Крест толкователей

***

Машина Каратаева обогнула дом, въехала под арку и резко затормозила. Дальше проезда не было – путь преграждали врытые в землю металлические трубы. Каратаев хлопнул дверью и, доставая на ходу пистолет, побежал по двору, - туда, где, по его мнению, должны была располагаться дверь черного хода.

Он бежал мимо каких-то сараев, оббитых жестяными листами, вдоль стены котельной, которая стояла длинного забора из красного кирпича. Когда до двери оставалось не более двух десятков метров, бег его был прерван внезапно и совершенно не по-джентельменски.

Из-за угла котельной вдруг появился Ракитин и грубо сшиб его подсечкой, как обнаглевший футболист.

Каратаев полетел кувырком, пытается перегруппироваться в полете, однако сделать этого вовремя ему не удалось. Ракитин запрыгнул на него сверху, заломил руку и упер его носом в асфальт.

Каратаев сжал зубы, на которых скрипнул песок.

Ракитин надавил так, что кость затрещала.

- Где Юлия? – прорычал он.

- Да пошел ты! – прохрипел Каратаев.

Ракитин увеличил давление.

- Руку сломаю… - стало ясно, что он не шутил. - Где Юлия, гад?..

Каратаев застонал от боли.

- Не дави… - проговорил он. - Я дал ей снотворного… Она в гостинице. Спит.

Ракитин слегка ослабил хватку. Плотнее уперся коленом в спину Каратаева и достал свободной рукою из кармана ручку. Зубами сорвал с нее колпачок.

Каратаев скосил глаз, наблюдая за действиями капитана.

- Постой… - сказал он. – Это ты всегда успеешь. Как ты меня вычислил?

Разговаривать с ним у Ракитина особенного желания не было. Несколько секунд Глеб Андреевич медлил, решая, применять ли ему секретный препарат. Ручка замерла в воздухе, всего лишь в нескольких сантиметрах от шеи Каратаева.

Наконец, Ракитин переспросил:

- Спрашиваешь, как вычислил? – и добавил, будто бы невпопад: - Хорхе Мария Видаль.

Каратаев дернул головой.

- Какая еще Мария? Ты что, очумел?..

Ракитин сказал:

- Это сорт табака, который растет только на западе Кубы. Медсестра запомнила его – только он пахнет жареным миндалем. Это ты предложил Сабурову такую сумму, что он не смог от нее отказаться, и поэтому устроил инсценировку с кремацией. После того, как вместо Лунина кого-то сожгли, вам оставалось только избавиться от тех людей, которые знали, что он жив. Я должен был стать четвертым. А твоя напарница – пятой. Но запах табака – это не самое главное.

Каратаеву удалось повернуть голову и бросить на Ракитина взгляд.

- А что же тогда?..

Ракитин ответил:

- Дементьева рассказала тебе про кафе и про нашу встречу. Ты проглотил крючок. И заволновался. Если бы не твои снайперы, мы выпили бы кофе и спокойно разошлись. Улик против тебя никаких не было. А теперь они есть, Антон.

Ракитин занес ручку. Каратаев почувствовал, что желание разговаривать у капитана иссякло.

- Да обожди ты!.. – проговорил он. - Значит все – встреча в кафе, свадьба – все это было подстроено?

Ракитин вздохнул.

- Свадьба была настоящая. А вот ненастоящий, к сожалению, это – ты.

Ракитин вонзил ручку в шею Каратаева с такой силой, что та сломалась. Каратаев скрипнул зубами от боли, дернулся и замер. Глаза его закрылись, в уголке рта закипела пена.

Ракитин отпустил его руку и медленно поднялся, отряхивая колено, - будто оно упиралось не в спину Каратаева, а в грязь.

В этот момент открылась дверь черного хода. Из нее выбежал Бубенцов. Остановившись перед Ракитиным, он перевел дух и посмотрел на Каратаева, лежащего на асфальте.

- Глеб Андреич, справился? – спросил Бубенцов.

Ракитин усмехнулся.

- Кое-как. Но без твоей помощи - вряд ли бы.

Бубенцов замялся.

- Ну, я пойду? А то брат женится - второй день сегодня, а я с утра ни капли. А хотите, и вы рюмашку? – оживился Бубенцов.

Внезапно лицо его изменилось. Бросив взгляд куда-то за спину Ракитина, он вздрогнул и предостерегающе поднял руку.

