Корпорация Vallen'ok 2 (СИ)

Глава 22

Окончание рабочего дня уже не было таким насыщенным, равно как и нерешенных дел не осталось, поэтому я со спокойной душой направился домой. Помимо обыденных, связанных с моей боевой подругой дел, предстояло еще и упаковать вещи. Я хотел скорее уже перебраться в новое гнездышко, более приспособленное для нормальной человеческой жизни.

Воздух в сквере был густым от влажной прохлады, пахнущей скошенной травой и далеким дождем. Момо, наконец-то выпущенная на свободу после целого дня в одиночестве, носилась по огороженной площадке как ураган, своими короткими лапами взбивая клочья искусственного газона. Я сидел на скамейке, наблюдая за её безумными виражами, пытаясь выбросить из головы ледяные взгляды Судзуки Кайки и гробовую тишину, повисшую в отделе после её сегодняшнего разгрома. Рядом, довольно неожиданно для меня, появился Фудзивара.

— Добрый вечер, Канэко-сан, — кивнул он, усаживаясь с легким стоном. — Вижу, твой французский ураган очень радуется свободе. Как в итоге закрылся вопрос с Мураками?

— Добрый вечер, — приветствовал я его и улыбнулся. — Всё решилось вполне нормально, — обтекаемо ответил я, поражаясь, неужели человек, настолько близкий к якудзе, чтобы договориться о встрече, не в курсе последних новостей касаемо меня. Хотя, вопрос скорее был риторическим.

— Скоро мы переедем, Фудзивара-сан, — сказал я, жестом показывая примерное направление нового адреса. — «Холмы гармонии», если Вам известен данный комплекс.

— Более чем, Канэко-сан, — усмехнулся Фудзивара, — решили уехать подальше от плохих воспоминаний?

— От них не скроешься, — ответил я ему, — это тот груз, что придётся нести всю жизнь. На самом деле захотелось больше свободного пространства, сами видите, как тоскливо моей Момо взаперти. Сам переезд — это тот еще ад в коробках, но место кажется хорошим. Травка для лап мягче, сквер рядом. Момо новое жильё тоже понравилось. — Я кивнул в сторону булочки, которая как раз с азартом пыталась выкопать яму в искусственном покрытии площадки.

Фудзивара усмехнулся, наблюдая за Момо.

— «Холмы» — место тихое. Спокойнее нашего старого квартала. Рад за вас обоих. Переезд — как смена эпохи, Канэко-сан. В старину самурай, переезжая в новый замок, первым делом изучал не стены, а людей. Кто верен? Кто шепчется в углах? Кто смотрит на тебя взглядом, в котором читается: «А что, если…?» — Он сделал паузу, ненадолго задумавшись. — Вспомнился старинный клан самураев. Могучий род, крепкие стены. Но пали они не от мечей врага у ворот, а от предателя внутри. Один вассал, обиженный на долю риса после неурожая… — Фудзивара замолчал, его взгляд стал отрешенным, будто смотрел сквозь время. — Продал планы обороны за мешок золота и пустые обещания. Враги вошли, как к себе домой. А деревню того глупца сожгли первой — как ненадежного человека. Жадность и глупость, рушат крепости надежнее тарана.

Я не совсем понял причину рассказа подобной притчи, но в любом случае поблагодарил собеседника за эту историю. Понимаю, что это был урок, завуалированный под историю. Вот только о ком? О клане Мураками?

— Звучит удивительно современно, — осторожно заметил я. — Только замки сменились на корпорации, шпионов заменили инсайдеры, а вместо ниндзя сейчас гораздо проще прислать проверяющие органы.

— Суть не меняется, — Фудзивара подытожил, а его острый взгляд скользнул по мне. — Оружие — лишь инструмент. Вина всегда на руке, что его держит, и на уме, что отдает приказ. Они пали из-за слабости, позволившей яду предательства проникнуть в самое сердце. — Он резко встал. — Пора. Удачи с коробками. И не забывайте друзей. — Он поклонился и ушел своей неторопливой, но твердой походкой, оставив меня размышлять о предателях, рисе и новых стенах, которые тоже могут оказаться не так крепки, как кажутся.

