Кровавый пакт

XXI. КРОВОТЕЧЕНИЕ

Макколл остановился. Он медленно повернулся вокруг, рассматривая покрытую снегом поверхность.

Он покачал головой.

Позади него, на пустой зимней улице, Прид и Жажжо проверяли перекресток на наличие следов.

Старший разведчик был совершенно уверен, что они тоже ничего не найдут.

Следы были раньше. От сторожки у Секции, и дальше на улицах, их было легко находить, ясные, как день. Ради Трона, шел снег! Абсолютный подарок для любого следопыта. Гаунт мог, с таким же успехом, оставить дорожку из сигнальных огней, или крови.

Что-то начало обманывать острые чувства Танитских разведчиков. Что-то обманывало глаза и ум Макколла, и это, так же, обманывало его лучших людей.

Этот снег был другим. Он не был похож ни на какой снег, который он когда-либо считывал. Он дразнил и флиртовал, и обещал раскрыть все секреты, но он отказывался сотрудничать. Он расплывался и смешивался. Он покрывал и стирался. Он забыл больше, чем помнил.

Он не вел себя, как снег.

Макколл был уверен, абсолютно уверен, что в буре было что-то, какое-то мерзкое влияние в плохой погоде, которое умышленно ослепляло их и ставило их в тупик.

Тихий, как и любой призрак, Эзра подошел к нему сбоку.

Макколл посмотрел на Нихтгейнца и пожал плечами.

Эзра сузил глаза.

— Близко, он, — сказал он.

Макколл кивнул. — За исключением того, что это просто... ты должен был тоже это заметить, Эз. След неправильный. Снег лжет мне.

Макколл посмотрел вверх. Отдаленные, грохочущие очертания Валькирий разворачивались для еще одного прохода.

— Яго, — ответил Эзра.

Макколл пожал плечами. — Ты прав. Ты и я, мы следовали за ним по пыли Яго и нашли его. Мы снова сможем найти его.

Комиссар Эдур наблюдал за прогрессом поисковых отрядов.

— Я совсем не люблю звучать нетерпеливым, — сказал он Танитским офицерам, Колеа и Баскевилю, — но я ожидал немного большего от хваленых разведчиков Призраков.

— Вы не единственный, — резко ответил Колеа. — На Макколла не похоже, чтобы он был так далек от своей игры.

— Объяснения?

Баскевиль пожал плечами. — Полковник-Комиссар Гаунт залег. Он умный человек, и, возможно, он хорошо замел свои следы. Он знает, как действуют Макколл и его разведчики. Он знает, как спрятать следы, которые они будут искать.

Эдур пожал губы. — Напрашивается вопрос: он прячется, чтобы выжить, или прячется, потому что он в чем-то виноват?

Он заметил выражения на лицах Колеа и Баскевиля.

— Просто мысли вслух, — уверил он их. — Проблема в том, что запас терпения инквизитора, скорее всего, намного меньше, чем у меня.

Все трое, одновременно, обернулись. Дальше на улице, Райм и его круг приспешников собрались и тихо разговаривали. Недовольство на лице Райма было читаемо даже на расстоянии.

— Если он прикажет нам уйти, — сказал Эдур, — мы потеряем весь контроль. Затем, я боюсь, Гаунт погибнет, виновен он или нет.

Маггс выстрелил. Он стрелял и стрелял. Ничего не вылетало из старого пистолета альбиноса. Он истратил всю обойму, стреляя в старую даму.

Маггс отбросил пустой пистолет в сторону и наклонился. Он схватил руками шею этогора и скрутил.

Гаунт врезался в него сбоку, и оторвал его от этогора. Спутанным клубком из конечностей, Гаунт с Маггсом тяжело покатились по частично покрытому досками полу здания, и болезненно врезались в штабель ДВП.

— Что ты пытаешься сделать? — закричал Гаунт на Белладонца, пока пытался прижать и утихомирить его. Выстрелы заставили Гаунта прибежать.

Маггс не ответил каким-нибудь членораздельным способом. Он резко дернул назад плечами, вырываясь из хватки Гаунта. Затылком он заехал в щеку Гаунту.

