Кречет 2

Глава 16

Это мгновение показалось вечностью. Торин наслаждался и упивался своей властью над пленниками. Он медленно тянул спусковой крючок ружья. Как вдруг вдалеке послышался рев мотора. Торин опустил ружье и с удивлением уставился вдаль:

— Кого там нелегкая несет? — пробормотал он щуря, поросячьи глазки.

— Скорее! — крикнул старик-сварожич. — Уберите труп Квелого. Там машина какая-то едет, она одна, вроде. Обождем пока проедет, тогда их прикончим… Мало ли кто там…

— А вы молчите, — пригрозил Торин пленникам. — Полезайте в телегу и сидите тихо. Если что, пальну без предупреждения.

Гектор, Энн, Рудый и Агнеша разместились в своей телеге под прицелами ружей.

— Если там лохи, — кивнул Торин на приближающийся автомобиль. — может, тоже их вальнем? Заберем машину.

— На кой черт нам машина, если бензина у нас нету! — проворчал старик.

— Ну может, у них еще есть, чем поживиться…

— Видно будет, — буркнул старый сварожич. — ствол убери за спину. Не отсвечивай ружьем.

Машина неслась, как гоночный болид. Теперь было видно, что это огромный, похожий на крокодила черный глянцевый седан с мощным движком. Машина пронеслась мимо стоящих на шоссе телег, чуть замедлилась и резко затормозила. Седан с визгом развернулся, поливая все вокруг клубами белого дыма от визжащих об асфальт шин.

Седан встал чуть поодаль и рычал мотором, будто всматривался в странных путников. За тонированным стеклом внутри ничего не видно. Дверь распахнулась и из машины вылез верзила с дробовиком наперевес. Он стоял со стороны солнца. Из-за слепящего света пленники не могли хорошо его разглядеть. Лишь Энн прошептала:

— Почему его фигура кажется мне знакомой…

— Тебе показалось, дочка, — ответил Гектор, приложив руку козырьком ко лбу и пытаясь разглядеть громилу. — Такого здоровяка мы бы запомнили.

— Он что один? — прошипел Торин.

— Похоже на то, — закивал старик-сварожич. — Иди проверь, что ему надо, а мы за пленными приглядим.

Торин поднял одну руку вверх в знак приветствия и мирных намерений, и пошел вперед. Ружье он держал в другой руке стволом вниз.

— Нам не нужны неприятности, — лыбился Торин, подходя все ближе и ближе к незнакомцу.

Тот стоял, как изваяние и спокойно на него смотрел. Руки Торина вспотели, сердце громко стучало. Казалось, его слышат даже окружающие. Шаг, еще шаг. «Ну ничего…» думал Торин. «Подойду ближе и пальну ему в живот. Картечь порвет кишки, и он больше ничего не сможет сделать. А сейчас стрелять рано. Если не попаду или зацеплю только, то в ответку прилететь может. Вон у него какой дробовик добрый, многозарядный, не то что у нас ижевская рухлядь».

— Ты меня слышишь? — Повторил Торин. — Эй?

— Слышу, — ответил незнакомец глухим хриплым голосом. — Отпустите пленников, и можете проваливать.

— Что?.. — Торин даже остановился от такой наглости.

— Что слышал. Отпусти Гектора, девку и Рудого, а ту рыжую можешь оставить себе.

— Постой… — Торин приготовился стрелять, но всем своим видом показывал, что просто намерен вести переговоры (ближе подходить нельзя: незнакомец явно понял его намерения и держит его, как бы невзначай, на мушке). — Это наши дела, прошу не влезай, иди своей…

Бах! — пуля влетела в открытый рот Торина и вышла с обратной стороны, разворотив затылок.

— Черт! — заорал старик-сварожич напарнику, падая на землю и прицеливаясь. — Стреляй в него!

Бах! Бах! — прогремели два выстрела со стороны староверов. Однозарядные ружья замолчали. Сварожичи спешно их переломили, пытаясь перезарядить.

Бах! — пуля из дробовика верзилы попала в старика. Тот заверещал и покатился по земле, отбросив ружье. Бах! — вторая пуля ударила рядом с лежащим последним сварожичем, и выбила искры из асфальта. Старовер не успел перезарядиться, отбросил ружье и забился под телегу. Но там его уже ждал Рудый. Хрясь! И Стилет пробил его шею. С всхлипом вышел из плоти и вновь вонзился, но уже более прицельно — в висок. Сварожич уткнулся окровавленной мордой в асфальт и затих.

