король (не) желает жениться

- Что-то интересное? — король перебивает поток моих мыслей.

- Шутишь? Здесь все интересное и важное. Например, я оптимизировала материал стен построек.

С помощью правильного утеплителя можно сэкономить затраты на тепло в холодное время года!

— рассказываю эмоционально. — Ты знаешь, сколько угля приходится сжигать в моих владениях?

Это караул! В итоге отапливаем только крыло для гостей и банный комплекс, а сами мерзнем.

Благо, холод в Ксандрии недолго длится. Но здесь-то климат суровее! Горы, что отгораживают

Ардорию и Ксандрию, по факту делают первую холоднее. Но мы построим все по уму.

- Ммм, отлично. Рад, что угодил, - король подсаживается поближе и кладет руку на мое плечо. —

Но ты ведь знаешь о магии, да? Она решает множество бытовых проблем, я серьезно. Книги

завтра тебе на эту тему принесу и личного мага попрошу показать какое-нибудь чудо.

- Издеваешься? — прищуриваюсь. — И с твоим магом я уже общалась, он, к твоему сведению, во

многих вещах опирается на науку. Ваш экспериментальный летающий шар не что иное, как вполне

логически обоснованный аппарат. Магия просто делает его безопаснее.

- Угу, восхитительно, - кивает Генрих.

ЕгоО взгляд расфокусирован, как будто он мысленно не здесь.

- Что-то случилось? — спрашиваю озабоченно. — Ты ведь подошел не только заглянуть в мои

бумажки.

_ Нет нет, ничего, - он отсаживается назад. — Именно за этим и подошел. Было интересно, что ты

делаешь несколько дней. Потерял тебя, - Генрих тяжело вздыхает — Ладно, пойду я.

Провожаю его взглядом. Подозрительный он какой-то и зачем приходил?

Но я вскоре снова с головой погружаюсь в работу.

- Ого, - спустя несколько часов, когда завершаю, выпрямляюсь и вижу огромный букет цветов на

окне, - красота какая.

Поднимаюсь на ноги и подхожу к букету. Запах от него чудесный, с наслаждением вдыхаю его

полной грудью. А внутри обнаруживается записочка.

«Самой интеллектуальной и красивой женщине». Конец. Больше ничего не написано.

Помимо воли на моем лице расцветает улыбка, только вот Генрих ведь совсем не милый, от него

подобные поступки странно ожидать.

Поддаюсь душевному порыву и выбегаю из покоев, зажав записку в правой руке.

Еще точно не знаю, что я собираюсь сказать, но лично поблагодарить никогда не будет лишним.

- Генрих! — врываюсь без стука в соседнюю дверь, но там, кажется, никого нет —Генрих?

Добавляю и уже неторопливым шагом углубляюсь в комнату. Но там тоже никого, как и в спальне.

Выхожу обратно и направляюсь в королевский кабинет. Можно было бы подождать, Генрих сам

наверняка скоро объявится, но я испытываю непреодолимую потребность поблагодарить его

прямо сейчас.

Человек столько старается, помогает нам, и пусть сам виноват в наших гонениях, но он берет

ответственность. Да и не обязан ведь беспокоиться о том, что мне было нечего здесь делать, а он

беспокоится.

Генрих! — вбегаю, запыхавшись, в кабинет — Я хотела, - поток слов сразу иссякает при виде

практически лежащей на короле девице.

— Гм, кажется, я помешала.

Сейчас самое время извиниться и выйти в коридор, но я стою, сверлю взглядом незнакомую

девицу, Уместнее назвать ее дамой, конечно. Платье, прическа, колье на шее — все буквально

кричит о высоком происхождении их обладательницы. Да и возраст у незнакомки уже не юный.

Но затянутый корсаж и практически выпрыгивающая из него грудь заставляют полагать, что это не

аристократка. а женщина легкого поведения, которая маскируется, дабы проникнуть в покои к

королю. А потому я точно не могу его оставить один на один с этим созданием.

- Ничего, милая, мы вас прощаем, - произносит дама, слегка оборачиваясь таким образом, что ее

грудь по-прежнему остается на уровне глаз Генриха. — Мы с его величеством еще не закончили.

Выйдите, вас позовут, когда начнется ваша аудиенция.

На секунду теряю дар речи от наглости незнакомки, но быстро прихожу в себя. И иду вглубь

кабинета, становясь рядом с парочкой.

- С чет это я должна ждать аудиенции? — говорю практически на ухо наглой дамочке. — И у вас

богатство вот-вот вывалится, подберите, будьте добры.

Киваю в сторону ее выреза и брезгливо морщусь.

- Мое богатство на месте, не завидуйте, - парирует дама, дотягивается до верхней полки за

Генрихом, берет с нее книгу и отклоняется назад. — Держите, ваше величество, я ведь сказала, что она у вас, я давно вернула.

Моргаю в недоумении. Они здесь литературу обсуждают, а не занимаются тем, на что это было

похоже изначально?

Нет. Мотаю головой. Не верю. Изобразить можно что угодно, было бы желание. Я присаживаюсь в

ближайшее кресло.

- Спасибо, Изабель, действительно, она, - Генрих говорит впервые с момента моего появления. —

Мадам Шанталь иногда заходит ко мне по старой дружбе, книги обсудить, новости, реформы, -

поясняет король, глядя на меня.

- Мадмуазель, ваше величество, - говорит дама, - вы забыли, неделю назад я снова стала

свободной девушкой. И вы этому активно поспособствовали!

Она жеманно хохочет, излишне сотрясая своими телесами. Боюсь думать о причине ее

освобождения от мужа.

— Что ты хотела, Адель? — спрашивает вдруг Генрих.

Намекает, что я не вовремя, лишняя?

- Ах, всего лишь соскучилась по своему жениху, - отвечаю с улыбкой, очаровательно хлопая

глазками. — Ты все в трудах, да заботах, а я одна.

- Помнится, ты сама была занята с утра, - брови Генриха взлетают наверх. - Неужели закончила?

- Можно и так сказать, - киваю невозмутимо.

То есть пока я там у себя, он здесь развлекается разговорами со всякими старыми знакомыми

женщинами. А я полагала, что человек делами государственной важности занят.

- милая, но у нас разговор не закончен, - снова вмешивается мадмуазель Шанталь, обращаясь ко

мне. — Вы, наверное, не поняли, мы с его величеством заняты, у нас конфиденциальная

аудиенция!

Бросаю взгляд на женщину, а потом снова на Генриха. Он ничего не говорит на ее слова, никак их

не опровергает и не поддерживает. Лишь насмешливо смотрит на меня.

- Нет, это вы, наверное, не поняли, мадам, - поворачиваюсь к ней, - я соскучилась по жениху, имею право. Или, полагаете, будущая королева должна ждать за дверью? К тому же, я в

состоянии поддержать ваш разговор о книгах, мне будет интересно поучаствовать, поскольку

тоже есть, что сказать.

На секунду в кабинете наступает тишина. Я изо всех сил сохраняю безмятежный вид. И спросить

бы саму себя, что я тут забыла, зачем прицепилась? Говорили люди, и говорили бы дальше. Ведь я

не раз твердила, что с Генрихом не будет светлого будущего, что оно не нужно мне, что стоит

потерпеть и вернуться к себе, в безмятежный закрытый мир без королей.

Но тщетно. И у королей я теперь на прицеле, и Генрих в объятиях незнакомой дамы слишком

сильно волнует для той, кому все равно на него.

В конце концов, у меня есть гордость! Если я называюсь невестой его величества, то не могу

спустить фривольное общение со своим женихом! Мы еще не объявили официально о союзе, а на

горизонте уже маячат кандидатки в любовницы. Возмутительно!

ОЙ, а почему кандидатка? Они ведь уже могут быть вместе. Мадам снова мадмуазель, Генрих

помог ей получить вольную от супруга.

- Так что вы тут обсуждаете? — смотрю на обоих, подозрительно прищурившись. –Я внимательно

слушаю! — добавляю и громко хлопаю ладонью по столу так, что Изабель и Генрих вздрагивают —

Извините.

Произношу, хищно улыбаясь.

- Древнюю литературу обсуждали, - отвечает Шанталь, пристально смотря на меня, - в частности, историю про племя, состоящее из одних женщин-воительниц. Они сами выбирали отцов для

своих детей, девочек оставляли себе, а сыновей отдавали мужчинам.

- О, ясно, - киваю, - но и сейчас всякое случается. Даже исключительно женскую общину вполне

реально найти.

- И я считаю, что свободу выбора стоит повсеместно ввести! Зрелая женщина способна сама

решить, с кем ей хочется проводить время. Особенно, если найдет того самого, умного, образованного, галантного и красивого, в конце концов, - говорит Изабель, чуть ли не

облизываясь, поедая глазами Генриха.

Интересное обсуждение литературы, я ей про одно говорю, а она поворачивает в выгодную ей

сторону. А Генрих то, только посмотрите! Сидит, глазками хлопает, любезно улыбается.

- На мой взгляд, - начинаю громко, обращая на себя внимание обоих, - подходящий мужчина сам

должен проявить инициативу, обозначить свою позицию! Иначе получится смешно — женщина

предлагает себя, а ее избраннику она не нужна.

- Милая, - Шанталь снисходительно обращается ко мне, - у вас явно мало опыта и возраст юный.

Каждый из моих троих мужей считал, что самостоятельно принял решение жениться.

- Опыта у меня и впрямь мало, но этим я горжусь, - вздергиваю подбородок, -замечание про

возраст и вовсе сочту за комплимент. Но вы мне скажите, что случается с женщиной после трех

успешных браков, если она начинает приставать к кому-то младше себя?!

Мои аргументы звучат несколько наивно,- и пусть.

- Милая, вы на что намекает?! — Шанталь выпрямляется и выпячивает грудь вперед. грозно

смотря.

- Никакая я вам не милая, женщина, - совершенно непочтительно отвечаю и поднимаюсь на ноги.

— И я не намекаю, прямо говорю.

На секунду Изабель замирает, а потом говорит обманчиво примирительно.

- Полно, мы с вами в любом случае не подходим на официальную роль, мы не родим наследника,

- она пожимает плечами с ехидной улыбочкой на губах. — И я давно это понимаю, а вы, похоже, нет.

- Говорите за себя, Шанталь, - опираюсь руками на стол, наклоняясь к даме, - и время вашей

аудиенции вышло, вы занимаете мое.

- Ваше величество? — Изабель поворачивается к Генриху.

- Прошу простить, но Адель права, - произносит он мягко, - буду ждать на следующей неделе, обсудим другую книгу.

- Хм, - Шанталь недовольно поджимает губы, но более никак не рискует высказать свое

недовольство, - как вам будет угодно.

Делает глубокий книксен, снова едва не вываливая свое богатство, и идет к выходу покачивая

бедрами.

Провожаю ее мрачным взглядом

- Не хочешь объясниться, Адель? — доносится до меня строгий голос.

На секунду мои плечи опускаются, но практически сразу я выпрямляюсь и снова задираю

подбородок повыше.

- Это я должна объясниться?! — оборачиваюсь к Генриху. — Ты ничего не перепутал?

- Хм, дай-ка подумать, - он принимает озадаченный вид, - нет уверен, что нет.

- АХ, не — упираю руки в бока. - Я с трудом себя сдерживала, чтобы не предъявить тебе претензии

прямо при этой пожилой даме! Ведь я искренне считаю, что недопустимо высказывать

недовольство своему мужчине на людях, а ты теперь на меня ругаешься?!

- Изабель не пожилая, но твои рассуждения про своего мужчину мне нравятся. Продолжай, пожалуйста, - усмехается Генрих.

- Да, своему, - я не отпираюсь, - для всего остального мира мы с тобой помолвлены. И я не желаю

выглядеть невестой, которой изменяют до празднования помолвки.

Генрих отвечает не сразу, сначала подходит ко мне и заглядывает в глаза.

- Для всего остального мира, а для тебя? — спрашивает он и словно в душу смотрит, пытается что-то разглядеть.

- Эм, для меня? — вторю растерянно. — Для меня, как для всех, - лепечу растерянно.

Больше всего я хочу отвести глаза и привычно сбежать. Но не могу. Генрих словно приковывает

своим взглядом к полу, его энергетика не дает сдвинуться с места, обволакивает. И требует

ответа, правды, которую я всячески игнорирую даже наедине сама с собой.

- То есть? Поясни, - требует он властно.

Насмешливый Генрих исчез, передо мной стоит истинный правитель. И что-то мне подсказывает, что в тот раз он не отпустит, пока не получит свое.

- Что я должна пояснить? Я ношу подаренное тобой кольцо, - поднимаю вверх руку.

- живу в соседних покоях.

- Как будто у тебя был выбор. Благодаря твоему королю мы оказались в моем дворце так скоро. И

кольцо я подарил там же. Хотя я бы его и без этого вручил.

- Ты сам ответил. У меня изначально не было выбора.

- Не спорю, - снова усмехается Генрих, - но ты бы тянула до последнего, чтобы остаться на своей

территории. Ты изначально не выглядела покорившейся обстоятельствам.

- Если бы я покорялась обстоятельствам, мы с сыном сейчас просили бы милостыню, - произношу, выгибая бровь, - а не заботились о своем поместье.

Впрочем, мы временно без него. И не надо мне говорить про наследство. Я немало вложила в

процветание поместья. Гостиница загибалась, у нас было всего несколько обветшалых номеров, до меня все считали, что герцогам не пристало пускать гостей на большую часть владений. Тот

небольшой первый корпус и то с трудом появился. Но только мне удалось пойти дальше, и

главным образом потому, что я стала единственной владелицей.

- Я ни в коей мере не принижаю твои достижения, - голос Генриха вдруг смягчается, он

обхватывает мои плечи и мягко прижимает к себе. — И мне очень больно от осознания того, как

вам с Робертом было тяжело, как тебе было тяжело! Но я не могу это исправить.

- Что? — удивленно восклицаю. — Но с чего вдруг тебе больно? Ты не должен ‘переживать о

случайной любовнице и ее внебрачном сыне.

Аргх, - рычит он, - не смей так говорить о себе и Роберте!

- Почему? Почему не сметь? — спрашиваю надрывно, всматриваясь в лицо Генриха, пытаясь

прочитать его мысли, его истинные мотивы.