— Маггс! Прекрати это, — предупредил Гаунт, откатившись.

Маггс произвел булькающий, нечеловеческий звук. Он снова был на ногах, низко пригнувшись, как обезьяна или урсид. Он рванул к Гаунту. Его зубы были обнажены в рычащей гримасе: демонстрация угрозы дикого животного.

Гаунту не оставалось ничего другого, как попытаться выдержать дикий натиск. Маггс врезался в него, обхватил, и они снова вместе врезались в штабель ДВП, на этот раз стоя на ногах. Гаунт видел глаза Маггса. Он понял, что человек сошел с ума. Он мог ощущать вонь пота на коже Маггса, жар лихорадки, исходящий волнами от него.

Маггс в третий раз ударил Гаунта о штабель ДВП, и попытался вдавить его в них.

Гаунт ударил локтем Маггса по задней части шеи. Ему пришлось повторить безжалостные удары несколько раз перед тем, как Маггс отпрянул от источника боли и убрал хватку.

Когда Маггс отпрянул, Гаунт нанес удар кулаком, который пришелся Белладонцу в челюсть, и отбросил его на кучу банок с краской, ведер и деревянных приспособлений. Металлические банки загрохотали, когда упали.

Пытаясь устоять на ногах, Маггс пробирался через дерево и ведра, махая руками и отбрасывая препятствия со своего пути.

Гаунт пошел вперед, чтобы сдержать его. Он снова выкрикнул имя Белладонца, в надежде, что это сможет вбить какой-нибудь смысл или узнавание в человека.

Маггс выбрался из своего спотыкающегося столкновения с банками с краской, держа толстую деревянную доску. Он держал ее, как дубину, и замахнулся ей. Гаунту пришлось отпрыгнуть назад, чтобы избежать удара.

— Ради Трона, Маггс.

Маггс наступал на него, размахивая деревяшкой. Маггс производил воющий, всхлипывающие звуки.

— Маггс!

Гаунт пытался перехитрить Маггса и обойти, но Маггс попал ему по плечу своей импровизированной дубиной, и Гаунт отлетел в одну из рабочих завес. Он схватился за нее для поддержки, и верх завесы сорвался со своих железных петель с резким, рвущимся звуком. Маггс снова пошел на него, держа доску поднятой над головой обеими руками, готовый нанести удар по черепу Гаунта.

Гаунт попытался защитить себя. Он резко крутанулся, обернув тяжелую завесу вокруг себя и своей головы. Он почувствовал удар, но смертоносная сила впиталась упругой занавесью.

Гаунт с трудом выбрался из завесы, и захромал в примыкающую комнату здания. Толстый парафинистый слой занавеси зацепился за пуговицы его униформы, мешая ему, и ему пришлось выбраться из своего пальто. Содержимое его карманов рассыпалось по полу.

Маггс прошел через рабочую завесу за Гаунтом. Он все еще сжимал доску, и он все еще всхлипывал и завывал, хриплые, влажные звуки смешивались с быстрыми задыхающимися. Его глаза были розовыми и налитыми кровью. Он моргал, пытаясь сфокусироваться, пытаясь увидеть, куда ушел Гаунт.

Гаунт пригнулся справа, прямо за дверным проемом. Маггс увидел его прямо в последнюю секунду. Гаунт нашел швабру, и замахнулся ей, как своей собственной дубиной. Он ударил Маггса по лопаткам, и старая швабра разлетелась пополам, но силы удара оказалось достаточно, чтобы бросить Маггса на четвереньки. Толстая деревянная доска выскочила из его хватки. Маггс попытался схватить ее, но Гаунт отбил ее вне зоны досягаемости отколотым концом своей швабры. Гаунт замахнулся остатками швабры, целясь Маггсу в голову, но Маггс, все еще на коленях, перехватил ее правой рукой и остановил намертво.

Лихорадка вырастила ошеломительную силу внутри Веса Маггса. Он держался только одной рукой за сломанную рукоятку швабры, по сравнению с двумя руками Гаунта, и он все еще стоял на коленях, когда Гаунт стоял на обеих ногах. С хрипом от напряжения, он вырвал швабру из рук Гаунта.

