Глава 4

— Так это вы у нас выходец из прошлого? — на Алексея с любопытством смотрел полноватый мужчина лет за шестьдесят с небольшой, уже седой бородкой и веселыми глазами, которые он немного щурил.

— Что, не похож? — спросил парень, в свою очередь рассматривая историка. — А вы у нас завкафедрой и знаток истории?

— Это Валентин Серегин, — представил своего гостя отец Лиды. — О тебе он знает все, что известно мне. А теперь можете беседовать, а мы с дочерью посидим и послушаем.

— Значит, вы родились в сорок девятом, а пришли к нам из семьдесят восьмого? — спросил Валентин. — Ладно, по этому времени и поговорим. Вы состояли в партии?

— Естественно, — ответил Алексей. — В тех подразделениях, где я служил, даже рядовые были коммунистами. Да и сколько их там было тех рядовых…

— Я не буду вам задавать вопросов по ГРУ, — сказал Валентин. — Если вы решились на такую аферу, значит, в этом вопросе подготовились хорошо. Давайте с вами поговорим о быте.

Минут пятнадцать он задавал Алексею самые разные вопросы, на которые тот отвечал, не задумываясь.

— Не надоело? — сказал он Валентину, когда историк спросил его о стоимости водки. — «Московская», по–моему, стоила два рубля восемьдесят семь копейки, а «Экстра» — чуть больше четырех. Я ее сам с курсантских времен не покупал. У нас употребление спиртного не приветствовалось, поэтому пили чисто символически на праздники. Водка дома была, но в основном для знакомых жены. Она ее и покупала.

— Что я могу сказать, — повернулся историк к Владимиру. — Он знает о том времени больше меня. Такие знания не получишь из учебников или старых кинофильмов. Хотя, если перечитать уйму старых книг…

— Но ты ему не веришь, — сказал Владимир. — Кстати, я справлялся в центре, так там сказали, что проблемы с памятью были на самом деле. Те знания, которые ты сейчас проверял, были для него закрыты. Спецназ ГРУ — это что?

— Элита боя и проведения разведки. Эти ребята, Владимир, если им поставить задачу, могли выкрасть и привезти в Россию Государственного секретаря США. Таких бойцов уже давно нет.

— Точно могли бы? — не поверил отец Лиды. — Вот ты бы мог?

— Убить мог без труда, — ответил Алексей. — Выкрасть сложнее, но тоже можно. А вот вывезти в Союз… У одного вряд ли получилось бы, но с прикрытием — не вижу проблем. Просто на такое никогда не пошли бы ни мы, ни американцы. Вы мне задали немало вопросов, можно теперь спросить вас?

— Меня предупреждали, что у тебя есть вопросы, — сказал Валентин. — Задавай, попробую ответить.

— У меня два вопроса, и оба для меня важны. Я непонятно как попал в ваше время и вряд ли когда вернусь обратно. Значит, нужно как‑то строить свою жизнь здесь. Я еще очень плохо ориентируюсь в том, что у вас происходит, но уже кое‑что узнал в Сети. Так вот, это кое‑что мне не слишком нравится.

— И что же не понравилось в первую очередь? — посерьезнел Валентин.

— Мне не понравилось то, во что у вас постепенно превращаются люди, в первую очередь молодежь. Пока все были зажаты военным положением и борьбой за выживание, это как‑то не бросалось в глаза. Сейчас у режима хватает сил бороться с крайностями, но это ненадолго.

— Почему вы так думаете?

— Потому что людям не оставили ничего, кроме работы и потребления, а человеку этого мало! В старых религиях большинство разочаровано, а никаких других идей вы им не предложили. Вкалывай, чтобы заработать больше денег, и тебе воздастся! Будешь больше и вкуснее есть и чаще пользоваться пардами или той же наркотой. Ну и чем‑нибудь еще, что у вас придумано для развлечения! И так всю жизнь! Отсюда и все эти секты с их извращениями, и бегство в наркотики, и молодежный экстремизм! Вы не даете им идей, и они пытаются найти их сами.

— Прекрасно обрисовали проблему, — согласился Валентин. — От меня‑то что хотите?

