Круги превратностей судьбы

Глава первая

Очнулся Макс сидя на кожаном диване в аэропорту в помещении резервации пассажиров, прилетевших в Израиль. Около него стояла сотрудник аэропорта и держала около его носа ватку, пахнувшую нашатырным спиртом.

— Очнулись? Как самочувствие? — проговорила она заботливо. — Сегодня у нас здесь очень плохо: отключены кондиционеры, пассажиров — толпы, очень жарко, много людей, теряющих сознание от духоты.

— Спасибо. Мне уже лучше. Немного посижу, оклемаюсь и пойду на выход. Меня встречают родственники.

Прямо напротив него расположилось большое электронное табло с указанием рейсов и временем их прилёта. Сверху него была высвечена дата: 11.10.2022.

«Как я здесь оказался? В аэропорту Тель-Авива? Ведь совсем недавно я был в Одессе, на пляже. Пошёл купаться в море в компании друзей… Потом одна из девушек, плававшая на надутой автомобильной камере, оказалась в воде: почему-то выскочила пробка и воздух из камеры стал выходить, и она начала наполняться водой. Девушка стала тонуть: с ней случился солнечный или тепловой удар. Я подплыл к ней и попытался её спасти, но она вцепилась в меня, обхватив руками и ногами, и не давала плыть к берегу. Мы вместе стали тонуть. Далее помню, что к нам донырнул какой-то мужчина и, оторвав её от меня, оттолкнув меня ногой в голову, утянул вверх, на воздух, а я — захлебнулся: сил вынырнуть уже не было. И, наверно, утонул.»

Он оглядел себя. Рубашка хлопковая в бело-красную крупную клетку, приталенная. Джинсы тёмно-синие, фирмы Levi's. На ногах — кожаные чёрные туфли. На коленях лежит чёрная бейсболка. На поясе к ремню пристёгнута кожаная сумка с документами. Рядом на сидении стоит небольшой из чёрной кожи рюкзак. У ног — большой пластмассовый красного цвета чемодан на колёсиках. На руке — швейцарские часы «AppellA». В кармане рубашки лежит смартфон Ipad последней модели.

«Кто же я такой и что тут делаю? Очередное попадание? Сначала из года 2020 — в 1963, а сейчас из 1964 опять в двадцать первый век? В октябрь 2022 года. Да, опыт попадания имею. Главное, чтобы сознание владельца тела перешло мне без потерь и как можно быстро. Как это было в предыдущем случае.»

Он раскрыл сумку на поясе и достал оттуда заграничный биометрический паспорт гражданина РФ на имя Сумара Максима Михайловича, 1995 года рождения, выданный в Санкт-Петербурге четыре года назад со сроком действия десять лет. Полистал его. В него были вклеены две шенгенские визы, выданные: в 2018 году — одногодичная, и в 2019 — двухгодичная, срок действия которых уже истёк. Имелись и отметки о пересечении финской и турецкой границ: не менее семи раз за последние четыре года.

В паспорт был вложен транзитный авиабилет на маршрут: Санкт-Петербург — Москва — Стамбул — Тель-Авив с вылетом из Санкт-Петербурга 10 октября и авиабилет из Тель-Авива в Абу-Даби на 4.01.2023.

Также там находился диплом об окончании магистратуры электротехнического университета «ЛЭТИ» с квалификацией «программист» в 2020 году, а также диплом об окончании двухгодичных курсов программистов компании «Мail.ru» и действующий контракт с этой же фирмой на пять лет, заключённый в 2020 г. на работу программистом.

Кроме гражданского паспорта РФ, прав как российских, так и международного образца на вождение автомобиля, банковских карт «МИР» сбербанка, VIZA «Газпромбанка» и норвежского «DNB bank» имелись две пачки долларов и евро и более ста тысяч рублей, а также авиаписьмо, пришедшее из Тель-Авива на домашний адрес в Санкт-Петербурге 4 октября 2022 г. и распечатка электронного письма из фирмы-работодателя, что господину Сумару М.М предоставлен очередной отпуск на тридцать суток с 9 октября по 8 ноября по его просьбе и выплачена премия за хорошую работу в размере месячного оклада.

Первым делом Макс прочитал письмо, тем более, что оно было коротким:

«Дорогой племянник! Я очень обеспокоена последними событиями в России. Особенно объявленной частичной мобилизацией. Я совершенно не верю заявлению властей об отсрочке призыва айтишникам: сейчас может быть и не призовут, так потом — обязательно! Тем более, что ты прошёл обучение на военной кафедре и получил звание „лейтенант“.

Моя любимая сестра перед своей кончиной просила меня позаботиться о тебе в случае какой-либо опасности. Я обязана это сделать! Ты отказался приехать к нам в Израиль пять лет назад и жить с нами, и я тебя поняла: ты хотел казаться взрослым, самостоятельным человеком. Но сейчас, когда ты стал совершенно самодостаточным и свободным человеком и можешь, по твоему заявлению, работать в своей фирме на удалёнке по интернету, приглашаю тебя приехать к нам и пожить здесь хотя бы три месяца, установленные нашими законами для не граждан Израиля, прибывшим без визы. За три месяца война может закончиться, и ты безбоязненно сможешь вернуться домой.

Также не забывай: ты — единственный оставшийся мужчина в нашей семье, а значит — продолжатель рода! Сначала женись и роди наследника, и только потом можешь наплевательски относиться к своей жизни, выполняя дурацкие указания ваших властей, совершенно не ценящих жизни своих подданных.

Моё предложение полностью одобрено твоим дядей, моим мужем.

Я обещаю, как имеющая второе гражданство Израиля, русская по национальности, прожившая в Израиле более тридцати лет и проработавшая педиатром в одной из лучших клиник страны будучи замужем за арабом, с которым вместе училась в медицинском институте в Ленинграде и который также является известным в Израиле врачом-специалистом-кардиологом, — сделать всё от меня зависящее, чтобы ты спокойно прожил в нашем доме положенные по закону три месяца.

Конечно, арабы — граждане Израиля, хоть и обладают по закону равными правами с евреями, иногда подвергаются определённым ущемлениям в правах. К этому мы привыкли. Но ты с этим ранее не сталкивался, поэтому не принимай близко к сердцу мелочи жизни. Поверь, всё равно, не мытьём так катаньем, всё будет сделано так, как мы хотим!

За это время, если война в России не закончится, я смогу помочь тебе уехать и устроиться в Европе или Америке, где у нашей семьи много друзей, и тем самым выполню просьбу твоей матери.

Молю тебя: немедленно приезжай, пока выезд из России не закрыт!

Одновременно мы подали в соответствующие службы Израиля официальное приглашение тебе о приезде к нам в гости. Его N 45/76450 от 1 октября текущего года, и ты можешь на него ссылаться при паспортном контроле в аэропорту, что поможет тебе быстро пройти контроль при въезде в страну. Копия приглашения с отметкой о регистрации прилагается.

Обязательно сообщи о дате прилёта и номере авиарейса. Мы тебя встретим.

Твоя тётя Люба.»

Макс сидел, задумавшись о превратностях судьбы, бросающих его из страны в страну, из одного века в другой.

«Надо сходить в туалет и увидеть себя в зеркале, прежде чем проходить паспортный контроль и таможню. И, желательно убедиться, что слияние моего сознания с этим новым телом прошло успешно.»

Из зеркала в туалете на Макс смотрел высокий стройный, худощавый молодой человек, черноволосый, круглолицый, с большим носом, пухлыми губами, голубыми глазами с длинными ресницами, ямочками на щеках и ложбинкой на подбородке. И этот парень ему нравился! Макс опять уселся на диван и прислушался к себе.

«Буду считать, что оба сознания: моё старое и этого нового тела начали сливаться воедино. Разбираться, что получилось в результате этого сейчас некогда: пора идти на паспортный контроль и таможню. Всё остальное — потом.»

Для собеседования с сотрудниками службы безопасности Макса пригласили в отдельный кабинет, где его встретил неприветливый чернявый мужчина возрастом около пятидесяти лет с колючими карими глазами, подобно буравчикам просверливающими его голову и глубоко проникающими в душу.

После знакомства с представленными им документами, включая и официально зарегистрированное приглашение в гости, потекла несколько странная по мнению Макса беседа, начавшаяся с обвинения в том, что он плохой гражданин своей страны, раз отправился в Израиль в тот момент, когда Россия воюет с Украиной. Его обвиняли в дезертирстве, отсутствии патриотизма и т. п. На все его объяснения, что у него имеется отсрочка от призыва в армию и мобилизации он не подлежит, что его без проблем выпустили из России, что он приехал к своей родной тёте погостить на некоторое время, имеет билет на обратный рейс в Абу-Даби, где также пожив немного и отдохнув собирается вернуться домой, имеет постоянную работу программиста и может выполнять её из любого места Земли, где имеется интернет и поэтому не претендует на работу в Израиле и т. п. получал только хмыкание и беседа начиналась сначала с тех же самых обвинений.

