Корсар

Глава 31

Мы вернулись на «Поцелуй Фортуны», втащили шлюпку на борт и я приказал отчаливать. Бригантина снялась с якоря, и мы взяли курс на юго-восток, к Наветренным островам.

Наконец-то всё было спокойно, никаких больше происшествий и несчастных случаев, никаких признаков, что на борту что-то не так. Всё снова было как обычно.

Чем ближе мы подходили к гряде Наветренных островов, довольно давно и густо заселённых, тем чаще на горизонте виднелись чужие паруса, но я принял твёрдое решение избегать всех нежелательных встреч. Пусть даже в трюме у нас было пусто, как в брюхе у нищего, и даже взять с нас было нечего, всё равно лучше не попадаться. Коллеги-пираты могут, например, взять нас в плен и продать на какую-нибудь плантацию, а снова копать землю я был готов, только если в ней зарыт клад.

Вскоре на горизонте из тумана выплыли горные склоны, чем-то напоминающие тёмно-зелёную овчину, и я приказал править к берегу. У нас снова заканчивалась пресная вода, а здесь наверняка есть источники, в которых можно её набрать. Да и было бы неплохо отправить кого-нибудь из буканьеров на охоту, размоченные сухари на завтрак, обед и ужин изрядно поднадоели абсолютно всем, даже самым неприхотливым из нас.

Можно было бы, конечно, немного потерпеть и дойти до Сен-Пьера, чтобы уже там набрать и воды, и свежего провианта, но там это всё придётся делать за деньги. Я же, хоть и был теперь довольно богат, от халявы отказываться не спешил.

Как назло, ни одной удобной бухты с этой стороны острова не было видно, и меня по темечку стукнуло осознание того, что я всё-таки ошибся в расчётах, и мы вышли не к Мартинике, как я хотел, а к Доминике. Берег у неё был крайне неудобным для высадки, отвесные склоны и скалы нависали над линией прибоя, лишь изредка превращаясь в узкие каменистые пляжи. Впрочем, от мысли высадиться и поохотиться я отказываться не стал, наоборот, этот остров был менее обжитым, а значит, должен изобиловать дичью. Мы повернули к югу и пошли вдоль берега.

Остров выглядел довольно гористым, склоны, заросшие тропическим лесом, казались почти непроходимыми, но гулять по местным горам и скакать по скалам нам и не нужно. Я искал устье какой-нибудь реки, чтобы высадиться возле него, подняться по течению и набрать воды, иначе нам снова придётся выдавать её порциями.

Через какое-то время нашлось и устье. Неширокая речка, почти полностью скрытая под кронами деревьев, несла свои мутные воды в Карибское море, выбрасывая тонны ила и песка.

— Встанем здесь, — приказал я. — Время поохотиться.

Сейчас, когда всё золото покоилось в ухоронке на далёком острове Авес, команда уже не испытывала того энтузиазма. Но есть и пить хотели все, так что с этим приказом никто спорить не стал, мы бросили якорь в устье безымянной реки, спустили шлюпку и прошли на вёслах вверх по течению, пока вода не стала достаточно чистой. По местным меркам, конечно. Один из берегов был обрывистым и крутым, зато другой берег, хоть и был сплошь заросшим, оказался достаточно пологим, чтобы можно было на нём высадиться.

Добровольцев на охоту вызвалось много, так, что даже пришлось бросать жребий, все соскучились по охотничьему азарту и запаху крови. Лично я не рвался бродить по здешним джунглям, но большинству, видимо, не терпелось покинуть тесный корабль и вновь ощутить себя один на один с природой.

Пустые бочки тщательно вымыли, хотя от скверного запаха избавиться так и не удалось, и только после этого в них набрали свежей воды и подняли обратно на борт «Поцелуя Фортуны». Я, честно говоря, побаивался пить эту воду сырой, но выбирать особо не приходилось. Даже ром, которым можно было бы её разбавить, почти закончился, так что придётся кипятить эту, если не хочется провести сутки-другие, вывесив задницу за борт, потому что гальюны будут заняты такими же бедолагами. Я твёрдо решил в Сен-Пьере заменить её хотя бы на колодезную.