— Вы разбираетесь в этом гораздо лучше меня. Какой у вас прогноз по будущему?

— Плохой у меня прогноз, — вздохнул Валентин. — Вы правы, я знаю гораздо больше вас. Года два назад я этим занимался по заданию правительства. Помню, когда они проигнорировали мои предложения, я в первый раз за много лет напился, хотя водку терпеть не могу.

— Все так плохо? — нахмурился Владимир.

— Гораздо хуже, чем ты думаешь. Мы все‑таки сделали большую ошибку, когда приняли столько мигрантов, да еще из Штатов и Западной Европы. Если у нас к тому времени в населении еще была какая‑то религиозность, семейные и нравственные ценности, то у них ничего этого уже давно не было. Они хорошие работники, но идея абсолютной личной свободы действуют на человеческое общество разрушительно. На Западе к тому времени лет тридцать с пеной у рта боролись за права человека, совсем забыв, что у него, помимо прав, должно быть и много обязанностей. А идеи равенства и социальной справедливости были похоронены хозяевами мира еще раньше. Вы видели наши учебники истории, Алексей?

— Видел. Это делается специально?

— А вы как думали? Те, кто на вершине социальной пирамиды, сами не слишком блещут интеллектом. Они считают, что болванами управлять гораздо легче. В общем‑то, правильно считают. Беда в том, что, когда таких болванов становится слишком много, общество становится неуправляемым. И мы к этому опасно приблизились.

— И ваши рекомендации проигнорировали?

— Гораздо легче закрыть глаза на проблему и ничего не делать. Все как‑нибудь утрясется само, а если не утрясется, есть еще армия. Правители на этом не раз обжигались. Ведь что такое армия? Часть того же народа… Не всегда и не все можно решить силой, но попробуй это объяснить тем, кто уже забыл, что можно править иначе. Я краем уха слышал, что в правительстве есть планы отвлечь население экспансией. При желании мы можем захватить всю Европу, и даже немцы ничего не смогут сделать. Беда в том, что подобное может дать только отсрочку, а потом будет еще хуже. Да и резервов для такого пока недостаточно. И населения у нас мало, а на быстрый рост рассчитывать не приходится, даже если мы восстановим сельскохозяйственное производство.

— А почему? — спросила Лида.

— А почему у тебя самой до сих пор нет детей? — вопросом на вопрос ответил Валентин. — А ты уже в таком возрасте, что после всех этих уколов вряд ли будет больше одного ребенка. Мы слишком долго сдерживали рост населения, причем часто негодными средствами. Знаешь, сколько у нас однополых семей? Почти четверть! Мало того, что они после себя никого не оставят, они плохо действуют на остальных! Семья не для детей, а для собственного удовольствия. А сейчас еще начали продавать пард. Поменял раз в десять лет изотопную батарею и имеешь красивую безотказную жену, дарящую максимум того, что мужчине может дать женщина. Она ему и быт обеспечит, и общение, и вообще все, кроме детей. Парды дешевеют на глазах и тут же раскупаются! А большинство тех, кто образовал пару с живым партнером, делает уколы и занимается безопасным сексом. Зачем им возиться с детьми, тратя на это свое время, нервы и деньги? Дети — это обязанности и ответственность, большинству молодых это больше не нужно. Если сейчас снять все ограничения по рождаемости, мы даже не восполним убыли населения. А если в правительстве не примут немедленных мер, лет через десять рожать будет просто некому. Средний возраст населения и без того достаточно велик. Молодежи мало, а ее еще вовлекают в сатанистские секты и сажают на наркоту. Вас интересовал прогноз? Думаю, что мы еще лет десять будем увеличивать производство и возрождать сельское хозяйство, а потом потихоньку начнется упадок. Когда появятся трудности со снабжением, следует ожидать беспорядков. Дальше додумайте сами. У вас был еще один вопрос?

— Мне нужно знать, что явилось причиной упадка и развала Советского Союза. Почему он выстоял в трудные годы и развалился в благополучные? Кто в этом виноват?

— А зачем вам это? — удивился Валентин. — Это ведь все равно уже не переиграешь.