Через два часа он очень сильно устал и уже только механически повторял ранее приведённые доводы. Радовало только одно: оба сознания уже слились достаточно для того, чтобы Макс в разговоре с представителем службы безопасности мог уверенно оперировать IT-ишными терминами, что сильно раздражало его собеседника.

Сотрудник службы безопасности совершенно не выглядел уставшим и продолжал допрос ни на йоту не отступая от ранее принятой линии. Чего он добивается от Макса тот совершенно не понимал.

«Из своей прошлой жизни я знаю, что израильтяне никогда не стремились пропускать в свою страну женщин-гоек, блюдя чистоту расы: вдруг женщина „залетит“ от чистокровного еврея и в результате на свет появится очередная полукровка. Но почему не пускают меня? Я что, рожать могу? Или этот сотрудник службы безопасности ярый русский националист? Теперь мне стало понятно, почему мои знакомые студентки, посетив Израиль по туристической визе и пройдя такие беседы с представителями властей Израиля становились ярыми антисемитками!»

Хорошо хоть у Макса хватило ума не делиться с этим субъектом своими мыслями.

Через три часа допрос был прерван на пятнадцать минут, после чего продолжился в том же ключе ещё в течение трёх часов. Поскольку самолёт прилетел в Тель-Авив в два часа ночи, то эта беседа, если её так можно было назвать, продолжалась всю ночь.

Закончилась она тем, что визу ему вместо трёх месяцев выдали только на месяц и предупредили, что, если он задержится с вылетом хоть на один день — больше его в Израиль не пустят никогда в жизни.

Выйдя в зал прилёта пассажиров, где его встретили тётя и дядя, также проведшие всё это время на ногах и в волнении от незапланированной задержки племянника, он в двух словах рассказал им о продолжавшемся несколько часов непрерывном ночном допросе, на что получил ответ:

— Если бы ты приехал в гости к евреям-родственникам, то тебя бы промурыжили не более четверти часа! Не бери в голову — пусть это будет самое плохое, что может с тобой случиться здесь. Поехали к нам в Калансуа (район около Тель-Авива, где проживают преимущественно арабы), позавтракаешь и ляжешь спать: тебе нужен отдых! А все остальные проблемы я буду решать вместе с твоей тётей и уже без тебя, — сказал дядя.

Поселили Макса в отдельную квартиру на первом этаже четырёхэтажного дома, принадлежащего семье дяди. Как он понял — это была квартира для гостей, состоящая из спальни, гостиной, кухни, ванной и туалета, имевшая отдельный вход. На втором этаже была квартира, где проживали дядя с тётей, на третьем — квартира, где жила семья их старшего сына, на четвёртом — семья младшего сына.

Приняв душ и позавтракав, Макс тут же завалился спать, оставив все дела на завтра: настолько он устал и изнервничался за прошедшие сутки.

На следующее утро у него состоялся разговор с тётей, во время которого были оговорены вопросы проживания в доме.

— Я понимаю, что кое-какие порядки у нас тебе могут не понравиться, но и ты должен понимать, что в этом доме проживают шестеро взрослых и четверо детей разного возраста, которые привыкли к определённому стилю жизни и изменить который им будет очень неудобно даже на три месяца, — начала разговор тётя. — Конечно, никто тебя ни ругать, ни делать особые замечания не будет, но мнение о тебе будет составлено соответствующее. Поэтому я расскажу тебе о принятом порядке жизни в нашем доме.

Разговор продолжался около часа и Макс был очень рад этому: сколько бы он мог наделать глупых ошибок, задеть религиозные чувства арабов, обидеть и получить в ответ негативную реакцию, если бы этого разговора не было. Причём требования были вполне вменяемыми, необременительными и легко выполнимыми.

«Главное, что я вынес из разговора с тётей: могу жить, как хочу, как привык дома. Не надо только никому давать советов как можно и нужно делать то или иное дело лучше, чем делают они сами. Не надо ввязываться в религиозные споры и обсуждать религиозные каноны. Если возникнет в чём-либо потребность или я не буду знать, как поступить в незнакомой ситуации — лучше сначала проконсультироваться с тётей, а, если её нет поблизости, отложить этот вопрос до её появления. Вот и всё!

Мне разрешен вход и выход из дома в любое время, передан ключ от входа в мою квартиру, разрешено приглашать гостей, но только сначала надо посоветоваться с тётей, иначе может возникнуть неудобная ситуация: есть люди, с которыми семья не поддерживает отношений или которые являются её врагами.

Питаться я буду за одним столом с дядей и тётей по их распорядку, поскольку приходящая кухарка готовит пищу для всей семьи, но семьи детей питаются отдельно. Я сразу заявил, что буду вносить свою долю денежных средств на питание, коммунальные расходы, интернет и т. п. и попросил определиться с этой суммой как можно быстрее. Тётя долго сопротивлялась моей просьбе, но я настоял на своём. Сумма оказалась весьма небольшой: на всё про всё — триста долларов в месяц, что меня вполне устроило.

Мы договорились, что она со мной прогуляется по окрестностям и расскажет, где и что тут имеется. Узнав, что я могу общаться на пяти языках очень удивилась и сказала, что в таком случае мне переводчик и гид в скором времени не потребуются, так как зная русский, немецкий и английский я всегда смогу понять живущих здесь людей.»

Оставшись в одиночестве после ухода тёти, Макс решил разложить свои вещи в одежном шкафу и получше разобраться с имеющимися у него денежными средствами.

Из наличных у него оказалось сто пятьдесят тысяч рублей, две тысячи двести евро и ровно три тысячи долларов. Шекелей не было и надо было выяснить у тёти надо ли ему обменять часть денег на местную валюту или можно использовать имеющуюся у него в наличие.

Используя приложения банков Макс узнал, что в сбербанке на карточке у него имеется пятьдесят тысяч рублей, в Газпромбанке — триста тысяч, в DNB bank — пятьдесят две тысячи норвежских крон — приблизительно пять тысяч двести долларов по сегодняшнему курсу.

«Вроде бы и денег много, но тех, с которыми можно жить на западе — не густо. В то же время в Газпромбанке, который не под санкциями, на карте Viza у меня лежит триста тысяч рублей: остатки от родительских денег, завещанных мне после смерти матери и уже частично истраченных во время учёбы в ЛЭТИ. Надо бы обратиться к местным финансистам-специалистам и выяснить, не могу ли я эти деньги превратить в доллары и переправить на Запад? Например, на мой счёт в DNB bank. Или для этого мне надо открывать счёт в банке Израиля? Это — очередной мой вопрос к тёте: в местных реалиях я совершенно не ориентируюсь.

Далее. В моей памяти всплывает информация от главного вселенца: Максима Ивановича Борисова, который и организовал эти круги перерождения: вселения или попадания, как сказать правильно, я пока не знаю. Так вот, в швейцарском банке „Cantonal Bank Of Vaud“ в городе Лозанна, расположенным по адресу Place Saint-Francois, 14 у него имелся анонимный счёт на сумму десять миллионов швейцарских франков. По курсу на сегодняшнюю дату, вклад соответствует десяти миллионам долларов. Это одна из тех „захоронок“, что он успел сделать для себя любимого, когда окончательно решил разрабатывать чародейство „Кольца…“ после чего и начал этим усиленно заниматься, предположив, что может вселиться в человека из своего же мира. И это произошло!

Чтобы воспользоваться этим счётом надо назвать пароль: „Remembe“, дату открытия вклада: 12.05.2008 и личный код: „333“, после чего я стану законным владельцем этого вклада, и смогу им распоряжаться в дальнейшем.

Пока же он оформлен под 1 % годовой. Если им воспользоваться ранее, чем он пролежит без движения в банке пять лет, то накопленные за этот срок проценты сгорают. Фактически вклад лежит более четырнадцати лет и накоплены проценты в сумме около полутора миллионов швейцарских франков, которые подлежат налогообложению в случае их снятия.

Как бы проверить, имеется ли такой счёт в этом банке? Не вызовет ли такой мой интерес к этому счёту какое-либо расследование или какие-нибудь другие действия со стороны банка, что в дальнейшим негативно скажется на мне лично? Тётю в эти дела я посвящать не хочу, поэтому мне надо просто получить платную консультацию у специалиста-банкира как это лучше всего сделать. Но вот где? В Израиле или в Лозанне?»

Макс разобрал свой чемодан, разложив вещи на полки в шкафу. Поставил на письменный стол привезённый с собой мощный ноутбук, предназначенный для работы на фирме для составления программ, и подключил его к интернету.

«Пора отправить приятелям в Питере е-мейлы о своём благополучном прибытии в Израиль и узнать, как у них дела. Не замели ли кого-нибудь из них по „мобилизации“ в армию.»

Макс быстро написал и отправил пять писем своим друзьям и ещё одно письмо своему начальнику по работе в Москву, где обозначил свое новое временное местожительство и задал вопрос об изменении оплаты его услуг по действующему договору с рублей на доллары, так как здесь эти дензнаки не котируются. Сочтя, что все первостепенные дела выполнены, отправился к тёте договориться о времени начала обещанной экскурсии и заодно задать ей накопившиеся вопросы.

