Корона или тьма

13

СНЕГОПАД СЛЕГКА СТИХ, хотя не прекратился совсем. Горин задал хорошую скорость, и Гиннел с Роханом с трудом поспевали за ним. Замедлять темп было нельзя, иначе те, кого они преследуют, смогут скрыться. Поднявшись на небольшую возвышенность, с которой хорошо просматривались окрестности, Горин понял, что неподалеку проходит дорога, которая ведет в долину смерти. Снег ласково прикрыл землю, и хотя бы на какое-то время все следы сражения исчезли. Он остановил спутников.

— Смотрите вокруг и будьте начеку. Теперь мы должны двигаться очень незаметно, — тихо проговорил он.

Гиннел и Рохан пригнулись, и оба осторожно заглянули за край скалы. На небольшой прогалине они увидели то же, что заметил Горин: тень, вернее две тени. И эти тени оставляли следы! Гиннел сложил губы, словно собирался присвистнуть, но не издал ни звука.

— На этот раз снег нам только помогает. Думаю, они не подозревают о нашем присутствии. Помоему, они направляются к той долине, где произошла битва, — тихо проговорил Горин. — Может, там их дожидаются союзники.

— С ледяными драконами? — прошептал Гиннел.

Он заслонился от снега ладонью, стараясь проникнуть взглядом сквозь белую пелену. А снег внезапно прекратился.

— Возможно. — Горин прищурился, но это ничего ему не дало. — У них еще три дракона, о которых нам известно, если на дальнем севере не осталось запасных. Теперь, когда снег прекратился, нам надо действовать еще осторожнее.

— Три дракона. По одному на каждого, — заметил Рохан.

Горин и Гиннел изумленно повернулись к нему, но он ухмыльнулся, показывая, что это была всего лишь шутка.

— Будем надеяться, что это не окажется правдой, — покачал головой Гиннел.

— Да, это было бы не слишком приятно, — признал Рохан.

Горин грустно кивнул.

— Увы! Хоть лорд Ройанс и надеялся, что Харуз не окажется предателем, я теперь не сомневаюсь в том, что так и есть.

— Его необходимо остановить, — мрачно проговорил Гиннел.

— Да, и того, кто с ним, — тоже, — добавил Рохан. Он сжал рукоять меча. — А если нам всем троим напасть на них?

— Дело может дойти и до этого, — ответил Горин. — Но пока они, по-моему, еще не заметили, что их преследуют. Давайте попробуем передвигаться скрытно. Справа есть камни и деревья. Возможно, нам удастся опередить эту парочку. А когда мы отрежем им путь к отступлению, давайте захватим их в плен. Потом вернемся в лагерь и там будем их судить.

— Но если они нас заметят раньше, тогда мы сможем на них напасть, юный Рохан, — добавил Гиннел с сочувственной улыбкой.

— Нам не следует расходиться, — предостерег Горин. — Следуйте за мной и с этой минуты — никаких разговоров. Объясняемся только знаками.

Рохан кивнул. Горин знал, что его молодой спутник помнит то, чему его обучили во время охотничьих вылазок в Крепости Дуба. А Гиннелу напоминания не нужны были: он, как и Горин, с детства привык к этим сигналам. Горин увел их с тропы вверх по пологому склону, где роща вечнозеленых деревьев сулила прикрытие.

Осторожно продвигаясь вперед в сопровождении двух спутников, Горин старался, чтобы ни хруст ветки, ни скрип снега не выдали их присутствия. В этом месте почва была очень каменистой, и даже на земле у входа в долину можно было различить холмики, которые могли оказаться укрытыми снегом камнями.

Им удалось только поравняться с теми, кого они преследовали: скалистые выступы преградили им путь. Низко пригнувшись и оглядывая местность, Горин понял, что позиция эта даже более удачна, чем он надеялся. Благодаря зарослям деревьев им удалось подойти очень близко к своей цели. Все трое воинов оценили представившееся им преимущество. Теперь вопрос заключался в том, как наилучшим образом им воспользоваться.

