Кречет 2

Глава 17

Я двинулся навстречу толстяку, сжимая в руке топор. Мельком оглядел местность. Вокруг, вроде никого, но сюда выходят окна тюрьмы и вдалеке копошатся рубщики дров. Можно, конечно, прикончить этого урода, но среди затворников наверняка найдутся те, кто свяжет труп с рассеченной башкой с моим появлением. Слишком многие видели меня уже на плацу. Кира и эти трое новеньких, как минимум.

Обмозговав все за долю секунды, я принял решение, которое совсем было не по душе.

— Прости, Шон, что мои бывшие сотоварищи убили твою семью, — я с трудом изобразил на лице миролюбивую мину, борясь с тем, чтобы меня не перекосило от злости. — Но я не причем. Я не убивал людей, я служил охранником на воротах. Моей задачей было отстреливать оживших. Я не одобрял методов сатанистов. Просто хотел выжить.

Толстяк фыркнул и вытащил руку из кармана, в его ладони был зажат пистолет ТТ. Вот, блин, как хорошо, что я сдержался. Все это время он держал меня на мушке и мог прострелить через карман.

— Узнаешь? — Шон повертел пистолетом перед моим лицом. — Это твой ТТ-шник. Теперь он мой. Хороший ствол, ухоженный. Думаешь я тебе поверил? Живи пока, повезло тебе сегодня. Я топор тебе вручил, а ты трусом оказался…

Вот, сучонок! Оказывается, он меня специально провоцировал, и даже топор вручил, чтобы я кинулся на него. Пришил бы, а потом выдал за самооборону. Мол, апостол кинулся на него с топором. И наверняка еще бы свидетелей нашел…

— Я не трус, — сказал я. — И нам нечего с тобой делить. Эта община теперь мой дом. Я просто хочу выжить.

А про себя добавил: и конечно же убить тебя. Ну ничего… Обычно мои враги не живут долго. Есть, правда, одно исключение, Кречетом зовется. Но он был моим другом, поэтому я его сразу не пришил. А теперь об этом жалею… Хотя и не так сильно, как раньше. Сейчас уже все больше становится все равно.

Я стоял в тени раскидистой сосны и наблюдал, как копатели роют яму. Оказывается, копателями затворники называли членов общины, задействованных на рытье ловчих ям. Эти ямы, глубиной около трех метров, усеяли окрестности вокруг территории тюрьмы. Их даже не надо было маскировать и накрывать чем-то. Тупые зомби падали туда ночью пачками. Они не удосуживались их обходить и сваливались вниз прямо друг на друга, ломая гнилые хребты и кости. Каждое утро отряд копателей обходил ямы и добивал мертвецов пожарными баграми.

Таким способом затворники постоянно снижали численность праздно шатающихся в окрестностях их поселения мертвецов. Лесорубам, сборщикам трав (чайных и лечебных), охотникам и прочим вспомогательным промысловикам это значительно облегчало жизнь. И поселение было защищено от неожиданного наплыва огромной стаи. Если скопище зомби приближалось к тюрьме, часть из них непременно угождало в ямы. Сеть ям служила своеобразным защитным буфером и сдерживало мертвецов.

Под моей охраной оказалось три копателя. Сухонькие верткие мужички ловко орудовали лопатами. В случае чего они и сами могли раскроить зомбакам бошки своими инструментами. Но на стреме все-таки должен кто-то быть. Так у затворников заведено. И этим кто-то был я с топором. В случае опасности я первым должен был броситься на защиту копателей.

Хотя, кто еще кого защищать будет. Вон у них какие длинные и острые лопаты. А у меня топор хорош только на ближней дистанции. А если мертвецов несколько будет? Опасно стаю близко к себе подпускать. Может, тоже лопату попросить у бригадира? Но он уже смылся. Наверное другие «артели» проверять пошел…

Звон лопат о камни слышно в лесу хорошо, и вскоре на шум приковылял мертвец в рваном почерневшем платье. Когда-то это была женщина. Сейчас она угадывалась только по лохмотьям и высохшей, чуть выступающей груди. Зомби, завидев людей, ускорил шаг, вытянул вперед гнилые руки и зашипел.

— Осторожно! — крикнул я. — У нас гости!

Но копатели смерили зомбака беглыми взглядам и, как ни в чем не бывало продолжили рыться в земле.

— Ты ж охрана, ты и разберись, — бросил один из них с седой щетиной и со шрамом на пол щеки.