Он поднялся. Гаунт попятился.

Гаунт ожидал, что Маггс нападет на него с рукояткой от швабры, но Маггс отбросил ее в сторону.

Гаунт увидел, почему. Стоя на четвереньках, Маггс нашел лучшее оружие. Он нашел покрытый копотью ритуальный нож дамогора. Он выпал из кармана пальто Гаунта.

Маггс сделал шаг вперед, держа зазубренное лезвие низко. Его дыхание стало по-настоящему тяжелым. Он сделал выпад, и Гаунт отпрыгнул. Маггс снова сделал выпад, широко взмахнув ножом. Гаунт едва избежал второй удар.

Третий бросок – дикий колющий удар вперед – прошел ближе всех. У Гаунт почти закончилось место, чтобы пятиться. Позади него была стена. Маггс отгонял его к ней. Пол был неровным. Не было места, чтобы повернуться. Гаунт подумал, сможет ли он сделать обманный маневр слева или справа. Он был почти уверен, что тяжело дышащий, потеющий, с налитыми кровью глазами Белладонец будет слишком быстрым.

У него закончились варианты. Единственным оставшимся вариантом остался тот, которого он больше всего хотел избежать.

Он вытащил свой болт-пистолет и навел его на Маггса.

— Прекрати, — предупредил он. — Прекрати, Маггс. Брось клинок и прекрати это. — Маггс зарычал.

— Не заставляй меня заканчивать это так, Вес, — прошептал Гаунт. Его палец напрягся на твердой кривой спускового крючка. Он не нажал. Он почувствовал еще одно движение по направлению к нему.

Последовал громкий и глухой металлический удар. Маггс закачался, а затем упал набок. Он безвольно грохнулся на пол и остался неподвижно лежать.

На виске Доктора Колдинга был ужасный синяк. Он опустил помятое металлическое ведро, которым ударил Маггса по голове.

— Вы в порядке? — спросил его Гаунт.

Колдинг не ответил.

Гаунт нагнулся и вырвал ритуальный нож из безвольных пальцев Маггса. Маггс был без сознания.

— Нам нужно связать его, — сказал Гаунт. — Киньте мне тот моток бечевки. Вот там, доктор. — Как будто слегка потрясенный, Колдинг поставил помятое ведро, и принес бечевку. Гаунт быстро начал связывать запястья Маггса вместе.

— Я подумал, что он убил вас, — сказал Гаунт.

— Он ударил меня, — сказал Колдинг. — Он сильно ударил меня. Я не солдат. Я не знаю, как сражаться. Как только я упал, я решил лежать для своего же блага.

— Возможно, это было очень мудро, — сказал Гаунт.

— Это не чувствуется очень смелым, — сказал Колдинг. — Ни сейчас, и ни тогда, когда мне было шестнадцать.

— Вы спасли мне жизнь, — сказал Гаунт, — и за это, и за все предыдущее, я благодарю вас. — Колдинг указал на Маггса. — У него ужасная лихорадка. Я думаю, что она его довела до такого. Он видел вещи. Это были вещи, которыми он, очевидно, был напуган.

— Это даже больше, чем это, — сказал Маббон Этогор.

Заключенный выглядел, как стоящий труп. Лихорадка все еще была в нем, а его дыхание было таким же тяжелым, как и у Маггса. Он прислонился в дверном проеме позади них, держась как за порванную рабочую завесу, так и за дверную стойку.

— Вы не должны быть на ногах, — сказал Колдинг, быстро пойдя к нему. — Помогите мне снова устроить его, — добавил он, оглянувшись через плечо на Гаунта.

Они поддержали заключенного и отвели его обратно к кровати, которую Колдинг сообразил для него в примыкающей комнате. Заключенный был вялым и некрепко стоял на ногах. Чувствовался болезненный запах, идущий от него, который совсем не нравился Гаунту.

— Он разбудил меня, — сказал Маббон. — Он вырвал меня из моих лихорадочных снов, вцепившись мне в горло. Он пытался сломать мне шею.

— Не трать силы, — сказал Гаунт.

Они устроили его. — Я пытался двигаться. Позвать.

Он посмотрел на Колдинга, который готовил еще один шприц.

