Вероятность вторая. Мо

Он называл себя Мо и впервые за долгую жизнь его посетили сомнения. Явных причин сомневаться не имелось, и правила рассматривали только два решения: первое, транслировать сообщение дальше, второе, уничтожить сообщение в транзитном канале репликатора. Вначале Мо так и хотел поступить – уничтожить вирусное сообщение, но при ближнем рассмотрении его посетили сомнения. Информация в транзитном канале показалась неоднородной, структурированной. Внешняя оболочка правильная, а внутри находился паразит.

Вероятно, Мо заскучал, потому, как открыл транзитный канал. Вначале Мо прощупал внешнюю, оболочку, находящуюся в трансе, и очень удивился – внешняя скорлупа и не оболочкой вовсе, а полноценным эго. Пошарив по нему вдоль и поперёк, Мо ещё больше удивился – полноценное эго связано с вирусом, причём вирус оказался двойным. Бесцветные глюоны Мо поменяли поляризацию, андроны – странность, а электроны заметались по его обширной массе, излучая во всех пространствах лишнюю энтропию.

О таком событии следовало сообщить Большому Кольцу и сразу отправить найденное эго в Малое Кольцо. Иными словами самому Мо заняться проблемой не светило. Исходя из этого, он спокойно принялся ждать, когда эго выйдет из транса, заодно подготовив изолированную среду для вируса. Мо включил репликатор на транзит, а сам пошёл гулять по волне информации, вылавливая едва заметные следы сообщений, где бы упоминались о таких вирусах.

Малое Кольцо для Мо, по причине конспирации, закрыто, а вот в Большом, по самому краю пришлось ставить сеть, чтобы выловить скудные упоминания о данных вирусах самих по себе. Вирусы же вкупе с полноценным эго вообще не существовали. Мо снова покрылся энтропией от возбуждения. В его вечной жизни скука оставалась естественным спутником, а слишком большое эго требовало хотя бы минимальное количество задач, чтобы не застыть навеки холодным камнем. Над карантинным блоком вспыхнуло сияние – транзитное эго активировалось.

Сбросив облачко энтропии, Мо накинул на транзитное эго информационную сетку и нырнул в неё. Первая волна информации оказалась настолько удивительной, что ошарашила его и перевернула. Его симпоты таких сильных эмоций не испытывали никогда в жизни. Впитывая в глифомы дикий напор красок, событий и знаний, Мо скоро почувствовал, что теряет контроль над сеткой и, как муха, в ней окончательно увяз.

***

Хамми вылез из чужой информационной сети, сбросил немного трансляционной эйфории и облачко энтропии. Кажется, все нормально? И, где там Элайни и Сергей? Он давно уже знал, что сильная информационная связь с людьми очень опасна для его эго, но сделать с собой ничего не мог, так как давно подсел на чувства и мысли людей. Он уже начал мыслить, как человек, и дальнейшее существование без людей никак не входило в его планы.

Хамми пощупал пространство и узрел тонкие нити сознания Элайни и Сергея. Они живы и, кажется, спят. Ими Хамми займётся позже, а сейчас его беспокоила чужая сеть, накинутая на него несколько мгновений назад. Он безжалостно разорвал её и пошёл по нити к источнику. Возникшая перед ним оболочка перебывала в трансе и, не разбираясь дальше, Хамми просто закупорил ее в сети.

Он юркнул в своё сознание, вытащил текстуры кота и с удовольствием натянул на себя. Побежали, перестраиваясь, электроны, меняя энергетическое и волновое поле, преобразовывая их в форму кота. Хамми вытянул лапы и потянулся, вспоминая ощущения Глюка, с восторгом в них погружаясь. Открыл глаза и выключил информационную сетку – она немного мешала.

Элайни и Сергей находились под кольцом репликации, а возле них бесформенной массой валялось чужое эго, находящееся в трансе. Чужое эго потом, а сейчас Сергей и Элайни! Хамми проверил воздух в станции репликации, убеждаясь, что Сергей и Элайни могут им дышать, и погрузился внутрь их тела, проверяя сосуды, нервные окончания и сравнивая реакции с эталонами, записанными в его глифомах. Включил их эго и стал его потихоньку разогревать. Первым проснулась Элайни. Хлопнув ресницами, она увидела Хамми и потянулась к нему.

— Хамми, миленький, ты живой? — Хамми окунулся в Элайни, поправил, по ходу, несколько десятков тысяч эритроцитов, получил кучу приятных вибраций и, довольный, лизнул её языком. Сергей пока оставался в отключке и Хамми прыснул в него немножко адреналина, слепил кучку поливитаминов и снял сетку с нервных окончаний. Сергей вздрогнул и тоже открыл глаза.