- Ааа, - он мотает головой, - давай об этом чуть позже. Просто скажи, ты сама хочешь помолвку?

Хочешь быть невестой не по названию, а по сути? Ведь ты не просто из-за оскорбленного

достоинства сцепилась с Шанталь. Признай, это была ревность.

Открываю рот и тут же закрываю, и так несколько раз подряд. Привычно хочу уйти от ответа, утаить правду. Но не могу.

Постоянное присутствие рядом, сближение Генриха с Робертом, земля мне в подарок, притяжение, в конце концов. Все это заставляет мое сердечко биться быстрее против воли.

Но на другой чаше весов — шантаж, угрозы, лишение спокойной налаженной жизни на моей

родине, да даже сцена в этом кабинете! Ведь он мог вмешаться, а не наблюдать, кто победит, я

или Изабель. Все это отталкивает.

Но…

Да, это была ревность, - киваю. — Доволен?

- Как долго я ждал этих слов, - произносит он с нежностью, - ты даже не представляешь.

А потом целует меня.

Глава 25

И снова наша мистическая совместимость буквально лишает меня разума. Я в полной мере

отдаюсь ощущениям и забываю обо всем остальном. Опять существуем лишь он и я, я и он.

Две половинки одного целого, потерянного когда-то в огромном океане жизней и судеб, стремящиеся друг к другу не одну сотню лет и наконец соединившиеся в наших воплощениях.

Потянуло меня в далекие мистические дебри, но нутром чувствую, так и есть. От того-то

сопротивляться гораздо сложнее.

Генрих что-то шепчет, кажется, ведет нас куда-то, а у меня все в тумане. Как будто от длительного

воздержания тактильного контакта мозг совсем теряет контроль над происходящим. Какой там

разум, в данный момент я представляю собой сгусток чувств и эмоций. Ни единой здравой мысли.

— Вот, здесь нам будет удобнее, — произносит Генрих, а я вдруг ощущаю спиной мягкую

поверхность кровати.

Он привел нас в собственную спальню! Кабинет соединен с ней. Но почему его мозг затуманен

меньше, чем мой? Ведь как-то он сумел довести нас.

Эта мысль вызывает во мне раздражение, и я, все еще находясь под властью связи, резко

переворачиваюсь, вынуждая Генриха быть снизу.

— О, как мне не хватало дерзкой Адель, — говорит король мечтательно, — я грезил о нашей

второй ночи.

Вертикальное положение и его слова отрезвляют. Вернее, не так, я по-прежнему представляю

собой сгусток эмоций, но они резко меняются. Накопленная злость, раздражение и недавняя

ревность получают выход в пощечине, в которую я вкладываю всю имеющуюся силу.

— АЙ. За что?! — возмущается Генрих. — По обоюдному согласию ведь.

— За все, — отвечаю холодно, слезая с кровати. — Прекрасно знаешь о нашей реакции друг на

друга, потому честным происходящее нельзя не назвать. И я тебе не подстилка, спутал с мадам

своей, как там ее? Изабель? И имя подходящее на эту роль.

— Имя-то тебе чем не угодило, — бормочет он себе под нос.

— Всем! — топаю ногой. - Абсолютно всем!

— Дане было у нас с ней никогда ничего, правда. Посмотри мне в глаза, они не лгут.

То есть, конечно, лгут, но не тебе, не о таком. В обрывочных упоминаниях в книгах о связи, как у

нас, говорится о таком эффекте, — он приподнимается на локтях и смотрит прямо на меня.

— Пусть не с ней, но другие-то у тебя точно были и есть. Дворец большой, можно целый гарем как

у восточного правителя организовать, — я не сдаюсь.

— Да нет никого, я разогнал, — Генрих пожимает плечами, — ты разве не заметила?

Изабель — мое упущение, признаю. Она по старой привычке зашла, развлекала меня

разговорами, женщина-то не глупая. Не буду скрывать, от нее намеки на перевод общения в

горизонтальную плоскость были, но они меня скорее забавляли, чем я принимал их в серьез Не

подумал, что ты так остро отреагируешь. До недавнего времени ты только и делала, что заявляла, в каких ты стесненных обстоятельствах из-за меня.

Делаю глубокий вдох и выдох. Удивительно, как правитель целого королевства, и, следует

признать, умный правитель, может быть одновременно таким, таким, не знаю, как назвать...

Инфантильным? Эгоистичным? Не уважающим ближних?

И почему именно я должна его просвещать, переделывать, воспитывать или еще что-то? Оно мне

надо? У меня есть, кого воспитывать, это Роберт. А переделывать кого-то и вовсе занятие

неблагодарное. У меня куча собственных проблем, которые никто за меня не решит!

— мне нечего тебе сказать, — произношу раздраженно и разворачиваюсь к выходу, но Генрих

останавливает, хватая за руку.

— Нет-нет, милая, подожди, — говорит он. — На самом деле в этой комнате каждому есть, что

сказать.

— И? Что дальше? — выгибаю бровь и поджимаю губы. Разум так до конца и не вернул главенство

над моими словами, потому я временно утратила привычную осторожность. — Мы оба знаем, что

ни один из нас не собирается откровенничать.

— Да ты никогда не собиралась откровенничать! Самая скрытная девушка из всех мне известных

— теперь и Генрих раздражается.

— Тебе лучше знать. Уверена, у тебя их много, — ехидно отвечаю, а у самой щемит сердце.

Черт, обидно от осознания сказанного, ведь так и есть.

— Их было много! Было! Как ты не поймешь! А теперь одна, упрямая и скрытная. И замуж за меня

не хочет.

— Да какой замуж! Твои подданные даже не в курсе, что ты помолвлен! —всплескиваю руками. —

Твоя интеллектуальная собеседница не поверила, а ты никак не подтвердил мои слова! Никак!

— Я должен был ее сразу прогнать? Никто тебя не оскорблял, — ощетинивается Генрих.

— Меня ты оскорбил! — кричу. — Ты И плохо, что ты этого даже не понимаешь, —делаю шаг

назад и качаю головой. — ты уж определись, зачем тебе невеста, в качестве ширмы или

действительно нужна. То ты с Робертом искренне стараешься налаживать контакт и со мной весь

такой обходительный, не давишь, даешь заниматься любимым делом, ничего не требуя взамен, а

то вытираешь ноги перед старой знакомой. Ты хотел, чтобы я была с тобой добровольно, но

ширмой я не буду. А если нужна я сама, то веди себя как мужчина. Всегда!

Заканчиваю, разворачиваюсь и делаю два шага к двери, но останавливаюсь.

— Хотел о моих чувствах узнать, а свои ты никогда не демонстрируешь. Я не знаю, когда ты

настоящий. До сих пор не понимаю, на кой я тебе сдалась. На кой ты второй раз вламываешься в

мою жизнь и разрушаешь привычный уклад, — договариваю и чувствую дикую усталость. —

Извиняться ни за что не буду. Я шла сюда, чтобы поблагодарить тебя. Получив цветы, думала, что

несправедлива и невнимательна, но, - машу рукой. - Лучше я уйду в свои покои, пока не

понадобилось сбегать в третье королевство.

Глава 26

Спустя час я окончательно успокаиваюсь и прихожу в ужас от собственных слов.

Какие к черту откровенности? За одну из них меня в озеро окунут.

А может и не окунут. Может, Генрих сказал правду, и он действительно хочет быть со мной, потому что я это я, а не ширма. И сын у нас один раз получился.

Буквально за одни раз получился.

Роберта признают наследником, а меня подходящей кандидатурой, ведь тратить ‚магическую

энергию на то, чтобы плодить королевских детей, не придется. Мы сами справимся.

И что же? Пойти и сознаться? Так просто?

Представляю, как я, преисполненная благородного порыва, иду говорить начистоту, совесть

облегчать, так сказать. Примерно, как сегодня шла благодарить. Н-да, уже ассоциации не очень, но да ладно.

Так вот, иду я и натыкаюсь... Нет, не на очередную Изабель, а на Генриха. Только Генриха не

добренького, а хитрого правителя. И вместо радостных объятий во имя нашего воссоединения я

получаю, фигурально выражаясь, нож.

Нет не в спину, зачем. Он прямо будет действовать, в сердце метить, чтобы видела.

Долго еще сижу, мусолю в голове ситуацию, да так ни к чему не прихожу. В итоге отправляюсь к

Роберту, ложусь с ним рядом и, наконец, засыпаю.

Что я буду делать, кода он вырастет? И я больше не смогу вот так прийти, успокоить свое

беспокойное сердце.

Утром нас бессовестно будят.

- Госпожа, его величество велел вам собираться, - склоняется надо мной няня Роберта.

- Только мне? — бормочу, не открывая глаза. — А сыну?

- Нет; мальчик останется со мной, во дворце. Не сказано его брать. С вами будут разбираться.

Резко просыпаюсь и сажусь на постели.

- Что ты только что сказала? — грубо притягиваю девушку к себе. — Повтори!

- Т-так мальчику незачем вроде, - лепечет она испуганно, - вы будете всякие государственные

дела решать, ребенку скучно будет, я присмотрю. Вы же до вечера вернетесь.

Ага, - киваю, но не отпускаю няню, - теперь совсем другой смысл, не находишь? —она лишь

растерянно пожимает плечами, насколько позволяет поза. — Впредь следи, пожалуйста, за

формулировками.

Я уже успела мысленно сбежать из дворца вместе с Робертом, надеясь на эффект неожиданности.

Со мной будут разбираться, ха! Скажет тоже.

— Простите, госпожа, - девица кланяется и делает шаг назад, я ее-таки отпустила, -больше не

повторится.

- Надеюсь. А то неизвестно, как ты способна исказить действительность, общаясь с моим сыном.

Делаю глубокий вдох, девушка не совершила серьезную оплошность, зря я на нее так. Если бы не

ситуация с Генрихом, то и не напряглась бы, услышав сказанное ею первое объяснение.

Нет нужно завязывать играть в интригу, надоело. Чувствую себя парящей на гигантских качелях -

то головокружительно лечу вверх, то не менее стремительно опускаюсь вниз. А еще ужасно боюсь

соскользнуть и разбиться.

Няня удаляется, а я быстро привожу себя в порядок. Я по-прежнему пользуюсь предоставленным

гардеробом и в данный момент ругаю себя за упрямство. Дела государственной важности, а я в

одежде с чужого плеча, а могла бы надеть что-то сшитое лично по своим предпочтениям.

Адель, готова? Нам пора выходить.

Не покои, а проходной двор какой-то.

- Генрих? — выглядываю из-за ширмы. — Доброе утро. За окном, кажется, чудесная ‘погода, не

находишь? Я прекрасно позавтракала лучами солнца.

Да, милая, ты права, - Генрих принимает мою игру в завуалированные остроты, -придется пока

ими довольствоваться. Кто-то долго спал, время поджимает.

- Я никуда не собиралась сегодня, планировала заниматься гостиницей, - парирую.

— Обычно о планах стараются заранее предупреждать.

Да что ты? Я твои желания выполняю, между прочим, - Генрих скрещивает руки на груди и

упирается в меня взглядом. — Ты вчера упрекала в том, что никто в Ардории не в курсе твоего

существования, пойдем исправлять эту оплошность. Я-то всего-навсего предоставлял тебе свободу

действий, заботился, чтобы интересным делом была занята. Но не волнуйся, теперь время на

гостиницу в разы сократится.

- У нас очередная помолвка? — от удивления выхожу из-за ширмы. Мне в голову приходит только

эта версия.

Я давно оделась, просто стояла в окно смотрела, а тут Генрих вошел. И совсем расхотелось

выходить.

- Нет милая, помолвка уже была, - он качает головой, - хватит с нас. Будешь сопровождать меня на

встречах, чтобы на свадьбе сразу узнали мою супругу.

Глава 27

Хах, сопровождать. Нашел, чем напугать. Я подобных мероприятий не боюсь, наоборот, пусть он

пугается. Вдруг решат, что невеста образованнее монарха.

Поддержать разговор практически на любую тему — искусство, которому традиционно обучают

всех аристократов. Правда, осваивают его по-разному.

Впрочем, как и преподают тоже неодинаково, давая разный объём и расставляя неоднозначные

акценты.

Разговор, как и танец — бывает дано, а бывают исключительно механические движения, чтобы не

опозориться. Без лишнего артистизма, огня и пластичности.

- Как скажете, ваше величество, - сладко улыбаюсь подхватывая Генриха за локоток, - чудесная

идея узнать друг друга получше и показаться свету.

- Не свету, а народу, - Генрих смотрит с подозрением. — Ты даже спорить не будешь? Впрочем, ладно. Нам полезно проводить время вместе. Глядишь, перестанем подозревать друг друга во

всяком.

- 0, с моей стороны все просто — толика уважения, не нарушение личных границ и отсутствие

раздражающих персон на горизонте. И я чудесный человек.

- Кхм, у тебя слишком большие границы, не подступиться, не находишь? — хмыкает король. —

Если не пытаться их атаковать, то совсем забаррикадируешься и не вспомнишь о других.

- Ты хочешь сказать, не вспомню о тебе, - едко отвечаю, - ведь о сыне и подчиненных я не

забываю. А так, не тебе жаловаться, ты прекрасно прорываешься через любую мою крепость.

- Не через любую, - цедит Генрих сквозь зубы.

Намек на вчерашний вечер? С языка уже готов сорваться ехидный ответ, но мы подходим к

карете, вокруг которой туда-сюда снуют стражники и прислуга. И я решаю промолчать.

Едем тоже в тишине, отвернувшись каждый к своему окну. Напряжение буквально скапливается в

воздухе, оно такое плотное, хоть топор вешай.

Не выдерживаю и поворачиваюсь к королю. Ожидаю увидеть злость и презрение на его лице, но

вместо этого там плещется грусть и усталость.

Продолжаю наблюдать за ним из-под полуопущенных ресниц и замечаю, какой у него волевой

подбородок и сильные руки. Он явно не только бумажки подписывает да ест.

Ловлю себя на мысли, что совсем не знаю, чем живет Генрих, как он проводит свой досуг в

свободное от разрушения моей жизни, время. Он ведь как-то отдыхает, да?

Помимо званных вечеров и интриг их отдыхом не назовешь. И не всегда же он ездит в соседние

королевства ради банных комплексов.

