Корпус Смерти

Глава 25. Полет Валькирий

Ощущение, что мое сознание раздвоилось, усилилось еще сильнее. Явственно чувствуя на плечах тяжесть наплечников и кирасы архаичного – для взгляда септиколийского поданного, бронежилета, я словно парил в воздухе – казалось, лишь одно дополнительное усилие, и смогу вознестись вверх, увидев собственный затылок.

Еще когда облачался в защитную экипировку – после того, как закинул под язык переданную Картером пластинку, сквозь гул двигателей в сознании привязчиво зазвучала классическая мелодия Вагнера, передающая дух полета валькирий. Сейчас же, где-то далеко, на грани сознания – там, где оставалась и часть холодного разума, чувствовалось сожаление о том, что в кабине нет проигрывателя, и нельзя ввалить знаменитую мелодию на полную громкость для всех.

Но несмотря на полнейший раздрай в мыслях и ощущениях, выглядел и действовал я абсолютно собранно – словно та самая, моя первая оболочка абстрагировавшись от бесшабашности и плавающей легкости действовала самостоятельно, находясь во втором пространстве. Все мои действия – краткие разговоры и комментарии с Картером, анализ полетной карты и обращение с экипировкой я осознавал постфактум, с задержкой в несколько мгновений, словно реагируя на действия автопилота.

Даже плохо подогнанная амуниция – меня, привыкшему к доспехам современном космодесанта, не раздражала. Я лишь машинально, с постоянной периодичностью поправлял тактическую гарнитуру, которая, закрепленная широким диагональным ремнем на голове под шлемом, казалось постоянно сползала. В салоне шата было неимоверно жарко – системы кондиционирования не работали, и под униформой я был мокрый как испуганная мышь. Капли пота стекали по бровям, по носу – таким же мокрым был и Картер, ставший в полтора раза шире в экипировке. Зато все остальные – и каргарианцы, и управляющие шатом клоны, на жару не обращали абсолютно никакого внимания.

Семерка машин летела практически вплотную, выстроившись в объемный ромб, едва не касаясь друг друга крыльями. Машины для стороннего наблюдателя – если такой сейчас следит за нами, являлись одной целью – и если сверху сейчас кто-то все же рискнет закинуть подарок, то сразу обнаружит себя. Ценой одного из наших шатов – но и себе подпишет приговор – потому что системы ПВО, переданные септиколийцами каргарианцам, термитами подавлены были не полностью. Но даже если разведывательные корабли джелов и оставались на орбите, никто нас не атаковал и себя не обнаруживал. Летучих тварей термитов также не было видно, но они – по разведанным Мальозы, группировались вокруг садов дьявола, раскинувшихся по территориям городов и местам на планете с благоприятным климатом. Которые были отнюдь не близко от раскаленной сковородки пустыни, над которой сейчас летели мы.

Полет, казалось, длился вечность – хотя по показаниям на приборной панели видел, что прошло менее двух стандартных часов. Я, словно зверь в клетке, мерял шагами кабину, расхаживая позади кресел пилота и специалистов по вооружению, одно из которых занял Картер. Периодически я надолго вглядывался в пустынный пейзаж, который стелился снизу под шатами, совершенно не меняясь. Несколько раз выглядывал в десантный отсек, где расположились каргарианцы. Вот и сейчас вышел, оглядывая десантную партию бойцов. Шлемы брони четвертого поколения были не полностью глухими – аналог защитных касок современных армий земли, и лица моих новых поданных были открыты. У многих, правда, как и у меня, были походные серые платки, защищающие от пыли, но сейчас они висели на шеях, не закрывая лица.

Большинство каргарианцев выглядело бесстрастно – кто-то и вовсе улыбался, вглядываясь в приближающуюся вечность сквозь пелену наркотического опьянения. Некоторые буравили пространство перед собой безжизненными взглядами – те, для чьего разума оказалась слишком тяжелой прямая загрузка данных, и вместо разумных существ осталась только действующая по программе и на простейших рефлексах физическая оболочка.

