Крона, закрывающая Солнце

Глава 17

В громаде причальных ферм, издали выглядевших ритмичным узором на черном-серой плоскости стыковочного узла, алая подсветка выделенного шлюза смотрелась крошечной алой каплей. По мере приближения грандиозное сооружение обретало объем, но по-прежнему смотрелось совершенно нереально. Человеческий глаз не воспринимал технологическую постройку в два километра настоящей, будучи ориентирован к ней вертикально — сообразно тому, как при прыжке с парашютом мир под ногами видится игрушечным панно. Отделаться от образа полотна не удавалось — механизмы захвата казались грубыми стежками на практически бесконечной грани, созданной для приема кораблей вплоть до линкора. Строили с размахом.

Только когда до шлюза оставалось порядка шестисот метров, из идеальной картины стали проглядывать признаки старения, ветхости, ощущение массивности и тяжести построек. Всяческие иллюзии окончательно растаяла от жесткой сцепки с приемным конусом. Корабль ощутимо тряхнуло, внутреннее содержимое повело вбок под влиянием "заимствованной" у шлюза гравитации. Незакрепленные предметы поспешили грохнуться об пол.

— Начали-один, — глухо прозвучал приказ в так-сети.

Мгновенно зажужжали сервоприводы "термитов", перемещая роботехнику в верхнюю полусферу над входом. На их фоне еле слышно цокнула самодиагностика дополнительных манипуляторов с закрепленным вооружением. Мигнули в углу экрана цифры обратного отсчета.

— Три — плюс шесть. — отчитался полковник Арнольдс о полном количестве исправных манипуляторов в подконтрольном отряде.

Тактик и пилот сегодня выступали полноценными боевыми единицами: стратегическое планирование уже было произведено, а пилот мог пригодиться только при успехе.

— К работе готовы. — с тщательно скрываемым волнением отозвался Микки, главный среди сквада-номер-два.

С гулом зашипел закачиваемый в шлюзовую камеру воздух, одновременно убывая из атмосферы корабля. Еще двадцать секунд на контроль и проверку проб забранного газа — протокольное определение опасности "недружелюбного" борта. Мало ли что притащит с собой чужак…

— Давление приемной камеры выровнено. Утечек не фиксирую. — отчитался Струев. — Желтый свет.

— Начали-два.

Промежуточная мембрана раскрылась звездочкой, открывая доступ к главному выходу из корабля.

— Зеленый свет.

Почти неслышно совмещённые корабельные и приемные люки откатились в сторону и с лязгом зафиксировались пломбой в крайнем положении. Теперь корабль и приемный док — одно целое. Механизм удержит корабль от неплановой расстыковки, а любой, кто решит дернуть форсаж двигателя, останется без солидного клока обшивки и внутренних объемов. Самому сверкающему в ярком свете доку такие повреждения — как слону дробина. Там, за футбольным полем из белых, под мрамор, панелей, и сероватых от пыли стен, наверняка скрывается промежуточный шлюз, а то и два.

— Добро пожаловать! — Радушно прозвучало в наушниках доспеха.

Обладатель голоса отыскался чуть сбоку, посреди зала. То, что Мечев не засек его сразу, объяснялось желанием взглянуть на все своими глазами, а не через приборы — и уже потом, неподвижностью принимающих, масштабами помещения и людей на его фоне, а так же — не в последнюю очередь — цветом одежды.

Их было трое: двое мужчин, одна женщина. Белый мундир на том, что слева, с золотым кантом и генеральскими петлицами, украшал плечистого мужчину в возрасте. Парадный костюм слегка провисал в районе талии, да и сам офицер отличался нездоровой худобой. С едой, видимо, обстоит неважно. Мужчина в центре, как и дама справа от него, скрывали покров одежды за белоснежными халатами, сродни врачебным или научным. Нет бейджей и украшений — даже на даме. Возраст за шестьдесят у обоих, но худоба легко скашивает с десяток — и их тут же прибавляют обратно седина и морщины, желтоватый цвет кожи.

Говорил, что показательно, центральный, которого Мечев условно окрестил "ученым".

