6

– Он шевельнулся? – спросил голос.

– Думаю, да, – ответил другой. – Он приходит в себя.

Дон не мог видеть людей, беседующих рядом с ним, но почувствовал, что знает их голоса. Наконец, до него стало доходить, что они говорят о нем. Хотя для этого и требовались определенные усилия, он все же исхитрился открыть глаза. Он лежал на кровати в собственном лазарете, причем под кислородной палаткой. Сквозь тонкий пластик можно было разглядеть обеспокоенное лицо инженера Хольтца и стоящего за ним Раму Кизима.

– Наконец-то Рама заполучил себе пациента, – произнес Дон и был шокирован слабостью своего голоса. – Что он тут делает?

Внезапно память вернулась к нему, и он попытался сесть.

– Что случилось? Я наверняка потерял сознание?

– Осторожно, сэр, – прервал его Рама, мягко, но решительно укладывая обратно на подушки. – Все в порядке. Сидя в машинном отделении, мы непрерывно следили за уровнем радиации. И как только он стал достаточно низким, мы со старшиной облачились в защитные костюмы, чтобы добраться до вас, и чтобы вытащить вас, нам пришлось залить почти всю рубку управления водой. За это время уровень радиации опустился настолько, что вас можно было уже изъять из скафандра. Вы были близки к смерти, но так как нам удалось быстро доставить вас к диагностической машине, то теперь вы в полном порядке.

Голова Дона все еще не прояснялась, мысли путались.

– Что заставило вас отправиться за мной? – поинтересовался он. – Откуда вы узнали, что я попал в беду?

– Изображение, полученное кормовой камерой, было выведено на размещенный в машинном отделении экран. Вначале мы пережили несколько ужасных минут, когда нам начало казаться, что вы утратили управление судном. Но вы справились. Позже, когда шторм уже почти закончился, мы увидели, что солнце неуклонно уходит на край экрана. Тогда-то мы и отправились за вами, – Рама улыбнулся. – И видите, все сработало как следует и теперь вы в полном порядке.

И, словно насмехаясь над его словами, раздался вой сирены и по кораблю раздались слова:

– Пожарная тревога! Пожарная тревога! – гремел записанный на пленку голос компьютера. – Пожар в отсеке 64А!

Дон попытался вскочить на ноги и только теперь обнаружил, насколько же он устал и ослаб. В чрезвычайных обстоятельствах он будет лишь помехой. Значит, он должен передать кому-то свои полномочия.

– Хольтц, посмотрите, что там происходит, и сообщите мне. Рама, возьми аварийный медицинский комплект и пойди с ним, на случай, если есть раненые. Может, авария оборудования…

– Не с оборудованием, – усмехнулся Рама, добравшись до двери, – 64А – пассажирский отсек.

Дон чувствовал себя слишком усталым, чтобы заниматься каким-либо кризисом, но он знал, что необходимо делать. Он перекрыл кислород и несколько минут сидел, собираясь с силами. Пожар. И как раз тогда, когда запасы кислорода и так ограничены. И курс корабля – об этом тоже не следует забывать. Во время шторма все забыли об этом. Если они в ближайшее время не найдут способ скорректировать свой курс, то будет слишком поздно и они, пролетев мимо Марса, канут в безбрежность мирового пространства. Зазвонил телефон. Дон потянулся к трубке и, преодолев головокружение, приложил ее к уху.

– Капитан слушает, – уже автоматически и совершенно не смущаясь, воспользовался он этим титулом. С маленького экрана смотрел старшина Курикка.

– Капитан, главный инженер Хольтц у вас? Было сообщение о пожаре и…

– Я знаю, он этим занимается. А вы где?

– В рубке, сэр. Временно командую судном. Дело в том, что мы получили Сообщение о том, что дым заполняет А-палубу. Но мы не установили, есть ли еще очаги или дым распространяется из отсека 64А по вентиляционной системе. Прошу разрешения отключить и изолировать систему вентиляции на А-палубе и очистить палубу.

– Свяжитесь со мной, как только что-нибудь узнаете. Разрешаю действовать.

Дон поднялся на ноги и повесил трубку. Игнорируя вызванное этим движением головокружение, он подошел к двери и прежде чем открыть ее, постоял, держась за ручку, отдыхая.

Он был в изоляторе, примыкавшем к его каюте. Шкафчик с лекарствами висел на дальней стене. Когда он добрался до него, то двигался уже несколько увереннее. Дон прижал большой палец к идентификатору, и шкафчик открылся – его можно было открыть только отпечатком большого пальца Дона. В шкафчике имелся очень сильный наркотик, который снимет всю усталость Дона и придаст ему запас энергии. Дон не любил пользоваться наркотиками, так как отдавал себе отчет, что позже за это он расплатится еще большей усталостью, но сейчас у него не было выбора. Стеклянная ампула скользнула в приемник подкожного впрыскивания. Когда он закрыл шкафчик с лекарствами, снова зазвонил телефон.

Это снова был Курикка, и его лицо, Дон даже немного удивился, как это возможно, выглядело еще угрюмее, чем обычно.

– Циркуляция воздуха прекращена, и палуба изолирована. Все пассажиры эвакуированы. Я отправил на помощь несколько человек, не можете ли вы спуститься туда, сэр. Им нужен врач.

– Что случилось?

– Имеется отравление дымом.

– Я иду.

