король (не) желает жениться

Король (не) желает жениться, или фиктивная семья для монарха

Глава 1

– Госпожа, там прибыли гости, требуют их впустить, – в комнату вбегает моя помощница.

– Розалинда, ты помнишь мой приказ? – не отрываясь от вышивки, спрашиваю ее.

– Да, но, госпожа, – опять начинает она.

– Ты знаешь, что у моего сына завтра именины? Пять лет исполняется, первая важная дата, –

перебиваю помощницу.

– Конечно, госпожа, мы все ждем, когда сможем поздравить Роберта, но…

– И ты слышала с утра, что я просила не беспокоить меня сегодня, так как мне нужно успеть

закончить подарок?

– Слышала, – уже чуть не плачет Розалинда. – А также я помню, что ровно на неделю в году мы не

принимаем посетителей. Празднуем ваши с сыном именины и отдыхаем.

– Тогда что ты забыла в моих покоях? – поднимаю–таки взор на помощницу.

В этот раз я не успела, как следует подготовиться к нашим с Робертом дням рождения, разница

которых ровно два дня. И я крайне раздражена по этому поводу.

– Простите, госпожа. Но там не обычные гости, там сам король! – на последнем слове Розалинда

трагично заламывает руки.

– Наш король? Киприот? – спрашиваю удивленно. – Что он здесь забыл? Его дочурка не жалует

провинцию, предпочитая обитать в теплых краях.

– Нет, – качает головой помощница, – не наш. Там…

Но ей не удается договорить, в мои покои вламывается…

– Генрих! Моя дорогая, к тебе пожаловал Генрих! Король Ардории к вашим услугам, –

заканчивает он и насмешливо кланяется.

Страх мгновенно пронзает мое тело, руки трясутся, а пальцы не слушаются. Откладываю вышивку, заставляю себя выпрямиться и взглянуть Генриху в глаза.

– Чем обязана? – никогда раньше перед ним не лебезила и не собираюсь сейчас начинать. –

Розалинда, ты свободна.

Отпускаю, едва держащуюся на ногах, девушку. Нервишки у нее ни к черту.

– Как это чем, Адель? Как это чем? – всплескивает руками Генрих, проходит внутрь комнаты и по–

хозяйски присаживается на мою кровать. – Остановиться у тебя хочу. Ведь здесь самый лучший

гостиничный комплекс во всей Ксандрии! Ах, и как я без него жил, – он проводит рукой по моей

постели. Моей! Постели! – Сколько времени прошло с нашей встречи? Пять лет? Шесть?

– Без трех месяцев шесть, – отвечаю напряженно. – И ты ведешь себя неприлично. Не лапай мое

покрывало.

– Фу, какая ты грубая, – кривится Генрих. – И брось, мы оба знаем, что в Ксандрии нравы куда

более свободные, чем в Ардории. Эх.

– Если ты за этим приехал, то пошел вон, – поднимаюсь на ноги, по–прежнему держа в руках

большую иглу.

– Но–но–но! Адель, где твои манеры? Я все–таки король, – показывает на себя Генрих, изображая

возмущение. – Но так и быть, тебе готов простить грубость. В память о нашем близком общении.

– Одна случайная ночь ничего не значит.

Говорю, а сама думаю, что наша очень даже значила. Но только для меня.

– Как ты можешь говорить такое?! – Генрих снова всплескивает руками. – Это была одна из

лучших ночей в моей жизни! Я ведь собирался тебе наутро предложение руки и сердца делать!

– Да? – выгибаю бровь. – Чего ж не сделал?

Скрещиваю руки на груди.

В Ксандрии никто и слова не скажет девушке, если она не сохранит целомудрие до свадьбы.

Даже герцогине.

Правда, с заключением брака могут возникнуть сложности. Если брак будет не с тем, кто нарушил

целомудрие.

– Так я ж не знал тогда, что ты высокородная особа! Думал, простолюдинка, – пожимает плечами

Генрих.

– И потому оставил мешочек с золотом вместо кольца, – усмехаюсь.

– Обиделась? – впервые на лице короля мелькает тень раскаяния.

– Да нет, не особо, – отвечаю, практически не лукавя. – На твое золото мы доделали банный

комплекс. Гостям нравится, и деньги приносит немалые.

– Вот! Я ж за тем и приехал, чтобы отдохнуть. Набраться сил, так сказать. Наслышан о твоем

комплексе. Даже у нас, в Ардории, его многие хвалят.

– И твой визит, конечно, никак не связан с тем, что его величество Киприот отправился к тебе с

визитом? Подожди, дай вспомнить цель поездки, – постукиваю пальцем по подбородку. –Ах да, кажется, чтобы свою дочку Гризельду сосватать? – подозрительно прищуриваюсь.

– Абсолютно нет! – Генрих кладет руку себе на грудь. – Они сами по себе, а я сам по себе.

– Да, конечно, – киваю, – я так и думала.

Слухи о том, что король Ардории в срочном порядке подыскивает себе жену, разнеслись по всем

окрестным королевствам. Киприот сразу захотел сбагрить свою дочурку. Только, видимо, жених

не слишком жалует невесту.

– Адель, что ты такая колючка? К тебе дорогие клиенты приехали! А ты не пускаешь. Видел я, комплекс пустует!

– Это потому, что мы закрыты. Каждый год в это время у меня и моих работников отпуск.

Равнодушно отвечаю.

Почему–то совсем не к месту вспоминается женская колонка в местной газете. Ее автор нелестно

высказался о внешних данных принцессы Ксандрии.

Также он напомнил высокородным аристократкам, что у них есть все шансы заполучить Генриха

себе. Ведь только в нашем королевстве нет строгой брачной морали, и жених за тридцать никого

не смущает. Тем более, если это король.

Нет, я не хочу за него замуж. Я вообще туда не хочу. Но мысль о том, что было бы, если бы

окрестные кумушки прознали, кто у меня в гостях, раздражает.

Словно я ревную?

– Адель, так это ж замечательно! – весело говорит Генрих, вырывая меня из мыслей. – Вместе и

отдохнем. Показывай, где я могу расположиться? Или не будем играть в недотрог, и я сразу

останусь в твоей кроватке?

При этом король похабно подмигивает, что так и хочется его ударить. Но следом он неожиданно

искренне улыбается, являя миру и мне свои обворожительные ямочки на щеках. И я понимаю, почему не устояла тогда, почти шесть лет назад.

Как бы там ни было…

– Извини, но тебе со свитой лучше поискать другую гостиницу для пряток от Киприота, –

произношу уверенным, хоть и грустным голосом.

Мысли об охотницах за рукой и сердцем Генриха почему–то снова печалят.

Он не успевает что–то ответить, как дверь в мои покои открывается, и вбегает…

– Мама! К нам в сад заползло целое семейство больших улиток! Скорее идем, ты должна это

увидеть! – радостно кричит Роберт.

Я испуганно застываю, переводя взгляд с сына на Генриха.

Черт. Только слепой не увидит столь очевидной схожести между ними. Роберт мало что

унаследовал от темноволосой меня.

– Мама? – удивленно переспрашивает король. – Это твой ребенок?

– Д–да, – киваю, слегка заикаясь. А потом добавляю более твердо. – Имею право!

– А мужа нет, – бормочет сам себе под нос Генрих. – Так–так, интересно. Сколько мальчику лет?

– Завтра мои именины, сэр. Мне исполнится пять лет. А что вы делаете в покоях моей матери? –

Роберт моментально включает режим защитника.

Он у меня настоящий юный джентльмен.

– Пять лет? – восклицает Генрих, не обращая внимания на вопрос сына. – Это же, это же.

Он замолкает, не в состоянии подобрать слова.

А я зажмуриваюсь. Сейчас Генрих посчитает, сейчас он все поймет. И тогда мне не жить.

Внутренне сжимаюсь, готовясь к самому худшему. Оправдываться не буду, все равно Генрих не

оценит. Мне бы понять, не сможет ли он отобрать сына?

Я совсем слаба в знании законов. Слышала только о небывалом прецеденте с жалобой на

Генриха в международный суд по правам человека.

Им удалось. Но это не значит, что удастся всем. И, ключевое, жалующиеся находились не в одном

королевстве с Генрихом.

У меня же он фактически в гостях. Куда я убегу?

И потом, даже если закон будет на моей стороне, что мешает отцу выкрасть ребенка? В Ардории

я никто, там правит балом Генрих.

– Это же замечательно! – хлопает вдруг в ладоши король. – Отличный возраст, мой любимый, я

бы сказал.

– Э, д–да? – спрашиваю, заикаясь. – Ты уверен?

С чего бы так радоваться?

– Абсолютно, – кивает Генрих. – Идем, юный герцог, покажешь мне улиток.

Он кладет руку на плечо Роберта и тянет его в коридор.

– Подожди! Куда ты уводишь моего сына?! – спрашиваю испуганно.

– В сад, улиток смотреть. Можешь пойти с нами, – отвечает Генрих, бросая на меня взгляд

свысока.

Только свяжись с монархами, чуть что с грязью смешивают.

– Конечно, я пойду! – всплескиваю руками. – Вообще–то, это ты у меня в гостях!

– Да–да, – пренебрежительно отвечает король и идет дальше.

Роберт растерянно оглядывается назад, но мне остается лишь ободряюще кивнуть. Как бы там ни

было, любому монарху не следует сильно дерзить. Да и мое нежелание оставлять с ним сына, может вызвать кучу вопросов.

Генрих, кажется, так и не сложил два и два.

Неудивительно, я бы тоже не запомнила дату нашей ночи, если бы не последствия. Хотя нет, запомнила бы. Мой «безрассудный» поступок позволил избежать навязанный брак и удержать на

плаву гостиницу.

Торопливо следую за Генрихом и Робертом и автоматически отмечаю, что даже со спины они

невероятно похожи. Та же походка, те же торчащие волоски на затылке.

Но, возможно, королю и моему сыну достаются неумелые цирюльники.

Ах, какой он все–таки странный. Я ведь упомянула, сколько прошло времени с момента нашей

последней встречи. А он все равно ничего не понял. Уже даже немного обидно.

– Вот, сэр, улитки, – вежливо произносит Роберт, вырывая меня из собственных мыслей.

– Чудесное семейство, – Генрих проявляет неподдельный интерес. С удивлением выгибаю бровь.

Что это? Искусная игра? Но зачем? – Ты им дал имена?

– Нет, сэр. Полагаете, надо?

– Обязательно! Как же иначе.

Уже не силюсь что–либо понять, оглядываю сад по периметру. Моя прислуга вместе со свитой

короля отчаянно делает вид, что занимается своими делами. Словно они не ловят каждое

сказанное слово.

– Я подумаю, как их назвать, сэр. Ведь, как корабль назовешь, так он и поплывет. Даже если это

всего лишь улитки, – говорит мой Роберт.

– Очень глубокомысленно, молодой человек. Ты позволишь? Нам с твоей мамой нужно обсудить

кое–что наедине.

– Конечно, – сын вежливо кланяется. – Кстати, приглашаю вас на мои именины. Мама говорит, никогда не рано заводить полезные знакомства.

Ох. Сказала на свою голову.

– Мудрая она у тебя, – улыбается Генрих. – Я с удовольствием посещу праздник.

– Кхм, ваше величество, идемте? Обсудим? –киваю в сторону.

Будет он порядки устанавливать на моих владениях. Ха!

Быстрым шагом увожу короля обратно в дом, не представляя, куда податься. Люблю своих слуг, но они ужасно любопытные.

– И снова в твои покои, Адель? Право, могла просто попросить, – усмехается Генрих.

Закрываю дверь, не обращая внимание на его слова.

– Я против того, чтобы ты остался. Я привыкла праздновать день рождение уединенно, – говорю

прямо.

– Это все трогательно. Но я у меня к тебе деловое предложение, – перебивает король. –

Возможно, ты не в курсе, но твой сын способен отсрочить мою обязательную женитьбу на пару

лет.

– Что? Каким образом? – совсем не понимаю, куда клонит Генрих.

– Простым. Видишь ли, монарху позволено жениться на девушке с ребенком по большой любви.

Да–да, фантастика, но древний закон позволяет.

– Но ведь придется признать бастарда? – пытаюсь нащупать разумную нить.

– Почти, – Генрих кивает. – Признание длится ровно до семи лет, а там проверка, может ли

ребенок считаться наследником короля. Затем неминуемо расставание, но у меня будет впереди

целых два года на поиски той самой.

– Прости, что? Я словно пропустила половину слов.

– Да ничего ты не пропустила. Говорю, побудешь с Робертом моей фиктивной семьей, пока я не

найду свою любовь. Два года есть до того, как твоего сына признают недостойным моей фамилии.