Мы столько времени живем под одной крышей, сначала у меня, а теперь у него, а я даже не в

курсе, что он любит читать. Изабель знает, а я нет. Почему-то становится тоскливо от осознания

этого факта.

- Ты ведь не завтракала, - говорит вдруг Генрих, поворачиваясь ко мне, и приказывает

остановиться. — Сейчас, я принесу.

В недоумении выглядываю в окно. А Генрих уже заходит в пекарню у дороги. Один! Не слуг

послал, а сам отправился.

Осматриваюсь дальше, мы явно не в центре города, скорее наоборот, на отшибе. Какие здесь

могут быть встречи государственной важности? Разве безопасно королю разгуливать на окраине?

С беспокойством перевожу взгляд на пекарню. Может ему помощь нужна?

- Держи, - Генрих-таки появляется через минуту, - не знал, что ты любишь, потому взял с разными

вкусами. И кофе, в меру сладкий с молоком.

Заглядываю в бумажный пакет, а там свежая, еще теплая выпечка, от аппетитного запаха которой

сводит живот.

- Спасибо, - бормочу удивленно и впиваюсь зубами в первую булочку, - ммм, вкусно.

Ты тоже бери, - сую ему под нос пакет.

- Благодарю, - отвечает Генрих с улыбкой.

Некоторое время мы молча едим, и, наконец, я наедаюсь.

— Зря ты это сделал, я же теперь в крошках, - отряхиваю одежду, - подобные блюда невозможно

аккуратно есть, - поднимаю глаза на Генриха. — Ах, да, если ты не родился королем.

Умничать я собиралась, лучше выглядеть на его фоне. Качаю головой. Пока что план не работает.

Карета снова трогается, и мы, меж тем, продолжаем движение в сторону выезда из города. Хочу

спросить у Генриха, куда мы, но он снова погружается в себя и созерцание мелькающих улиц.

Ладно, не можем же мы ехать целый день, мне обещали вернуться вечером к ребенку.

Еще через полчаса мы-таки останавливаемся.

- Приехали, идем, - произносит Генрих и подает мне руку.

Выходим наружу. Я в недоумении осматриваюсь. Перед нами длинное строение с большим

участком. Несмотря на размеры, дом не выглядит так, словно в нем проводятся важные встречи.

- Ваше величество, вы к нам? Здравствуйте, - к нам спешит немолодая женщина. Я ее не сразу

заметила, гадая, что не так с домом. — У нас всего вдоволь теперь, с тех пор, как вы вмешались.

Но дети всегда рады вас видеть.

- Гретхен, приветствую. Позвольте представить мою невесту, Адель. Она сегодня будет со мной. И

я привез кое-какие гостинцы, - Генрих дает знак слуге, - дети будут рады.

- Конечно, проходите, - женщина радушно приглашает нас, - чувствуйте себя, как дома.

Вежливо киваю. Что здесь происходит? Какие дети?

Мы заходим внутрь, и после практически полной тишины кареты, на нас обрушивается целая

лавина звуков.

Мой мозг лишь через несколько секунд анализирует увиденное. Действительно дети, много

детей. Затем мне удается осознать, что многие из них выглядят совсем не так, как малыши в

аристократических семьях. Одеты скромно, худенькие, но не это главное. Многие из них имеют

физические увечья.

- Генлих плиехал!

Пока я анализирую, к нам подбегает маленькая девочка с уродливым шрамом на щеке и

обнимает короля.

- Здравствуй, Герти, - Генрих тепло ее приветствует.

А до меня, наконец, доходит.

- Мы в сиротском приюте?! — спрашиваю, громче, чем стоило бы, привлекая всеобщее внимание.

— Извините, - добавляю смущенно.

- Да, - кивает король. — Ты хотела меня настоящего, здесь я без масок, дети их не любят.

Оглядываюсь вокруг.

- Ты сюда лично приезжаешь? Серьезно? Или денежно помогаешь? Нет, оба варианта

характеризуют тебя с прекрасной стороны, и, если откровенно, для меня они удивительны. Но

первый все же больше поражает.

- Хм, - он усмехается, - то есть, я настолько плох по-твоему, что не в состоянии помочь сиротскому

приюту? Ты помнишь, что я король, да? Или в Ксандрии подобные заведения сплошь на

самостоятельном обеспечении? — открываю рот, чтобы объясниться, но Генрих не дает,

продолжает свою тираду. — Нет, у нас тоже бывали проблемы с этим, главы города вправе

самостоятельно распределять бюджет и, соответственно, решать помогать ли приюту Но в столице

и ее близлежащих поселениях я заведую единолично.

- Погоди, я же не про то, - кладу руку на грудь Генриха, - я, - не знаю толком, как объяснить свои

эмоции, - я просто поражена видеть тебя среди детей. Я ни в коей мере не хотела тебя задеть.

- Это твоя подлужка, да? — спрашивает Герти, о которой мы оба благополучно забыли.

- Нет милая, ты моя подружка. Адель моя будущая супруга, - Генрих ласково ерошит девочке

волосы.

- Красивая, - тянет девочка, - но злая. Обижает тебя. Ты подумай, надо ли такую жену заводить, потом ведь не отвяжешься.

Открываю рот в изумлении. Это я-то злая?!

- Ахах, спасибо за совет, Герти, - смеется Генрих. — Но Адель не злая, она просто сильно удивлена.

Ладно, ты иди пока поиграй, а мы с Адель прогуляемся.

- Холошо. Если что, ты знаешь, где меня найти, - произносит ребенок и убегает к сверстникам.

- А остальные чего к нам не подходят? — озвучиваю свои мысли, которые попридержать бы.

Но король даже не хмурится, реагирует спокойно.

- Я дружу только с Герти. Она самая контактная и не боится меня. Да и не было у меня целью

завоевать любовь детей и подростков в отдельно взятом приюте. Если откровенно, помощь им

носит эгоистичный характер, - он берет меня за руку и ведет вперед. — Идем, здесь прекрасный

задний двор, подышим воздухом.

Мы проходим сквозь здание и оказываемся на улице. Справа стоят качели, чуть поодаль целая

детская башня с лесенками и песочница. Слева лавочка с навесом. Вокруг все зелено и радует

глаз.

- О да, очень эгоистично поставить в приюте детскую площадку, - подхожу к лесенкам. — Я

разгадала твои цели, ты приезжаешь сюда полазать вместе с детьми, Да? А то во дворце не

поймут.

Сжимаю губы, чтобы не рассмеяться.

-Нет конечно, - спокойно отвечает Генрих и присаживается на лавочку. — Но когда я им помогаю, чувствую себя хорошим человеком.

Его тон под конец фразы выдает грусть. Внимательно присматриваюсь к нему. Генрих выглядит

уставшим, ужасно уставшим.

- Ты не плохой, - присаживаюсь рядом и беру его за руку, следуя душевному порыву. — Не нужно

на себя наговаривать.

- Я правитель. А правитель не может позволить себе быть хорошим, это аксиома, - отвечает

Генрих.

Некоторое время мы сидим молча каждый в своих мыслях Мне никак не опровергнуть его слова, потому что они правдивы.

- Я ведь тебя специально не хотел привлекать, лишний раз показывать, чтобы ты имела

возможность подольше быть в стороне, отдохнуть впрок, - внезапно продолжает король. — Не

потому, что я стесняюсь, или мои намерения несерьезны, или у меня припрятано по паре

фавориток в каждом шкафу Нет, совсем нет. Исключительно ради создания комфорта.

- Я не думаю, что у тебя везде фаворитки, но ты не вмешался, от того и пошли нехорошие мысли, -

ощетиниваюсь я.

- А сегодня я собирался привлечь тебя к государственным делам, - Генрих как будто не слышит, никак не реагирует на мои слова. — Серьезно, мои намерения были предельно тверды. Но я

передумал. За последние дни устал очень, а сюда я приезжаю отдохнуть, решил и тебя тоже

привлечь. Заодно показать себя без масок, как я уже сказал.

- Спасибо, - сжимаю его руку, - я это оценила, - он скептически выгибает бровь. —Да, я умею

ценить поступки и видеть в людях хорошее, - отвечаю невозмутимо. - Только с откровенными

разговорами у меня беда.

- И у меня, - говорит Генрих и замолкает.

- Что имела ввиду заведующая приюта? Во что ты вмешался?

Да так, была одна история. Виновные поплатились. Я не афиширую свои поездки сюда, люди

подумали, что могут нажиться, забирая себе финансирование сирот. Но я быстро пресек.

Улыбаюсь, глядя вдаль. Оказывается, Генрих не только бизнес подданных умеет отбирать, но и

защищает обездоленных.

Дальше мы молчим, пока дети не выходят на прогулку.

Генлих, давай к нам! С лебятами я договолилась, - машет рукой Герти.

Король порывается встать, но передумывает.

- Иди, - говорю ему, - тебя подруга ждет. Мне не будет скучно в одиночестве, честно.

К тому же к этой подружке я тебя не приревную, хоть она меня уже и обозвала, -усмехаюсь. — Но

здесь я не в обиде, да и ты вроде как защитил мою честь.

Генрих улыбается и качает головой. А затем оставляет на моей щеке легкий, практически

невесомый поцелуй, поднимается на ноги и заговаривает.

- Я недолго, беготня с ними успокаивает нервы. К тому же я должен Герти, она подсказала, какой

подарок понравится Роберту.

Смотрю ему в след и думаю, кого он пытается обмануть? Себя или меня? Не может плохой

человек искренне наслаждаться обществом сирот. И пусть есть и эгоистичная подоплека, невооруженным глазом видно, как Генрих расслабляется среди детворы, но эта мотивация

однозначно не плоха.

Я еще, наверное, с час смотрю, как «алой» правитель Ардории весело скачет среди детей.

Задорная улыбка ни на секунду не сходит с его лица.

И сейчас я как никогда ощущаю двойственность натуры Генриха. В его характере присутствуют

полярно разные черты характера. И не все они удобны и приятны. Но одно я могу сказать точно, внутри он хороший человек.

Да ведь и я не столь однозначна, и не всегда поступаю благородно. Стоит ли судить лишь по

отрицательному? Я так не думаю.

Обратный путь мы проделываем в молчании. Генрих задумчив, я задумчива —эдакая карета

тишины и обреченности. Да, тоска тяжелым топором висит в воздухе.

- Как дела? — решаю нарушить траурную атмосферу удивительно глупым вопросом.

— То есть, я знаю, целый день мы провели вместе, я видела, чем ты занимался. Я о глобальном.

- Хм, - Генрих оглаживает свой подбородок, превращаясь в прежнего уверенно себя, - дай

подумать. Вольные земли, с которыми граничит Ардория, совсем обнаглели, ничего не боятся.

Контрабанда на контрабанде! А я ничего толком не могу сделать, потому что островные

государства, которые тщательно следят за прибрежной зоной, проповедуют либерализм.

Киприот, который ваш, из Ксандрии, затаился, все же его впечатлили мои рассказы про

международное право, но он не сдался. Разведчики докладывают, что у границы с Ксандрией

неспокойно, стягивают стражников якобы на учения. А в твоих владениях пока спокойно.

Киприот их словно не видит, что тоже вызывают уйму вопросов. я его, черта такого, давно знаю, он не может взять и забыть обиду. Дочурка еще, которую никто замуж не берет подогревает

норов отца. Но стоит добавить и что-то хорошее, верно? Из северо-восточных земель, откуда

родом мои новые любимые маги, те, что экспериментаторы, шлют весточку с приветом, дружить

хотят. Правда, пока не понятно, что им нужно взамен, но я согласился. Правда, обсудить, встретиться, нескоро получится. Я не могу покинуть Ардорию в столь шаткое время. И глупо было

располагать столицу на самой окраине королевства, очень глупо. Не мое решение, моих далеких

предков, но страдаю я.

- Ого, - столь длинную тираду я слышу от него впервые, - насыщенная у тебя жизнь.

- Верно, - он кивает - а ведь я рассказал только о глобальном, как ты и просила.

- А есть еще частное, - договариваю за него.

- Естественно! — Генрих вскидывает свои идеальные аристократические руки. На миг

засматриваюсь на тонкие музыкальные пальцы, и думаю, как при всей холености они все равно

смотрятся мужественно. — Что-то не так?

Он следит за моим взглядом, настораживается. Необычно для Генриха.

- Все так. Засмотрелась, руки у тебя красивые, - на его лице появляется самодовольная ухмылка. -

Удивительно, но ты выглядишь мужественно при все при этом.

- Ты бы предпочла общаться с человеком с грязью под ногтями и мозолями от рабочих

инструментов?

Куда его занес мой поток в общем-то бесполезных мыслей, кошмар.

- Нет - смотрю прямо в глаза Генриху. - просто разгадываю тебя. У нас вроде был план по

сближению, откровенностям и так далее.

- У нас? — переспрашивает король. — Мне нравится, как это звучит. И, кстати, про частное, оно

связано с тобой, в основном. И сыном. Твоим, разумеется.

Какая фраза. Так и манит испугаться, запрятаться подальше и разглядывать в ней двойное дно. Но

после моего просмотра версии Генриха, играющего с брошенными больными детьми, уже не

страшно.

- Моим, конечно. Я сама его растила. Без мужчин с мозолями и грязью под ногтями,.

- Ничего, зато теперь у вас есть опора в лице мужественного короля с красивыми руками, как ты

успела заметить, - в глазах Генриха пляшут озорные огоньки и я, помимо воли, не могу не

улыбнуться в ответ.

- Успела, - соглашаюсь, - заметила, - делаю паузу, - и странно, но рада. Не такой ты и страшный, серый волк.

Брови короля стремятся вверх на моей дерзкой фразе. Он наклоняется вперед и интимно шепчет, щекоча мое ухо своим дыханием.

— Съесть я тебя теперь не съем, ты права. Но покусать могу, да так, что тебе самой понравится.

Глава 28

Следующие дни проходят довольно мирно. Я все больше времени провожу в кабинете Генриха, непосредственно рядом с ним, под руку с ним, один на один с ним. К сожалению, чаще всего не

только с ним.

Что называется, хотела я участия, желала моя душа официального признания, теперь меня

втягивают в ежедневные ритуалы, связанные с жизнью монарха.