— Элайни! Ты в порядке? — вскинув глаза, озабоченно крикнул Сергей. Дурашка еловая, не знает, что Хамми давно обо всем позаботился. Все, голубки уже целуются. Хамми нырнёт к ним внутрь немножко. Хи…щекотно!

***

— Что там такое? — спросила Элайни, указывая на каменную груду посреди зала.

— Не знаю, — сказал Сергей, — нужно спросить у Хамми.

— Этомо, — сказал Хамми. В отличие от своего отца Хаммипапы, говорить Хамми или не хотел или притворялся.

— Что? – не поняла Элайни?

— ЭТО МО! — громко повторил Хамми для глухих.

— Его, наверно, зовут Мо, — догадался Сергей, — и, как мне кажется, Мо очень похож на отца Хамми. Они, наверное, родственники.

— Родственники, не родственники, а мы так и не попали к тебе домой, — сказала Элайни.

— Да пусть его с этим домом, — махнул рукой Сергей, — честно говоря, Элайни, хорошо, что мы вместе и мне уже не хочется тебя покидать.

— Поздновато ты схватился, — засмеялась Элайни.

— Между прочим, а как ты и Хамми оказались здесь?

— Я не могла одна удержать, и Хамми мне помог, — сказала Элайни.

— И мы попали, черт знает куда, — подытожил Сергей и подошёл к прозрачной стене зала. — Да? И куда же это мы попали?

Здание стояло на возвышении, а вокруг тут и там виднелись разноцветные блюдца болотной воды, которые окружали зелёные заросли хвоща, папоротника, и гигантские деревья, с корнями, уходящими прямо в воду. Кору деревьев покрывала чешуя, как у крокодила. Возвышение оказалось единственным сухим местом в обозримом пространстве, так как дальше все скрывал сплошной туман.

— Ничего себе… — задумчиво произнёс Сергей.

— Что? — спросила Элайни.

— Вот эти деревья в рыбьей чешуе и с зелёной шапкой наверху – это лепидодендроны.

— И что? — недоумевала Элайни.

— У нас, на Земле, такие деревья росли в карбоне, — объяснил Сергей, потом посмотрел на непонимающие глаза Элайни и добавил: — Очень, очень давно 320 миллионов лет назад.

— Ты что, хочешь сказать, что мы на Земле и в далёком, далёком прошлом, — улыбнулась Элайни.

— Я не знаю…, а ты что скажешь, Хамми, — повернулся Сергей к коту. Тот посмотрел на Сергея и изрёк:

— Хамми ищет, куда девался Мо! — и правда, груда камней, именуемая Мо исчезла, даже камешка не осталось.

— Исчез, так исчез – нам какое дело? — спросил Сергей.

— Эта промокашка Мо поставил пароль, — объяснил Хамми, вытянув свою лапу в два роста, и уткнув её в пульт репликатора.

— Мы что, будем искать его по болотам? — спросила Элайни, показывая на свою обувь. Действительно, в таких мокасинах по горам ходить можно, а по болоту долго не походишь.

— Мы будем искать его по болотам, — повторил Хамми, шагая на стенку, которая перед ним ушла вниз. Элайни и Сергей потянулись следом, осторожно вдыхая наружный воздух. Странные аммиачные запахи ударили в ноздри невыносимо резко и, к тому же, стало душно. Сергей попросил Элайни показать, что в сумке и, к счастью, нашёл нож и кожаный ремешок.

— Сейчас смастерю себе что-то вроде дротика, — объяснил Сергей. Сломал ствол дерева, вроде бамбуковой палки, воткнул в полую середину острие в виде острого осколка камня, и все перемотал ремешком. Элайни не теряла времени и на пробу шепнула заклинание. Пучок травы вспыхнул, но, тут же, угас, – все оказалось мокрым.

— Веди, Сусанин, — сказал Сергей, подталкивая Хамми.

— Хамми думает, — ответил Хамми, оставаясь на месте. Элайни хмыкнула.

— Чапаев, — ухмыльнулся Сергей и принялся сооружать из веток, похожих на лозу, болотоходы. Первым делом для Элайни, а потом и себе. Потопали на месте, попробовали.

— Идём вон туда, — сказал «Наполеон», вытянув лапу вперёд. Моква так моква, им ли мокрого бояться. И пионерия двинулась в направлении высокого, голого дерева, с кольцами, как у бамбука, и четырехзубой вершиной. Мимо прошелестело насекомое, величиной с большую птицу.

— Ого, — удивилась Элайни.