Поднявшись в подъезд с уставшей, но довольной Момо на поводке, я почти столкнулся на лестнице с Сато Кийоко. Она выглядела взволнованной, держа в руках маленькую корзинку, прикрытую салфеткой.

— Ах, Канэко-сан! — воскликнула она, ее глаза округлились. — Мне сейчас сказали, что Вы от нас съезжаете — В ее голосе звучала тревога и искренняя грусть.

— Да, Сато-сан, — подтвердил я, чувствуя неловкость. — На выходных перееду в новую квартиру, в этой нам с девочкой тесновато.

— Как же так, уезжаете! — воскликнула она, и ее губы слегка задрожали. — Кто же теперь будет заходить на чай? Кто будет рассказывать мне новости? А Момо, кто теперь будет угощать её печеньками? — Она почти трагически взглянула на бульдога, которая, почуяв знакомый запах, тыкалась мордой в корзинку.

Я улыбнулся, тронутый ее искренним огорчением.

— Сато-сан, не переживайте так, пожалуйста! «Холмы гармонии» — это же не другой город. Я обещаю, мы будем заходить! Регулярно! И Момо ни за что не откажется от Ваших печенек. Она уже мечтает о них. — Я потрепал Персика по загривку. Та завиляла обрубком хвоста, подтверждая мои слова.

Старушка немного успокоилась, но грустинка в глазах осталась.

— Всё равно это очень далеко, — вздохнула она, но потом ее лицо озарила слабая улыбка. — Но, если обещаете. Надеюсь, Момо не будет сильно скучать. Возьмите пожалуйста, я только сегодня их испекла для Вас. — Она протянула корзинку. Запах свежей выпечки тут же заполнил пространство лестничной площадки. — Зато у меня теперь есть внук. Спасибо Вам за такой подарок пожилой женщине! — добавила она, и её глаза предательски заблестели.

— Мы обязательно будем приезжать в гости, Сато-сан, — искренне пообещал я, принимая из её рук ещё теплую корзинку. — И спасибо за печенье! Момо вон уже слюнки пускает. Приезжайте к нам в гости, когда освоимся!

Она кивнула, еще раз грустно улыбнулась и поплелась к своей квартире. Я держал корзинку и думал о том, как сильно люди могут привязываться к соседям и их питомцам. И о том, что теперь у меня есть еще одна причина не терять связь со старым кварталом помимо Фудзивары и его загадок.

Навалившиеся мысли заставили меня повременить с упаковкой вещей, тем более что время еще терпит. Наскоро поужинав, не забыв, естественно, про вкусный презент соседки, я скомандовал «Отбой», и мы завалились на кровать.

Атмосфера в огромном зале нашего отдела логистики загустела к десяти утра, будучи пропитанной мерным гулом голосов, шипением кофеварок и накатывающей трескотнёй нещадно эксплуатируемых клавиатур. Стеклянные перегородки секторов отражали ряды сосредоточенных лиц, погруженных в электронные таблицы и маршрутные карты. Я, отсекая лишний шум наушниками, вгрызался в анализ вчерашних задержек по юго-восточному направлению. Мой новый ассистент Сугиями, чуть заметно позёвывая, старательно готовил выборку по моему приказанию. Было вполне рутинно и мирно, что ли.

Но неожиданно всё переменилось. Словно сгусток чистой, необузданной энергии Накамора Рю ворвался в рабочее пространство, как ураган.

— Все оторвитесь от планов! — закричал он. — Подъём! Всё летит к чертям собачьим!

Его голос прорезал воздух, как сирена воздушной тревоги — резкий, металлический, не оставляющий места сомнениям. Он влетел в зал на гребне собственной ярости и отчаяния. Без пиджака, рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей, обнажая жилистые предплечья. Расстегнутый галстук болтался, как язык спаниеля после охоты. Его короткие, всегда идеально уложенные волосы, сейчас торчали во все стороны, будто он только что схватился за них в бессильной ярости. А вот глаза, глаза были страшны. Не безумны, а абсолютно ясны, холодны и сфокусированы до лезвия бритвы, и в них горел огонь. Он взлетел на невысокий подиум у гигантской интерактивной карты, встав так, чтобы его видели все.

