ПРОЛОГ

Тяжелые грязно-серые тучи низко висели над Ахелией. Сильный, холодный, порывистый ветер, зародившийся где-то в самом сердце моря, предвещал скорый шторм — собственно, он и был его началом. В таверне закрыли все окна, и теперь в ней плавали густые клубы табачного дыма, смешиваясь с запахом пота и прокисшего пива. На кривых лавках и покосившихся табуретах сидели матросы, бродяги, несколько китобоев с южного побережья, какой-то солдат, несколько грязных крикливых женщин. Шум голосов то усиливался, то ненадолго утихал; иногда сквозь него пробивались громкие возгласы ссорящихся.

В углу тихо напевал горбатый старик, перебирая струны лежавшего у него на коленях диковинного инструмента. Получив медную монету, он начал негромкий рассказ, сопровождая некоторые его фрагменты звоном струн.

Здесь, на далеких Агарах, бродячий певец был гостем непривычным. Местный народ не пытался зарабатывать подобным образом — не зная мира, о чем можно говорить? Откуда брать новые песни, чтобы привлечь внимание слушателей? Их нужно знать сотни, чтобы пением заработать на хлеб.

Сидевший в таверне горбун был родом с континента. Он плыл в Дран на борту барка, но осенний юго-западный ветер, знаменитый «кашель», загнал судно к берегам Агар; теперь корабль стоял на якоре в Ахелии, пережидая бурю. Так что рассказчика в эти края забросила обычная случайность. А слушателей он нашел здесь немало, ибо повествовал о вещах любопытных и удивительных, даже для солдат и матросов, которым немало пришлось повидать в многочисленных портах.

Но — дело было осенью. Уже давно замерло движение на торговых трактах, корабли ждали прихода зимы, укрывшись в портах и безопасных бухтах. Их команды — солдаты и матросы — болтались без дела по всем портовым городам империи. Солдат удерживали дисциплина и жалованье, добросовестно выплачиваемое каждую неделю; с матросами дело обстояло иначе. Никто им платить за безделье не собирался, сбережений у них не имелось, а то, что было, они давно уже прокутили. Теперь они бродили повсюду в поисках более или менее честной работы, дрались в тавернах, иногда пускали в дело ножи. Старый музыкант, ведший рассказ о невероятных событиях и удивительных странах, был для этих людей единственным развлечением; они охотно отдавали ему последние медяки, за которые все равно не могли ни поесть, ни выпить, и убивали время, слушая рассказчика, чтобы хоть на день, на два приблизить зиму, а с ней — новый набор народа на корабли.

И вот теперь горбун вел очередной рассказ.

Шум постепенно утихал, все отчетливее слышался неторопливый голос музыканта, рассказывавшего удивительную историю, без начала и без конца, о море, о штормах, о кораблях, о чудовищах из глубин и о пиратах… о Пирате, о Бесстрашном Демоне.

Струны умолкли.

— Парусники островитян уничтожили корабль короля морей, — проговорил старик отчасти в пустоту, отчасти для слушателей, а отчасти про себя. Он немного помолчал, потом обвел взглядом окружавшие его лица, удивленные и задумчивые, ибо это был не обычный рассказ, не такой, как все прочие. — Ваши парусники, агарцы.

Зловеще и неожиданно фальшиво зазвенели струны.

— Вы покрыли себя славой…

Торжественный тон его слов вновь сменился мрачным скрежетом инструмента.

— Послушайте же, что я вам расскажу. Проклятие висит над вашими островами; прокляты Агары и вы, агарцы. Ибо сыновья ваши сожгли корабль Демона, корабль, носящий имя властелина вод и пребывающий под его особым покровительством. И станет так, что посланник Просторов и дочь короля пиратов ниспошлют на вас ужас войны; здесь, на Агарах, суждено вспыхнуть пламени, которое охватит всю Вечную империю. Так гласит пророчество, записанное в Книге всего, среди законов.

Загрузка...