Крыса в чужом подвале. Часть 2

13

До полудня асикрит Менез самоуправно отменил все назначенные эгуменосом Бриньяром аудиенции. Он исходил из твердого убеждения, состояние здоровья не позволяет иллюстриссу заниматься делами — у него болит голова, в теле слабость и утомленность. Особо настырных асикрит просил обратится к иерею Бараману. Перспектива встречи с инквизитором отбивала у просителя всякую охоту к каким-либо разговорам и делам.

Бриньяр пребывал в полюбившемся ему в последнее время Круглом зале. Зал действительно одна идеально круглая, оштукатуренная и выбеленная стена. В потолке линза окна. Свет спускался сверху осязаемым столбом на стул для эгуменоса и стул для посетителя. Между ними, розово-коричневый грушевого дерева столик и на нем два колокольчика. Безвинные безделушки. Но именно они вводили в трепет и вселяли страх в собеседников Бриньяра. Когда рука эгуменоса тянулась подать сигнал, те пугались и бледнели. Кто явится на звонок? Иерей Бараман или вестарх? Аскетисзм Круглого зала Бриньяр считал оправданным. Ничто не должно отвлекать.

Ныне эгуменоса одолевала апатия. Всеобъемлющая. Ровная белая стена никак не способствовала активности. Больше часа он сидел в тишине, наслаждаясь игрой света в аквамарине перстня Местоблюстителя. И тишина и сияние камня, еще больше располагали к ничегонеделанью. Однако в полдень Бриньяр собрался с духом, сотворил краткую (что уже грех!) молитву Создателю и не за паству, а за себя (что грех еще больший!!!) и вызвал асикрита. Согбенная фигура помощника напомнила о праздности. Свою ношу несешь до последнего вздоха. Ни переложить, ни отказаться от нее нельзя. Служа Создателю тем более.

− Бьерка, − назвал он первого кого собрался принять.

Асикрит умоляюще поглядел — пожалейте себя, иллюстрис! Бриньяр ограничился постукиванием ногтя по столу. Нарушитель субординации отправился выполнять приказ.

Бьерк явился незамедлительно. Не успел сквозняк колыхнуть портьеру, тот открылзакрыл дверь и стал перед эгуменосом.

− Что расскажешь?

Человек-призрак сжато доложился. Его сведенья взбодрили Бриньяра больше, чем микстуры носокомия Клюза.

− Кайрин смогла убедить волхва в своей чистоте? Ты уверен что бьянка Шари не солгала, утверждая что убийца тана взял нашу фрайху силой? Волхву случаем не упало в руку небесное благоволение в виде золотых солидов?

− Абсолютно уверен. Сабурн видел все в точности. К тому же ни один волхв не пойдет на обман, находясь под Древом Кайракана. Ни за какие деньги, − Бьерк сделал паузу. Совсем недавно эгуменос сам убеждал его в немыслимости подкупа. — Обряд проводил сам Корум. Его невозможно подкупить, невозможно разжалобить или чем-либо напугать.

− Знаю-знаю, − поморщился Бриньяр. Нужно отдать должное, его противник, человек обладающий высшими человеческими достоинствами.

Эгуменос задумался на мгновение.

− Вот что, выясни для меня о семействе Сарази. Меня интересует не парадная история, а то, что осталось за порогом. За гербовым щитом и титульным листом генеалогического древа.

То же самое он не так давно поручил асикриту Менезу. Любопытно будет сравнить.

− А если допросить? — предложил Бьерк простой и в иных случаях весьма действенный способ дознаться правды.

− Ты предлагаешь отдать её Бараману? Узнать ради чего она обманула рейнха? Не годится. В конце концов, Сарази не первый обманутый мужчина в мире. Важнее, почему именно он. Ведь она рискнула пройти Небесное Дарение.

Бриньяру пришла в голову, на многие вопросы смог бы ответить Туром. Но идти на поклон к старому мошеннику? Увольте-увольте! Только не к нему!

− Вовсе необязательно чтобы она догадалась о наших знаниях.

Бьерк кивнул − понял, сделаю все что прикажите.

− А заодно узнай все о Джэлехе.

− Иллюстрис запамятовали, алхимика сожгли два года назад.

− Я не запамятовал, а ты попробуй поискать. Сжечь сожгли, но как-то поспешно.