Звук двигателей начал усиливаться, а гул сменил тональность. Понимая, что мы приближаемся к цели, я направился было в кабину, но из двери уже появился Картер. На каргарианском он закричал, и расположившиеся на полу бойцы – штатных мест хватило не для всех, подобрались, хватаясь кто за что мог. Замигали красные предупреждающие аварийные огни, к которым тут добавилась пронзительная, ввинчивающаяся в мозг через корни зубов сирена.

Я, перехватив скобу сверху, невольно скривился в недовольной гримасе. Пренеприятнейшее чувство - ощущать себя статистом, зрителем авторского кино без общих планов – картинка таксети без ближайшего окружения, местоположения союзников и противников отсутствовала, делая меня просто недееспособным на поле боя.

Взяв наизготовку винтовку, я перекинул на магнитное крепление сзади щит – в отличие от каргарианцев, которые получили знания того, как с ним стоит обращаться, я с ним был опасен для окружающих. В этот момент взвыли приводы пушек, и по салону словно забила сотня молотобойцев – уши заложило, и сквозь непрекращающуюся какофонию я все же уловил несколько звуков запускаемых ракет.

Громко, перекрывая шум двигателей, раздался предупреждающий крик Картера – и шат, словно взбрыкнув, резко снизил скорость. Раздались сдавленные возгласы, кто-то, не удержавшись, покатился по ребристой металлической пластине пола. Последовал еще один резкий рывок – шат приземлился на поверхность, и амортизаторы механических ног не полностью поглотили силу удара.

- Вперед, вперед! – заорал Картер еще до того, как распахнулись десантные люки. Яркий солнечный свет проник в отсек, пробиваясь сквозь густую завесу поднятой пыли, дохнуло жаром раскаленной поверхности. Не только естественным палящим зноем нагретой солнцем планеты – шаты приземлились на окраине города местных жителей, выстроенного вокруг септиколийского рудника и завода по переработке; здесь горела сама земля – мы высаживались на территории, занятой щупальцами садов дьявола, и место для безопасной высадки пришлось себе буквально выжигать.

Только шат замер, замерев в поднятой пыли, дыму и огня пожарища, почти сразу гулко застучали выстрелы; первые две тройки, оказавшиеся у выхода, уже в боевом порядке – прикрывшись щитами, выскочили на улицу, стреляя на бегу. Раздался громкий шипящий визг, мелькнули черные жвалы и с пронзительным звуком брызнула струя тонкая кислоты. Большая часть попала на щит, но один из стрелков тройки – слишком высунувшийся из безопасной зоны, вдруг болезненно вскрикнул. Я заметил, как плавятся щитки, исчезает униформа и плоть на его плече, оголяя белые кости. Словно в замедленной съемке наблюдал, как невысокий и совсем юный каргарианец, запнувшись, падает и давится предсмертным криком. По упавшему, бьющемуся в смертельных конвульсиях молодому парню пробежала следующая тройка, первый боец которой держал светящийся силовой щит, а остальные двое вели практически непрерывную стрельбу.

Рядом со мной гулко стучали подошвы сапог в откинутую аппарель, звучали выстрелы, звонким перестуком били гильзы в металл пола, раздавались несвязные крики – я просто перестал воспринимать происходящее. Первый раз участвовал в бою без тактической сети – и просто не понимал, что делать и как себя вести. Творившаяся вокруг вакханалия, полнящаяся многочисленными звуками – которые отсекал раньше командный интерфейс, пугала неопределенностью и невозможностью оперативной реакции на происходящее. Единственный раз испытывал подобное совсем недавно, во время бегства из захваченной чужими резиденции Мальозы и умирающего города, но в тот раз я действовал в одиночку, имея целью просто скрыться от термитов. Сейчас же находился во главе двух с половиной сотен человек, но не имел не только возможности управлять ситуацией, влияя на происходящее, но и доступа к какой-либо информации. Наушники тактической гарнитуры гасили высокие рявкающие звуки пушек и взрывов, при этом повышая низкие частоты до средних – громче раздавался скрип шагов по песку, лязг затворов и меняемых магазинов, даже шелест плотной ткани формы, добавляя сюрреализма в мое парящее восприятии реальности.

