Коварные боги

П

роснувшись рано утром, я взобрался на пальму, напевая себе под нос, на краю пляжа. Я сорвал несколько кокосов с верхушки и бросил их на песок. Обхватив ногами узкий ствол, я соскользнул на землю и подобрал свои припасы.

— Ты поешь? — Кларисса окликнула меня, выходя из палатки Джулиуса и направляясь к тлеющим углям костра. На ней определенно была его футболка.

Я замолчал. — Нет, я напевал.

— Напев — это форма пения, — обвинила она, и я покачал головой.

— Это совершенно не так. — Я опустился на землю и сел перед костром, бросив на нее озадаченный взгляд. — Ты вышла из палатки Джулиуса, как будто это совершенно в порядке вещей?

Кларисса прикусила нижнюю губу, и ее глаза загорелись такой страстью и любовью, что мои брови приподнялись.

— Да, — прошептала она, дергая за подол футболки Джулиуса.

Уголки моих губ приподнялись, и когда я открыл рот, она наклонилась надо мной.

— Не смей говорить: «Я же говорил». — Она укоризненно указала пальцем.

— Я и не собирался. — Моя улыбка стала шире. — Я собирался сказать, что очень рад за тебя. Он делает тебя счастливой, не так ли?

Она нетерпеливо кивнула. — Очень счастливой. — Она слегка застонала от какого-то воспоминания, и я поджал губы.

— Мне не нужны подробности, — добавил я.

Она драматично вздохнула. — Тысячу лет у меня не было сестры, с которой можно было бы поговорить, Эрик. Только братья. Раньше ты всегда слушал меня.

— Верно, но сейчас все по-другому. Тогда ты просто жаловалась на то, что ни один мужчина не может тебя удовлетворить. Но судя по твоему взгляду, ты собираешься сказать мне что-то совсем другое. И я не уверен, что готов это услышать.

Она подошла ближе по песку с озорной улыбкой. — Ну же… ты один из немногих людей в мире, с которым я могу поделиться своими секретами. — Она схватила меня за руку, и я склонил голову набок.

— Знаешь, ты можешь поговорить с Монтаной и Келли, — указал я.

— Хорошо, — она фыркнула и затихла. Она оглянулась на палатки, а ее ноги зарывались в песок, пока она теребила волосы.

Я вздохнул, зная, что она умирает от желания что-то рассказать. — Ладно, рассказывай, — подбодрил я.

Она бросилась в мои объятия и опустила руки мне на плечи. — Он — это все, Эрик. Клянусь богами — ах, что он со мной сделал… — Она снова застонала, а я начал бороться со своими инстинктами, стараясь не поморщиться.

— Ты же знаешь, что он, вероятно, слышит тебя прямо сейчас, — указал я, заливисто рассмеявшись.

— Я слышу! — Джулиус крикнул из своей палатки. — Пожалуйста, продолжай.

Кларисса засмеялась, и я притянул ее в свои объятия, крепко сжимая. — Приятно видеть тебя такой.

— Я никогда не думала, что это произойдет, Эрик, — прошептала она, и между ее бровями пролегла морщинка. — Как мы к этому пришли?

Монтана и Келли вышли из своих палаток почти одновременно, и мы оба подняли глаза, обменявшись с сестрой взглядами, которые говорили, что ответ кроется в них. Близняшки ворвались в нашу жизнь и изменили весь облик этого мира, и я не мог быть более благодарным за это.

Они двинулись к нам, синхронно зевая. Иногда они казались такими похожими. Они были странно настроены друг на друга, как две половинки одного существа.

Они поспешили ко мне и сели по обе стороны от меня, а Кларисса опустилась на песок.

— Доброе утро. — Я наклонился, чтобы поцеловать Монтану, и она сонно улыбнулась.

Я треснул один из кокосовых орехов о колено, и он раскололся пополам. Келли с любопытством посмотрела на него, и я передал ей половину плода.

Она сильно нахмурилась, когда взяла его. — Что это, черт возьми, такое? Похоже на волосатую…

— Мошонку с яйцами? — Предложил Джулиус, выходя из палатки.

Келли и Монтана расхохотались, и я передал жене вторую половину.

Кларисса вскочила и посмотрела на него так, словно не была уверена, собирается ли он подойти к ней. Он сократил расстояние между ними за полсекунды, обхватив ее за талию и втянув в поцелуй, который граничил с порнографией.

Закончив свое безбожное представление, они опустились рядом, и их руки остались в руках друг друга. — Ты не закончила предложение, — поддразнил ее Джулиус. — Что именно я с тобой делаю?