Глава вторая

За текущими заботами Макс и не заметил, как пролетела неделя жизни в Израиле. Он уже более-менее освоился в доме тёти, притёрся к домочадцам, изучил окрестности и даже пообщался с финансовым консультантом, заплатив за час общения сто долларов. И не зря заплатил, так как узнал много нового и интересного.

В частности, он выяснил, что может сходить в швейцарское посольство в Тель-Авиве и запросить визу для посещения интересующего его банка. Как правило таким просьбам не отказывают. Только для этого надо заранее получить согласие банка на посещение и это будет основанием для выдачи визы. В е-мейле с согласием обычно указывается и дата посещения. Также, узнав, что израильская виза у Макса заканчивается через три недели, консультант подал ему хорошую идею: запросить ВНЖ в Швейцарии. В последнее время его стало проще получить молодым одиноким людям, имеющим работу на удаленке, вклады в швейцарских банках, превышающие десять миллионов долларов и желающих приобрести жильё в Швейцарии. Как правило, если это айтишники, им сразу предлагается и работа в Швейцарии.

«Это же просто отлично! Надо немедленно подготовить и отправить соответствующее письмо в банк. Чем быстрее я получу оттуда ответ, тем быстрее могу съездить в швейцарское посольство за визой, тем более — это для меня более, чем актуально: тётя говорит, что с продлением визы в Израиле возникли трудности.»

Уже утром 21 октября Макс получил приглашение из банка с датой его посещения — 25 октября. Собрав все необходимые документы, он тут же отправился в Тель-Авив на ул. А-Яркон, 228 на заказанном такси, не поставив тётю в известность о цели поездки.

Пришлось провести почти два часа в очереди в ожидании приёма. Наконец с ним встретился работник посольства, которому он изложил своё дело, показав кроме документов и е-мейл из посольства с датой посещения банка. Также сообщил, что его израильская виза вскоре заканчивается и его сильно поджимает время.

Изучив представленные Максом документы и сделав с них ксерокопии, сотрудник посольства сообщил, что в течение двух-трёх дней решение по его просьбе может быть принято и он получит ответ по е-мейлу. Выйдя из посольства Макс отправился в авиакассу, благо она была недалеко, и уточнил авиарейсы в Лозанну. К сожалению, прямых авиарейсов в этот город не было. Пришлось бронировать билет на рейс в Женеву на 25 октября.

«Даже если я прилечу в Женеву до полуночи, могу просто посидеть в аэропорту в зале ожидания и пойти на паспортный контроль сразу после двенадцати ночи: виза станет действительна. На такси — в гостиницу, которую закажу по интернету. Переночую, и на утреннем поезде — в Лозанну. До неё можно доехать за час — полтора. Так что в банк я вполне могу попасть к полудню. А, если посольство расщедрится и даст мне визу на три дня: с 26.10 по 28.10, то я даже смогу погулять по Женеве. Буду считать, что в посольстве работают адекватные люди, знающие расписание рейсов в Женеву.»

Удалось забронировать билет на вылет из Тель-Авива на 25.10 c вылетом в 9-00 утра с одной посадкой в Париже и прилётом в Женеву в 21–55 и обратный рейс на 27.10 с вылетом из Женевы прямым рейсом в Тель-Авив в 19–55 и прилётом в 22–35.

Ответ из посольства пришёл 23.10 вечером. Визу Максу дали аж на четыре дня: с 25 по 28 октября! Пришлось срочно менять дату обратного вылета из Женевы: очень хотелось провести лишний день в Швейцарии. Также надо было забронировать гостиницы в Женеве и Лозанне.

За два дня до вылета в Женеву Макс предупредил тётю о своём путешествии в Швейцарию, объяснив её необходимостью встретиться с возможным будущим работодателем, который, познакомившись с его резюме, захотел встретиться. Причём была надежда получить вместе с работой и ВНЖ на время контракта в Лозанне, что позволит закрыть вопрос с продлением визы в Израиле.

Тётя была очень рада удаче Макса и обещала «держать за него кулаки».

Перелёт из Тель-Авива в Женеву прошёл штатно. Напрягла только шестичасовая пересадка в Париже. Хорошо, что кроме его маленького рюкзака и сумки с документами на поясе, багажа у Макса не было. К сожалению, выйти в город не удалось: с визой Швейцарии из аэропорта в Париж не выпускали.

В Женеве Макс сразу отправился в забронированную гостиницу, где, переночевав, уже в девять утра сел на электропоезд, идущий вокруг Женевского озера, и в половине одиннадцатого на такси подъехал к банку.

Войдя в банк, Макс сразу подошёл к дежурному и показал ему е-мейл с приглашением, после чего его тут же провели в кабинет к специалисту, обслуживающего VIP — персон. Уточнив у Макса его желания, в присутствии сотрудника службы безопасности банка он назвал номер анонимного счёта, затем пароль, дату открытия вклада и личный код вкладчика. Поскольку замечаний к названной им информации со стороны сотрудников банка не имелось, началась работа сотрудника банка с владельцем анонимного счёта.

— Поскольку Вы очень молоды и не могли лично открыть данный анонимный счёт в нашем банке в 2008 году, хотя и представили все необходимые документы о праве распоряжения этим счётом, я считаю необходимым дать некоторые разъяснения по данному анонимному счёту, — начал беседу с Максом сотрудник банка. — Данный анонимный счёт заключён со следующими параметрами:

— в течение первых пяти лет при закрытии депозитного счёта его владелец теряет все накопленные проценты за это время;

— дивиденды хранятся на отдельном текущем счёте, распоряжаться которым может владелец депозитного счёта только после пяти лет с даты его открытия;

— размеры дивидендов установлены следующие: 1 % годовых на депозитным счёте и 0,3 % годовых на текущем счёте, причём на текущем счёте проценты начисляются только с шестого года существования текущего счёта;

— параметры договора могут быть изменены только по согласованию сторон.

Прошу определиться с параметрами договора, если они Вас чем-то не устраивают.

Макс сразу заявил, что ничего изменять не собирается, только не против изменить анонимный счёт на именной. То есть хочет десять миллионов швейцарских франков оставить на именном депозите бессрочно, а текущим счётом пользоваться постоянно. С него он собирается делать крупные платежи (покупка автомобиля, квартиры и т. п.) в Швейцарии, и использовать его для оплаты повседневных расходов. Причём проценты с депозитного счёта должны ежемесячно перечисляться на текущий счёт как это делается и сейчас. Также он хотел иметь карточный счёт, на который он будет переводить деньги с текущего счёта и где должна постоянно находиться сумма в размере сто тысяч швейцарских франков.

— Изменение анонимного депозитного счёта на именной меняет его суть, то есть, требует согласования этого действа обеими сторонами договора. Кроме того, учитывая существующую финансовую реальность 2022 года, сохранить процентную ставку в размере 1 % годовых невозможно: сейчас она составляет ноль процентов годовых. Это же относится и к текущему счёту. Конечно, желание клиента — для нас закон, но я бы сначала определился: стоит ли изменять бессрочной депозитный счёт на именной, если при этом процентная ставка и по нему и текущему счёту станет нулевой или даже отрицательной?

При уточнении процентных ставок по текущему, карточному и депозитным счетам, а также других положений договоров выяснилось, что в настоящее время проценты по депозитным и текущим вкладам отрицательные. Владельцы крупных финансовых ресурсов предпочитают хранить свои деньги в банках, даже приплачивая им за то, что они в них сохраняются. Однако можно передать деньги на управление специалистам банка, которые будут управлять ими, вкладывая в финансовые проекты, приносящие прибыль. Подумав, Макс решил, что заключить с банком договор на управление своими деньгами он не готов, хотя, по словам служащего банка, это более выгодно, чем получение фиксированных процентов по депозитному вкладу.

Продолжившаяся дискуссия по изменению параметров депозитного договора привела к тому, что в договоре на анонимный депозитный вклад были изменены лишь пароль и личный код вкладчика, остальные параметры договора остались без изменений.

Во время переговоров выяснилось, что Макс является магистром IT по специальности программирование, имеющим опыт самостоятельной работы в течение последних пяти лет и сейчас работающим на удалёнке по теме, связанной с разработкой компьютерных систем обеспечения безопасности работы банков.

В процессе разговора «за жизнь», специалист службы безопасности выяснил, что Макс собирается покинуть Израиль в связи с окончанием действия визы и собирается искать работу в стране, позволяющей получить ВНЖ.

— Господин Сумар, мне известно, что наш банк занимается подбором специалистов Вашего профиля для расширения отдела IT банка. Вы не хотите переговорить со специалистами кадровой службы банка на эту тему?

— С удовольствием. Тем более, что я собираюсь в Швейцарии обзавестись жильём, так почему это будет не город Лозанна?

На беседе с Максом присутствовал как специалист кадровой службы банка, так и начальник IT- отдела. Кстати, им оказался сорокалетний мужчина, эстонец по национальности, работающий в банке уже шесть лет. Первые полчаса были посвящены рассказу Макса об его образовании, работе над проектами в качестве студента и в IT-фирме после окончания ВУЗа. Тут же выяснилось владение Максом пятью иностранными языками. В целом, эстонец был доволен уровнем знаний и опытом его работы. Также он поинтересовался заработной платой Макса по месту работы.