Воспринимая свои чувства и переживания, опять же, с некоторым запозданием, я отстраненно наблюдал за своими действиями, находясь словно в двойной оболочке. Позади меня раздался гулкий гром – принявший походное положение, встав на механические ноги, шат принялся вести огонь из пушек. Длинные красные трассы плетьми взвились в небо, и сквозь пыль я увидел, как сразу несколько крылатых монстров, теряя плавность полета, словно ломаются и падают, убитые. Вокруг стоял непрерывный гвалт – каргарианцы переговаривались между собой, кричали командиры, и наш отряд из двух штурмовых партий бойцов клана Ахмадзай – высадившихся из двух шатов, гусеницей потянулся по улице.

Все машины – из которых я пока наблюдал только две, приземлились в квартал одноэтажных халуп бедноты на окраине, который выглядел непривлекательно и до вторжения. Сейчас же, изуродованный проплешинами пожаров и широкими щупальцами слизи, тянувшейся из-за стен имперского завода, выглядел и вовсе филиалом ада.

Стрельба понемногу утихла – то и дело раздавались короткие отсечки очередей с соседних улиц, где приземлились остальные машины. Звуки шагающих шатов – вой сервоприводов и мягкие удары механических ног в землю, я также слышал хорошо – но не мог понять, сколько машин добралось до окраин города. В поднимающимся над домами дыму и пылевой завесе слева и справа я видел пока – периодически - только три силуэта, и в звуке шагов машин не мог понять, есть ли еще шаты поблизости. Можно было, конечно, спросить у Картера, но бывший сержант конфедератов был полностью вовлечен в происходящее – так что дергать его вопросами мне казалось глупой затеей.

Картер между тем не переставая отдавал приказы – и десантировавшиеся группы растекались по улицам, занимая позиции среди полуразрушенных домов. Приземление именно здесь, в окраинных кварталах, было частью плана. Конечно, на первый взгляд упасть с небес прямо на административный корпус, чтобы попасть на нижние, закрытые уровни рудника, а после добраться до хранилища, на первый взгляд выглядело более простым исполнением. Но мы были на списанных 57-м легкодрагунским полком шатах четвертого поколения, которые по маневренности значительно уступали крылатым тварям термитов – и шанс успешного приземления в нужной точке был исчезающе невелик.

Использовать же имперскую технику нам было нельзя – ведь любая просочившаяся информация о прямом участии септиколийских вооруженных сил в переговорах с умниками может обернуться нежелательными последствиями огласки. Огневая мощь шатов четвертого поколения же, выступающих в роли поддержки, давала нам небольшой, но все же шанс - высадившись на окраине города, достичь необходимой точки – проникнув на территорию административных корпусов рудника.

Небольшой шанс был, но все же участие моей команды смертников в вылазке мероприятием было больше показательно-политическим, для создания красивой картинки. К законсервированным умникам должны были гарантированно проникнуть клоны из числа личной гвардии Мальозы совсем не здесь – в других местах, где также имелись подземные хранилища. Притом сделать это не с наскока, как мы – демонстрируя слабоумие и отвагу, присущее представителям цивилизации, только что покинувшей нулевой уровень развития. Клонированные «специалисты» Мальозы должны были попасть на базы хранения через скрытые подземные пути одномоментно с тем, как все пять каргарианских отрядов – включая наш, погибнут.

Оглядываясь по сторонам, я ожидал увидеть атакующих термитов, в анклаве которых мы приземлились. Но после уничтожения первой волны – атаковавшей нас группы, достаточно небольшой по количеству, никого рядом не наблюдалось, и даже хлопающие звуки перепончатых крыльев исчезли, а летающих тварей больше видно не было. Зато стал громче воющий звук раскручивающейся многоствольной пушки, и по резкому окрику Картера каргарианцы потеснились. «Синти Сэй», на которой мы прибыли, прошагала вперед, передвигаясь с завораживающей плавностью, неожиданной для столь большой механической машины. Я первый раз видел шат в подобном виде, и даже засмотрелся.