Встреча с ожившими для них уже превратилась в обыденность. Одиночных зомби они вообще не опасались. Я почему-то считал, что если человек не боец и не солдат, то при виде приближающегося мертвеца, он должен орать и истерично бить его чем ни попадя. Лопатой например. А тут ноль эмоций. Будто к нам пришел не зомбак, а доставщик пиццы. Хотя нет, на доставщика бы они среагировали более бурно. Эх… Пиццы охота.

Клац! — зомби щелкнул челюстями, уже мысленно пожирая меня. Он был уже метрах в двух. Я широко замахнулся и с шагом вперед заглубил лезвие топора в макушку зомби по самую рукоять. Голова лопнула и развалилась на две части, высыпав свое содержимое прямо мне под ноги. Ошметки мозга и гнилая жижа разлетелись по сторонам.

— Твою мать! — выругался я и, сморщившись от брезгливости, отпрыгнул назад.

Зомби грохнулся на землю, обдав мои ноги напоследок еще струей зловонной крови, что брызнула из того места, где когда-то была голова.

Я стоял по колено измазанный в вонючей жиже. Копатели расхохотались, а тот, что со шрамом сказал:

— Ты что так лупишь? Это же топор. Если гниль в ранку или царапину попадет, превратишься в такого же. И придется нам тебя лопатами добить. Не слишком сильно надо. Тюк и все. Главное до мозга достать, а крошить черепушку в дребезги ни к чему. Вирус можно подцепить, да и одежду испортишь.

— Первый раз мертвеца топором убиваю, — пожал плечами я. — Все как-то пулей предпочитал.

— А ты привыкай к топору, патронов на всех не напасешься. Мы ямы вблизи поселения роем, нам в охрану только таких, как ты с топорами дают. Здесь не так много мертвецов, чтобы ружья охране выдавать, да и наши близко если что. Если пулей хочешь бить, просись в отряд, что на вылазки ходит и ресурсы собирает по заброшенным поселениям. Вакансия там всяко есть, потому что текучка там, не живут они долго…

— Спасибо за совет, — процедил я. — Как-нибудь сам разберусь.

Мой первый рабочий день тянулся мерзко и долго. Запах мертвечины бесил до тошнотиков. И штаны теперь придется выбросить…

До утра нас с Лилией заперли в одной из комнат бункера, больше напоминавшей камеру: бетонные стены, покрытые волнистой штукатуркой советских времен, железная с облупившейся краской дверь с проплешинами ржавчины. Окон естественно нет. Но есть стол, прикрученный к полу и две панцирные кровати со скрипучей сеткой, застеленные пожелтевшими ватными матрацами. Не пять звезд, но лучше, чем спать на полу или на земле. Наверное, это у них что-то вроде изолятора. Сами жнецы (так называли себя члены клана Барона) живут в условиях получше, видел я мельком их жилые отсеки. Там даже постельное белье есть и диваны. Не такие, как у Барона, но все же.

Не успели мы «обжиться», как замочная скважина заскрежетала от поворота ключа. Дверь распахнулась, и на пороге в сопровождении двух автоматчиков появилась пухлая тетка с короткими ножками, в когда-то белом, а теперь с серыми разводами, фартуке. В руках она держала поднос с двумя металлическим тарелками и краюхой серого хлеба. Повариха поставила поднос на стол и улыбнулась:

— Поешьте, пожалуйста. Это я готовила.

Толстушка посмотрела на Лилию и улыбка с ее лица исчезла. Она, будто бы увидела привидение. Спешно забрала поднос и, не сводя с нас то ли удивленного, то ли испуганного взгляда, скрылась в коридоре. Дверь захлопнулось, скрежетнув закрывающимся замком.

Дымящийся суп, наполнил «камеру» ароматом мяса. И черт побери, судя по запаху, это была не тушенка, а настоящее мясо. Мы с Лилией схватились за алюминиевые ложки.

— Подожди, — сказал я. — Давай я первый попробую, может, там отрава.

— Если бы они хотели нас убить, — помотала головой Лилия, — то не заморачивались бы так с супом и поварихой. Пуля в лоб куда проще и надежнее.

— Ты права, — кивнул я и накинулся на свою тарелку. — Черт, как же вкусно!

— Просто ты отвык от нормальной еды, — улыбнулась Лилия. — И от свежего мяса.

— Это да… Интересно, где они его берут? Похоже на дичь. Среди кислотников, что работают на них, наверное есть охотники. Почему толстуха на тебя так посмотрела? Вроде тетка добрая румяная, а как тебя увидела, в лице поменялась.

— Не знаю, — пожала плечами Лилия, не отрываясь от похлебки. — Я думала мне показалось, а ты тоже заметил.

