Крылья за спиной

Глава 2

– Вагон! Просыпаемся и готовимся к высадке. Девушки скоро наша станция! Собираем вещи! – звонкий женский голос пробился сквозь черноту сознания Осипа. Кто это там так разоряется, и какие тут в лифте могут быть девушки? Погоди, он что, цел? В теле никаких болезненных ощущений, разве что слегка хочется в туалет. Глаза мои, что это вы видите? Осип огляделся. Старый вагон и кругом молодые девчонки. Где это он?

– Путина! Валя! – его плечо энергично потрясли. – Ты чего глаза вытаращила, словно слона увидела? Поднимайся, и сходи умойся, что ли. А то со сна как варёная. Обиходь себя и готовься, готовься, скоро высадка.

Женщина лет под сорок была в комбинезоне, а на петлицах её гимнастёрки … погоди, гимнастёрки! Точно, торчащей из его ворота, была пила из бордовых треугольников. Ещё разик потрепав меня по плечу, она пошла дальше по вагону, поднимая своим громким голосом спящих как Осип, девчонок. Он спрыгнул с полки и попытался разглядеть себя в отражении вагонного стекла, за которым уже собирались вечерние сумерки. Ни хрена себе! В нем он увидел никак не себя, а чуть полноватую девушку восемнадцати лет, одетую в платье и кофту с рукавами. Мама, да что же это, ты роди меня обратно!

Погоди. Это я? Я перед смертью молился богу о спасении, и похоже, что он … меня услышал. И кто я теперь? Осип пошарил в карманах. В пришитом изнутри кофты кармане он нашёл паспорт и направление в лётную школу подписанное военкомом Ярославского военкомата. Паспорт был на имя Валентины Марковны Путиной, родившейся слава богу не в городе, а в селе Знаменка под Киевом, так что незнание мной города и всяких других мелочей жизни в таковом случае может быть оправдано. В паспорте лежала открытка из Москвы от моей тётки, тоже нужно на всякий случай запомнить. Имя, фамилия и адрес. С этим ясно, остальное обдумаю потом. А сейчас нужно сходить в туалет, отлить и умыться. М-да. А отливать и прочему придётся учиться. Сумка и чемоданчик вроде мои, хотя и это потом. Нужна расчёска, ага, вот и гребень сверху лежит. Волосы у меня шикарные, но скорее всего их придётся остричь. Ухаживать легче за короткими. И-ии, айда в конец вагона очередь занимать. Ёлки зелёные, да я же попой виляю как модель на подиуме. Надо следить за собой, а то ухажёров налетит, не отбиться будет. Ну, боженька, ну и удружил. Хотя за новую жизнь конечно спасибо.

Выпустив нас из вагонов, толпу девушек построили прямо на перроне и быстро провели перекличку. Командовала нами та самая старшина, что бегала по вагону и будила будущих разоспавшихся курсантов. Ага, звали старшину Мария Ковальчук, тётка она показалась строгой и хмурой. Командиры все оказались мужчинами. Пожилой начальник летного училища в небольшой речи привычно поздравил нас с прибытием и тут же не удержавшись, постращал новый состав лётного училища небесными карами за нарушения дисциплины. Последовала зычная команда смирно, на пра-во, шагом марш и мы пошагали. Колонну вывели через воинские ворота, и пройдя пару перекрёстков мы покинули город.