— Слушать всем! Код красный! «Сакура-но Юмэ» на грани катастрофы, и мы вместе с ней! — его слова били, как набат. Весь зал вздрогнул, наушники посыпались на столы, а мой дремлющий Сугиями подпрыгнул, как от удара током. — Лепестки Ёсино, тот самый социальный груз, застрял в бетонном аду на мосту Камия! Дорога перекрыта, сроки горят.

Он начал быстро набирать что-то на клавиатуре, на гигантском экране за его спиной вспыхнула карта. Кроваво-красные змеи душили целый район города. В центре этого логистического безумия моргала иконка грузовика нашей компании — крохотная, беспомощная точка в этом кровожадном хаосе. Рядом загорелся цифровой таймер, который начал свой отсчет, и на нём уже было чуть меньше четырёх часов.

— Фестиваль стартует через четыре часа! — Рю ударил кулаком по подиуму, звук эхом раскатился по залу. — Этим лепесткам — таким нежным и хрупким, осталось всего несколько часов «жизни». А нам нужна пара часов, чтобы вытащить их оттуда, и еще минимум час на доставку. А теперь добавляем еще полтора на обсыпку всех готовых тортов, — он перевел дух. — И вау — математика уже не сходится, но мы — Vallen! А значит должны победить математику и время.

Хорошо, что я активно мониторил все мало-мальски важные для компании активности, в противном случае все эти крики коллеги были бы для меня пустым звуком. Знаменитая кондитерская «Сакура-но Юмэ» готовится к главному событию года — Фестивалю Сладостей. Их визитная карточка — торт «Мечта о Сакуре» — известен финальным штрихом: живыми, кристально свежими лепестками редкого сорта сакуры «Ёсино», которыми торт обильно обсыпают прямо перед подачей на фестиваль. Эти лепестки не добавляют в тесто — они финальное, визуальное и ароматное украшение.

Эксклюзивная поставка этих лепестков должна быть выполнена буквально по минутам, это крайне важно для финального аккорда, и эта система оттачивалась годами. Вот только с каждым новым годом транспорта, даже при условии сложностей с его оформлением, всё равно становится всё больше и больше. Вот и сейчас не самая страшная авария парализовала именно ту транспортную артерию, в которой была наша машина. Мда, ситуация. Без своего «фирменного покрывала» из лепестков блюдо будет уже не то. Это катастрофа для репутации известной на всю Японию кондитерской и личный позор для владелицы, госпожи Танаки, уважаемой мастерицы и местной знаменитости.

И вишенкой на торте служит тот факт, что Vallen лично гарантировала эту доставку. Да, это не миллиардный контракт, но ключевой момент пиар-акции в рамках поддержки малого бизнеса и личное обещание владелице заведения. В случае срыва мы получим не только скандал в средствах массовой информации, но и потерю доверия. Такой удар по репутации мы не можем себе позволить.

— Канэко-сан! — Голос Рю действовал, как ударная волна. — Ты же аналитический гений! Наш ИИ тебя нахваливает! Ну что, светлая голова? Как найти выход из этой ловушки? — Он не ждал ответа, зная, что его нет. — Ну что, есть у кого-то волшебная палочка?

Напряжение на этаже загустело до состояния киселя, таймер на большом экране неумолимо отсчитывал время назад. Рю резко рванул вперед, стукнув ладонью по клавиатуре экрана так, что она жалобно всхлипнула.

— Что, ни у кого нет вариантов? — его голос захрипел, — я так и знал. Что ж, вот мой вариант! Вызываем вертолет, — он покосился на меня, — он эвакуирует наш груз, приземлившись на крышу одного из соседних зданий. Чьими силами будет погрузка — решим чуть позже. Выгрузку оформим путём сброса на крышу полицейского участка, он там недалеко, служители закона нам обязательно помогут. Вуаля! Да сложно, да резко, но при таком раскладе мы выполним взятое обязательство!