— Это обыкновенный таракан, — объяснил Сергей. Элайни знатоку не поверила. Таких больших тараканов не бывает. В воду, с берега, перебирая короткими лапами, соскользнуло длинное, пятнистое, с мордой сома, земноводное.

— Смотри — эогиринус, — довольно доложил знаток.

— Откуда ты всё знаешь? — спросила Элайни.

— Я в детстве ходил в кружок палеонтологии в школе, — сообщил Сергей, отмахиваясь веткой каламита, от огромной, величиной с женскую шляпку, стрекозы. Шагать, опираясь на шесты, трудно, ноги постоянно утопали в травянистой жиже, но, благодаря изобретению Сергея, можно не бояться провалиться сразу. Хамми катился впереди, безошибочно находя ему одному понятный путь, выбирая между мокрым самую сухую мокроту.

Туман постепенно рассеивался, показывая посветлевшее небо. Судя по нему – середина дня. Под ногами постоянно шныряли всевозможные ящерицы, и змееподобные земноводные, большинство которых Сергей не знал. Под ногами звонко лопались полые стебли растений, выделяя на изломе сок.

— Сергей, смотри – солнышко! — воскликнула Элайни, показывая рукой в небо. Сергей взглянул и увидел, как сквозь постепенно исчезающие серые облака на небе просвечивались солнце.

— Не отвлекайтесь, — скомандовал Хамми. Сергей и Элайни переглянулись и засмеялись. На пригорке грелась и наблюдала за ними огромнейшая ящерица, с большим цветным веером на спине из длинных костяных шипов с кожистой перепонкой между ними.

По мере движения становилось суше и прохладней, а солнце постепенно опускалось к горизонту. Окружающие растения быстро менялись, появились странные пальмы с шишками и красивые, пушистые деревья, как ёлки, с заплетёнными прядями зелёных иголок.

Вдруг впереди раздался рык. Хамми ускорил движение, пришлось Сергею и Элайни не отставать. Они выскочили на поляну, всю в папоротнике, где, глядя друг на друга и рыча, стояли две коричнево-зелёные, покрытые светлыми, мелкими пятнами ящерицы, каждая метра четыре длинной. Из открытых пастей торчали ужасные клыки.

— Антеозавр, — сказал Сергей, пряча Элайни за спиной и выставив вперёд свою пику. Между тем, Хамми, в виде кота, спокойно потопал к хищникам, при этом, один из них как-то боком, со всех четырёх, повалился на траву и замер. Второй воровато оглянулся, моментально превратился в чёрную массу, и в мгновение уплыл в кусты.

— Удрал, — коротко сказал Хамми.

— Он что, тебя боится? — спросил Сергей.

— На нем моя сеть, — сказал Хамми и побежал вслед за Мо в кусты. Сергей и Элайни ничего не поняли, но побежали за ним. Но за Мо уже и след простыл. Выскочили на берег болота, в котором торчали из воды штук пять зелёных бегемотов, укрытых бугристым панцирем. Элайни отшатнулась, но Сергей успокоил:

— Не бойся, это парейазавры! Вот только почему они здесь?

— В смысле? — не поняла Элайни.

— По идее, это уже пермский период, а здесь все периоды как-то смешалось.

Парейазавры не обратили на них внимания и спокойно жевали жвачку. Сергей и Элайни последовали дальше за Хамми, через лес, похожий на еловый. По вершинам деревьев дунул сильный ветер, появившись внезапно, и, не прекращаясь, перешёл в ураган, пригибая деревья к самой земле. Спрятаться совсем негде.

— В воду! — крикнул Сергей, удерживая Элайни за руку. Они бросились в ближайший водоём, и ушли по шею под воду, прячась под берегом в корневищах. Появившемуся Хамми проще — он спокойно замер камешком. В небе неслись ветки и стволы деревьев, пыль и захваченные врасплох насекомые. Стволы деревьев, пролетев некоторое время, как стрелы сыпались в воду, застревали на дне и торчали там ёжиком. Сергей такого пекла не наблюдал никогда в жизни. Сыпанул волнами дождь, ударил и вспенил озеро. Тут же, полосой, посыпались молнии, и ужасные раскаты оглушили Сергея и Элайни. Молния ударила в ближайшее дерево, расколола его, и оно с шипением горело.

Все, так же, как и началось, внезапно кончилось. Вдруг Элайни закричала и, как ошпаренная, выскочила из воды. Сергей оглянулся и увидел, как к берегу приближается громаднейшая, зелёная лягушка, скорее похожая на крокодила. Сергей с такой скоростью выскочил из воды, что его сердце чуть не взорвалось от напряжения.

— Что это за чудовище? — спросила дрожащим голосом Элайни.

