, торговец обратился к Аяш.

− А вы? Неужели не одна из моих тканей не смогла понравиться вам. Наверное, я плохой торговец. Если позволите? Чари!

− Бьянка у вас тоже серебряная нить в косице-облако, − обаянию юной помощницы трудно противостоять. − Или вы уже сшили наряд?

− Я могу предложить вам такую же ткань, − вкрадчиво произнес торговец.

− Нет. Создатель не поймет моей не скромности.

Торговец не настаивал. Искусство торговли состоит в умении продавать, а не врачевать душевные раны.

− Вы из Децимии? — спросила Кайрин торговца, не торопясь уходить.

− Да, бьянка. Я имею счастье быть подданным Аррага Шестого.

− А что носят сейчас при дворе Нобилиссима?

− Их величества? — переспросил тот, не поняв смысла последнего слова.

− Да.

− Вам лучше спросить об этом у Чари.

− Фасон разный, − ответила Чари. — Крой не такой свободный. Особенно заужают лифы, что бы подчеркнуть…, − девушка глянула на торговца.

− Я ничего не слышу, − рассмеялся он и отошел в сторонку.

− Подчеркнуть область груди. Вырезы пожалуй через чур откровенны и мало драпируются. Позволяют видеть, то что раньше дозволялось лицезреть мужу.

− О, да! — подтвердил торговец, хотя якобы ничего не слышал.

− Повсеместно отказались от шлейфов, − голос Чари стал тише. − Не носят фундоши.

Кайрин с Аяш переглянулись. Возмутится бесстыдством или повеселится свободе нравов.

− Все из-за нового танца. Картадала.

− Это когда кавалер высоко, как только может, подбрасывает свою бьянку, − с невозмутимым видом пояснил торговец. — Чем выше взлетает она, тем выше взлетает подол, тем больше вероятность зрителю убедиться, под юбками нет нижнего белья.

− А цвета?

− Цвета? — его спокойный взгляд преисполнился лукавства и он заткнул уши.

− Предпочитают оттенки красного, − ответила за него Чари.

− Какие именно? — выпытывала Кайрин. Ей было не понять, что за тайна такая заставила вдруг умолкнуть торговца.

Чари вытянулась через прилавок и поманила к себе Кайрин.

− Если вы знаете стародецимийский… Ла Филлетте, ла Вирдже, ла Даме, ла Релиджис.[66]

Кайрин фыркнула и покосилась на торговца. Слышал ли? Он ничего «не слышал».

Когда они вышли, Аяш спросила.

− Что такого сказала тебе торговка?

− Поверь, Создатель будет благодарным если я не скажу, а ты не узнаешь, − и снова рассмеялась.

Потом они расстались. Кайрин уступила ей доаспэ, сказав, что заглянет еще в одно место. Они обменялись поцелуями в щеки, и Аяш отправилась на выход. Народу на ярмарке прибыло, и пройти между толкучкой не так просто. Иногда она ловила на себе посторонние взгляды. Женщина без провожатого или без компании всегда объект пристального внимания. Где-то сбоку яростно закричали. Визгливый голос требовал доплаты. Голос неприятен. Она невольно посмотрела в ту сторону, откуда он доносился. Из-за этого Аяш едва не наступила в лужу, ловко поддернула подол, широко перешагнула и столкнулась… с убийцей тана Мистара. У Аяш перехватило дыхание. Сердце учащенно забилось. Она снова почувствовала себя там, на поляне. Девушка поспешно отвела взгляд. Но чего она боится? И почему? Тут же вскинула голову, стараясь выглядеть невозмутимой. Человек пропал. Вокруг другие лица и фигуры. Его нет! Аяш даже привстала на цыпочки посмотреть, куда он пошел, не затаился ли рядом?

− Вы кого-то потеряли, бьянка? — вежливо обратился к ней вигл.

− Нет. Я никак не могу пройти к выходу, − взволновано произнесла Аяш.

− Вас сопроводить?

− Если можно, − согласилась девушка.

Вигл довел её до доаспэ и пожелал хорошей дороги. Протянутый триенс не взял.

− Я на службе, бьянка.

Аяш рассеяно кивнула и приказала ехать быстрее. Теперь с вышиванием портрета не должно возникнуть никаких трудностей. Но разве в портрете дело?! Странное чувство не обмануло! Все изменится!

Кайрин пройдя вдоль рядов, добралась до «Святых Путников». Сэм уже поджидал её. Кайрин бросила ему короткую фразу.

− Через полчаса.

