Крепость Луны

Свиток девятнадцатый Беседа на пользу дела

Следующим вечером этот человек устроил мне бессонную ночь, и выбрал он для этого самый простой способ: схватил за руку и умоляюще прошептал:

— Скажите только да или нет. Понимаете? Да или нет, — он сделал паузу, чтобы судорожно втянуть в себя воздух. — Ответьте, это вы ищете потерявшуюся девушку? Вы?…

Я уставился на него во все глаза. Изумлению моему не было предела.

— Да, я ищу девушку, но…

Судорога отпустила лицо незнакомца, красивые черты его обрели покой.

— Да… да… — продолжил шептать он, но в голосе больше не было страдания, наоборот, в нём теперь звенела радость.

— Скажите, почему вы предположили, что я должен кого-то искать? — спросил я.

Незнакомец закрыл глаза. Его безмолвие разозлило меня.

— Кто вы такой и откуда вообще взялись? Почему молчите? Задавать вопросы у вас есть силы, а как отвечать, так сразу нет. Говорите, живо!

— Ну-ну, полегче, — с укором сказал сидящий за столом Авенир, — а то, глядишь, изобьёшь того, кого мы с таким усердием лечим.

Я подбежал к старцу.

— Нет, вы слышали, что он сказал? Он спросил…

— Я всё слышу, потому что нахожусь в своём доме, — Авенир зевнул. — Уже поздно, пора спать. Иди.

Я поплёлся к спальне, но вернулся и сердито посмотрел на старца.

— А если я предположу, что вы уже нашли с ним общий язык, то…

— Предположение твоё не имеет под собой никаких оснований, сударь. У тебя бред сонливого хомячка.

— Аа… Мне всё ясно! — и я зашагал в спальню, но по пути услышал равнодушный говор Авенира.

— Зуб даю, ничегошеньки тебе не ясно.

С этим я и растянулся на постели.

Раздражение на учителя быстро заменилось щекочущим любопытством. Рой мыслей зажужжал в голове. Предположения и догадки дикими лошадьми понеслись по бескрайней степи ночной тьмы. Я вертелся с одного бока на другой, время от времени приходя в себя, не понимая, спал я минуту назад или нет. Час уходил за часом, и похожий на патоку сон смешивался с реальностью, наполненной раздумьями. В могильной тишине иногда я слышал мерный стук своего плотского сердца, тогда как на месте другого, отнятого феями сердца я чувствовал ледяное спокойствие пустоты с притаившейся, как змея, болью.

На другой день я проснулся поздно. Мне захотелось быть отчуждённым, и я надел маску недовольства и холодности. Оделся теплее, прошёл мимо незнакомца, сделав вид, что не заметил его, лежащего с открытыми глазами и провожающего меня взглядом, и выбрался на свежий воздух.

Долго бродил по знакомой местности, усыпанной свежим снегом, пока, наконец, не почувствовал тяжесть голода. За это время голова прояснилась, раздражение улеглось, как стихают к полудню морские волны от далёкого ночного шторма.

— Наш молодец давно хочет говорить с тобой, — встретил меня серьёзным взглядом Авенир, — но ваш разговор состоится только после завтрака.

— У меня нет особого желания вести беседы с тем, кто притворяется спящим, когда ему задают серьёзные вопросы, — надулся я как мальчишка.

— Эх, сударь, — вздохнул старец, — до этого часа у меня была хоть какая-то надежда, но теперь я руку дам на отсечение, что взял в ученики круглое дурачьё.

— Да, ладно, шучу, шучу, — усмехнулся я. — Нынче я уверен, что этот молодец, как вы изволите выражаться, может рассказать нам множество любопытных вещей.

Мы наскоро позавтракали, накормили Назира (как он официально нам представился), причём он впервые, с болезненным выражением на лице проговорил:

— Вот совсем скоро я буду сам вставать, и тогда вам не придётся тратить на меня своё драгоценное время.

— Что за ерунда! — отмахнулся Авенир.

— Нет, право же, я вам нельзя сказать как благодарен…

— Лучше скажите, вкусно ли?

— Очень вкусно, Авенир.

— И сытно?

— Силы прибавляются с каждым часом, Авенир. Конечно, сытно.

— Меня так не кормят, — вставил я мечтательно.

— Ещё бы тебя, буйвола, так сытно кормить, совсем думать перестанешь, жиром заплывёшь, — отчитал Авенир, дал пить Назиру, проследил, как он вытер губы, и направился прочь с посудой.

Я подсел ближе. Назир смотрел на меня с любопытством и благодарностью.

— Я прежде не имел возможности благодарить вас за то, что вы не оставили меня там, у дерева, — начал молодой человек, но я перебил его.

— Это пустяки и давай на «ты». Мы ведь, наверное, одного возраста.

— С удовольствием, как вам… то есть тебе будет угодно. Только вот спасение жизни — это не пустяк. Кто знает, что бы случилось дальше. А если бы путь звёзд переменился? Такое бывает, мне кажется.

— Путь звёзд?