Распорядок дня Роберта тоже претерпел изменения. Стало больше занятий, меньше игр, но сын

вроде бы не против. У меня же складывается такое ощущение, что Генрих распорядился, чтобы

его готовили.

- Ты всерьез признаешь Роберта наследником? — вскрикиваю от внезапного озарения.

Генрих откладывает бумаги и поворачивается ко мне.

- В соглашениях по торговле где-то речь о Роберте? — спрашивает он, прищурившись.

- Разумеется нет - закатываю глаза на вечную тягу Генриха к колкостям, - я свои мысли вслух

озвучила. Я не только читаю твои документы и правлю их, но и думаю.

- Хотелось бы, конечно, чтобы ты направляла всю энергию на дело, но если справляешься, то

ладно, - произносит Генрих и снова утыкается в свои бумаги.

Секунду-другую буравлю его взглядом в ожидании.

- Ты не ответил! — вскидываю руки вверх. В итоге документы разлетаются по кабинету. — ОЙ, я не

специально, подниму сейчас.

Подскакиваю и присаживаюсь за первым листком, но меня опережают.

- Да, ты правильно додумалась, - произносит Генрих, глядя мне в глаза и протягивая собранные

документы. — Есть возражения?

Тон его голоса не меняется, лишь слегка добавляется сталь. Намекает, что прежде чем озвучивать

возражения, стоит хорошенько подумать.

— Нет, - качаю головой.

- Вот и славно, - Генрих отводит взгляд, собираясь подняться на ноги, но я продолжаю.

- Вернее, не совсем, - облизываю губы, собираясь с духом. — Ты же не можешь так сделать, у тебя

ведь трон!

- Да ладно, а я не заметил, - усмехается Генрих.

- Ты прекрасно понимаешь, о чем я! У вас же целый ритуал там, - машу направо, -ритуал здесь, -

машу налево, - везде сплошные ритуалы! Ребенка должна принять, магия!

- Ничего, она примет, - произносит уверенно король. — и тебя примет. не волнуйся.

Где еще я найду супругу, столь самоотверженно вникающую в государственные дела.

- Снова шутишь, - полуулыбаюсь. — Так найми меня на работу, в гостиницу ведь не пускаешь.

- Ты знаешь почему, там небезопасно. Киприот не трогает твоих людей, но тебя и Роберта схватит, будь уверена. Не он сам, конечно, и даже не по его официальному приказу, но подставных и не

очень разбойников на границе никто не отменял.

- Да понимаю я все, не маленькая. И верю тебе, - опускаю глаза в пол.

- Серьезно? Генрих обхватывает мой подбородок и заставляет поднять взгляд.

Опускаюсь на колени, ноги уже начали затекать от неудобной позы.

- Более чем! — отвечаю и добавляю эмоционально. — Кто-нибудь объяснит мне, почему мы уже

несколько минут сидим на полу?!

- Документы собираем, а ты не берешь, - Генрих выгибает бровь и усмехается одним уголком рта.

- А ты не отвечаешь, - киваю, - так что, все как обычно. Стабильность наше все.

- Нет - он мотает головой, - не все. Не припомню доверия от тебя раньше.

Прикусываю губу, кажется, вопрос глубже, чем видится на первый взгляд.

Потому что его и не было, - отвечаю откровенно. Хотел правды, пусть получает, но и я не отстану.

Не сегодня. — Но за последнюю неделю лед в наших отношениях тронулся, не находишь?

- Нахожу, - соглашается Генрих. — Вообще-то я думал, что нам нужно еще одно нормальное

свидание, для сближения я имею ввиду, но, кажется, государственные дела тебя больше

привлекают.

- Меня привлек ты в приюте. И там же ты начал говорить со мной, как нормальный человек, а не

как политик, - возражаю. — И какое еще одно нормальное свидание? У нас не было ни одного!

- Исправимся, - кивает Генрих и, наконец, целует меня прямо в губы.

С макушки до кончиков пальцев на ногах — буквально всю меня пронзает разряд Отдача от

химической реакции проявляется — приятным покалыванием на коже, особенно в тех местах, которые трогает Генрих.

ЕГО пальцы быстро насыщаются подбородком и, осознав, что я не собираюсь сбегать, по крайней

мере, не в эту секунду, начинают свой требовательный ход дальше. Порхают по моей шее, на миг

навещают затылок, чтобы тут же опуститься по позвоночнику все ниже и ниже.

Вторая рука Генриха не бездействует, прижимает меня к нему. Теперь даже если захочу сбежать

— не удастся. Но я и не собираюсь.

Смелею и практически сразу окунаюсь в наше общее безумие. С жаром отвечаю на поцелуй, зарываюсь руками в шевелюру Генриха и.

— Оо-х, — издаю протяжный стон.

В общем, веду себя совсем не как благовоспитанная леди, герцогиня, да еще и невеста монарха.

Но никто не смог бы удержаться от возгласа, погрузив свои пальцы в волосы Генриха. И это я еще

не спускалась ниже.

Но уже мечу туда. присматриваюсь, примеряюсь к рельефу мышц, которые-таки есть под

официальными нарядами короля. Я не ошиблась в своих предположениях, Генрих в высшей

степени мужественен.

Детали нашего единственного близкого контакта давно стерлись из головы.

Откровенно говоря, они никогда там и не задерживались. Все же обстоятельства той встречи были

сумбурные, не до запоминаний деталей. Но сегодня-то мы можем насладиться друг другом по

полной.

Но вдруг Генрих отлепляется от меня, чем вызывает бурю негодования.

— Прости, — говорит он, а мне хочется рвать и метать. Видимо, эмоции отображаются в моих

глазах, поскольку он спешит добавить. — Я не о том. Я должен спросить, ты уверена в том, что мы

делаем? Потому что еще немного, и я не смогу остановиться. В прошлый раз ты не была рада.

Наша связь затуманила тебе голову, не дав решить самой.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять смысл его слов.

— В прошлый раз — да, — отвечаю медленно, — но не в этот. Я точно не знаю, как это работает, но как будто, когда между нами мир и доверие, ничего не затуманивает разум. Только

усиливаются ощущения и появляется эйфория. Я уверена, все, что делают мои руки, это я сама им

разрешила.

— Прекрасно, — Генрих широко улыбается и поднимается на ноги. — Тогда побережем себя, пол

твердый и холодный.

Он берет меня на руки и уже несет в спальню, но на полпути останавливается и возвращается к

выходу.

— Дверь, — догадываюсь я.

— Дверь, — вторит он эхом. — Не хочу, чтобы кто-то помешал. Слишком долго мышли к этому

моменту.

Генрих быстро запирает нас, и мгновение — мы на кровати. Мягкой и теплой кровати.

Касания и ласки возобновляются практически сразу. По началу я действую скромнее, чем Генрих, но вскоре ложная скованность уходит, уступая полному погружению в процесс.

У меня никогда не было близкого общения с кем-то, кроме того раза с Генрихом, и сейчас на одну

крошечную долю я жалею об этом. Природное любопытство требует доказательств того, что

лучше, чем как при нашей связи, быть не может. Из чистого упрямства возникает потребность

знать.

Но затем я ловлю себя на мысли, что совсем не желаю, чтобы эксперимент когда либо состоялся.

Вкусив совершенство, посредственность будет совсем унылой.

Недостаток опыта не позволяет усомниться в том, что то, что происходит между мной и Генрихом

в данный момент — истинное совершенство. Высшая степень блаженства, доступная лишь нам

двоим.

Вечер переходит в ночь, мы до сих пор вместе. Не ругаемся, не третируем друг друга, переплетаем тела, открытые в своем доверии.

Согласно старым учениям, маги обменивались энергией во время единения тел. Она не только

переходила от мужчины к женщине и наоборот, но и возрастала в каждом, делая обоих сильнее.

Но для этого требовалось доверие и симпатия двоих. Чем серьезнее чувства, тем насыщеннее

обмен. Любящие сердца всегда выигрывали.

Засыпая, ловлю себя на мысли, что будь мы магами — за одну эту ночь превратились бы в самых

могущественных в королевстве.

Вторая мысль перед полным погружением в забытие — о Роберте. Надеюсь, он не потеряет маму.

Но записку мы-таки отправили в перерыве между обменом энергией. Ответственные родители.

Глава 29

Утро встречает ярким светом и солнечными лучами. Кто-то забыл задернуть шторы.

Пытаюсь встать с кровати, но что-то мешает.

Ощупываю инородный предмет — рука. Оборачиваюсь и вижу спящего Генриха.

События прошедшей ночи яркими картинками проносятся в моей голове. На лице мигом

появляется румянец.

Только попробуй сказать, что ты ничего не помнишь, находилась в беспамятстве, и это все не ты, а

наша связь руководила твоими действиями, - произносит Генрих с закрытыми глазами и сильнее

прижимает меня к себе.

- Ты не спишь?! — восклицаю. — И нет не собиралась, честно.

- Тогда и не говори, что теперь жалеешь и собираешься проклинать меня за поруганную честь, -

выдает он следующее предположение.

- Хм, скажем так, честь поругана давно и тобой. Но я не обвиняла тебя раньше, не буду и сейчас.

- Замечательно, - Генрих только теперь открывает глаза, и его губы расползаются в широкую

улыбку, — Ты так прекрасна с утра.

Осторожно ощупываю свою волосы. И без зеркала понятно, что они сбились в один сплошной

колтун. Без посторонней помощи мне не обойтись, если хочу вернуть им прежний приличный вид.

- Шутишь, да? — щурюсь. — Ты прекрасен, - произношу с нажимом, - а я едва ли.

Генрих действительно ослепителен — стрижка, свежее лицо, белоснежные зубы. Как будто он

давно бодрствует и привел себя в порядок. Подавляю рвущуюся наружу зависть.

- Да, милая, восхищайся своим королем, мне это нравится, - говорит он поворачиваясь на спину и

закидывая вторую руку за голову.

- Позер, - качаю головой и ложусь ему на грудь.

Хорошо. Уютно. Тепло. Вставать не хочется.

- Точно не жалеешь? — доносится осторожное от Генриха.

Переживает, волнуется. Приятно.

Точно, - отвечаю с улыбкой. –а ты?

Он ведь тоже может передумать, мало ли. Не обязан обожать меня.

- Нет, конечно. Как можно жалеть о ночи, проведенной с любимой? О таком только мечтать, а

потом радоваться, кода мечта осуществилась, - говорит он будничным тоном.

Погоди, - поворачиваюсь, чтобы видеть лицо Генриха, - что ты только что сказал?

Как меня назвал? Любимой? Тебе известно значение этого слова, правда? Или ты его

употребляешь, как и «милая», для связки.

- Мне много чего известно, Адель, - он щелкает меня по носу. — И милой я тебя называю, потому

считаю такой, а не для связки. И да, я тебя люблю. Мне казалось это очевидным. Я для тебя

сделал столько, сколько ни для кого не делал, а ведь мы вместе еще очень мало. Не удивлюсь, если скоро мои хорошие поступки на твое благо перекроют все, что я делаю для королевства.

Присматриваюсь. И ведь не обманывает и не преувеличивает.

- Тогда, возможно, мне стоит радеть за твое королевство? — выгибаю бровь. — Это ‘позволит тебе

не забывать о нем, отвлекаясь на меня.

Генрих прокладывает дорожку из поцелуев на моем виске и только потом произносит:

- Полагаю, именно так и поступают умные королевы, приручившие своих мужей.

- Ахах, тебя никто не приручал. На домашнего зверька ты не похож, не преувеличивай, - смеюсь.

— Или думаешь, я не замечаю, как мягко ты меня подталкиваешь в нужную сторону во всем, что

касается моей жажды деятельности.

- Совсем нет! Как можно?! — восклицает театрально Генрих. — Оно все само, честно!

Я ведь не виноват, что строительство нового комплекса занимает время, а рабочие тебя не

слушаются. А насчет последнего — так тебе самой нравится помогать мне с бумагами и текущими

делами.

- Да, все само получилось, звезды совпали. Я так и думала, не переживай, -отвечаю с улыбкой. —

И мне нравится, ты прав.

- О чем и речь, - Генрих победно вскидывает брови.

- Я тоже тебя люблю, - решаюсь на откровенность. — Поняла, когда мы были в приюте.

Удивительно, но так и есть. В наших странных взаимоотношениях с Генрихом едва ли кто-то

увидел бы любовь, но теперь я понимаю, что она давно со мной. с нами.

Генрих тут же целует меня, и я могу физически ощущать его радость, а также облегчение. Оно

проскальзывает хотя он привык гасить подобные чувства за непоколебимой уверенностью в своих

силах.

- Я знаю твои эмоции! — восклицаю удивленно, отстраняясь. — Не угадываю, а именно знаю!

Чувствую их на физическом уровне через поцелуй!

- Дай попробую, - Генрих снова припадает к моим губам. — Действительно. Твое удивление и

восторг разливаются по моим венам.

- Это наша связь, да?

- Видимо,- Он пожимает плечами. — Такие, как мы, феномены. Малоизученные и уникальные.

Добавляет Генрих самодовольно.

Я согласно киваю и внезапно осознаю, что обязана признаться. Дальше тянуть смысла нет Я все

равно опасаюсь реакции Генриха, страшно мне, врать не буду. Но нужно.

- Я должна кое в чем признаться, - начинаю, опустив глаза на подбородок Генриха.

— Вернее, рассказать. Но я не виновата! Я пыталась раньше. Правда, лишь раз.

- Адель, расслабься, - он нежно проводит по моей щеке, - я тебя не укушу.

Независимо от того, в чем ты собираешься сознаваться.

- Честно? — поднимаю глаза.

- Абсолютно, - он кивает — Хочешь, поцелуемся, считаешь мои эмоции сама.

- Нет - качаю головой, - я верю. Фух, - выдыхаю, - в общем.

«Роберт твой сын», - собираюсь сказать я, но нас грубо прерывают.

Ваше величество! — колотят в дверь так, что нам отлично слышно в спальне. — Это срочно! Вы

нужны! У нас чрезвычайное происшествие!

На секунду мы оба затихаем, а потом резко начинаем шевелиться. Не сговариваясь, поднимаемся

с постели и натягиваем одежду. Не знаю, как Генрих, а я все делаю с оттенком легкой паники, которая грозится перерасти в сильную.