Монтана наблюдала за ними с улыбкой, обменявшись взглядом с Келли, который говорил, что они полностью согласны с новообретенными отношениями Джулиуса и Клариссы.

Кларисса провела пальцами по лицу Джулиуса с дразнящей усмешкой. — Очевидно, ты заставил меня кончить двенадцать раз за одну ночь.

— Кларисса, — прошипел я, нахмурив брови. Я не хотел слышать о том, что Джулиус сделал с моей сестрой.

Джулиус ухмыльнулся, взглянув на горизонт, где солнце только поднималось. — У нас есть время, чтобы достичь тринадцатого.

Кларисса бросила на него голодный взгляд, но покачала головой, закатив глаза, как будто ей не хотелось возвращаться в его постель, что было явной чушью.

— Что это? — Келли сменила тему, глядя на фрукт в своей руке.

— По-моему, папа как-то рассказывал нам о них, — сказала Монтана. — Это коконат. (Прим. Игра слов: cockonut-(cock-пенис, nut-орех); coconut-кокос)

— Близко. Это кокос, — сказал я со смешком.

— Именно это я и сказала, — настаивала она, упрямая маленькая штучка, какой она и была.

— Ты определенно сказал «кокнат», — сказал Джулиус, деловито кивнув.

— В любом случае, это фрукт. Можешь пить молоко.

— Фруктовое молоко… — Монтана сморщила нос, и я подтолкнул ее локтем. — Разве мы не должны оставить его для Келли и Джулиуса?

— Здесь хватит на всех, — сказал я. — Попробуй.

Она сделала глоток, и Келли повторила за ней. Их глаза загорелись одновременно, и я удовлетворенно улыбнулся.

— Я тоже хочу! — Джулиус бросился к нам, вздымая песок нам на колени. Он снял с бедра меч, описал им яростную дугу и разрубил еще один кокос пополам.

— Ты его прольешь. — Я подхватил две половинки, пока их содержимое не исчезло в песке, и протянул ему одну.

Он сделал большой глоток, и я отпил из своей, ощущая приторный вкус на языке.

Магнар появился из своей палатки, когда Кларисса подошла за вторым кокосом и разломила его о колено.

— А… я помню их. — Магнар взял половину, которую предложила Кларисса. — Мы их много пили, когда только прибыли на эту землю.

Я пристально посмотрел на него, вспоминая те дни. — Это было недалеко отсюда.

Магнар кивнул, и его челюсть напряглась. — Помнишь, когда мы впервые нашли их? — он спросил Джулиуса.

Джулиус рассмеялся, с энтузиазмом кивая, и повернулся к группе, чтобы рассказать свою историю. — Мы разбили лагерь на пляже, и Элфрик уснул под пальмой. Ночью ему прямо на голову упал кокос, и несколько дней у него на лбу была шишка.

Магнар рассмеялся, а затем посмотрел на океан. — Я скучаю по нему… по ним всем.

— Я уверен, что у них была замечательная жизнь, — сказал Джулиус, и его глаза потемнели, когда он перевел взгляд на меня. — До тех пор, пока кто-то из вас не вцепился в них зубами.

— Мы избегали истребителей в течение ста лет после того, как Валентина принесла известие о вашей смерти, — тихо сказал я. — Больше никто из ваших друзей не погиб от наших рук.

— По крайней мере, это уже что-то, — проворчал Магнар.

— Где Фабиан и Чикоа? — Я оглядел лагерь, желая сменить тему.

— Они не возвращались с тех пор, как ушли поговорить прошлой ночью, — сказала Кларисса.

— Кажется, они уже лучше ладят, — сказала Монтана с улыбкой.

Мои брови поползли вверх от ее тона, и я понадеялся, что Фабиан нашел решение проблемы с Чикоа. Ему потребовалось на это всего-то тысяча лет.

Я допил остатки кокоса, поднялся на ноги и начал собирать наше снаряжение. Сегодня было облачно, так что, по крайней мере, нам не придется никого тащить к святой горе. Исходя из оценки кольца, я прикинул, что сейчас мы были примерно в тридцати милях от ее местоположения. Я хорошо помнил эти земли. Болота были нашим следующим испытанием, но мы зашли так далеко, и, если мы будем и дальше избегать Валентину, тогда мы должны быть в состоянии добраться до горы за день.

Мне было грустно покидать пляж, часть меня хотела остаться здесь и подольше наслаждаться его красотой. Но у нас была задача, которую нужно было выполнить. И пришло время нам завершить ее.

