Крокки из Рода Барса, или Мир Оборотней

Глава XIV. Борьба за браслет

Зрители умолкли. Воины с занесенными копьями застыли над ареной. Королева встала, с замиранием следя за действиями Крокки. Граэррец, сжимая в руке браслет, сполз с головы погибшего чудовища. Бриллианты браслета испускали лучистое, пульсирующее сияние. Временами длинные тонкие лучики, как протуберанцы, вырывались из них, и если такой лучик касался тела Крокки, то в этом мести почти мгновенно затягивались раны. Крокки тотчас обратил на это внимание. И едва лишь показывался луч, как он сразу направлял его на одну из своих бесчисленных ран. В считанные минуты ему удалось избавиться от всех своих шрамов и порезов.

Кроме того он ощутил необыкновенный прилив сил. Он торжествующе оглянулся на затихшую толпу зеленолицых. Воины опустили копья и в недоумении переводили взгляды с Крокки на королеву, не зная, что им делать. Швазгаа подняла руку, призывая подданных к спокойствию и молчанию.

Вскоре, однако, и Крокки смутился. Он не знал, как пользоваться чудесной вещью. Глубокая тишина, воцарившаяся среди Змей, действовала на него угнетающе. Он надел браслет на правую руку, подошел к высокому борту арены и попробовал взобраться на него. Попытка закончилась неудачей.

— Спустите ему лестницу, — раздался над самой его головой голос Швазгаа, который показался пленнику каким-то непривычно мягким и вкрадчивым.

Деревянная лестница, ударившись о борт, ткнулась в окровавленный пол арены. Крокки поднялся по ней, не сводя глаз со змеиных воинов и готовый в любой момент увернуться от предательского удара. Но Змеи шарахались от него, как от зачумленного. В их толпе образовался живой коридор, в конце которого стояла Швазгаа. Девочки к этому времени успели перевариться в ее желудке, и фигура королевы обрела присущую ей стройность. Она устремила на Крокки взгляд, полный неги. Завораживающая улыбка озарила ее лицо, навстречу пленнику протянулись ее руки.

— Крокки, я ждала тебя много лет, — сказала она медоточивым, льющимся прямо в душу голосом. — Ты явился мне однажды во сне… Видение было ясным и чарующим, и я поняла, что ты— тот мужчина, который мне нужен… Страсть, безумная страсть овладела мной, все мои мечты, помыслы, чувства и поступки были направлены на то, чтобы соединиться с тобой, назвать тебя своим, прижаться к тебе, напиться ароматом твоих губ…

Она продолжала говорить, но Крокки перестал понимать смысл ее слов, душах звучала только музыка ее голоса, полная неземного очарования. Она обволакивала душу, манила, усыпляла и звала…

Факельные огни неожиданно померкли и все пространство перед молодым королем сосредоточилось только в этом бледном лице и пронзительных, увлекающих за собой глазах…

На какое-то время его окутал туман. Пелена еще не спала с его сознания, когда он почувствовал смутное удивление. Он шел, ноги его двигались, но куда он держал путь? Ему очень хотелось это знать.

Сквозь полупрозрачную завесу перед ним прорезался бледный овал. Напрягая зрение, он разглядел проступившее в тумане бескровное улыбающееся лицо Швазгаа. Что все это значит? Где он?..

Внезапно до него дошло, что он поднимается по лестнице. Это была знакомая ему лестница Бронзового Замка, ведущая в уединенные королевские покои. Перед ним, пятясь, не сводя с него больших желтых глаз и продолжая протягивать к нему руки, шла обольстительная колдунья. Она вела его за собой словно на невидимой нити.

Все другие Змеи по приказу королевы скрылись с их пути. Сила воли Крокки была парализована. Ее не существовало. Он начисто забыл о колдовском браслете, сверкавшем на запястье его руки. Он не владел своим телом. Он двигался неловко, как оживший деревянный истукан, подчиняясь воле змеиной королевы. Неосознаваемые им, но властные импульсы влекли его вслед за колдуньей, тело его не подчинялось мозгу, да и сам мозг словно забыл об управлении им.