– Что? – часто моргаю, не в силах вымолвить ни слова. Он в конец обнаглел? – Почему

недостойным?

Тьфу ты, мне бы замолчать. Но я сама снова и снова навожу на очевидное.

– Милая, – заговаривает Генрих снисходительным тоном, – случаи, когда короли Ардории могли

зачать наследника, будучи не в браке и без благословления магии, можно по пальцам

пересчитать. Да и то, там была идеальная совместимость, любовь, как гласят легенды.

– Что? – снова глупо переспрашиваю.

– Извини, ты супер. Но у нас явно не было любви. Мы впервые увидели друг друга в ту ночь! Я

даже не знал, что ты герцогиня. Не расстраивайся, я не осуждаю, что ты вскоре после меня с кем–

то зачала сынишку. Он милый мальчуган. И воспитан хорошо.

И тут до меня доходит, что Генрих умеет–таки считать.

– Гхм, – прочищаю горло в замешательстве.

– Да все нормально, постараемся не довести до момента церемонии признания, – Генрих машет

рукой. – Главное, Киприот отстанет со своей Гризельдой. Я надеюсь. И еще куча прилипал

отпадет.

И тут до меня, наконец, доходит, куда он клонит.

– Нет! – отвечаю твердо. – Ищи другую дурочку с ребенком.

Генрих прищуривается и перекрещивает руки на груди. Что–то меняется в самом воздухе. И

король больше не излучает дружелюбие. Теперь я чувствую от него холод и презрение.

– Я уже нашел подходящую.

– Очень мило! И какие рычаги воздействия? Ты не прикроешь мою гостиницу, не ты на этой

территории монарх, – внутри меня все кипит от возмущения. – Разве что попросишь Киприота

свадебный подарок дочурке на свадьбу сделать!

– Нет, обойдемся без них. Кое–что в моих силах. В любом королевстве, – Генрих берет меня за

подбородок, заставляя смотреть в его глаза. – Ты жить хочешь?

– Что? В смысле? – часто моргаю и пытаюсь дернуть головой, но Генрих не дает. – Естественно, хочу. Что за вопросы такие.

– Вот и замечательно, – он, наконец, отпускает и делает шаг назад. – Мне нужна фиктивная семья, чтобы остаться на троне. А тебе нужна жизнь. Ведь я и казнить могу.

– Н–нет, ты не можешь всерьез, – произношу пораженная. – Ведь ты не такой.

Последняя фраза звучит откровенно жалко. В самом деле, откуда мне знать, какой Генрих

человек? По газетным заголовкам правильное мнение не составить.

Даже лучшие из нас могут переступить черту ради блага ближнего. Или целого народа.

Черт. Что за чушь рождается в моей голове? Генрих явно беспокоится исключительно о себе.

Можно, конечно, списать на заботу об Ардории. Не будет законного правителя, может начаться

гражданская война. Но я уверена, он не об этом думает.

– Да, милая? – монарх снова подходит близко и склоняется надо мной. – Ты в этом так уверена?

Или, может, думаешь, что на меня написали жалобу за то, что я не отправил подарки детишкам на

осенний праздник урожая?

Он ухмыляется, обнажая белоснежные зубы.

А я снова пялюсь на его ямочки на щеках. Как можно быть одновременно таким красивым и

бессердечным.

Встряхиваю головой, прогоняя ненужные мысли.

– Но и не за убийство, – произношу твердо. – Тебе меня не запугать.

Главное, вести себя уверенно. Что там на самом деле внутри – дело десятое. Это я усвоила еще

шесть лет назад.

– Милая, какие запугивания? Я король, и да, я вправе казнить преступников. Такое случается.

Дерзкие девчонки вроде тебя, нарушившие по меньшей мере дюжину правил и законов, тоже

подойдут, – Генрих отворачивается от меня и уходит, оставляя в одиночестве.

Блефует или нет? Вот в чем вопрос.

И ведь вряд ли пойдет искать другую подходящую кандидатуру на роль невесты с ребенком. Это

же надо подобрать одинокую, достаточно высокородную, да еще и с дитем до семи лет. Причем, мальчиком.

А потом суметь отвязаться от нее.

Не удивлюсь, если я единственная, кто не претендует на столь «выгодный» брак. При всех

царящих здесь свободах для женщин, бизнес и финансовая самостоятельность привлекают

немногих.

Ладно, вернемся к нашим баранам. Вернее, к одному определенному венценосному барану.

Если я откажусь, Генрих действительно способен на многое. Я не знаю, как далеко он зайдет.

Ему ничего не стоит заявить Киприоту, что я, подданная Ксандрии, оскорбила короля союзного

королевства. Киприоту и без свадебных планов не было бы до меня никакого дела, а сейчас он

точно сделает все, чтобы Генрих улыбался.

Он, не я.

Судьба женщины лишь в ее руках. Если она счастливо избежала замужества, как я.

Что ж, не иначе завидующие кукушки–соседки напророчили мне неприятности своими злыми

языками. Нужно было быть с ними милее и дать–таки скидку в банный комплекс.

Как ни крути, но рисковать собой я не могу. На кону благополучие Роберта. Не будет меня, родня

быстренько встанет в очередь за опекой над мальчиком.

Естественно, никого из них не будет интересовать судьба ребенка, стервятникам только

раскрученный бизнес подавай.

Значит, выхода нет. Нужно соглашаться на предложение Генриха.

Да, только если он узнает, что Роберт его сын, то меня ждет та же казнь. Еще бы, скрывала

столько времени готового наследника.

Не будет мне прощения, и неважно, какими мотивами я руководствовалась.

Пока что спасает лишь непоколебимая вера Генриха в особенности королевского размножения.

Тьфу ты, звучит так, словно я о собаках рассуждаю.

Но кто ж знал, что у нас с Генрихом столь сильная совместимость. Я точно не планировала

беременеть сразу после расставания с невинностью.

Зато был лишний повод для родни отстать с браком. Чужие дети мало кому нужны.

А король, что король? Пока он уверен, что Роберт не его сын, я буду жить. Остается лишь

поддерживать эту легенду.

Приняв решение, поспешно выбегаю из покоев.

– Генрих! Генрих, я, – пытаюсь отдышаться, – я согласна. Но ты должен защитить мой бизнес от

Киприота! Наверняка он обидится, когда поймет, кто занял место его дочурки.

Король на миг задумывается, а потом кивает.

– Есть у меня пара мыслей, все будет в порядке, милая.

Он улыбается по–хулигански и прижимает меня к себе за талию. Не успеваю возмутиться, ведь

мы не одни, кругом слуги и его свита. А Генрих уже накрывает мои губы своими.

Как будто действительно между нами любовь. Как будто искра настолько сильна, чтобы взять

меня в жены. Как будто планируется совсем не фиктивный брак.

Хм, не заиграться бы.

Глава 2

– Госпожа, мне стоит распорядиться о дополнительном количестве еды на празднества?

– Ауч! – укололась–таки. Отшвыриваю вышивку, поворачиваюсь к Розалинде и раздраженно

кричу. – А как ты думаешь? – глубокий вдох–выдох. – Извини. Ты не виновата, – виноват кое–кто

другой. –Но, Рози, ты помнишь, в чем заключается твоя должность?

– Быть в–вашей помощницей, госпожа, – испуганно отвечает Розалинда.

– Да! Именно! – всплескиваю руками. – Так помогай, милая, а не мешай. Думаю, самой не сложно

догадаться, сколько понадобится еды, если у нас гости. Спасибо, делегация Генриха маленькая, всего семь человек.

Семь раздражающих человек. И восьмой, их лидер, наиболее досаждающий из всех.

Но свои мысли, я, естественно, оставляю при себе. Я заключила устную сделку и должна вести

себя соответствующе. Меня внутренне передергивает от осознания, что впереди, возможно, два

года жизни во лжи. Жизни, где я себе не принадлежу.

Так, стоп. Самое главное – мой мальчик. Ради него я справлюсь. Если что, сама найду Генриху

любовь всей его жизни.

Приворотное зелье научусь варить, в конце концов. Не думаю, что это слишком сложная задача.

Говорят, в нашем роду когда–то были маги. Но со временем искра затухла.

– Ясно, я поняла вас, – кланяется Розалинда, – извините за беспокойство.

Прислуга, должно быть, вовсю гадает, что у нас делает король Ардории. Да еще и почему–то

прилюдно целует их госпожу. Чувствую себя необычайно грязной.

Снова беру в руки вышивку и решаю ее оставить, как есть. Видимо, в этом году судьба картине

быть незаконченной. Можно лишь догадываться, что будет в продолжении.

Как символично.

Подхожу к окну. Там, в саду, Генрих и Роберт. Что примечательно, король играет с мальчиком, а

не занимается своими делами.

Но меня этим не пронять.

Вскоре приходит время ужина. Мы с немногочисленными служащими, остающимися со мной на

отпускную неделю, всегда едим по вечерам вместе. Я не собираюсь менять привычки из–за

короля.

– Кхе, кхе, – привлекаю внимание, выйдя на улицу, – мальчики, вы идете?

– Да, мама, – отзывается Роберт и подбегает ко мне. – С его величеством так интересно играть! Он

столько всего забавного придумывает!

– Даже не сомневалась, – коротко отвечаю.

Сам Генрих лишь выгибает бровь на мой фамильярный тон, потом усмехается сам себе и

подходит к нам.

– Что ж, идем, милая. Решила сразу раскрыться, да? Похвально, – он качает головой. – Правда, я

думал, что в семью поиграем чуть позже. Но да ладно.

– Ты прилюдно поцеловал меня! – произношу сквозь зубы. Тихо, чтобы Роберт, идущий впереди, не услышал. – Я не собираюсь выглядеть грязной девкой в глазах своих слуг и твоих

сопровождающих.

– Да? Не думал, что тебя так заденет невинный поцелуй. Прости, – Генрих изображает на лице

фальшивое раскаяние. – Но не волнуйся, я все исправлю!

Договаривает и вдруг обгоняет меня.

– Стой! Ты что задумал?! – кричу ему вдогонку.

– Мама, вы в салочки играете? – спрашивает Роберт.

– Практически, солнышко, – обреченно киваю и бегу за Генрихом.

– Здорово! Я с вами! – радостно восклицает сын.

Оборачиваюсь на него, продолжая перебирать ногами, и, конечно, врезаюсь в Генриха.

– Ой, прости, – произношу виновато и краснею.

Еще решит, что я клеюсь к нему. Такой может.

– Это что? – вместо этого прилетает недовольный вопрос.

– Ты о чем? – не сразу понимаю. Заглядываю за спину монарха и мгновенно догадываюсь, что

ему не понравилось. – А, ты про то, что все сидят, не едят? Так по этикету положено, нужно

дождаться нас, а потом ужинать.

Делаю максимально невинные глаза.

– Хм, ладно. Я рассчитывал на вечер втроем. Хотел мягко преподнести информацию твоему сыну, но раз ты настаиваешь, – договаривает Генрих и шагает в столовую. – Приветствую, господа.

В ужасе зажмуриваюсь. Огромное желание дать самой себе оплеуху.

Что за дурочка?!

Не хотела выглядеть распутной перед прислугой, а о реакции ребенка не подумала. И все из–за

дурацкого желания не уединяться лишний раз с Генрихом. Даже за ужином.

– Ваше величество, мы не хотели, честное слово, – тут же вскакивает вся свита короля. – Они

настояли.

– Ничего, Джим, все нормально, – улыбается Генрих, обводя их кровожадным взглядом. – Я как

раз хотел сделать объявление.

– Малыш, – присаживаюсь на корточки и прижимаю сына к себе, – ты, главное, помни. Мамочка

любит тебя, какими бы странными не казались мои поступки!

Что–то еще сказать не успеваю.

– Адель, иди ко мне, – оборачивается на нас Генрих, – и Роберта веди.

– Да? – подхожу. Приклеиваю на лицо искусственную улыбку.

Ох, из–за эмоций я совсем не мыслила стратегически. Хорошо сидеть, обсуждать дела за ужином

с работниками. Но не ситуацию с Генрихом.

– Мы с вашей замечательной хозяйкой любим друг друга. Жить не можем вдали, – король

прижимает руку к сердцу. – И потому женимся.

Наступает неловкое молчание.

Что ж, мне стоит привыкнуть к такой реакции публики. Потренирую свои нервы перед

представлением Ардорскому высшему обществу.

– А я знала! – вдруг подает голос Розалинда. И все, как по команде, поворачиваются к ней. – Ведь

Роберт – вылитый вы, ваше величество! Я так рада, что у этой истории счастливое завершение.

Под конец фразы Рози всхлипывает и вытирает набежавшую слезу.

А я стою, словно оглушенная кувалдой, не в силах взглянуть на Генриха. Кажется, счастливое

завершение будет у всех, кроме меня.