— Жабоящер, мастадонсаурус, — ответил Сергей.

— Он что, хотел нас съесть? — скривилась Элайни.

— Я думаю, он бы не стал перебирать, — подтвердил Сергей.

— Бр-р-р-р! — вздрогнула Элайни. — Давай отдохнём возле того костра, — она показала на горящее дерево. Они присели и развели свой костёр.

На полузатопленное бревно в озере вылезли две зелёные, с треугольными зубцами на спине, ящерицы с длинными, длинными шеями, обмотались, для надёжности, хвостами за бревно, и сунули змееподобные морды в воду. Через несколько секунд они высунули головы с другой стороны бревна и, тут же, сожрали вытащенных ими из воды небольших рыбок.

— Танистрофреи уже покушали, — автоматически сообщил Сергей и задумчиво добавил, — да и нам не мешало бы подкрепиться.

— Я не буду, есть всякую гадость, — сказала, скривившись Элайни.

— Может нам попробовать поймать рыбу? — спросил Сергей.

— Я попробую, — сказала Элайни, и протянула руки к спасшему их озерку. Минуту она морщила лоб и потом беспомощно опустила руки: — Не могу. Сразу вспоминаю ту мерзкую тварь.

Подкативший к ним Хамми, взглянул на них, подошёл к дереву на берегу озера и молчаливо уселся на хвост. Через минуту из воды выскочили две рыбы и затрепыхались в траве. Рыбу покрывала ромбическая, роговая чешуя, как у крокодила. Поражали необычно большие глаза и не парные плавники. Верхняя часть хвоста оказалась заметно больше.

— Спасибо Хамми, — сказала Элайни, — что бы мы без тебя делали. А их можно есть? — с сомнением спросила Элайни.

— Вообще то, Элайни, ты видишь кистеперых рыб! Я думаю, их можно есть, — сказал Сергей, но его слова как-то не убедили Элайни. Почистить рыбу не удалось — нож оказался бесполезным. Положили рыб прямо на угли и принялись ждать. Через несколько минут Сергей палками вытащил рыб, ковырнул их ножом, и они с лёгкостью раскрылись. Вскрытые рыбы пыхнули паром с приятным запахом.

— Давай, пробуй, — сказала, улыбаясь, Элайни. Сергей взял кусочек, подул, положил в рот, пожевал, проглотил. Взял следующий, положил в рот, пожевал, проглотил.

— И как? — не утерпела Элайни.

— Есть нельзя, — с серьёзным видом сказал Сергей, взял кусочек, подул, положил в рот, пожевал и проглотил.

— А, ну, тебя! — рассмеялась Элайни и принялась уплетать рыбу. Костей в рыбе не оказалось – только хрящики. Скоро и они исчезли в голодных желудках путешественников.

— Хорошо! — сказала Элайни, откинувшись спиной на зелёный ствол высокого дерева с метёлкой хиленьких листьев на самом верху. — Водички бы попить, — сказала она мечтательно.

— Как скажешь, королева, — улыбнулся Сергей, поднялся и принёс в листе собравшуюся воду. Элайни засмеялась и большую часть не выпила, а пролила.

— Нам стоит поспешить, — подал голос, молчавший до этого Хамми: — Мо удаляется.

На небе вместо солнца сияла очень яркая звезда, так что понятия ночи здесь заменялось сумерками. Сергей и Элайни поднялись и, поддерживая друг друга, поплелись за Хамми, окрашенным его любимым рыжим цветом. В воздухе, посвежевшем после дождя, происходило необычайно интенсивное движение гигантских стрекоз, пикирующих на озеро, как истребители.

Из небольших, пушистых, похожих на сосну деревьев выскочила кучка напуганных, зелёных, пятнистых животных до метра ростом, похожих на ящериц и бегущих на задних лапах. Элайни отпрянула, но Сергей успокоил:

— Не бойся, это дромомероны!

— Они кого-то испугались, — сказала Элайни. Хамми ускорил ход. Они выскочили на обрывистый берег озера. Внизу, на красном песчаном откосе мордой к обрыву стоял здоровенный, в три человеческих роста ящер, а возле обрыва находился Мо, который превращался в разных животных, образы которых брал, видимо, из головы ящера.

Но Мо не повезло – выудить из головы ящера образ его врага не удалось – их у него, попросту, не имелось. Ящер двинулся к Мо, открыл огромную, как экскаватор, пасть и проглотил его целиком. Ящер икнул и довольно пукнул, отчего сзади образовалась воронка с полметра. А потом уставился на Сергея, Элайни и Хамми. Ящер утолил голод, но не собирался упускать оцепеневший завтрак, обед и лёгкий ужин. Но Хамми не собирался быть ужином, а думал иначе. Ящер вдруг упал на бок и замер.