— Отряд "Рожденные Небом" на КСН "М" приветствует вас, — протокольно ответил Мечев, стараясь громким голосом войскодера скрыть отчетливый цокот пробиравшихся по потолку "термитов".

Помещение давало неприятное эхо, подхватывающее даже касание мягких накладок.

— Передаю вводные данные исполняемой гуманитарной миссии.

— Незачем, — отмахнулся "ученый". — Сети нет.

— В таком случае, прошу принять инфоноситель…

— Тоже — не нужно, — ученый застыл, чуть повернув голову. — Анил и Дерсан говорят, что семья АдДин не стала бы их искать.

— И тем не менее, я настаиваю.

— Это не важно. — "отмер" тот. — Ты получишь их завизированное письмо об отсутствии у них претензий и желания остаться здесь.

— Хотелось бы услышать от них лично. — Напрягся Мечев.

— Хорошо, — легко согласился ученый. — Сейчас они заняты, утечка фреона в оранжереях. Работы на сорок минут. У нас есть время, верно?

— Разумеется, — слегка успокоился Ылша.

— Тогда почему бы вам не покинуть этот громоздкий каркас и не прогуляться со мной? — Повел тот рукой к дальней стене. — Вам ведь интересно, что здесь происходит?

— Мои люди…

— Не имеет значения. Пусть идут с нами, но без вооружения.

— Устав отряда предполагает…

— Обеспечение безопасности на территории противника, да. На вас смотрит два десятка лучевых орудий. — показал старик на потолок. — Мы смонтировали боевые модули с двадцати соседних боксов и провели питание. Но не следует их опасаться. Нам, как вы могли догадаться, кое-что от вас нужно, — усмехнулся он. — Записку от коллег мы могли передать и через диспетчера.

Резко стало неуютно. Энергопоток от одной установки вполне блокировался пехотным щитом, но от двадцати, под разными углами атаки — могло прожарить качественно. В том числе встречающих. Но их, отчего-то, это не страшило. Или их хозяев — быть может, перед ним подставные лица? И мундир не по размеру — не от голода, а просто с чужого плеча?

— Понимаю ваше нежелание иметь вооруженных людей на подконтрольных объемах. — Взвешивая слова, с осторожностью произнес Мечев. — В таком случае, беседу можно провести здесь.

— Мы не настаиваем, — вновь ответил тот за всех.

Его спутники продолжали сохранять молчание. Взгляды их, тем не менее, были вполне осмыслены — с интересом оглядывали доспех и вооружение, распределившихся по потолку термитов и краем глаза — внутренний объем "Азамата", не сокрытого мембраной шлюза. Но между собой — ни глазком.

— Нами приготовлен солидный запас медикаментов и витаминизированных пакетов, — сбил неловкую паузу Ылша.

— Это пригодится. — кивнул старик. — Мы купим все. Так же мы хотели бы купить весь внутренний объем твоего модуля и перевозку до ближайшей населенной планеты.

— В рамках гуманитарной миссии, отряд бесплатно предоставит место для возможно-максимального числа выживших. Если вы подпишете…

— Нет. — Отрицательно качнул он головой. — Мы не полетим. Никто из нас. Я — в том числе. Но объем нам нужен.

Мечев аж замер от такого подхода, перебирая варианты.

— Уважаемый, как я могу вас называть?

Ученый неожиданно замер, уставившись в точку за спиной Мечева. И почти сразу же вновь обрел прежнюю живость.

— Фарах Эртем. Меня так зовут, — словно сомневаясь, произнес он.

— Уважаемый Фарах, до того, как возможность фрахта будет доступна к обсуждению, вам придется доказать отряду под протокол, что вы тут не терпите бедствие, — мрачнея, сказал Ылша. — Для начала, неплохо предъявить полномочия для этого.

— Перед вами глава научной миссии, глава СБ базы и глава тайной стражи. Мы уполномочены в должной мере. В том числе для заключения нового контракта.

— Прошу прощения, но, я вынужден просить личное подтверждение у каждого из ваших подчиненных…

— Хорошо.

— …что он согласен тут остаться.

— Хорошо. — терпеливо повторил он.

