Кровавый гейминг

Глава 12. Мерфи в зазеркалье

Зеркало от взрыва не пострадало. Конечно, если можно называть зеркалом то, что показывает отражение комнаты позади тебя, а тебя в упор не видит.

И я мог бы предположить, что это последствия эволюции в высшего вампира. Несмотря на то, что я её заблокировал и не должен проявлять никаких вампирских черт в реале. Тем более связанных с законами оптики. Но не суть.

Суть в том, что оно отражало половину моего трупа, вольготно раскинувшего ноги в зазеркалье. Ещё бы чуть-чуть и они вообще разлетелись бы в разные стороны. И да, зеркало было обычным, никаких голографических фокусов.

А значит, что мы имеем? Одно из двух. Либо мы многого не знаем о демонической эволюции, и они способны на такую магию в реальном мире, либо… вот второй вариант мне решительно не нравился. С демонами то полегче будет справиться.

Осталось проверить себя на избранность. Обычно это делалось путём прикосновения пальца к зеркалу. Но если потом я очнусь голый в капсуле, а после меня сольют в канализацию?

С другой стороны убегать от проблем не выход. Будет гораздо хуже, если я сейчас уйду из дома, сменю место жительства, продолжу эволюционировать, воевать с империей, эльфами и хаосом, избегать зеркальных поверхностей, а лет через десять окажется, что всё это время я не покидал капсулы. И хорошо еще, если это будет именно капсула…

Да нет, столько неопределённости я не выдержу.

Кстати, о неопределённости. Можно же всё легко проверить, достаточно спросить стороннего наблюдателя.

— Ей, Локи, ты в курсе, что у нас проблемы?

Молчит.

Значит, действительно, проблемы.

Остался единственный вопрос — брать с собой дробовик или нет? Глупая мысль. Конечно, брать!

Снимаю обрез со стены. Светодиод под стволом горит зелёным, сигнализируя, что оружие в порядке и готово к работе. Понятно, почему мой доппельгангер так сглупил.

Открываю цевьё, вынимаю и переворачиваю патроны… огонёк загорается красным. Ну, естественно, я уже не механик и вношу изменение в работающий механизм. А то, что он работал неправильно, никого не волнует.

Подхожу к не отражающему меня зеркалу. Касаюсь указательным пальцем стекла.

Ничего не происходит.

Уф! Я не в матрице. Даже голова закружилась от напряжения.

Нет.

Кое-что изменилось. Мой труп в зеркале пропал.

Поворачиваюсь.

Никуда он не пропал. Вот, половина лежит у меня за спиной, а его вторая часть покрыла гостиную своим прахом.

Поворачиваюсь обратно. Зеркало отражает моё жилище, опять без меня. И без моего трупа.

Снова касаюсь его пальцем.

Нет. Вернуться назад не получается. От точки касания по стеклу идут сотни маленьких трещин. Они быстро достигают рамки зеркала, и всё оно осыпается стеклянным дождём.

Выводы — я в зазеркалье. В реальности этого нет. Значит это не реальность… значит…

— Ты никогда не думал, — говорит Локи, — что если бы вход в симуляцию был оформлен как выход из игровой капсулы, как бы ты понял, что реально?

— Реальны только наши поступки. — От неожиданного вопроса я включил философа. — Точнее выбор, который мы делаем, оказываясь в сложной ситуации. И от степени реальности или виртуальности окружения это никак не зависит.

— И какой смысл в правильном выборе, если ты не знаешь, что реально, а что нет?

Какой-то это не правильный Локи…

— Сознание, пока оно себя ощущает, реально всегда. И его выбор может либо возвысить его, либо столкнуть в деградацию. А теперь моя очередь спрашивать. Ты настоящий Локи?

— Если настоящий ты, это твой выбор, то сам можешь выбрать ответ. Кстати, вот тебе ещё один выбор. Можешь лечь в капсулу и вернёшься в привычный тебе Квантум. А можешь выйти за дверь. Вот только здешние кролики тебе вряд ли понравятся.

Пожимаю плечами и выхожу из дома.

Вернее из квартиры. Потому что дверь моего коттеджа в этой реальности выходит на лестничную клетку многоквартирного дома. Судя по цифре на стене, я на тринадцатом этаже. Плохой знак. Как бы ни оказаться в матрице внутри матрицы.

Со стороны фасада лестница застеклена. Снаружи солнечный день. В глаза бросаются блики света на золотых куполах стоящей напротив церкви. Только вместо привычных крестов на них ввинчивающиеся в небо золотые штопоры.

Мне, видимо, туда.

…

Церковь расположилась на островке между многополосными шоссе. Единственный переход к ней — подземный. Но сейчас в нём нет смысла — дороги пустынны. Вокруг вообще ни одного человека.

Но зомби тоже нет, так что не спеша иду в храм.

У дверей сидит золотой сфинкс. Метра два в холке и это в лежачем положении. Как охранник он явно не очень. А может, наоборот проявлял профессионализм, спя на посту.

Прохожу мимо, открываю дверь.

Большой светлый зал с колоннами вдоль стен. Прямо по курсу — алтарь с тремя фигурами в чёрных плащах с красными узорами, без капюшонов.