Наркотик начал свое действие. Дон еще чувствовал легкое головокружение, но уже мог передвигаться вполне уверенно. В аварийном медицинском комплекте, который взял с собой Рама, был запас кислорода, но этого могло оказаться недостаточно. Дон снял со стены баллон с маской и поспешил к месту происшествия.

Выход на А-палубу перекрывали воздухонепроницаемые двери, но они не были задраены и открылись, как только Дон подошел к ним. В воздухе за дверью висела легкая дымка и явственно ощущался запах гари. На палубе рядом с отсеком 64А лежал какой-то человек, а Рама, согнувшись над ним, прижимал к лицу кислородную маску. Рама сильно кашлял, и его лицо и руки были перемазаны сажей. Приблизившись, Дон узнал в лежащем главного инженера.

– Вынуждены… выломать дверь… – прохрипел Рама между приступами кашля. – Полно дыма… думали, кто-то мог остаться.

– Больше ни слова, – приказал Дон. – Воспользуйтесь кислородом сами. Я займусь инженером лично.

Дон был напуган. Он защелкнул ремешки кислородной маски, затем приоткрыл веко одного глаза Хольтца. Плохо. Он одной рукой нащупывал пульс Хольтца, а другой рылся в аварийной сумке. Наконец, он нашел нужный шприц и прижал его к шее инженера. Рама, следивший за действиями Дона, отнял от лица кислородную маску ровно настолько, чтобы разговаривать.

– Укол Алакревира, – произнес Рама, – сердечно-сосудистая стимуляция. Значит, у него…

– Больное сердце? Верно. Не многие знают об этом. Поэтому он и уходит в отставку после этого рейса.

– Как он?

– Плохо. Это худшее, что могло с ним случиться. Был кто-нибудь в этом отсеке?

– Нет, мы никого не увидели. Затем дым добрался до нас. Из двери отсека вышел матрос с тяжелым огнетушителем в руках. Из сопла огнетушителя все еще медленно капала пена.

– Все в порядке, сэр. Огонь погашен.

Дон поднялся и заглянул внутрь обгоревшей каюты. Стены были закопчены, все вокруг покрыто пеной. На полу виднелись груды обугленных обломков.

– Как мог начаться пожар? Я думал, что корабль полностью пожарозащищен.

– Так и есть, но багаж-то горюч. Горели два чемодана, одежда, обстановка.

– Есть ли у вас какие предположения, из-за чего начался пожар?

Матрос колебался, затем раскрыл ладонь.

– Я не хочу никого обвинять сэр, но вот это я нашел на столе.

На его ладони лежала промокшая пачка сигарет. Дон с отвисшей челюстью несколько секунд молча смотрел на них.

– Отнесите это сами к главстаршине Курикке и подайте подробный рапорт о происшествии, – приказал Дон. – Сначала свяжитесь с рубкой и передайте, чтобы сюда прислали двух человек с носилками.

– Доктор, – позвал Рама, – быстро сюда. Кажется, его пульс становится нерегулярным.

Дон быстро осмотрел инженера и крикнул матросу:

– Отставить вызов. Помогите нам. Этого человека следует немедленно отправить в лазарет.

Главный инженер Хольтц был уже далеко не молод, и его сердечная болезнь, скорее всего, развивалась уже довольно долгое время. Его вполне можно было спасти, но лазарет корабля не был оборудован для этого всеми необходимыми приборами, обычными в расположенных на планетах базовых госпиталях. Здесь не было установки сердце-легкие. И конечно же, здесь не было замороженных органов на случай жестокой необходимости в пересадке. Но Дон сделал все, что было в его силах. Рама Кизим, тоже отравившийся дымом, несмотря на его протесты, тоже был помещен на койку. В маленькой больничной палате оказались занятыми уже четыре койки.

Двумя часами позже Дон вызвал рубку, чтобы получить рапорт, он был врачом, но одновременно командовал этим судном.

– Все локализировано, – отрапортовал Курикка. – Ни возгораний, ни неприятностей с дымом вне этого отсека.

– Как у вас с системой воздухоснабжения?

– Уровень кислорода немного понизился, но ничего страшного. Я только что обследовал груду остатков и обнаружил в них горелую сигарету. Похоже, она вывалилась из пепельницы и подожгла багаж.

Дон на секунду задумался.

– Есть ли на этом судне гауптвахта? – спросил он.

Глаза Курикки распахнулись от подобного вопроса, но ответ был строгим и четким.

– В некотором смысле есть, сэр. Отсек 84В можно задраить снаружи, так что его невозможно открыть изнутри. Ранее этот отсек уже использовали в качестве гауптвахты.

– Отлично. Я хочу, чтобы вы разыскали обитателя каюты и заперли его или ее в отсеке 84В. Этого человека следует заставить понять всю серьезность нашего положения. Если бы никто не нарушал запрета на курение, несчастный случай никогда бы не случился.

– Хорошо, сэр. Но если бы вы знали, кто является этим человеком…

– Мне это совершенно безразлично. Это приказ, старшина!

– Все будет немедленно исполнено, сэр. Могу я спросить, как командор Хольтц. Я слышал, он наглотался дыма.

Дон бросил взгляд на кровать, стоявшую поперек палаты.

– Главный инженер Хольтц мертв. Сохраните пока эту информацию при себе. Я не хочу, чтобы стало известно, что мы потеряли последнего дипломированного специалиста.

Загрузка...