Котт в сапогах

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, в которой повествуется о том, как благородный Конрад фон Котт беседовал о смысле жизни с мэтром Бахусом и какой неожиданностью это закончилось для Коллет

— Перестаньте уже переживать, — фыркнула Иголка. — Можно подумать, раньше вам солдат терять не доводилось!

— Да я не переживаю…

— Угу, то-то мне спину уже натерли, ерзая.

— Извини. Просто, понимаешь… он ведь на самом деле и не был солдатом. Просто пес, старый беззубый пес. И я повел его на смерть. Если бы мы не встретились, он так и жил бы себе в Думмкопфе…

— Он бы умер этой зимой, — жестко оборвала меня Иголка. — Именно потому, что он был старый пес без клыков. Подох бы от холода и голода. А так — он умер в бою, сражаясь. Не оскорбляйте его жалостью, капитан.

Я промолчал. Иголка все сказала правильно, но легче мне от этого не стало. Да и сама лошадь выглядела расстроенной. Даже Транквилл, не питавший особо теплых чувств к Бурому, ехал нахохлившись и молчал.

— Господин капитан, лес заканчивается, — подала голос Иголка. — Надели бы вы шляпу.

— Спасибо, Иголка. Ты помедленнее скачи — нам внимание привлекать незачем.

— Шутите? Карлик с петухом на лошади — да на нас никто и не посмотрит! Подумаешь — эка невидаль!

— Твоя ирония неуместна. Это — столица. Здесь привыкли ко всему. — Я, не отрываясь, смотрел на приближающиеся башни Куаферштадта. — На самом деле я мог бы уже снять маскировку. Пусий Первый видел меня, так что если ему доложат, что аудиенции просит говорящий кот, он догадается, о ком речь.

— Я бы не рекомендовал этого делать, — посоветовал Транквилл. — Король королем, но первым тебя увидят местные обыватели. В лучшем случае мы застрянем в толпе любопытных. Но гораздо больше вероятности, что нас побьют камнями — на всякий случай.

— Пожалуй, ты прав, — признал я наличие рационального зерна в словах петуха. — Похожу еще немного в этом маскарадном костюме. Давай, Иголка, скачи к главным воротам. Вроде бы у нас есть еще пара дней до Хеллоуина, но я не уверен…

Последним местом обетованным на нашем пути было совсем уж маленькое село. Там мы дали одно представление, запаслись едой и заодно узнали, какое число было в тот день. Тем не менее у меня были все основания подозревать, что селяне назвали мне число весьма и весьма приблизительно, поскольку следил за календарем сельский священник, от старости похожий на ожившие мощи какого-нибудь святого. А потом спросить было некого — дорога все время шла через лес, других путешественников мы не встретили, дни путались в моей голове от усталости и тревоги. Ну… сейчас мои сомнения разрешатся.

— Пять серебряных за лошадь и десять медяков за петуха, господин, — равнодушно скользнув по мне взглядом, назвал сумму пошлины стражник. — Имеете при себе какие-либо товары на продажу?

— Нет, я просто путешественник. Видите — даже сумки пустые.

— Тогда еще один серебряный в казну на развитие туризма.

— Держите. — Я, не пытаясь торговаться, протянул деньги. — А какое сегодня число?

— Тридцать первое октября…

Я чуть не взвыл от досады.

— Иголка, быстрее во дворец. Вдруг… — Я попытался придумать, что могло бы спасти меня, но ничего в голову не приходило, кроме совсем уж маловероятного. — Вдруг придворный маг сможет меня отправить во дворец Хилобока?

— Есть, капитан!

— И как ты собираешься попасть к королю? Вот так просто постучишься в дверь и скажешь — хочу поговорить с его величеством?

— Почему бы и нет? Ничего другого мне в голову не приходит. В конце концов, я спас его племянницу, вернул трон его двоюродному брату. Думаю, он будет рад меня повидать! — отгоняя сомнения, ответил я.

Иголка свернула на центральную улицу, проскакала по ней галопом, заставляя прохожих отпрыгивать к стенам, вынесла меня на площадь перед дворцом и резко остановилась.

— Иезус Мария… Что здесь происходит?