− Его казнь видели тысячи.

− Достаточно того, её не видел я и потому усомнился в смерти еретика. Если бьянка Шари сказала правду, то единственным человеком, который мог помочь в обмане волхва это Джэлех. Или кто-то из его близких учеников. К примеру… Джуф. Или Аршот. Хотя сомневаюсь. Алхимик был весьма ученым человеком. И если бы не трагедия в семье, толкнувшая его на путь чернокнижия, он бы до сих пор пользовался покровительством императорского двора. Так что поспрашивай.

− Хорошо, иллюстрис.

− Обрати внимание на торговцев книгами. Особенно по алхимии. Редкие книги всегда имеют своих хозяев или быстро их приобретают.

− Я учту ваши слова.

− И не стоит проявлять настойчивость. Не торопись. Кайрин ди Смет ценнейший мой слуга. Просто немного хитрый. Знать хитрости и изъяны слуги обязанность хозяина. Это окупится уверенностью, однажды тебе не всыпят яд в бокал.

Бьерк соглашаясь, склонился.

− Есть у тебя еще что-то?

− Кайрин ди Смет в натянутых отношениях с симодарием Матушем.

− Ну и что? Их никто не любит. С ума сойти! Пройдохи дерут восемьдесят процентов годовых со всех подряд!

− Дело дошло до крови.

− Даже так?!

− Она часто посещает трактир Святые Путники.

− Ну, в нем протирают штаны половина лоботрясов столицы и метут юбками любительницы интрижек и адюльтеров. У нее талант ловить золотую рыбку в самой мутной воде. Забыл о фрайхе Бортэ?

− Её видели в Старом городе.

Бриньяр ткнул пальцем в сторону Бьерка.

− Вот! Джэлех! Я тебе говорил! Ищи! Ищииии!

− Сделаю все, что в моих силах.

− Сделай сверх своих сил! Прыгни выше головы! − произнес Бриньяр и он не шутил. — Но будь осторожен. Если это ради того чтобы скрыть…

Эгуменос не договорил. Секрет его воспитанницы прост. И если он прав то получается… получается, она спасла мерзкого еретика от костра. Ничего ему не сказав. Первое правило, которое он вдалбливал в умы подчиненных и соратников, они служат Создателю и торжеству его веры. Дойдет ли очередь до них самих, не суть важно.

− Ступай, − буквально выгнал эгуменос своего шпиона.

Бриньяр дотянулся за колокольчиком и отрывисто позвонил. Следующий!

Посетителя ввел сам асикрит. Буквально держа под локоток. Увидев его, Бриньяр нахмурился. Неприятный человек. Даже вернее сказать, противный! И уму, и сердцу, и глазам.

Вошедший скрывался под широким плащом с капюшоном. Войдя в кабинет, с облегчением сдвинул капюшон с головы и поклонился эгуменосу.

− Рад видеть вас во здравии, иллюстрис. Чем могу быть полезен?

Человек напоминал паука. Толстое брюхо, руки-ноги в непрерывном движении будто ткут паутину. Маленькая черная голова крутится на тонкой шее. Поза словно приготовился к прыжку. Хвать жертву! В прочем, не смотря на внешность человек не был глуп, ибо глупый не протянет столь долгий срок в должности Коштового воеводы. Больше десятка лет! А именно столько Жереми Пинса прибывал при исполнении возложенных на него обязанностей, пользуясь почетом и уважением. Если можно говорить о почете и уважении такого отребья как обитатели Крысиного Поля. Воеводой был доволен магистрат, не им разбираться с человеческими отбросами, ему благоволил император, ставя в пример придворным его изворотливость. Что не говорите, а умение балансировать на грани закона и беззакония своего рода талант политика. В любой момент может случиться не поправимое. Плаха императора для того кто забыл о законе, стрела в спину или удар кинжалом из-за угла, тому кто слишком рьяно закон блюдет.