Две тени не двигались, видимо, считая, что их никто не преследует. Донесшиеся до охотников голоса это подтвердили.

— Думаю, мы ушли достаточно далеко и теперь можно убрать тень, — ясно произнес женский голос.

У себя за спиной Горин услышал, как Рохан с шипением втянул в себя воздух, и предостерегающе махнул рукой.

— Никто даже не заметил, что мы ушли, — отозвался мужской голос. Горин узнал Харуза. — Пусть этот дурень Ройанс стучится в дверь. Дома никого нет!

Одна из теней пошевелилась — и ясно стали видны две фигуры. Горин нахмурился. Эти люди казались слишком странно одетыми для таких холодов. Женщина, удивительно красивая, была облачена лишь в тонкое платье, которое не скрывало ее прелестей, и плащ даже не на меху. Одежда Харуза, хоть и не столь легкая, все же явно не соответствовала погоде.

Горин повернулся к Рохану и одними губами произнес:

— Кто?

Нарочно преувеличенно артикулируя, Рохан беззвучно ответил:

— Флавьель.

Колдунья! Несколько непонятных деталей мгновенно прояснились для Горина. Значит, это предательство Харуза не было чем-то недавним. Горин понял, что он находился под действием колдовских чар задолго до неудачно спланированного боя, который чуть было не обошелся им слишком дорого. Но как такое предательство стало возможным? Годы обучения под руководством военного советника Сйорно Нордорн-Короля не прошли для Горина даром. Одной из тех вещей, которые ушедший на покой воин вдалбливал в его голову, было правило, что на все надо смотреть не только со своей точки зрения, но и с точки зрения противника. Следовательно, с точки зрения драконьих всадников и их союзников, фридийцев, сражение отнюдь не было неудачно спланированным. Удивляться приходилось тому, что Четырем Армиям все-таки удалось выдержать неожиданное нападение, собраться и провести бой настолько удачно, убив к тому же одного дракона.

Горин решился шепотом заговорить со своими спутниками, надеясь на то, что разговор, который вели двое беглецов ниже по склону, заглушит его слова. Они сейчас говорили о драконах и о том, что заместитель колдуньи, которого они называли Фарод, запаздывает с прилетом.

— Нам надо напасть на них до появления драконов, — тихо сказал Горин. — Я думаю, что из них опаснее Харуз. Он — мой.

— Я займусь женщиной, — пробормотал Рохан. — Я ее знаю.

— А я помогу тому, кому будет нужно, — пообещал Гиннел. — Но думаю, что они легко не сдадутся. И мы не можем с уверенностью сказать, кто из них опаснее.

— Очень скоро поймем.

С этими словами Горин вышел из-за своего укрытия.

— Граф Харуз из Крагдена, колдунья Флавьель, немедленно сдавайтесь! Я приказываю вам от имени короля Переса, лорда Ройанса из Граттенбора и всей земли Рендела!

Его слова звучали гулко, эхом отдаваясь от скалистых уступов, окружавших их со всех сторон. А Горин сразу же метнулся вниз, к тем двоим, которые повернулись и уставились на него так потрясенно, словно он вырвался из-под земли.

Харуз быстро пришел в себя. Он обнажил меч и заслонил собой колдунью.

— Попробуй меня победить, Горин! — крикнул он в ответ. — Я не собираюсь сдаваться. — А увидев его спутников, добавил: — Трое на одного, да? Это тактика трусов!

— Я буду сражаться с тобой один на один, — отозвался Горин, скрипнув зубами. — Здесь не будет нечестного боя.

— Сдавайтесь, и никакого боя вообще не будет. Я возьму в плен эту женщину, — заявил Рохан.

Они с Гиннелом встали по обе стороны от Горина, обнажив свои мечи.