Вся площадь была забита… существами, выглядевшими по большей степени пестро и странно. Больше всего толпа напоминала сборище ведьм, чертей и прочей нечисти на Лысой горе, как это описывал наш полковой капеллан. Правда, столы с жареными змеями и супом из болотной тины отсутствовали, также не заметил я плясок обнаженных ведьм и массовых греховных развлечений, что — если судить по живописным рассказам того же капеллана — являлось обязательным условием шабаша. Ведьмы, черти, упыри, призраки и прочие подозрительные личности вели себя весьма чинно и самым греховным занятием, что я углядел со спины Иголки, была игра в кости, которой предавалось несколько группок нечисти. Причем все это непотребство происходило при свете дня!

Поборов испуг, я окликнул скучающего рядом скелета в поношенной монашеской сутане.

— Эй, уважаемый! А что это здесь творится?

— Бардак! — охотно отозвался скелет. — Полное отсутствие организации!

— Да?

— Ну а чего ожидать, когда за дело берутся любители? Особенно такие безответственные, как наш Пусичка. «Ах, желаю чтобы мне сделали красиво!» — довольно похоже передразнил разговорчивый скелет жеманный голос Пусия Первого. — И забыл небось сразу же про нас. А мы паримся здесь уже с самого утра!

— Никогда не думал, что скелету может быть жарко!

— Ха-ха, парень! Отличная шутка! — Сердито проворчала прислушивавшаяся к нашему разговору ведьма. — Тебе хорошо, ты только приехал. Посмотрю, как ты будешь шутить к вечеру!

— Ни за что не останусь тут до вечера, — пылко ответил я и направил Иголку к воротам. — Я еще с ума не сошел. Знаю я вас — это вы сейчас такие тихие да смирные. А вот ночь настанет — небось сразу в срамной хоровод потащите, а то и в котел засунете… Но Пусий явно совсем рехнулся! Зачем ему весь этот пандемониум понадобился?

— Стой! Куда прешь! — Преграждавший нечисти вход в дворцовый парк стражник ухватил Иголку за узду. — Сказано же — ждать до особого распоряжения!

— Пропустите меня ради всего святого! — простонал я испуганно. — Поверите ли, добрый воин, я ведь бывший ландскнехт! Я не знал страха, ни когда встречал в строю кавалеристскую атаку, ни под шрапнелью, ни когда сам шел в атаку! Но пребывание среди всей этой нечисти пугает меня, ибо сказано — не бойся убивающих тело, но бойся душу убивающих!

— Замечательная речь! — рассмеялся стражник. Его напарники даже вежливо поаплодировали мне. — Думаю, его величеству понравится. Карлик-ландскнехт — это надо ж такое придумать!

— Я не карлик! — возмущенно заявил я. — Только волею случая и из-за глупой выходки одной юной ведьмы пребываю я сейчас в столь жалком состоянии!

— Ой, не могу! — Стражник даже выпустил уздечку, согнувшись от хохота. — Выходка юной ведьмы? О! Я представляю, что это была за выходка! Ох, уморил, парень!

— Да что такого смешного я сказал? — Я начал терять самообладание.

— Ой, нет! Лучше молчи! — Стражник стянул шлем и вытер рукавом выступившие слезы. — Вот спасибо, повеселил! А то стоим тут как болваны весь день, а господа артисты даже пошутить не изволят.

— Арти… О! Иезус Мария! — Я вцепился зубами в перчатку, чтобы не наговорить лишнего. Так это всего лишь ряженые артисты! Наверное, долгое и тяжелое путешествие сказалось на моих умственных способностях. Взяв себя в руки, я строго посмотрел на сдавленно кудахтающего петуха. — Гай Светоний Транквилл, если ты скажешь хоть слово, я тебя отдам на королевскую кухню!

— Молчу, молчу!

— А петух твой что умеет? — Стражник тоже обратил внимание на раздувшегося от сдерживаемого смеха Транквилла.

— Много чего, добрый воин. Однако сейчас у меня нет времени, чтобы продемонстрировать его умения. Я рад, что мне удалось немного скрасить тяготы вашей службы, но мне обязательно надо увидеть Пусия Первого немедленно. У меня важнейшее сообщение для него…

— Э-э-э, ну так дело не пойдет, — поскучнел стражник. — Знаешь, сколько вас таких ко мне с самого утра подходило с «важнейшим сообщением»? Понятное дело — всем хочется без очереди на просмотр пробиться, больше шансов работу получить, а то, глядишь, и аванс удастся выпросить. Да только мне приказано никого не пускать.