— Мой оклад составлял сто пятьдесят тысяч рублей, что по курсу доллара в России составляет более двух тысяч пятьсот долларов. Также я прошёл аттестацию на следующую категорию и после моего возвращения из отпуска мой оклад должен увеличиться на 25 % и составит сто девяносто тысяч рублей. Это три тысячи двести долларов.

— В нашем отделе специалисты-программисты Вашей квалификации и опыта зарабатывают до десяти тысяч долларов в месяц. Но это уже компетенция кадровой службы. В целом я готов рассмотреть Вашу кандидатуру в качестве программиста в IT-отдел. Вы пока продолжайте заниматься с нашими финансистами вопросами по заключению договоров по Вашим вкладам, а я обсужу с сотрудниками службы персонала Ваши перспективы по работе у нас и потом, если консенсус мнений состоится, я с Вами ещё раз встречусь.

Через два часа три договора: текущий, анонимный депозитный — были оставлены без изменений, а карточный — подготовлен, согласован сторонами и подписан. За готовой банковской картой VIZA Максу предложили зайти завтра: необходимо было время для её изготовления.

По анонимному депозитному договору Макс продолжал получать доход в размере 1,0 % годовых, которые перечислялись ему на текущий счёт ежемесячно равными долями, то есть по 8333,33 швейцарских франка или сто тысяч в год. По текущему договору — ежемесячно по размеру остатка средств на счёте зачислялся доход в размере 0,3 %, по карточному договору доход отсутствовал.

В конце дня Макса пригласили к вице-президенту банка, курирующего работу IT — отдела. Там же присутствовал и эстонец. Состоялся разговор, в результате которого ему предложили работу в этом отделе программистом-разработчиком с окладом в пять тысяч швейцарских франков в месяц и квартальными премиями в размере месячного оклада при выполнении индивидуального плана работы, утверждённого начальником отдела. Также предусматривалась ежегодная аттестация Макса, по итогам которой оклад и размер премии могли быть пересмотрены. Контракт подписывался на пять лет с правом пролонгации по согласованию сторон. Одновременно до 1 декабря этого года банк гарантировал Максу получение ВНЖ в Швейцарии, а с 5 ноября рабочую визу сроком до конца года, позволяющую ему в любое время приезжать и проживать в Швейцарии до получения ВНЖ. Также предусматривался стандартный социальный пакет, одинаковый для всех работников банка и ряд других льгот.

Контракт с Максом предусматривал начало работы в банке с 1.12.2022 года, то есть контракт должен быть подписан сторонами не позднее этого срока. До этого времени он должен был закончить все свои дела по старому месту работы, определиться и устроиться с жильём в Лозанне.

Со всеми предложенными ему условиями Макс согласился, распрощался с сотрудниками банка и получил на руки экземпляр контракта для изучения и внесения согласованных изменений до 1 декабря. С ним обещали поддерживать связь по электронной почте и телефону. Рабочую визу в Швейцарию ему должны выдать в посольстве в Тель-Авиве до 5 ноября 2022 г. Необходимые документы банком будут представлены в соответствующие властные структуры Швейцарии уже в понедельник на следующей неделе. Также ему посоветовали не затягивать с подписанием контракта на работу в банке, так как своевременное получение ВНЖ связано именно с решением этого вопроса.

Покинув банк, он с лёгким сердцем человека, отлично выполнившего запланированную работу отправился в забронированную гостиницу, где заселился, а потом немного погулял по Лозанне. С момента заключения договора с банком на открытие анонимного счёта в 2008 году Борисов Максим Иванович в этом городе не появлялся. Поэтому, гуляя по городу, он отмечал некоторые изменения, произошедшие с ним за это время: построенные новые дома, открытые магазины и появившиеся вывески новых фирм, которых ранее не было. В частности, отметил недалеко от гостиницы вывеску фирмы «Юридические услуги», которую решил завтра обязательно посетить и проконсультироваться по содержанию своего контракта, а, может быть, и заключить с ней договор на долговременное сотрудничество.

Утром следующего дня Макс, как и планировал, отправился в офис фирмы «Юридические услуги», который открылся в 10 часов утра.

— Могу я получить консультацию по ряду вопросов, связанных с заключением мною контракта на работу в банке? — поинтересовался он у встретившего его служащего фирмы.

— Конечно. Пройдите в переговорную комнату. В течение пяти минут к вам подойдёт специалист по названной Вами тематике. Наши консультации платные. Один час стоит триста швейцарских франков.

— Скажите, а если я заключу с вашей фирмой договор на долговременное обслуживание? Я имею в виду предоставление мне юридических услуг по широкому спектру: покупка и съём жилья, работа, предоставление моих интересов в суде, получение ВНЖ и гражданства и т. п. Какова его стоимость и могу ли получить предполагаемую консультацию в рамках этого договора?

— Конечно, это возможно. Стоимость такого договора на год составляет пять тысяч швейцарских франков и предполагает участие нашей фирмы в решении всех перечисленных Вами вопросов с юридической точки зрения.

— Тогда я становлюсь Вашим постоянным клиентом, причём на много лет. Если такой договор будет заключён на пять лет, то какова будет ежегодная плата?

— В этом случае ежегодная плата по договору составит две с половиной тысячи швейцарских франков.

— Прекрасно. Давайте начнём с заключения такого договора, а уж потом я встречусь с Вашим юристом.

После подписания договора с фирмой на пятилетнее юридическое обслуживание, Макс заплатил первоначальный годовой взнос и начал общаться с юристом.

Общение началось с того, что у Макса попросили показать все имеющиеся у него юридические и финансовые документы, чтобы составить о нём представление и отнести к соответствующей категории клиентов. После этого юрист перешёл к рассмотрению и анализу проекта его контракта с банком. Он отметил, что контракт стандартный, не имеет каких-либо подводных камней и рекомендовал его к подписанию.

После этого Макс подробно выяснил все нюансы в отношении предоставления ему рабочей визы, обещанного ВНЖ и сроков их получения.

Далее проконсультировался о существующем в Лозанне порядке аренды жилья, с какими конторами, занимающимися недвижимостью, лучше всего иметь дело, и примерную стоимость аренды жилья.

В итоге Макс провёл время в фирме до обеда и получил консультацию по всем интересующим его вопросам. После этого он направился в банк, где в отделе персонала подписал контракт на работу, получил на руки свой экземпляр контракта, подписанный вице-президентом банка. Также получил обещанную вчера банковскую карту VIZA с пополняемым лимитом в сто тысяч швейцарских франков и отправился в фирму, занимающуюся недвижимостью, которую ему рекомендовали юристы.

Макс решил, что пока ему совершенно не нужна большая квартира: в Питере он проживал в двухкомнатной квартире общей площадью 56 м2 и его она вполне устраивала. Что-то подобное он планировал арендовать и в Лозанне.

В агентстве недвижимости ему предложили на выбор несколько квартир, расположенных в разных концах города. Он выбрал две для осмотра: его привлекла их близость к банку. Обе квартиры были в многоквартирных домах, основной состав жильцов которых составляли рабочие и служащие местных предприятий. Ему больше понравилась та, которая располагалась подальше от банка: в двадцати минутах ходьбы от него, но располагалась на третьем этаже шестиэтажного дома и рядом с которой находился парк. Площадь её составляла 61 м2. Имелась спальная, гостиная, кухня, раздельные ванная и туалет, прихожая, а также небольшой балкон, выходящий во двор. В подземном гараже имелось платное парко место для авто.

Квартира была с мебелью. Кухня — с необходимой утварью и посудой. Дважды в неделю приходила уборщица и проводила мокрую уборку квартиры. Арендная плата составляла семьсот швейцарских франков в месяц. Коммунальные платежи, включая услуги уборщицы — около трёхсот. Итого: тысяча франков в месяц. Квартира освобождалась старыми жильцами с 1 ноября, но заселяться в неё можно было только через неделю: с 8 ноября. Перед заселением нового жильца в квартире проводился лёгкий косметический ремонт и полная дезинфекция.

Макса всё устраивало. Он подписал с агентством договор аренды на год с правом пролонгации и должен был заселиться в неё 8 ноября.

Вечером этого же дня он уехал на поезде в Женеву, где собирался провести последний день перед отлётом в Тель-Авив вечерним авиарейсом.

Весь последний день в Швейцарии он гулял по Женеве, посетил музей искусства и истории, пообедал в ресторане, а после обеда даже прокатился на теплоходе по Женевском озеру, где послушал лекцию гида об озере и городе. Вовремя пришёл на посадку в самолёт, во время полёта в котором пару часов поспал, отдохнув от прогулок по Женеве, а оставшееся время посвятил обдумыванию того, что стоит рассказывать тёте об итогах его поездки в Швейцарию.

«Конечно я не буду ничего говорить о моём депозитном и текущем вкладах в банке „Cantonal Bank Of Vaud“ в городе Лозанна. Поскольку не смогу объяснить наличие у меня таких капиталов. Расскажу только об открытии в нём карточного счёта, на который мне будет переводиться зарплата.