Должность Коштового воеводы возникла не на пустом месте и не по чьей либо ленной прихоти. В Великую Смуту горные племена даров вторглись на пашни и нивы только-только образовавшейся империи Манора, Империи Девяти Родов Кайракана. Натиск горцев был яростен и жесток. В течении лета спалив дочиста Магар и Баррик, они дошли до самых ворот Тайгона. Тогда город именовался Сфаром. Осада растянулась на долгие пять месяцев. Подмогу, рвавшуюся к столице, горцы раз за разом громили и гнали прочь. В ту роковую минуту Родгер Пустые Ножны пошел на крайние меры и обратился к карийцам, народу им же покоренному, с призывом помочь в обороне города, пообещав послабление налогов и торговые льготы. Уцелевшие от предыдущих войн аборигены здраво рассудили, без их помощи новой власти не устоять, а от горцев им не поздоровиться еще больше чем от кайракан. Карийцы помочь согласились, но потребовали автономию в пределах города, должность для представления их интересов при дворе и сохранение оружия после войны. Родгер скрипя зубами наглое условие принял, пообещав в добавок платить их воеводе жалование из собственного кармана. Отгремела война, минули столетия одно, второе, третье, ассимилировались карийцы и памяти о них − одно имя. Но по-прежнему существует должность Коштового воеводы и призрачная автономия Крысиное Поле, получившее свое название после того как в достопамятную осаду, в разгар голодухи, на здешнем рынке стали торговать тушками богомерзких грызунов. Жить захочешь, будешь жрать и крыс.

− Можешь, коли здесь стоишь, − обошелся без фамильярности Бриньяр.

− Я весь внимание, − черная голова Пинсы склонилась ниже.

− Что ты знаешь о Ночных Рыбах? — прозвучал простой конкретный вопрос иллюстриса.

− Ничего, − последовал незамедлительный и четкий ответ.

− Так ли?

− Зачем мне обманывать? — голос Пинсы праведно чист.

− Ты знаешь, есть много способов узнать правду.

− Я знаю один, который позволяет её сокрыть.

− И какой?

− Тот, что отправляет к Создателю, − Пинса указал пальцев вверх. — Оттуда не скажешь ни словечка и не отпишешь ни строчки.

− Ты не так прост, − мысленно Бриньяр добавил «прохвост». Получилось складно. Эгуменосу стало легче.

− Это похвала? — расшаркался Пинса.

− Тебе не надоело быть Коштовым воеводой?

− Признаюсь должность хлопотная. Порой приходится отдуваться за тех кто не стоят и упоминания.

− Кто же это?

− Некто Габрин. Вы знаете, карийцы уважительно относятся к благородным кирам. Максимум, позволят себе отнять кошелек. Но проламывать голову? Прилюдно? Днем! Такого до селе никогда не случалось.

− А не подскажешь, куда делся рейнх Юрра?

− Могу поклясться жители Старого города, а уж тем более карийцы не причем. Ни их масштаба птица.

− Оставь свои заверения для императора. Экбольм спрашивал меня как идут поиски Юрра.

− Уверен Нобилиссим примет мой ответ, − похвалился Пинса. — И обратит свой лик на других.

Эгуменос припомнил историю с ограблением дома столичного эгемона. Благодаря хлопотам Пинсы семейные реликвии, но не деньги и украшения, вернулись к владельцу.

− Что ты подразумеваешь, говоря о других?

− Исчезновение должно быть выгодно, − Пинса тряхнул кошель на поясе. — Тот кто поимел с этого дивиденты и есть виновник. Поскольку ничего не пропало… Значит виновник из динатов.

Довод понравился эгуменосу простотой и ясностью, но он воздержался от похвалы гостю.

− Оставим выяснять это равдухам и вернемся к твоей персоне. Не сегодня-завтра или послезавтра тебе, несомненно, надоест отдуваться за грехи твоих подданных.

− Несомненно, − заявил Пинса, отбивая десятый поклон. Слишком уж любезен. Как носокомий. Сперва повздыхает сочувственно, потом уморит лекарствами.

− И тебе захочется сменить сутолоку столицы и обрести место успокоения души и тела. Небольшое поместье где-нибудь в Гарриане или Вритене подойдет наилучшим образом.

− Боюсь показаться не учтивым, но летать я не умею.

− Летать?

− Следы на облаках самые не долговечные.

− Не переживай! Произойдет это не сию минуту, так что можешь пока обдумать мои слова. Разрешаю внести свои поправки. Вдруг ты окажешься любителем морских прогулок.

− Уже подумал.

− Слушаю.

− Можно я с вашего разрешения удалюсь? Мне нездоровится.