— Завтра утром я уйду на поиски несуществующей лабы. Скорее всего, тебя оставят в этих «апартаментах». Держись… Я постараюсь вернуться с подмогой. Ведь вакцины у нас нет.

— Я больше беспокоюсь за Аиду и Локи. Они заперты в квартире.

— Я попробую завтра их вытащить, но если не получится, то Локи сам сообразит, как выбраться. Он умный. Выдавит стекло или разгрызет раму. Такой пес не пропадет. Главное, чтобы они с Аидой вместе держались. Не хочу их совсем потерять…

— Какой у тебя план?

— Я убью отряд, который Барон отправит вместе со мной и вернусь за Аидой и Локи. На это понадобится, возможно, не один день. А потом буду думать, как вытащить тебя…

— Как ты сможешь ликвидировать целый отряд, да еще и без оружия? — нахмурилась Лилия.

— Пока не знаю… Но что-нибудь придумаю. Может, по пути их сожрут зомби, а я им просто не буду мешать. Знаю я в Темногорске места, где их кишит. Поведу туда жнецов.

— Я хочу тебя попросить… Если будет возможность, ты можешь сделать для меня кое-что?

— Да, конечно…

— В Темногорске на северной окраине города есть небольшая церквушка. Ее легко найти, она одна там. Внутри лежит тело моего мужа… Похорони его, пожалуйста…

— Его звали Доктор, — кивнул я. — Я знаю. Мы когда вас искали видели его. Полковник распорядился его закопать. Все нормально… Я лично рыл могилу.

— Слава богу, — Лилия с облегчением выдохнула, — все эти месяцы меня мучила мысль, что я бросила его там, и его тело терзают мертвецы…

Утром нас разбудил лязг двери. Без окон и солнечного света, правда, трудно было понять, что утро уже наступило, но внутренние часы подсказывали, что пора просыпаться.

В камеру вошла вчерашняя повариха. Похоже, что Барон заинтересовался нашим предложением: держит нас как пленников, но кормит, как своих гостей. Вчерашняя тетка принесла поднос с завтраком: железный потускневший чайник и миску с бутербродами из масла и хлеба. Неплохо жнецы устроились — масло откуда-то взялось. И хлеб явно свежий, значит, пекарня у них своя. Хотя, укусив бутер, я понял, что это не масло, а маргарин долгого хранения. Но в условиях апокалипсиса и это казалось божественным угощением.

Толстушка не с водила глаз с Лилии. Она поставила поднос на стол, чуть замешкалась и не сразу ушла, а тихо прошептала, обращаясь к ней:

— Это… Вы?

— Что? — не поняла Лилия.

Повариха наклонилась к уху Лилии и шепотом попыталась спросить:

— Это вы убили…

— Эй! — прервал ее грубый голос автоматчика. — Мария, давай быстрее, тебя на кухне ждут. С пленными нельзя болтать!

— Иду! — ответила пышка, натянув на холеное розовощекое лицо матрешки дежурную улыбку. — Уж и спросить нельзя! Хотела поинтересоваться — нравится ли им моя стряпня.

— Не видишь как уплетают? Конечно, нравится, — сказал автоматчик и захлопнул за Марией дверь.

— Вкусный хлеб, — кивнула Лилия заталкивая в рот сразу половину бутера.

— Эта повариха, — сказал я. — Она явно что-то про тебя знает. Кого-ты там убила?

— Я много, кого убила, — пожала плечами Лилия. — Не знаю, что она там хотела предъявить…

— Смотри, чтобы не отравила тебя, когда меня не будет. Проверяй еду — ешь сначала маленький кусочек, подожди немного, а потом все остальное.

— Думаешь, когда ты уйдешь, меня так же будут кормить? Может, Барон просто пред тобой показуху устроил. Ты же идешь за вакциной для него. А только выйдешь за порог, все может измениться.

— Надеюсь, что ты ошибаешься… Барон — бизнесмен, хоть и криминальный. Ему выгодно, чтобы с тобой ничего не случилось. По крайний мере, пока я не покажу его людям лабораторию.

— Посмотрим, — кивнула Лилия.

Дверь вновь распахнулась, в пороге стоял Кастет. Его бритая черепушка сверкала в свете коридорных ламп.

— Кречет, — сказал он. — На выход.

Я подошел к Лилии и обнял ее:

— Я обязательно вернусь за тобой.

— Я знаю, — улыбнулась она и поцеловала меня в губы.

Я закрыл глаза и с наслаждением ответил на поцелуй. По телу пробежали мурашки. Я вдруг почувствовал насколько она стала мне дорога. Жаль, что осмыслить это не было времени.