— Да что за чертовщина тут происходит? — Не сдержал вопль в так-сеть Струев.

— Уважаемый, то, что вы делаете, настолько важно? — Осторожно уточнил Мечев. — Для всех семисот двадцати человек, которые есть в списках?

— Это было важно шесть лет назад, — посмотрели на него спокойные серые глаза.

— А сейчас?

— А сейчас нам не нужно думать, как сделать оружие из того, что им никогда не было.

— Можно узнать, чем вы занимались? — Памятуя об оружии, направленном на них, все же сделал деликатный заход Ылша. В конце концов, раз ему уже предлагали рассказать…

— Было бы неплохо показать наглядно, — пожевал старик губами. — Вы точно не хотите посмотреть?

— А вы сохраните вооружение?

— Проект объединения сознаний, — впервые произнесла дама.

— Вернее, это не объединение, — поправил человек в мундире.

— Я бы назвал это слиянием, — с улыбкой завершил ученый. — Четыреста одиннадцать человек.

— Внутри меня, — бас обладателя мундира.

— И меня. — томный голос дамы.

Они замерли неподвижно, глядя одинаково спокойно на щиток доспеха Мечева. Практически не шевелились, но умудрялись выдавать удивительную синхронность пауз между фразами. И дышали — совершенно синхронно. Раньше Ылша не присматривался, но теперь… Это не было страшно, но было настолько странно, что подушечки пальцев самопроизвольно притрагивались к тумблерам блокировки вооружения.

— Вы знаете, — словно по-секрету шепнул старик. — Как много помнит человек?

— А четыреста одиннадцать? — голос слева.

— Шестьдесят пять специальностей! — восхищение справа.

— Мы даже знаем пароль от минного объема!

— Я знал, — улыбнулся офицер.

— А я знаю коды уничтожения базы, — ответила улыбкой дама.

— А ведь она была в штате прачкой, представляете? — Впервые посмотрел на нее ученый. — Никто и подумать не мог!

— Коды? — Всерьез удивился Мечев. — Тогда почему вы еще здесь?

— Нас убьют в Султанате, — развел руками старик. — Он это знал.

— Я это знаю, — повинился офицер.

— Но мы не сердимся на него.

— Потому что он…

— Это я…

— А как можно сердиться на себя? — Хором сказали все трое.

— Существуют другие страны, кроме Султаната, — намекнул Мечев.

— Они вновь захотят сделать оружие. — трое синхронно покачали головами.

— Фронтир?

— Искин уничтожил корабли. Вывел из пусковых шахт и расстрелял прямой наводкой движители…

— По моему приказу…

— Но мы не сердимся на него. — Вновь выдохнули трое.

— Мы подняли один и уже чиним, — гордо ответила дама. — Я…

— Мы…

— ЗНАЕМ..

-..как. Ведь я — знаю, что знает Алеф, наш энергетик.

— А я — могу варить обшивку, как Мохаммед. — подмигнула барышня.

— А вы — хотите прожить четыреста одиннадцать жизней? — С мудрой улыбкой посмотрел на них старик.

— Вы — один… Но как же ваши семьи? — сбился с толку Мечев, лихорадочно пытаясь просчитать обстановку.

— У НАС около тысячи детей, шести тысяч внуков. Мы любим каждого. Мы помним их первые шаги. Столько счастья! Месяцы приятных воспоминаний! — Старик зажмурился от удовольствия.

— ТАМ — первая любовь и выпускные балы…

— ТАМ — первые погоны и полеты, — добавил басом офицер, сверкая глупой улыбкой.

— Двадцать пять тысяч лет жизни в воспоминаниях и опыте, которые мы готовы подарить тебе. Пойдем с нами? — Протянул старик руку к выходу.

Заманчивое предложение, от которого, почему-то, хотелось бежать со всех ног. Но то, что число населения сократилось с семисот двадцати до четыреста одиннадцати — буквально кричало, что при резком отказе процесс может быть и не добровольным… Ведь потом те, кто выживет, простят остальных… Внутри доспеха Ылшу легонько тряхнуло от этой фразы.