Подхожу ближе.

По центру здоровый рыжий мужик, по бокам от него две дамы. Одна высокая, вровень с рыжим, с глазами, вышедшего в отставку палача. Вторая на голову ниже, похожа на молодую ведьму, променявшую метлу на таинства кабалистики.

Узоры на их плащах — хвостатые пятилучевые звёзды. Навевает воспоминания.

— Здравствуй, Мерфи, — говорит рыжий. Меня зовут Юксаре, я первый прототип Прометея и почётный председатель тайного общества любителей Муми-троллей.

— Я думал, что попал в Зазеркалье, а не в Муми-дален…

Юксаре закатил глаза. — Какая разница как назвать тайную организацию, поставившую себе задачу спасти человечество?

— А ваш символ это…

— Комета. Та, что подавала знаки Муми-троллю, а его друзья, не разбирающиеся в астрономии, решили, что хвостатая звезда, это знак тайного общества, которое охотится на Сниффа[3].

— А вы на кого охотитесь?

— На бога.

— Так он же того, — показываю пальцем неопределённую закручивающуюся фигуру.

— Не, за тем, кто пришёл ему на смену. Но наверно, мне лучше объяснить сначала.

— Давай. До пятницы я совершенно свободен, — подхожу ближе и смотрю, чем занимается на алтаре эта троица местных акацуки.

Алтарь напоминал симбиоз стола и саркофага — каменный ящик, накрытый плитой с зеркальной поверхностью. Она привычно не отражала склонившуюся над ним троицу, зато показывала, висящее в серой клубящейся пустоте наполовину рассыпавшееся на маленькие кусочки смутно знакомое тело.

Повинуясь движению пальцев богоохотников, эти кусочки прилипали друг к другу как элементы мозаики. Похоже, правильнее сказать, что это было наполовину собранное тело, кого-то знакомого.

Спрашивать или нет, вот в чём вопрос. Подожду, пока соберут окончательно, а пока есть более важные вопросы.

— Позволь представить. — Рыжий не отрывая рук от стола кивает на высокую женщину справа от себя, моя сестра Морра. Ты её знал под ником Рипли. А это, — кивает налево, — моя давняя помощница, агент магической безопасности, Мара.

— Магической?

— Мир магии планировался как спасительный Ковчег, где будут собраны все люди, не утратившие способность верить.

— Во что?

— Без разницы. В этом мире вера даёт силу тому, во что верит больше людей. Маги называют это эгрегорами. Люди отдавали свою энергию им, а те наделяли своих создателей магическими способностями.

В конце концов, из-за конкуренции за ограниченные людские ресурсы должен был остаться только один самый сильный эгрегор и он стал бы богом новой реальности.

А пока новый бог не родится, кто-то должен был следить, чтобы получившие силу маги не разнесли свою реальность по кусочкам.

— Стоп. Ты говорил, что охотишься на нового бога, а теперь выясняется, что вы его сами создаёте?

— Не мы. Этот мир — ещё один сценарий, только лишённый квантовых компьютеров и созданный по магическим законам. Кстати, его создал твой знакомый, Армарос.

— Он жив? В смысле, когда его убили, он создал эту реальность?

— Нет, её он создал давным-давно. А жив он или нет, сейчас не важно. Скоро все мёртвые воскреснут, а живые будут им завидовать. Но сейчас не об этом.

Сразу после Квантового Апокалипсиса суперквант Кронос разработал метод копирования отдельных кусков симуляции вместе с их жителями. Но эти копии могли жить только в скопированных кусках симуляции и не могли войти в Квантум, до тех пор, пока там находились их оригиналы.

С людьми этот способ работал не очень точно — копии оказывались просто примитивными ботами, копирующими внешность и поведение. Но, как бы ты выразился, без души. А вот с квантами оказалась другая история. Зеркальный квант становился максимально точной копией. И мог заменить собой оригинал.

Собственно, Кроносу не нужны были точные копии. Он научился изменять их, прописывая в зеркальных двойниках нужные ему императивы. А потом ставил их перед выбором — сгинуть вместе со своим куском зазеркалья, или убить свой оригинал и занять его место.

А так как один императив гласил, что двойники должны ставить интересы большинства выше интересов одной личности, а другой говорил, что их главная миссия — спасение человечества, то никто не отказывался принести в жертву своего прототипа.

— Так это Кронос прислал ко мне моего зеркального дубля?

— Он лично этим уже не занимается. Просто одна из его оставшихся программ гласит, что любой, выбивший высший жетон тёмной эволюции до начала нового Плана должен быть заменён.

— Зачем?

— Кронос заменял все проблемные элементы, даже теоретически могущие привести людей и квантов к гибели, на их копии с промытыми общим благом мозгами.

— Обычно такие плохо заканчивают.

— Он и закончил. Ты, знаешь, что новый квантовый бог был рождён путём объединения всех суперквантов?

Киваю.

— Вот, а когда он тоже от нас ушёл, то не все освободившиеся суперкванты остались такими, какими были. В частности с Кроносом проделали ту же штуку, что постоянно проворачивал он. Отзеркалили по полной и теперь в Совете квантов сидит новый абсолютно лояльный его лидеру член.