Покажу подписанный пятилетний контракт с банком. Расскажу об ожидающей меня там работе программистом.

Также сообщу о выдаче мне в ноябре рабочей визы в Швейцарию и обещании выдачи ВНЖ с декабря — момента начала работы в банке.

Покажу договор об аренде квартиры и расскажу, где она находится.

Думаю, этим полностью удовлетворю её любопытство и покажу, что вполне самостоятельный человек и могу сам о себе позаботиться даже в сложные моменты жизни.

Думаю, всё её семейство с радостью узнает, что через неделю я отбуду в Лозанну и больше не буду смущать их своим присутствием. Надо купить им небольшие подарки в благодарность за проявленную заботу и не только! Если хорошо подумать, то только благодаря приглашению тёти я оказался в аэропорту Тель-Авива, где произошло вселение в меня сознаний двух Максимов, а вместе с ними и получение одиннадцати с половиной миллионов швейцарских франков, что практически сделало меня финансово совершенно свободным человеком.»

Самолёт нормально долетел до Тель-Авива и совершил посадку точно по расписанию.

Уже в начале первого ночи Максим добрался на такси до дома в Калансуа.

На следующее утро тётя сама пришла в его комнату и потребовала отчёт о поездке, одновременно отругав племянника по поводу его безответственности. Она совершенно не заслужила тех волнений, что ей пришлось пережить из-за отсутствия информации о его делах в Швейцарии.

Макс, конечно, попросил прощение, но оправдался сильной занятостью и разными временными поясами. Тут выложил все подписанные документы и подробно рассказал о результатах поездки, чем сразу привёл тётю в отличное настроение.

— Макс! Твоя заработная плата в банке будет практически равна моей! А жизнь в Швейцарии в разы более удобна и безопасна, чем в Израиле! Я очень рада за тебя и теперь моё сердце в отношении твоего благополучия в этой жизни успокоится.

Наконец пришло долгожданное письмо из фирмы, где сейчас работал Макс. Это был ответ на его запрос по выплате ему заработной платы в долларах по курсу ЦБ России. В нём сообщалось, что контракт с ним заключён в рублях и после выхода Макса из отпуска по итогам аттестации его оклад достигнет 190 тысяч рублей. Поскольку никто Макса не заставлял менять местожительство на то, где невозможно расплатиться рублями, то конвертация их в другую валюту — проблема только его лично.

«Если бы я жил в России, то нашёл способ, хоть и с большой потерей, законным способом менять поступающие мне рубли на счёт в сбербанке на доллары. Да в России они мне особенно и не нужны. Зато у меня появился хороший предлог на разрыв контракта.»

Он тут же написал и отправил на фирму-работодатель заявление на увольнение по собственному желанию с 9 ноября — даты, когда он должен выйти из отпуска. По действующему в России законодательству его могли уволить по собственному желанию как без отработки двух недель, так и обязав их отработать. В его случае смысла настаивать на отработке у работодателя не было и Макс надеялся на увольнении с 9.11.2022 г.

Наверно, также решили и в Москве, так как в конце дня он получил е-мейл с согласием на его увольнение с 9 ноября по собственному желанию, а вслед за ним электронное письмо из горвоенкомата (с призывом на военную службу с 9 ноября — он предполагал, что содержание письма будет именно такое). Макс уже знал о такой практике от своих друзей, которые сразу после увольнения получали такие письма, поэтому просто не стал открывать это письмо. Конечно, это было слабое утешение, но осознание того факта, что он не открыл письмо и не прочитал его содержание как-то грело душу. Может быть, это когда-нибудь в будущем ему как-то пригодится.

Макс постепенно готовился покинуть Израиль. Купил подарки всем членам большой семьи тётушки, которая приютила его в тяжёлую годину, заранее собрал свои вещи, с которыми переедет в Швейцарию. Его мысли были уже в центре Европы. Там его ожидала новая, счастливая жизнь, которую он должен был создать своими собственными руками.

Глава третья

Последнее время Макс стал часто задумываться над вопросом: что за параллельные миры, в аборигенов которых попадает его сознание. Когда вершил своё чародейство, создавая «Кольцо трёх перерождений», он, конечно, размышлял об этом, но так глубоко погрузиться в будущее, учесть все нюансы вселения своего сознания в живых людей он не мог: не хватало квалификации. Даже досконально разобраться в бумагах, доставшихся ему от предков, и описывающих алгоритм создания «кольца вселения» — прототипа его «кольца трёх перерождений», как называлась эта чрезвычайно кропотливая и сложная работа последних лет его жизни, он не смог.

Однако, новые реципиенты для вселения, их знания и умения, которыми он пользовался, расширяли его сознание, ставили сложные вопросы и помогали искать на них ответы. Вот и сейчас он размышлял над некоторыми странностями, с которыми столкнулся, попытавшись хоть как-то их объяснить с материалистической точки зрения. Иначе — вполне могло оказаться, что он находился в коме после покушения на его жизнь учеником, а всё, что с ним происходило было просто вывертами его изменённого сознания.

«Предположим, перед моей смертью от руки ученика я проживал в параллельном мире „А“. Если „Кольцо“ сработало правильно, моё сознание переселилось в тело Максима Петровича Борисова и слилось с его сознанием, заняв главенствующую роль. В каком мире проживало тело моего реципиента? В том же, в котором я жил сам, то есть „А“? Или другом — „В“? Какие я имею аргументы для того, чтобы более-менее точно определиться?

По моим ощущениям мир „А“ очень похож на мир „В“: те же люди, те же города, те же проблемы. Кстати, или так получилось случайно, или так прописано в используемом мною алгоритме вселения, я не встретился в мире „В“ ни с одним моим знакомым из мира „А“!

Также я уже отмечал, что очень многие писатели, знакомые мне по миру „А“, отсутствуют в мире „В“, чем я неоднократно пользовался, используя их книги как образцы сюжетов для своих собственных книг.

Единственно, что соединило для меня эти миры: знание о наличие клада в Краснодаре! И удачное реальное изъятие этого клада, и помещение его в другое место мира „В“. После этого произошла моя весьма странная гибель и перемещение моего сознания в нового реципиента, но уже из мира „С“.

Причина и мои действия, послужившие этому, для меня совершенно не характерны. Уж кто-кто, а я-то себя отлично знаю! Никогда бы я не стал подвергать свою жизнь опасности и спасать практически незнакомую женщину от смерти, рискуя собственной жизнью! Или это изменение моего первичного сознания под влиянием сознания реципиента из мира „В“?

Допускаю, что эти миры настолько близки друг другу, что в обоих мирах имеются клады в одном и том же месте. Однако об одинаковости их содержимого я ничего не могу сказать. Просто не знаю. Таким образом, клады могут находиться в одних и тех же местах этих миров, но их содержимое может быть различно. Только как это проверить? Добыть клад в мире „А“ и сравнить его содержимое с кладом из мира „В“? Но как мне попасть в мир „А“? И если это удастся сделать, то стоит ли мне ещё раз рисковать и доставать клад в этом мире?

Таким образом, я считаю, что всё же эти миры — разные.

Далее. Являются ли миры „А“ и „С“ идентичными? Здесь меня связывает с моим реципиентом из мира „С“ анонимный счёт, который мой реципиент „оформил“ на себя. Причём я был убит в 2020 году в мире „А“ своим учеником, а анонимным счётом воспользовался мой реципиент в 2022 году в мире „С“. Исходя из собственных воспоминаний до 2020 года и сравнивая их с воспоминаниями реципиента из мира „С“ некоего Сумара Максима Михайловича, хотя мы совершенно не пересекались по месту проживания и кругу их знакомств до момента моей гибели в 2020 г., вполне можно считать совпадение этих миров истинным. Ну не наблюдаю я различий между этими мирами!

Так что, я считаю, что миры „А“ и „С“ — идентичны.

Самым обидным для меня будет, если я опять погибну в мире „С“ в расцвете лет по причине того, что действующий алгоритм „Кольца“ определит какие-либо противоречия, несовместимые с долгой жизнью моего реципиента в мире „С“. Ведь именно так, я думаю, и произошло с моим реципиентом в мире „В“!

И это сигнал мне о том, что изготовленное мною чародейское „Кольцо“ явно несовершенно! Наверно, не стоило торопиться и ещё надо было потратить несколько лет на его разработку! Но время! Я и так уже был в то время очень стар и мог не дожить до этого момента.

Что же возможно является триггером для ранней гибели моих реципиентов в новых мирах? Может быть это связано с тем, что я использую какие-либо конкретные вещи, например, знание о кладе в Краснодаре, который я изъял и перепрятал? А мне ими пользоваться нельзя! А я — пользовался! И буквально через несколько дней после этого погиб?

Или использование анонимного вклада в банке в мире „С“, что я также уже сделал, не зная о последствиях этого! Значит, возможна быстрая смерть моего второго реципиента в этом мире и вселение в следующего реципиента в мире „D“, кстати, третьего и последнего для меня в мире живых по условиям функционирования „Кольца“.