Глава 3

– Хм, – произносит Генрих, – у нас с Адель вроде ничего не заканчивалось.

Вопросительно выгибаю бровь. Это он сейчас всерьез? Мы с ним слышали одно и то же?

Счастье Розалинды в том, что она с остальными обязанностями хорошо справляется, а то бы мы

сегодня же расстались. Но лекцию о пользе молчания я ей обязательно прочту.

– Т–ты полагаешь? – вслух произношу, естественно, другое.

– Конечно! – воодушевленно восклицает монарх. А потом обращается к Розалинде. – Нет, Роберт

не мой сын. Это невозможно. Ваша госпожа светлый и чистый человек! Я не опорочу ее имя, и

потому женюсь и принимаю Роберта! Раз его отец не удосужился поступить по совести.

Гхм. С трудом подавляю приступ смеха. Ведь Генрих сейчас обвиняет самого себя.

Да и женитьба у нас временная планируется, исключительно для отвода глаз.

– Мама, о чем говорит король? – тихо спрашивает Роберт.

А вот и то, чего я боялась. Никто не думает, что пять лет – это не год и не два. Ребенок не только

слышит, но и понимает.

– Малыш, я после ужина тебе все объясню, хорошо? – отвечаю с милой улыбкой.

– Ладно, – Роберт пожимает плечами.

Благо, характер у него приятный, не как у его папеньки.

– Может, поужинаем? Мы обычно этим занимаемся, а не праздно болтаем, – говорю

раздраженно и подхожу к столу.

Генрих опережает и отодвигает мне стул. В глазах присутствующих девушек читается немое

восхищение. И ведь ничего особенного не сделал.

Чертов позер.

– Роберт, залезай рядом с мамой, а я с другой стороны расположусь, – доброжелательно

произносит Генрих.

Весь такой обходительный, аж тошно.

– Розалинда! – громко рявкаю. – Доложи, что у нас по подготовке ко дню рождения юного

герцога!

Девушка испуганно вздрагивает. Но мне все равно. Если выдастся возможность, все–таки займусь

поиском ее замены.

Хотя новички опасны тем, что не знаешь, чего от них ожидать.

– В–все хорошо, ваша светлость, – мямлит Рози, – как раз перед ужином проверила выполнение

всех тридцати четырех пунктов вашего списка.

– Ладно, – киваю, – можешь поесть.

Через несколько минут все приступают к трапезе. Генрих молча ужинает, и окружающие

расслабляются.

Я же думаю только о том, чтобы поскорее закончить с едой. Пока король здесь, будем питаться

отдельно от прислуги. Мое доброе имя он спас, умница. Но больше неловкость терпеть не хочу.

Была б моя воля, я б Генриха заперла в отдельных покоях и никуда не выпускала бы.

– Госпожа, – заговаривает садовник, опасливо косясь на монарха, – я обработал удобрением

кусты, увидите, они зацветут как раз к вашему дню рождения! Не верьте, что не сезон. Я с ними

договорился, и они меня послушали.

– Спасибо, Влас, – мягко улыбаюсь, – ты меня балуешь.

– Все для вас, ваша светлость, – он покрывается смущенным румянцем и опускает глаза в тарелку.

Искренне люблю садовника. Не как мужчину, а как человека. У него врожденное уродство и

серьезная травма головы. Но физические недостатки не мешают излучать добро.

Он даже издевавшихся над ним односельчан всегда провожал улыбкой и благожелательным

напутствием. Однажды я проезжала мимо и увидела, как дети в него кидают камни, а взрослые

смеются. С тех пор Влас работает у меня.

Реакция окружающих на его недостатки служит прекрасным людским индикатором. Да и с

растениями он творит чудеса.

– Скажи, Влас, а ты случайно не с севера? – спрашивает Генрих.

Настороженно кошусь на него. Вроде просто вопрос задает, не издевательства ради. И на лице

нет отвращения. Будем считать, король проверку прошел.

– Н–нет, в–ваше в–величество, – садовник всегда заикается, когда нервничает.

– Ладно, – пожимает плечами Генрих. – Знавал я мага–кудесника с похожим именем. У него еще

друг был. А впрочем, не будем о них.

– Влас лучше всякого мага! У него природный талант. Вот увидите, розы зацветут, хотя еще

слишком рано, – произношу я с жаром.

Генрих одаривает меня нечитаемым взглядом, но ничего не говорит. Я тоже предпочитаю дальше

молчать, как и остальные за столом.

Чувства привычных семейных посиделок больше нет. Генрих со свитой лишние. Или мы для них

лишние. Слишком он высокая персона, чтобы влиться в наш коллектив.

И терпеть мне его еще долго. Нет, точно нужно самой искать королевскую избранницу.

Встаю из–за стола. Присутствующие мужчины во главе с королем тут же вскакивают следом.

– Спасибо за компанию, было вкусно. Роберт, Генрих, не проводите меня?

– Да, мама.

– Конечно, милая.

Отлично. Оставшиеся смогут вдоволь обсудить господ.

Заходим втроем в мои покои. Я все не могу подобрать правильные слова, а ведь сыну нужно что–

то объяснить. Я обещала.

– Роберт, присядь, пожалуйста, – просит его Генрих. – Ты, должно быть, удивлен. Вы с мамой

были одни, а теперь, откуда ни возьмись, появляюсь я, – мальчик осторожно кивает. – Понимаю

твои чувства. Но поверь, я вам не сделаю ничего плохого. Наоборот, буду заботиться, пока мы

будем вместе. Ты не против?

– Нет, ты хороший, – качает головой Роберт. – Только предупреди, когда будешь уходить. Мама

ругается, если съезжают, не заплатив. Потом–то она их все равно догоняет, но осадок остается.

– А–хах, договорились! – отвечает ему король. – А теперь найдешь сам свою няню? Нам с твоей

мамой нужно поговорить.

– Да, – Роберт спрыгивает на пол, – добрых снов.

– И тебе, малыш, – провожаю его взглядом.

– Ты прекрасная мама. И человек хороший, – говорит вдруг Генрих.

– Полагаешь? Иногда мне кажется, что не очень. И кстати, спасибо, что сам все объяснил Роберту.

Тебе, вон, правду так и не удосужилась рассказать. Слишком глубоко увязла в собственной лжи.

Значит, не такая я хорошая.

– Пожалуйста. И тебе кажется, – Генрих подходит вплотную ко мне и проводит пальцем по

щеке. – Вот что ты такого сделала? И кстати, я еще кое–что сделаю для вас с Робертом, раз вы мне

помогаете. Я найду того мерзавца, что вас бросил, и заставлю держать ответ.

Хочется завыть в голос. Я обречена, как и любой лжец, утаивший правду.

Глава 4

Наконец, наступает новый день. День рождение главного мужчины моей жизни, Роберта.

В первые утренние мгновения я даже забываю обо всем том кошмаре, что вчера принесли

нежданные гости. Но потом, конечно, мозг безжалостно напоминает о новой реальности.

– Я – невеста короля. Родственнички не поверили бы, – произношу вслух, глядя в зеркало.

Да я и сама бы не поверила. Особенно после того, как пять с половиной лет назад пыталась

попасть к нему на прием. Ведь не такая я в сущности и стерва, чтобы не сообщить отцу о

беременности.

Но, ожидаемо, аудиенцию мне не предоставили.

Я тогда еще не вступила в герцогский титул. Бывший жених и родные всячески пытались

оспорить, что я имею на него право. Как и на гостиницу.

А я была беременна, эмоционально истощена и просто напугана. Все–таки гормоны существуют.

Такой слабой я себя никогда раньше не ощущала.

Голова плохо соображала, постоянно все забывала. В общем, тяжело было сражаться за свое, будучи отекшим пузатиком. И я решилась на отчаянный шаг – отправилась в Ардорию.

Благо, мы с ней граничим, долгие дороги были в то время не для меня.

Генрих посещал гостиницу инкогнито, как и я изображала служанку, а не без пяти минут

единоличную хозяйку. Но я–то его узнала, прекрасно понимала, с кем ложусь в постель. Так что

проблем с идентификацией и поиском отца ребенка не возникло.

Я не собиралась предъявлять права на Генриха или еще что–то, я лишь хотела помощи в борьбе с

родственниками. О том, что король вправе забрать ребенка я не думала, позабыла.

Но, к счастью, меня не пустили на разговор с ним. И в целом отнеслись довольно прохладно, как к

досаждающей простолюдинке.

– Уважаемая, ваш ребенок физически не может быть от короля! – увещевал меня один из его

прихвостней. – Над вами пошутили, представившись правителем Ардории! Мне очень жаль.

Ни черта ему не было жаль.

Я вернулась домой без внешней помощи. Но зато вся эта постыдная ситуация пробудила мой

внутренний стержень. Бывший жених и родственники были посланы далеко и подальше. Законы

Ксандрии были на моей стороне.

Почему я потом не сообщила Генриху о пополнении? Когда стала герцогиней? Тому несколько

причин.

Обида. Упущенный момент. И самая главная – осознание, что мой сын – это сокровище, которое я

ни за что и никому не отдам.

И спустя пять лет меч все–таки вознесен над моей головой. Генрих вправе забрать Роберта, а

меня пустить на корм рыбам. Говорят, у него есть пруд с пираньями где–то во внутреннем

дворике дворца.

И наши либеральные законы не помогут. Даже Киприот никак не повлияет на ситуацию. Ведь я

скрыла наследника.

Было бы проще, если бы родилась девочка.

Ладно, хватит прятаться в своих покоях, нужно идти смело в новую реальность. Я пока не купаюсь

с пираньями, а, значит, не все потеряно.

– Доброе утро, Адель. Прекрасно выглядишь.

– Ой, прости. Доброе, – я врезаюсь в Генриха, не подумав, что за поворотом кто–то есть. – Как

спалось?

Раз уж есть гости, стоит быть радушной хозяйкой.

– Не так хорошо, как если бы ты была рядом, но все же неплохо, – улыбается король.

И снова эти его ямочки, послужившие отправной точкой нашего первого сближения.

Качаю головой, но ничего не отвечаю.

Нас ждет праздничный завтрак в саду. И многочисленные подарки для именинника.

К счастью, Генрих не торопится возвращаться в родные края. Подозреваю, не хочет столкнуться с

Киприотом. Но мне только на руку.

Дальнейшие действия мы не обсуждали, но не думаю, что мне будет позволено отсиживаться в

своей гостинице ближайшие два года.

– Мальчик мой, – на улице бегает радостный Роберт, – с днем рождения!

Ласково обращаюсь к нему.

Слуги постарались на славу. Двор красиво украшен, на столе любимые вкусности юного

господина. Ребенок счастлив, все его поздравляют и развлекают играми. И я радуюсь картине.

– Молодой человек, можно вас на минуточку, – Генрих подзывает Роберта.

– Да, ваше величество, – мальчик степенно кивает.

Такой важный, а сам едва достиг ростом моей талии.

– Позвольте вручить вам подарок от меня, – король делает сигнал рукой, и во двор вводят пони. –

Ваша мама была бы не рада, если бы я привел большую лошадь, а потому первый друг будет

немножечко поменьше.

– Ого! Спасибо! Это невероятно, – произносит Роберт с выражением абсолютного счастья на лице.

– Все, теперь можно заниматься своими делами. Роберт не отлипнет от твоего подарка несколько

дней точно, – говорю с улыбкой.

– Ты против? Я не угадал? – спрашивает Генрих настороженно.

С удивлением понимаю, что ему как будто не все равно на мое мнение. Может, не такой он и

плохой. Ведь бывает вполне сносным и тактичным, как вчера вечером. Не стал портить мне

настроение шутками о совместной ночи.

Да, намекнул на нее утром. Но все же.

– Нет–нет, чудесный подарок! Правда, спасибо, – говорю искренне.

– Это хорошо, я рад, – Генрих делает шаг ко мне. – У тебя тут крем остался.

Он проводит пальцем по щеке, а потом облизывает его, смотря в мои глаза. По моему телу

проходит разряд тока. Его жест вызывает резонанс в душе.

Вспоминаю вдруг, что после эпизода с Генрихом у меня больше не было отношений с

противоположным полом. Этот факт, не иначе, заставляет отключиться мозг и поступить

абсолютно безрассудно.

– У тебя тоже, – шепчу и целую Генриха в уголок его рта, – вот тут.

– Мама! Мама! Смотри, у меня получается!

Восторженный крик Роберта отрезвляет.

Вздрагиваю и делают шаг в сторону от Генриха. Ровно на столько, чтобы свежий воздух прочистил

мою голову. Слишком притягательный парфюм короля помогает разуму отключиться, и я творю, не пойми что.