— Вынужден отказать. Мною взяты долгосрочные обязательства. Моя самоидентификация необходима для их исполнения.

— Так может, ваши напарники?

— Параметры контракта запрещают им подобное волеизъявление. Но если вас интересует личное мнение — они не хотят. — Мечев озвучил синхронные ответы в так-сеть.

— Ваше право, — не настаивая, повел плечом военный. — Итак, вернемся к формированию контракта на перевозку.

— Только после личного заверения добровольности…

— Это формальность. Я — НЕ ХОЧУ. Вы получите согласие от меня ровно четыреста одиннадцать раз, — хмыкнула дама.

— Итак, мною собраны расчетные карты на сорок две тысячи динар. — Подхватил офицер. — Это весь объем наличных. Еще есть казна базы на кодированном носителе, с кредитным лимитом в шесть миллионов, но мы не гарантируем, что счет не закрыт или не будет обнулен при синхронизации с банком.

— Мы честны, — подтвердил ученый.

— Ожидаем того же от вас. — женский голос. — Груз должен быть доставлен в кратчайшее время.

— Это очень важно! — Подчеркнул военный. — Жаль, что вы не хотите стать одним из нас. Слова были бы не нужны.

— Я попробую вас понять, — все обдумав, решился Ылша, отдавая команду на раскрытие доспеха.

И одновременно, приказ в так-сеть: "Начали-три".

Холод слабоосвещенных коридоров уводил вглубь базы радиальными маршрутами, неудобными, неоптимальными — сконструированными для обороны, но не удобства перемещения. Иногда коридор отсекало лифтом без намека на лестницу-дублер, и Мечева вместе с сопровождающим уносило на несколько ярусов вниз. Его взялся провести с собой "ученый", оставив "военного" и "даму" в приемном доке, дабы скоротать беседу оставшимся. Хотя, как Ылша понял, отряд все равно будет разговаривать с одним и тем же… существом. Оттого, видимо, не было конвоя для "гостя" — зачем, если любая попытка агрессии в отношении единственного "экскурсовода" тут же будет известна остальным? Мечев не забыл того момента задумчивости, когда ученый сверялся с мнением Анила и Дерсана… Если все это не грандиозная постановка — некий аналог пси-связи бьет даже через глубину переборок и толщу базальта.

— Мне приходится экономить, — извиняющимся тоном произнес старик, выуживая из кармана фонарик в очередном витке коридора, начисто лишенном освещения. — После гибели ИскИна ремонтные дроны стали бесполезным куском железа. Все ветшает, свободных рук для ремонта нет. Энергии много, но ее еще нужно довести…

— Вы говорили о четырехсот "вас". В моей картотеке семь сотен. Что случилось с тремя сотнями экипажа?

Сложный вопрос рано или поздно следовало задать. Но под дулами энергооружия как-то язык не поворачивался.

— Паника, эвакуация, преступные приказы, — равнодушно, как говорят о давно прошедшем, отозвался тот. — Но вам больше интересны лично мои преступления, верно? Кровавый инопланетный монстр, отстрел и принуждение несогласных к объединению разумов?

— Я не хотел…

— Да бросьте, — фыркнул старик. — В моей голове четыреста сотен человек, и они уж прекрасно могут представить ваши душевные порывы. Прошу заметить — мы сразу предложили вам деньги, потому что считаем, что это лучший аргумент в разговоре с наемным отрядом. Мы эффективны, как единый организм. Жаль, что вы не с нами.

— Не пришлось бы платить? — Подначил Мечев. — Какие счеты между правым и левым карманом…

— Деньги не имеют значения, — покачал тот головой, продолжая вести из коридора в коридор. — Дело в понимании.

Ылша неопределенно хмыкнул, с интересом изучая обстановку.

— У вас две руки, лейтенант. Представьте, что кто-то хочет жить без рук. Как бы вы отнеслись к этому чудаку?

— Мои руки — принадлежат мне.

— Как и мои, — хмыкнул тот и посмотрел на морщинистые ладони. — Говорю же, это надо чувствовать…

Стало заметно светлее и теплее. Потихоньку начали появляться люди — группы, совершающие пробежки, ремонтные звенья из двух-трех человек, копающиеся в проводах за фальшпанелями стен.