Ракитин резко обернулся. В этот момент с земли на него прыгнул Каратаев – он был полностью дееспособен, агрессивен и никакой парализации не осталось у него и в помине.

В кулаке его, как заточка, была зажата шариковая ручка – точно такая же, которую только что сломал об его шею Ракитин.

В самый последний миг Глебу Андреевичу удалось все-таки отпрыгнуть в сторону. Каратаев сделал короткий взмах, и ручка, пропоров штанину, вонзилась в бедро оказавшегося за спиной капитана Бубенцова. Тот сразу же потерял равновесие и рухнул на асфальт, как сноп.

***

Очевидно, в ручке был всего лишь один заряд, и Каратаев, зная об этом, не стал вынимать ее из ноги жертвы. Он метнулся в сторону. Теперь у него была другая цель – пистолет, который Ракитин выбил из его руки.

Каратаев прыгнул к нему. Когда между пистолетом и его рукой оставалось всего лишь несколько сантиметров, Ракитин ударил по оружию ногой, и пистолет улетел в кусты.

Каратаев, потеряв цель, тут же обнаружил другую – он с разворота ударил Ракитина в ухо. Удар этот оказался настолько резок и силен, что капитан отлетел и ударился головой о мусорный бак.

Ракитин тут же вскочил на ноги, однако, сразу же стало, что удар Каратаева не прошел даром – капитана заметно качнуло и повело в сторону.

***

У мусорного бака Каратаев заметил груду металлолома. Он выхватил из нее первое, что попалось под руку, и это оказалось обрезком металлической трубы.

С размаху он нанес противнику удар, но Ракитин успел увернуться. Обрезок ударил в кромку мусорного контейнера, рассыпав сноп искр.

Второй удар пришелся Ракитину в плечо. Он сшиб капитана наземь. Ракитин перевернулся через голову, и, держась рукою за ушибленное место, побежал к постаменту, на котором возвышалась труба котельной. Каратаев ринулся за ним.

***

Ракитин схватился за перекладины металлической лестницы и подпрыгнул. Каратаев ударил по тому месту, где только что была нога капитана. Глеб Андреевич проворно взобрался на постамент и стал подниматься по трубе вверх, хватаясь за скобы, вогнанные в кирпичи. Метра через три он остановился, перехватился крепче и посмотрел на своего преследователя. Каратаев стоял на постаменте, держа в руках обрезок.

Каратаев насмешливо спросил, смотря на Ракитина снизу вверх:

- Ну что, Глеб Андреич, дальше полезешь? Или меня подождешь?

Ракитин ответил ему в тон:

- Подожду. Поднимайся, хватит болтать.

Однако, Каратаев медлил.

Обрезок, зажатый в его руке, давал преимущество лишь в схватке лицом к лицу. Однако на трубе, где преследуемый находился сверху, он был совершенно бесполезен. Двинуться вслед за капитаном Каратаев не мог – поднимаясь по скобам, он, безусловно, попал бы под удар его ног. Был еще один выход – пистолет. Но чтобы добраться до него, нужно было сначала спуститься вниз и подбежать к кустам, а затем отыскать его в траве. Этот вариант давал Ракитину самое главное – драгоценные секунды. И использовать их он мог на что угодно.

Ситуация оказалась патовой. Чтобы выиграть время и прийти хоть к какому-то решению, Каратаев спросил:

- А как тебе фокус с ручкой? Неужели ты думал, что я дал тебе настоящую?

Ракитин не отвечал. Каратаев вдруг понял, что он вообще не слушает его и смотрит в совершенно другую сторону.

Капитан вдруг поднялся на две или три скобы выше. Он бросил взгляд за кирпичный забор. Сразу за ним, лежали крыши металлических гаражей. Именно из той точки, в которой сейчас находился Глеб Андреевич, можно было добраться до них в прыжке.

Ракитин колебался всего лишь долю секунды.

Он сильно оттолкнулся ногами от скобы, прыгнул и исчез за забором.

Капитан с грохотом приземлился на самый край крыши. И сделал он это не слишком удачно - нога его вдруг соскользнула и сорвалась в щель между двумя гаражами. Ракитин, ударившись коленом, провалился. Щель оказалась настолько узкой, что он плотно застрял в ней по грудь.

Капитан с ужасом посмотрел вниз. В десяти сантиметрах от его живота откуда-то снизу косо шел штырь арматуры, на который он едва не напоролся. Упираясь на локти, Глеб Андреевич судорожно пытался выбраться наружу.