— Горин? Я запомнила твое имя и считаю тебя своим главным врагом! — презрительно засмеялась Флавьель. Она шагнула вперед и решительно встала рядом с Харузом. — Самонадеянные глупцы! Неужели вы думаете, что сможете выстоять против той, кто превосходит вас во всех отношениях!

Из ее руки вырвалась молния, тут же разделившаяся на три огненных луча. Первый отбросил назад Рохана. Тот потерял равновесие и упал, с силой ударившись о покрытый снегом валун. Вскрик боли почти заглушил противный треск ломающейся кости его руки. Второй луч рванулся к Гиннелу, заставив его резко остановиться, а третий кольцом охватил Горина. Его меч с громким треском разлетелся, а блестящие осколки моментально утонули в снегу. Он швырнул рукоять в своего противника и потянулся за кинжалом, спрятанным за голенищем сапога.

Колдунья запрокинула голову и снова вызывающе расхохоталась:

— Вот с нашими врагами и покончено. А теперь делай с ними что хочешь, мой Харуз!

Поднимая меч, Харуз шагнул вперед.

Когда первое возбуждение после боя прошло, трясинные воины под предводительством Тассера решили, что не хотят присоединяться к отрядам, от которых отделились для того, чтобы сразиться с ледяным драконом. Тассер нашел ровное место, на котором они по обычаю могли бы сесть, чтобы обсудить дальнейшие действия. Как предводитель, он один имел право стоять.

— Нам больше не нужны иноземцы, — недовольно проворчал Лорко. — Останемся здесь, разойдемся по домам, согреемся.

— Тассеру, наверное, будет слишком жарко, — заметил Сумаз с широкой ухмылкой.

Он многозначительно задвигал бровями, и кое-кто из воинов засмеялся. Рассказ Лорко о том, как Ванка упорно не хотела отдавать мешочки с порошком и что грозилась сделать с Тассером, когда снова его увидит, уже обошел всех оставшихся в живых солдат Трясинной армии.

— Тассер тоже не хочет возвращаться, но дал слово, — упрямо повторил трясинный генерал.

— Может, пойдем в большой город Рендела, — предложил Кипу. — Слышал разговоры иноземцев в лагере. Говорят, предводитель всех живет там. Может, пойдем его встретим. Может, они с Тассером сразятся.

Это вызвало новый взрыв смеха, и даже Тассер улыбнулся, представив себе рукопашный бой за титул предводителя всей страны. В результате вылазки за пределы Трясины его кругозор заметно расширился. Теперь он понимал, что в мире существует множество разных вещей помимо их Трясины и даже иноземцев, которые время от времени отваживались являться туда, рискуя быть брошенными на съедение болотникам, таившимся в глубоких темных омутах.

— Тассер не сражается с детьми, а предводитель-король еще ребенок, и на подбородке у него волос еще мало, — сказал он. — Но я сражусь с любым, кто решит, что не хочет вернуться в боевой лагерь со мной.

Он поднял копье с костяным наконечником и встал в воинственную позу.

Лорко встрепенулся было, но перспектива боя с предводителем заставила его одуматься, и он опустил голову.

— Ну, как? — вызывающе спросил Тассер. — Никто со мной не сразится?

Наступило молчание. Следуя примеру Лорко, все отвели глаза, за исключением Хили, самого щуплого из них: у того хватило смелости встретиться с вожаком взглядом.

— Я сражусь с тобой, — заявил он с ухмылкой, — если мы бросаем камни. Тогда я тебя побью!

Напряжение, охватившее отряд трясинных жителей, мгновенно исчезло, и все снова громко захохотали.

— Это здорово! — проговорил Лорко, утирая слезы, которые выступили у него на глазах от смеха. — Тебя никто не победит, если бросать камни. Или мешки с порошком, который горит.

— Да! — заорал Сумаз. — Как великие и могучие иноземцы узнают, что трясинники сами убили дракона, если мы не вернемся и им не скажем? Отвечайте-ка!