Внутри тишина, прохладно и сумрачно. Традиционный солид канул в бездонном кармане трактирного слуги. Девушка надела маску и поднялась на второй этаж. Народу не много, человек восемь. Но никто не поручится, что среди них нет сикофанта.

Как заведено, принесли прохладительный напиток.

− Вы ждете кого-нибудь?

− Мне хочется развлечься. Сыграть в шахматы, − ответила Кайрин и с отстраненным видом, выложила монету — свейдийский тарий.

− Попробую вам помочь, − пообещал слуга, забирая деньги.

Вскоре на стол поставили доску с фигурами.

Мимо занятого ею столика прошел мужчина. Вид его довольно сер, ни одной запоминающейся или броской детали в одежде. Он напоминал бедного (весьма бедного!) искателя глупеньких красоток, за чей счет можно неплохо существовать, услаждая им слух любовными небылицами и веселыми фривольными стишками.

Мужчина о чем-то перемолвился со слугой, поздоровался с одним из посетителей. Посетитель запоздало кивнул. Вряд ли он был одним из благородных киров, которому позарез понадобился человек для выполнения щепетильного поручения. Скорее посетитель этим самым человеком и являлся. Плавные движения, спокойный изучающий взгляд, от которого не ускользнет ни единая подробность.

После «раскланивания» мужчина отправился обратно и чуть задержавшись у стола Кайрин.

− Вы играете в шахматы? — удивил искренностью искатель глупеньких красоток.

− А что в этом такого?

− Здесь редко кто в них играет. Предпочитают кости или карты.

− Кости слишком скучны. Карты вульгарны.

− Вы позволите? — мужчина отодвинул стул, но не сел, а замер в ожидании.

− Что именно?

− Сыграть с вами?

Подоплеку словесного спектакля Кайрин понимала. По-другому на чужих глазах и быть не могло.

− Хорошо.

Мужчина расположился на самом краешке стула. Те, кто имел с ним возможность когда-либо общаться, утверждали, от него веет холодом как от гигантской льдины. Кайрин полностью согласилась с наблюдением.

− Какими желали сыграть? — вежливо спросил мужчина, снимая перчатки. Между средним и безымянным пальцем левой руки угольная метка знака Рыб.

− Всегда играю белыми, − прозвучала одна из ритуальных фраз.

− Приму, как должное, сыграть черными, − последовал столь же ритуальный ответ.

В течение времени они не говорили, а действительно увлеченно играли. Белые сильно давили в центре, но безнадежно уступали правый фланг. Пешка черных рвалась в ферзи.

− У вас слабая позиция, − покачал головой мужчина.

− Не настолько чтобы волноваться.

− Но, вы взволнованы.

− Совсем по другому поводу.

− И каков он, если заставляет переживать такую неординарную и прелестную бьянку.

«Прелестную» произнес, словно языком лизнул. Липко и неприятно.

− Шари ди Дуци и её друг Матео ди Дерте.

− О, вы ревнуете. Сочувствую.

− Ревность не причем. Сегодня после полудня они отправляются в Камерный Лес.

− Разделяю вашу озабоченность. Не слишком хорошее место для прогулок, − вздохнул мужчина и сделав ход, предупредил. — Бьянка у меня второй ферзь. Желаете продолжать?

− Проигравший платит двойную цену, − Кайрин достала кошелек и бросила на стол.

− Здесь слишком много, − начал отказываться победитель. Закономерное поведение. Услуги Ночных Рыб обходились не дешево.

− Денег много не бывает, − Кайрин бросила еще один кошель.

Мужчина принял оплату.

− Извините, я спешу, − собралась уходить Кайрин.

− Простите, кто обучал вас игре?

− Солер ди Шан. Он покоится на Ветеранском кладбище, слева от входа.

− Достойный человек! Я возложу ему цветы?

− Только не красные.

− Что вы! Белые!

Посвященный сказал бы: «Сказано предостаточно!» Непосвященный: «Пустая болтовня из учтивости.» Хвала Создателю первых гораздо меньше чем вторых!

Когда Кайрин покидала Святых Путников, её уже поджидал легкий скромный экипаж. Он ничем не отличался от прочих, каких десятки на столичных улицах. На козлах сидел Варш, на запятках пристроился Сэм.

− Подарок? — спросила Кайрин.

− Готовят бьянка, − заверил её Варш. — Передадут по пути.

− Трогай.

− Ноооо! Пошли! — прикрикнул Варш и звонко хлестнул воздух над головой чалого.

Быстрая езда в столице предосудительна, но Кайрин в данный момент плевать на чье-либо мнение.