– Здорово, мой хороший! Ты такой умница! – произношу ласково, чуть охрипшим голосом.

Наверное, стоило вести не столь замкнутый образ жизни. Непорядок, что один единственный

мужчина настолько выбивает меня из колеи.

Постояльцы не в счет. Если кто и пытался ко мне приставать, так мои стражники их быстро

приводили в чувство. Но на Генриха и не натравишь.

В итоге оставшийся день мне приходится защищать себя самостоятельно. А именно, бегать от

короля. Учитывая, что он у меня в гостях и заняться ему в общем–то нечем, кроме как

присутствовать на празднике Роберта, миссия превращается в крайне сложную.

Но каким–то чудом мне все же это удается.

И вот, пожелав сыну доброй ночи, занимаюсь делами гостиницы. Столько всего нужно

продумать. Разговоры – ими мы должны быть заняты с Генрихом. А не обменом любезностями и

не только.

Составляю план затрат на ближайшее время, если вдруг уеду. И параллельно думаю, что может

спасти мой бизнес от Киприота. Я верю в обещание защиты от Генриха. Но, боюсь, он совсем не

задумывается, как это сделать по уму.

Ведь мне нужно будет и после авантюры как–то жить. Если меня не скормят рыбам.

Но тут раздается стук в дверь, и практически сразу входит Генрих.

– Адель, я знаю, почему ты избегаешь меня целый день.

Качаю головой, я–то думала, что закрылась. Но выставлять его будет невежливо. И, может, о

насущном поговорим.

– Тебе кажется. Мы вместе поздравляли Роберта, если забыл, – произношу равнодушно.

Не встаю, продолжаю сидеть за столом и делать вид, что очень занята бухгалтерской книгой.

Что–то непонятное происходит, когда мы с королем стоим слишком близко. Не знаю, как

объяснить. Химия? Та самая идеальная совместимость, что позволила нам сделать ребенка, вопреки особенностям королевского зачатия?

Разницы, как назвать – нет. Все одно и приводит к тому, что я окажусь брошенной влюбленной

дурочкой.

Слишком небезопасно.

В физиологии мужчин и редких девушек заложено с легкостью разграничивать физическое и

духовное. Я же из тех женщин, что не могут так.

Одно дело случайная ночь, и совсем другое спектакль, длящийся долгое время.

– Да, и именно после вручения подарков ты начала бегать от меня, – Генрих решительно

подходит к моему столу. – Никто тебя не считает падшей! Я официально объявил тебя своей

невестой!

– Тебе бы пришлось это сделать, раз ты решил не соглашаться на политический брак, – пожимаю

плечами.

– Что не так? Сближаться со своей избранницей – это естественно! – восклицает он.

– Генрих, – поворачиваюсь–таки к нему лицом, – у нас разное отношение к происходящему. Я

прекрасно понимаю, что рядом с тобой временно. Возможно, уже завтра ты встретишь настоящую

любовь, и я буду не нужна. Давай не будем усугублять. Если между нами была когда–то ночь, это

не значит, что стоит переходить границы.

Понимаю, что я необъективна, ведь сама их с удовольствием перешла. Поддалась чертовому

порыву. Эмоции и гормоны – враги девушек.

Но я действительно убеждена, что физический контакт с Генрихом нужно сократить до

минимума. Никто по–настоящему не ожидает, что король, словно влюбленный парнишка, будет

целоваться со своей избранницей по углам.

Но снова я не о важном, не о гостинице.

– Так ты боишься? – шепчет Генрих на ухо. – Зря. Я, быть может, уже влюбился.

Закатываю глаза.

Как я и думала, у него все слишком просто. Многие мужчины такие. Ведь в нашем мире правят

они, а не женщины.

– Кхм, – прочищаю горло, не зная, что сказать, и есть ли смысл?

Я совсем не понимаю Генриха. Не осознаю, что он за человек. А притяжение между нами только

мешает.

– Ладно, я все понял, – восклицает вдруг он и придвигает себе стул, – завязываю с позерством. Ты

права, нужно сначала о важном. Например, как сделать так, чтобы Киприот никого из нас не

проклял, – Генрих задорно подмигивает, и я невольно не сдерживаю улыбку. – Брось, не такой я и

эгоист. И сказал, что помогу вам с Робертом, не для красного словца.

Глава 5

Через два дня мой день рождения. И впервые за много лет – это будет достоянием

общественности.

– Закатим большой прием, позовем твоих соседей. Будут слюни пускать на меня, а потом

рассказывать сплетни тем, кто не смог присутствовать, – примерно так рассуждал Генрих, когда

мы это с ним обсуждали.

– И как это нам поможет? – скептически скривилась я.

– Как можно больше людей уверуют в нашу любовь и светлые чувства, моя дорогая, – на этом

моменте король поднялся на ноги и положил руки мне на плечи. – Разве можешь ты в этом быть

виноватой?

Я раздумывала недолго.

– Хорошо, давай начнем игру, – кивнула.

Но собственные мотивы Генриху не раскрыла. Пусть покрутится вокруг аристократок Ксандрии.

Глядишь, оставит меня с Робертом в покое.

Я убеждена, большего мне не надо. Мое счастье здесь, в этой гостинице и сыне. Не хочу менять

свой уютный маленький мир на место рядом с Генрихом.

Надеяться на призрачное счастье вблизи мужчины – не в моем духе. Мне неизвестны удачные

союзы. Среди дальних родственников таких точно нет.

Говорят, мои родители любили друг друга. Между ними была и духовная близость, и та самая

пресловутая химия. Но их удачный пример один среди многих неудачных.

Потому я выбираю привычную стабильность. Да и никто не обещал мне вечную любовь.

Максимум моих надежд – не быть скормленной пираньям.

И совсем не больно внутри. Ревность иррациональна. Нельзя переживать за кого–то, кто никогда

по–настоящему не был твоим.

– Розалинда, планы меняются, – захожу к помощнице, выплывая из мыслей, и «радую» ее

новыми перспективами.

Девушка вряд ли счастлива, но вида не подает. После лекции о пользе молчания, она вообще

старается лишний раз рта не раскрывать. За работу в наше время нужно держаться.

Сняв одну задачу со своих плеч, собираюсь в город. Есть у меня одна идея, которую нужно

реализовать в одиночестве.

– Мама! Ты уезжаешь? – ко мне подбегает Роберт, когда я крадусь среди кустов в саду.

Заметил–таки. Глазастый мой.

– Я ненадолго, малыш, – провожу рукой по его волосам. – В аптекарскую лавку нужно заглянуть, микстура от простуды закончилась.

– Так, может, мы составим тебе компанию, Адель, – из–за еще одного куста появляется Генрих.

Тьфу ты. Его мне точно не надо.

– Нет! – слишком поспешно отвечаю. – Вам будет скучно.

Смягчаю свой отказ мягкой улыбкой.

– Ладно, – неожиданно легко соглашается Генрих. – Но завтра едем гулять вместе! Я тут совсем

разленился. Проинспектируем приграничные земли.

– Как пожелаешь, – пожимаю плечами и сбегаю в карету.

Путь мой действительно лежит в аптекарскую лавку. И микстуру от простуды я обязательно

возьму. Незаменимая вещь в прохладное время года. Но главная моя цель другая.

Кучер быстро привозит меня в центр нашего небольшого городка. Здесь довольно уютно на

самом деле.

Люблю компактные домики из желтого камня, на балкончиках которых стоят горшки с цветами. И

маленькую, по столичным меркам, главную площадь я тоже обожаю. Но жить бы прямо в центре

не хотела.

– Адель! Ты ли это? – доносится сзади.

Оборачиваюсь и вижу целых две причины, по которым я рада, что мои владения за городом на

отшибе.

– Мередит, Кларисс, – вежливо киваю своим дальним кузинам.

Собираюсь уже отвернуться и отправиться по своим делам, но как бы не так.

– Постой! Мы столько времени не виделись! Дай хоть посмотреть на тебя, – с двух сторон в мои

руки вцепляются их клешни. – Красавица! Да ты всегда была такой.

В их словах сквозит неприкрытая зависть. Но мне все равно. Стою, терпеливо жду, когда

закончится словесный поток. Кузин не остановить.

– Да, да, вы тоже прекрасны, – вторю девушкам.

– Брось! С нашей последней встречи мы обе поправились больше, чем на два размера в талии! –

восклицает Мередит.

– Верно, портниха сокрушается каждый раз, как меня видит, – подтверждает Кларисс.

Теперь они будут полчаса рассказывать о себе. Года идут, но кое–что неизменно.

– Ладно, девочки, – пытаюсь вырваться, заприметив нужную лавку, – мне нужно идти. Роберт

остался дома, не люблю его надолго покидать.

– Ах, чудесный мальчуган, должно быть! Как мы по нему соскучились, – притворно восхищается

Мередит.

Чушь. Никто моего сына не принимает. Благо, мне, как обладательнице высокого титула, их

одобрение и не нужно.

– Передавай ему привет! На день рождение обязательно пришлем подарок, – говорит Кларисс.

– Его день рождения был вчера. Пятый по счету. И никто ничего из семьи не шлет. Никогда, –

отвечаю резко. – Первые три года я напоминала вам, потом перестала, – кузины активно прячут

глаза, – так что не стоит этих пустых обещаний. Приятно было увидеться, девочки. Но мне пора.

Вырываюсь из ослабевшего захвата и тороплюсь в лавку.

Обиды на родственников нет. Честно. Но фальшивую доброжелательность я никогда не

понимала.

– Здравствуйте, – здороваюсь с пожилым аптекарем. – Мне нужна ваша помощь.

– Конечно, юная леди, я слушаю, – с улыбкой отвечает он, – для вас, что угодно.

На территории моих владений есть небольшой ручеек, который некоторые считают лечебным.

Якобы его воды наделены целительными свойствами. Начало источника пролегает где–то в горах

Ардории, а до нас доходит лишь малая часть. Но тем не менее.

И дочь мистера Смитерса, аптекаря, однажды заболела непонятной хворью. Ни одна известная

ему микстура не спасала ее. И как–то раз, отчаявшись, он пришел ко мне.

– Простите, ваша светлость, но не позволите ли моей Анабель испить в вашем ручье? Денег, у нас, правда, лишь на пару ночей, а по моим данным, нужен месяц проживания рядом с источником.

Но, быть может, вы позволите набрать воду с собой. Будем надеяться, что она не потеряет своих

свойств, отдалившись от ручья.

Тогда я впервые узнала, о том, что источник, который так нравится Роберту, лечит.

Анабель жила у нас два месяца, пока полностью не выздоровела. Я ничего не взяла со Смитерса.

Домик у самого леса и, непосредственно, ручья, что занимала девушка, все равно никогда не

пользовался популярностью у гостей.

Основному клиенту подавай свежий ремонт, шелковые простыни, просторные покои. А тот домик

– одна из самых старых построек на моих владениях.

Он мне искренне мил, но постояльцам не очень. Да и далек он от банного комплекса. Основной

поток моих посетителей рвется именно туда. Холодный ручей их не прельщает.

Возвращаюсь в настоящее и осматриваюсь по сторонам. Мы одни в лавке, можно говорить.

– Кхм, дело в том, что у меня крайне деликатный случай. И я надеюсь на вашу

конфиденциальность.

– Обижаете, герцогиня! – восклицает Смитерс.

– Простите, – отвечаю ему с улыбкой. – Дело вот в чем.

Прошу его наклониться и шепотом озвучиваю просьбу.

– О! – он выпрямляется и кивает. – У меня есть одна порция. Вам хватит.

Выхожу из лавки счастливая. Теперь–то день рождение должен пройти плодотворно. Не зря

пожертвую любимым уединением.

Воровато оглядываясь, тороплюсь вернуться к карете. Но мне не везет. Маленький город и его

минусы продолжают настигать.

– Адель! Здравствуй.

Оборачиваюсь и застываю. К сожалению, в этот раз мне на пути встречается не родственник.

– Ричард?

– Да, Адель, – он мягко улыбается, – очень рад тебя видеть.

В глазах Ричарда как будто искренние эмоции, и это подкупает.

– Я тоже, – отвечаю широкой улыбкой. – Но что–то ты к нам больше не заглядываешь. Не

понравилось в комплексе?

Ловлю себя на мысли, что флиртую. Ох.

Нет, я интересуюсь исключительно для бизнеса. Нужно узнавать, что не устраивает клиентов. Раз

они, оставив щедрые чаевые, и, постоянно переглядываясь со мной, более не давали о себе знать.

– Что ты! Все было отлично! – заверяет меня Ричард. – Просто в тот раз я родственников

развлекал, а сам не слишком люблю подобный отдых. Не в обиду! Я в целом с природой на вы!

– А, ясно, – киваю, опуская горящий взгляд.