Королева поднялась по лестнице и, по-прежнему не сводя с Крокки глаз, направилась по анфиладе роскошно убранных комнат. Двери чудесным образом раскрывались, когда она приближалась к ним. Крокки шел за ней, как лунатик. В последней, самой дальней комнате, куда они вошли, горел у стены факел и стояло широкое ложе. Из распахнутых окон струился бледно-синий звездный свет, соперничая с колеблющимся сиянием факела.

Швазгаа, войдя в полосу света, грациозными движениями избавилась от платья. Обнажилось ее стройное, холеное, белое тело. Живот лишь слегка выпирал, свидетельствуя об утренней трапезе, но не портил общего впечатления стройности. Корону Граэрры она бережно сняла с головы, опустила на стол и расправила густую копну иссиня-черных волос. Крокки стоял перед ней, не сводя с нее затуманенного взгляда.

— Иди ко мне, любимый… -прошептала колдунья, опускаясь на ложе.

Крокки наклонился над ней.

Королеве было прекрасно известно, что она не могла, даже с загипнотизированного, снять с него колдовской браслет. Заклятье, наложенное Герригом на чудесную вещь, тотчас убило бы похитительницу. Браслет мог перейти от одного владельца к другому только в результате добровольной передачи, причем как передающий, так и получающий должны находиться в ясном рассудке и передача должна быть осознанной и чистосердечной.

Но королеве было известно также и то, что запрет древнего мага можно было обойти. Осуществление дьявольского плана, посредством которого она намеревалась завладеть браслетом, казалось ей делом нетрудным. Смеясь и внутренне ликуя, она предвкушала победу. В душе зачарованного ею Крокки разгоралась страсть, грудь молодого человека бурно вздымалась, руки тянулись к обольстительному телу красавицы.

Взвизгнув, она обхватила его и, падая, увлекла за собой на кровать. Он стиснул ее своими мускулистыми руками, сжал так, что у нее перехватило дыхание, и впился губами в ее знойный, обжигающий рот. Ноги ее обвили его бедра, она заизвивалась, прижимаясь к нему, лаская руками его спину и плечи, страстно дыша и постанывая в истоме блаженства. Теперь от нее требовалось лишь не пропустить момент, когда страсть Крокки достигнет наивысшей точки и начнется семяизвержение; именно в эту секунду она может завладеть браслетом совершенно безнаказанно, ибо ей известно древнее змеиное заклинание Высшей Страсти, которое в мгновения оргазма перекроет, снимет запрет Геррига.

Но запрет снимается только в эти краткие мгновения. Швазгаа должна не упустить их. Как и всякая Змея, она, даже в минуты любовного соития, не теряла хладнокровия. Она внимательно следила за силой объятий своего партнера и ускоряющимся с каждой минутой темпом содрогания его интимного органа, вошедшего в ее плоть.

Оргазм близился, она ощущала это телепатическим чутьем, и радость, ликование захлестывали ее. Рука королевы поглаживала браслет на запястье Крокки, пальцы ее скрючивались, готовые вырвать чудесную вещь сразу же, как только молодой король закричит от страсти.

Наконец семя брызнуло, но в тот же момент произошло и пробуждение Крокки. Внезапная ясность мысли ошеломила юношу, он содрогнулся, как от чудовищного удара. Взгляду его предстало жуткое, неожиданное зрелище: голая королева, вцепившаяся в его правую руку, снимает браслет Геррига! Браслет был уже в руке Швазгаа, и единственное, что мог сделать Крокки — это выбить его. Он не мог дотянуться до браслета, но удар, который он нанес по рукам королевы, был такой силы, что она вскрикнула и выронила драгоценный предмет. Браслет со звоном упал на пол.

Зашипев в неистовой злобе, оскалив зубы и сразу изменившись в лице, королева скользнула на пол и нагнулась, но тут уже Крокки нанес ей удар обеими ногами.

Швазгаа с визгом отлетела к стене. Крокки, соскочив с кровати, прыгнул на нее. Могучие руки граэррца стиснули ее шею.

— Второй раз тебе не удастся обворожить меня, проклятая ведьма, — прохрипел молодой король, сжимая горло извивающейся под ним Швазгаа.