— Хамми завалил аллозавра, — только и мог сообщить Сергей. Хамми немного ослабил сеть, и Мо внутри аллозавра смог прочесть первый, внешний скин информации. Мо мгновенно его слизал и очень удивился, что сразу почувствовал Хамми. Хамми открыл второй скин, Мо мгновенно сглотнул его и требовал ещё. Хамми предложил прямой контакт, Мо колебался несколько секунд, но потом раскрылся. Хамми пошёл навстречу.

На несколько секунд они погрузили свои симпоты друг в друга, копируя глифомы, пока, наконец, одновременно не раскроили оболочку аллозавра. Весь в крови Мо вылез из останков ящера. Прочитав ужас в голове Элайни, тут же сбросил крохи ящера и превратился в доктора Фроста. Элайни вскрикнула.

— Не бойтесь, он наш друг, — успокоил Хамми, — он нам поможет.

— Пусть тогда станет кем-то другим, — попросила Элайни. Мо, как пластилин, принялся уминаться со всех сторон, и превратился в здоровенного, с льва, рыжего кота, точь-в-точь, как Хамми и Глюк. Глядя на это, Элайни расхохоталась, а Мо с полным правом погрузил свои симпоты в её голову и, впервые в жизни, как наркотиком, наслаждался её эмоциями, застыв на месте. Хамми вытянул лапу и дал Мо подзатыльника, выводя его из транса. Они двинулись вперёд, в том же направлении что и шли. Сергей засомневался:

— Почему мы идём вперёд – станция репликации позади нас?

— Впереди есть ещё одна станция, грузовая. К ней ближе, — ответил Хамми.

В листве стрекотали кузнечики, в воздухе носилась тьма бабочек, мух и других насекомых, которые достали бы Сергея и Элайни, если бы не тонкая, невидимая, электронная паутинка, заблаговременно сотканная Хамми, о которой ни Сергей, ни Элайни даже не подозревали. Высоко, высоко в небе парил, высматривая добычу летающий динозавр. Покопавшись в голове Сергея, Хамми с удовольствием сообщил:

— Это орнитохейр, — Элайни посмотрела на оторопевшего Сергея, упала в папоротник и рассмеялась. Мо шмыгнул по мозгам, и растянул улыбку на огромной кошачьей роже. На дереве, с иголками-листками, сидела огромная бабочка, Элайни протянула руку и спугнула её. За ней тут же погнался летающий ящер апурогнатус, очень похожий на летучую мышь с громадной головой. Из кустов выглянул и тут же удрал, с человека ростом ящер, с мордой черепахи и длинным хвостом, на котором в одном месте петушком вздыбились отростки, как волосы.

Экспедиция вышла на излучину реки, где возле прибрежной полосы паслось стадо громадных динозавров, именуемых головой Сергея, как маменчизавры. Прямо над рекой шныряли летающие динозавры, головой и огромным клювом похожие на попугаев, а сзади тянулся длинный хвост с кисточкой. Они на лету выхватывали из воды рыбу и тут же, в воздухе, проглатывали. Одному диморфодону не повезло, когда он замешкался у воды – его тут же схватил динозавр лиоплевродон, вскинувший из воды свою огромную зубастую пасть. Глядя на это, Сергей спросил:

— Как же мы переберёмся на другой берег?

Хамми и Мо застыли на секунду, видать спорили друг с другом, потом Мо подошёл к берегу и покатился, как колобок, оставляя за собой чёрную полосу. Через секунду на том берегу появились его раскатанные остатки. В следующее мгновение из реки поднялся ажурный мостик шириной в две ладони и одними перилами.

— Только по одному, — предупредил Хамми.

— Я туда не полезу, — сказала Элайни, глядя на динозавров, заинтересованно высунувших из воды свои кошмарные пасти.

— Это совсем не страшно, — сказал Сергей и легко перебежал на другую сторону.

— Иди, я жду, — крикнул он с другого берега.

— Хамми, иди вперёд, — пыталась отстрочить неизбежное Элайни. Хамми просто перекатился по мостику и очутился возле Сергея.

— Элайни, давай! — крикнул Сергей. Элайни схватилась за поручень и принялась осторожно переставлять ноги. Она уже добралась до середины реки, как вдруг мостик, как пластилин, обрушился в реку. Элайни с криком исчезла под водой, а на месте её падения вода запенилась от динозавров, которые, как бешеные, крутились на месте. Вода тут же окрасилась кровью. Хамми закаменел возле Сергея, который, обхватив руками голову, впервые в жизни рыдал, как ребёнок.

