Красное сафари на Желтого Льва

9

— Загляни в инкубаторий — свободные кюветы есть?

— Что, серия пошла?

— Нет, по плану, задел прошлого месяца.

— Из какого цеха?

— Шестой родильный, восемьдесят шесть штук.

— Опять, значит, девки.

— Какая тебе разница?

— Мужиков интереснее упаковывать, особенно когда заказ на черненьких… Ой!

— Что?

— Моргает!

— Ну и что?

— Не такой какой-то…

— Температурный режим подтяни. Опять заморозишь — бригаду без тринадцатой оставишь.

— Фу, еще и мокрый… Вечно этот шестой гонит брак!

— Ну-ка… Во дают! Он же кормленый— кто подсунул?

— Я и говорю — брак!

— Какой тебе брак, глазами лупает будь здоров!

— А я что говорю? Другие дрыхнут, а этот… Н_е_т_а_к_о_й, поняла?

— Конечно, не такой — маточный потому что.

— Да ты что?! Жуть какая…

— Вот заказик кому-то, ха-ха!

— Слушай, нельзя же! Генприемка засудит!

— Брось-ка на весы — может, до тысячи не добрал?

— Тысяча пятьдесят семь — прям как нормальный, ужас-то какой… Откуда?

— О_т_т_у_д_а, понятно!

— Ну, ты без этого, без жестов!

— Какие жесты, дура! Стерва нецивильная какая-нибудь н_о_с_и_л_а. Не доносила, струсила, вот и подбросила на Проходную. По инфору для мирового позора о таких сообщают. Слыхала небось — "мать-одиночка"!

— Фу, изврат какой — м_а_т_ь…

— Ты не задумывайся! Давай кювету!

— Штрафанут…

— А нас не за что — что дали, то и пакуем.

— А сыщики из Генофонда?

— А ты помалкивай.

— Выбросить его! Во, в форточку…

— Да? А отчетность? За восемьдесят шесть кто расписался? Сама в ведомость н_а_р_о_ж_а_е_ш_ь?

— А ты не матерись, я нормальная!

— Ну, и сунь куда-нибудь сбоку, чтоб не видно, раз нормальная.

— Спятила — сбоку! Сбоку виднее, в середину лучше… И ведь сидит же кто-то на Проходной — контрабандой протащили. Брак ведь!

— Пусть на акушерском списывают, нам-то зачем? Двигай его в автоклав.

— Ффу, стыд какой… И как решаются? Т_а_к_о_е — и чтоб в_н_у_т_р_и!

— А ты не углубляйся. Мы ничего не видели. Ничего не моргало. Нас не касается. Ясно, нормальная?

— Заказывали — здесь?

— Ой, уже?

— Сообщите индекс личности.

— Р018004.

— Имя употребляете?

— Рика… А взглянуть можно? Мне бы девочку хотелось.

— По девочкам план недовыполнен.

— Мальчик тоже здорово…

— Р018004, до предъявления соответствующих вам документов вы не имеете права развязывать ленточки. Запакуйте обратно и четко отвечайте на вопросы анкеты.

— Извините… Пожалуйста.

— Национальность партнера?

— Я без партнера… Я хочу одна.

— Одна? Хм… Минутку. Алло? Генофонд? Р018004 — формальности соблюдены? Спасибо… Ваша национальность?

— Женщина…

— Это по последнему паспорту. А фактически?

— Вы же видите, что я и фактически.

— Сколько имели метаморфоз?

— Я не имела. Я всегда была женщиной.

— У вас противопоказания? Травма? Я жду, Р018004.

— Я хочу, чтобы меня называли Рикой.

— Название в анкете уже отмечено. Прошу не уклоняться от ответственности. Итак, вы ни разу не становились мужчиной?

— Мне не хотелось.

— Минутку… Алло, Центр Социальных Соответствий? Бытинспекция. Р018004 — метаморфо-за или метаморфо-против? Благодарю. Странно, но вы почему-то не в черном списке. Обязана, однако, напомнить, что возможность Метаморфоз — высший дар Цивилизации во избежание социальных потрясений и сверхгражданских конфликтов. Как бытинспектор, вынуждена оповестить о вашем уклонении от государственной политики спецслужбы. Боюсь, что нежелание менять раз в год убеждения и национальность будет расценено как саботаж. Прогрессивные граждане, между прочим, практикуют гораздо чаще. Предупреждаю, что при вторичном сигнале вас ждет поражение в правах. Имеются вопросы по существу?

— Развязать уже можно?

— Впишите свой личный отпечаток в графу "получен младенец мужской национальности".

— Ой, наверное как раз хотела мальчика! Я теперь могу?..

— Распаковывайте. Поздравляю, Р018004.

— Меня зовут Рика…

— Ваше пристрастие к древним названиям реакционно. Индекс личности принадлежит только личности, а клички Рика или Кэт носят тысячи. Мой долг напомнить вам: каждый обязан желать того, что хочет для него Государство.

— Ой, какой он крохотный… Агу! Я твоя мама…

— Рика, твое приобретение заливается!

— Тихо-тихо, маленький, сейчас-сейчас. Ты бы подошел к нему… Сейчас-сейчас, мама руки вымоет.

— Сама заказывала, сама и подходи.