− Нет-нет, раз уж ты здесь. У меня есть к тебе одна личная просьба.

− Да, иллюстрис, − с неохотой отозвался Пинса. Кланяться он перестал. Интерес к разговору потерял.

− Мне нужно знать, что делает в Старом Городе одна особа.

− Она ваша…, − почти улыбнулся Пинса, но спохватился. — Ох, простите иллюстрис, общаясь с людьми низкими, сам начинаешь глядеть на всех их глазами. Позвольте узнать её имя.

− Кайрин ди Смет.

− Никогда не слышал, − с озабоченным видом ответил Пинса. Озабоченность его проистекала отнюдь не от желания ввести в заблуждение Бриньяра. Чтобы сказал эгуменос, узнай он, не далее как два часа назад к Пинсе прибыл человек от самого кира Райа с тем же вопросом и предупреждением, если с Кайрин ди Смет случится нечто задевающее её честь и достоинство, первый с кого Райа снимет голову, будет Жереми Пинса. Зачем императору лишние заботы изыскивать кандидата на освободившуюся должность Коштового воеводы? Действительно, зачем?

Пинса яростно почесал лоб. Вот и выбирай воевода с кем водить дружбу. С Ночными Рыбами или эгуменосом.

− Теперь услышал. Моя просьба содержит три вопроса и я бы хотел в скором будущем получить полные и ясные ответы. Что, где и с кем? Вот и все.

− Только о ней?

− Только о ней, − заверил эгуменос.

− Это будет трудно, − почесал затылок Пинса. — Если только…

− Если что?

− Вы же знаете в жизни столько если, порой диву даешься.

− Скажем тысяча солидов.

− Это много. Но не все вопросы, вернее ответы стоят столько.

− Думаю все.

− Я придерживаюсь обратного мнения.

− Тогда давай встретимся через две недели и обсудим наши разногласия. Я приглашу иерея Барамана.

При упоминании грозного инквизитора Пинса насупился.

− Так что? Договорились?

− Лучше я пришлю кого-нибудь.

− Кого?

− Кто спросит у вашего асикрита о новом священнике в Старом Городе.

− Жду подробностей, − отпустил воеводу эгуменос.

После ухода Пинсы, Бриньяр взял полчаса на передышку. Полчаса он медленно пережевывал прописанную носокомием жевательную пастилу. Он совсем не почувствовал её вкуса. Бриньяр озабоченно покусал язык. Не чувствителен к боли.

Эгуменоса отвлекли. Асикрит доложил.

− Прибыла Кайрин ди Смет. Ожидает вашего дозволения войти.

Бриньяр тяжко вздохнул.

− Где она?

− В зале приемов.

По заведенному давным-давно правилу, ожидающие аудиенцию не видели тех, кто её уже получил. Время рассчитывалась таким образом, чтобы нечаянная встреча не произошла. Но от случайностей никто не застрахован. А Кайрин подобные случайность могла и подстраивать.

− Дай мне две минуты для молитвы.

Асикрит благоговея, удалился и Бриньяр принялся молиться. Вторично. Без надлежащего тщания. Мысли сбивались, строки молитвы путались, он по нескольку раз произносил одни и те же слова. Эгуменос оставил попытки обратиться к Создателю. Или это Создатель не желает слышать его слов?

Появление Кайрин ди Смет Бриньяр встретил неожиданным, как он считал, вопросом.

− Расскажи-расскажи чему ты подучила молодого Мэдока?

Пытливый взгляд Бриньяра напрасно искал следы смятения или хотя бы смущения на прекрасном лице Кайрин.

− Несколько дружеских рекомендаций, − спокойно ответила она. Кайрин ди Смет как всегда предстала перед наставником обворожительной. Все! Буквально все заставляло ею восхищаться. И марлотт[47], и колье и косица-облако, убранная в серебряную нить, и прическа. Даже фолия[48], оттенявшая лицо, лишь способствовала изумительному блеску голубых глаз.

«В женщине всегда есть тайна, − подумал эгуменос. — А в Кайрин пожалуй их слишком много последнее время».

− Каких именно?

− Надо привыкать самому и приучать других, Хенеке достойная фамилия.

− Мудрое наставление.

− Он достаточно самолюбив и хорошо помнит о славных деяниях предков.

− И только?