— Просмотр, просмотр… — Я посмотрел на башню с часами. Уже четыре часа! — А во сколько этот просмотр?

— Кто ж его знает? — пожал плечами стражник. — Приказано было являться к полудню. Многие, конечно, с самого утра здесь сидят — думали, самые умные. Но это они нашего короля плохо знают. Его величество может и до самой ночи о просмотре не вспомнить. Да ты не волнуйся так, все равно в конце концов всех возьмут, у кого костюм есть. А уж такого шутника, как ты, — обязательно. Лучше покажи, что твой петух умеет…

— Проклятье! Я не могу ждать до ночи! — Я развернул Иголку и выбрался из толпы. — Ну что же, задействуем план «Б».

— У тебя что, есть план «Б»? — изумился петух. — Я думал, ты всегда тупо прешь напролом, рассчитывая на удачу!

— Вообще-то таков и был план «А». А план «Б» я придумал давно, просто мне не хотелось являться к Пусию без доклада. Невежливо это как-то — вламываться к королю. Ну да сам виноват — мне сейчас не до вежливости. Пошли, Иголка, в обход дворца.

Подходящее место обнаружилось с северной стороны, почти в миле от парковых ворот — ветви дерева свисали над остриями пик, украшавших ограду. Слишком тонкие для человека, кота они должны были выдержать.

— Иголка… я боюсь тебя оставлять, но выхода нет.

— Да ладно вам, капитан! — возмутилась лошадь. — Я на поле боя сколько раз была, разбойников не испугалась, с волками дралась!

— Одно дело — поле боя, а другое — большой город. Люди здесь поопаснее разбойников да волков. Ладно, если что — скачи вон из города, дорогу ты помнишь. Я постараюсь обернуться как можно быстрее.

— А как же я? — встрепенулся петух. — За лошадь он беспокоится, видите ли, а за меня? Понятное дело — кого волнует какой-то там петух!

— О тебе разговор особый, — прервал я его причитания. — Ты мне понадобишься.

— Это еще зачем? — подозрительно уставился на меня Транквилл.

— Видишь — ветки слишком высоко. Я сам не допрыгну. Тебе придется мне помочь…

— Ты совсем того? Да? Что я тебе — орел, что ли? Я, между прочим, и сам-то летать не умею!

— Летать не нужно. Иголка подбросит нас, дальше я прыгну, а в верхней точке ты начнешь бить крыльями, я надеюсь, это поможет нам отыграть немного высоты…

— А если не выйдет? Ты видел, какие там острия на стене?

— Ну тебе-то точно ничего не угрожает… А мне придется рискнуть. Времени совсем не остается. Ну? Поможешь или нет? Учти, я буду пытаться и без твоей помощи…

— Ладно, уговорил. Но я хочу сказать…

— Некогда! Потом скажешь! Иголка — на счет «три»… Раз! Два! Три!

Иголка подбросила круп, я оттолкнулся изо всех сил, острия пик мелькнули под самым моим брюхом, но тут над головой у меня суматошно захлопали крылья, и меня вздернуло на локоть выше, перенося через ограду.

— Мя-а-а-а-у-у-у-у! — взвыл я, чуть не теряя сознание от боли. Когти у петуха оказались не меньше, чем у орла. В следующий момент меня ударило мордой о дерево, я инстинктивно выпустил когти и… полетел вниз.

— А я ведь хотел предупредить… — раздался надо мною нудный голос Транквилла. — Перчатки и сапоги надо было бы снять. Неудобно в них по деревьям-то лазить.

— О-о-о… моя спина… — простонал я, пытаясь встать. Со второй попытки это удалось. — Мы хотя бы внутри?

— Внутри, внутри, — успокоил меня петух. — Что дальше, капитан?

— Странный вопрос! Идем во дворец.

— Ничего странного. По-моему, ты не очень любишь простые решения.

Пропустив шпильку мимо ушей, я побежал к высящемуся посреди парка безобразному строению, напоминающему огромный кремовый торт. Несоразмерность пропорций и обилие пышной лепнины навели меня на мысль, что проект разрабатывал не иначе как сам Пусий Первый. Впрочем, не время отвлекаться на «красоты» архитектуры. Проскользнув в первое открытое подвальное окно, я обернулся к ковыляющему за мной петуху.

— Жди меня здесь!