— Я не знаю, — ответил Алексей. — Почему‑то кажется, что это очень важно.

— А вот это интересно! Похоже, что вы искренни. Если все‑таки поверить в то, что вы пришли к нам из прошлого, сразу же возникает вопрос: для чего? Не для того ли, чтобы посмотреть финал и отыскать причину? Но если так, значит, есть возможность вернуться обратно и попытаться что‑то исправить. Иначе в вашем появлении нет абсолютно никакого смысла.

— Как это вернуться? — растерянно сказала Лида. — А как же я?

— Вы, милая Лидия, скорее всего, сценарием не предусмотрены, — улыбнулся Валентин. — Но если вашим избранником играют высшие силы, они могут снизойти к его потребностям, и отправить вас туда же. Только для этого вам мало любить самой, нужно еще, чтобы любили вас. Так любили, чтобы с вашей потерей послали все эти игры к черту!

— И что случится, если он вернется и сможет что‑то исправить? — спросил Владимир.

— Ничего этого больше не будет, — Валентин показал рукой на гостиную Валери. — Мы с тобой, скорее всего, родимся, но проживем совсем другую жизнь. Твоей империи точно не будет. Никому не под силу остановить извержение, но к нему можно хорошо подготовиться. Десятки лет скупать на мировых рынках излишки продовольствия и хранить их хотя бы в вечной мерзлоте, заранее понастроить реакторов и подземных производств и собрать животных и растения, которые погибнут в катаклизме. Не всех, конечно, но хоть часть. Свое население можно спасти все, даже на Дальнем Востоке. Просто вывезти всех вглубь страны. Можно даже принять мигрантов. Если у вас будет свое нормальное население, мигранты его не испортят. Понятно, что их не должно быть слишком много. А потом можно будет без проблем захватить всю Европу, и не только ее. Мечты…

— Так что все‑таки по причинам? — напомнил Алексей.

— Ваш коммунизм ближе к религии, чем к науке, — вздохнул Валентин. — Это вера, но не в бога, а в мечту о всеобщем равенстве и братстве. Многих она притягивала, у других вызывала неприятие. Причина в природе человека. В нем есть два начала: индивидуальное и коллективистское, причем первое, как правило, доминирует. А для построения коммунизма вам нужно добиться обратного. Не обязательно давить индивидуальное, как у вас одно время делали, достаточно того, чтобы каждый человек понял и принял, что его личное благо напрямую связано с благом всех остальных. В теории очень просто, попробуйте этого добиться на практике. В истории человечества ни одна такая попытка успехом не увенчалась. Сделать подобное можно только длительным целенаправленным воспитанием народа, других способов не придумано. Только те, кто будут воспитывать, должны сами верить в идею и удержаться от соблазна воспользоваться властью в своих интересах. Пока ваше руководство верило в идею (или очень убедительно это показывало остальным) и вело скромный образ жизни, большинство народа готово было терпеть лишения и даже при необходимости отдать жизнь за светлое будущее! А когда партийные и государственные чиновники отделились от народа, подгребая под себя материальные блага, а ему оставив идеологию… Началось это давно, но огромные масштабы приняло в конце правления Брежнева. У него самого была большая коллекция престижных иномарок, а дача смахивала на дворец. Там много чего было, если хотите, могу дать почитать книги.

— Разделение это понятно, — сказал Алексей. — Книги возьму с благодарностью. Но ведь наверняка не только в этом дело! Не верю, что обошлось без Запада и своих иуд!

