Кот услышал, наверное, как звенели ключи, вышел навстречу из комнаты и сел столбиком на пороге.
— Явился, князюшко мой? — ласково сказал он, и Николай Николаевич удивился еще раз его сипловатому голосу. — Хотел я тут тебе порядок навести, да тряпки не нашел. Как же ты живешь без тряпки?
— Так вот и живу, — усмехнулся Николай Николаевич. — Я, брат Стёпа, и без многого другого живу.
— Что так рано сегодня? — спросил кот, пропустив мимо ушей последнее его замечание.
— Приболел, — угрюмо ответил Николай Николаевич, разуваясь у входа. — Отпросился.
— Ах ты, мать честная, — сокрушенно сказал кот. — Что за лихоманка к тебе привязалась? А я-то хотел тебе дельце одно поручить…
— Что за дельце?
Они оба, Николай Николаевич, а по пятам за ним кот, прошли на кухню.
— Так, реестрик один составить.
— Какой реестрик? — удивился Николай Николаевич.
— Да тут… — замялся кот. — На мне материальная часть висит. Я у них вроде завхоза.
— У кого «у них»? — Николай Николаевич сел на стул. — Что ты мелешь, Стёпа?
Кот обиделся.
— Ну, мелю не мелю — не твоего ума дело, — высокомерно ответил он. — Хотел тебя попросить, да закаялся.
— Брось, Степан Васильевич, — примирительно сказал Николай Николаевич. — Я вон рыбки тебе принес.
Покобенившись еще минут пять-шесть для порядка, кот пошел на примирение.
— Надо мне в своем хозяйстве порядок навести, переписать кое-какой инвентарь. Стар становлюсь, путаю много. Посулю кому — ан нету, выдано или утрачено. Ты человек образованный, помоги старику.
— Какое же у тебя, старика, имущество? — спросил Николай Николаевич.
— Конечно, не то, что раньше, утратил многое, но есть еще кое-что, уберег.
— Да где же твое имущество?
— А вот поедим, тогда. У тебя, я чай, от голода кишки спеклись.
— Тебе в угол на полу или за столом будешь есть?
— За столом, коли не брезгуешь.