Встряхнуться меня заставила еще одна резкая команда, и следом за шагающим шатом двинулись каргарианцы, выстроившись в две колонны, одна из которых следовала по следам «Синти Сэй», а вторая за «Манивой» - вторым шатом. Сам я как-то вдруг оказался между колоннами в окружении полутора десятка каргарианцев – которые явно получили приказ меня защищать – теперь я смотрел на мир поверх их плеч и края активированных щитов.

Двигаясь по улицам, мы несколько раз проходили по щупальцам слизи, которые мерзкой паразитарной массой устилали улицы. Ступать по губчатой плотной массе, напоминающей органическую слизь, было опасливо неприятно. Вот только в моих воспоминаниях ковер садов дьявола был похож на вывернутую шкуру огромного животного, блестя на солнце органической слизью; сейчас же из хищного, захватывающего территорию растения словно ушла жизнь – ковер по ощущениям казался и не таким упругим, большинство пор забила пыль, а яркий, наполненный багровый цвет стал теперь темным, практически слившись с черными жгутами вен, которые уже не были такими толстыми.

К удивлению от безжизненного вида ковра слизи примешивалось недоумение: по плану ожидалось движение по городу, полностью превратившимся в сады дьявола. Мы же передвигались по пустынным, пыльным улицам – которые, впрочем, носили следы того, что совсем недавно их покрывал органический ковер субстанции слизи. На некоторых полуразрушенных хижинах виднелись безвольные плети струпьев, оставшиеся словно сброшенная чешуя.

Неожиданно вой раскрученных многоствольных пушек стал громче, и «Синти Сэй», развернулась вполоборота. Загрохотали выстрелы, взвились пыльные столбы на месте домов, и сквозь пелену мы увидели темные силуэты быстро передвигающейся вереницы рядовых особей термитов. Правая колонна начала стрелять, и я – упирая приклад в плечо, но пока не нажимая на спуск, наблюдал как рвут попадания пуль бойцов и снарядов шата тела чужих. Несколько из них попытались нас атаковать, но большинство продолжило движение – и с прилегающей улицы вскоре также раздался гулкие звуки стрельбы, когда твари оказались в зоне видимости соседних групп.

Столкновение закончилось также быстро, как и началось – часть термитов скрылась, не обратив на нас особого внимания – кроме бросившейся на нас отсекающей и уничтоженной группы, часть же осталась лежать на пыльной улице. Шаты прошагали мимо, следующая за машинами колонна каргарианцев обогнула убитых термитов, не приближаясь – над несколькими агонизирующими чужими поднимались тонкие фонтаны кислоты, острые лапы в дергающихся конвульсиях рвали землю. Заметив движение, я замедлил шаг, присматриваясь. И обомлел – практически все термиты, большинство – кроме группы, попытавшейся нас атаковать, несли в челюстях людей или животных. Бывших людей или животных – зараженных вирусом слизи, с бугрящимися черными венами и безжизненными глазами, подернутыми белесой пленкой. Часть из страшной ноши термитов выжила, избежав попаданий, и пыталась шевелиться, выбираясь из сомкнувшихся жвал и держащих лап.

Вновь зазвучала стрельба – не замедляя темпа движения, по команде Картера каргарианцы принялись отстреливать перемещаемых термитами зомби. Не останавливаясь, мы оставили позади уничтоженную вереницу термитов, продолжив передвигаться по тесным улочкам города. Чужих практически не встречали – лишь два раза заметив вдали, через перекрестки и площади, еще несколько групп, которые двигались в одном с нами направлении – только быстрее.

Миновав окраины, мы оказались у современного вида стены, ограждающий септиколийский завод от поселения местных, возникших рядом с высокотехнологичным анклавом. Широкие ворота были распахнуты настежь, и рядом в ошметках и переплетении остатков слизи угадывались остовы уничтоженных машин. Судя по всему, это были устаревшие шаты четвертого поколения, в массе своей переданные 57-м полком новообразованным - из каргарианцев, частям пограничного корпуса. За воротами, а также в проемах разрушенной стены были видны ровные коробки стандартных имперских корпусов временных строений, частью разрушенных и в большинстве носивших следы чужой агрессии – оплавленные дыры и следы отмирающей слизи.