— Правильно делаете, — кивнул Валентин. — И Запад активно помог, и иуды нашлись в большом числе. Несмотря на все свои недостатки, Советский Союз имел и немало достоинств и был очень устойчивым образованием. Недовольство и выступления имели место, но они очень быстро подавлялись милицией и в отдельных случаях армией. Государство можно было разрушить только сверху, что и сделали. А перед этим запустили политические преобразования и экономические реформы, которые довели экономику до ручки, а терпение народов — до предела. Над людьми так долго издевались, что у них даже не было сил протестовать, когда страну растягивали на куски. А многие еще и радовались. Я вам и по этому периоду дам книги, почитаете. И по виновникам все распишу персонально. Но главное все‑таки не то, что делалось тогда, а политика партийного руководства в предшествующий период. Слабое место Советского Союза в системе отбора руководящих кадров, в нем за всю историю не было ни одного сильного и порядочного главы. Сталин и Брежнев сделали много хорошего, но и дурного за ними числится немало. Об остальных вообще не хочется говорить. Способных людей было много, но их не пускали на самый верх. Не буду я разливаться соловьем, почитаете сами. Только имейте в виду, что не всем источникам можно безоглядно верить. Я сделаю свои пометки на полях. У меня неплохой почерк, разберете.

— Так ты ему поверил? — спросил Владимир.

— Как тебе сказать, — задумался Валентин. — Скажем так, я больше не отметаю с ходу его версию и почти уверен, что он нам не пудрит мозги и сам верит в то, что говорит. Не вижу я для него смысла так врать. При такой тщательной подготовке он мог бы придумать что‑нибудь гораздо более правдоподобное.

— Ладно, поговорили, теперь пойдемте обедать, — сказал Владимир. — Все уже должно стоять на столе.

Все встали со своих мест и прошли в зал, причем Лида сразу ухватила Алексея за руку.

— Не бойся, не исчезну, — пошутил он. — Неужели ты всерьез восприняла те слова насчет высших сил?

— Не знаю! — ответила она, оглянувшись на идущего сзади историка. — Но мне стало страшно! Как представила, что ты исчезнешь, а я останусь одна! И что это окончательно и навсегда, хоть голову разбей об стенку! Как же я в тебя влюбилась! Если ты уйдешь, зачем жить? Раньше, когда я о таком читала, никогда не принимала всерьез, разве что в детстве. А теперь хоть пристегивай тебя к себе наручниками! Ты обо мне больше думай, ладно? Может быть, тогда меня действительно возьмут с тобой!

— А как же здешнее богатство? Не жалко будет лишиться?

— Жалко, — согласилась она. — И дома жалко, и всего остального, но главное мое богатство — это ты. И мир у вас настоящий, а не наш гнойник, который, по словам Валентина, скоро прорвется. Садись за стол рядом со мной.

Некоторое время все молча отдавали дань очень вкусному обеду. Перед десертом сделали небольшой перерыв.

— Мы уже слышали о том, что вам у нас не понравилось, — сказал историк Алексею, — а есть что‑то, вызвавшее восхищение?

— А как же! — засмеялся тот. — Лидия, например! И еще электромобили. На дорогах от них не протолкнуться, а воздух чистый. Что используете для накопления электричества?

— Это тебе нужно поговорить с инженерами или физиками, — сказал Владимир. — Какие‑то накопители, причем не на химии. Я слышал, что там все очень сложно.

— А у вас можно микрофильмировать книгу? — спросил Алексей. — Я бы тогда, Валентин, все ваши книги перенес на пленку. И хорошо бы достать книгу по этому накопителю, а заодно и по термоядерным реакторам. Там тоже, наверное, все очень сложно?

— Вот там как раз ничего сложного нет, — ответил ему Валентин. — Изобрел вообще американский студент. Только это не тот реактор, над которым все бились, тот так и не построили. А этот низкотемпературный. Конструкция очень простая, но размеры мощного реактора не просто большие, огромные! Зато почти ничего не требует для своей работы. А микрофильмы… Раньше микрофильмировали архивы, но есть ли это оборудование сейчас, я не знаю. Давайте, я кое с кем созвонюсь и выясню. Если есть, сразу же сделаю копии.

— А я дам задание своим, чтобы подобрали для тебя техническую литературу, — пообещал Владимир. — Хотя, скорее всего, это лишнее. Если ты действительно как‑то попал к нам из прошлого века, это еще не значит, что сможешь вернуться. Я справлялся у ученых, так они все в один голос утверждают, что двигаться в прошлое невозможно. Так что отпусти его дочь, никуда он не исчезнет. И налегай на пирожные, это твои любимые.