В голове набатом стучит одно и то же имя — «Роберт, Роберт, Роберт». Оставила мальчика одного

на столь продолжительное время, а теперь у них чрезвычайное происшествие. А если…

Всхлипываю, отгоняя от себя дурные мысли.

— Адель, я уверен, что с Робертом все хорошо, — Генрих перехватывает меня в проеме и

прижимает к себе. — Они бы использовали другую формулировку, случись что с мальчиком.

— Откуда ты? — начинаю вопрос, а потом передумываю. — Не важно. все равно идем. Что бы ни

произошло, дело не терпит отлагательств.

Мы синхронно выскакиваем из двери, я опережаю Генриха лишь на шаг. Чинно киваю стражникам

и магам, которые почему-то тоже тут, одергиваю платье и, как можно незаметнее, пытаюсь

пригладить волосы. Естественно, не выходит. Да и пришедшие — взрослые люди, в состоянии

сложить два и два.

— В чем дело? — строго спрашивает Генрих, переводя все внимание на себя. – Я жду доклад.

Велен? Дмитрий?

Обращается он к магам.

— Да, ваше величество, — те словно отмирают, — идемте, в фамильном зале произошло кое-что.

Хм, полагаю, леди будет тоже любопытно увидеть.

— И это все? Вы ломились в мои покои из-за такой мелочи? — возмущается Генрих.

— Я посчитал, что, как минимум, напали на королевство!

— Поверьте, ваше величество, там тоже необычное происшествие, — отвечает примирительно

один из магов.

Доходим до загадочного зала. Стражников оставляют снаружи, аргументируя тем, что они при

всем желании не вошли бы.

— Спасибо, можете быть свободны. все равно доступ только мне и магам, которым я позволил, —

отпускает Генрих людей.

— Значит и я пойду, я ведь не маг. Хочется увидеть сына, громко произношу и разворачиваюсь.

Беспокойство за Роберта немного утихло, но все равно будет лучше убедиться воочию, что с ним

все в порядке.

— О нет, вы как раз точно сможете войти, миледи, — говорит Дмитрий и буквально подталкивает

меня в зал, открыв дверь.

— Что вы себе позволяете?! Руки убери, — тут же ярится Генрих.

— Простите, ваше величество, исключительно ради чистоты эксперимента, — маг поднимает

перед собой запястья. — Да вы сами посмотрите, ее светлость вошла, как будто сама королева, а

не ваша избранница.

Я не вслушиваюсь в дальнейшую перебранку, оглядываюсь. Зал, как зал. Немного мрачноват, как

по мне. И стены увешаны слишком большим количеством портретов.

Кажется, здесь обязан висеть каждый правитель Ардории.

ОЙ, висеть, какое ужасное слово.

Поворачиваюсь к единственной стене, которая не в портретах. Она вся сплошь покрыта красивым

гобеленом ручной работы. На нем, на фиолетовом фоне выткано большое дерево со множеством

ответвлений. Очень красиво.

— Портрет герцогини появился рядом с вашим буквально утром. Такой мощный поток магии был, что мы с Веленом мигом примчались. Испугались, если честно. Думали, что дворец магически

атакуют. А тут вот, — Дмитрий указывает рукой на гобелен. — И процесс не завершен. Я чувствую, он продолжает ткать. Как завершит, будет еще одно имя с портретом. А может, и не одно.

Всматриваюсь в область, на которую указал маг. Действительно, портреты, имена, линии. Они

словно листки на кроне, от которых растут молодые побеги.

— Прекрасно, — тишину нарушает Генрих, — значит, мы совершили магический брак, — заявляет

он оптимистично. — А мне говорили, что это невозможно, что семейная магия правителей

настолько зачахла, что мы способны размножаться лишь с четко выверенными ритуалами.

Хорошо, что все вы ошибались.

— Как магический брак? — спрашиваю я. — С татуировкой? Я не заметила. Начинаю лихорадочно

осматривать себя, даже порываюсь платье задрать.

— Милая, — руки Генриха успевают вовремя, — я понимаю твое любопытство, но давай мы

утолим его наедине. Я помогу тебе в твоих поисках, ладно?

Маги прячут усмешку, а я осознаю, что собиралась только что сделать.

— Конечно, ты прав, — выпрямляюсь, пытаясь вернуть себе достоинство.

— Узоры на теле могут проявиться позже, — говорит вдруг Велен, — им может понадобиться

закрепление связи.

И снова двусмысленные намеки.

— Велен, — строго одергивает его Генрих, — ты разговариваешь со своей госпожой, с леди! Это я

вам позволяю быть самими собой при мне, но не с ней!

— Простите, ваше величество, — подает голос Дмитрий, — просто мы с братом думали, что, — он

замолкает, — как бы это правильнее сформулировать.

— Да, мы назвали происходящее чрезвычайным происшествием, потому что не были уверены, что вы сами хотели, чтобы так получилось.

— Думали, на месте разберемся. И посмотрим на реакцию герцогини.

— Зачем смотреть на ее реакцию? - Генрих переводит недоуменный взгляд с одного на другого.

— Они решили, что я тайная магичка, которая насильно привязала тебя к себе, —догадываюсь я.

— Что?! – тут же возмущается Генрих. — Да как вы посмели такое предположить?!

— Ваше величество, мы извиняемся. Теперь-то мы видим, что диапазон способностей вашей

избранницы не больше диаметра чайной ложки, уверены в этом. В зале ничего не скроешь, —

примирительно произносит Дмитрий.

Кажется, в их паре он больший дипломат.

— Вы продолжаете оскорблять Адель?! - по-прежнему ярится Генрих.

Что странно, столь импульсивное поведение ему не свойственно.

Откуда-то в голове приходит мысль о том, что лишь я способна его успокоить.

— Тише, Генрих, — беру его за руку, — мальчики ведь о тебе беспокоились, выполняли свою

работу. Их стоит похвалить.

Велен выдавливает из себя благодарственный оскал. На улыбку это мало похоже.

Король делает глубокий вдох и только потом заговаривает.

— В общем-то ты права, — он поворачивается обратно к гобелену. — Разозлился на ровном месте, отдых, что ли, нужен.

Добавляет он ни к кому конкретно не обращаясь.

— Возможно, ваша магическая связь дает последствия, — говорит Дмитрий. — Мы мало изучали

эту ветвь магии, если откровенно. За последние несколько веков не припоминаю ни единого

такого брака на континенте. Да и на островах вроде бы не было.

И снова мы с Генрихом уникальны.

— Скажите, а ответвления от пар, это их дети, да? — задаю насущный вопрос.

— Верно, миледи.

— Значит я знаю, кого еще собирается вышить гобелен, — произношу уверенно.

Наконец-то я очищу совесть, и мы вместе расставим все точки. Избранницу, связанную с ним

магически, Генрих точно не отправит на корм пираньям, как я опасалась в начале. Только бы

магов устранить.

Они без того подозревают меня в преднамеренном охмурении их короля, а после признания о

ребенке, могут еще чего-то надумать.

— Дмитрий, Велен, оставьте нас, — Генрих правильно понимает, что мне нужно. —Здесь нет

ничего опасного, мы разобрались. Когда будет новый всплеск, вы все равно вернетесь.

Маги, кланяясь, уходят.

— Спасибо, — бормочу слова благодарности, — ты словно мысли мои читаешь.

— Нет, милая, связь не настолько совершенна, — усмехается Генрих, — а твое лицо —да, оно

открытая книга для меня. Маску держать ты не умеешь.

— Умею, — тут же вспыхиваю, — но не всегда получается.

— Ладно. Нас грубо прервали, — он подходит близко-близко, я могу чувствовать тепло от его

дыхания, — ты хотела что-то сказать. Самое время, мне кажется. Нам еще новые узоры на твоем

теле искать, дел невпроворот.

Не сдерживаюсь, слегка толкаю его кулачком в живот.

— Ваше величество очень не сдержан, — отвечаю с улыбкой. — И да, хотела сказать, — делаю шаг

к гобелену, уходя из-под прицела пристальных глаз, — вернее, должна, — на долю секунды

собираю все, свое мужество. Самое позднее — к концу дня, Генрих и без меня все узнает когда на

гобелене появится новый портрет. Лучше мне это сделать. Во имя хрупкого доверия между нами.

— У тебя есть сын! Это Роберт.

Произношу быстро и резко поворачиваюсь обратно к Генриху. Я должна видеть малейшие

изменения эмоций на его лице.

— 0, так об этом речь, — он как будто не удивлен, об этом я знаю.

— З-знаешь? — заикаясь, выгибаю бровь. — Но как? Когда?

В голове тут же начинают выстаиваться новые версии, и по одной из них, о нас с мальчиком

вспомнили только, кота поджало время. Гнев моментально поднимается внутри меня.

— Т-ши, — Генрих кладет руки на мои плечи, — я узнал не шесть лет назад и не пять, и даже не

четыре, и не три. Все произошло непосредственно перед визитом к тебе.

Перед ваши днями рождения, куда я нагло заявился со своей свитой.

— Ч-честно? — спрашиваю жалобно.

Если откровенно, чувствую себя ужасно жалко в данный момент. Но ничего не могу с собой

поделать. Не только Генрих с утра непривычно импульсивен, я вся тоже сплошь состою из одних

эмоций, которые управляют разумом.

— Более чем, — кивает Генрих. — Я не говорил, хотел, чтобы сама призналась. У меня были

неверные представления о тебе, твоих целях и вашей жизни. Да и по началу была мысль забрать

мальчика.

Отшатываюсь от него в ужасе, ощущая себя мухой, угодившей в липкую паутину.

Слишком поздно осознала опасность, уже не выбраться. Любые мои барахтанья приводят к еще

большему плену, чем притягивают неминуемую кончину.

— Адель, посмотри на меня, — произносит Генрих властно. Помимо воли поднимаю глаза. — Я

лишь пытаюсь быть откровенным. Мысль забрать ребенка прошла в первый же день. Я не

почувствовал в тебе и доли того коварства, которое мне описывали. Интуитивно понял, что ты не

собиралась свергать меня с трона. Эта идея показалась мне ужасно глупой, и непонятно, как я в

нее вообще поверил.

— Что? Да нужен мне твой трон, — произношу обиженно. — Меня устраивала жизнь в своей

глуши.

— Положим, на данный момент у тебя нет выбора, магия нас соединила. И мой трон — твой трон, равнозначно как и твоя глушь — моя глушь, — произносит Генрих будничным тоном. — Но я

понял тебя.

— И кто решил, что я столь коварна? И почему молчал так долго? Роберту пять стукнуло, пока ты

явился за сыном, — в моих словах сквозит обида, но я не могу ее убрать.

- Не Велен и не Дмитрий, если ты подумала на них. Был еще один маг. Кстати, — на Генриха как

будто сходит озарение, — мне его Киприот посоветовал. Ненавязчиво отдал, можно сказать. А это

навевает на мысли, что дальнейшее его участие не случайно. А я, дурак, вас с ребенком подвергал

опасности. То тебя слушал, давал свободу в решениях, то с ним вел себя дипломатично. И сам не

понимал зарождающиеся чувства, отгонял их всеми силами.

— Погоди, — останавливаю поток самобичевания, — ты сказал, маг был. Куда он делся? Он ведь

может быть опасен.

— О нет он точно уже не опасен, — лицо Генриха светлеет — Даже если бы он был способен

возвращаться из-за грани, он бы не смог собрать себя по кусочкам.

Пищеварение у моих рыбок довольно быстрое. Да и тогда их долго не кормили, они стали

несколько агрессивными. Специально воспользовался своим кольцом для перемещения во

дворец, чтобы самому проконтролировать процесс. А потом вернулся в твои владения.

Смысл слов Генриха доходит до меня не сразу. А когда доходит, мне становится натурально

дурно.

— Что ты, любовь моя, — он заключает меня в объятия, — с тобой я не собирался так поступать, даже когда считал, что ты трон хочешь забрать. Я ведь хорошо воспитан, с дамой никогда бы так

не обошелся. И я действительно винил себя. Помнишь, обещал разобраться с отцом твоего

ребенка? Частично это была попытка вывести тебя на разговор, но и злость на самого себя.

Так не поступил, зато поступил бы по-другому. У Генриха мозги хорошо работают в подобных

направлениях. Но сейчас мне уже не страшно.

— Отчего ты улыбаешься? Не веришь? — он выгибает бровь.

— Верю, — киваю, — верю, что для меня ты бы придумал нечто более изощренное, хоть и менее

кровавое. Но мне, кажется, все равно. Теперь-то ты на моей стороне.

— О, милая, — Генрих начинает покрывать мое лицо поцелуями, — я не просто на твоей стороне.

Я полностью твой. Мне кажется, магия сделала меня твоим рабом. Решила подшутить за скверный

характер, — я хохочу, — серьезно! Иначе как объяснить мое желание раздеть тебя и поклоняться.

Для начала начать с ног. У тебя умопомрачительные ступни, ты знала? А затем я буду подниматься

все выше и выше в своем поклонении. Этой ночью мы не все попробовали, а мне хочется.

Прямо сейчас, например.

Меня бросает в жар от слов и действий Генриха, а низ живота стягивается в тугой узел.

— Ваше величество! — внезапно дверь отворяется, являя перед нами Велена и Дмитрия. — Ой, простите.

Я испуганно вскрикиваю, а Генрих задвигает меня за спину.

— В чем дело? — спрашивает он звенящим от ярости голосом. — Я должен запираться в

собственном дворце?! Хотя в прошлый раз вас это не остановило.

— П-простите, но теперь, правда, важно. На нас, кажется, напали.

— Твою ж, — произносит в сердцах Генрих.

Мне кажется, он хочет сказать больше, что-то крайне непристойное, но в последний момент

сдерживается, прижимая меня к себе сильнее.

— Столкновение произошло на границе. Откровенно говоря, похоже на провокацию.

Такое ощущение, что они отвлекают наше внимание, чтобы ударить в другом месте, — быстро

докладывает Велен.

— Роберта сюда с няней, и быстро! Остальное потом.

Маг кивает, и они со вторым исчезают. Буквально исчезают. Не знала, что такое возможно.

— Такие гобелены не только у меня есть. Скоро все узнают про тебя и Роберта. Я почти уверен, что

цель Киприота — вы. Не зря он настаивал на ритуале с кровью у себя во дворце. Хотел получить

доказательства моей уязвимости или еще что похуже. При правильном разыгрывании партии, он

мог взять меня за горло.