— Ну что, недомерки! — воскликнул верзила, приблизившись к беглецам. — Скучали по папочке⁈

— Юрген⁈ — вскрикнула Энн. — Это ты⁈

Девушка бросилась к нему навстречу и повисла на шее:

— Ты жив? Ты нас спас! Спасибо! Но как ты выжил?

Верзила поморщился и снял с шеи девушку.

— Меня зовут не Юрген, а Калиб… Я брат этого никчемного неудачника Юргена.

— Калиб? — растерянно пробормотала Энн. — Так ты что же… На самом деле существуешь?..

— Я все объясню… — вмешался Рудый. — Извини, старина Калиб, но мне с моим друзьями надо кое-что обсудить. Ты не против, если мы отойдем в сторонку?

— Конечно, брат! — радостно кивнул верзила. — Ты тогда меня спас. За мной был должок.

Рудый отвел в сторону ошарашенных Гектора и Энн и прошептал:

— Не смог я тогда убить Юргена, отпустил я его.

— А зачем нам соврал, — прошипел Гектор. — сказал что убил его?

— Я такого не говорил, — замотал головой Рудый. — Я сказал, что он больше нас не побеспокоит. Когда я собирался его пристрелить, Юрген вдруг неожиданно вновь «обратился» в Калиба. Мы с ним поговорили. Он оказался нормальным мужиком. Он дал мне слово, что не побеспокоит нас, а взамен за это, я его отпущу.

— Ты договорился с шизофреником? — дивился Гектор. — Как?

— Не с шизофреником, а с одной его из личностей. И как видишь, не зря. Калиб не только нам не отомстил, но и спас нас сегодня.

— Я рада, что Юрген жив, — прошептала Энн, в ее глазах мелькнула нескрываемая радость.

Она посмотрела на Рудого щенячьими глазками и добавила:

— Какая я была дура, что ругала тебя.

— Ну слава богу, что все хорошо, — с облегчением выдохнул Гектор. — Признаю, что был не прав, когда голосовал за смерть Юргена. В этом мире уже не знаешь, что от кого ожидать… Ошибся я.

— А теперь он всегда будет считать себя Калибом? — спросила Энн.

— Без таблеток, — пожал плечами Рудый, — скорее всего да. Но вы не обращайте внимание. Делайте вид, что реально считаете его Калибом. Когда я с ним разговаривал, он вел себя, как нормальный человек. Ну просто особенность у него такая, может принимать оболочку разных личностей. Ничего с этим не поделаешь…

— Да по мне хоть чертом пущай будет, — тряхнул бородой Гектор. — Лишь бы нас не трогал…

— Я думаю, он еще нам даже пригодится, — улыбнулся Рудый. — Друзей у него нет, а брата он «найти не может». Получается, мы для него теперь самые близкие люди на всем белом свете…

— Ты точно уверен, что он для нас не опасен? — Гектор задумчиво почесал макушку. — Смотри, как он ловко сварожичей уложил. Будто стрелок ворошиловский.

— Если будет опасен — я лично его ликвидирую, — Рудый помахал перед лицом старика стилетом. Обещаю…

— Не надо его ликвидировать, — встрепенулась Энн. — Опять вы за свое… Он нам жизнь спас!

— Да не кипишуй, ты! — улыбнулся Рудый. — Это я так сказал, чтобы старый успокоился, а ты контору спалила.

— А я, значит, такой кровожадный самый среди вас, — скривился Гектор. — Только и хочу бедного Юргена убить. О вас же, дурни, беспокоюсь. Я не хочу вас пережить. Неправильно это.

— Не волнуйся, — подмигнул Рудый. — Не переживешь…

— Эй⁈ — крикнул верзила. — Скоро вы там? Ехать пора… Чует моя задница, что не одни эти крестьяне были. Где-то еще подобные рыскают.

— Мы идем! — крикнула Энн. — Как ты нас нашел?

— А я вас и не искал… Я брата искал. Потерялся где-то, остолоп. Ехал себе потихоньку, а тут смотрю, вы на дороге стоите, а морды бородатые вам стволами тычут. Ну я и остановился. За мной должок был перед Рудым. Я тогда оказался привязанным к березе, не помню как это произошло, но он меня спас. Путы перерезал и показал в какой стороне город. Эту малышку я там нашел, — Калиб ткнул пальцем на четырехлитровый седан. — А в багажнике ствол был. Помповик с мешочком патронов. Стрелять я умею, нас отец в детстве на полигон с братом постоянно таскал. Мы там по тарелочкам палили. Помнят руки еще. Юргену это занятие не особо нравилось, а меня хлебом не корми, дай только пострелять. А это что за дама с вами?