— А если все же исчезну? — спросил Алексей. — Я в подобное тоже слабо верю, мне просто интересно, ради чего вы мне будете помогать. Ведь, если у меня получится, вы лишитесь всего.

— Сложный вопрос, — сказал Владимир. — Дочь, ты слишком налегла на пирожные, оставь что‑нибудь остальным. Понимаешь, Алексей, если я тебе скажу, что не ценю своего теперешнего положения и не держусь за свое богатство, это будет ложью. К богатству и власти привыкаешь и по–другому жить уже трудно. И потом это мое дело, без которого я себя уже не могу представить. Но это вовсе не значит, что мое дело именно то, которым я мечтал заниматься. И этот мир очень отличается от того, в котором я хотел бы жить. Я не верю в какие‑то высшие силы. Или их нет совсем, или мы их не интересуем. В свое время были те, кто кричали, что этот вулкан — наказание за людские прегрешения. Если есть бог, и он такое допустил, он мне не нужен, а если он это сделал специально, то не нужен и подавно!

— А если он почему‑то не хочет или не может вмешаться сам? — сказала Лидия. — И прибегает к помощи человека?

— Как ты себя чувствуешь в роли посланца бога? — спросил Владимир Алексея. — Не страшно? Так я не договорил. Если все это исчезнет, я ничего не потеряю. Родители жили в одном дворе и любили друг друга со школьной скамьи, поэтому я все равно появлюсь на свет в две тысячи четвертом или чуть позже, что бы ты там не поменял в прошлом. Глупцом или бездарем я никогда не был, так что и в другой реальности стану не последним человеком. Я ответил на твой вопрос? Теперь вы ответьте на мой: чем думаете заняться?

— Думали поехать домой, — сказала Лида. — А ты хочешь что‑то предложить?

— Хотел просить Алексея, раз он такой крутой специалист, немного подтянуть ребят из моей службы безопасности. Пусть, так сказать, отработает обед, заодно это будет неплохой проверкой его слов. Что скажешь?

— Без проблем, — согласился Алексей. — До них долго добираться?

— Немногим меньше часа.

— Нормально, хоть немного все уляжется в животе. А то не люблю дергаться после еды. Давайте тогда мы с вами простимся и поедем. Рад был с вами познакомиться, Валентин, и жду обещанные книги. А если еще сделаете микрофильмы, будет совсем хорошо.

Владимир включил свой коммуникатор, и над его рукой возникло изображение одного из порученцев.

— Виктор, — сказал Валери. — Сейчас отвезешь мою дочь и ее друга в наш центр к Жиглову. Друга зовут Алексей. Так вот, он там проверит вашу подготовку, а вам не возбраняется проверить его. Все понял? Тогда готовь сопровождение, они сейчас выйдут.

— Я, наверное, тоже поеду, — сказал Валерий, когда Лидия с Алексеем ушли. — Будь другом, позвони вечером о результатах этой проверки. Сам понимаешь, квалификация твоих ребят меня не интересует, а вот этот молодой человек интересует и очень. Если он нам сказал правду, результаты должны быть интересными.

— Конечно, сообщу, — пообещал Владимир. — Он меня самого интересует и чем дальше, тем больше, а дочь в него влюбилась так, что оторвать можно только с кровью. Я от нее такого не ожидал. Предупредила, что если не помогу, будет это делать сама. И я ее могу после этого не беспокоить. Представляешь?

Вечером он выполнил свое обещание. Выслушав отчет начальника своего центра безопасности, он набрал на коммуникаторе номер Серегина.

— Валентин, — сказал он другу. — Похоже, что Алексей нам не врал. То, что он повозил носом по матам весь персонал центра — это полдела, он еще нашел несколько дыр в системе защиты и выдал кучу ценных рекомендаций по подготовке охраны. Жиглов взял с него слово, что этот визит не последний. Похоже, они друг другу понравились. А понравиться Жиглову трудно. Когда закончишь с книгами, можешь позвонить, я пришлю ребят, чтобы тебе самому не мотаться.

— С твоего позволения я съезжу сам, — ответил Валентин. — Хочется с ним еще пообщаться. Заодно дам пояснения к своим записям, ему будет легче в них разобраться.