— Я не могу позволить себе болеть, — ученый повел рукой в сторону одной из спортивных групп. — Разминаюсь, стараюсь высыпаться, поддерживаю оптимальное состояние. Везде поддерживается температура в восемнадцать градусов, это лучше всего для здоровья и ума. Гравитация, как вы заметили, снижена. Так легче переносить и работать, хотя приходится дополнительно поддерживать мышечный тонус. Как вы видите, я заинтересован в жизни и здоровье каждой клетки моего организма… Наших организмов. Нам сейчас налево, — указал старик дорогу.

— Так что насчет трех сотен граждан?

— Большая часть погибла при панике и подавлении бунтов. Когда стало ясно, что нас не будут эвакуировать и оставляют в глубокой консервации, многим это не понравилось, вы понимаете. А после того, как стало ясно, что мышеловка захлопнулась окончательно, часть населения и вовсе потеряла человеческий облик. К счастью, их вовремя отстрелили… На несколько месяцев ситуация стабилизировалась. Новый кризис произошел после попытки одного из руководителей наладить связь с САР и продать проект за освобождение и преференции. У руководителя были сторонники, они попытались захватить ИскИн и блокировать уровни программно. Не получилось. На базе вновь началась резня. Как вы понимаете, это не добавило ей целостности, часть тех событий мы не можем починить еще с тех пор.

— А вывод кораблей из доков и их уничтожение?

— Глупое решение. Посчитали, что так ни у кого не возникнет повода к дальнейшим бунтам. Как-будто не хватало минного поля вокруг…

— Помогло?

— Куда там… Наоборот, начались тихие диверсии. Так мы лишились большей части оранжерей — заговорщики посчитали, что оставшись без еды, мы будем вынуждены обратиться к внешнему миру… Ничего у них не вышло, зато все мы стали на границу голодной смерти. Было очень страшно, лейтенант. Мы помним это каждый по-своему, но даже самым радикальным заговорщикам, которые сейчас во мне, было страшно. Затем кто-то то ли от ужаса, то ли по какой иной причине прикончил ИскИн. Кто-то из тех трехсот, поэтому я не знаю причины. Кто-то с допуском, при желании можно вычислить имя и время, но тогда, да и сейчас, это без толку. Просто случилось.

— И тогда вы?

— Да, верно. Тогда я и мои лаборанты нарушили технику безопасности. — старик остановился перед могучими шлюзовыми створками и вдавил явно кустарно сделанный переключатель на левой стороне стены возле него. — Мы вошли сюда.

С шумом хорошо смазанного механизма, заслонка откатилась в сторону.

Перед глазами Мечева оказался декоративный сад с высокой травой — ярко-зеленой, будто сияющей изнутри, украшенной красными и желтыми бутонами цветов…А в центре прекрасного разнотравья — невысокое фиолетовое деревце, тянущее ветви с робкой молодой листвой к ярким плафонам дневного света.

— Признаюсь, — хекнул старик смущенно, — мы рассчитывали тут все распахать и засеять картошкой… Сами понимаете, уже было не до науки… А потом…

- "Приве-е-е-т…", - шелестом дремучего леса под ветром прозвучало у Мечева в голове.

— Что… что это? — облизнув губы, пересохшим горлом вымолвил Ылша.

— Семечко из сектора Друидов. Нашли запаянным в слое отвердевшей смолы на одной из мертвых планет. А теперь оно — это мы. Я, Анил, Дерсан, Ахмет… все мы. На этом деревце четыреста одиннадцать листочков, юноша. А нас, живых, осталось всего двести пятьдесят. И уверяю вас, если бы не оно, мы бы все умерли еще в самый первый год… Насовсем.

— Так, остальные…

— Оно помнит погибших. Вся их память, их острый ум и знания — доступны каждому из нас. Они живы, пока живо дерево. И все мы бессмертны вместе с ним. — ученый с любовью и грустью посмотрел на деревце. — Но есть проблема.

Мечев повернулся к старику, обозначая предельное внимание.