— Судьба. Предопределение. Но нынче это неважно. Теперь я понял, что Ириада во всём, во всём права, — глаза Назира слегка увлажнились. — Она великая! Да, да, великая! Теперь я верю…

— Ты говоришь загадками, — заметил я с мягким укором.

— Прости…

— Кто такая Ириада? И вообще, кто ты такой, из какого племени? Ты… человек?

— Я луриндорец, житель Луриндории. Мы, луриндорцы, внешне похожи на людей, но внутренне совсем другие. Наш срок отмерян.

— Да наш, в принципе, тоже, — усмехнулся я.

— Но ваш не так, — покачал головой Назир. — Прости, я мало наблюдал за людьми, мало с ними общался, но мне кажется, что у вас слишком много случайностей. Вы можете умирать… случайно.

— А вы?

— У нас неуязвимость до смертного часа. Иными словами, нас нельзя умертвить ранее срока. Мы бессмертны до смерти.

Я поморщился, с трудом разгадывая смысл одновременно простых и невыносимо сложных фраз.

— Плохо понимаю, Назир.

— Это не так уж и важно.

— Нет, ты объясни, мне ведь интересно.

Назир улыбнулся.

— Ну, хорошо, — он помолчал. — Представь, что у нас обоих спрятаны под одеждой ножи. У тебя нож и у меня. Если я выхвачу свой нож и ударю тебя в сердце, полагаю, ты умрёшь. А если мне суждено умереть в — пусть это мало — двести десять лет, как бы ты не старался, ты не сможешь меня убить. В любом случае, моя рана заживёт, а голова, отрубленная мечом, прирастёт вновь. Это и есть неуязвимость до срока.

Я слушал с громадным любопытством.

— Поэтому тебя и привязали к дереву, зная, что ты луриндорец?

— Меня луриндорцы и привязали.

— Как? За что?

Назир улыбнулся светлой улыбкой.

— Не «как» и «за что», а «для чего». Я был привязан, чтобы встретиться с тобой. Ради нашей встречи и этой беседы я пострадал. Теперь-то я всё понял. Ох уж эта Ириада, настоящая волшебница!

Заметив на моём лице недоумение, Назир поспешил всё объяснить.

— Ириада — гадалка, прорицательница, оракул, наша Пифия. Когда-то давно она была при короле главной прорицательницей, называла тем, кто хочет, срок, отмеренный им. Но уже много лет она живёт одна, сверженная со своего престола, и на её месте другая прорицательница, глупая французская ведьма, обворожившая короля. Ириада носит в своём сердце обиду на короля, но обида эта не затуманила её внутреннее око. Она почуяла опасность для трона и всей Луриндории, начала собирать сведения и через таких людей, как я, вскоре узнала, что младший сын короля замышляет переворот. Ириада переманила меня на свою сторону, и я делился с ней всем, что слышал среди охраны Рида. А совсем недавно она предрекла мне, что я должен буду пострадать за её дело. По её наущению я пошёл к Риду и объявил, что не намерен больше охранять предателя, что я всё знаю и завтра иду к королю. Рид обрадовался моей глупости, услышав, что я собираюсь идти к королю на следующий день, и ночью подослал своих верных слуг. Они схватили меня, избили, тихо выволокли из Крепости и за несколько десятков вёрст от неё привязали меня к дереву.

— Погоди! — вскричал я. — Ты сказал «Крепость»?

— Крепость Луны или Луриндория — это одно и тоже, — удивлённый моим внезапным порывом, ответил Назир. — А что такое?

— Нет… ничего… — пробормотал я, безуспешно пытаясь привести в порядок мысли. Я был поражён тем, что в эту историю со своими снами или видениями попадает ещё и Денис Ярый.

«А если это только совпадение? Я ведь не знаю, какую крепость видит Денис. Быть может, Якорь ведёт его в совсем другую крепость или замок?»

— Тебя пытались убить, оставив привязанным к дереву? — продолжил я разговор, но мысли всё равно бросались из стороны в сторону.

— Да. Надо сказать, это самое лучшее и самое страшное средство умерщвления. Плоть, которая всё-таки более уязвима, чем дух, отделяется от него и поддаётся тлению. А дух, расставшись с плотью раньше срока, начинает свой долгий путь в сумраке, лишь через сотни лет обретая истинный покой. — Назир помолчал. — Но Ириада ободряла меня. Она говорила, что я буду спасён человеком, который ищет пропавшую девушку по имени Ольга.

— Так и случилось, — улыбнулся я. — Мне нужно найти девушку по имени Ольга. Стало быть, ты знаешь, где она?

— Она у Рида. Рид похитил её.

— Зачем же? — воскликнул я.

— Чтобы жениться на ней.

— Жениться?! Разве у вас мало девушек? Неужели ему надо было… Постой! Он ведь — сын короля, верно я понял?

— Совершенно верно, Николай.

— Сын короля не может жениться на простой девушке, а Ольга…

— Здесь есть тайна, — перебил меня Назир, — тайна, которую мы пока не можем знать. Так мне объяснила Ириада.