− Начнем с того что теперь доброе имя рода Мэдока восстановлено.

− Я сам приложил к этому старания.

− Поскольку брак заключали по обычаю Кайракан и по обряду Создателя, то и развод должен был быть соответственно оформлен. Император Горм аннулировал все официальные документы за подписью представителей рода Хенеке, потому на стороне малыша Мэдока остался только Кайракан. Чтобы отказаться от прав на сына, Бекри требовались волхв и мать мальчика или представитель рода Хенеке. Волхва глориоз не вызывал, мать Мэдока умерла при его рождении, а родня нашего протеже еще раньше канула в небытие в сражении при Кузах. Остальных извели равдухи и палач. Отказ глориоза если и прозвучал, то прозвучал в пустоту. Однако после расправы, земли мятежников поделили между верными короне родами. Тогдашнему вестарху Бекри оставили владения полученные в качестве приданного жены. А император Горм присовокупил к ним титул глориоза, за верность.

− Милая откуда у вас такие способности к многословию? Уж не влияет ли дурно на вас мой асикрит? Его послушать, две строки обеденного меню в Великий пост, увлекательней рыцарского романа.

− Я рассказываю только необходимое.

− Которое, я знаю. Так что там наш юноша, если потребовалась такая длинная преамбула?

− Сегодня Мэдок отправился с визитом в дом Бекри, где официально откажется от всяких претензий на наследство матери, на которые имеет полные права.

− Откажется? Зачем? Ведь теперь он…, − Бриньяр в недоумении уставился на Кайрин. — Ведь лишившись земли, он лишится всего!

− При необходимости у императора найдется для него феод. Тем более при таком покровители как вы.

− Объяснись, − строго потребовал Бриньяр.

− Мэдок откажется от земли за одну маленькую уступку со стороны глориоза. Бекри должен восстановить могилу своей жены и матери Мэдока в своем родовом склепе.

− И только?

− Перезахоронив прах Брэйгис ди Хенеке, глориоз тем самым добровольно подтвердит законность рождения Мэдока и фактически признает его сыном. Что позволит юноше в дальнейшем не обращать внимание на разного рода кривотолки и сплетни.

− Бекри не примет его в семью, не смотря на такой подарок, − эгуменос сердился больше и больше, с каждым сказанным словом.

− Это не обязательно. Главное, согласно закону империи, традиций кайракан и признанию самого глориоза, он законный сын Бекри.

− И в чем же победа?

− Отдай малое, отдай последнее, и Создатель воздаст тебе стократно! — процитировала Кайрин. − Строфа восьмая, псалом Тифина. То от чего откажется Мэдок можно вернуть, унаследовав утраченное.

Бриньяр в молчании уставился на Кайрин.

− Я правильно тебя понял?

− Думаю да. Если Создатель призовет первым самого глориоза, то Мэдок останется лишь Бекри, наследовав меньшую ренту из возможных. Десять или меньше тысяч солидов в год. Но если случится нечто и отец переживет своих трех сыновей, Мэдок ди Хенеке окажется единственным наследником. Право последнего в роду выше прочих прав, − Кайрин чуть помолчала и снова процитировала. — Не откажется родитель от семени своего ни перед богом, ни перед людьми, ибо будущее выше прошлого.

− А если глориоз не примет его отказ?

− Он просто не может позволить себе отказаться.

− И все-таки?

− Дело даже не в том, что вместо Бекри друнгарием выберут кого-нибудь другого.

− Не понимаю тебя.

− Что вы скажите на это? − Кайрин протянула Бриньяру небольшой свиток. — Копию я получила сегодня. Послание доставлено глориозу утром.

Эгуменос заинтересованно читал и хмурился по мере прочтения.

− Что здесь правда?

− Все до последней строчки. Бекри не может предстать перед пэрансом Крайтом малоземельным динатом.

− Больше похоже на интригу.

Кайрин достала второй свиток.

− Вот это прислала мне Армин, дочь пэранса.

Она передала свиток Бриньяру.

− Письмо личное, − предупредила она. — Предпоследний абзац.

Бриньяр оценил её доверие и прочитал указанные строки вслух.

− Посылаю тебе свое послание вслед за письмом отца. Он, наконец, сдался и написал глориозу. Ты не представляешь, каких трудов стоило мне убедить его в том, что Грегор достаточно хорошо относится ко мне. Но не столь хорошо, как я к нему.