И в следующую секунду те же мужчины, которые готовы были взбунтоваться, уже согласно кивали головами и толкали друг друга в бока, предвкушая, как будут чваниться перед иноземцами: ведь те смотрели на них как на незваных гостей, которые никак не уедут.

Сумаз встал на ноги и потряс своим копьем.

— Мы с тобой, — повернулся он к Тассеру, — пойдем и скажем. А остальные пусть остаются и поджаривают задницы у своих очагов, если им хочется. А мы посмеемся над ними как над трусами.

— Лорко не трус, — проворчал рослый воин. Он тоже поднялся на ноги. — И друзья Лорко тоже не трусы.

Он обвел собравшихся гневным взглядом, так что все воины последовали его примеру и встали. Когда на ногах оказались уже все, Лорко кивнул Тассеру.

— Теперь мы идем, — сказал он.

Как только снег перестал, Ясенке стало легче идти. Она по-прежнему не представляла себе, куда именно направляется, но догадывалась, что ее путь, видимо, лежит в направлении поля боя, с которого и доставили раненых, нуждавшихся в ее заботах.

Было непонятно, зачем кому-то могло понадобиться возвращаться на это место. А потом она вспомнила рассказ о двух ледяных драконах и о том, как одного засыпало лавиной, а второй улетел в сторону Трясины.

Возможно, предатель Харуз тоже решил бежать, надеясь присоединиться к своим новым союзникам. Ясенка нахмурилась: несмотря на все случившееся, ей не хотелось думать так плохо о человеке, который вывел ее из Трясины и направил по пути, предсказанному ей Зазар. Однако она напомнила себе, что этот же человек убил Кази, совершив ничем не оправданный жестокий поступок. Харуз был очень сложной личностью, и сейчас больше, чем когда-либо. Видимо, он считает свои действия оправданными.

Ясенка упорно шагала вперед. На пути ее оказался небольшой холм, с вершины которого, подумала она, можно будет увидеть все, что находится впереди. И тут в холодном неподвижном воздухе разнеслись громкие звуки гневных голосов, заставившие ее ускорить шаг.

Она добралась до вершины холма как раз вовремя, чтобы увидеть ужасную сцену, разыгравшуюся внизу. Горин, Гиннел и Рохан стояли, обнажив мечи, напротив Харуза — и той женщины, которую Ясенка видела только несколько минут, когда ту разоблачили как колдунью! Из руки женщины с треском вырвалась молния.

— Нет! — вскрикнула Ясенка, но ее протест ничего не мог изменить.

Она вдруг оказалась в странном пространстве, где все замедлилось. Сила, выброшенная колдуньей, разделилась на три потока. Рохан упал, прижав одной рукой другую, Гиннел застыл на месте, видимо не имея возможности пошевелиться. А ярко поблескивающие осколки меча Горина разлетелись в стороны. Колдунья захохотала, а Харуз, чье оружие осталось целым, шагнул к Горину, который, не испугавшись, потянулся за кинжалом.

И в это мгновение Ясенка поняла, что он на самом деле имел в виду, когда поклялся жизнью защищать ее. Совершенно не к месту, в этом странном, замедлившем свой ход времени, она точно вспомнила слова его клятвы, произнесенной в катакомбах под Галинфом, разрушенным городом в Трясине, — слова, которые следовало передать призраку ее первого мужа, Оберна. «Благодаря Оберну ты теперь можешь уйти с миром и честью, — сказал Горин. — Когда ты увидишься с ним, скажи ему, что с его супругой все в порядке, потому что она под моей зашитой. Заверь его, что с ней ничего не случится, покуда я жив».

И вот теперь он не колеблясь готов был пойти на смерть, если она хоть немного отсрочит приближение опасности к Ясенке и к тем, кто находился под его командованием.

Внезапный прилив такой же решимости охватил ее.