— Ты хочешь нас отослать? — догадываюсь я наконец. — Нет. Я с ума сойду от беспокойства. Не

лучше ли нам быть вместе? Возможно, этого и добивается Киприот.

— Возможно. Но я собираюсь покончить с ним и его солдатами быстро, а потому не буду

отсиживаться во дворце. А тебе с мальчиком я ни за что не позволю находиться в гуще военных

действий.

— Ладно, — соглашаюсь с тяжелым сердцем, — но ты должен быть осторожен.

Обязан вернуться к нам целым и невредимым!

— Всенепременно, любовь моя, — Генрих целует меня. — Дмитрий переместит вас в мое дальнее

поместье в горах. Вы будете там в безопасности. Он сильный маг как и Велен. И я им доверяю.

— Хорошо, — киваю. — Я согласна.

Мы выходим в коридор и буквально сталкиваемся с Робертом и остальными.

— Мама! — мальчик бросается мне навстречу. Поднимаю его на руки, сжимая в объятиях. Я

волновался. Сэр, — он чинно кивает в сторону Генриха.

— Роберт — тот кивает ему в ответ.

— все будет хорошо, мой милый, все будет хорошо, — твержу, как заведенная, успокаивая

больше себя.

Роберт не выглядит напуганным.

— Тогда Велен со мной, а Дмитрий с Адель. Ты знаешь, что нужно делать. Мы обговаривали это

развитие событий, — произносит Генрих.

— Да, ваше величество, — кивает маг — Возьмитесь за руки, пожалуйста.

Мы с няней и Робертом послушно выполняем просьбу. Дмитрий кладет ладонь на мое плечо, и в

тот же момент я чествую рывок где-то в районе живота. Не успеваю зажмурить глаза, а мы уже в

другом месте. Ветерок развевает мои волосы, и жарко очень.

— Это не похоже на поместье в горах, — произношу, открыв глаза.

Глава 30

Мы стоим на белом песке, сверху нещадно жарит солнце, а впереди простирается бескрайнее

море. Да только рядом с Ардорией, в свободных землях, нет столь белого песка и пустынных

пляжей. И погода не такая жаркая.

Оглядываюсь назад. Ничего похожего на горы. Как и ничего напоминающего цивилизацию. Одни

сплошные джунгли.

— Твою ж! — восклицает Дмитрий, стуча по камню на своей руке. — И как мы не догадались, что

во дворце предатель?! Как можно быть такими идиотами?! Стали слепыми в мирной жизни.

Он падает на колени, снимает свое кольцо и с остервенением вдавливает его в песок.

Подхожу обеспокоенная к мужчине и осторожно дотрагиваюсь до его плечабуквально одним

пальцем.

— Успокойтесь, пожалуйста, всякое бывает Вы не виноваты. И вы ведь очень могущественный маг

просто перенесемся в другое место. Я уверена, вам это под силу.

Я думаю, что произношу слова утешения, но Дмитрий реагирует на них еще большим криком. Он

натурально взвывает.

— Вы полагаете, миледи, что я сам в состоянии перемещаться?! — произносит он, подняв на меня

безумный взгляд. — Нет, — он яростно качает головой. — Мы с братом, конечно, сильны. Но

знаете, что отличает нас от большинства магов, что дает, вернее, давало нам превосходство? Это

наше увлечение наукой! Без нее магия и вполовину не столь могущественна, как вам кажется. И

перемещение в пространстве стало возможным благодаря камню, редкому минералу, который с

помощью нашей подпитки и настройкам координат, в состоянии переносить куда угодно кого

угодно. А кто-то во дворце наши настройки сбил. И сделал это явно преднамеренно.

— Подождите, — грубо прерываю мага. — Вы хотите сказать, что наш единственный способ

вернуться домой вы только что зарыли в песок?!

Дмитрий растерянно смотрит вниз на свои руки. Безумие наконец исчезает из его взгляда.

— Кажется, да.

— Идиот — кричу. — Раскапывай! Чего смотришь.

Падаю рядом с ним, и мы вдвоем остервенело роем песок.

— Нашел, — произносит он счастливо, спустя несколько минут и чуть ли не целует камень.

— Замечательно, — отвечаю мрачно. — И чтобы больше никаких импульсивных поступков. Это

приказ! Пострадаем дома, во дворце. Кота поймаем предателя и скормим его пираньям.

— Кажется, я начинаю понимать, миледи, почему магия соединила вас с королем, —говорит

Дмитрий задумчиво.

— Да-да, — лишь отмахиваюсь, поднимаясь на ноги, — это все тоже после. Если ты не можешь

отправить нас домой или в горы прямо сейчас, тогда стоит осмотреться.

Мне не нравится это место. И у меня на руках ребенок, няня, едва держащаяся на ногах от шока, и

маг. наполовину не в себе.

— Нет госпожа, простите. Я с вами, я пришел в себя. временное помрачение прошло. Будет нам с

братом урок, действительно слишком расслабились от жизни во дворце.

Бросаю на него взгляд.

— Не вы одни, не вы одни, — отвечаю, всматриваясь в джунгли.

Предыдущий поход в лес мне совсем не понравился. А теперь предстоит еще один.

Слишком много дикой природы вокруг меня в последнее время. Словно специально, словно

судьба чувствует, как меня деморализуют вылазки на природу.

Спустя час становится понятно, что камень Дмитрия абсолютно бесполезен. Ни весточку послать, ни переместить нас хоть куда-нибудь он не в состоянии.

— Сожалею, миледи, но камень выведен из строя. Видите, помутнел, а кристалл не должен быть

таким, — он подносит руку с кольцом к моему лицу.

— Ладно-ладно, — отстраняюсь, — верю. Нужно решить, что мы будем делать дальше.

Наша четверка сидит на песке у моря. Солнце уже не столь высоко, значит, время движется к

вечеру. Роберт располагается в моих объятиях, он не жалуется, храбрый мой мальчик. Даже няня

вроде бы отошла от шока, но скоро голод станет невыносимым.

— Дмитрий, ты рыбу умеешь ловить? — я окончательно перешла на ты в обращении к магу, обстоятельства обязывают, а он вроде не против. — Здесь должна быть рыба, я полагаю.

В прошлый раз за процесс выживания отвечал Генрих, теперь бразды правления на мне.

— Не умею, миледи, — из меня вырывается разочарованный вздох при мысли, что и тут придется

самой. — Зачем? Я могу приманить ее магически и поджарить на костре.

— Замечательно! — восклицаю, поднимая руки к небу, — Тогда чего мы ждем? Агнес, -обращаюсь

к няне Роберта, — помогаешь господину магу с обедом. Роберт, —задумываюсь на секунду, отправлять ли мальчика с ними или взять с собой.

— Я с тобой, мама, — произносит он быстрее, чем я успеваю принять решение. — В отсутствии его

величества я ответственен за тебя.

Я хмыкаю. Сколько ответственных мужчин появилось в моей жизни. То пусто, то густо, что

называется.

— Ладно, давай со мной. Эти двое справятся, — оглядываюсь на няню с магом, они стоят по

колено в воде, всматриваются вглубь океана. — Пойдем пока на разведку.

Я ужасно не хочу идти в джунгли, сдается мне, на берегу меньше опасной живности. Но мы не

можем провести ночь под этим деревом.

Или можем. Говорю сама себе еще через час.

В глубь джунглей я не иду, опасаясь за Роберта. Мало ли какая тварь выползет и укусит. Но и

поверхностного осмотра хватает, чтобы понять, что прогулка по лесу с Генрихом была цветочками, а все ягодки здесь.

Да, стаю голодных волков-мутантов мы не встретили, что радует. И следов их не видно. Но

джунгли сами по себе опасны, без вскормленных магией озлобленных существ.

Только на окраине мы с Робертом имеем счастье наткнуться на трех огромных пауков, угрожающе

щелкающих своими челюстями на паутине, двумя ярко- желтыми змеями, зашипевшими на нас, но, к счастью, не напавшими, и одной огромной, обвившей мощный ствол дерева и смотрящей

удивительно разумным взглядом.

— Назад! И быстро! - командую Роберту и пячусь спиной обратно к пляжу.

Сколько всего таится в этих жарких краях Кошмар! Никогда не хочу сюда возвращаться. Я буду

купаться в холодных водах, мерзнуть зимой под снегом, но не сюда.

— Миледи, вы словно призрака увидели, — поднимается на ноги при виде нас Дмитрий.

— Лучше бы призрака. Ты бы его развеял по воздуху. Там хуже, — машу рукой в сторону

джунглей, — уйма ядовитых тварей, половина из них не прочь полакомиться нами, — отвечаю

мрачно. — Что у вас? Надеюсь, в море нет гигантских кальмаров или еще кого.

— Пока не встречались, — произносит Дмитрий будничным тоном. — Зато рыбы полно. Агнес

соорудила тарелки из пальмовых листьев. Присаживайтесь, будем обедать. А потом я подумаю о

нашем ночлеге. Я ответственен за произошедшее, но, к счастью, в моих силах соорудить вокруг

нас защитный купол на ночь.

И этот ответственный. Качаю головой. Воистину, одни ответственные мужчины. Где ж они раньше-то были?

Хотя моя жизнь раньше не была наполнена приключениями. Вот поди разберись, радоваться

появлению ответственных в жизни или грустить.

Рыба оказывается вкусной и питательной. Что-то хорошее в этом месте. Вопрос с водой Дмитрию

тоже удается решить. Хвала его способностям!

— Магия привела меня к ручью, он совсем рядом, но спрятан от глаз. Держите, пейте, — он

протягивает нам мешочек — Он зачарован, из него ничего не проливается, — поясняет между

делом, — полезная вещь. Но вы правы, миледи, в джунгли соваться не стоит. Даже меня

попыталась укусить парочка тварей, а они должны чувствовать магию и опасаться ее.

В итоге слать укладываемся прямо на пляже. Кучненько, вчетвером. О приличиях не время

вспоминать, тут бы выжить. И не терять надежду на спасение.

Генрих точно захочет с нами связаться, а не сможет. И тут-то, надеюсь, спасет. Единственный

нюанс, его сейчас сильно отвлекают, вряд ли он уже в курсе, что мы не достигли его горного

поместья.

Над нами сияют звезды, где-то в лесу стрекочут насекомые, и я-таки отдаюсь на волю дреме.

Защитный купол Дмитрия поблескивает и я успокаиваюсь, мы в безопасности.

К сожалению, под утро моя уверенность разбивается в пух и прах.

— Миледи! Скорее, вставайте и бегите! Эта тварь пробила купол! — будит меня крик Дмитрия.

Резко подрываюсь на ноги и мгновенно оцениваю обстановку. К нам пробивается гигантская

тварь. Она стоит на задних лапах, у нее клешни и огромные разумные глаза.

— Агнес, отвечаешь за Роберта, — приказываю няне.

А сама беру палку предусмотрительно оставленную в нашем куполе, и присоединяюсь к

Дмитрию. Не по чем ей магия, физическое воздействие не сможет проигнорировать. Никуда не

денется. И я, как следует, замахиваюсь, и попадаю твари прямо в ее любопытный глаз, который

она засовывает в дырку нашего купола.

Тварь издает оглушительный визг Роберт с Агнес в ужасе закрывают уши, у нас с Дмитрием нет

права на подобную роскошь. С трудом подавив естественную потребность присоединиться к сыну

и его няне, дрогнувшей рукой заставляю себя добивать тварь вместе с магом.

— Может сжечь ее? — предлагаю в отчаянии.

— Я пробовал, не выходит Она только сильнее становится после каждого магического импульса, исходящего от меня. Отойдите, миледи, я добью ее.

Он замахивается хорошенько и добивает-таки неизвестную тварь ударом в голову.

— Фух, — убираю волосы со лба, — ты молодец, Дмитрий, молодец, -хлопаю мага по плечу и без

сил опускаюсь на песок — Все закончилось, все закончилось.

— Боюсь, миледи, не закончилось, все только начинается, — доносится до меня обреченный

голос Дмитрия.

Оглядываюсь назад.

— Ох ты ж черт — произношу сдавленно, — они повсюду.

— Видимо, пришли на крики своего сородича, — комментирует Дмитрий, перехватывая палку.

У нас нет одной пятой купола после сражения всего лишь с одной тварью. Как быстро целый отряд

лишит нас оставшегося?

Бросаю взгляд на Роберта. Он напуган, но не больше, чем Агнес, у той ужасная истерика. Если

выберемся отсюда, мне стоит подыскать для сына кого-то с нервами покрепче.

Поднимаю глаза на небо. Оно очень красивое, без единого облачка. Множество ярких звезд

освещает пространство вокруг нас.

«О, небо, если наша связь с Генрихом действительно настолько сильна, то пусть она проявит себя, покажет на что способна! Нам жизненно необходимо чудо», — неистово взываю к звездам про

себя.

Но в ответ тишина. Только звуки гигантских тварей, царапающих купол. И никакого чуда.

«Серьезно?» — снова поднимаю глаза к небу. — «И ради этого все было? Ради столь ‘бесславного

конца? Я разочарована».

Качаю головой и опускаю глаза на песок. Еще немного, и нас съедят. Теоретически.

Вряд ли бы неизвестные твари тратили столько энергии и сил ради мяса, если им было бы

достаточно для насыщения сорвать листик с дерева.

— М-миледи, может, вам бежать, а я отвлеку, — предлагает Дмитрий.

Бедный, уже заикается.

Оглядываюсь. Особо смысла бежать нет. Мы в кольце. Но что-то делать нужно.

— Нет. Это не поможет. Давай отбиваться, — кряхтя, поднимаюсь на ноги, отряхиваю‚юбку от

песка и встаю в воинственную позу.

Прямо героиня-амазонка из диких лесов прошлых веков, не меньше.

Усмехаюсь. Хорошо, что моя психика достаточно крепка, шучу даже, не то, что бедная Агнес. Она

белее самой белой простыни. Нельзя ведь так.

— Ауч, она вырвала у меня палку! — жалуюсь на тварь.

Секунда, и Дмитрий оказывается без орудия. Нам остается лишь переглянуться и обреченно

встретить неминуемый финал.