— Почва, — сел тот на колени и взял руками сероватую массу, растер в руках и высыпал обратно. — Ресурс исчерпан. Механизмы обновления и обогащения не дают прежних результатов. Мы хоронили в землю тела наших погибших, обрабатывали химикатами, обогащали и рециркулировали с почвой на оранжереях, но это привело только к тому, что теперь даже оранжереи выдохлись и вновь поставили нас на границу голода. Среди нас, увы, не оказалось агрономов, а оборудование после ряда диверсий стало неприятно чудить. Но если мы еще способны потерпеть урезанные пайки, то допустить, чтобы оно высохло… Чтобы с него облетела листва, ты понимаешь? — Старик поднялся и в отчаянии посмотрел на Ылшу.

— Ты должен доставить его на планету. Живую планету с почвой, водой и солнцем.

— Внутренних объемов челнока достаточно, чтобы уместить вместе с ним, — повел Мечев рукой в сторону деревца, — всех выживших. Нет смысла в самопожертвовании.

— Дело не в самопожертвовании, — отрицательно качнул тот головой. — Незачем уходить. Проект ведет десятки исследований, результат которых мне фантастически интересен. Я смотрел смету гуманитарной помощи — с той партией грузов, которые ты привез, я смогу возобновить работоспособность оранжерей и еще долго поддерживать достойный уровень жизни. Физическая смерть тел-носителей истинно бессмертного меня не страшит, амбиции неинтересны. То, что воистину важно — истина.

— Истина — константа в любой точке вселенной. Ее не обязательно искать именно здесь.

— А кем я буду там, во вне Проекта? Государственным изменником? Добровольным заключенным в очередной закрытой лаборатории? Или же единственным доктором наук на сорок тысяч квадратных километров средневекового фронтира, человеком без любимого дела и будущего? Нет, наемник. Все, что от тебя требуется — доставить Древо и обеспечить его сохранность.

— Только после того, как каждый из выживших подтвердит вашу версию, — с тем же непреклонным упрямством ответил Ылша.

— Это можно устроить. — Через пару минут бодания взглядами, ответил тот. — Я уже начинаю собираться в общем зале. Там для этого достаточно просторно.

Еще пять минут блуждания по коридорам, на сей раз — в гуще постепенно накапливающейся толпы, одинаково молчаливой и дисциплинированной. Путь завершился в обширном зале, некогда предназначенным для концертов и постановок, но давненько неиспользовавшимся. Большое число пыли, сорванные ткани со сцены, пластиковая мебель в пыли — сидеть на таком не хотелось.

— Все равно не с кем играть сцены, — оправдался старик, целеустремленно направляясь к трибуне на сцене.

За их спинами люди (или одни человек?) спокойно собирался в единую очередь — для того, чтобы в течение следующего получаса повторить одну и ту же фразу:

— Подтверждаю под протокол, находясь в здравой памяти и уме, не находясь под давлением, что не желаю покидать базу, не нуждаюсь в гуманитарной или иных видах помощи и, реализуя свои гражданские права, желаю продолжить работу в "Проекте".

— Принято, — первые десятки раз спокойно, но затем все с большим волнением записывал их показания Мечев.

Сбой случился только дважды — те самые искомые семьей АдДин своим словом и подписью закрыли отряду спасательный контракт. Гуманитарная миссия — это очень весомый вклад в имидж… Хотя особого удовольствия при этом Ылша не испытывал.

— Теперь вы довольны? — спросил "ученый" после того, как очередь развеялась, и все ее звенья поспешили вернуться к работе.

— Да. Но мне нужен день для совещания с командой. Это довольно… необычно. Вы должны понимать…

— У вас есть двадцать четыре часа. — насупившись, с неохотой подтвердил тот. — Мы пока подготовим все для перевозки.

— Вас не затруднит меня проводить?

— Разумеется.

Обратный путь провели в молчании. Ылша задумчиво рассматривал дорогу под своими ногами, не стараясь запомнить путь — а-модификация и без того все фиксирует. Мысли были очень разные, но прежняя решимость только укрепилась.