— Вы доктор? — спросил он.

— Тебя ранили. Мы нашли доктора, чтобы он помог нам, — сказал Гаунт.

— Я должен был умереть, — сказал Маббон Колдингу.

— Вы все еще можете умереть, — кратко ответил Колдинг. — Я залатал вашу рану, но у вас появилась вторичная инфекция, возможно из-за меньше, чем идеальных обстоятельств вашего послеоперационного восстановления. Лихорадка...

— Моя рана не причина лихорадки, — тихо сказал Маббон. — Это они. — Гаунт посмотрел на него.

— Это работа тех, кого послали заткнуть меня, — сказал Маббон. Промежутки между его словами становились длиннее. — Они занесли колдовство варпа в мою кровь. В кровь вашего человека тоже, я полагаю.

— Как? — спросил Гаунт.

— С ними есть ведьма, — прохрипел Маббон, — сильная. Она висит на моей душе, и она взывает ко мне в моих снах, приказывая мне умереть. Я могу слышать ее. Она была в снах вашего друга тоже, побуждая его убить.

— Как нам сражаться с этой ведьмой? — спросил Гаунт. — Ты знаешь?

— Вы должны позволить ему отдохнуть, — вмешался Колдинг.

— Ты знаешь, как бороться с ведьмой? — потребовал Гаунт.

Глаза Маббона Этогора закрылись, а затем снова резко открылись.

— Она чертовски сильная, — выдохнул он, — но я знаю пару трюков. Я был этогором в Пакте. Дайте мне этот ритуальный нож.

— Погодите-ка! — воскликнул Колдинг.

— Послушайте меня, — прошипел Маббон. — Она в моей крови. Она у меня на душе. Это означает, что эта игра близка к концу. Она знают, где мы. Пока она у меня в крови, они смогут найти нас. Мне нужно разорвать эту связь, а затем мы должны переместиться в другое место.

— Как мы разорвем связь? — спросил Гаунт.

— Не могу поверить, что вы слушаете все это, — воскликнул Колдинг. — У этого человека лихорадка. Он бредит. А еще, он...

— Как мы разорвем связь? — резко сказал Гаунт.

Маббон протянул руку. — Я должен вылить ее из себя, а затем я должен вылить ее из вашего друга.

— Я не собираюсь принимать участие ни в каком варварском ритуале, — сказал Колдинг, но он дал Гаунту маленькую медицинскую емкость.

Гаунт взял емкость из нержавеющей стали у доктора и вернулся к заключенному. Он принес связанное тело Маггса из другой комнаты и положил его рядом с этогором. Маггс все еще был без сознания, и извивался в бреду, в объятиях сна, разделять который у Гаунта не было никакого желания.

Гаунт поставил емкость на пол и, после последней, задумчивой паузы, отдал ритуальный нож Маббону, рукояткой вперед.

— Держите емкость наготове, — сказал Маббон хриплым голосом. — Мы не должны пролить ни капли, или оставить что-нибудь, чем они смогут воспользоваться.

Гаунт кивнул.

— Быстрее, — сказал он. — Мне это все совсем не нравится.

Гаунт держал емкость рядом. Маббон раскрыл одну из связанных рук Маггса, твердо взял ее, и провел клинком ритуального ножа по ладони. Маггс вздрогнул.

— Много не потребуется, — сказал Маббон. — Ведьма, она чудовищно сильная, но чтобы внедриться в нашу кровь, ей пришлось создать связь, понимаете? Чтобы мы были связаны с ней, она должна быть связанной с нами. — Он сжал руку Маггса, и кровь потекла.

С ней случился приступ. Он наступил без предупреждения. Эйл был так шокирован этим, что отскочил.

Его сестра кричала. Она держала руки в стерилизаторах, по локоть в красной жидкости, и, пока она кричала, стерилизатор справа разлетелся вдребезги. Больше шести литров искусственной крови разлетелись из взорванного цилиндра и хлынули по столу анатомической.

Ульрике отшатнулась назад, вытащив руку из целого стерилизатора. Кровь оставила длинные полосы на покрытом плиткой полу, стекая у нее с рук. Она снова закричала, воплем ярости и боли.