Видимо, я сама себе напридумывала. В который раз убеждаюсь, нужно больше вращаться в

обществе, а то совсем одичаю.

– Ты слишком занята сейчас? –спрашивает Ричард.

Снова поднимаю на него глаза. Такое ощущение, словно он, как и я, немного не в своей тарелке.

– Нет, – качаю головой, – как раз освободилась.

– Тогда, может, выпьешь со мной кофе? Если, конечно, не против, – торопливо добавляет он. – Я

расскажу, какие новые игрушки нам завезли в магазин буквально вчера.

– Не против, – с легкостью соглашаюсь.

– Хорошо, – на секунду Ричард тушуется, как будто думал, что я откажусь, – тогда идем. Нам туда.

Беру его за локоть и чинно следую.

Путь короткий – кондитерская за ближайшим поворотом. Людей внутри практически нет, и это

хорошо.

– Э, выбирай, пожалуйста, – говорит Ричард, – здесь все вроде бы неплохо.

– На твой вкус, – отвечаю с улыбкой.

Его неуверенность очаровывает. После напористого Генриха – Ричард, как глоток свежего

воздуха.

Когда Ричард останавливался в моем комплексе со своей родней, мы много гуляли, общались на

разные темы. Не только переглядывались. Все оставалось в рамках приличия.

Мне кажется, у нас с ним возникла духовная симпатия, не пресловутая химия, как с королем. Хотя

мне могло и показаться. Самое время проверить.

– Тогда два сладких кофе со сливками и бисквитные пирожные, – делает он заказ и замолкает.

– Ты говорил о новой партии игрушек, – решаю взять инициативу в свои руки.

– Да! Там такие интересные поезда с железной дорогой. К сожалению, они не успели ко дню

рождения Роберта, но я все равно один отложил, хотел как–нибудь отдать, – говорит Ричард.

– Ты помнишь, когда у моего сына день рождение? – спрашиваю удивленно.

– Конечно. Ты ведь говорила.

Да, только не всем есть дело. И внимательность Ричарда подкупает.

– Это очень мило с твоей стороны.

Нам приносят заказ, и некоторое время мы молчим, занятые едой. К сожалению, все оказывается

слишком сладким. Но Ричарду, кажется, действительно нравится.

Жаль. Ведь по одному из местных поверий, это означает, что наша жизнь с Ричардом будет

слишком приторной и раздражать меня.

Знаю, глупо по выбору еды определять будущее с мужчиной. Тем более у нас и отношений

толком нет. Но я всегда почему–то верила в это гадание.

Интересно, какой бы выбор сделал Генрих?

– Как дела в лавке? – спрашиваю, чтобы разбавить тишину.

– Все хорошо, спасибо, – он кивает. – Скоро расширяемся, через месяц я поеду в соседний город

открывать еще одну.

Семья Ричарда практически обанкротилась несколько лет назад, но увлечение младшего сына

позволило удержаться им на плаву.

– Ты молодец, – говорю искренне. – Ладно, мне пора. Роберт ждет.

– Да–да, конечно, я провожу, – вскакивает Ричард.

– Спасибо, – вежливо киваю.

– Тебе не понравилось угощение, да? – спрашивает он вдруг с улыбкой. – Ты едва притронулась.

– Нет–нет, все хорошо, спасибо. Просто я не голодна, – спешу заверить.

– Да ладно, я понимаю. Такое мало, кому понравится. Это все бабушка, – он качает головой. –

Рассказала мне в детстве байку, что та девочка, которая искренне разделит мои вкусовые

пристрастия, станет мне отличной парой. И я решил проверить на понравившейся девушке.

Хм, видимо, в Ксандрии гуляют одни и те же сказки для романтической молодежи. Но мой слух

цепляется не за это.

– А я тебе понравилась? – спрашиваю, остановившись.

Откровенности лучше лицом к лицу. Чтобы потом меньше поводов решить, что кто–то из двоих

солгал.

– Да, очень. Но сначала я был с родственниками, потом закружила работа, и просто так являться

без приглашения я счел невежливым.

Какой он милый. И обходительный. Совсем не Генрих.

Но действительно ли мне это нравится? Или показалось в моменте?

– Что ж, – говорю, приняв решение, – тогда приходи на мой день рождения. Гостей будет много, невежливым точно не будешь выглядеть. Заодно Роберту отдашь подарок.

Определенно, мой день рождение обещает стать незабываемым. Если пройдет удачно, решу все

проблемы одним махом. Много надежд я возлагаю на волшебный пузырек мистера Смитерса.

В его компетенции нисколько не сомневаюсь. Несмотря на лечебный источник под боком, Роберта я предпочитаю лечить классически. Да и ручей, мне кажется, больше настроен на

исцеление серьезных болезней. С простой простудой чуда от него ждать не стоит.

– Мама, ты долго! Мы соскучились, – подбегает сын к карете.

– Разве? Просто в городе несколько знакомых задержали, – отвечаю рассеянно.

Сама активно думаю о пузырьке. Куда его вылить, чтобы наверняка. Действовать буду в день

празднества, но нужно подготовиться заранее. Лучшей возможности у меня не будет.

– Адель, мы заждались, – с другой стороны появляется Генрих и целует в щеку.

Это происходит так естественно, не успеваю отстраниться.

– Но теперь я с вами, мальчики, – натянуто улыбаюсь.

Остаток дня проходит спокойно. Я бы сказала в тихой семейной атмосфере. Генриху, видимо, очень скучно на территории гостиницы, он проводит все время с Робертом.

Учит ребенка верховой езде и уходу за лошадьми. Да, оказывается, некоторые короли любят

иногда лично расчесать гриву и даже почистить коня.

– Это твой друг, Роберт. И я хочу, чтобы ты к нему относился именно так, а не иначе. Тогда и

лошадь будет верна, – рассказывает Генрих, а я сижу, наблюдаю за ними за кружкой чая.

И восторженный ребенок впитывает информацию, как губка. Глазки горят, ему интересно

абсолютно все.

Короткая версия того, как могла бы выглядеть наша жизнь, будь у нас папа. Но только если папа

не король. Ведь тут он, по сути, в отпуске.

Дело близится к ночи, и я укладываю Роберта.

– Мама, а Генрих теперь всегда будет с нами, да? Мы его оставим? – спрашивает сын со всей

своей детской непосредственностью.

– Малыш, как мы можем оставить себе короля? Он ведь не собачка, – смеюсь. – Но некоторое

время мы будем точно вместе, да. Только, скорее, это он нас пока оставляет, а не мы его.

– Здорово! – бурно реагирует сын.

Интересно, в его сердечке именно Генрих занял почетное место, или в целом не хватает мужского

общения?

– А я сегодня встретила в городе Ричарда. Он как–то отдыхал у нас и подарил тебе игрушки, из

своего магазина. Помнишь? – хитро прищуриваюсь.

– Да! Такие реалистичные стражники, – восхищается Роберт.

– Он приедет на мой день рождения, тебе подарок завезет. Примешь в гости?

– Конечно! Я познакомлю его с Роджером и Генрихом.

Усмехаюсь. Роджер–то будет не против. Он пони, ему всякое внимание интересно. А король вряд

ли.

– Ладно, малыш, отдыхай. Завтра будет новый день, – целую сына в щеку и выхожу, осторожно

прикрывая дверь.

На секунду представляю, как оно будет выглядеть со стороны. Ведь Генрих собрался показать

всему честному народу свою невесту. А невеста имеет немного другие планы, да еще и друга

позвала.

Однозначно, будет весело.

Глава 6

– Доброе утро, мои дорогие. Едем?

Генрих с сияющей улыбкой встречает нас в холле.

– Ты точно засиделся на одном месте, – усмехаюсь, – скучно у меня в гостях.

– Ни сколько. Ты не права.

Выезжаем на королевской карете. Впереди и позади еще по одной такой же без опознавательных

знаков.

– О, да мы совсем не заметны, – иронизирую над нашей колонной.

– Заметны или нет, однако, на транспорте не написано, что еду именно я. А ты не в духе после

посещения аптекарской лавки, что–то случилось? – Генрих щурится. – Здоровье в порядке?

– Более чем, – отвечаю коротко.

– Смотри, а то поедем в Ардор, там хорошие специалисты.

– Нет–нет, меня и здесь неплохо кормят. И ты вряд ли желаешь встретиться с Киприотом. В

утренней газете читала, что он отправился на север твоей страны, тоже здоровье поправлять.

Видимо, у вас все королевство – сплошь целительные места.

Генрих отвечает не сразу, сначала пристально смотрит. Потом наклоняется, ставит руки на

сидение по обе стороны от меня и произносит, едва не касаясь губами моего рта.

– Ты за меня не переживай, Адель. Я справлюсь. Свой вопрос я уже решил, теперь отдыхаю, жизнью наслаждаюсь. К тому же, мне казалось, тебе нравится находиться дома, – он

отстраняется. – Впрочем, если желаешь во дворец, организую хоть сейчас.

– Нет! – испуганно вскрикиваю. – Меня все устраивает, спасибо.

Роберт, к счастью, не вникает в наш диалог. Его занимают окружающие пейзажи. А я нервно мну

платье.

Внутри растерянность. Вчерашний семейный Генрих расслабил. Ни в коем случае нельзя

забывать, что он король, а я букашка.

– Успокойся, – на мою ладонь вдруг ложится мужская рука, – не такой я и страшный.

Ничего не отвечаю, лишь молча взираю на то, как переплетаются наши пальцы. Ровные, тонкие, красивые.

Стук колес и тепло от Генриха убаюкивают, и я не замечаю, что засыпаю.

– Адель, приехали, – король мягко целует меня в лоб. – Нужно выходить.

Открываю глаза и понимаю, что буквально лежала всю дорогу на Генрихе. Неловко–то как.

– Конечно, идем, – произношу с порозовевшим лицом.

Снаружи нас никто не ожидает. Куда хватает глаз, в принципе нет ни одного людского поселения.

Только лес, горы, река.

С удивлением оглядываюсь на Генриха.

– Все в порядке, я сюда ехал целенаправленно, – он кивает, правильно понимая мой взгляд. –

Нам нужно пройти вглубь, кареты не проедут.

Король берет меня за руку, а я Роберта, и втроем мы шагаем вперед. Его свита отстает буквально

на несколько шагов. Чтобы быть достаточно близко, дабы вовремя прийти на помощь, но не

настолько, чтобы мешать.

– А змеи здесь водятся? – спрашивает вдруг Роберт, пристально глядя в траву. – Мне кажется, что–

то шевелится.

– Змеи?! – испугано взвизгиваю и тут же хватаю сына на руки. – Нам нужно быстрее бежать на

голую землю!

В панике ускоряюсь, оставляя Генриха позади.

– Адель! Нет здесь змей! – кричит он сзади. – Я точно знаю.

– С природой никогда нельзя быть полностью уверенным, – не соглашаюсь.

– Пусть будет по–твоему. Но отдай хотя бы ребенка, не стоит надрываться, – он протягивает руки

к Роберту.

– Ладно, – с секунду поколебавшись, вручаю ему сына.

Дальше идем в тишине. Высокой травы больше нет, лишь величественные деревья вокруг.

Несмотря на то, что пролесок не густой, я опасаюсь заблудиться. Постоянно оглядываюсь назад и

всерьез задумываюсь о том, чтобы повязать шарфик в качестве вспомогательного ориентира на

одном из деревьев.

– Мы скоро выйдем на открытую площадку, – говорит Генрих, наблюдая за моими колебаниями с

улыбкой.

– Хорошо, – киваю, изображая равнодушие.

А сама попутно всматриваюсь по сторонам. Мало ли, еще и дикие животные водятся. В одиночку

они не нападут, но стаей могут.

Я не на пустом месте трусиха. Однажды к нам на территорию проник медведь, а я как раз с

Робертом гуляла.

Было очень страшно. Я почувствовала себя ужасно беспомощной. Схватила сына и побежала, зовя

на помощь.

С тех пор вокруг моих земель появилось ограждение. Раньше я в нем не видела большой пользы, соседей–то нет. Но теперь границы на замке.

– Пришли, – сообщает вдруг Генрих.

Вздрагиваю и фокусирую свой взгляд на окружающей картинке. Мы на открытой поляне. Впереди

горы, из сердцевины которых течет небольшой водопад.

– Красиво, – произношу искренне.

– Твой комплекс с той стороны гор, – говорит Генрих, опуская Роберта на ноги.

– То есть, это начало чудодейственного источника? – спрашиваю в восхищении и подбегаю ближе

к воде. – Какой здесь аккуратный бассейн сформировала мать–природа. И дно видно, неглубоко.

Людям бы понравилось купаться в прохладном водопаде после горячих процедур. А здесь я бы

установила шезлонги и предлагала напитки за деньги. Ой, извини, понесло куда–то.