— Тайна, которая связывает Рида и Ольгу?

— У меня рука не поднимается обвинять эту несчастную девушку в чём-то преступном. Судя по тому, как о ней говорила Ириада, Ольга ни в чём не виновата и не догадывается, почему выбор пал на неё. Это тайна, которую знает только Рид.

— Рид похитил её два с лишним месяца назад.

— Да.

— И до сих пор не женился на ней?

— Он ждёт третьего полнолуния.

— А что будет после третьего полнолуния?

— Её сердце вернётся к ней.

— Сердце вернётся? — я почесал лоб.

— Это долгая история. Ольга — простая смертная, а простые смертные могут попасть в Крепость только через Зал Оставленных Сердец. Местонахождение этого Зала известно лицам королевской крови и никому более. Я тоже о нём не ведаю. Ириада, если и знает, то не сочла нужным об этом говорить. А ведь и тебе, Николай, придётся через него пройти.

— Что ж это за Зал такой?

— Говорят, он принадлежит, как и весь замок, одному древнему духу, проклятому Небом за какое-то страшное предательство. Дух этот является стражем Зала. Дух забирает сердце у простого смертного, чтобы тот обретал уязвимость…

К нам подсел Авенир.

— Чтобы обретал уязвимость? — переспросил он и тут же продолжил. — Так вот к чему относится одна любопытная легенда о царстве, в котором люди становятся бессмертны до поры!

— Боюсь, что так, — отвечал Назир с некоторой гордостью. — Впрочем, не мне, простому глупому солдату, рассуждать о таких вещах. Я слышал в детстве о редчайших случаях, когда, войдя с сердцем в Луриндорию, люди обретали неуязвимость и великую силу, но случаи эти происходили задолго до рождения моего прадеда.

— Как же человек попадёт в Луриндорию, если только членам королевской семьи известно, где находится единственных вход в неё? — спросил я.

Назир смутился.

— Ну… по правде говоря, мы не так уж гостеприимны. Во время разрушительных войн мы закрылись от людей стеной и более не желаем их видеть.

— Выходит, мне надобно будет проникнуть в Луриндорию, населённую недружелюбным народом, и выяснить, по какому праву Рид, сын короля, пленил Ольгу? — ухмыльнулся я.

Назир смутился ещё больше, но потом открытым взглядом посмотрел мне в глаза.

— Доверься Ириаде так, как доверился я. Мы разработаем план, помня заветы Ириады. И всё получится.

— Если ты думаешь, что я смущён или напуган, то ошибаешься. За последний месяц я испытал столько, сколько иному хватит на целую жизнь. Уверяю тебя, что от поисков Ольги Кожевиной я не отступлюсь ни за что. А сейчас выходит, что я выполню одновременно ещё одну миссию: спасу короля и его трон… Тьфу ты, как высокопарно звучит!

Я и Назир засмеялись, но Авенир сохранил задумчивое выражение лица.

— Николай, — обратился ко мне старец тихим и немного взволнованным голосом, — ты уж решил, что пройдёшь через Залу Оставленных Сердец, но не обратил внимания на одну прелюбопытнейшую деталь: сердца-то у тебя и нет…

Смех оборвался и угас в вышине комнаты. В широко раскрытых глазах Назира смешались ужас и восторг.

— Человек без сердца… — прошептал он, — без сердца…

— Прорицательница и на этот счёт позаботилась? — с облегчением спросил Авенир.

— Да… То есть нет… Ириада говорила, что я услышу историю того, как человек потерял сердце, из уст самого человека, но она… её не смутило… она не обратила внимание на этот факт. Не могла же она просто позабыть об этом, в самом деле? — усталым голосом проговорил Назир. — Ириада столько всего мне объяснила, на многое открыла глаза, предсказала то, что сбылось и сбывается. Я не имею права, то есть мы не имеем права сомневаться. До полнолуния всё успеется. У нас ещё есть время обдумать наш план до мельчайших деталей.

Мы помолчали.

— Странно видеть, как обычный поиск девушки превращается в настоящее дело, — прервал я тишину и усмехнулся. — А мне казалось, всё будет так просто и понятно.

— Тебе нужно отдохнуть, — обратился Авенир к Назиру. — Ты слишком много работал языком для первого дня.

— Да, да, я лягу, но позвольте мне в нескольких чертах объяснить Николаю, как всё-таки можно найти Залу.

— Нет, нет и нет, — запротестовал старец, — ты сам сказал нынче, что есть время. Вечером расскажешь или завтра утром. Николаю и самому надо отдохнуть, если не телом, то душой. Мысли ему надо привести в порядок.

Я кивнул в знак согласия и покосился на Назира, чьё лицо выражало лёгкое разочарование. Он перехватил мой взгляд и улыбнулся.

— Время есть, — сказал он и этими словами как бы подвёл черту под всем разговором.

Со мной случилось то, что давненько не случалось: среди бела дня я повалился на кровать и заснул мёртвым сном.