Этим же вечером о сегодняшних подвигах Алексея высказалась Лида.

— Ты меня сегодня просто поразил! — сказала она Алексею. — Перевернись на спину, мне удобней лежать у тебя на груди. Я хотела сказать насчет центра. Я мало чего поняла из вашей беседы, но вот то, как ты разбрасывал охранников… Их на тебя бросалось трое, и ничего не могли поделать, а ведь Жиглов собрал у себя лучших. Он сам в прошлом работал в ГБ, я его немного знаю. Ты ему сильно понравился. И даже не тем, как дрался, а после вашего разговора.

— Госбезопасность — это плохо, — нахмурился Алексей. — Не знаю, как у вас, а у нас в ней бывших работников не бывает.

— Он предан отцу, — неуверенно сказала Лида.

— Он может защищать интересы семьи Валери и при этом не забывать о государственных. Если эта контора начнет копать, она меня быстро выведет на чистую воду, тем более что у меня пока нет ни документов, ни достоверной легенды, да и знаю я у вас все с пятого на десятое. Начнут допрашивать — сразу засыплюсь.

— Отец в России не последний человек, по богатству и влиянию он пятый среди олигархов, так что они с ним тоже вынуждены считаться. Давай не будем сейчас об этом думать, все равно без толку.

— Я тебе говорил, что ты умница?

— Нет, пока только то, что красавица. Но и умницу приятно слышать.

— Послушай, Лида, ты что‑нибудь заканчивала, кроме школы?

— Конечно. По настоянию отца отучилась в Промышленном Университете. Училась хорошо, хотя и без всякого желания. Он меня после окончания загнал на одно из своих предприятий директором, пришлось пару лет отработать. Говорили, что работала хорошо, но опять же без интереса. Не мое это.

— А что твое? Есть что‑то, чем ты хотела бы заниматься?

— В школе я очень любила рисовать, даже освоила технику работы красками. Но кому у нас нужна живопись? Работы знаменитостей растащили по частным коллекциям, а молодых художников после взрыва вообще не обучают. У меня сохранилось несколько работ, потом посмотришь. И не нужно меня упрекать за безделье, оно мне самой в тягость, но и заниматься тем, к чему не лежит душа, не хочу.

— А я и не упрекаю, — Алексей нежно поцеловал ее в губы. — Мне просто хочется лучше знать женщину, которую я полюбил!

— Повтори еще раз то, что только что сказал!

— Лида, я тебя люблю! Хочешь стать моей женой? Ну вот, а плакать‑то зачем?

— Это я от счастья. Я ведь уже и не надеялась найти любовь. Вам мужчинам проще, а мы женщины — слабые существа и не можем существовать без опоры. А по–настоящему можно опереться только на любимого и любящего тебя мужчину. Ты знаешь, что мужчин–пард почти не выпускают? Это для вас в первую очередь важны красота и удовольствие, женщинам этого мало. Конечно, и я хочу получать радость, но для меня красота в мужчине не главное. Главное, чтобы он меня любил и мог эту любовь показать. А пард по большому счету ничем не отличается от вибратора. Ты заметил, что я к тебе в последнее время меньше пристаю? Это потому, что ты мне доставляешь радость своим присутствием, даже вот так лежать на тебе — это уже наслаждение!

— Пока не заметил, ты на любовь жадная.

— Ах, ты! Сейчас покусаю!

— Хорошо, заметил. Ладно, лежи, мне это тоже приятно. Только надолго тебя хватит просто лежать?

— Главное не то, насколько хватит меня, заявила ему Лида, пуская в ход руки. — А насколько хватит тебя. Это мы сейчас и проверим!

Утром приехал Владимир.

— Зачастил я к тебе, — сказал он дочери. — Еще не завтракали? Тогда скажи Ольге, пусть ставит и на меня, позавтракаем вместе.

— Пап, Леша сделал мне предложение! — похвасталась Лидия. — Нужно подумать, где будем играть свадьбу.

— Дозрел, значит, — одобрительно посмотрел на Алексея отец. — Я уже третий день жду, когда он это сделает. Только со свадьбой вам, ребята, нужно немного подождать. Вначале нужно обеспечить его документами.