***

Мо попробовал изменить направление поля, запустив электроны в обратном направлении. Вектор немного сдвинулся. Мо мог бы ускорить этот процесс – будь он один. А так приходилось ждать. Вероятно, система Большого Кольца заметила неработоспособность транслятора репликатора и заблокировала его, тем самым заблокировав и Мо, до прибытия комиссии, которую ждать тысячу лет. По земным меркам Сергея. И пятьдесят два гигапрасека по меркам Мо. Вектор двигался по экспоненте, и до выхода на большие углы нужно время.

Мо медленно прощупал оболочку, которую он соорудил за прасек до блокировки. В крепости её он не сомневался, окружающая температура позволяла обойтись без терморегулирования, и, в последний момент, он успел накинуть сетку. Биоритм оказался замедленным и нормальным. Поскольку приходилось ждать, Мо погрузился в свою долгоживущую память, куда он бережно поместил все записи Хамми и добавил свои личные наблюдения.

Теперь он понимал Хамми и его приверженность к этим слабым существам, называющих себя людьми. У Хамми и Мо не имелось органов чувств в понимании людей, но их симпоты могли слышать ритмы и вибрации этих чувств, что создавало у Мо чувства высшего порядка.

Мо поставил индикатор на вектор и погрузился в волны вибраций. Прекрасно, великолепно, шикарно…

«Что за диссонанс? Что за странные, непонятные вибрации? Мо, мо, мо, мо, мо. Это кто-то меня завет? Что за…? В чем дело, в конце концов?» — подумал Мо, немного раскрываясь.

— Мо, я Хамми, — громко пронеслось вибрации по всему существу. Мо сбросил индикатор и открыл сеть. Хамми? Вот почему вектор сдвинут на сто восемьдесят градусов. Мо полностью открылся.

— Что случилось? — поинтересовался Хамми.

— Меня блокировали.

— Меня тоже. Элайни?

— Элайни жива, — ответил Мо.

— Где она?

— В капсуле.

— Ты успел!?

— Да! — сказал Мо, открываясь Хамми, и тот мгновенно считал глифомы и открыл свои. Они вдвоём вытянули капсулу на берег, возле которого стоял Сергей. Его лицо посерело, чёрный вихрь надо лбом побелел от седины. Мо прошёлся по его голове и успокоил:

— Элайни жива.

Мо раскрылся, и в капсуле показалась Элайни. Мо вместе с Хамми пробежались по всем её капиллярам, прыснули, сдвинули, пошевелили – и Элайни открыла глаза.

— Где я? — спросила она, оглядываясь. Сергей кинулся к ней со слезами на глазах и принялся целовать глаза, губы, шею. Хамми и Мо молчаливо наслаждались, утопая в вибрациях. После того, как все немного успокоились, Хамми рассказал Элайни и Сергею, как все произошло. Когда блокировали Мо, Хамми тоже попал под блокировку. Мо, чтобы спасти Элайни, успел свернуть вокруг её капсулу и погрузил её в сон. Блокировка задела и близлежащих от Мо динозавров и те сошли с ума, кусая друг друга. Элайни глянула на всех и сказала:

— Спасибо вам, мои родные.

Посмотрев на Сергея, она увидела седую прядь и воскликнула:

— Бедный, я представляю, что ты чувствовал.

— Нам нужно спешить, — сказал Хамми, — кто знает, что мы найдём на грузовой станции репликации.

— Нам стоило подкрепиться, — сказал Сергей, поглядывая на высоких кур, пасущихся недалеко от них.

— Вы хотите покушать авимима, — сообщил Мо, а Элайни залилась нервным смехом — знатоков старины прибавилось. Хамми накинул на ближайшего динозавра-табака нейросетку и тот свалился в траву.

— Вам одного хватит!? — сказал Хамми, скорее утвердительно, чем вопросительно.

— А их можно есть? — спросила Элайни.

— Ты же кур ешь – а это те же динозавры, — дипломатично сообщил Хамми.

В результате «авимима» ощипали, зажарили на костре и с удовольствием съели.

— А вот теперь бы я поспал, — сказал Сергей, — я не сплю четвертые сутки. По моим часам.

— Так я отсутствовала четверо суток? — удивилась Элайни.

— Да, — сказал Сергей, — вы с Мо пропали на четверо суток.

Мо помог Сергею. Он сделал на спине своего кота ямку, куда и упал Сергей. Дальше они шли втроём. Впереди простирался пальмовый лес, который Сергей отнёс бы к меловому периоду, но он благополучно спал. Мимо них прошло стадо паразавролофов, пощипывая травку и издавая громкие звуки своими рогами. На небе взошло солнце, отчего вокруг стало светло и тепло.