Эгуменос потер лоб. Партия глориоза неожиданно приобрела нового сильного союзника. Что же делать?

− Теперь родство с семейством Буи ничего не дает глориозу. Ведь изначально Бекри нуждался в союзнике в императорском совете, а не в землях далекой Лэттии. Севаста нет, а приданное его дочери вот-вот растает в жарких руках стратов. Как не велик Озерный край, но он только на треть восполнит потерю владений принадлежавших роду Хенеке, − ответила Кайрин. — Если вообще что-нибудь восполнит. Зная стратов, предположу, они потянутся за куском. За плохо оберегаемым тем более. Укоротить им руки некому. Женщины не приносят вассальной присяги, а Геш всего лишь командует невеликой армией севаста. Тшев все еще не продан. Фрайху не на что нанять пополнение.

«Это вариант событий она предусматривала», − подумалось Бриньяру. Эгуменос немного растерялся. Подобно кукловоду, сделавшему неприятное открытие — не только он дергает за нитки своих кукол. А кто еще?

− В партии, карточному игроку следует делать отличный ход, даже если он только что хотел сделать хороший, − завершила свою речь Кайрин.

− Ты цитируешь Турома? — упрекнул её Бриньяр.

Девушка лишь улыбнулась. Без смущения или извинения.

− Для Бекри союз с пэрансом Крайтом беспроигрышный вариант. Он получит такую поддержку, что пост друнгария станет для него фикцией.

Бриньяр с неприязнью и настороженностью подумал.

«Теперь после обряда, она носит на плече знак древа Кайракана. Тавро Кайракана,» − и задался вопросом. − «В твоем ли стаде овца сия, пастырь?»

− Подождем известий от Мэдока, − закончил аудиенцию эгуменос. Он устал. Он так устал, что с удовольствием лег бы прямо здесь, на полу. И пусть его не тревожат. Час. Два. День.

Кайрин не торопилась уходить.

«У нее, как и Бьерка еще есть, что сказать, — угадал Бриньяр. − Хорошее ли?»

− Сейчас я думаю это не столь важно, но рейнх Венсон погиб, − произнесла Кайрин обыденно. — Должно быть я плохая ученица.

− Все в руках Создателя, − только и ответил Бриньяр, изменив привычки подшучивать над неудачниками.

После ухода Кайрин эгуменос невесело размышлял. Все что он хотел, сбывается. Но… но не сметет ли и его самого и труды его, созданный им ураган? Очистит ли буря от скверны или смешает со скверной добрые всходы? Не к нему ли обращен вопрос Создателя в книге Завета? Так ли ты честен, взвалив ношу сеятеля? Не обманываешь ли? Не выкраиваешь ли себе больше положенного? Вправе ли требовать бескорыстия от других, если корыстен сам?

«Вся моя корысть в торжестве веры Создателя!» — едва не вырвалось у Бриньяра.

Правдивы ли слова твои? Руки судьи подписавшего приговор, не чище рук палача его исполнившего. Сказавший другому укради, не худший ли из воров? И не важно, что им движило. Благо ли, зло ли.

Чтобы прервать разрушающий поток навалившихся сомнений, Бриньяр позвонил в колокольчик.

− Пригласи…, − эгуменос запамятовал очередность аудиенции.

− Равдуха Дентри, − подсказал Менез.

− Да, его. Остальных завтра, − попросил асикрита Бриньяр и подумал.

«Пусть будет равдух. Если уж получать неприятности, то полной мере. Нечего прятаться от них. Сколько не прячься? все одно не спрячешься.»

− Садитесь шен, − Бриньяр указал Дентри на стул. Сам он устал настолько, что даже не делал попытки выйти из-за стола. Хотя затекли ягодицы и ныла спина.

− Я постою, − вежливо отказался Дентри.

Равдух прибыл в столицу день назад, получил разнос от своего непосредственного начальства, удостоился неудовольствия иерея Барамана, и заслужил нелестного эпитета от столичного вестарха Гроза. Теперь Дентри покорно ожидал выволочки и от эгуменоса. Все знали, поручения от Бриньяра исполняются. И никак иначе! Он не исполнил. Не довел до конца.