Каратаев видел прыжок Ракитина. Не упустить его можно было только одним способом – немедленно последовать его примеру. Засунув обрезок сзади за брючный ремень, он быстро взобрался по скобам на то место, где только что висел капитан. Каратаев бросил взгляд вниз – там, с огромным трудом, пытается выбраться из щели Ракитин. Каратаев усмехнулся – противник его был почти беспомощен, и шансы теперь резко возрастали. С силой оттолкнувшись, Антон прыгнул и приземлился на крышу гаража.

Некоторое время Каратаев смотрел на капитана сверху вниз. Осознав тщетность попыток освободиться, Ракитин затих, поднял голову и тоже посмотрел на него. Каратаев почти дружелюбно кивнул ему, достал из-за ремня обрезок трубы и сказал:

- А ведь я тебя обманул, Глеб Андреевич. Юля стала слишком опасной. Она подозревала меня.

- Что с ней?.. – тихо спросил Ракитин.

- Я засунул ее в мусорный бак, - усмехнулся Каратаев. – А перед этим свернул ей шею. То же самое я сейчас сделаю и с тобой. Все, капитан.

Каратаев, крепче сжав пальцы, занес трубу.

Ракитин вдруг схватил его за щиколотку и резко дернул на себя. Потеряв равновесие, Каратаев взмахнул руками. Нога его подвернулась и сорвалась с края.

Каратаев вошел в щель между гаражами плотно и без звука. Упереться локтями, как Ракитин, он не успел, и поэтому голова его оказалась значительно ниже уровня крыши.

Ракитин выдохнул воздух из груди и стал выбираться наружу, не спуская настороженных глаз со своего оппонента. Тот тоже смотрел на капитана, однако в глазах его сквозила лишь растерянность. Каратаев даже раскрывал рот, пытаясь сообщить Глебу Андреевичу нечто важное. Однако, сделать этого ему никак не удавалось – из горла его вырывается лишь хрип.

Такое поведение было вполне объяснимо. Из шеи Каратаева, чуть ниже уха, торчал окровавленный торец арматуры.

Выбравшись наружу, Ракитин сел на край крыши и спустил ноги в щель. Бросив взгляд на Каратаева, он устало сказал:

- Вот теперь – все…

Но тот не слышал уже ничего.

У машины Каратаева Ракитин остановился. Водительская дверь была распахнута. На пассажирском сиденье лежал закрытый ноутбук, а в замке зажигания торчал ключ. Капитан сел за руль и повернул его.

Дома казались картонными фасадами, за которыми не скрывалось никакой жизни. Деревья были двухмерными – их будто вырезали из темной бумаги и расклеили в упорядоченной геометрической перспективе. Плоские фигуры прохожих не двигались и совсем не отбрасывали теней. Мелькали перекрестки, будто контуры прозрачной и стремительно бледнеющей карты. Ракитин зигзагами обходил машины, которые вставали в разных местах дороги, будто фанерные муляжи. Ощущение скорости было таким же призрачным и рваным, как и ощущение времени.

Внезапно капитан понял, что города вокруг него уже нет - машина его мчалась по незнакомому шоссе. Вышел навстречу трактор с ковшом, от которого пришлось резко увернуться. На повороте, когда ослепительное солнце вдруг ударило в глаза, Ракитин услышал глухой металлический стук. Звук шел откуда-то сзади.

Ракитин выбрался из машины. Обошел ее. Несколько мгновений капитан стоял неподвижно, не спуская глаз с багажника. Затем протянул руку, щелкнул кнопкой и осторожно поднял его крышку.

Изнутри на него смотрела Юлия Николаевна. Рот ее оказался залепленным скотчем, руки были связаны за спиной, а на щеку упала прядь светлых волос.

Зоя сидела на пассажирском сиденье. Вид у нее был отрешенный, под глазами легли тени, а висок прижался к стеклу. Она равнодушно смотрела куда-то вбок. За окном «москвича» проплывали фонарные столбы, роняя на лицо девушки отсветы и тени.

Водитель включил поворотный сигнал и взял ближе к обочине.

- Заправка, - сообщил он.

Зоя не ответила.

Машина въехала под навес и остановилась у одной из колонок.

Водитель опустил солнцезащитный козырек, достал из-за него фотографию и протянул ее Зое. Девушка молча взяла ее, положила в сумку и вышла.

Залив бензин, водитель вставил пистолет в гнездо. Он сел за руль, включил радио и настроился на какую-то волну.