Смущенно замолкаю и делаю шаг назад.

– Нет–нет, продолжай, – Генрих с Робертом подходят ко мне, – как раз собирался подарить эти

земли тебе.

На мгновение замираю. Медленно поворачиваюсь и неверяще смотрю на Генриха.

– Прости, что? – переспрашиваю.

Мало ли, послышалось, или неправильно поняла.

Он отвечает не сразу, проходит вперед.

– Смотри, тут можно расположить основное здание гостиницы, – он указывает рукой в сторону. –

Дорогу проложим, я посодействую. И всякий подъезжающий будет любоваться фасадом на фоне

гор. Это ли не сказка? В твоих владениях дикая природа особняком, а тут сразу. Никто не

пропустит.

– Это чудесно, правда, – говорю осторожно, боясь поверить в фантазию, – но ты ведь несерьезно?

Потому что ты на самом деле не обязан.

Качаю головой. Нет–нет, эта красота не может принадлежать мне.

Эх, а какой туристический поток можно было бы проложить сразу из трех стран! Дорога–то

сквозная, соединяет Ардорию не только с Ксандрией.

– Абсолютно серьезно. В нашей договоренности был пункт о том, что я должен защитить твои

владения от гнева Киприота. И я всего лишь прорабатываю возможные варианты. К тому же, не

придется ездить в Ксандрию, чтобы порадовать свое тело. Очень уж мне нравятся ваши

процедуры в банном комплексе. Скидку дашь благодетелю, – смеется Генрих.

Оглядываюсь вокруг, до конца не веря в свою удачу. Качаю головой. У меня много земли, но тут ее

гораздо больше.

– А где границы? Сколько я могу занять под застройку?

– Начались деловые вопросы, уважаю, – кивает король. – Скажем так, границы обсуждаемы. Но

тот лес мы трогать не будем. Хочется по максимуму сохранить первозданную природу. Ты

сможешь, я знаю. Твои владения удивительно гармоничные, и садовник – интересный товарищ.

– Хорошо, это разумно. Я бы и сама не хотела много нарушать. Да и такие масштабы не потяну.

Максимум – смогу занять половину от того, что ты сказал, – произношу и задумываюсь. – По

правде сказать, я не уверена, что и такую стройку потяну, только если брать ссуду или продавать

имеющиеся владения. Но не хотелось бы, я потеряю источник дохода.

– Адель, выдохни, – Генрих нежно проводит пальцем по моей щеке.

– Да, ты прав, – тушуюсь. – Это не мои земли, а я их уже мысленно освоила и начала получать

доход.

– Нет–нет, я не о том. Я про деньги. Ты ведь понимаешь, что можно попросить помощи у своего

жениха, – он подмигивает.

И тут я спускаюсь с небес на землю. Учитывая, как много я скрываю от Генриха, я не имею

никакого морального права на подобные подарки.

Даже оскорбляться его предложением денежной помощи, которую нужно будет как–то

отрабатывать, не буду. У самой рыльце в пушку.

– Не люблю быть обязанной, – отвожу взгляд и делаю шаг в сторону. – К тому же, я не смогу

быстро передвигаться между моей землей и этим местом. Мы полдня ехали, это неприемлемо.

Мой прекрасный проект рушится в голове, так и не успев ожить хотя бы на бумаге. Жаль. Но

лучше имеющаяся в руке синица.

– О, с этим легко разобраться. Одолжу тебе воздушный шар, – парирует Генрих, а я от удивления

приоткрываю рот. – Что? Экспериментальная конструкция, но летает. Честно! После скандала с

одной моей подданной, гхм, – король запинается, – ты, наверное, слышала.

– Да, слышала, все нормально, продолжай. Всякое случается. Нельзя судить, не зная всей правды.

– Вот! – он благодарно восклицает. – Но речь не об этом. Я в итоге наладил контакт с ее магами, чрезвычайно талантливые ребята. И у нас с ними совместные проекты, в том числе и шар.

Качаю головой.

– Ты поразительный. До сих пор тебя, как человека, не разгадала, но все, что узнаю, удивляет, –

произношу искренне.

– Это значит, что ты принимаешь участок в подарок? – он прищуривается.

– Не знаю, зачем тебе такая щедрость, здесь явно кроется двойное дно, – бормочу себе под нос. –

Мы можем его оформить таким образом, чтобы независимо от результата нашей договоренности, эти владения переходили мне и Роберту? Без права передоверия кому бы то ни было.

Самый большой вопрос нужно решить сразу. С мелкими, вроде налогов и прочего, потом

обсудим. Благо, я знаю, что Генрих может душить требованиями большой мзды в счет короны.

– Ладно, сделаем такую формулировку.

Он соглашается слишком легко. Крайне подозрительно.

– Почему ты такой щедрый? С какой стати соглашаешься с моими условиями? Зачем оно тебе? Не

проще ли найти другую кандидатку на роль твоей невесты? – спрашиваю, всматриваясь в его

глаза.

Генрих качает головой, делает шаг ко мне и обхватывает мое лицо руками.

– Мне эта кандидатка нравится. Я король и привык получать то, что хочу, – говорит он с наглой

улыбкой и целует.

В мою макушку словно молния ударяет. Заставляет вздрогнуть, а потом почувствовать табун

мурашек, спускающихся по позвоночнику все ниже и ниже. Одновременно с этим в животе

откуда–то появляются бабочки и начинают порхать.

И, кажется, не одни ямочки покорили меня в Генрихи в первую нашу близость.

Мы целовались в эти дни, но сейчас происходит что–то невероятное. Не знаю, то ли атмосфера

благоволит, то ли Генрих знает волшебные точки на моем теле и умело ими пользуется. Да только

при таких ощущениях любая, даже самая большая скромница в мире, враз наплевала бы на все

свои принципы.

Хочется, чтобы этот волшебный поцелуй длился вечно. Чтобы я могла потом смаковать его

послевкусие с блаженной улыбкой.

В голове все меньше разумных мыслей. Полагаю, они покинули меня с первым прикосновением

Генриха. Зато там все больше тяги к приключениям.

И это самодостаточная герцогиня, которая зубами вырывала причитающееся себе и собственному

сыну у родни.

Роберт!

В голове–таки загорается сигнальный огонь.

– Роберт, где он? – насилу отрываюсь от Генриха, но не отхожу. – Мы совсем за ним не следили.

Продолжаю бормотать, беспокойно оглядываясь.

– Не переживай, мальчик играет в догонялки со стражей, – король одной рукой прижимает меня

спиной к себе, а второй показывает в сторону. – Видишь? Им весело. Они не в траве, и змей там

нет.

Генрих произносит слова, касаясь моего уха и опаляя его горячим дыханием.

По моему телу снова пробегает табун мурашек. Не сдерживаю приглушенный стон.

– Ах.

Произношу с придыханием, а потом испуганно пытаюсь вырваться из рук Генриха. Сейчас

вообразит себе всякое.

– Тсс, куда ты собралась? Ты слишком напряжена, Адель. Отбрось ненужную мораль, позволь

себе насладиться моментом, – произносит Генрих тоном искусителя.

И мне хочется с ним согласиться. Пойти на поводу у потребностей своего организма. Замираю на

секунду, наслаждаясь ощущением близости короля. В его объятиях чувствую себя малышкой, а

ведь я рослая девушка.

– Кажется, Роберт обгоняет твоих стражников. Пора им усилить тренировки, – замечаю с

усмешкой, наблюдая за игрой сына, заодно пытаясь отвлечься от притяжения короля.

– Да, мальчик молодец, – отвечает он с улыбкой. – Придется попросить его тренировать их по

утрам и вечерам.

Обычный разговор, но тембр голоса Генриха заставляет мои чувственные рецепторы вновь

заработать в полную силу. Глубоко и часто дышу, чтобы прийти в себя. Интересно, король

испытывает тоже самое?

– А ты? – начинаю вопрос и замолкаю.

Такое не спрашивают.

– Да, я тоже, – он понимает меня с полуслова. – И раньше было, но это место поистине

волшебное.

Значит, все–таки место виновато. Уверяю сама себе, но в душе осознаю, что не только оно.

– Я так не могу! – специально повышаю голос, чтобы вырвать себя из чувственного плена.

– Если ты полагаешь, что я пристаю из–за предложения об участке, то ты ошибаешься. Я бы в

любом случае приставал.

– Хм, честный король – это что–то новенькое, – усмехаюсь.

– Серьёзно! – он отодвигает меня от себя и разворачивает лицом. – Можем прямо сейчас поехать

и оформить землю по твоим правилам! И пункт пропишем, что ты не должна мне за не него ночь!

Но это не значит, что ночи не будет.

Пристально смотрю в глаза Генриха и ищу там, сама не знаю, что.

Наверное, совесть. Причем, свою. Ведь я не могу принять его подарок, только не прямо сейчас.

Если задуманное на дне рождении выгорит, то участка не будет. И ночи тоже не будет.

Черт, я не уверена, о чем буду жалеть сильнее.

– Нет, – решительно качаю головой. – Давай отпразднуем мой день рождение, а там вернемся к

этому вопросу. Если не передумаешь.

– Боишься, что я принимаю решения не мозгами, – усмехается Генрих. Молчу. – Ладно, будь по–

твоему. Но тогда и от меня будет одно условие.

Глава 7

День моего рождения. Знаменательный день.

Иду по узкой тропинке к белоснежной арке. Количество цветов на ней поражает. И они все

живые.

По обе стороны от меня стоят ровные ряды стульев. На каждом сидят люди. Их лица сливаются в

одно мутное пятно. Я слишком нервничаю, слишком сосредоточена на конечной цели, чтобы

отвлекаться на них.

Он стоит там. Мужчина, о котором я не смела мечтать ни в одной из своих фантазий. Человек, на

которого затаила обиду, но потом простила.

Генрих.

На нем надет строгий костюм. На руке сверкает родовой перстень. И моя душа согревается от

одной мысли, что скоро я официально вступлю в его род. А вместе с ним и Роберт. Наш сын.

И все проблемы будут решены. Навсегда.

Путь кажется мне бесконечным, но в итоге я у цели. Застенчиво улыбаюсь Генриху. И на сердце

почему–то снова теплеет.

Когда наше физическое притяжение успело перерасти в духовный союз?

– Жених и невеста готовы? – спрашивает нас белый жрец.

Замечаю его только сейчас.

– Да, –мы с Генрихом говорим синхронно, от чего снова улыбаемся друг другу.

Он берет мои ладони в свои и не отпускает, пока проводится ритуал.

– Знает ли кто–то причину, по которой эти двое не могут вступить в брак? Пусть выскажется

сейчас или замолчит навеки! – громко звучит голос жреца, отдаваясь эхом от гор.

Моим ушам больно, я пригибаюсь и не сразу замечаю шевеление в рядах зрителей.

– У меня есть! – произносит кто–то.

Все поворачиваются в сторону смельчака.

Я пока еще не нервничаю, в душе по–прежнему безмятежность и ощущение безграничного

счастья. Генрих решит любую проблему. К чему теперь мне волноваться?

– Говорите! Только представьтесь сначала, – требует жрец. – И помните, свет не простит ложь.

Покарает за нее!

– Я в курсе, – кивает этот человек. – Только не думаю, что нуждаюсь в представлении. Я Киприот, король Ксандрии. А это моя дочь Гризельда.

Только сейчас мне удается их рассмотреть. Размытое пятно становится четким.

– Прекрасно, ваше величество. Мы слушаем, – кивает жрец.

– Эта девушка – преступница! – Киприот указывает на меня. – Она утаила наследника от отца!

Все вокруг ахают.

Червячок тревоги впервые появляется внутри моей груди.

– И что? – спокойно отвечает Генрих. – Он ее бросил.

На сердце сразу становится легче. Я ведь знала, что мой жених все уладит.

– А то, что это твой сын, Генрих, – слова Киприота раздаются, как гром среди ясного неба. –

Ключик к спокойному правлению без заключения брака все время рос в моем королевстве.

Забавно, не так ли?

Киприот вместе с Гризельдой усмехается. А мне становится страшно. Паника нарывает с головой, не давая вдохнуть полной грудью.

– Милый, какая теперь разница? Наоборот, все чудесно складывается, ведь правда? – лепечу

растерянно.

Но Генрих смотрит на меня, как на главного врага народа. Поворачиваюсь к гостям и замечаю

моего мальчика, Роберта. И его глаза полны осуждения. Ведь я ему лгала.

– Что будете с ней делать? – равнодушно спрашивает жрец.

– Генрих, отдай ее мне, – говорит Киприот, – я с ней разберусь.

– Нет, – он качает головой, – я сам справлюсь. Стража! Мальчика забрать, а девицу кинуть в пруд к

пираньям.