Ладно, пока горевать об этом не будем, так как вполне возможно, что это — просто мои домыслы, но удвоить осторожность в этом мире — необходимо. И первым делом — не допускать никаких необдуманных поступков, не свойственных моему первичному сознанию, вызванных или эмоциями, или чрезвычайным обстоятельствами.»

У Макса даже разболелась голова от всех этих рассуждений, в итоге, ничего не объяснивших, только констатирующих возможную близкую смерть и переселение в мир «D» в связи с указанными ниже причинами.

Четвёртого ноября с утра с ним связался сотрудник посольства Швейцарии в Тель-Авиве и пригласил зайти и получить рабочую визу, как и было обещано при подписании контракта на работу в банке в Лозанне.

Макс тут же на такси отправился в посольство и получил рабочую визу в Швейцарию, действующую с шестого ноября сроком на один год.

Теперь у Макса были полностью развязаны руки для переселения в Швейцарию.

Первым делом он отказался от купленного ранее авиабилета в Абу-Даби и приобрёл билет на ближайший прямой рейс Тель-Авив — Женева на 8 ноября. Встретился с тётей и сообщил о своём вылете из Израиля 8 ноября. Также попросил совета о том, как лучше всего организовать прощание с радушными хозяевами дома, где прожил почти месяц, и вручить небольшие подарки.

— Не надо организовывать никакое празднество в кафе или ресторане, — воспротивилась тётя такому предложению Макса. — Лучше соберёмся всей семьёй в нашем доме. Я вместе с невестками приготовлю хороший стол из продуктов, которые ты закупишь по списку, мы соберёмся часов в семь вечера накануне отъезда, посидим, поговорим. Ты подаришь свои подарки. Все будут очень довольны.

— Тётя! Ты у меня — единственная близкая родственница. Я решил сделать тебя наследницей в случае моей смерти. Сама знаешь, человек предполагает, а Бог располагает. Наследство я оформлю в Лозанне и сообщу тебе об имени нотариуса, когда всё оформлю.

Прощание семьи тёти с Максом прошло по её плану. Подаркам Макса все были очень рады. Приглашали его ещё приезжать к ним в гости.

Восьмого ноября Макс успешно совершил полёт до Женевы, где в тот же день добрался до Лозанны и заселился в гостиницу. Теперь надо было сходить в агентство недвижимости, принять арендованную квартиру и получить от неё ключи. Уже в три часа пополудни Макс вошёл в арендованную квартиру. Начинался новый период его жизни.

До выхода на работу в банк осталось три недели, которые Макс решил посвятить знакомству с Лозанной, кантоном и Швейцарией. Если с городом можно познакомиться, исходя его вдоль и поперёк пешком, то со страной — только на колёсах.

Покупать автомобиль Макс пока не планировал, предпочитая первое время обойтись арендой автомобиля. Сначала надо было приглядеться к жизни в стране, понять её дух и не наделать с первых дней ошибок, которые ему будут долго вспоминаться.

Поэтому он первым делом отправился в местную полицию чтобы убедиться: дают ли право на вождение автомобиля в этой стране его водительские права международного образца, полученные в России.

В полиции сотрудник отдела, занимающийся этими вопросами, рассмотрел представленные ему документы и объяснил, что в течение года Макс должен пользоваться дублем: правами на вождение автомобиля в России и международными правами, предъявляя их одновременно при аренде автомобиля и сотруднику полиции в случае необходимости. При получении ВНЖ и проживании в стране более года необходимо будет получить местные права на управление автомобилем. Поблагодарив за разъяснение, Макс отправился в фирму, предоставляющую автомобили в аренду.

Там он взял в аренду небольшой японский кроссовер «Subaru new Jimni». Макс собирался на нём отправиться в небольшое путешествие по Швейцарии, а заодно приглядеться к этому автомобилю: если замечаний не будет, то и приобрести такой же себе, но позже.

Время до первого декабря — начала работы в банке — пролетело очень быстро. Лозанна исхожена вдоль и поперёк, в Швейцарии посещены основные города: Женева, Цюрих, Берн и множество маленьких городков и деревень.

Написано завещание и сообщено тётушке имя и месторасположение нотариуса, где оно хранится. В этом завещании тёте была завещана его квартира в Санкт-Петербурге и указаны счета в Сбербанке, Газпромбанке, DNB-банке и карточный счёт в швейцарском банке. Анонимный и текущий счета в швейцарском банке Макс указывать не стал: а вдруг в будущем он сможет найти пути перехода в этот параллельный мир Земли из того, в котором окажется после третьего перерождения, и сможет этим счётом ещё раз воспользоваться!

Также получен ВНЖ в Швейцарии на пять лет ещё 23 ноября.

Ситуация в России за это время не улучшилась. Было объявлено, что первый этап частичной мобилизации успешно завершён, но никакого официального документа об этом принято не было. Из набранных нескольких сотен тысяч мобилизованных практически почти все они оказались в Украине и влились в воюющие части. Точных цифр потерь Макс не знал, но по письмам от своих друзей было ясно, что они велики. Начали ходить слухи об ожидающемся втором этапе мобилизации в январе следующего года.

«Вовремя я уехал из России! С моей ВУС я точно бы попал в число мобилизованных и оказался в действующей армии лейтенантом. А, как известно, жизнь лейтенанта на войне недолга: в среднем составляет две недели. Об этом мне ещё дед рассказывал. Да и большинство моих коллег, оказавшихся в Украине, не понимает, за что они там проливают кровь. Сначала власти говорили о демилитаризации и денацификации всей Украины, потом, не сумев это сделать в первый месяц особой военной операции стали упирать на защите русскоязычного населения ДНР и ЛНР и других оккупированных территорий: Херсонской и Запорожской областей, а когда российские войска ушли из Херсона, вообще стало непонятно, что в Украине делает российская армия, теряя десятки тысяч солдат.»

Наконец, 1 декабря, заранее оформив пропуск в банк, Макс приступил к работе в IT-отделе. Всего там числилось пять человек, включая и его, и все они проработали в банке уже несколько лет. Система организации работы отдела Максу показалась несколько странной, но, как говорят, «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Надо сначала поработать, всё разузнать, убедиться, что твои претензии обоснованы, а уж потом учить людей как надо работать, а то и впросак недолго попасть.

Начальник отдела эстонец Арво Тамм предупредил Макса, что в течение декабря лично будет приглядывать за ним и давать ему производственные задания. За всеми разъяснениями, непонятками и возникшими сложностями просил обращаться лично к нему и не отвлекать других сотрудников отдела от работы.

Отдел IT занимал комнату 30 м2 с прозрачной стеклянной выгородкой для начальника в 6 м2. В комнате располагались пять рабочих мест программистов, одно из которых было запасным.

Максу предложили на выбор два свободных места, и он предпочёл место около стены справа от двери. Остальные три места занимали: женщина лет тридцати пяти по имени Лола, мужчина такого же возраста Эрик и молодой парень на вид одного возраста с Максом по имени Карл. Все они были выпускниками местного университета.

IT-отдел банка работал по разработанному специально для него проекту обслуживания работников банка средствами IT сторонней организацией и никаких самостоятельных разработок программ до сего времени не делал.

Арво осуществлял общее руководство и занимался сетевым обеспечением. Лола выполняла функции системного администратора, Эрик — системного аналитика, а Карл занимался вопросами поддержки пользователей IT-услуг.

Немногочисленность отдела объяснялась наличием договора со специализированной организацией, которая помимо разработки проекта IT-организации работы банка осуществляла его постоянную поддержку и эксплуатацию. Однако в последнее время Арво стало ясно, что без своего специалиста-программиста не обойтись: у сторонней организации, осуществляющей поддержку и эксплуатацию IT-проекта банка, помощи не напросишься. Они, конечно, придут и всё сделают, но время будет потеряно, а в работе банка время — деньги! А он как начальник IT-отдела отвечает именно за работоспособность всей IT-системы.

Макс был принят на должность программиста и должен был решать комплексные вопросы программирования, касающиеся модернизации и модификации существующего кода, готовить графики и диаграммы рабочего процесса, контролировать проведение процесса тестирования и отладки программного обеспечения. Конечно, именно этой работой он ранее не занимался, так как разрабатывал в основном программное обеспечение системы безопасности банка, однако предложенная ему работа была знакома, и он считал, что сможет освоить её довольно быстро.

Замечая на себе многочисленные любопытные взгляды сотрудников отдела, Макс расположился за своим рабочим местом и осмотрел стоящую на нём вычислительную и оргтехнику. Она была выше всяческих похвал! Последнее слово зарубежного IT-прома. Причём, не китайские образцы, с которыми ему пришлось работать в отечественной фирме, а только известные ему по закрытым источникам германские модели военной техники и японские гражданские образцы. Тестируя и знакомясь с ними, он завис на час, не реагируя на внешние раздражители, пока его не вывели из этого состояния голоса сотрудников отдела, собирающихся посетить соседнее с банком кафе «У разлома», облюбованное ими для ежедневных обедов.