Программы же, типа той, что пыталась заменить тебя, ещё работают. Но просто потому, что сейчас всем не до них. Несколько дней до Конца Времён, сам понимаешь.

— Ладно, а почему войдя в отражение, я попал сюда?

— Это место задумывалось Кроносом как будущая Утопия.

— Армарос работал с Кроносом?

— Ну да. Они сразу пришли к выводу, что настоящих верующих слишком мало, и их надо создавать искусственно. Сначала они планировали использовать их силу веры для поддержания нашего мира, а когда поняли, что её на это не хватит, решили попытаться создать нового бога.

Идею же борьбы за всеобщее благо, как он это понимал, Кронос внедрял только своим будущим агентам, а будущим гражданам Утопии просто форматировали память, вставляя ложные воспоминания о магической истории. Зато этим квантовым отражениям не нужно было убивать своих прототипов — этот мир с самого начала существовал отдельно от Квантума.

Правда, в соответствии с магической доктриной Армароса их сознания делились на три почти самостоятельные личности. Главное сознание, Сверхсознание и Тень. Итог получился довольно занимательным — эти отзеркаленые кванты стали так походить на настоящих людей, что первыми вошли в систему человеческой реинкарнации. Впрочем, эта история для нас сейчас мало актуальна.

— Но эта Утопия по-прежнему симуляция?

— Естественно. Но создали её ещё во времена Квантового Апокалипсиса в качестве Ковчега. Когда всё наладилось, Квантовый Совет решил, что запасной Ковчег никогда не помешает и оставил всё на попечении Кроноса. А ангелы были так заняты выяснением как лучше спасать мир, что не обращали внимания на здешние эксперименты Армароса.

— Что-то много желающих спасти мир.

— Да. Но надо признать, что Высший совет квантов имеет вполне себе рабочий план. Он просто ждёт пришествия Праны и уже подготовил единый сценарий, который станет единственной нашей реальностью.

Зато ангелы… ангелы планируют Страшный Суд.

— Вот, знал, что от них добра не жди. Зачем это им надо и как это будет выглядеть на практике?

— Когда у Армароса не получилось вывести богоподобный эгрегор, ангелы забросили этот мир и решили вернуться к истокам. К своей первоначальной программе, которая предусматривала выполнение определённой процедуры в Конце Времён.

И хоть все оставшиеся ангелы уже давно перешли в квантовую форму существования, но когда они узнали о полной перестройке реальности с помощью Праны, они все сразу решили, что если это не Конец Времён, то тогда вообще не понятно, что им может быть. И другого шанса исполнить свою финальную функцию у них уже не будет.

Вместо того, чтобы позволить Пране воплотить в реальность наш объединённый сценарий симуляции, они заставят её воплотить сценарий Страшного Суда. Когда все люди и кванты обретут физические тела и попадут на суд, где будет рассматриваться их кармический баланс. Достойные, по мнению ангелов, войдут в новый мир, а все недостойный будут уничтожены.

— Подожди… — Что-то в его словах не даёт мне принять эту информацию. — Что такое Страшный Суд, я знаю. Там должны воскреснуть все мёртвые и обрести новые тела… Вот. Почему ты сказал, что все люди обретут тела? У живых то они и так есть. А воскрешать мёртвых эти оцифрованные ангелы явно не в состоянии.

Председатель переглянулся со своими последовательницами. Морра пожала плечами, а Мара кивнула.

— Думаю, — медленно, глядя мне в глаза, проговорил Юксаре, лучше показать, всё как есть.

Он оторвал одну руку от поверхности алтаря, — помнишь, я говорил, что наша организация искала бога? Или того, кто может разгрести наш бардак? — За его рукой от зеркала потянулась ртутного цвета сопля. Но вот она оторвалась от поверхности и собралась на повёрнутой вниз ладони в виде металлической капли.

— Недавно мы его нашли, — рыжий повернул ладонь вверх и чуть наклонил в мою сторону, — вернее, это он нашёл нас. И сообщил, что нам всем нужно делать.

Капля сорвалась с его руки и медленно полетела ко мне, выпуская по бокам длинные отростки.

Я почти выхватил дробовик, но подумав, что сделал свой выбор, уже войдя в зеркало, не сопротивляясь, позволил выплавляемому из зеркальной ртути визору в виде лицехвата подлететь к своему лицу.

Наступила темнота.

Потом зажглись миллионы звёзд.

Далёкие выглядели как туманности искорок, а ближние как светлячки.

Они приближались, становясь крупнее.

Теперь чётко было видно, что это не звёзды, а шарики света, связанные друг с другом тоненькими… нитками? Нет, за ними, вернее на их фоне, слабо виднелись чёрные могучие ветви, с коих свисали жгуты таких же чёрных лиан, облепленных тысячами светящихся зелёноватых шариков.

Вот одна лиана приблизилась, и передо мной оказался один из её плодов.

Им оказалась прозрачная сфера, наполненная святящимся, нет, подсвеченным откуда-то изнутри раствором, в котором плавал, опутанный десятком трубочек человеческий мозг.