— Долго, что ли, сделать чип? — возмутилась Лида.

— Да, правильно говорят, что любовь оглупляет.

— Ты не обзывай, а говори по делу! Никогда не поверю, что для тебя проблема — сделать кому‑нибудь чип!

— Кому‑нибудь — не проблема, а твоему жениху — проблема, да еще какая. Подумай сама своей красивой головой! Много пройдет времени, прежде чем имя твоего мужа замелькает на всех новостных сайтах? И сколько его потребуется, чтобы журналисты раскололи созданную на скорую руку фальшивку? И мимо ГБ он не пройдет! Вам нужны неприятности?

— А что же делать?

— Все, что нужно делать, делается. Ты для него и так жена, а свадьба подождет. Сейчас опытные люди подбирают для Алексея такую биографию, чтобы не смог подкопаться никто. Слава богу, на просторах нашей родины еще достаточно медвежьих углов, в которых стоят небольшие гарнизоны. Причем иной раз они гибнут в полном составе, особенно на Востоке. А в армии два миллиона человек, и их учет ведут живые люди. Занести в базы данных можно все, главное, чтобы потом ничего не всплыло при проверке. Так что и с чипом, и с коммуникатором подождете. Когда все приготовят, Алексею еще нужно будет посидеть и почитать кое–какие книги. Надежной легенды мало, нужно еще знать нашу жизнь. А ты бы ему пока показала наши фильмы.

— Что там смотреть! — махнула рукой дочь. — Боевики и мелодрамы. Одна халтура.

— Она права, — ответил Владимир на вопросительный взгляд Алексея, — искусства у нас больше нет. Фильмы дерьмо, я их сам не смотрю, но тебе они помогут лучше узнать жизнь.

— Что, и музыку больше не пишут? — спросил Алексей. — Насчет картин мне Лида говорила.

— Пишут, но мало. Вы ее столько написали, что на сто лет хватит. Хорошие книги еще пишут, но очень редко, а больше ничего нет. Я ведь ей и рисовать запретил, хотя сердце кровью обливалось. Ты ему не показывала?

— Вчера говорили, — ответила Лида, — но он еще ничего не видел.

— Покажи ему портрет, — попросил отец. — Заодно и я посмотрю. Сходи, пока Ольга не позвала к столу.

Лида вышла и через несколько минут вернулась неся в руках небольшую картину.

— Это моя мама, — сказала она, поворачивая портрет к мужчинам.

С полотна на Алексея с ласковой улыбкой смотрела красивая женщина лет сорока.

— Как живая, — грустно сказал Владимир. — И ведь выполнила масляными красками, а там сложная техника. И никто не учил, сама что‑то читала и пробовала. Анна умерла рано, я ее такой и запомнил из‑за этого портрета, фотографии все‑таки совсем не то. А то, во что ее превратила болезнь, лучше было не запоминать. Я поначалу этот портрет вообще не мог видеть, все внутри переворачивалось. Так ни на ком и не женился, хотя в желающих недостатка не было.

— Паскудный мир, в котором такой талант никому не нужен! — сказал Алексей. — Сколько времени ты потратила на работу?

— Три месяца, — ответила Лида. — Это была вторая картина, которую я рисовала маслом. Если хочешь, я тебе потом покажу все работы, но там в основном рисунки карандашом.

— Господа, к завтраку все готово! — сказала вошедшая в гостиную Ольга.

— Пойдемте, — поторопил Владимир. — Не знаю, как вы, но я сегодня встал рано и успел проголодаться. Да, Алексей, я вчера озадачил твоим вопросом одного молодого гения из своих головастиков. Вызвал к себе и дал задание подобрать всю информацию по накопителям и реакторам, чтобы их можно было сделать сто лет назад.

— Так и сказали? — удивился Алексей. — Он не обалдел? Наверное, потом крутил пальцем у виска?