— Вот она я, вот твоя мама…

— Сдурела, чего ребенку говоришь… Произнести неприлично!

— Но ведь до года разрешается…

— А ему год и две недели!

— Берт, ну почему придумали, что это неприлично? Мама — это хорошо, я и во сне видела…

— У тебя опять память во сне? Завтра же покажись психоаналитику.

— Ой, какой ты стал, Берт… Тихо-тихо, маленький, тихо-тихо.

— Жмурится все время. И орет. Ты не умеешь, а туда же…

— Сейчас укачаю.

— Ну, дикая! Разве так надо? Укол в родничок на темечке — и неделю не пикнет.

— Ой, Берт… Он и так смотреть ни на что не хочет.

— А ты на подоконник положи, пусть на Закат пялится. Сегодня потрясающе — через веки светится.

— Опять хром. Выбросы гонят.

— Какие выбросы? Ты что, о фирме "Эстетика Неба" не слыхала?

— Почему же. Я каждый вечер заявки посылаю.

— Да? И что заказываешь?

— Белые облака.

— Ну, и дура. Ретро не в моде.

— Потрогай, маленький, потрогай, через окошко можно.

— Лучше бы вместо мальчишки новый ужастик к видику.

— Не надо плакать, маленький, подрастешь, спросишь у Берта, зачем ему новый ужастик, если есть Закат.

— Слушай, сдай его в Генофонд, он явно бракованный — окна боится.

— Ну-ну, малыш, закат течет-течет да и стечет куда-нибудь. Закончится…

— Сама ты дура законченная — краски-то сегодня прелесть! Бирюза. Мой любимый цвет, кстати.

— А?.. Берт?..

— Пожалуй, логичнее фиолетовым надушиться, а, Рикуля?

— Берт! Ты опять, Берт…

— Перестань на меня таращиться. Когда у человека переходная стадия, это неприлично.

— Зачем, Берт? Не надо… Не слушай их!

— Рикуля, детка, больше всего мне надоело слушать это неутешное, которое ты с вечера до утра трясешь, будто взбиваешь коктейль!

— Ты опять уходишь?

— Мой контракт с тобой почти истек.

— Хорошо. Уходи. Но мужчиной.

— Но тогда мне придется выдержать срок до конца!

— Я отпущу тебя просто так, только не надо этого…

— Ты все усложняешь, это невыносимо! Я нормальный человек, я не нарушаю законов!

— Я тебя прошу.

— Прости, Рика, но у меня новый партнер. Мы уже согласовали. Я вполне могу побыть женщиной.

— Берт!

— Берта, с твоего разрешения, уже Берта. Я возьму твою пудреницу? И, если не возражаешь, респиратор, лучше в полоску. Полосатое в этом сезоне не в моде, ты ничего не потеряешь.

— Теряю.

— Не надо намеков, умоляю. И вообще… Постоянство, младенцы… Их вполне можно выращивать на конвейере.

— Тише, маленький, тише… Тетя шутит.

— Ну, знаешь! От тебя всегда будут уходить!

— Ты ушел в последний раз, Берт.

— Пожалуй, плащ я тоже захвачу… Имей в виду: прознают про твою биостабильность в Центре Социальных Соответствий — мальчишку конфискуют.

— Нет!..

— Я не хочу, чтобы взяли на заметку и меня.

— Ты этого не сделаешь!

— Ах, боже мой, не отговаривай меня от выполнения законов! Плащ заброшу в среду. Чао!

— Мам, там летает. Завтра летело и сегодня. Я живу и живу, а оно все там. И мигает. Там что?

— Свалка.

— Огоньки плавают — это красиво?

— Нет.

— Почему?

— Это контейнеры светятся. В них спрессованный мусор.

— А почему они за окном?

— Потому что больше негде.

— А мусор — это что?

— Все, что когда-то было. И однажды кончилось.

— А какое раньше было Все?

— Разное. Круглое, жидкое, железное, каменное. Еще — живое. И неживое.

— А живое — что?

— Люди, малыш. Человечество.

— Разве Человечество кончилось?

— Оно кончается, потом начинается снова.

— Значит, когда-нибудь мусора будет совсем много? И тогда он не сможет летать?

— Он летает временно, чтобы остыть. Потом из него строят Здание.

— Поэтому он кубиками?

— Мама! А этот цвет как называется?

— Цвет электрик.

— Электрический, да? Электричество цветет ночью, я видел. И пахнет. А тот контейнер, с органикой, тоже какого-то цвета?

— Скорее всего у него цвет морской волны.

— А морской — это как?

— Мор. Смерть. Это старый язык, который сам умер. А слова от него остались. Цвет мертвой волны.

— Разве волны умеют умирать?

— Наверное.

— Как у старого соседа, да? Он говорит, что ничего не слышит. У него умерли звуковые волны, да, мама?

— Мамочка, не плачь, ну, пожалуйста, ты вернешься и будешь не очень другая, я все равно тебя узнаю, я буду звать тебя — Рик, а про себя все равно — мама, ты станешь взрослым мальчиком только снаружи, а я буду видеть тебя изнутри, я вырасту, стану сильный, и ты больше никогда туда не пойдешь, за год я вырасту, и ты опять станешь мамой вслух, не плачь, мама…