Я же шел и размышлял. Похоже, что училище наше расположено отдельно от городской сутолоки. Хотя если подумать, то аэродром с учебными корпусами и не должен быть близко к городку, потому как размеры аэродрома должны быть порядочными. Это поле с городом граничить точно не должно. Так что топать нам до училища прилично. Может народ в увольнения отпускать будут? А что, мало ли девушкам вдруг чего себе купить понадобится? Погоди, а лично мне что надо? Бриться? Это вопрос точно отпал, хотя в моём времени девки и ноги и подмышки свои бреют. А тут с этим как? О! Погоди! Нас же скорее всего сразу всех в баню поведут, там я всё и увижу. Одежда? Домашнее на солдатское тоже сразу поменяют. Оп! А раз мы все бабы, то и стираться нам наверно придётся самим. И бельё, и лифчики. Кстати, мой уже точно весь пропотел, по идее надо бы поменять. Или тоже выдадут? Значит, что? Гражданские шмотки прибираем, или их домой отослать должны? В моём случае не получится, да и некому. Там уже немец, так что вещи вероятно в кладовку пойдут, потом при возможности может смогу поменять на что, или может продать удастся. Таак. Теперь главный вопрос, на кого я подписалась? Кем буду? Пилотессой или стану выглядывать из другой кабины тётей штурманом? В направлении про это ничего не сказано. Интересно, как нас делить будут. На первый второй рассчитайсь, первые пилоты, вторые штурманы. Или может по физическим данным? Вопрос. О! Вот и ворота, и забор высокий, похоже мы наконец дотопали.

На местном плаце на маленькой деревянной трибуне нашу колонну встречает только один мужик с тремя кубарями и ещё две женщины со старшинскими пилами. Вспоминаем книги про попаданцев, ага, это младший лейтенант. А голосок у него зычный, командовать может.

Стоим, слушаем. Нас сто человек, это будет три взвода отделения по тридцать девочек с копейками. У каждого взвода свой старшина. Сейчас старшины отведут нас в каптёрку, где мы все получим комплект одежды. Сама форма будет состоять из шинели, пилотки, гимнастёрки и юбки с сапогами. Для лазания по самолёту комбез, под него кальсоны, рубаха нательная и лётный шлем. Опа, из женских трусов в армии к форменной юбке юбке выдают панталоны обыкновенные и чулки. Я как-то о таком виде белья для женского состава в нашей армии в войну не слышал. Младлей же при этом слегка покраснел. Стесняется. К сапогам выдадут портянки. Намотке портянок всем учиться в первую очередь. Вот так простенько и со вкусом в стиле модерн, размер 40–42 на женскую ножку.

Одна из старшина из встречающих колонну, отсчитала себе первый взвод, переписала фамилии и повела получать обещанное. Нам пока дали команду вольно, и мы с девочками расселись на лавочках вкопанных вокруг плаца. Время то однако уже вечер, и голодное урчание в животе подстегнуло меня на уничтожение наличных запасов. Ужина сегодня скорее всего не будет, значит едим остатки. Я посмотрела в сумку, заглянула в чемодан. Но кроме обрезка от краюхи хлеба и двух кусочков сала ничего не нашла. Ну, как говориться, будем есть, что есть. Я достала найденное, и наткнулась на голодный взгляд девушки рядом. Моя соседка, худенькая девчушка с завистью смотрела на хлеб.

– Ладно, не жили богато, и начинать не будем, – выдала я ей перл из своего прошлого, и отломив хлеба присовокупив сала, протянула ей. – Я Валя, а тебя как звать величать?

– Алла. Алла Пугачева. Я из Ленинграда. Мы с мамой беженцы, в Москве остановились у тётки. Потом вскоре пришла похоронка на папу. Мы с мамой поговорили, и она отпустила меня. Сама отпустила. Говорит, иди, мсти за отца. Я в военкомат, а там как раз набор в лётную школу. И вот я тут. У меня вообще-то была с собой варёная картошка была, но я её ещё вчера доела.

\ Ну вот, подумалось мне, класс. Аллу Пугачеву встретил, вживую. А Галкин тоже где-то тут? Смех смехом, а совпадение интересное./

– Ладно, Алла, ешь. До утра протянем, а там глядишь, и завтраком накормят. Кстати, ты случайно петь не умеешь?

– М-м, петь? Петь я люблю. А вот хорошо или нет, кто его знает.

Слушай Валь, а можно я тебя держаться буду? Ты вон какая бедовая, а я характером слабовата вышла.