— Ну вот еще! Я полноправный член отряда и требую…

— Это окно ведет на королевскую кухню.

— Я тебя лучше здесь подожду!

Спрыгнув на пол, я огляделся. Моего появления никто не заметил, хотя на кухне было настоящее столпотворение. Такого количества суетящихся людей в фартуках и поварских колпаках, кипящих кастрюль и шкварчащих жиром сковород я не видел никогда в жизни. Проскользнув вдоль стены, я выбрался из кухни в коридор и побежал вслед за поваренком, тащившим стопку чистых тарелок. Как я и надеялся, паренек привел меня в обеденный зал. Пышно одетые слуги чинно накрывали на стол. Короля, разумеется, еще не было. Оставив своего невольного провожатого, я выбрался в соседний зал. Никого. Распахнув поочередно три двери, ведущие в три соседних зала, мне и там никого не удалось обнаружить. Что ж, говорят, по лабиринту надо идти, всегда выбирая левый проход. Я побежал из зала в зал, надеясь встретить хоть кого-нибудь, но дворец словно вымер. Еще зал… старинные доспехи, мечи и щиты на стенах… Следующий зал… Портреты… Где-то начали бить часы. Уже пять вечера!

За следующей дверью оказался просторный зал, в центре которого я увидел широкую лестницу, ведущую на галерею второго этажа. Старенький слуга меланхолично натирал перила воском.

— Здравствуйте, уважаемый, — вежливо обратился я к старику, едва сдерживаясь от нетерпения. — Не будете ли вы так любезны сказать, где мне найти короля?

Слуга продолжал свое занятие, не обращая на меня ни малейшего внимания.

— Уважаемый! — повысил я голос.

Никакой реакции.

— Где король?! — завопил я во все горло, дергая слугу за рукав.

— Что?! Где?! — испуганно завертелся на месте старик. — Кто это кричал? Что случилось?! Пожар?! Нападение?! Спасайте короля!

— Иезус Мария! Успокойтесь! Это я кричал. Нет никакого пожара.

— Нет? — Слуга недоверчиво уставился на меня. — А вы кто такой? Я вас раньше во дворце не видел, а я всех во дворце знаю. Я здесь уже шестой десяток лет служу, еще при короле Офиногене Первом Загадочном меня взяли на службу. Хорошее время было, не то что сейчас…

— Какой, на фиг, Офиноген Первый, дедушка?! Где Пусий?!!

— Какой Пусий? Принц Пусий? Так его нянька на прогулку понесла, наверное… А вы кто такой? Я вас раньше во дворце не видел, а я всех во дворце знаю. Я здесь уже шестой десяток…

Я застонал и бросился вверх по лестнице. На галерее тоже ни души. Да куда же они все делись?!

— Люди-и-и-и!!! — отчаявшись найти кого-нибудь, заорал я. — Ау-у-у-у!

Ответом мне было лишь гулкое эхо.

Я побрел по второму этажу, заглядывая во все двери подряд. Какая ирония судьбы! Совершить невозможное, то, на что уже перестал надеяться, успеть почти в срок — и терять с таким трудом отвоеванное время, блуждая по пустому дворцу! Наконец за одной из дверей послышались какие-то звуки. Я навалился на створки, открывшиеся неожиданно легко, и ввалился в комнату…

— Это еще что такое?

— Ой, карлик! Я их боюсь!

— Да ладно! Смотри, какой миленький! Какие у него маленькие сапожки, камзольчик! Мы хотим себе такого!

— Фу, противный! Я тебе больше не нравлюсь?!

— Ну что ты, глупыш! Он просто будет прислуживать во время приемов. Представляешь — мы идем, все такие красивые, а сзади карлик в ливрее несет шлейф нашей мантии…

Я замер, совершенно оглушенный мощной волной запахов — духи, притирания, пудры, запахи каких-то восточных благовоний, — все это обрушилось на мой несчастный нос не хуже кулака. На уши не меньшим ударом обрушилось щебетание, воркование и даже, кажется, карканье десятка птиц, развешанных в клетках по всему залу. В общий гвалт органично вплеталось и «щебетание» его величества Пусия Первого Великолепного, примерявшего парик в окружении толпы придворных.

— Ваше величество! — Я стянул с головы шляпу и поклонился. Раздался дружный выдох, не менее дружный стон ужаса и шум падающих тел. — Иезус Мария!