Адреналин ударил в виски волной жара, но я мгновенно остудил свой разум до состояния абсолютного нуля. Я не видел эту проблему также плоско, как мой коллега. Для меня это был своего рода пазл, из событий и людей, и в голове крутилось, как его собрать воедино. Я резко вскочил со стула, и громко крикнул привлекая внимание, в первую очередь Накаморы.

— Стоп, Накамора-Сан, — мой голос, казалось, должны были услышать на соседних этажах. — Ваш план — гарантированная смерть груза и репутации. Вертолёт? Может сразу танки у армии попросим? Вы хотите, чтобы нам потом новостные каналы тыкали под нос подобным решением? Не считая потенциального ущерба от приземления вертолета в городе. Причем дважды.

— Второй раз они сбросят груз, — вставил Накамора, — я же сказал, полицейские помогут, я договорюсь.

— Может заодно с законами физики договоритесь? — мой голос стал еще резче, — Вы сами то хоть представляете, во что превратятся эти лепестки после этого?

— Критикуешь — предлагай, — бросил Рю, и демонстративно сложил руки на груди.

Я, не проронив ни слова, пробежал пальцами по клавиатуре, выводя на монитор онлайн-карту нужного мне района с пробками. Ждать скорейшего вызволения нашей машины не приходилось, за отведенное время точно не успеем. Нужен кто-то более мобильный, кто находится там же, но может проехать. Ха, где не могут четыре колеса, смогут два.

— Сугиями-сан, — обратился я к своему новому помощнику, — оформите сейчас же срочный заказ на доставку, укажите двойное, нет, тройное вознаграждение за этот маршрут.

Пока парень усиленно пыхтел, выполняя моё поручение, я открыл накладную и удостоверился в количестве мест. Пять термоконтейнеров, лепесткам губительна жара и сильная тряска, ну и сами контейнеры немаленькие. Только один человек — одна посылка.

— Укажите дополнительно, — бросил я Сугияме, — доставка крайне хрупкая, пусть везут аккуратно. Конечный маршрут — парк, дальше на таких транспортных средствах путь заказан. И еще, напишите, что речь идет ни много ни мало о спасение фирменных тортов госпожи Танака. Её очень многие знают.

Пока мой ассистент занимался поиском пятерых героев, я искал телефонный номер нашего заказчика, в голове уже родилось решение проблемы проезда от парка до кондитерской. Самый простой путь был, естественно, напрямик, но тут понадобятся другие помощники.

— Танака-сан, — быстро проговорил я, когда на том конце провода ответили мне, — меня зовут Канэко-сан, корпорация Vallen. Ваши лепестки Ёсино в ловушке, но выход есть. Разрешите только от Вашего имени обратиться к Вашим клиентам!

— Конечно, — после недолгой паузы раздался женский голос в телефоне, — только спасите мои торты, за столько лет работы такое у меня впервые.

— Есть специалисты в соцмедиа? — крикнул я в зал. Вверх дернулись две руки.

— Отлично, — я усмехнулся, — тогда запускаем челлендж, хэштег СпасиЛепесткиСакуры. Постите на странице Танака-сан, примерный текст сейчас вышлю. Задумавшись на минуту, я выдал в чат: «Всем друзьям Сакура-но Юмэ! Срочно нужна Ваша помощь! Торты бабушки Танака в опасности, лепестки Ёсино в заложниках обстоятельств в пробке на мосту Камия. Но для нас же нет безвыходных ситуаций?» — Я откинулся на спинку стула, перечитал написанное и продолжил: «Если Вы в парке или рядом с ним, на роликах, скейте или велосипеде — станьте рыцарем Сакуры и спасителем праздника. Курьеры привезут ко входу пять термоконтейнеров, их уже заждались в кондитерской. Вместе мы победим!» #СпасиЛепесткиСакуры #ГероиМечты

В зале стояла гробовая тишина, на пару мгновений работа целого отдела была парализована. Очевидно, подобного хода тут явно не ожидали. Ну извините, так-то я еще не все инструкции прочёл. Зато знаю одно — победителей не судят, а мой результат вступительного экзамена это доказал.