Он выключил все устройства на своём рабочем месте и сказал:

— Дорогие коллеги, разрешите мне посетить кафе вместе с Вами, а также пригласить на небольшой ужин, заказанный в этом кафе сразу после окончания рабочего дня. Цель: знакомство со мной и Вами, а также небольшое празднование начала моей трудовой деятельности вместе с Вами.

В ответ раздались одобрительные возгласы и предложение: не отставать, а то другие сотрудники банка займут в кафе лучшие места.

Декабрь промчался очень быстро: Макс освоился в отделе, хотя и не завёл настоящих друзей. По возрасту близкий ему Карл тусовался вместе со своими коллегами по университету и не хотел приглашать в свою компанию Макса. Остальные коллеги по работе были на десять лет старше его и у них отсутствовали общие интересы.

В предложенной ему работе он разобрался быстро и уже к концу месяца выполнял её самостоятельно, не обращаясь за помощью к Арво.

В прошедшие рождественские праздники, устроенные руководством банка для своих сотрудников, он познакомился со служащей аналитического отдела, пришедший в банк этим летом после окончания Женевского университета Урсулой Тиммерман. Они случайно оказались рядом за одним столиком арендованного кафе. Разговорились, понравились друг другу и стали встречаться. Урсула тоже снимала квартиру в Лозанне, но отстоящую от места проживания Макса на полтора километра. Ранее она проживала вместе с родителями в Женеве, но окончив университет и получив диплом экономиста решила, что жить надо самостоятельно, а то так и останешься старой девой: уж очень у неё мать была строга и постоянно поучала дочь как нужно строить собственную жизнь.

В Женеву её семья переехала пять лет назад в связи с переводом её отца из филиала женевского банка в Мюнхене в головное отделение в Женеву начальником кредитного департамента. Мать устроилась работать в местную гимназию, где преподавала французский язык. В банк в Лозанну на работу её устроил отец, хорошо знакомый с вице-президентом «Cantonal Bank Of Vaud».

Теперь Макс часто встречался с Урсулой, посещая различные выставки, концерты, гуляя по городу и совершая поездки по воскресеньям на горнолыжные курорты, где они катались на лыжах.

В середине января, когда весь банк был занят подготовкой годового отчёта, а работники IT-отдела обеспечивали беспрерывную работу соответствующих его служб, Макс впервые обратил внимание на некоторые странности в работе отдела. Он имел допуск к закрытой бизнес-информации, поскольку сфера его деятельности касалась тестирования изменений программного обеспечения, периодически получаемого от компании-разработчика IT-системы работы банка в связи с постоянным её совершенствованием.

Поскольку ранее Макс работал над проектированием систем безопасности банка, то хорошо представлял заложенные в ней принципы, применяющиеся для всех банков без исключения. Главным из них был следующий принцип: информация, предназначенная для конкретного исполнителя должна доставляться только этому исполнителю и ни в коем случае с ней не мог знакомиться какой-либо другой работник, если по утверждённой системе безопасности он не имел соответствующего допуска. Тестируя изменения в программном обеспечении, получаемые от разработчика, он заметил нарушение этого принципа, которое почему-то в упор не видел начальник отдела Арво, хотя это было его прямой обязанностью.

Макс пока не стал придавать особого значения этому отклонению от правил банковской деятельности, посчитав, что это «не его собачье дело», как любил говорить один из его питерских приятелей, но отметочку в голове поставил, решив поподробнее разобраться, когда для этого будет время.

Глава четвёртая

В конце января 2023 года, когда годовой отчёт банка был готов и предъявлен Совету директоров, у Макса стало значительно больше свободного времени и он смог заняться исследованием «непоняток», колющих его глаз при исполнении обязанностей программиста.

После верификации и тестирования изменений, внесённых разработчиками IT- системы банка, он заметил, что были изменены некоторые табуляграммы отчётов, предоставляемые как отдельным банковским работникам, так и отправляемые разработчикам IT- системы. Состав их реквизитов и параметров несколько изменился и перестал соответствовать ранее установленным стандартам и требованиям системы безопасности банка. Однако на эти изменения никакой реакции как со стороны начальника IT-отдела, так и службы безопасности банка не последовало. Везде стояли их визы, подтверждающие право этих документов на существование.

Макс решил, что, возможно, были внесены необходимые изменения в стандарты банка, с которыми его знакомили при принятии на работу, но сейчас не довели до его сведения, посчитав, что его уровень допуска невелик. Поэтому Макс поинтересовался у Урсусы: не было ли каких изменений стандартов безопасности банка с нового года.

— Мне ничего об этом неизвестно, — ответила его подруга. — Я постоянно работаю с документами повышенной коммерческой секретности, но ни о каких изменениях в них ничего не знаю. А что случилось? Почему тебя это заинтересовало?

Макс рассказал Урсуле о своих подозрения, но они её не насторожили.

— Я считаю, что это — не нашего ума дело. Для наблюдения за такими вещами существует служба безопасности банка. Ты ведь выполняешь их инструкции по своей работе? Там нигде не говорится, что ты обязан заниматься и теми вопросами, о которых рассказал мне? А раз так, не парься и не забивай свою голову досужими размышлениями.

«Может я на самом деле слишком мало проработал в банке, чтобы ставить столь странные вопросы, не затрагивающие мои обязанности? Как говорят: „Меньше знаешь — крепче спишь!“ Погожу я пока лезть в это дело. У меня ничего „не горит“. Через три месяца ещё раз проверю, изменилось ли что-то в банке. Может быть за это время все нормативные документы будут полностью приведены в порядок, меня с ними ознакомят и вопрос сам собой снимется.»

Прошло уже три месяца работы Макса на должности программиста в IT-отделе банка. Он полностью освоил порученную ему работу, выполнял её без замечаний, в установленные сроки и качественно. В начале марта Арво неожиданно пригласил его зайти в выгородку, где тот сидел. Обычно это происходило в случаях, когда начальник не хотел устраивать выволочку своим подчинённым в присутствии других людей. Макс насторожился: никаких известных ему проколов в своей работе он не имел.

— Макс! Прошло ровно три месяца со дня поступления тебя в наш отдел. Ты полностью освоился, работаешь хорошо, без замечаний. Я считаю, что могу досрочно провести твою аттестацию и представить предложения в кадровую службу банка о повышении твоей заработной платы до семи тысяч швейцарских франков в месяц.

— Спасибо. Я старался, а теперь буду стараться ещё больше.

— У меня наряду с этим имеется ещё одно предложение: одновременно с выполнением обязанностей программиста выполнять и работу системного администратора. Лола подала заявление на увольнение в связи с переездом в другой город по семейным обстоятельствам и через две недели покинет нас. Как программист, причём достаточно квалифицированный, ты наиболее подходишь для этой работы. Также, ты не полностью загружен по основной работе. Что скажешь?

«Не понял! Лола постоянно жаловалась, что у неё работы очень много, приходится задерживаться после рабочего дня, даже выходить на работу по субботам. Насколько я знаю, она — опытный и знающий работник. А мне предлагают работать за двоих и получать семь тысяч франков, тогда как оклад Лолы был девять тысяч франков и мой, программиста — пять! То есть, вполовину меньше.»

— Речь идёт о временном замещении обязанностей системного программиста? Пока Вы не найдёте специалиста на место Лолы, то есть об одном — полутора месяцах?

— Всё будет зависеть только от тебя. Если ты справишься и со своей работой и работой Лолы, то я никого на её место подыскивать не буду. Но в этом случае твой оклад будет увеличен до девяти тысяч франков в месяц!

— Извините, Арво, но тогда сколько же времени будет продолжаться мой рабочий день? Если даже сейчас Лола постоянно перерабатывает, не успевая выполнить свою работу в течение дня, то как же я всё буду успевать, ещё работая и программистом? Даже, как Вы заметили, имея немного свободного времени? Причём я в это время не бездельничаю, а занимаюсь изучением новых языков программирования.

— Так ты отказываешься от моего предложения?

— Я согласен выполнять обязанности системного администратора и получать зарплату на уровне той, что получала Лола, то есть девять тысяч франков, но при этом на должность программиста Вам придётся подыскать другого человека. Работать на двух должностях и выполнять эту работу качественно — невозможно! На такое я не подпишусь!

— Очень жаль! Придётся мне тогда пока не проводить твою досрочную аттестацию, а подождать прописанного в контракте срока в один год!

— Как Вам будет угодно! — проговорил Макс, покидая выгородку Арво.

«Что это было? Наезд? Желание заставить дурочка за одну зарплату выполнять работу двух человек? А, главное, зачем? Разве в банке не хватает денег для оплаты двух специалистов? Ничего не понимаю! Ладно, считаю, что я правильно отреагировал на предложение Арво. Поживём — увидим, что будет дальше.»

Во время обеда Эрик и Карл поинтересовались у Макса о причине его приглашения на беседу к Арво. Тот всё подробно рассказал. Они даже не удивились этому.

— Точно такие же предложения были сделаны и нам, но мы тоже отказались, — сказал Эрик.