Дверь хлопнула. Повернув голову, водитель бросил взгляд на своего пассажира.

На переднее сиденье опускалась миссис Хадсон.

В одном из лондонских кафе сидел Стоун. Столик его был у самого окна, за которым двигался по улице поток машин. Перед Стоуном стояла чашка кофе и бутылочка минеральной воды. В руке его был коробок спичек, который он задумчиво вертел между пальцами.

За окно Стоун не смотрел. Он сидел лицом ко входу. Когда звонил колокольчик, Стоун немедленно поднимал на дверь глаза.

Наконец, в кафе вошел его знакомый – тот самый человек с газетой, с которым он разговаривал, сидя на ступенях перед Национальной галереей.

Он подошел к столику Стоуна, приподнял шляпу и сел напротив.

Взявшись за бутылочку с минеральной водой, он спросил:

- Разрешите?

Стоун кивнул.

Человек налил воду в стакан и сделал несколько жадных глотков.

- Если катастрофу можно назвать неприятностями, то именно они у нас теперь и появились, - сказал он.

- Давайте только без драматизма, - холодно посоветовал Стоун.

Его собеседник вздохнул.

- Без драматизма, я думаю, тут не обойтись никак. Задание провалено. Информатор потерян. Потерян самолет и весь его экипаж. Нарушена сеть, которая много лет действовала безотказно…

- Да не в этом же дело!..- вдруг оборвал его Стоун. - RZ-36 жива?

В ночном небе, сияя огнями иллюминаторов, из Москвы в Лондон летел пассажирский самолет. Внутри его, в салоне бизнес-класса сидела на одном из кресел миссис Хадсон. Лицо ее было безмятежно и умиротворено. На ней были наушники mp-3 плеера, а в руках сверкали вязальные спицы.

Бояринцев сидел в своем подземном кабинете во главе стола. По правую руку от него располагался Ракитин. Он был гладко выбрит, на лице его теперь не было ни ссадин, ни кровоподтеков. Одет был Глеб Андреевич в хорошо подогнанную военную форму.

- Товарищ капитан, - сказал Бояринцев, - вы именно тот человек, который нам нужен. Теперь вы будете служить здесь, в Москве. Работа, которая вам предстоит, абсолютно секретна.

Ракитин поднял на генерала глаза:

- Могу ли я узнать о ней хотя бы в общих чертах?

- Проект, в котором вы будете работать, посвящен исследованиям паранормальных способностей человеческого мозга.

- Я в этом мало что смыслю, товарищ генерал…

Бояринцев усмехнулся.

- А это и не обязательно. Ваша задача – находить людей, обладающих такими способностями. И переправлять их в наш институт. У вас это получается, по-моему, с блеском. Однако, теперь эта задача несколько осложнена. Обозначилась некая сила, которая охотится за теми же людьми, что и мы. Она настолько мощная, что первый раунд мы, к сожалению, проиграли. Лунин потерян.

- Но ведь останков его так и не нашли? – спросил Ракитин.

По лицу Бояринцева промелькнула тень.

- Не нашли. Но это не меняет сути дела – Лунина-то у нас все-таки нет… Кстати, что с тем мальчиком?

- Жив, - коротко ответил Ракитин. - Поврежден нижний отдел позвоночника. Но врачи говорят, что его можно будет поставить на ноги. Еще одно обстоятельство, товарищ генерал…

- Слушаю? – сказал Бояринцев.

Ракитин поднял на генерала глаза.

- Это очень важно, поймите. Ему нужна сложная операция. Ее делают не только в Швейцарии, но и у нас, в Москве.

Бояринцев внимательно посмотрел на Ракитина. Затем взял ручку и записал что-то в блокноте.

- Хорошо. Я возьму это на заметку. Прослежу лично. А сейчас вы встретитесь с человеком, с которым вам предстоит работать.

Бояринцев наклонился к пульту селекторной связи и нажал на кнопку.

- Пригласите, пожалуйста, - сказал он в микрофон. Потом поднял глаза на Ракитина. - Кстати, именно этот человек и рекомендовал вас.

Ракитин поднялся из-за стола и одернул мундир. Встал по стойке смирно. Дверь открылась, и в кабинет вошла Дементьева.

- Юля?.. – удивленно вырвалось у Ракитина.

- Да, Глеб Андреич, - кивнула ему Юлия Николаевна. – Теперь будем работать вместе. Наша цель - «Крест толкователей». Вы что-нибудь слышали о нем?..