Бриньяр пристально посмотрел на равдуха. Даже не зная о чем, тот будет говорить, можно предположить, добрых вестей нет.

− По возможности кратко и по существу, − сразу заявил Бриньяр, чего ждет от подчиненного.

Дентри начал свой беглый рассказ с того момента, как отправился на поиски убийцы тана Мистара. Поведал обо всех перипетиях пути и следствия, чуть подробно остановился на событиях в Морте и о происшествии в Ирле. Рассказывая, к своему удивлению обнаружил, иллюстрису совсем не интересна судьба фрайхи Бортэ и он ничуть не озабочен происшествием с молодым Маггоном.

− Неделю я рыскал по Вальдии и Баррику. Прочесал все деревни, хутора и выселки. Последний раз убийцу видели на дороге между Ирлем и Ходицей. Деревней по объездному тракту. Ему нездоровилось. Возница рассказал, что продал ему курицу. Самую лучшую что у него была. За триенс…

«Зачем он так многословен?» − апатично подумал Бриньяр. Но не стал прерывать рассказа. Начинала болеть голова.

−…Возница видел, убийца тана откусил птице голову и пил её кровь.

− Пил кровь? — оживился эгуменос.

− Кровь, − подтвердил Дентри. — С той поры он нигде не объявлялся.

− Если ты предположишь, что преступник умер от неизвестной болезни…

− Ни в коем случае, − открестился от подобных предположений Дентри.

− Дальше! — поторопил рассказчика Бриньяр.

− Возможно, помочь в дальнейших поисках сможет некто Шайот. Его доставят сразу как только поймают. Мерзавец сбежал из-под стражи. Предмет, который он вез, и за которым посылал карнаха Рюта, теперь у убийцы тана. Слуги фрайха Вейна видели завернутый в илитон сверток среди его вещей. Мы узнаем, что это за сверток, велика ли его ценность и кому он предназначался. Получив ответы разыщем предмет Шайота и с ним обнаружим и след убийцы.

− То есть ты предлагаешь сидеть и ждать? − Бриньяр хотел сказать грозно, но не хватило сил и получилось холодно и равнодушно. Однако эффект получился лучший. Дентри испугался. Именно равнодушие. Так говорят с осужденными, отказывая в помиловании. Все решено окончательно и бесповоротно. А как решили с ним?

− Ни в коем случае! Ни в коем случае, − заспешил говорить равдух. − Убийца птох и значит, ему, хочешь, не хочешь, а надо срочно поступать на службу. Он умелый воин, его с удовольствием наймут. Мы возьмем под наблюдение все конфликтные ситуации. Их не так много. В Маргиане, Гаррии, Магаре. К тому же его внешность позволяет сразу выделить его среди прочих. К тому же отсиживаться убийце в захолустье опаснее, чем воевать.

Бриньяр поморщился. Из-за недомогания он мог прослушать важное.

− Убийца, убийца, − раздраженно произнес Бриньяр. − Мы даже имени его не знаем.

− Почему же? Его зовут Бор…з, − равдух нечаянно поперхнулся на последнем слоге и буква «о» выпала из слова.

− Борз[49]? — встрепенулся Бриньяр.

− Борз, − обомлел Дентри.

Борз?! Из Эвергетов?! Борз! Волк! А с ним мехахо − торгаши, пхьу − псы, монгалхо — косари! Мехахо приходят покупать. Обязательно найдутся те, кто захотят денег. Найдутся, которые запросят золота слишком много или откажутся, посчитав, им предложили слишком мало. Этих поручат борзам и это будет первая кровь. Кровь древних родов и фамилий. За борзами придут пхьу. Им достанутся фигуры помельче. Псы привнесут в жизнь ростки паники, страха и недоверия. За псами − монгалхо. За монгалхо не остается ничего. Только поля мертвых и сожженные дотла города и деревни. Тактика Эвергетов проверена и приносит плоды. Всегда и со всеми!

Бриньяр посмотрел наверх. Синие чистое небо подглядывало за ним в линзу окна.

− Ступай, − отпустил он равдуха. — Скажи асикриту, я хочу побыть один.

Дентри выскочил за дверь, закрыл её за собой и привалился спиной.

− Иллюстрис просит его не беспокоить. Он хочет побыть один, − передал просьбу равдух.