Калиб уставился на Агнешу, расплывшись в учтивой улыбке:

— Красивая девка…

— Это Агнеша, — нахохлившись, ответил Рудый, — Ты на нее слюни-то не пускай, она моя невеста, была…

— Что значит была? — удивился Калиб. — Разошлись что ли?

— Да мы и не сходились, — пожал плечами Рудый. — Долгая история. Садись за руль, погнали уже.

Рудый и Гектор обшарили трупы, вражескую телегу и собрали трофейное оружие. Разжиться удалось четырьмя одностволками двенадцатого калибра, небольшим запасом патронов (чуть больше пяти десятков), деревенским хлебом и салом.

Рудый уселся на переднее сиденье, девушки и старик на заднее. Просторный кожаный салон оказался на удивление чистым. Внутри даже пахло освежителем. Машина явно хранилась в каком-нибудь в гараже.

— Классная тачка, — присвистнул Рудый.

— Ну что, — Калиб газанул на нейтралке, и мотор бодро рыкнул. — Куда едем?

— Не важно куда, — махнул рукой Рудый. — Лишь бы подальше от этих мест. За нами погоня, сектанты рыскают где-то рядом.

— Что же вы им сделали? — нахмурился Калиб. — На идола ихнего нагадили что ли?

— Хуже, — поморщился Гектор. — Мы их главного обидели и ослушались. И два свадебных обряда сорвали.

— Так может вернемся и прибьем их главного? — Калиб хлопнул по рулю огромной ладонью. — И не надо будет бегать! Надерем уродам задницы!

— Опасно это, — возразил Гектор. — К тому же с нами его дочь.

— О как все запутано! — Калиб надавил на газ, и машина рванула вперед.

В обед Кира пришла за мной и отвела в тюремную столовую. Помещение оказалось просторным и на удивление светлым. Окна были обычных размеров, но перечеркнуты толстенными прутьями решеток. Столы наполовину пустые — затворников собралось не больше семидесяти человек. Остальные, наверное, на боевом дежурстве или на вылазках.

Я набрал положенную себе пайку на пластиковый поднос и сел за дальний столик в углу спиной к стене, чтобы беспрепятственно обозревать помещение. Вот в столовку зашел Вульф в сопровождении толстяка Шона. Они сели за командирский стол рядом с такими же мордоворотами. О чем-то оживленно разговаривали. Шон изредка на меня поглядывал, словно речь шла обо мне.

В столовую протиснулся Рябой. Он хотел было присоединиться ко мне, но я взглядом показал, чтобы проваливал. Все и так знают, что я из бывших апостолов. Не стоит нам кучковаться у всех на виду.

Рябой еле заметно пожал плечами и подсел к каким-то работягам в замасленных спецовках.

Я погрузил ложку в суп и попробовал похлебку. Суп из тушенки показался божественным. Я не заметил, как за минуту опустошил тарелку и придвинул к себе второе блюдо. Да, здесь, как в настоящей столовке было первое и второе… На второе правда отварные макароны без мяса и прочих котлет. Но все же…

— Не возражаешь, если я присяду? — я так увлекся едой, что не заметил подошедшего.

Я поднял голову, передо мной стояла Кира с подносом. Седые волосы она аккуратно убрала в пучок. Сколько ей интересно лет? А не такая она уж и старая, как показалась на первый взгляд. Ей бы патлы покрасить, и десяток лет точно можно сминусовать.

— Конечно, садись, — кивнул я.

— Как тебе наша еда? — поинтересовалась Кира, усаживаясь.

— Сто лет так вкусно не ел. Пока скитался вообще ничего не жрал.

— У меня хорошая новость, — Кира хитро прищурилась. — Вульф согласился назначить меня твоим куратором.

— Куратором? — я непонимающе завис с ложкой в руке.

— У каждого новенького, кто не прошел испытание, есть куратор. Он за него отвечает, помогает адаптироваться и информирует о всех решениях общины, касающихся его.