Глава 31

Целую в макушку Роберта и становлюсь прямо перед ним, а Дмитрий перед нами.

Эдакой молчаливой инсталляцией наблюдаем за медленным, но верным падением защитного

купола.

Как вдруг одна из тварей загорается. Среди них начинается паника, визг, снова откуда-то летит

огонь, а я не понимаю, как такое возможно.

— Кто-то пускает подожжённые стрелы! — догадывается Дмитрий.

— Генрих?! — надежда вспыхивает во мне по новой, и я верчу головой, в поиске источника стрел.

Надо сказать, твари умом не блещут видимо, места для мозгов не хватило, все заняли мышцы.

Вместо того, чтобы разбежаться в разные стороны, они лишь скучковались вместе и отчаянно

визжат. Еще немного, и мы сможем выйти из купола без опасений.

Последняя туша падает, и из-за завесы дыма появляется человек, наш спаситель.

Он один, и он…

— Ты не Генрих — восклицаю разочарованно. — Дмитрий, держим барьер.

— Да, миледи, — кивает маг.

— Зря вы так, ведь я вас спас, — отвечает мужчина, тяжело дыша, — торопился сюда, стрелы

потратил, огонь разжигал, — он пинает одну из поверженных тварей. — И, кстати, новый всплеск

магии привлечет другие создания. Возможно, не эти придут, иные, но кто-то точно явится. Вы

должны были заметить, что местные твари не отличаются интеллектом, но вас нашли, хотя в лесу

им комфортнее.

— Да, заметили, — осторожно отвечаю. — Вы хотите сказать, что их привлекает магия?

— Верно. Любые ее всплески. А тут по вашу душу явилась целая стая. Должно быть, их ваше

перемещение побудило покинуть свое гнездо и спуститься с горы, — он ведет плечом в сторону.

— С той горы? — уточняю, заметив лишь одну. — Но она ведь ужасно высокая и ‚далеко.

— Да. Но они давно не лакомились магией. Когда меня переместили сюда, тоже прибежала целая

орава ночью. Хорошо, при мне был меч и стрелы.

— Ясно, — произношу обреченно.

Причин не верить незнакомцу нет. Все выглядит логично, да ион нас действительно спас.

— Ладно, раз уж я не позволил вас съесть, то просто обязан быть дальше радушным хозяином и

накормить. Светает, будем завтракать, — он разворачивается и начинает уходить. — Идете? Я

ждать не буду, — кидает он нам, не останавливаясь.

Дмитрий смотрит вопросительно на меня.

— Идем, — пожимаю плечами, — делать-то больше нечего.

И мы механически разрушаем купол синхронным ударом ног.

Туг же хватаю за руку Роберта и бреду вслед за Дмитрием, который снова чуть впереди. Агнес

плетется в хвосте. Никаких моральных и физических сил у меня нет для нее, захочет жить, не

потеряет нас из виду.

Рассматриваю нашего провожатого. Кажется, он один бодр и полон энергии. По крайней мере, шагает гораздо веселее нас.

Спустя минут десять он останавливается и разворачивается к нам.

— Добро пожаловать в мое бунгало, господа и дамы, — произносит он с улыбкой. —Прошу не

судить строго, гостей у меня давненько не было, примерно лет пять точно. Если откровенно, на

этом острове их вовсе никогда не было. Но вы проходите, не стесняйтесь.

Перед нами большой соломенный.. Дом? Хижина? Нет пожалуй, дом.

Внутри все тоже в основном из растений и дерева — тростника, бамбука, деревянных сучьев и

брусьев. С любопытством осматриваюсь. Никогда не видела ничего подобного. И тут до меня

доходит смысл последней фразы незнакомца.

— Подождите, хотите сказать, что на острове вы один? Из людей я имею ввиду.

— Теперь-то нас пятеро, но да, до этого был один, — он кивает — Чаю? Не поверите, я нашел

полянку с земляникой, теперь завариваю листья и пью. Очень вкусно.

— Благодарю, — отвечаю вежливо. — И все это вы сделали сами? — продолжаю допытываться. —

Или что-то было до?

— О нет, что-то было, вы правы. Видимо, не одного меня отправляли сюда в ссылку, так что

некоторые вещи мне достались от бывших жильцов. Одежда опять-таки. Я бы не смог ее себе

пошить. Разве что из пальмовых листьев что-то соорудил бы, но это совсем не для джентльмена.

Дом-то ладно, инженерные знания и навыки имею, но одежду точно нет.

— Ссылку? Вы сделали что-то ужасное? — спрашиваю настороженно.

— Если можно назвать так то, что я мешал сестре стать единственной наследницей земель и

титула, то да.

— Это чудовищно, — качаю головой. — Нас тоже сюда отправили по доброте душевной. Мы из

Ардории, кстати.

— Ох, я до сих пор не представился, — он хлопает себя по лбу, — где мои манеры!

Совсем одичал. Я родом из Умбрии, мы практически соседи. Меня зовут Оскар Уильямсон, —

мужчина протягивает руку.

— Вы тот самый без вести пропавший граф! Газеты пестрели заголовками не один месяц, ваша

сестра так сокрушалась, — всплывает в моей памяти имя графа.

— Да, леди, это, видимо, я, — он кивает — С ее стороны было бы логично создать шум вокруг

моего исчезновения, тогда никто не смог бы осудить в единоличном присваивании наших земель.

Как женщина, я прекрасно понимаю сестру графа. В Умбрии к прекрасному полу, как и к вопросам

наследования, более консервативный подход. Но все же отправить собственного брата на остров, полный опасностей, это слишком жестоко.

— Порой мне кажется, что было бы проще и честнее назначать наследство всем причастным

отпрыскам, чтобы потом эти самые отпрыски не вели битвы между собой.

— Нет-нет, тогда отпрыски начнут воевать за размер причитающегося! — с улыбкой восклицает

Оскар. — В этом вопросе нет идеального решения.

Тут я предпочитаю промолчать. Дележ наследства — болезненная тема для многих, в том числе и

для меня.

— Справедливости я вам, Оскар, не дам, но до Умбрии мы вас доставим. Мой, — на миг

озадачиваюсь, как назвать Генриха? Жених? Король? Любовник? — Мой супруг нас обязательно

вытащит.

В конце концов, магия нас поженила. А такой союз крепче, чем мирской. Кстати, удивительно, что

в первую нашу ночь такого не произошло. Дала время познакомиться поближе? Все может быть.

Говорят, древние силы — те еще шутники.

— Очень я был бы рад. леди, но, боюсь, ему не удастся, — говорит Оскар. – Я отправлял вестника

преданным людям еще в самом начале своего появления здесь, и толку не было. Лишь опасные

твари набежали на запах магии. Потом я соорудил плот — он машет рукой куда-то за спину. —

Решил, что лучше погибнуть, попытавшись, чем влачить жалкое существование в забытье. Но я не

смог отплыть дальше сотни метров от берега. Плот словно натыкался на незримый купол, вроде

того, что у вас был, только этот не проткнуть. А если попробовать магически воздействовать, то.

— Дайте угадаю, — перебиваю его, — из воды выплывет нечто клыкастое.

— Да, — Оскар согласно кивает — Ведь я не силен в магии, я больше воин, это сестра обучалась.

Потому я больше не рисковал. Бороться в воде в разы сложнее, чем на суше. Ах да, еще несколько

раз мимо острова проплывали корабли. Я разжигал гигантские костры, у меня раньше всегда было

заготовлено несколько на берегу на подобный случай. Кричал, бросал в воду камни, даже стрелы

в них запускал.

Ничего. Ноль реакции. Купол и тут не давал прорваться. Полагаю, люди на корабле даже не

подозревали о том, что проплывают мимо какого-то острова. Так что, увы, леди, но вы здесь

застряли.

Глава 32

РОУ Генрих

Отправив Адель и Роберта в безопасное место с Дмитрием, со спокойной совестью отправляюсь с

Веленом. Я давно предусмотрел такой вариант, что Адель придется прятать, вот он и настал. Все-таки я долго был слеп, жил без знания о том, что у меня есть семья, и больше не могу позволить

себе рисковать ими.

Семья... Как здорово звучит это слово, как сладостно перекатывается каждая буква на языке, формируя вместе единственное поистине важное для человека.

Подумать только, я столько лет жил без них.

Когда я оказался в гостинице Адель во второй раз, я словно прозрел. Нет не так. Я прозрел, когда

увидел ее во второй раз. У меня как будто пелена с глаз сошла.

И тогда-то я понял, что маг Киприота не только солгал мне, он специально не давал узнать правду

раньше. Не знаю, для чего нужно было ждать до пятилетия мальчика, видимо, просто совпала по

времени моя нужда в срочной женитьбе.

Киприот наверняка желал разделаться с потенциальным наследником моими руками.

Его человек перед казнью признался, что сразу почувствовал, что у меня есть ребенок. Все же

наша королевская магия пусть и не проявляется в личных способностях, но очень сильна и

оберегает род. Фактически, опоздай он буквально на пару месяцев, и я бы сам это понял. Род

подсказал бы. Три года ребенку, а я не с ним. Естественно, неординарные способности

проявились бы. Но Киприот случайно успел вовремя.

Качаю головой, отгоняя воспоминания. Мне так больно от того, что Адель приходила за помощью

беременная и покинутая всеми, а я не принял, не помог Меня элементарно тогда не было во

дворце. Я узнавал, когда виновных наказывал.

Тут правда, без озера обошлось.

Да и положа руку на сердце, даже если бы я был во дворце, едва ли принял бы Адель. Наверняка

решил бы, что девушке привиделось, или она захотела поживиться за мой счет. Я ведь не

допускал ни единой мысли о том, что могу сделать кому-то ребенка без тщательной магической

подготовки.

Эх, столько всего. Одно наслоилось на другое и так далее. Можно, конечно, оправдаться, а можно

винить себя, но ни одно, ни другое не обернет время вспять.

Нужно работать на будущее. Лишь оно доступно для корректировки.

— Докладывай обстановку, Велен, — приказываю, выйдя на балкон.

— Все происходит прямо сейчас на границе. Простых людей эвакуируют, к нашим войскам

отправлено подкрепление.

— Хорошо, поехали. Хочу лично посмотреть.

— Вы думаете, это разумно?

— У меня вот тут свербит, — прижимаю руку к груди, — так и кажется, что что-то не чисто, где-то

подвох. Но я никак не пойму, где.

— Я вас понял, — маг кивает, — чутье нужно слушать. Это я вам, как эксперт говорю.

Доезжаем до границы, а там вражеское войско уже в бегство обратилось.

— Ваше величество, — подъезжает ко мне командир, — буквально с полчаса как все сами начали

убегать. Даже те, до которых мы не успели дойти. Прикажете догнать?

— Пока нет — тяну задумчиво.

Что ты затеял, Киприот? Хочешь вынудить меня полноценно напасть на тебя?

Полагаешь, что соседние королевства придут к тебе на помощь, если выставишь меня

узурпатором?

— АЙ — вскрик Велена прерывает мои размышления.

— Что? — коротко спрашиваю.

- Камены Он почернел, и кольцо оплавилось, — отвечает бледный маг.

— И это означает? — выгибаю вопросительно бровь.

— И это означает что во дворце еще один человек Киприота. Кто-то разрушил наши камни, сбил с

них все настройки, — поясняет Велен, а потом добавляет трагичным шепотом. — И я не чувствую

брата, не могу с ним связаться.

— Что?! — кричу во все горло. — С этого надо было начинать. Живо! Обратно во дворец! А вам, —

поворачиваюсь к командиру, — пока просто охранять. Я стяну силы в ваше направление, возможно, пойдем уничтожать Киприота.

— Это мы можем, это мы с удовольствием, ваше величество, — отвечает командир с улыбкой и

кланяется.

— Срочно шли вестника в горную резиденцию! — приказываю на скаку Велену. —Пусть доложат

там ли Адель. Возможно, они успели, возможно, все хорошо.

Но липкий страх в груди говорит мне, что нет. Я собственноручно отправил семью неизвестно

куда.

Маг делает пасы рукой, и маленький бесплотный ворон вылетает из его ладони и устремляется

ввысь. Практически не дышу следующие несколько минут в ожидании ответа.

— Их там нет — произносит Велен замогильным голосом, получив ответную птичку.

— Ааа! — кричу, смотря на небо. — Срочно! Отыскать мне всех причастных. И отправьте приказ

войскам, пусть нападают на Ксандрию. Мирное население не трогать. Тех, кто не будет оказывать

сопротивление, тоже не трогать. Но стражников, что не будут сдаваться, не щадить. Меня

интересует Киприот и его дочь. Простые воины лишь выполняют то, что им говорят — отдаю

приказ начальнику личной стражи, что скачет по правую руку от меня.

— Ваше величество, позвольте мне. Я найду того, кто проник в наши с Дмитрием творения, разрушив их структуру. - жалобно просит Велен.

— Нет. Твоя магия второй раз не распознает врага, — качаю головой. — Киприот ведь знал, что я

вас себе переманил после того памятного скандала. Значит, он озаботился тем, чтобы его

шпионов не раскрыли раньше времени. Так что без тебя справятся. Ты лучше делом займись.

Камень свой чини, связь с Дмитрием восстанавливай и узнавай, куда отправили мою Адель.

— Возможно, их переместили в замок к Киприоту? Если все ниточки ведут к нему.

— Здравая мысль, — киваю, — только мое чутье уверяет, что нет. Слишком просто. Да и войско

быстро дойдет до дворца Киприота, его войны трусы, они не захотят погибать непонятно за что.

Доезжаем до дворца. все разбегаются с поручениями, а я нервно меряю шагами кабинет. Как же

так, как так? Беспокойство с каждой минутой только растет.

К ночи результата я так и не получаю, и забываюсь беспокойным сном. Лишь на рассвете меня

будят с докладом о поимке троих недругов, шпионивших в нашем стане. Магический фон у двоих

искажен амулетом, а третий — обычный человек.

— Спрашиваю один раз, — громко объявляю троице, подвешенной над озером, — не отвечаете

или отвечаете не так, как нужно мне, и ваши пятки опускаются ниже. Мои рыбы давно не ели

свежего мяса, — неприятно ухмыляюсь, глядя на шпионов.