Вновь механически взвыли приводы, и «Манива» первой повернулась, поднимая оружейные комплексы – гулко заработали многоствольные пушки, и красные трассеры взвились в небо, навстречу приближающей стае чужих. Первые два крылатых термита, словно наткнувшись на невидимую преграду, кувырком полетели вниз, но остальные – не менее полусотни тварей, продолжали полет. Заработали пушки «Синти Сэй», загрохотали выстрелы поодаль – с соседних улиц, и смертельные плети трассеров прошли по летящей стае. Еще полтора десятка летучих тварей, остановленные и разорванные попаданиями, рухнули, но остальные не обратили на нас никакого внимания, пикируя вниз, к центру огороженной забором площади завода. Туда, где находился огромных размеров промышленный карьер.

Неподалеку от ворот, выходя с прилегающих улиц, наконец появились остальные шаты. «Грег Баркл», «Салли Морган», «Коласиньо» - всего три машины. Остальных не было видно, но к моей радости, на примерный взгляд бойцов из кланов Керани и Вирачара было не меньше, чем окружающих меня ахмадзаев с голубыми нашивками. Видимо уничтоженные две машины смогли все же высадить бойцов, а задержка трех прибывших шатов связана именно с тем, что они собирали и прикрывали отряды, лишившиеся поддержки машин.

Совершенно потерянная роль в происходящем меня напрягала все сильнее – на это накладывалось и незнание каргарианского, на котором переговаривались мои поданные и подчиненные. По сути, командование операцией сейчас находилось полностью на Картере, который руководил движением нашей группы, а после воссоединениями с остальными отрядами уже отдавал приказы их командирам.

Увеличившийся отряд по команде Картера продолжил движение, сопровождаемый теперь пятью шатами. «Синти Сэй» и «Манива» по-прежнему двигались впереди, а остальные прикрывали колонну по бокам и в арьергарде.

Нам нужно было к административному зданию, но окликнув Картера, я показал рукой левее – по направлению к карьеру. Конфедерат зашелся в крике, и колонна разделилась на две части – керати и вирачарцы продолжили движение к административному корпусу, а ахмадзаи направились к глубокому котловану.

Мы двигались быстро, но вдруг идущие первыми шаты замедлились, чуть поворачиваясь, нацеливая свои оружейные комплексы в сторону. Колонна замедлилась, раздался сдержанный лязг вскидываемых винтовок, но никто не стрелял. Приглядевшись из-за спин своих телохранителей, я с удивлением увидел, как медленно ползет прочь толстый ковер слизи, очищая территорию. Этот одинокий язык был первым, который казался наполненным жизнью, переливаясь белящими отсветами словно оголенной плоти.

За уходящим щупальцем ковра частично оставались мертвые струпья, подобные встреченным нами ранее; в этот момент среди штампованных коробок невысоких одинаковых зданий мелькнули группы термитов – они, словно вереница целеустремленных гигантских муравьев, не обращая на нас внимания следовали к промышленному карьеру, край которого виднелся вдали.

- Не стрелять без необходимости, - первый раз за все время скомандовал я, обращаясь к Картеру, который сразу продублировал приказ на каргарианском.

Обернувшись на вторую часть отряда, который продолжал двигаться к административному корпусу, не встречая сопротивления, я жестом приказал ахмадзаям следовать за собой, направляясь за термитами следом. С небольшой заминкой оба шата двинулись вперед, обогнав меня, вновь прикрывая. Над головой захлопали перепончатые крылья, и с неба упало несколько десятков тварей.

- Не стрелять! – воскликнул я, и воющий гул раскручиваемых многоствольных пушек так и остался самым громким звуком – выстрелов не последовало. Крылатые термиты упали вниз, и скрылись в воронке открытого рудника, и там же исчезли несколько широких – более десятка метров, щупалец уползающей слизи ковра садов дьявола.