Бриньяру нечем дышать. Словно не воротник, а удавка сжала горло. Эгуменос дернул ткань, растягивая сутану. Золотая пуговица отлетела прочь и покатилась по столу. Как монета. Орел или решка? Орел или решка? Не вошло ли у него в привычку полагаться на случайность? И на кого поставить? На кого? Кто стоит за Эвергетами? Кто указал им цель или кто позвал их, заложив как в ломбард целую империю? И чем пожертвовать ради выкупа Манора из залога? Жизнями! Десятками! Сотнями! Тысячами жизней!

Эгуменос откинулся на спинку, с раздражением слыша скрип дерева. Так кто же тот или те, что готовы отдать страну врагу? Кто? Важно выделить ключевую фигуру. Она всегда в тени, всегда за спинами других, всегда не на виду. Надо отрешиться от показного, того что на поверхности, того что отвлекает, того что кажется важным. Важным? Глориоз? Империя нужна ему самому! Кайрин ди Смет? Эвергет Борз? Мэдок ди Хенеке? Они пешки, солдаты, наймиты, кто угодно, но не они! Просто ширма, за которой прячется… Кто? Кто?

− Туром? — вырвалось у Бриньяра имя само напросившееся на язык.

И сразу в памяти всплыл давнишний разговор. Тогда они еще могли спокойно разговаривать друг с другом. Бриньяр не был эгуменосом, а Туром не сидел в Шароне, под бдительным оком вестарха Гроза.

−… Мы напрасно чураемся Эвергетов. Ведь они, так же как и мы, дети Создателя. На их знаменах трехцветная пирамида!

− Но поступают они почему-то вопреки заветам Всевышнего.

− Ну, у Создателя для каждого из нас свой завет.

− Для них он единственный. Воевать! И никаких прочих!

− Создатель не отказывается ни от мирян, ни от воинов. Кому-то надлежит сеять, кто-то создан сражаться.

− Скажи лучше грабить. Всегда и всех!

− Не только. Кроме войны они успешно торгуют. К примеру с чикошами. Орден единственный кто с ними торгует.

− Ты называешь это торговлей? Награбленное идет в уплату за оружие, чтобы затем грабить еще больше.

− А когда мир существовал по иным законам? Вспомни историю возникновения империи Манора. Наши предки постарались на славу, откроив неплохой кус землицы.

− И потому ты не находишь предосудительным союз с грабителями и мародерами?

− А какая собственно разница с кем дружить. Был бы нам прок.

− И какой прок от Эвергетов?

− Они помогут восторжествовать учению Создателя в империи! Хе-хе-хе! Не этого ли мы страстно хотим? Не об этом ли молимся денно и нощно?

− Вера на чужих мечах?!

− Не на мечах, на крови. То, что сцементировано кровью, стоит долгие века!

Они оба были амбициозны, оба долго находились в тени, оба стремились подняться по иерархической лестнице. В какой-то момент им стало тесно. Если бы Бараман, купленный с потрохами за обещание не придавать огласки некоторые из его прегрешений, еще неизвестно кто сидел бы в Шароне. И сидел бы? Туром не слишком миндальничал с противниками. Он отправлял их не в ссылки и не в тюрьмы, а на погост.

«Наконечник на оружие птоха!» — вспомнил Бриньяр загадку гибели рейнха.

Эгуменос сжал голову руками. Казалось, она лопнет от гула пульсирующей крови. Туром! Туром! Туром! стучал в висках кровоток.

− Если это он, то тогда…. За ним…. Надо проверить…. Проверить и перепроверить…. Проверить и перепроверить…. С самого начала.

Следствием напряженных размышлений и переживаний оказалась сумасшедшая головная боль и обильное носовое кровотечение. Сами размышления повлекли ряд действий. Равдух Дентри, как частное лицо, тем же вечером отбыл инкогнито в Венчу для сбора информации о некой особе, о её брате и о связях княжества с орденом Эвергетов. Приговоренный к смерти фальшивомонетчик и вор Гибиус был выпущен, получив устное указание Бриньяра. Какое? Никто этого не знал. Но рыдающий от счастья мошенник клялся всеми клятвами и целовал прах под пятой эгуменоса, обещая оправдать доверие. Тогда же, на утро, вызвали дьякона Тренна, ученейшего мужа, заведующего архивами церкви и инквизиции.