Внезапно она обернулась змеей. Длинное удавье тело выскользнуло из объятий Крокки и спустя мгновение ринулось на него, обвив толстыми, сильными кольцами.

На плечах и груди короля от напряжения вздулись мышцы. Одной рукой он удерживал на безопасном расстоянии змеиную голову, разинувшую зубастую пасть, а другой пытался ослабить обвившее его кольцо. Но Швазгаа, отведав человечины, была полна сил, глаза ее сверкали и между зубов сочился яд. Она не сомневалась, что еще несколько минут — и ее страшные объятия задушат Крокки, после чего она запихнет его в свое чрево, как тех пухленьких аппетитных крошек.

Король, задыхаясь, из последних сил сдерживая натиск могучей рептилии, отпрянул к подоконнику. Звездное небо ярко озаряло крыши и башни Бронзового Замка. Комната, куда Швазгаа завлекла молодого короля, находилась в одной из стрельчатых башенок, возвышавшихся над покатой металлической крышей. Крыша поблескивала под окном метрах в четырех. Крокки, изогнувшись всем телом, начал переваливаться через подоконник, увлекая за собой удава.

Они рухнули на крышу вместе, и в момент удара об нее кольца разжались. Крокки тотчас воспользовался этим. Он отпрянул от змеи, фыркнул, тело его судорожно вздрогнуло и в ту же секунду перед метнувшейся на него змеей стояла, выставив когти и готовая к отпору, большая гибкая сильная кошка. Швазгаа на мгновение замешкалась, и этого оказались достаточно, чтобы барс в два прыжка взлетел на самый гребень крыши. Его черный силуэт замаячил на фоне звезд.

Крокки-человек в борьбе с удавом был гол и безоружен, он ничего не мог противопоставить чудовищной змее, кроме силы своих мышц, которой оказалось явно недостаточно; зато Крокки-барс, помимо силы мышц, обладал острыми клыками и когтями. Издав угрожающее рычание, он прыгнул на громадную змею и вонзил когти в ее чешуйчатую кожу. Швазгаа заизвивалась, забила хвостом, стала переворачиваться, норовя сбросить с себя вертлявое гибкое животное, которое раздирало когтями ее тело. Но едва змеиное кольцо набрасывалось на него, как Крокки отпрыгивал и снова кидался на гадину, стремясь вцепиться в ее шею возле головы.

Змея была намного крупнее барса, но все же ей никак не удавалось обвить его и, получив точку опоры, стиснуть его в смертельных объятиях. Барс ускользал, уворачивался и драл, терзал, грыз тело змеиной королевы. На покатой крыше, где не за что было уцепиться, драться было неудобно обоим. Когти барса скользили по металлической кровле, тело змеи тоже постепенно сползало к карнизу, под которым, далеко внизу, чернело усеянное острыми камнями дно оборонительного рва, окружавшего Замок.

Противники изменили тактику и норовили теперь столкнуть один другого в эту пропасть. Змеиный хвост уже свешивался с карниза и бессильно трепыхался в воздухе. Крокки, наконец, удалось впиться клыками в хребет змеи, пасть Швазгаа судорожно разинулась, брызгая ядом. Змея силилась извернуться, обрести опору на самом краю пропасти и обвить барса, но вскоре вынуждена была оставить эти попытки: почти треть ее тела сползло с крыши и зависло над бездной, а оставшиеся две трети застыли без движения, потому что от каждого малейшего шевеления тело еще больше сползало вниз и приближалось к пропасти.

В окнах соседних зданий и башен заметались факелы. Змеи устремились на помощь своей королеве. Но пока они не выбежали на крышу, Крокки грыз и раздирал хребет ненавистной колдуньи. Под его зубами хрустнула кость, из горла змеи исторгся предсмертный шип, и отгрызанная голова осталась в когтях у барса, тело же королевы, содрогаясь в конвульсиях, рухнуло с крыши и исчезло в темноте. Снизу донесся глухой звук удара. Туловище чудовищной рептилии разбилось и брызнуло во все стороны кровавыми ошметьями.

Крокки сжал лапами змеиную голову, черты лица которой постепенно приобретали человеческие.