Я уже начал привыкать к эффекту, который вызывает моя внешность, но впервые он был столь массовым. В обморок не упал только сам Пусий и стражники у двери.

— Ну и вот что ты наделал? — капризно скривился король. — Нельзя было как-то более тонко поступить? Подготовить людей… Кто нам теперь поможет напудрить парик?

— Ваше величество, в ваших руках моя судьба и, возможно, жизнь! — Я преклонил одно колено, что для кота, надо сказать, весьма непросто. — Молю вас о помощи!

— Хм… Мы подумаем. — Пусий отвернулся к зеркалу и стал подправлять щипчиками правую бровь. — Ты, конечно, оказал большую услугу нашему кузену и нашей племяннице, так что мы тебе в какой-то степени тоже благодарны. Изложи свое прошение на бумаге и подай в нашу канцелярию… Возможно, мы благосклонно отнесемся к твоей просьбе. Особенно, если ты уговоришь короля Андрэ навестить нас. Намекаю — в этом случае твоя просьба почти наверняка будет удовлетворена…

— Ваше величество! На это нет времени! Сегодня в полночь истекает последний срок!

— Это ты о чем? — Пусий принялся за левую бровь.

— Если до сегодняшней полночи меня не расколдуют, я навсегда останусь котом! Помогите! У вас ведь есть придворный маг?

— Конечно, есть, за кого ты нас принимаешь? Инквизиция, правда, не одобряет магию, но ведь мы не можем отставать от моды?

— Прошу вас, прикажите вашему магу помочь мне!

— Ты хочешь, чтобы он расколдовал тебя? Бесполезно. Мне очень жаль, но мэтр Бахус не очень могущественный маг… На самом деле — но только пусть это останется между нами! — единственное волшебство, которое у него хорошо получается, это выгонка особо чистых спиртов.

— Откуда выгонка? — тупо спросил я, понимая, что вот это и есть самый настоящий конец.

— Не «откуда», а из чего! — назидательно поправил меня Пусий. — Вообще-то из чего угодно. Мы даже не хотим этого знать — нам будет неприятно пользоваться духами, которые мэтр делает на основе этих спиртов.

— Это вся магия, которой он владеет?

— Ну-у-у, кажется, он еще умеет смотреть на большом расстоянии. Как-то он подсмотрел для меня новейший покрой камзола, который как раз придумал личный портной короля…

— Ваше величество! — заорал я в восторге. — Позовите его сюда!

— Ну ладно, ладно… Незачем так кричать. Всех наших птичек перепугал, противный! Не будем мы его сюда вызывать, он… гм… он здесь будет не комильфо. Эй, мальчики, проводите его к мэтру Бахусу.

Я рассыпался в благодарностях и выскочил вслед за стражником из будуара.

Когда метр Бахус изволил наконец открыть на стук стражника, стало очевидно, что Пусий прав. Более того, присутствие мэтра Бахуса было бы «комильфо» в единственном месте — в каком-нибудь непритязательном кабаке.

— Здорово, мэтр, — без малейших признаков трепета, который обычно свойствен простым людям при общении с магами, произнес стражник. — Опять проверял качество продукта? Тут его величество прислали вот этого… человека, приказывают, чтобы ты ему помог в чем-то… Э-эй, мэтр Бахус?! Вы меня слышите?

Пока стражник говорил, мэтр Бахус стоял, молча покачиваясь, причем по лицу его видно было, что маг изо всех сил старается понять, что за звуки он слышит. Стражник, видимо, тоже заметил это выражение и безнадежно махнул рукой.

— Ну… в общем, я тебя проводил, а дальше — сам разбирайся.

Я протиснулся в кабинет вслед за продолжающим молчать магом и огляделся. За последнюю пару месяцев мне довелось видеть несколько рабочих кабинетов магов — кабинеты Эйсмарха, Мэрион, Мордауна… У всех у них были явно разные представления о достаточном порядке, но Бахус превзошел даже старого бергцверга. Сказать, что кабинет представлял собой натуральный свинарник, означало бы погрешить против истины — свинарник в сравнении с кабинетом мэтра Бахуса был сверкающим храмом чистоты и порядка. На ум приходили слова «мусорка», «свалка» и «помойная яма». Смахнув на пол огрызок яблока и банку с какой-то засохшей, но не потерявшей мерзостного запаха субстанцией, я устроился на краешке стола. Мэтр Бахус, безучастно наблюдавший за моими действиями, уселся в кресло напротив, подпер ручищей опухшую физиономию и горестно вздохнул. Меня накрыло мощным облаком перегара.