Разумеется, наполнить все бочки сразу не представлялось возможным, и шлюпка, высадив охотников, курсировала между бригантиной и берегом, где эти самые бочки наполнять было удобнее всего. Я, чтобы не сидеть без дела, сам правил шлюпкой, поглядывая по сторонам и любуясь дикой природой Доминики.

В джунглях зазвучали первые выстрелы, эхом прокатываясь по долине реки, и я довольно ухмыльнулся. Буканьеры нашли свою добычу, значит, на ужин у нас будет свежатинка.

Ещё несколько бочек выволокли на берег, и тут выстрел громыхнул совсем рядом, выбивая фонтанчик щепок из борта шлюпки. Я вскинулся, затем инстинктивно пригнулся, бешеным взглядом выискивая противника. Стреляли с утёса на противоположном берегу.

— К бою! — рявкнул я.

Мы, само собой, шли вооружёнными, разумно полагая, что на незнакомой местности лучше не щёлкать клювом, и все вскинули свои мушкеты и пистоли, тоже пытаясь отыскать стрелявших. Я тоже выхватил пистолет и взвёл курок, осторожно выглядывая из-за борта шлюпки. В одну из наших бочек воткнулась короткая стрела с ярким оперением.

— Это карибы! — воскликнул один из наших.

Стало ясно, почему этот остров до сих пор почти не заселён. Нет, любое из колониальных государств могло в считанные дни пройтись по всей Доминике огнём и мечом, но если у здешних индейцев совсем нечего брать, а их воинственность превосходит все разумные пределы, то не очень-то и нужно.

— Вон они! — крикнул Жерар Дюбуа.

Почти каждый из флибустьеров посчитал своим долгом пальнуть, и грохот мушкетных выстрелов один за другим пронёсся над рекой будто скатывающаяся лавина. Всё затянуло едким дымом, пули выбивали каменную крошку из утёсов. Послышалось несколько вскриков, видимо, кто-то всё же попал, с утёса вновь несколько раз пальнули в ответ.

Что-то просвистело совсем рядом, несколько стрел воткнулись в борт шлюпки, я наугад выстрелил куда-то в сторону врага. Индейцы верещали что-то на своём языке, пираты сыпали проклятиями и бранью. Суматоха и хаос. Нападение и в самом деле застало нас врасплох, но дикарям не хватало выучки и дисциплины, чтобы на равных соперничать с европейцами. Тактика примитивных засад это было самое большее, на что они способны. Даже заняв господствующую высоту, индейцы не сумели воспользоваться преимуществом.

Мы вытянули шлюпку на берег, укрылись за её бортом и за вытащенными бочками, отстреливаясь от аборигенов, которые периодически высовывались из-за камней чтобы выстрелить из своих луков или древних трофейных мушкетов. А уходить нам было нельзя, бросать охотников здесь это значило обречь их на судьбу гораздо более худшую, чем смерть. Не уверен, что местные индейцы вообще употребляли человечину, но исключать такую возможность всё равно не стоило. Да и даже если и не ели, то в пытках и различного рода забавах с пленными они явно знали толк. Благородными дикарями они были только в сказках Диснея и романтической литературе.

Самое сложное здесь было в том, что индейцы стреляли с другого берега реки, и подойти к ним, чтобы ударить врукопашную, или зайти с фланга мы попросту не могли. Можно было только отстреливаться, тщательно выцеливая каждую разукрашенную дикарскую морду. Ладно хоть на охоту в джунгли отправились не самые меткие, а те, кто вытянул жребий, и среди нас хватало снайперов, которые могли с такого расстояния попадать точно в цель.

Ещё нам помогал ветер, дующий с моря и быстро разгоняющий пороховой дым, так что можно было видеть, в кого ты стреляешь. Вскоре, впрочем, индейцы прокричали что-то напоследок и с их стороны стрельба прекратилась. Аборигены ушли вглубь острова, не то за подкреплением, не то просто поняли, что им не победить. Мы же остались на берегу, зализывать раны и ждать наших буканьеров с добычей. Надеюсь, они ни в какую засаду не попали.