— Оу, ну круто. Другого куратора я бы и не хотел. Я здесь больше никого не знаю. Разве что вон того замызганного оборвыша с лицом, как наждачная бумага, — я кивнул на Рябого. — Не помню как его зовут, но точно знаю, что он тоже служил в апостолах.

— Да, — кивнула Кира. — Его мы нашли раненным, и теперь он стал затворником.

— Вот как? — я сделал нарочно удивленное лицо. — Значит, и у меня тоже есть шанс стать одним из вас.

— Шанс есть у каждого.

— Будем стараться, — улыбнулся я, а про себя подумал «Как же меня коробит от всей этой херни, я — основатель самого могучего клана на Урале должен еще заслужить, чтобы меня приняли в общину каких-то недоносков. Эх бля… Все… я спокоен… Глубокий вдох… выдох…»

— После обеда будут распределять новичков на хозяйственные работы, — сказала Кира. — Ты должен будешь прийти на плац в главном дворике. Там тебе скажут, чем будешь заниматься.

— Ок, работы я не боюсь, — кивнул я, а сам еле сдержался, чтобы не добавить в слух «Особенно, если эта работа связана с войной и убийствами».

Но фразу вовремя заглушил, отправив в рот очередную порцию дымящихся макарон на алюминиевой вилке.

— Отлично, — улыбнулась Кира. — Постарайся проявить себя в добросовестном труде. Я, как куратор в этом заинтересована. Да и тебе будет проще тогда стать одним из нас.

После сытного обеда (хотя наверное зря я так натрескался — сразу нельзя после голодовки) Кира показала мне, где находится плац.

Плац, конечно, громко сказано. Это была площадка размером чуть больше баскетбольной, вымощенная брусчаткой и расчерченная для построения рядов заключенных.

Кроме меня новеньких оказалось еще двое. Потертого вида женщина среднего возраста и два неприметных мужичка, больше напоминавших собирателей, которые служили у меня в клане добытчиками ресурсов — такие же худые, с измученными лицами. Может они и есть из бывших собирателей, кто знает. Главное, чтобы меня не опознали. Но не должны… На людях я всегда показывался в балахоне с капюшоном и марал лицо эпичным гримом. Теперь во мне трудно узнать того пафосного жреца.

К нам подошел толстяк Шон. Его жиденькая бороденка на широком лице трепыхалась от легкого ветерка. Бог наградил его мощью и силой, а бороды не дал. Наверное, у него предки кто-то из азиатов. Глаза тоже маленько раскосые.

Шон отправил троицу, что стояла рядом со мной на работы в прачечную. Оказывается, тут можно было сдавать рабочую одежду в стирку. Я пока робы не заслужил и был в своем потасканном спортивном костюме, в котором еще сбежал из лагеря апостолов. Плащ с капюшоном, что был еще плюсом на мне сверху, я предусмотрительно потерял. Уж сильно я был похож в нем на злодея Велиара. А так обычный крепкий мужик с бритой головой. Правда отрастать волосы уже начали, да и хрен с ними. Бритвы все равно нет и не предвидится в ближайшее время.

— Ну а ты, — толстяк с неприязнью буравил меня въедливыми глазками, — говорят, с оружием умеешь обращаться.

— Умею, — кивнул я.

— Тогда пойдешь охранять копателей, они сегодня в лесу будут работать.

— Каких копателей? — не понял я.

— Увидишь, — скривился Шон и протянул мне топор. — Вот твое оружие.

— Топор? Ты бл*ть серьезно? Если на нас стая нападет?

— Будь моя воля, апостол, я бы тебе и топора не доверил, — толстяк смачно плюнул. — Но Вульф приказал дать тебе работенку в соответствии с твоей прошлой квалификацией. Думал тебя сначала в копатели определить, но ты ж инвалид у нас оказывается. Значит, будешь в охране служить. А огнестрел ты пока не заработал. И вряд ли заработаешь. Я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось. Такие, как ты убили моих родителей за мешок муки. Хвала богам, нашлись герои, и надрали вам задницы. Я сам сколько раз предлагал Вульфу расхреначить ваше поселение. Но он слишком заботился о своих людях и не хотел ни кем рисковать. А я теперь всю жизнь буду жалеть, что не убил ни одного из вас. Но, может, удача еще мне улыбнется…

Я сжал топор. Так вдруг захотелось раскроить черепушку этому ублюдку. Шон понял мои намерения и процедил, держа руку в кармане:

— Ну что, апостол, попробуй ударь… Здесь никого нет. Только ты и я.