— Мэтр, у меня к вам дело, — выдавил я, пытаясь справиться с головокружением.

— Ну конечно… — еще печальнее вздохнул маг, обдав меня новой дозой сивушных паров. Пожалуй, под такой разговор мне не помешала бы закуска! — Вот так оно и начинается.

— Послушайте, меня прислал король. Он сказал — вы обладаете даром дальновидения…

— Нет, что-то не сходится.

— Что?

— Все! — отрезал маг, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. — Допустим, копыта у тебя в сапогах. Допустим! Но где рога и нос пятачком? И хвост!

— Вообще-то у меня есть хвост, — растерялся я. — Вот…

— Это неправильный хвост! Он должен быть поросячий. Этим… как его… буравчиком! А у тебя он прямой и пушистый! — уличил меня в попытке «обмана» маг и погрозил толстым грязноватым пальцем. — Ты… ты похож на кота! Вот!

— Ну и с какой стати у меня должны быть рога и нос пятачком? — раздраженно спросил я. — Я и есть кот.

— Говорят же — «допился до чертиков», а не «допился до говорящих котов»…

— А… Да нет, я настоящий.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно!

— Счастливчик! — прослезился от пьяного умиления маг. — Лучшие умы допускают иллюзорность нашего бытия и сомневаются в своем собственном существовании. А ты… ты — молодец! Давай выпьем за реальность!

— Спасибо, не хочу! — вздрогнул я. Судя по запаху, в кружке был чистейший спирт.

— Правильно, — покладисто согласился мэтр Бахус. — Я тоже не желаю пить за реальность! Что в ней хорошего? Давай лучше выпьем за иллюзорность!

— Мэтр Бахус, мне нужна ваша помощь.

— Ты кто такой?! — вздрогнул маг, отставляя стремительно опорожненную кружку в сторону. От выпитого он парадоксальным образом слегка протрезвел. — Обалдеть! Говорящий кот!

— Я не кот, я заколдованный человек. Это долгая история, а времени у меня почти не осталось. Пусий сказал, вы владеете даром смотреть через большие расстояния.

— Пусий? Ну надо же — вспомнил! А я думал, ему от меня нужны только новые духи да кремы… Понимаешь ли ты, какое это унижение для настоящего мага — заниматься подобной ерундой?!

— Ну ушел бы на вольные хлеба.

— Силы воли не хватает, — запечалился маг. — Все-таки здесь жалованье хорошее, да и от инквизиции защита.

— Тогда чего ноешь?

— Так ведь теряю квалификацию! — патетически воздел вновь наполненную кружку маг. Браво опрокинул в себя обжигающую жидкость, занюхал рукавом. — И вот — спиваюсь.

— Слушай, я тебе очень сочувствую и выслушаю тебя с удовольствием. И даже компанию составлю, только помоги мне сначала связаться с одним человеком.

— Да легко! — небрежно взмахнул кружкой маг, снося попутно замысловатую конструкцию из колб и реторт. — От… мать! Что это было?‥ А, ладно, неважно. Так кого тебе показать?

— Мне нужен Бублинг. Двор короля Хилобока Четвертого… Э-э-э… точнее, если верить Пусию, теперь уже короля Андрэ. В общем, мне нужен этот Андрэ — такой огромный парень с наивной физиономией.

— Бублинг… Бублинг… Так… сегодня у нас какое… первое ноября, кажется…

— Тридцать первое октября!

— Не сбивай меня, я и сам собьюсь… Дворец, значит… Не то… Не то… О! Этот парень?

Воздух в двух локтях передо мною зарябило, потом в нем появилось мутное изображение. Мое сердце учащенно забилось — это был Андрэ собственной персоной. Судя по новому камзолу и золотому обручу, охватывавшему лоб, Пусий не ошибся и у бывшего оруженосца с принцессой все устроилось отлично.

— Он может меня слышать?

— Ну… наверное, да. Раньше получалось…

— Андрэ!

— А? Кто здеся?

— Андрэ! Это я! Конрад!‥ Он меня не видит?