— Никогда! Этого не будет! — громко воскликнула Ясенка, и ее слова прозвучали неестественно растянуто. — Он не умрет, если я в силах буду этому помешать!

С яростью, которой в себе даже не подозревала, Ясенка выпрямилась во весь рост. Воздев руки к небу, она обнаружила, что в ее ладонях собирается шар, состоящий из чистой силы. Почти не сознавая, что делает, она изо всех сил метнула его в сторону колдуньи и впилась глазами в происходящее внизу.

— Держи! — крикнул Рохан, тоже замедленно и глухо. — Мой меч Ринбелла будет сражаться за тебя!

Здоровой рукой он сумел выдернуть из ножен свой меч и метнуть Горину, который ловко его поймал.

Еще одна молния начала собираться в ладони колдуньи, но не успела она ее выпустить, как светящийся шар силы, брошенный Ясенкой, с грохотом ворвался на прогалину.

Колдунья отшатнулась. Ее молния сбилась с цели и ударила в спину Харузу. Он неуверенно шагнул вперед — и налетел на меч, который в эту секунду поднял Горин. Гиннел, освобожденный от своего оцепенения, бросился к Флавьель, поднимая меч. Она едва успела вытащить из-за пояса тонкий стержень, когда Гиннел оказался рядом с ней. Облако тумана вырвалось из трубки и попало Гиннелу прямо в лицо. Нечеловеческим усилием он заставил себя сделать еще шаг вперед — и сразил Флавьель на месте, а потом рухнул на землю.

Время стремительно вернулось к своему обычному течению. Освобожденная Ясенка чуть ли не летела вниз по склону к месту страшной бойни.

— Горин! — кричала она. — Ох, Горин!

Он не обернулся, хоть и не мог ее не услышать: В эту минуту он осторожно опускал Харуза на землю. Она подбежала к ним в тот момент, когда Харуз попросил Горина не выдергивать меча из его раны.

— Это ничем не поможет, только причинит мне новую боль. Пусть я умру так, как заслужил, с карающим мечом, пронзившим мне грудь. — Он содрогнулся, и из уголка его губ вытекла струйка крови. — Флавьель…

Горин посмотрел в ту сторону, где лежало тело женщины.

— Мертва, — сказал он Харузу.

— А с ней умерли чары, которые она на меня наложила. Я действительно стал предателем? — В его слабом голосе послышались жалобные нотки.

Ясенка опустилась рядом с ним на колени.

— Вы не виноваты, — проговорила она, не видя смысла терзать умирающего рассказом о его многочисленных прегрешениях.

— Нет, виноват. В этом и во многом… — Тут его взгляд прояснился и сфокусировался на ее лице. — Это вы, Ясенка? Мне не чудится?

— Да, я.

— Как поживает моя супруга Маркла в Ренделшаме?

— Больна, но когда я уезжала, она чувствовала себя неплохо.

Он мрачно улыбнулся.

— Могу поручиться, что это ненадолго. — У него уже почти не осталось сил, чтобы говорить. Он закашлялся. — Я скоро встречусь с ней. — Он сжал руку Ясенки и посмотрел на нее, а потом на Горина. — Скажите им, что я сожалею, — прохрипел он. — Скажите…

— Скажем, — пообещал Горин.

Но умирающий его уже не услышал. С тихим вздохом дух графа Харуза из Крагдена, лорда-маршала Ренделшама и командующего Четырех Армий, отлетел от тела.

Только тогда Ясенка и Горин повернулись к остальным. Оба воина лежали на снегу и стонали от боли, но Ясенка сразу поняла, что Гиннел ранен гораздо опаснее Рохана.

— Позаботься о Рохане, — сказала она мужу, поворачиваясь к Гиннелу.

— Это был жгучий туман, — с трудом просипел Гиннел. — Я пытался его не вдохнуть, но он все равно попал мне в легкие. Он жжет, жжет…

— Не пытайтесь говорить, — посоветовала Ясенка и обернулась к мужу. — Как Рохан?