— Принял к исполнению и даже не выказал удивления. Я им плачу деньги за работу, а тем, как они меня обсуждают между собой, не интересуюсь. Сказал, что работа потребует времени. Мало расписать конструкцию, нужно еще дать знания технологий, с помощью которых ее можно создать. И таких технологий там будет с полсотни. Насчет микрофильмирования тоже узнал. У меня самого на двух предприятиях осталось нужное оборудование, но с ним уже давно никто не работал. Но меня заверили, что ничего сложного в такой работе нет, поэтому все нужные мне материалы перенесут на пленку.

— Кто‑то, кажется, хотел есть, — сказала Лида. — Садитесь и начинайте, поговорить можно и потом.

Едва успели поесть, как Владимира по коммуникатору вызвал Валентин.

— Я не слишком рано? — спросил он. — Ну и хорошо. Понимаешь, в чем дело… Я звоню по вчерашнему разговору. Книги и выписки я подготовил, а с микрофильмированием возникли сложности. Сделать можно, но быстро не получится. Оборудование в Центральном архиве сохранилось, но последний человек, который с ним работал, умер лет десять назад.

— Не морочь себе голову, — перебил его Владимир. — Все переснимут мои люди, так что можешь приезжать. Или, может быть, все же кого‑нибудь прислать?

— Нет, я приеду сам, — сказал историк и отключился.

— Зацепил ты его, — сказал Владимир Алексею. — Я ведь Валентина хорошо знаю, еще со студенческой поры. Учились в разных институтах и познакомились на вечеринке у одной подруги, а потом и подружились. Ладно, общайтесь, а я поеду. Дочь, не забудь насчет фильмов. Халтура, но познавательная. Пока есть время, пусть Алексей смотрит. И книги ему подбери из тех, что получше.

Он уехал, а минут через сорок охрана пропустила во двор машину Серегина.

— Я вам много чего привез, — сказал Валентин, выкладывая из сумки книги и распечатки. — Вот это по Хрущеву, а это по Брежневу. Здесь все материалы по перестройке Горбачева. Отдельно есть материалы по Андропову, но их очень мало. Эти распечатки я вам приготовил вчера. Здесь то, что не относится непосредственно к распаду Союза, но ему способствовало. Там ведь было много аспектов, и не в последнюю очередь экономический. К некоторым данным нужно подходить с осторожностью. Вот, например, список работников Первого главного управления КГБ и вашего ГРУ, завербованных ЦРУ и выданных в восемьдесят пятом году начальником контрразведывательного подразделения в отделе стран Восточной Европы ЦРУ Олдричем Эйме. У вас были закрытые процессы, а эти фамилии опубликовали в США через тридцать лет. Так что всех нужно проверять. То же и по списку Эдварда Говарда. Вот еще один тип, нанесший огромный ущерб. Работал в Управлении Т КГБ и проводил оценку всей полученной научно–технической информации. Завербовали французы в году так восьмидесятом и поделились с американцами, а раскрыли и расстреляли уже гораздо позже. Сколько через него прошло дезинформации и к каким материальным потерям это привело! Это материалы по катастрофе в Чернобыле. Не кривитесь, Алексей! Пяток таких катастроф, и СССР мог пойти по миру с протянутой рукой. А это перечень неурожайных лет с указанием объема собранного зерна. Выписок по политикам времен перестройки и развала я отдельно не делал, все замечания на полях книг.

— Неужели действительно украли и перегнали на Запад восемьсот тонн золота? — не поверил Алексей, прочитавший пометки на открытой наугад странице.

— Это в Татарстане? — спросил историк, заглянув в книгу. — Там много всего было украдено. Если у вас получится, лучше бы до такого не доводить.

— Значит, вы мне все‑таки поверили? — сказал Алексей. — Поэтому и взялись помогать? Это ведь немалый труд.

— Сделать распечатки давно готовых файлов проще простого, а книги вы мне потом вернете, так что не очень я на вас потратился. А насчет веры лучше не спрашивайте. Весь опыт советует послать вас подальше, но я не могу этого сделать. Если вы вдруг опять исчезните, а я вам не помогу, я ведь себе этого потом не прощу. Вот эта небольшая книга о Йеллоустонском супервулкане и его извержении. Я подумал, что она вам тоже не помешает.

Загрузка...