— Сейчас подправлю настройку! — Маг опрокинул еще кружку спирта и страшно вытаращился.

— Господин! Ух ты! — Андрэ уставился на меня. — Как это вы? Где это вы?

— Долго объяснять. Где Коллет?

— Дык это… Значит, она вас не нашла?

— Она отправилась меня искать? — На душе у меня немного потеплело. Как мог я в ней сомневаться! — А куда именно?

— Ну так тут такое дело — Мордаун-то тогда сбежал…

— Да плевать мне на Мордауна! Где Коллет? — Я с тревогой посмотрел на явно настроившегося заснуть мага.

— Дык что теперь уж? Все равно поздно…

— Андрэ! Где Коллет?

— Ну она ведь тогда стояла прямо за вашей спиной и увидела в той дыре, куда вас засосало, ворота Либерхоффе. Она сказала — таких ворот больше нигде нет. И поехала за вами.

— Проклятье! Получается, где-то мы разминулись. Спасибо, Андрэ, увидимся!

— Дык, это…

Я помахал лапой перед глазами мэтра Бахуса.

— Мэтр, пожалуйста, не спите! Мне нужно, чтобы вы нашли другого человека.

— Опять ты? — вздрогнул, приходя в себя, маг. — Я надеялся, ты к этому громиле перейдешь…

— Что значит «перейдешь»? — опешил я.

— Ну просто перейдешь. Суть этой магии довольно проста, нужно только хорошо представлять себе многомерность пространства и времени. Большинство магов не способно отказаться от линейного представления Мироздания, потому эта магия и считается такой сложной. Из всех моих знакомых только прохвост Морган научился ее основам, но и у него не получается полностью отказаться от предрассудков о линейности времени и пространства… А я могу представить обе субстанции как угодно — хоть линией, хоть кольцом, хоть морским узлом. Когда плоскости соприкасаются, открывается окно. Вот я и представляю, как плоскости пространства соединяются — того, где нахожусь я, и того, куда хочу попасть…

— Погоди, погоди! Ты хочешь сказать — это не просто картинка в воздухе была? Я мог пройти сквозь нее и оказаться рядом со своим другом?

— Ты тупой? Это я тебе и говорю. А теперь проваливай — я спать хочу.

— Обещаю — я сразу уйду. Только найди мне, пожалуйста, Либерхоффе. Там где-то девушка по имени Коллет…

— Ты очумел? Как я тебе найду девушку в целом городе?

— Попробуй! — взмолился я. — Она приехала туда за мной! Значит, остановилась в трактире. Город маленький, там всего несколько трактиров. Прошу тебя!

— Уф-ф-ф… Ладно. — Маг опять страшно вытаращил глаза, и в воздухе возникло «окно». Не могу даже представить, что подумал хозяин трактира, когда прямо в воздухе перед ним возникла опухшее, дышащее перегаром лицо и довольно грозно вопросило. — У тебя живет девушка по имени Коллет?

— Нет, господин! — проблеял побледневший трактирщик.

Напугав таким образом еще троих трактирщиков, мэтр Бахус получил положительный ответ, и картина в окне снова поменялась.

— Коллет!

— Конрад?! — Девушка шагнула ко мне. — Боже, Конрад! Я так надеялась…

— Нет, нет, только сентиментальных сцен мне тут не хватало! — возмутился Бахус. — Я спать хочу! Проваливай к ней!

— Спасибо, мэтр! Вы великий маг!

Я шагнул в окно и попал в объятия Коллет. Это было приятно, черт возьми! Хотя, конечно, куда приятнее будет обнять ее настоящими человеческими руками!

— Ну что ты? Зачем плачешь? Я ведь здесь!

— Прости меня, Конрад! Я искала тебя все это время, представляю, что тебе пришлось пережить…

— Все это пустяки, Коллет! Быстрее преврати меня назад в человека!

— Но… Но уже поздно, Конрад. Мы опоздали. Прости меня…

— Что?! Но ведь еще нет полуночи?!

— Да, недавно пробило пять…

— Значит, Хеллоуин еще не наступил!

— Но сегодня первое ноября! Пять часов вечера первого ноября!

— Не может быть… — И тут я вспомнил, как Бахус сказал «первое ноября». И не захотел слушать, когда я его поправил. Время! Пространство и время — он сказал…

— Иезус Мария! Этот грязный пьяница забросил меня в завтра!