— Ему повезло, он отделался только сломанной рукой, — ответил Горин, на секунду оторвав взгляд от юноши. — Не двигай рукой, пока я не наложу на нее шину, иначе может быть хуже. Перелом, похоже, несложный, обломки из-под кожи не торчат, и это хорошо. Идти можешь?

— Да, и говорить тоже могу, — ответил Рохан несколько раздраженно. Он безуспешно попытался подавить стон. Лицо его было очень бледным. — А почему ты спросил?

— Ну, Гиннел двигаться не может, а я не оставлю его одного. Но Ясенку я тоже не оставлю без охраны. Значит, тебе придется вернуться в лагерь и привести солдат с носилками для Гиннела. Справишься?

Рохан поднял голову, только теперь начиная понимать всю серьезность положения.

— Конечно! — решительно заявил он. — У меня ведь сломана рука, а не ноги.

— Хотела бы я иметь одну из тех шелковых роз, которые ты когда-то создавал из ничего. Тогда я смогла бы соорудить тебе перевязь, — сказала Ясенка.

— Моего жалкого дара хватало только на это, — отозвался Рохан. — Да еще на то, чтобы зажигать свечи, не прикасаясь к ним. Сомневаюсь, чтобы сейчас я смог сделать даже это. У меня осталось только покалывание в затылке, когда рядом опасность. — Он заморгал, вдруг по-новому взглянув на происшедшее. — Боевой кот в палатке! — воскликнул он. — Неудивительно, что у меня шею кололо как иголками! Они же всегда ходят парами, а тот был один. Теперь все ясно! Это была Флавьель, превратившаяся в кошку. И подумать только: лорд Ройанс ее гладил!

С практичностью опытного воина Горин снял с трупа Флавьель плащ и начал рвать его на полосы.

— Ясенка, пожалуйста, постарайся найти несколько небольших ровных палок, чтобы я смог наложить на руку Рохану временную шину.

— Сейчас.

Ясенка прекрасно знала, что для этого нужно: ей не раз приходилось накладывать шины на сломанные руки и ноги. Она тут же встала и поспешно пошла к деревьям, где прятались Горин и его спутники. Вернувшись, она обнаружила, что ее муж оттащил тела Харуза и Флавьель на другую сторону дороги и положил рядом с одним из валунов. Гиннелу удалось кое-как сесть, а Горин как раз засыпал свежим снегом пятна крови.

— Эти годятся? — спросила она, показывая найденные сучья.

— Превосходно.

— Там лежит упавшая сосна, так что сухого дерева сколько угодно.

— Отлично, — сказал он. — Значит, мы можем устроить здесь укрытие и даже разложить небольшой костер, чтобы можно было в тепле ждать возвращения Рохана.

— Мне не нужно огня, — с трудом прошептал Гиннел. — Я и так горю!

И Ясенка подумала, что вид у него действительно такой, словно его лихорадит.

— И тем не менее мы разожжем костер, если он нам понадобится, — отозвался Горин. Он уже умело накладывал на руку Рохана временную шину, прикручивая палки полосами ткани от плаща Флавьель. Еще одна полоса пошла на перевязь. — Рохан, если ты готов идти, то, пожалуйста, отправляйся.

— Я вернусь так быстро, что вы даже не заметите моего отсутствия.

— Не забудь сказать им, что есть опасность прилета ледяного дракона, так что пусть идут побыстрее и будут начеку.

— Скажу.

Молодой воин неловко взмахнул рукой и тут же неуверенной рысцой побежал по только что протоптанной в снегу тропе. Его качало из стороны в сторону, но он решительно двигался вперед.

— А теперь, моя Ясенка, — проговорил Горин, поворачиваясь к ней, — пока мы будем дожидаться, ты объяснить мне, откуда появился шар силы, который нанес такой мощный удар — и так вовремя.