Четыре часа — это все, что потребовалось, чтобы добраться до болот. В воздухе стояла густая жара, сырость липла к нашей коже, пока мы прокладывали путь вперед. Джулиусу и Келли пришлось пережить дискомфорт от этого. Если мы все-таки снимем проклятие, я знал, что всем нам придется столкнуться с этими испытаниями и по пути домой. Но я бы выдержал любую жару, любой пот, волдыри или ушибы, лишь бы снова почувствовать себя человеком. Чтобы мое сердце ровно билось в груди, обещая мне развитие и перемены с каждым ударом. Я хотел состариться, как бы странно это ни звучало. Но я столько лет жил застывшим во времени существом, что это было неестественно. Я тосковал по смертной плоти, которая загорала, обгорала и истекала человеческой кровью.

С каждым нашим шагом это страстное желание во мне становилось все яростнее. Теперь все это было так близко. Ближе, чем когда-либо. Думать, что я мог найти ответ на пророчество другим путем, было заблуждением. Все всегда должно было быть именно так. Монтана и Келли должны были быть в нашей жизни. И, возможно, братья-истребители тоже. Я был связан с этими двумя мужчинами: наши судьбы были переплетены всю жизнь, и я был рад, что мы наконец-то пошли по одному пути. Теперь мы не враги, а друзья. Я уже начал думать, что не захочу, чтобы они уходили, когда все закончится.

Никто из нас не обсуждал, что мы будем делать, если действительно снимем проклятие. Разойдутся ли наши пути? А если и так, я не думаю, что Монтана и Келли решат расстаться друг с другом ради нас с Магнаром.

Я смотрел на затылок Магнара, пока мы прокладывали путь через болото, повсюду свисали лианы и опускались в воду, через которую мы переходили вброд. Настойчивый стрекот цикад наполнял воздух, и это напомнило мне о том времени, когда я жил в деревне к югу отсюда. В честь которой мы назвали себя. Бель Ведере.

Я подошел к Магнару, и он кивнул, заметив мое появление. Остальная часть группы отстала, но я был благодарен за возможность побыть с ним наедине, чувствуя, что пришло время высказать свои мысли о нашем будущем.

— Я тут подумал… что ты будешь делать, когда это закончится? Куда ты пойдешь?

Магнар хмыкнул, не глядя на меня, и одним из своих мечей прорубил путь сквозь лианы, свисающие над мутной водой. — Туда, куда пойдет Келли.

Я положил руку ему на спину, и он замер, повернувшись ко мне. Я нерешительно улыбнулся ему. — Я просто хочу, чтобы ты знал: у тебя есть дом, который тебе причитается. От меня. В любом месте, где ты захочешь. И дело сделано.

Он с любопытством посмотрел на меня, затем положил руку мне на плечо и утвердительно кивнул.

— Я полагаю, после этого мы не будем так часто видеться, — неопределенно сказал я, задаваясь вопросом, собирается ли он мне возразить, и отчасти надеясь, что он это сделает.

Он громко рассмеялся, сжимая мою руку. — Кто знает, Бельведер. Может быть, мы станем соседями. — Он зашагал прочь, и я с ухмылкой последовал за ним.

— Ты будешь моим шурином, если женишься на Келли, — сказал я с насмешкой в голосе.

Он оглянулся через плечо, приподняв брови. — Я никогда не думал об этом… Мы будем семьей.

— Да, — согласился я. — И, если Джулиус женится на моей сестре, ты станешь и ее шурином.

Магнар рассмеялся. — Черт возьми, как мне избежать этого?

— А ты хочешь? — Спросил я.

Он замолчал, погрузившись в раздумья, и я подумал, не зашла ли моя насмешка слишком далеко. Возможно, истребитель никогда не смог бы присоединиться к моей семье.

— Возможно, я уже начинаю видеть в тебе брата, так что особой разницы не будет, — наконец задумчиво произнес Магнар, и я издал смешок, не в силах поверить, как далеко мы зашли от клятвы убить друг друга.

— Не уверен, что буду против этого, — сказал я, и веселье исчезло из моего тона.

Магнар замер и повернулся ко мне, резко сдвинув брови. — Я тоже, брат.

День пролетел незаметно, и я использовал каждый последний момент нашего путешествия, чтобы насладиться обществом Монтаны. С каждым шагом, который мы делали, вместо надежды во мне расцветало сомнение. Что, если все это было какой-то большой шуткой сотворенной богами? Или что, если мы найдем гору, но вместо ответов на наши молитвы найдем только новые загадки и пророчества, которые сведут нас с ума?