Почему–то обезличенное обращение «девица» ранит больше всего. И я не сразу осознаю, что

меня грубо хватают и тащат куда–то. Прямо так, в красивом белом платье.

Понимаю, что конец близко, когда вижу перед собой гладь пока еще спокойного озера.

– Нет! – вскрикиваю. – Ведь нас так тянет друг другу! – словно очнувшись, пытаюсь воззвать к

милосердию Генриха. – Не оставляй ребенка без матери!

– Ты обманула нас. Ты нам не нужна, – равнодушно произносит король, прижимая к себе Роберта.

Мысль, что сын увидит, что со мной сделают пираньи, последняя. Дальше мое тело встречается с

гладью озера. Генрих решил проблему…

– Ааа! – истошно кричу, задыхаясь. – Помогите! Кто–нибудь!

– Госпожа? – в покои вбегает Розалинда. – Что случилось?

Смотрю на нее, потом на себя. Я в постели, запуталась в одеяле.

– Кажется, пока ничего, – медленно отвечаю.

День рождения начинается не очень.

– Нет–нет, Рози, все хорошо, – привстаю на кровати, кряхтя. Даже мышцы болят, словно

действительно куда–то тащили, – просто проверку устроила.

– Проверку? – помощница смотрит на меня, как на умалишенную. Считает, небось, что с

приездом Генриха госпожа ненормальной стала. – Ладно, как скажете, – Розалинда опускает глаза

в пол, разворачивается к двери, но в последний момент добавляет. – Просто знайте, дурные сны, они от совести идут.

– Что? Ты к чему клонишь? – подозрительно прищуриваюсь.

– Ни к чему, госпожа, – качает головой Розалинда. – Пойду распоряжусь насчет завтрака для вас.

И сбегает из покоев.

Дурные сны от совести. Ха! Слишком длинный язык у девчонки. Он тоже до добра не доводит, как

и сны с совестью.

Медленно одеваюсь в домашнее платье, делать ничего не хочется. Чувствую себя ужасно

разбитой. Так и подмывает лечь в кровать и провести в ней весь свой день рождения.

А что, праздник ведь мой!

Но потом я вспоминаю о куче приглашенного народа благодаря Генриху и моим личным

стараниям. А ведь еще надо использовать пузырек Смитерса.

– Ох! За что мне это?! – стону в голос.

Жила себе прекрасно в уединении. Справляла скучные дни рождения и была счастлива.

Для меня, когда никто не трогает – это истинная радость. В обычное–то время постоянно гости

дергают. Не всех устраивает с Розалиндой проблемы решать, особо недовольным и спесивым

хозяйку подавай! То есть меня.

Но даже от таких гостей я бы не отказалась в данный момент. В конечном итоге они мне приносят

золото и серебро. Реже медяки.

А сегодняшние только угощаться за мой счет будут. Хоть я и приказала организовать легкий

фуршет в саду, безо всяких столов с первым, вторым и третьим.

И их же еще развлекать надо. Правда, с этим справятся наемные работники, Розалинда

позаботилась. Во всем, что касается своих обязанностей она умница. Этого не отнять.

Привожу–таки свои волосы в подарок и беру пузырек Смитерса. С момента его приобретения я

постоянно думала о том, как им воспользуюсь. Но день настал, а решимость моя тает.

– Где тут именинница? – раздается громкое позади.

Испуганно вздрагиваю и торопливо засовываю зелье в вырез платья.

– Г–генрих, – заикаюсь. После сна король вызывает легкую панику, – приветствую.

– Какая же ты красавица! Даже утром, – говорит он весело, не улавливая моего настроения. – Иди

сюда, покружись.

Хватает меня за руки и притягивает к себе. А потом крутит, рассматривая, как товар.

– Т–ты что себе позволяешь?! – на этот раз заикаюсь от возмущения.

Меня пока еще не разоблачили и пираньям не скармливают. И я не игрушка.

– Прости, душа моя, – он прижимает ладонь к груди, словно раскаивается, – но я так счастлив.

Ведь невеста моя – истинная красавица. И день твоего рождения – повод для великой радости.

Вносите!

Громко приказывает Генрих, заканчивая свою приторную речь.

На миг пугаюсь. Что такое сейчас внесут? Приговор?

Но в покои входят мои же слуги с большими вазонами, наполненными цветами. Здесь и

простенькие ромашки с вереском, и величественные лилии, и маленькие крокусы. Нет только роз.

Но я, кажется, догадываюсь почему.

– Ого! Красиво, – тихо восклицаю, восторженно осматривая комнату.

Теперь она превратилась в настоящий цветник. Невольно улыбаюсь.

– Нравится?

– Очень! Спасибо, – искренне благодарю. – Розы, я полагаю, ты оставил моему садовнику?

– Да, не стал забирать у него минуту славы. Посмотрим, расцветут ли они на кустах ко времени.

– А откуда все эти букеты? Это ведь наверняка очень сложно, достать их в это время.

– Королю многое подвластно, – Генрих пожимает плечами и по–мальчишески усмехается.

Снова вздрагиваю, припоминая сон. Действительно подвластно многое.

Черт. Я целый день буду о нем думать? Тогда нужно скорее пузырек использовать. Он, помимо

основного эффекта, делает людей добрее и честнее.

Не смогу найти Генриху невесту, так узнаю у него, способен ли он скормить человека пираньям.

Солгать не сможет.

– А–хах, – выдавливаю из себя жеманный смех.

– Как бы там ни было, – продолжает Генрих, – это еще не подарок. Основное получишь позже.

Притягивает меня за талию и ведет к выходу.

Н–да, видела я ночью, что получу позже. Где там ягодный напиток моей поварихи? Доработаю

его секретным ингредиентом.

Пока завтракаю, наблюдаю за слугами. Все куда–то бегут, что–то несут. Между ними раздаются

суетливые крики.

М–да, качаю головой, день рождения мне уже не нравится.

– Ты не в восторге? – спрашивает Генрих, усмехаясь.

– Что вы, ваше величество, как можно. Сегодня столько народа придет чествовать меня.

Обожаю! – прижимаю руку к груди и манерно закатываю глаза.

– Рассказывай. Но я тоже не люблю, когда много людей.

– А как же приемы? – ловлю Генриха на лукавстве.

– Так они для подданных. В свой день рождения я их не приглашаю. Меня всегда поздравляют на

следующий день.

– А мне решил испортить привычную идиллию, – вздыхаю.

– Не я решил, мы решили! – король сжимает мое запястье. – Не снимай с себя ответственность.

Ты поддержала идею продемонстрировать соседям, кто нынче является твоим женихом.

– Только для того, чтобы показать тебе изобилие свободных дам Ксандрии. Сам ведь хотел найти

истинную любовь! – отвечаю раздраженно.

– Ах, порой она совсем рядом, – Генрих театрально вздыхает, – и в упор не видит страдания

ближнего.

– Все, – вырываю руку, – пора и нам готовится к приему.

– Готовься, – он царственно кивает, – а я и без приготовлений всегда прекрасен.

Фыркаю напоследок и торопливо ухожу.

Настроение отвратительное. Вроде все идет, как я задумывала, но удовлетворения это не

приносит.

Но прежде чем запереться в покоях, направляюсь на кухню. Пора уже использовать пузырек по

назначению.

– Жани, здравствуй. Как ты, справляешься? – вежливо интересуюсь у поварихи, одновременно

осматриваясь.

Как я и предполагала, ее ягодный напиток уже во всю кипит в гигантской кастрюле.

– Госпожа, – женщина испуганно роняет половник, – что–то не так с завтраком?

– Нет. Все хорошо. Просто решила узнать, все ли в порядке.

Неужели я настолько строгий руководитель, что получаю такую реакцию.

– Все будет в лучшем виде! – заверяет Жани с круглыми глазами. – Не сомневайтесь! Я не

подведу! Мне еще двух внуков поднимать, муж дочки сбежал к любовнице.

Морщусь. Как будто я ее выгоняю.

– Прекрати истерику, – произношу строго, – никто не собирается тебя увольнять. Но дочку тоже на

работу отправь. Нечего у тебя на шее сидеть.

– Конечно, госпожа, как скажете, – обрадованно квохчет повариха.

Подхожу к плите и достаю из выреза пузырек. Хватит болтать, только лишние мысли у прислуги

вызываю.

– Жани, не сделаешь мне свой фирменный чай? Голова что–то болит, – прошу ее.

– Конечно, я мигом. За травами только сбегаю, они в кладовке.

И повариха покидает кухню. Что мне и надо.

Вытаскиваю пробку и выливаю все зелье до капли. Фиолетовые разводы приятно разбавляют

красноту кипящего напитка. Несколько секунд, и расцветка выравнивается.

Прекрасно. Смитерс настоящий мастер своего дела. Пробовать не буду, но уверена, что и вкус не

изменился.

Все, кто отведают, ничего не поймут. Рискую, конечно, непредсказуемыми последствиями, обрабатывая сразу столько народа.

Но, с другой стороны, я, быть может, жизни их улучшу. Спасу от существования с нелюбимыми и

глаза открою.

А Генриху лично подам стаканчик. И сама выпью. Кто знает, вдруг и я завтра проснусь не одна.

Глава 8

Расправляю складки на платье и смотрю в зеркало. Волосы я подобрала лишь по бокам, оставив

основную массу в покое. Да, я необычная герцогиня, сама привожу себя в порядок.

Нервное напряжение, наконец, уступает, и остается любопытство. Позволяю себе улыбку, предвкушая, сколько влюбленных пар создастся от моей шалости. Может, у нас с Ричардом

обнаружится совпадение.

Но, главное, король рискует найти себе ту самую. А я рискую потерять статус невесты. Я ведь этого

и хочу, да?

– Мама! Ты такая красивая, – в покои вбегает Роберт.

– Ты тоже мой хороший. Костюм тебе идет. Может, всегда будешь в нем ходить? – спрашиваю с

улыбкой.

– Нет, – кривится сын, – няня будет ругаться, если я испачкаюсь. И неудобно в нем, сковывает

движения.

– Я с тобой согласен, Роберт, – в дверях появляется Генрих, – давно мечтаю запретить костюмы на

законодательном уровне. Но, боюсь, мало кто оценит. Чудесно выглядишь, дорогая.

– Благодарю, и ты, – отправляю ответную улыбку королю, – идем? Гости уже в саду, а нас все нет.

– Не страшно. Развлекутся сами, – машет рукой Генрих. – Сначала я вручу еще один подарок, – он

подходит ко мне и надевает тонкую цепочку с подвеской в виде прозрачного камня. – Это мамино

украшение. Кто–то считает его старомодным, но я вижу в нем классику.

Беру в руку подвеску и искренне любуюсь ею.

– Очень красиво, правда. Мне нравится.

– Замечательно, вот и носи. Твоя шея первая показалась мне достойной этого бриллианта.

– Но это ведь очень ценная вещь! – доходит до меня, что у матери Генриха не могло быть

стекляшки. – Я не могу принять подарок. Тебе наверняка захочется вручить его девушке, которую

полюбишь.

- Адель, - король смотрит на меня, как на дурочку, - я поражаюсь, как ты до сих пор не прогорела?

В тебе столько совести, - он качает головой, - вредно для здоровья!

- Идем.

Беру его под локоть, Роберт присоединяется к нам.

Интересно, что бы сказал Генрих про совесть, если бы узнал мою тайну? По- прежнему дарил бы

бриллианты или поступил бы как в моем сне?

Вздрагиваю. О плохом лучше не думать.

Выходим втроем в сад, а там целая куча народа. Люди, в основном, находятся у фуршетного стола.

И судя по недовольной прислуге, аппетит у гостей даже слишком хороший.

Нахожу глазами кувшины с ягодным напитком Жани. О, сын господина Робертса пьет его прямо

сейчас. Секунда-другая... Человек жив, здоров и, на первый взгляд, совсем не изменился. Разве

что улыбка стала шире.

Но тут мимо проходит какая-то дама, не узнаю ее со спины, и гость резко поворачивается к ней, бросая ту, с которой пришел. Кажется, зелье работает.

Надеюсь, оставленная девушка тоже найдет себе кого-то более подходящего, и скандала не

будет.

- Им без нас неплохо, - говорю, обозревая картину, - не находишь? Они совсем забыли, по какому

поводу сегодня собрались.

- Ничего, напомним. Давай в центр. Как только увидят меня, сразу отвлекутся от закусок.

По мере продвижения вглубь сада окружающие действительно прекращают свои разговоры.