— Мо, а почему ты решил нам помочь, — спросила Элайни, шагая рядом с большим котом. Мо помолчал и потом ответил: — Вы другие!

— И что? — спросила Элайни. Мо прошёл несколько шагов, потом сказал: — Мо так решил.

Они проходили мимо кустов невиусии, покрытых белыми, пушистыми цветами, как вдруг оттуда выскочила здоровенная мышка. Элайни закричала, как резанная, и вскочила на Мо. Сергей свалился в куст.

— Что случилось? — спросил он, выбираясь из зарослей.

— Мышка! — только и сказала Элайни.

— Это, не мышка, — изрёк Мо, — это пургаториус.

Дальше никто не спал. Пошла степь, невдалеке паслись какие-то коричневые, в яблоко, маленькие, с овцу, лошади. Из-за куста вдруг появился здоровенный, метра в три, страус, который стремительно догнал детёныша лошади, сдавил его огромным клювом и принялся рвать с него куски.

— Какой ужасный, — только и сказала Элайни.

— Бедного мезогиппуса сожрала страшная диатрима, — объяснил ей Мо. Но страусу не повезло – пока он рвал лошадёнка, к нему подобралась андрузарха, похожая на шакала, метров пяти в длину, и за секунду скрутила ему голову.

— Все! Я на этих хищников больше смотреть не могу, — сказала Элайни.

— Мо, я могу на тебе полежать и посмотреть на небо.

Мо с удовольствием согласился и теперь Сергей шагал рядом с ним.

— Мо, а скажи, почему здесь обитают разные виды животных, которые в древности существовали на Земле? — спросил Сергей. Мо покопался в голове Сергея, отыскивая определения, и ответил: — Это наш рассадник, — сказал Мо, — мы распространяем животных с одного места, чтобы не возиться.

На недоуменный взгляд Сергея, Мо разъяснил:

— Через станцию репликации.

— А как они вообще здесь оказались?

— Мы их придумали, — ответил Мо.

— Так вы боги? — удивился Сергей.

— Нет! Мы их взяли …— Мо придумывал слово, — из воздуха.

— Из эфира …, — подсказал Сергей.

— Да, из эфира, — подтвердил Мо, — так правильнее.

— А почему ты решил помогать нам? — спросил Сергей, щекоча на ходу Элайни за пятку.

— Вы интересные, — ответил Мо.

— А почему вы не создали здесь людей? — надоедал Сергей. Мо покопался у него в голове и сказал: — Здесь есть люди!

— А почему… — начал Сергей, а Мо плюхнул ему в голову миллион терабайт информации. Сергей взялся за уши и только сказал: — Понятно.

— Что тебе понятно, — посматривая с высоты Мо, улыбнулась Элайни, лёжа на боку.

— Мо, загрузи и её, — смеясь, сказал Сергей, но Элайни запротестовала: — Не нужно меня грузить.

Мо улыбнулся улыбкой чеширского кота и загрузил Элайни – сном. Она улыбалась во сне, как наяву.

***

Солнце в небе успело поменяться местом с яркой звездой, а экспедиция молчаливо шагала вперёд. Сергей переваривал информацию, которой нагрузил его Мо, Элайни спала, а Хамми катился впереди, сеткой распугивая территорию от хищников.

Неожиданно до слуха Сергея донеслась мелодия, явно извлекаемая из какого-то музыкального инструмента. Ему странно слышать её здесь, среди ископаемых растений и животных, которые Сергей видел только на картинках, но мелодия, издаваемая какой-то дудочкой, ласкала слух своей гармоничностью.

— Что это? — спросила Элайни, просыпаясь и свешиваясь с Мо.

— Люди, — сказал Мо. Элайни, поднявшись на коленки, высматривала с высоты Мо людей, но, заросли леса и темнота скрывали то место, откуда неслась мелодия.

— Мо, — поджав под себя ноги, сказала Элайни. — У тебя есть свои люди, почему ты с ними не общаешься?

Мо молчал, как будто и не слышал, и Элайни саданула его по горбу: — Ну?

— Они дикие, — сообщил Мо, — мысли у них пустые.

— Сам ты дикий, — констатировала Элайни, — мог бы их научить разумному, доброму, вечному.

— Нельзя, — возразил Мо, — меня накажут.

— Трус ты, Мо, — констатировала Элайни и снова поднялась на коленки: в просвете она увидела кучку людей, собравшихся в круг, посредине которого сидел голый мужчина и играл на дудочке. Напротив него сидела девушка в какой-то белой одежде, похожей на платье.