В этот момент кто-то из группы соцмедиа перевёл картинку на большой экран. Видео с разных уголков города, просмотры моего сообщения только набирали обороты. Люди скидывали видео записи с телефонов, кто-то даже запустил прямую запись с дрона, который искал в веренице грузовиков наш, с фирменной символикой. А вот и он, оператор коптера сразу же сбросил точные координаты в чат. В одном из кадров также было отчетливо видно, что мотокурьеры вовсю мониторят поступивший заказ, некоторые уже начали выруливать из потока, ища щели между стоящими машинами.

В Соцсетях хэштег СпасиЛепесткиСакуры буквально взорвался, как сверхновая звезда. Мгновенно — тысячи репостов, комментов: «Я рядом! Бегу!», «Еду на велике! Держись, бабушка Танака!», «Vallen, вы гении! Как подключиться⁈», «Площадь Омия — я буду там!». Лента превратилась в розовый мобилизационный плакат.

Рю всё еще стоял на подиуме, но казалось, почва ушла у него из-под ног. Его лицо, еще секунду назад пылающее яростью и решимостью, побледнело. Но он смотрел не на меня, не на карту, а на безумный, неконтролируемый поток сообщений из соцсетей на экране. Его кулаки разжались. Губы беззвучно прошептали: «Ты мобилизовал весь город? Ради лепестков?» В его голосе не было злобы. Было абсолютное недоумение, смешанное с первым проблеском чего-то, что могло быть уважением. Его «ядерный вариант» вдруг показался тупым, варварским тараном рядом с этой виртуозной игрой на нервах целого города. Я не искал путь вокруг пробки. Я нашел путь сквозь самое сердце Осаки — сквозь ее людей. И Рю впервые почувствовал, что противник на его поле — не просто умный, а гениальный, и по-своему опасный.

Таймер всё также неумолимо отсчитывал время, но все глаза были прикованы к экранам: к карте пробки на мосту Камия, к бешеному потоку соцсетей под хештегом СпасиЛепесткиСакуры, и главное — к прямому стриму госпожи Танаки, которая решила тоже присоединиться к нашему «мероприятию». Она больше не плакала. Она горела. Ее голос, усиленный динамиками, вибрировал в груди у каждого:

— Вижу вас, мои герои! Вижу ваши сообщения! Вы — спасители праздника! Вы — наша надежда! Площадь Омия ждет героев! Каждый, кто прикоснется к сумке с лепестками — получит кусочек «Мечты» и вечную благодарность «Сакура-но Юмэ»!"

На экране возник стрим с камеры беспилотника, зависшего над нашим грузовиком. Было видно, как курьер «Демаекан» в ярко-зеленой куртке, словно подхваченный невидимой волной, нырнул на своем мопеде в узкую брешь между окаменевшей фурой и бетонным отбойником. Его лицо было искажено не жадностью, а чистым азартом победителя. Он рванул к синему грузовику Vallen, который теперь казался крепостью, которую нужно штурмовать.

Водитель грузовика Vallen, получив по рации четкий приказ от нас, высунулся из кузова. В его руках было две сумки-холодильника, он уже ждал парней, спешащих за ними.

Этот курьер подскочил к нему. Слов мы, естественно, не слышали, зато четко различили жест виктори на камеру. Водитель протянул ему обе, что-то параллельно рассказывая. Юноша бережно уложил одну сумку в специальное крепление на багажнике, а вторую прижал к груди и помчался в направлении парка.

В течении двух минут оставшиеся посылки были разобраны курьерами разных служб. Первый пункт операции по спасению удался. Один из свидетелей с места событий сообщал в группе, что водителей мопедов дружно подбадривала вся пробка.

То, что минуту назад было тихой площадью с фонтаном на входе в парк, превратилось в эпицентр народного восстания против времени. Сотни людей: подростки на велосипедах, крутящие на месте, офисные работники, сбежавшие с перекура, даже дети, кричащие: «Мы тоже хотим помочь!» Воздух гудел от криков: «Они едут!».

Самый первый курьер в зеленом ворвался на площадь, как торнадо. Двое подростков с велосипедами подлетели к нему, буквально вырвали посылки из рук и помчались в сторону кондитерской. На экране было видно, как пешеходы формировали живой коридор. Никто не остался равнодушным к моей затее.