— Хорош лобызаться! — пробурчал Кастет. — Ничего с твоей женой не будет. Если ты, конечно, не кинешь Барона. Многие пытались так с ним поступить. Но после этого они долго не жили. А сейчас такие вообще не живут.

— Если будешь беречь мою задницу от мертвецов и мародеров, то я приведу вас к лаборатории, — ответил я, нехотя оторвавшись от Лилии. — Смотри сам не подведи Барона. Пока мы не дошли до лабы — самое ценное, что у тебя есть, это я.

Я вышел из камеры, бросив на Лилию прощальный взгляд. В ее глазах стояла тревога. Но было видно, что боится она отнюдь не за себя.

Мы поднялись из бункера наверх и вышли на поверхность через здание мэрии. На площади уже толпились кислотники. Оборванцы с изможденными лицами и впалыми боками. Они притащили с собой рюкзаки, набитые добычей. Каждый подходил к лотку выставленному прямо на крыльце здания, и обменивал добычу на шприц с коричневато-белой жидкостью. Их руки тряслись, а глаза горели. Им было плевать, что они не ели уже несколько дней. Кислотники без колебания выкладывали на лоток, охраняемый расчетом автоматчиков, консервы, упаковки с крупами и прочий сухпай. Ценность добычи оценивалась старичком в белом замызганном халате. После чего, в зависимости от значимости предложенного, старик выдавал кислотнику один или два, реже три шприца. Четыре полагалось за оружие и патроны. Но при мне такого обмена никто не произвел.

Один из нариков высыпал на лоток содержимое своего вещмешка. Три банки консервов и пачка сигарет. Руки его тряслись, а лицо было бледнее мертвеца.

Старик «лоточник» внимательно повертел в руках консервы и категорично замотал головой:

— Они просрочены и идут за полцены.

— Они просрочены всего на неделю! — дрожащим голосом пробормотал наркоман. — Это ни на что не влияет.

— Правила есть правила, — нахмурился старикан. — Я не могу выдать тебе дозу. Проходи завтра с добавкой, не задерживай очередь.

— Нет! — взвизгнул нарик. — Я прошу! Дайте мне шприц! Мне плохо… До завтра я могу не дожить…

— Уберите его, — старик брезгливо кивнул на кислотника, обращаясь к стоявшим за его спиной головорезам.

Но наркоман схватил с лотка шприц, сдернул зубами с иглы пластиковый колпачок и рванул прочь.

Тра-та-та! — прогремела автоматная очередь и пересекла по диагонали спину беглеца аккуратными дырочками. Кислотник упал и из последних сил воткнул шприц себе прямо в грудь. На его умирающем лице застыла блаженная улыбка.

Черный «крокодил», урча мотором несся по бескрайней глади шоссе. Стрелка спидометра ушла далеко за сотню.

— Не гони так, — шипел Гектор на Калиба. — Расшибемся. Уже уехали далеко от сварожичей, можно и сбавить.

— Не бзди, дед, — прохрипел тот. — Сейчас в авариях никто не погибает. Время не то…

— Гектор, прав, — вмешалась Энн. — Калиб, пожалуйста сбавь скорость, на дороге могут попасться ожившие или брошенные машины. Мы можем врезаться.

— Ладно, — здоровяк с сожалением приопустил газ. — Эта малышка не рассчитана на размеренную езду.

— А мертвецов таранить она рассчитана? — ехидно спросил Гектор. — А ну как радиатор расшибем? Или еще чего сломаем?

— Надо будет перед капотом лист металла приварить, — Калиб задумчиво поскреб щетину на лице. — Или отбойник какой-нибудь. Но не умею я мастерить. Вот у Юргена руки золотые.

Гектор еле сдержался, чтобы не съязвить: мол, ты и Юрген — один человек, и какого хрена ты не можешь то, что может другая твоя личность? Но вовремя осекся и замолчал. Неизвестно, как повлияет на поведение Калиба эта претензия. Лучше пусть считает себя отдельным человеком. Так всем спокойнее, по крайней мере пока.

— Не хочу никого расстраивать, — сказал Рудый. — Но у нас две новости, с какой начать?

— Давай с плохой, — махнул Гектор.

— У нас бензин заканчивается, — Рудый ткнул на панель приборов. — Эта тачка жрет за двоих.

— А хорошая какая новость? — спросил старик.

— А кто сказал что она хорошая? Я говорил что новости две.

— Не томи уже? — проворчал Гектор. — Говори, что случилось.

— Похоже у нас гости… — Рудый ткнул вперед стилетом, на горизонте на сужающейся полоске шоссе маячили пятна. Они двигались навстречу…