Можно было бы придумать нечто другое для допроса, но зачем, если пираньи —проверенное

средство? Да и из-за этих отбросов общества моя Адель, мое сердце и душа, и мой наследник

находятся неизвестно где.

— Мы ничего не скажем! — гордо возвещает троица.

— Ладно, - пожимаю плечами. — Опускайте! — отдаю приказ.

Следом идут вопли ужаса и боли, а ведь рыбки едва их задели.

— Это все Киприот! Он меня заставил! Моя семья у него в заложниках! — кричит вдруг один из

троицы. Тот, что без магии.

— Предатель — презрительно выплевывают другие два.

— Остановить погружение, — поднимаю руку вверх. — Давайте послушаем этого человека.

— Благодарю, ваше величество, — кивает тот — Эти двое, им Киприот платит черными кровавыми

ритуалами, потому они за него. Но мы, простой народ, не все поступки нашего короля одобряем.

Меня сюда отправили только из-за того, что у меня много родни среди прислуги в вашем дворце.

Его величество справедливо ‘полагал, что чужаков сейчас никто не примет на службу. А я ведь не

чужак, я свой.

Ну и упек мою жену и троих детей в темницу. Даже младшенькую, семилетнюю Рози, не пожалел.

— Ты ведь понимаешь, что мой маг способен распознать ложь, — отвечаю скучающим голосом.

— Он говорит правду, — шепчет мне на ухо Велен, но я не подаю виду.

— Конечно, ваше величество. Но я не лгу! Могу поклясться здоровьем Рози!

— Не стоит приплетать ребенка. Давай лучше к делу. Ты помог проникнуть к нам, в очередной раз

показывая, сколько изъянов в подборе штата процветает в моем дворце. А эти двое, полагаю, отправили мою семью куда-то по своим координатам, верно?

Внезапно маги заливаются истеричным хохотом.

— И ты думаешь, что мы тебе скажем новые координаты, и ты всех спасешь? —сквозь смех

говорит один из них.

— Само собой.-не понимаю, что смешного

Видимо, ритуалы с кровью влияют на рассудок.

— А то, ЧТО Ты никого не вызволишь. Они попали на закрытый остров из легенды. Тот самый, с

которого невозможно выбраться.

— Это сказки для детей, чтобы не вздумали баловаться с магией, — замечаю резонно. — К тому

же портальными камнями мало кто владеет. Не удивлюсь, если на континенте только Велен и

Дмитрий. Как тогда вы бы отправляли кого-то на мифический остров?

— Пришлось бы ритуал проводить с кровавым жертвоприношением для открытия воронки, —

неожиданно нормальным голосом отвечает один из магов. — Но ваши прислужники облегчили

нам задачу и сохранили жизни всем троим. Вызвать неисправность в камне гораздо менее

энергозатратно и уж точно не лишает жизни одного из нас.

— Хорошо, — киваю, параллельно обдумывая, что прогресс не только облегчает существование, но и делает его более уязвимым, — пусть так. Но возвращаемся к острову из легенд. Раз вы

уверяете, что он есть, то давайте нам координаты.

— А не можем! — маги снова за свое. — Координаты непостоянны, меняются, пришлось темный

ритуал проводить, чтобы узнать их. Не столь опасный, всего-то животинку пожертвовали, но все

же. Да и у вас камни все испортились, даже ваш, ваше величество, почернел. С помощью чего

добираться будете?

Бросаю взгляд на руку. Не обманывает, гад такой, мой камушек больше не сияет.

— Ваше величество, нельзя туда, с того острова никто не возвращается, — трагично возвещает

Велен.

— отставить панику! — произношу строго. — Вопросы нужно решать по порядку. Иди, чини

камень, связь налаживай с Дмитрием, это твоя задача, — Велен тут же ретируется во дворец, чувствует, что рискует оказаться рядом с лазутчиками, если ослушается. — Простого, не мага, который, в темницу. Разберемся с Киприотом, тогда вернем семье, если правду сказал. А магов

рыбкам отдайте, свежее тоже надо им, а то заболеют:

— Нет — лазутчики истошно вопят. — Мы вам пригодимся! Новые координаты узнаем!

— Велен разберется, — машу на них рукой и ухожу во дворец.

Глава 33

Дело не продвигается. Велен уже неделю, как закрылся в своей мастерской, а толку ноль.

— Ааа, — стучу кулаком от бессилия и опускаю голову на ладони.

Ужасно чувствовать себя беспомощным, отвратительно. На кой мне сдалось целое королевство, если я не в состоянии вернуть семью. Последними словами себя охота обзывать, да только это не

поможет.

Бросаю косой взгляд на собственное отражение в посуде. Даже в этом кривом зеркале вид

отвратительный. Я практически не сплю и не ем. Тошно ото всего.

— В-ваше величество! — врывается ко мне запыхавшийся стражник — Ваше величество! Там, там

срочно!

— Что такое?! — подскакиваю, едва не опрокидывая стол. — Идем!

Неужели работа Велена наконец принесла плоды. Я уже начал терять надежду.

Но стражник приводит меня не к мастерской мага.

— Что я забыл в темнице? — спрашиваю, потирая переносицу.

— Так Ксандрия вроде как пала, — поясняет парень, — вот же, их король с наследницей. Я думал, вы обрадуетесь, ваше величество, — добавляет стражник озадаченно.

Всматриваюсь внутрь темницы, и впрямь, Киприот с дочуркой.

— Ничего себе, не ожидал, — честно признаюсь. — Вас вообще никто не охраняет?

Только темных магов, специализирующихся на крови, держишь у себя во дворце?

— Они все разбежались, ваше величество, — сообщает стражник. — Наш генерал сейчас у них

порядок наводит.

— УГ; киваю, — дело хорошее — порядок наводить. Киприот, Киприот, что же мне с тобой и

твоими землями делать? Не особо-то они мне были нужны, но раз вынудил.

— я в международный суд жалобу подам! На тебя найдут управу, Генрих, — впервые заговаривает

он. — Один раз нашли, и во второй найдут.

— Только в войны материка они не вмешиваются, они больше по правам человека.

Да и опередил я тебя, оповестил уже и их, и соседей наших. Подробно рассказал о твоем

неподобающем поведении. Только не пойму, чего ты хотел? Я ведь все равно не женился бы на

твоей Гризельде, не в моем она вкусе. Простите, мадмуазель, за прямоту, — отвешиваю шутливый

поклон девице.

— Не женился бы, так трон потерял бы, без наследника-то. А я его себе бы забрал.

Я как раз давно хочу расширить границы, слишком маленькое у меня королевство, еще и теснят со

всех сторон такие, как ты — произносит грозно Киприот, а потом жалобно добавляет — Эту ведь

никто замуж не берет добровольно, уж как я ни старался, все бестолку! Пришлось запрещенной

магией увлечься. О дисциплине в войсках позабыл, распустил половину.

— Отец! Как вы можете обо мне такое говорить?! Я не виновата, что мне досталась ваша ужасная

внешность — справедливо возмущается Гризельда.

— Я прекрасен! — тут же возражает ей Киприот!

Я лишь качаю головой и ухожу. Одно дело сделано, мои люди не подвели. Что делать с Ксандрией

и ее правителем, потом решу. Все неважно, пока Адель не будет рядом. И Роберта тоже. До сих

пор не привыкну, что я отец.

— Ваше величество! — на выходе из подземелья на меня натыкается Велен. — Я починил!

Работает!

— Когда? Как? Давай!

— Буквально только что. Сейчас, наладим связь с Дмитрием, — произносит воодушевленно маг.

Пристально смотрю на него в ожидании чуда.

А Велен тоже сдал. Круги под глазами, бледный, как призрак, волосы потускнели, даже сутулиться

начал.

Но тут он вдруг хватает меня за руку. И я..

— Слышу Я его слышу! — произношу восторженно.

Только то, что следует дальше, значительно гасит нашу радость. Нет, к счастью, все живы и

здоровы, но выбраться с острова действительно никак. Как и забраться.

- Давай, закидывай нас! — чуть ли не рычу на Велена.

— Ваше величество, — на лбу мага проступает испарина, а на виске напряженно бьется жилка, —

вы ведь чувствуете, никак! Не им сюда, не нам туда. И Дмитрий напрягает все силы с той стороны.

К сожалению, чувствую. Маг не врет.

— Ааа! Толку от ваших технологий! — вырываю свою руку и стремительно ухожу прочь.

Иду, не разбирая дороги, пока вдруг не оказываюсь напротив фамильного зала.

Повинуюсь наитию и вхожу. Ненавидящим взглядом осматриваю портреты предков.

Висят здесь в мнимом почете и уважении. Ужасно раздражают, если откровенно.

Отворачиваюсь в сторону генеалогического древа. Сейчас только тут я могу смотреть на Адель и

Роберта, уверен, его портрет уже выткан. Велен не заходил в зал, не до того было, и я здесь не

появлялся эту неделю.

— Еще и дочь?! — громко восклицаю, увидев, что от наших с Адель изображений отходит веточка

не только к Роберту, но и к пока что пустому изображению, на котором указан лишь пол ребенка.

— Да ты издеваешься?! — почему-то кричу на древо, как будто это оно во всем виновато. — Зачем

ты мне это показываешь?

Лучше помогло бы добраться до них! Зачем вообще нужны все эти семейные таинства и чары, если они не способны помочь в спасении семьи?!

Договариваю уже спокойнее и, повинуясь внезапному порыву, дотрагиваюсь кончиками пальцев

до надписи о дочери, и тут происходит странное.

Под моей рукой возникает золотистое свечение, которое постепенно формируется в тоненькую

ниточку с золотыми бусинами. Она вылезает из гобелена и зависает надо мной, словно

предлагает взяться за кончик, что я и делаю.

Мощный рывок буквально сбивает меня с ног пространство крутится с бешеной скоростью, сливаясь в одно цветное пятно, голова кружится, и я уже не понимаю, де верх, а где низ. И также

внезапно, как началось, все заканчивается.

Я ощущаю себя стоящим на коленях на песке. А в моей руке по-прежнему зажата ниточка с

бусинами, которые словно обрываются в воздухе. На всякий случай сжимаю волшебную нитку

посильнее, чувствую, без нее не выбраться из этого места. Я ведь на том самом острове, я

надеюсь?

Верчу головой, бегло осматриваясь, и интуитивно понимаю, оно. Загадочный остров с плавающим

местоположением, из которого не выбраться. Эдакий билет в вечный отпуск в один конец.

Интересно, какой умник додумался соорудить такое? Или это дело рук природы и магии?

Ладно, это все лирика, как мне искать Адель?

Делаю несколько шагов вперед и чувствую максимальное натяжение нити — Серьезно? —

произношу вслух — Такое волшебство мощное произвели, переместившись сюда, а продлить

ниточку никак?

Но ответа я, естественно, не получаю. Ниточка тоже не продлевается. Остается только сидеть на

одном месте и медленно жариться на солнце. Ах, да, можно еще попробовать покричать.

— Аделы Роберт! Аделы — начинаю я, полный энтузиазма, но проходит полчаса, и я выкрикиваю

все тише и все более вяло. — Адель. Роберт, — пока не скатываюсь до едва уловимого

бормотания и проваливаюсь в ненормальную дрему, сморенный местным солнцем и мощным

переходом в пространстве.

Глава 34

РОУ Адель

— Вы слышали? Как будто кто-то зовет мен Роберта.

— спрашиваю, оживившись. — Меня и..

— У вас слуховые галлюцинации на нервной почве, — произносит сочувствующе Оскар. — У меня

тоже такие были, пока мозг окончательно не смирился с вечным заточением на острове.

Плотно сжимаю губы, чтобы промолчать, и продолжаю работу. Мы добываем еду в джунглях.

Оказывается, если знать, что и как трогать, можно неплохо питаться и при этом не рисковать быть

съеденным или укушенным.

Жизнь на острове дается мне очень тяжело, но основная причина совсем не отчаяние, безысходность и прочее, в чем пытается убедить меня Оскар, а он сам. Раздражает до скрежета в

зубах. Слишком педантичный, привыкший жить один, он постоянно поправляет всех нас, чтобы

мы не сделали, что бы ни взяли в его доме. И приходится мириться. Человек вроде как нас спас, приютил.

Остальные нормально реагируют, я же не могу. Я привыкла быть хозяйкой, а не приживалкой. Да

мне даже Генрих выделил зону для личного командования —новый курортно-лечебный

комплекс. Я привыкла гостиницей управлять, следить за порядком, а не ходить на цыпочках перед

каким-то Умбрийским графом только потому, что он считает что все леди представляют собой

нежные покорные цветочки.

Если мы отсюда когда-нибудь выберемся, а я верю, это произойдет камень уже починили, и

Генрих знает, де мы находимся, с удовольствием посмотрю, на ком женится этот напыщенный

индюк Его избранница должна обладать поистине ангельским терпением.

— У мамы нет никаких галлюцинаций, — вступается за меня Роберт, — я тоже слышу.

И зов идет не от магического кольца. Это король, он нас спасет.

— Ага, спасет. Лучше бы вы не надеялись, — качает головой Оскар. — Если они смогли связаться с

вами, это еще ничего не значит.

Черты его лица заостряются, а в глазах застывает нечитаемое выражение. Мне становится жаль

его. Столько лет жил один, преданный родной сестрой, неудивительно, что его характер

претерпел не лучшие изменения.

— Оскар, а давайте поспорим! — во мне просыпается азарт. — Мы все сейчас делаем перерыв и

идем на пляж, если зов нас никуда не приводит, то я перерабатываю весь древесный сок

самостоятельно. А вы знаете, как мне не нравятся все домашне-заготовительные дела.

— Адель, вам лишь бы сделать перерыв, — граф качает головой.

— Вы ничего не теряете, — обрываю его. — Все равно назначили бы отдых через семнадцать

минут. Я немного успела изучить вашу педантичную натуру.

Часы Оскара не сломались за пять лет ему не пришлось ориентироваться по солнцу, учитывая, что

то минуты не покажет.

— Я теряю семнадцать минут, — тут же возражает Оскар. — Но да ладно. Что получите вы в случае

выигрыша?

— Вы пригласите меня и мою семью на вашу свадьбу, — отвечаю моментально и добавляю, не

сдерживавшись. — Уж простите, но очень хочется посмотреть на ту святую женщину, что выйдет