Постепенно все контейнеры с лепестками были переправлены через парк, каждый хотел приобщиться к нашему великому делу. В чате, в группах, даже в стриме от Танака-сан — везде царило оживление. Лица людей сияющие, решительные, объединенные одной целью, смеющиеся, кто-то даже плакал. Даже здесь, по другую сторону камеры нас накрыла волна всеобщей эйфории и радости победы.

Это было не просто перемещение груза. Это было сердце жителей Осаки, бьющиеся в унисон ради этого маленького чуда.

После напряженной тишины в отделе произошел взрыв аплодисментов. Даже самые занятые и циничные логисты не могли оторвать глаз от экрана, их рты были открыты в немом восторге.

Рю стоял, прислонившись к стене, а его лицо было пепельно-серым. Он смотрел не на карту, и не на таймер, на котором была ещё уйма времени, а на лица.

На лицо девушки на сигвее, мчащей через парк, прижимая контейнер с лепестками к груди, будто родного ребенка. Лицо пожилого мужчины, что выжимал из велосипеда, да и из себя все соки, только чтобы посылка была доставлена.

Его собственный план с вертолетом службы спасения казался теперь не просто глупым, а кощунственным. Он пытался проломить проблему, я же растворил ее в море человеческого тепла.

Стрим с самой кондитерской будто завис, так замерли все сотрудники «Сакура-но Юмэ». Сама хозяйка, Танака-сан, сжимала фартук рукой так, что были заметны побелевшие костяшки. За ней были видны ряды безупречных, но «голых» тортов. Сотни откликнувшихся затаили дыхание, и только далекий гул площади доносился с улицы.

Один из велосипедистов прорвался к магазинчику первым, спрыгнул на ходу, и вбежал в распахнутую дверь кондитерской, протягивая контейнер, как олимпийский факел. Он не смог произнести не слова, только тяжело дышал. Команда кондитеров бросилась к нему, но Танака остановила их жестом. Она сама взяла контейнер, ее руки дрожали.

Госпожа Танака ставила полученные посылки на стол. Ее движения были медленными, почти ритуальными. Она открыла первый бокс и достала щипцами идеальные, хрустально-розовые лепестки «Ёсино», сияющие, как только что сорванные. Слезы брызнули из ее глаз. Она не смогла сдержать рыдания. Она поднесла горсть лепестков к камере — они переливались в на свету, такие влажные и будто живые.

— Они прекрасны, — её голос, прерывающийся от слёз, громом грянул в эфире. — Спасибо, спасибо вам всем. Мои герои! Мои спасители!

Она посыпала первый торт «Мечта» щедрой горстью лепестков. Розовая волна накрыла белоснежную глазурь — финальный штрих, символ победы. Команда кондитеров разрыдалась, обнимаясь. Толпа на площади, увидев это по стриму на экране микроавтобуса, взорвалась таким ревом восторга, что, пожалуй, задрожали стекла в округе. Хэштег #СпасиЛепесткиСакуры превратился в розовое цунами благодарности и ликования.

Рю резко повернулся, он стоял не у окна, а посреди зала, спиной к экрану с ликующими героями. Его плечи были по-прежнему широки, но напряжение в них сменилось странной, сосредоточенной тяжестью. Лицо было бледным, но не разбитым. Глаза, обычно метавшие молнии, теперь были глубокими, как омуты, в которых бушевала и оседала буря мыслей. Он смотрел не в пустоту, но прямо на меня. В его взгляде не было ни злобы, ни зависти, только шок, глубочайшее потрясение. Но не унижение, скорее осознание.

Накамора прошел через зал, где коллеги, застигнутые врасплох его видом, инстинктивно отшатнулись. Голос, когда он заговорил, был хриплым, чужим, лишенным всей былой огненной энергии:

— Канэко-сан. — Он сделал паузу, сглотнув ком. — Черный кофе без сахара, верно?

Это был не вопрос, не предложение. Это была капитуляция, белый флаг, признание поражения на поле боя, где он считал себя непобедимым.