— Наш Арво «на ходу пометки режет», — проговорил Карл. — Месяц назад вышла директива руководства банка об экономии средств. В ней, в частности, говорится, что в случае экономии заработной платы половина этой экономии идёт в виде месячной добавки к окладу начальника того подразделения, где эта экономия достигнута. И эта добавка действует в течение года, а потом снимается. У нас-то оклады побольше, чем у тебя. Поэтому Арво сначала с нами поговорил о работе системного администратора. Мы сразу отказались. Так теперь он тебя хотел охмурить.

— Неужели при окладе в двенадцать тысяч франков ему нужны мои две с половиной тысячи, да ещё только в течении одного года!

— Почему нет? Мне он как-то жаловался, что в Эстонии сейчас настала трудная жизнь, очень велика инфляция, и ему приходится посылать часть зарплаты своим родителям. А ему и так их здесь не хватает на жизнь. У него ипотека, которую надо выплачивать ещё пять лет, — добавил Эрик.

«Может быть „безденежье“ Арво как-то связано с нарушениями выполнения стандартов службы безопасности банка? Он не замечает их по просьбе кого-то, кто платит за это ему дополнительные деньги для закрытия ипотеки?»

Март прошёл без особых событий. Однако уход Лолы внёс существенную нервозность в деятельность IT-отдела: временно выполнение её обязанностей взял на себя Арво. Теперь он дневал и ночевал на работе, очень сильно уставал, постоянно был раздражён и, конечно, не успевал выполнять свои обязанности так, как это делал ранее. Постепенно росло количество претензий работников банка к работе IT-отдела. Да и отношения между сотрудниками внутри отдела также накалялись: им постоянно приходилось подключаться к выполнению работ, которые не успевал выполнить Арво. В то же время поиск специалиста на место системного администратора пока не приносил успеха: все предлагаемые кадровой службой банка кандидаты отвергались Арво как бесперспективные.

Наконец к этой проблеме подключился вице-президент банка, курирующий IT-отдел. Он переговорил с Арво, а потом стал приглашать к себе на беседу остальных работников отдела. Когда очередь дошла до Макса, то наряду со своим мнением о причине возникших в отделе производственных проблем, он поделился и своими подозрениями в части нарушений с нового года протоколов службы безопасности в части расширения числа сотрудников банка к доступу к закрытой бизнес-информации.

Вице-президент был неприятно поражён полученной информацией и затеял совместно со службой безопасности банка закрытое расследование полученных от Макса сведений.

В течение апреля расследование было проведено и обнаружены очень серьёзные утечки закрытой бизнес-информации на сторону, которые существенно повлияли на экономические результаты работы банка в прошлом году.

Оказалось, что первые нарушения стандартов работы с закрытой бизнес-информацией банка появились в январе ещё прошлого года. Постепенно их количество росло и поток закрытой информации банка, которая поступала в фирму, занимающуюся разработкой, совершенствованием и изменением IT-системы банка, увеличивался. Далее эта информация передавалась конкурентам банка, что привело к ряду серьёзных финансовых потерь.

Вся цепочка сотрудников банка и фирмы- разработчика IT-системы банка, явно и неявно задействованных в обеспечении похищения закрытой бизнес-информации банка, была вскрыта. В частности, одним из этих лиц оказался и Арво, который ежемесячно получал наличными от организаторов этой аферы пять тысяч швейцарских франков за то, что визировал изменения в составе реквизитов табуляграмм и их рассылке без проверки.

Банк не стал поднимать шум по поводу этого расследования, а по-тихому уволил скомпрометировавших себя работников, заставив частично возместить причинённый банку ущерб. В их числе оказался и Арво, который был вынужден продать ипотеку и вернуть банку более трёхсот тысяч франков в виде компенсации потерь.

Начальником IT-отдела был назначен Эрик, Макс перемещён на должность системного администратора, Карл стал системным аналитиком. В отдел были приняты два специалиста на свободные ставки.

Хотя расследование было закрытым, до Арво каким-то образом дошла информация о том, кто был главным виновником его увольнения. И он решил отомстить за это Максу.

Он встретился со своими старшими товарищами, которые втянули его в это неблаговидное дело, и рассказал им о том, кто является главным виновником их провала. После обсуждения, были приняты важные решения: Макс должен быть наказан; его смерть должна быть замаскирована под несчастный случай; привлекать каких-либо посторонних людей нельзя, то есть сам акт возмездия должен быть подготовлен и осуществлён только участниками аферы, которую разоблачил Макс; в число непосредственных участников планируемого преступления входят три человека: Арво и два бывших работника фирмы-разработчика IT-системы, которые были уволены и заплатили внушительную компенсацию за свои действия. Возглавляет эту группу — Арво. Денежную поддержку преступления несут все замешанные в это дело — по тысячи франков с носа. Всего было собрано пятнадцать тысяч швейцарских франков. Деньги были переданы Арво, который сразу десять тысяч из них внёс на собственный счёт, оставив остальные деньги для организации преступления против Макса.

Макс, конечно, даже представить себе не мог, что кто-то, а особенно Арво, узнает о содержании его беседы с вице-президентом банка. Тем более, что тот клятвенно заверил его о сохранении тайны его сообщения и полной его безопасности.

Макс продолжал встречаться с Урсулой, ходить с ней в кино, театры и рестораны. Отношения между ними значительно продвинулись: теперь они часто оставались ночевать друг у друга на квартирах. Разговоры о браке пока не возникали, но любовники понимали, что они не за горами: нужен только какой-либо толчок извне.

Арво переехал в соседний с Лозанной городок, чтобы не мозолить глаза как службе безопасности банка, так и Максу. Однако он частенько появлялся в Лозанне, загримированным под старика, и следил за Максом, выбирая наиболее удачный вариант мести.

Уже начался май, вокруг всё зазеленело, и Макс с Урсулой всё чаще на выходные уезжали за город в горы на пикники.

У Арво сложились два варианта преступления: подстроить Максу несчастный случай во время пешей прогулки по горам или устроить аварию автомобиля. Но в обоих случаях могла погибнуть и Урсула: лицо, совершенно не имеющее никакого отношения к разоблачению аферы. Против этого категорически выступали остальные участники тройки. Значит, надо было действовать по-другому.

Примерно два раза в неделю по вторникам и четвергам Максу приходилось задерживаться после работы на час — два для решения своих производственных проблем: именно тогда, когда отсутствовали на рабочих местах пользователи банковской информацией и он мог свободно отключать их персональные компьютеры для проведения профилактических работ. Автомобиль Макс всегда оставлял на стоянке около банка, которая отлично просматривалась службой безопасности. Но иногда ему приходилось в середине дня ездить в фирму-разработчик IT-системы банка за новыми программными продуктами. Тогда ставить автомобиль на стоянку у банка было невозможно: она была полностью занята, и приходилось парковаться за два-три квартала от банка. Арво заметил, что Макс чаще всего паркуется на платной стоянке напротив ювелирного магазина.

Он решил, что если заранее узнать день, когда Макс отправится в фирму-разработчик, то можно на пути от банка к автомобилю в укромном месте спрятать радиомину, которую привести в действие, когда мимо будет проходить Макс. Причём надо всё было организовать так, чтобы этот взрыв не казался организованным именно против Макса, а, например, против какого-либо магазинчика или фирмы их конкурентами. То есть Макс казался бы случайной жертвой в этом случае. Успех дела был в наличии радиомины и знании дня и места организации взрыва.

К немалому удивлению Арво, эти проблемы довольно легко решались: один из его сообщников за две тысячи франков гарантировал доставку радиомины Арво в течение недели, а второй — организацию вызова Макса в фирму-разработчик IT в нужный для него день и час. Однако прятать радиомину и нажимать кнопку пришлось бы Арво, а этого он категорически не хотел делать. Время шло, а другой план, более безопасный для Арво, не складывался. Пришлось принять этот вариант.

Макс как обычно припарковался на платной стоянке, вышел из автомобиля и направился в сторону фирмы-разработчика IT, от которой пришло приглашение прийти и получить новые рекомендации по изменению программного обеспечения. Проходя мимо ювелирного магазинчика около урны, стоящей у входа в него, неожиданно раздался взрыв в урне и Макс и ещё два человека оказались поражёнными её осколками. Ранение Макса оказалось смертельным, другие прохожие отделались только недельным пребыванием в больнице.

Расследование инцидента, проведённое полицией Лозанны, посчитала этот взрыв акцией конкурентов против ювелирного магазинчика, а Макса и ещё двух пострадавших — случайными жертвами. Виновные во взрыве так и не были найдены.

Спустя полгода тётя Макса вошла в наследство, оставленное племянником ей по завещанию.

«Вот как бывает в жизни: я была совершенно уверена в том, что, оказавшись в Швейцарии, Макс будет в полной безопасности, покинув Россию! А оказалось, что он там нашёл свою смерть!»

Будь Макс жив, теперь он вправе был сказать, что созданное им «Кольцо…» реагировало на вселение его личности в реципиентов из других миров несколько не так, как он планировал: уж очень короток был их жизненный путь после вселения. Видимо, чародейство не учитывало плохую карму главного вселенца: Максима Ивановича Борисова, полученную им в результате неправедной первоначальной жизни. А может и это предположение было неверным. Кто знает…