Ускорившись, нутром ощущая, что совсем рядом происходит что-то серьезное, необычное, я перешел бег, чувствуя необходимость оказаться на месте как можно быстрее. Телохранители не отставали от меня ни на шаг, ускорились – с небольшим опозданием, и остальные. Но я оглянулся только один раз, а когда оказался на краю широкого – более километра в диаметре, карьера, забыл обо всем на свете.

Плотный ковер слизи потеками спускался вниз, повторяя все неровности сужающейся огромной воронки рукотворного карьера. И на его дне формировался плотный, багрово-черный водоворот органической массы, переплетенный жгутами черных вен. Отсюда они казались мне тонкими ниточками, но каждая была не менее нескольких метров в диаметре.

Шаты рядом со мной остановились на краю, вращая оружейными комплексами – мимо то и дело пролетали крылатые термиты, пикируя прямо в центр водоворота превратившейся в огромный организм бесформенной слизи. Помимо уходящих щупалец ковра садов дьявола по крутым стенам карьера тянулись вереницы членистоногих термитов, напоминая возвращающихся домой муравьев. У меня отсутствовал визор, и приблизить изображение я не мог, но казалось, что практически каждая особь несет в жвалах что-то – делая сходство с перемещающими в муравейник добычу еще сильнее. Нити верениц термитов приближались к органической багрово-черной воронке, уже напоминающий цветок розы, состоящий из множества лепестков, и исчезали внутри – когда биомасса расходилась, словно открывая проходы для возвращающихся рабочих особей.

Происходящее на моих глазах завораживало масштабом – если каждый термит по отдельности, пусть и представляя серьезную опасность, не вызывал особенного страха – обычная тварь, изначально враждебный человеку противник, которого можно, и нужно уничтожить, то наблюдаемое сейчас зрелище завораживало и вызывало трепет.

Сходство вторгшихся термитов с муравьями упрощало восприятие – даже зная масштаб агрессии чужих, лично я воспринимал вторжение как неприятность и испытание, которое просто необходимо будет преодолеть, уничтожив пришедших из другой галактики тварей. Они ведь даже выглядели гораздо менее опасно, чем хищные, стремительные терапторы. Сейчас же, глядя на огромный единый организм, я, если быть честным с самим собой, почувствовал – даже сквозь заполняющий часть сознания дурман, подспудный страх. Отчетливо остро появилось понимание, что у человечества серьезные проблемы.

Обтекая стены карьера, черно-багровая биомасса пришла в движение, медленно закручиваясь воронкой. Происходящее действо сопровождала дрожь и вибрация земли, а также чавкающие звуки открытой плоти явно живого организма. Жидкая слизь, выглядящая раскрытой и вывернутой наизнанку шкурой гигантского животного, постепенно скрывалась внутри, а кокон «муравейника» принимал все более правильную форму, которую поддерживали наползающие один за другим лепестки, превращаясь в чешую защитных пластин. Закрываясь, словно огромный цветок, масса превращалась в не прекращающий вращаться веретенообразный кокон – в услужливо приоткрытые отверстия которого еще залетали крылатые термиты, и тянулись – забираясь прямо по затвердевшей, практически вертикальной и перевитой жгутами вен поверхности, рядовые особи.

Совсем скоро последние лепестки встали на место - лишь заблестела связывающая и застывающая слизь на месте соприкосновении многочисленных чешуек, и кокон начал бесшумно подниматься в воздух. Медленно-медленно он оторвался от земли, по-прежнему вращаясь. Подъем, как и вращение, ускорялись с каждым мгновением – и если на уровне наших глаза кокон прошел с небольшой скоростью, то поднявшись на несколько сот метров, он двигался все быстрее и быстрее – несколько секунд, и титанических размеров живой корабль чужих превратился в точку на небе, вскоре и вовсе исчезнув из вида.

На склонах карьера, а также в небе над нами остались забытые термиты – потеряв всю целеустремленность движения. Несколько сотен обычных особей потекли ручейками наверх, перестав быть частью единого целого, летучие твари же просто зависли в воздухе, хлопая перепончатыми крыльями.

- Огонь, - произнес я, и тут же вокруг меня остался один непрекращающийся гром, когда заработали пушки шатов. Загрохотало так, что не спасала даже заглушающая звук гарнитура.