Что-то показалось странным в виде девушки, но свет звезды, пусть и яркий, не давал возможности рассмотреть лучше. Мелодия, действительно, оказалась завораживающей, точно изливала душу юноши, и Элайни заслушалась.

— Как красиво, — сказала она, когда мелодия закончилась. Девушка в круге поднялась и что-то сказала. Элайни растерялась — в девушке она узнала Байли. Пораженная увиденным, она растерянно воскликнула:

— Байли!?

— Что? – повернувшись к ней, спросил Сергей.

— Там Байли, — сказала Элайни, показывая на людей.

— Где ты видишь Байли? — удивился Сергей.

— Ты не видишь? — воскликнула Элайни и повернулась к кругу людей. Байли там, действительно, не оказалось. «Куда она девалась?» — не поняла Элайни, обшаривая взглядом всё вокруг, но Байли нигде не увидела.

— Тебе показалось, — ласково взял её за руку Сергей.

— Ты мне не веришь? — уставилась она на него.

— Верю, — ответил Сергей и примирительно добавил: — Мы все пережили стресс.

Элайни огорчённо отвернулась, а Хамми ничего не мог сказать – он видел знак Харома и предпочёл промолчать. Пейзаж постепенно становился пустынным. Вокруг росли замысловатые кактусы и редкие, корявые растения, что-то вроде бы перекати поле.

Неожиданно впереди, на горизонте, блеснула голубая лента. Вначале Сергей принял её за мираж, но скоро блестящий серпантин превратилось в голубую полоску, переходящую прямо в небо.

— Что там впереди? — спросил Сергей.

— Океан, — ответил Мо.

— Где океан? – снова проснулась задремавшая Элайни.

— Впереди океан, соня, — сказал ей Сергей. И действительно, скоро они ощутили освежающий бриз на своём лице. Через несколько часов, падая от усталости, Сергей и Элайни опустились на береговые камни. С океана дул холодный, обжигающий ветер, пронизывающий до костей. Сергей отдал свой костюм Элайни, чтобы хоть как-то защитить её от холода. Берег оказался пуст и океан до горизонта украшали белые буруны волн.

— И где здесь ваша станция? — спросил, дрожа от холода, Сергей.

— Там, — указал Мо, тыча лапой в океан.

— Что? В океане? — опешил Сергей. — И как мы туда доберёмся?

— Вон, на них, — показал Мо на ширяющих над океаном птиц.

— Птеранодоны, древние летающие ящеры — рассмотрел Сергей, — а они нас выдержат?

— Вас — да, а вот меня — с трудом, — сказал Мо, расформировался и застыл.

— Что с ним? — спросила Элайни.

— Птиц ловит, — объяснил Хамми. Вскоре стало понятно – птеранодоны стали кружится над ними, пока, наконец, не приземлились на свои ужасно большие лапы.

— Хватайтесь за их шеи и крепко держитесь, — закричал Хамми и запрыгнул на ближайшего птеранодона, с размахом крыльев в два десятка метров.

— Я боюсь, — закричала Элайни.

— Не бойся, садись за мной и держись за меня, — крикнул ей Хамми. Сергей помог Элайни взобраться. Хамми сделал из себя восьмёрку, обвив одним кольцом шею птеранодона, а другим – пояс Элайни. Сергей залез на второго птеранодона, а Мо придавил третьего. Птицы тяжело взлетели и, под руководством Мо, взяли курс в океан. В воздухе стало ещё холодней, и Сергей закоченел окончательно. Хорошо Элайни – Хамми сделал вокруг неё подобие обтекаемого щитка. Через полчаса Сергей увидел впереди остров и на нем тёмный цилиндр станции репликации.

Когда приземлились, Сергей не мог слезть с птеранодона – руки замёрзли и отказались разжиматься. Хамми пришлось пройтись по телу Сергея и немного его разогреть.

— Спасибо, Хамми, — сказал Сергей, — как сто грамм хряснул.

Птеранодоны по команде Мо взвились в воздух, повалив на землю Элайни и Сергея, и полетели к земле. Мо поднял лапу и стенки станции репликации, вместе с крышей, опали, как занавес, освобождая висящее в воздухе кольцо репликатора. Мо связался со станцией, передал в Большое Кольцо свой неповторимый код, включил станцию репликации на автоматический режим и спросил Сергея и Элайни:

— Вы готовы отправляться?

— А куда? — растерялась Элайни и посмотрела на Сергея.

— Конечно, к тебе! — решительно сказал Сергей. Хамми, Элайни и Сергей стали под кольцо репликатора, а Мо нажал кнопку. Кольцо репликатора укрылось искрящимся голубым туманом, а через секунду раздался хлопок, и станция репликации опустела.


Загрузка...