Она повернулась к Эйлу.

— Сестра? Что такое, сестра?

Она дышала так тяжело, что ее вуаль ходила туда-сюда. Капли крови, которые попали на сеть кружева, блестели, как шлифованные рубины. Она подняла правую руку и показала ему ладонь. Вся рука была в крови, но он мог видеть рану на ее ладони. Он предположил, что она порезалась осколком стекла от взорвавшегося стерилизатора.

— Твой нож! — завопила она.

— Что?

— У него твой нож, и он вылил меня из них!

— Фегат? Ты имеешь в виду фегата? — потребовал Эйл.

Она снова закричала на него, но на этот раз это был обидчивый крик разочарования и злости. Она осела на пол.

— Это больно! — пожаловалась она. — Он сделал мне больно. Он разорвал связь! — Эйл встал на колени рядом с ней, и крепко обнял. Она всхлипнула. Ее руки оставили кровавые отпечатки на желто-коричневой коже рукавов его плаща.

Он услышал своих людей у двери анатомической. Ее крики притянули их вниз от беспокойства.

— Магир? — позвал Кархунан, не желая переступать порог.

— Все в порядке! — крикнул в ответ Эйл. — Все в порядке. Оставьте нас. Возвращайтесь наверх и приготовьтесь выдвигаться.

Эйл почувствовал ее дрожь. Она открыла левую ладонь и протянула, чтобы он увидел.

Он смотрел, как невидимый клинок разрезает ладонь.

Маббон захрипел и сжал руку над емкостью. Его кровь полилась из кулака и собралась с кровью, которую они уже взяли у Маггса.

— Мы закончили? — спросил Гаунт.

Маббон кивнул.

— Доктор? — позвал Гаунт.

Колдинг только что закончил перевязывать ладонь Маггса. Он встал и подошел к ним.

Гаунт отдал ему емкость. — Запечатайте крышку, потом перевяжите руку заключенному. — Колдинг взял емкость. Он смотрел пренебрежительно и неодобряюще.

— Побыстрее, пожалуйста, — сказал Гаунт. Он был не в настроении для неодобрения человека. Гаунт пересек несколько черт за свою жизнь, всегда по необходимости. Какой-то языческий кровавый ритуал чувствовался, как один из худших.

Лучше бы это чертовски хорошо сработало.

Послышался шум от входа в здание.

Гаунт подал знак Колдингу быть тихим, вытащил свой пистолет и поспешил ко входу.

Это была Крийд, пролезающая сквозь закрытое досками окно с улицы. Ее волосы были мокрыми от снега, и она, очевидно, тяжело бежала.

— Ты вернулась раньше, чем я ожидал, — сказал Гаунт, убирая пистолет в кобуру.

Она потрясла головой.

— Они близко, — сказала она. — Нам нужно уходить.

— Не спорю, — ответил Гаунт. Он нагнулся, чтобы поднять свою фуражку. Она была у него на коленях, когда он сидел в карауле, и услышал выстрелы.

— Достала какой-нибудь еды? — спросил он.

— Времени не было.

Она проследовала за ним в комнату, где Колдинг присматривал за Маггсом и заключенным.

— Какого феса тут произошло? — спросила она.

— Они добрались до Маггса, каким-то образом, — сказал Гаунт.

— Что?

Гаунт прошел рабочую завесу, которую он наполовину сорвал, и начал возвращать на место свое пальто и вещи, которые выпали из карманов. Крийд последовала за ним.

— Не важно, на самом деле, — сказал Гаунт. — По-простому, они точно знают, где мы, поэтому нам нужно сменить местоположение. Собирай свои вещи и помоги доктору.

— Нам нужно бежать, — сказала Крийд.

— Маггс болен, а заключенный болен и ранен, — сказал Гаунт. — Цель всех этих физических упражнений – помогать ему остаться в живых, и передвигать его на любое расстояние, которое противоречит этой цели. Мы уже слишком часто перемещали его. Я должен довериться в этом доктору.

— Так куда мы пойдем? — спросила она.

Гаунт замер, подняв свои ручку и блокнот.

— У меня есть идея, — ответил он.