Наконец-то мы достигли более сухой земли, пробираясь через лес, такой густой, что солнце не могло проникнуть сквозь него, даже если бы оно было на улице. Но солнце начало садиться, а мы не останавливались. Мы были слишком близко. В миле или даже меньше. Пути назад не было, не было больше ночей под звездами, не было больше отсрочки неизбежного. Гора ждала нас, и пришло время встретиться с ней лицом к лицу.

Монтана шла рядом со мной, я держал ее за руку, пока мы пересекали тропу, которая, казалось, направляла наши стопы, как будто нам было суждено пройти по ней. И, возможно, так оно и было.

— Я не говорил, что люблю тебя сегодня, — пробормотал я, крепче сжимая ее пальцы.

— Это правда, — сказала она с дразнящей улыбкой. — Тогда тебе лучше сказать это.

Я убрал волосы с ее уха, наклонившись так, что мой рот оказался прямо напротив него. — Я люблю тебя.

Она медленно выдохнула, как будто мои слова вызвали в ней физическую реакцию.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она с серьезным выражением лица, когда повернулась ко мне.

Я почувствовал, как между нами нарастает напряжение, и щелкнул ее по носу, чтобы разрядить обстановку. Нет смысла зацикливаться на невозможном давлении нашей ситуации. Я просто хотел впитать в себя ее улыбку, ее смех, и весь свет, который в ней есть.

— Я не хочу видеть сегодня ни одного хмурого взгляда на твоем лице, — приказал я, и она тихо рассмеялась, прижавшись своим плечом к моему.

Келли оглянулась на нас с того места, где она шла с Магнаром, и я почувствовал, что у них был разговор, похожий на наш. Все слова, которые нужно было сказать… На всякий случай.

— Мы назовем нашего первенца Майлзом, — объявила Монтана, и у меня защемило сердце от ее слов.

— А что, если будет девочка? — Спросил я.

— Мне нравится имя Уоррен для девочки, — задумчиво произнесла она.

— Что ж, мне определенно нравится твой выбор. — Я обнял ее за плечи и поцеловал в висок.

Группа внезапно остановилась, и я понял, почему, когда мы с Монтаной протиснулись сквозь стену силы, висящую в воздухе вокруг нас. Мой рот приоткрылся, когда я взглянул на открывшееся перед нами зрелище: странный пузырь, в который мы попали, открывал нам Святую гору. Она возвышалась высоко в небе над лесом, где кружили птицы, а облака неподвижно висели на ее вершине.

— Мы сделали это! — Джулиус завопил, заключая Клариссу в крепкие объятия.

Монтана рванулась вперед и врезалась в Келли, они обнялись и одновременно подпрыгнули в воздух.

Фабиан вскинул кулак над головой, поворачиваясь, чтобы поймать мой взгляд с широкой улыбкой. — Мы нашли ее, брат, спустя столько лет.

— Я думал, тебе нравится быть бессмертным, — обратился я к нему с ноткой поддразнивания в голосе.

— Кажется, я передумал, — засмеялся он, поворачиваясь и заключая Чикоа в объятия.

Она вздернула подбородок, и их губы внезапно встретились. Все замерли, удивленно уставившись на них, когда она прильнула к нему, царапая ногтями его шею, как будто у них не было зрителей. Он застонал, схватив ее за талию, и я ухмыльнулся, глядя на их демонстрацию, и обрадовался, что мой брат наконец-то вернул любовь, которую потерял много лет назад.

Я наблюдал, как Магнар и Джулиус яростно обнялись, а затем Магнар повернулся ко мне.

— Эрик. — Он поманил меня к себе, и я подошел к нему с трепетом и предвкушением того, с чем нам предстояло столкнуться.

— Да? — Спросил я, и он ответил, заключив меня в самые крепкие объятия в моей жизни.

Я был почти уверен, что одно из моих плеч выскочило из сустава, но в ту секунду, когда он отпустил меня, я обнаружил, что со мной все в порядке. Я нежно погладил его по лицу. — Всегда знал, что ты питаешь ко мне слабость, Магнар.

— Ах да, когда я пытался оторвать тебе голову каждый раз, когда встречал тебя на протяжении многих лет, все, чего я действительно хотел, — это поцелуя.

— И в конце концов ты получил несколько, не так ли? — Я ухмыльнулся.

Он ударил меня кулаком в грудь, и я отступил на шаг, но он ухмылялся от уха до уха.

— Ну что, засранцы, — обратился Джулиус к группе с голодным блеском во взгляде. — Кто готов разрушить это забытое богами проклятие?