– Хорошо, почему бы и нет, вдвоём легче. Ты мне подскажешь, я тебе, вот и выучимся. Кстати, нас тут что, только на пилотов учить будут, или половину на штурманов со стрелками?

– Откровенно говоря, даже не представляю, главное мы в армии, а уж кем будем, какая разница.

– Понятно. Так, пошли-ка строиться сейчас наш взвод на склад поведут. Отхватим мы там кучу модных одёжек.

И точно, отхватили, да столько что едва сил хватило всё унести. Оговоренный комплект был дополнен. Каждой из нас выдали по паре примитивных ночных рубашек, пару простейших лифчиков, пару панталон, юбку, чулки и мягкие тряпки. Я сначала не поняла, зачем, но Алка смущаясь подсказала, что они для красных дней. Да-аа, а вот про них я точно забыла, ёлки-палки я же теперь репродуктивная особь и у меня как у всех женщин раз в месяц будут приходить эти дни. И когда их ждать и что делать? Ой, чувствую, хреново мне придётся поначалу.

Выдав нам до кучи шинели, комбезы, гимнастёрки и пилотки, нас провели в казарму. Что мне понравилось, койки были обыкновенные. Мы повесили шинели на стойку у входа и выложили остальную форму на тумбочки возле кровати. Старшина отдала приказ взять с собой полотенца, ночнушки и сапоги, и повела нас всех в баню расположенную в этом же корпусе. В предбаннике мы все разделись. Сложили свои гражданские вещи в выданные мешки, написали химическим карандашом свои имя и фамилию и сдали их в вещевую, каптёру. Ну что сбылась мечта идиота, я в женской бане и вокруг меня куча красивых девичьих тел. Причем голых совсем! Вот только меня сейчас они нисколечко не волнуют. Н-да. Я взяла тазик-шайку и пошла к кранам, набирать себе воду. Каждой из нас выдали по небольшому кусочку хозяйственного мыла и предупредили, чтобы мы обмылки забирали с собой. Они нам ещё пригодятся, будем мыть руки после учебы. Да, вопрос по депиляции тоже отпал, потому как почти у всех девчонок волосы, где положено присутствовали. Побритыми подмышками блеснуло всего пара тел, так что о волосах можно не париться.

Натянув на себя ночнушки, и топая сапогами, которые многим оказались велики мы вернулись в казарму, где старшина объявила, что сегодня в виду позднего времени нам разрешено сразу ложиться спать, но завтра, после подъёма, мы начнем службу с примерки и подгонки формы.

– Отбой! – дождавшись, когда все улягутся, старшина выключила свет и ушла.

– Валь, а Валь, а мне пока спать не хочется, – зашептала мне с соседней койки Алла. – Я как подумаю, что мы станем лётчицами, и скоро увидим небо и землю с высоты, у меня дух захватывает.

– Насмотримся ещё. Вот завтра как начнут грузить …

– Чем грузить?

– Найдут чем. Ты думаешь служба, это только самолёты? Самим всё придётся делать. И картошку на кухне чистить, и полы в казарме мыть, про хождение строем я вообще молчу. Будем приходить в казарму, и падать в кроватки от усталости. Так что пока есть возможность, дави подушку, завтра такой возможности выспаться может и не быть. И извини, но мне сейчас просто полежать надо и о жизни подумать. Ладно?

Алла повертелась и вскоре засопела. Блин, а как много я пока не знаю про этот мир. Я ведь так и не выяснила, какой год войны идёт, хотя погон ещё нет. И вообще весна или начало осени на дворе? Есть ли эта, как её, лётчица Раскова, что женский полк тогда сформировала? Или тут изначально были женские лётные училища? Что-то не очень похожа эта реальность на наше прошлое. Вопросов много, а ответов пока нет, а потому пока больше молчим и слушаем. Слушаем и выводы делаем. Деваться всё равно некуда, так что вживаемся как Штирлиц и становимся как все. А пока спим, утро вечера мудренее.