Поприветствовав кивком двух "лепестков", Мечев занял место в доспехе и дал команду на возвращение в корабль.

— Вам отведены гостевые покои, — окликнул "офицер".

Отряд предпочел базироваться на своем корабле, о чем было сообщено и воспринято без особых возражений. Все равно сбежать невозможно.

За спинами задраился промежуточный шлюз, отсекая "Рожденных" от странного населения станции.

Термиты заняли посадочные позиции на потолке. Вжикнули приводы снимаемых доспехов.

Освобождаясь от коконов, поднимался с мест сквад погонщиков — для того, чтобы занять место вокруг импровизированного столика на первом ярусе.

Некоторое время стояло молчание — люди задумчиво просматривали выборку из бесед, предоставленных Ылшей по результатам посещения базы, формируя собственное мнение. Предстояло принять решение — и оно затрагивало всех вокруг. Потому как мера ответственности за него была под стать.

— Итак? — Через половину часа поинтересовался Ылша у экипажа.

— За, — будучи в тяжелых раздумьях, мрачно отозвался Арнольдс.

— Не возражаю.

— Это будет правильно.

— За, — ответил сквад.

— Начали-четыре, — подытожил Мечев.

Отряд без спешки поднялся, чтобы занять позиции в доспехах и капсулах. Но на этот раз — не для войны, а для сна. Спешить было некуда.

Двенадцать часов требовалось специально выведенному вирусу, носителем которого являлся Мечев, чтобы гарантированно распространиться и инфицировать все население базы.

— Обнаружено тело, мужчина, тридцать лет. Коммридер отсутствует. Идентификация: Мюхмет Гунсур. Состояние: истощение, стабилен. Осуществляю эвакуацию в точку сбора.

Тело осторожно расположили на платформу "термита", отправив вслед за еще одним, гулко цокающим уже где-то вдали.

— Обнаружено тело, женщина, сорок пять лет. Коммридер отсутствует. Идентификация: Ойкю Келик. Состояние: истощение, стабильна. Осуществляю эвакуацию… — в сотый раз щёлкнул по так-сети стандартный рапорт.

Отряд шел по широким коридорам базы медленно, останавливаясь перед каждым телом и внимательно изучая состояние.

Боевой вирус проектировался нелетальным — всего-то форсированная активация зоны сна, привязанной не ко времени инфильтрации, а к био-часам организма, которые при долгой совместной работе в одном месте должны были быть неплохо синхронизированы — уж тем более у того, кто считал себя одним чело…существом. Пусть и с довольно неприятными побочными эффектами в виде головной боли… Но предсказать его воздействие на такой широкой выборке, с их особенностями иммунитета, комплексами аллергий и прочих особенностей, никто бы не решился. Поэтому работа велась довольно нервная, и каждое тело, после введения вакцины-блокатора, тщательно проверялось с фиксацией всех жизненных параметров.

Факт инфицирования подходил под ряд статей трибунала РИ и Султаната — в тех его частях, когда завершалась смертью или необратимыми последствиями для организма. В Султанате, после всего, отряд и без того будет персоной нон-грата, но для родной страны следовало иметь железные доказательства того, что примененное средство не входит в ряд запрещенных. То есть — никто не должен умереть. Пока обходилось.

— Обнаружено тело…

Мечев пропустил отряд мимо заветного шлюза и терпеливо дождался, пока отряд свернет за очередной изгиб коридора. Здесь, в преддверьях "Чужого", персонала базы оказалось ожидаемо много. Вполне возможно, их будет еще больше за этими дверями — но войти в них Ылша хотел сам, первым. Уровень пси экипажа был заведомо ниже его, а значит — не исключена возможность атаки и попытки подчинения коллег, с последующим "дружественным огнем". Этого нельзя было допустить.

Лейтенант взвесил в основной руке огнемет и пальцем другой вжал тумблер.

- "Заче-е-ем", - дыхнуло лесом ему в лицо.

— Урбанизация, — скучным тоном ответил Мечев, поджигая запал огнемета.

- "Не на-адо… Про-ошу"

— Будем договариваться?

- "Да-а-а", - взволнованно выдохнула чаща.