Генрих всем кивает и улыбается. У дам глаза делаются круглее и круге:

- Адель, котик, с днем рождения! А это твой сынишка, да? Такой милый, - к нам подскакивают

Мередит и Кларисс. — Подарки мы положили на стол, там сразу ото всех родственников, -

продолжают тараторить кузины, не давая и слова вставить. —А вы, ваше величество, набираетесь

сил у нашей Адель перед помолвкой с принцессой Гризельдой?

- Нет дамы, - отвечает за меня Генрих, - я прибыл конкретно в гости к вашей кузине.

Вместе с Мередит и Кларисс ожидаю подробностей, но он молчит. Хм, я думала, план Генриха

кричать на каждом углу о том, что он занят. Хотя, как он тогда будет искать ту самую. Я ведь лично

советовала присмотреться к дамам.

Настроение почему-то падает

- Вы вдвоем? Супругов оставили дома? — спрашиваю, делая акцент на «супругах».

- Да, только мы.

- О, тогда веселитесь! И не забудьте отведать фирменный напиток моей поварихи. Тот, красный, в

кувшинах, - киваю в сторону и тяну Генриха с Робертом дальше.

- Адель, ты совсем не даешь присмотреться, а вдруг одна из них та самая! —произносит король, усмехаясь.

- Они замужем, ваше величество, - цежу сквозь зубы.

- Разводы хоть и не приветствуются обществом, но не запрещены, - добавляет Генрих.

- Действительно, чего это я! — всплескиваю руками. — Развлекайтесь. С меня хватит подарков, внимание отдаю вам. Если можно, выпьете со мной напиток, и более не задержу.

- А ты заметила, что когда злишься, переходишь на «вы»? — прищуривается Генрих.

— Такая забавная, честное слово.

— Что?! НЕТ, я не злюсь, - щеки вспыхивают румянцем. — С чего бы мне злиться, я условия

договора помню. Так что, пьем ягодки?

Выдавливаю из себя улыбку.

Роберта забрала няня, а я замечаю в другом конце сада Ричарда. Эксперимент будет завершен.

- Они волшебные?

- Что? Прости, — перевожу взгляд обратно на Генриха.

- Ягодки, говорю, волшебные? Ты всем их рекомендуешь.

Зависаю на секунду.

В некотором роде да, - киваю. — Фирменный напиток нашей гостиницы, - подвожу короля к столу

и наполняю стакан, - держи.

— Только если и ты со мной, - он берет второй стакан и подносит к моим губам. — Ты меня

поишь, а я тебя.

Генрих смотрит с нечитаемым выражением лица.

- Легко, - пожимаю плечами.

Мы одновременно глотаем, по-прежнему не сводя глаз друг с друга. Три. Два.Один…

И ничего.

Как мы стояли, смотрели друг на друга. Так и стоим.

Верчу головой, всматриваясь в мужчин. Желания подойти к кому-то из них не возникает.

- Все нормально? Волшебство не сработало? — усмехается Генрих, наблюдая за мной.

Пока не знаю, - от неожиданности говорю правду. — То есть, в смысле все хорошо, какое

волшебство, ты о чем? Жани - обычная повариха, в ней искры нет. Так тебя никто из дам не

привлекает? Посмотри вокруг ты ни к кому не пригляделся толком.

Генрих лениво поворачивается. Выражение его лица не меняется, как у первого подопытного.

- Что-то они мне не нравятся, - король пожимает плечами. - Придется тебе и дальше нести на

своих хрупких плечах бремя моей невесты.

- Мне тоже никто из них не нравится.

ОЙ. Снова я говорю не то, что следует. Неужто напиток подействовал не до конца.

Или просто мы не увидели тех самых.

Радостно улыбаюсь, разгадав загвоздку.

- Увидела кого-то, кто понравился? — спрашивает Генрих с издевкой.

- Нет - качаю головой, - но мы должны проверить.

Тяну короля в сторону гостей. И следующие полчаса мы методично здороваемся с каждым

прибывшим. Но ни мне, ни ему не хочется отходить друг от друга.

Снова вдалеке замечаю Ричарда. Он показывает Роберту игрушечный поезд отчаянно желаю

испытать потребность подойти к нему, но ее не возникает.

Мне уютно рядом с Генрихом. Я не хочу его оставлять.

Нет, видимо, на наши с ним организмы зелье действует как-то не так. Возможно, нужна более

сильная концентрация. Не знаю.

Но работа Смитерса действенна. Мадам Белакур осталась одна. Ее супруг отчаянно строит глазки

незамужней девице Питерсов.

По-человечески жаль Белакур. Но угрызения совести не успевают атаковать в полную силу. Глаза

мадам встречаются с графом Куатье, и на лицах обоих появляются улыбки.

Фух. Я не разбила семью, оставив несчастную женщину одинокой.

Возвращаю свое внимание обратно к Генриху. Он премило общается с Сюзанной Милье. Красивая

девушка, статная. И одинокая.

Становится грустно. Они так горячо спорят, возможно, это и есть искра. У каждого она своя.

А мне мех тем все больнее и больнее. Пытаюсь убедить себя, что это нелогично. Что мы с

Генрихом никто друг другу. Но не могу.

Становится трудно дышать. Еще немного, и на глазах выступят слезы. Вопросов тогда не миновать.

И, учитывая мою проявившуюся не вовремя честность, лучше уйти прямо сейчас.

- Простите, - тихо произношу и буквально заставляю себя шагать прочь от Генриха.

Ноги двигаются с неимоверными усилиями. Ерунда какая-то.

Все-таки мне удается убежать на окраину своих владений. У ручья стоит одинокий мужчина.

- Почему вы покинули остальных? Говорят, скоро будет торт, - произношу, с трудом сохраняя

любезность.

На самом деле он меня очень сильно злит. Никто не должен здесь находиться. Я должна быть

одна и дать-таки волю душащим изнутри слезам.

- Адель? С днем рождения. Чудесно выглядишь. Я вручил подарок Роберту, кажется, ему

понравился поезд. А для тебя оставил на столе. Не был уверен, что удастся подойти лично.

Одиноким мужчиной оказывается Ричард.

Изумленно таращусь на него. И нет, желания стиснуть его в объятиях не возникает.

Но все же я проверю кое-что.

- Здравствуй. И спасибо, Ричард. За все, - произношу отрывисто и подхожу ближе к нему. — И

заодно прости.

Буквально заставляю себя поцеловать Ричарда. Все мое естество противится, но я лишь сильнее

прижимаю губы. У меня единственный шанс узнать, смогу ли я испытать хоть половину тех

эмоций, что возникают от прикосновений Генриха.

Секунда-другая. Ричард неуверенно кладет руки на мои плечи и перенимает инициативу. Но

внутри меня лишь отторжение.

-Нет — сама отталкиваю его. — Не могу. Извини.

Дышать становится в разы легче.

- Так-так, не хочешь объяснить, что здесь происходит, дорогая? — сзади раздается голос Генриха.

Голос очень злого Генриха. Я бы сказала, даже злее, чем в моем сне.

- Ваше величество, - поворачиваюсь к нему с улыбкой, - а я соскучилась.

Ничего умнее в голову не приходит. А это истинная правда. Как только поняла, что

Генрих рядом, внутри все так и воспело. И плакать теперь совсем не хочется.

Только что делать с Ричардом и нашим поцелуем?

- Ты уверена? — король смотрит скептически. — Что-то не похоже.

Он кивает в сторону стоящего рядом Ричарда.

Вот что он тут действительно забыл? Нечего в месте моего уединения находиться.

Был бы среди гостей, ничего бы не случилось.

И тогда бы эксперимент я не закончила.

Впрочем, будь Ричард, как все, мне бы его и не захотелось начинать.

- Ваше величество, а какие, собственно, вопросы? — влезает он в разговор.

Решил благородного рыцаря изобразить? Зачем? Я не нуждаюсь в помощи. Пусть лучше и дальше

игрушки делает это у него прекрасно получается.

- Ричард, не надо, - пытаюсь вмешаться, но меня резко прерывают.

- Нет Адель. Я мужчина, и я постою за твою честь.

Как высокопарно звучит. А, главное, после этой фразы ощущение, что с моей честью

действительно что-то не то. Хотя с ней все в порядке.

- Да уж, - хмыкает Генрих, - и что ты хочешь сказать? что женишься на Адель?

Мои глаза вмиг делаются круглыми. Что такое городит король?! Я не хочу замуж. Ни за Ричарда, ни за кого бы там ни было еще! Один позорит своей защитой, а теперь и второй.

- А почему нет? — игрушечник выпячивается вперед. — Адель чудесная девушка, и с Робертом мы

ладим.

- Да? — Генрих делает шаг к Ричарду. — Быть может ты еще и отец мальчика?

Он прищуривается и смотрит на игрушечника с холодной яростью.

— Н-нет - закономерно тушуется тот, - но это не проблема. Ребенку нужно мужское воспитание. Я

готов взять на себя ответственность.

Ничего себе, какие речи. А девушку, как всегда, забыли спросить. Нужна ли ей чья-то

ответственность?

- А ты-то ей нужен? Адель? — удивительно, но король озвучивает мои мысли.

Ричард с секунду мнется, но потом отвечает уверенно.

- Любой девушке необходимо, чтобы нашелся тот, кто готов прикрыть ее позор.

Спасти от него в плазах общества. Даже если прошло уже немало времени.

Генрих не успевает отреагировать, потому как я вклиниваюсь между ними.

—Какой такой позор?! Ты в своем уме? Несешь несусветную чушь! Это мой Роберт позор?! —

шиплю на него разъяренной фурией. — Да он лучшее, что может случиться с любой девушкой! А я

тебя еще привечала, игрушки твои хвалила. Ах ты негодяй! Подлец! Такой же, как и все!

Перехожу на визг и с каждым произнесенным словом толкаю Ричарда. А ручей прямо за ним. И, естественно, в итоге он туда падает.

Адель, это ты ненормальная! — поднимается он на ноги, отплевываясь от воды. –К тебе по-человечески, а ты…

- Иди уже, Ричард, отсюда, - говорит Генрих, - пока я не помог. Продолжишь оскорбления, обязательно помогу. Поверь, и твой король не поможет.

- Без вас разберусь — машет тот рукой и окончательно вылезает из воды.

- Ты мне еще спасибо должен сказать. Бесплатно позволила искупаться в целебном ручье! —

злость по-прежнему кипит в моих венах.

- Спасибо! — кричит он и кланяется. — Теперь довольна?

- Довольна, - киваю.

- Только когда тебя бросят, - он косится на короля, - ко мне не приходи. Я чужих любовниц не

привечаю.

Прежде чем мой мозг придумывает, как отреагировать на новое оскорбление, Генрих подходит к

Ричарду и резко бьет его. Прямо в нос, кажется. Или глаз?

Неважно. Тот все равно падает на землю.

- Не смей оскорблять мою невесту, - говорит он, нависая над ним. — Не думай, что за Адель

некому постоять, рыцарь ты доморощенный.

Ричард поднимается на четвереньки и со страхом смотрит на короля.

- Н…невесту? — спрашивает о, заикаясь.

Конечно, одно дело бросаться словами на одинокую герцогиню, а другое на невесту монарха.

- Ты еще здесь? Мне позвать стражу? Они с удовольствием с тобой пообщаются, -говорит

брезгливо Генрих.

- Н-не надо, - мотает он головой.

Собирает-таки свои конечности воедино и торопливо уходит.

- Спасибо, конечно, - смотрю ему вслед задумчиво, - но могут пойти слухи.

- Могут, - царственно кивает король. — И ты мне сейчас объяснишь их причину. Что это был за

поцелуй, а? Может я зря парня прогнал? Может, он твоя судьба?

Генрих нависает надо мной, метая глазами молнии.

Нервно сглатываю. Жаль, убежать не могу, как Ричард.

Глава 9

- Эм, как тебе сказать, - лихорадочно соображаю, что мне ответить, - нет. Определённо нет. Не

судьба. И, значит, ты правильно сделал, что прогнал его.

Договариваю и замолкаю, глубокомысленно кивая.

- И? Дальше? Причину поцелуя ты до сих пор не озвучила! — восклицает Генрих.

- Ах, причина, угу, - делаю шаг в сторону, - у всего в нашей жизни бывают причины.

Взять даже этот родник. Ведь он не просто так течет, верно? Вода питает все живое. В том числе и

нас.

- Адель — рычит король. — Я теряю терпение.

- Как будто оно у тебя было, - ляпаю я. — Ой. Не то имела ввиду. Прости. Может, пойдем к гостям?

- Нет. Мы останемся здесь. К тому же им без нас неплохо. Твои соседи на удивление

любвеобильны. Сад превратился в пристанище воркующих голубков. К счастью, все соблюдают

приличия, лишнего себе не позволяют. Но происходящее очень странно. Ты уверена, что твоя

повариха не обладает магической искрой? —Генрих смотрит на меня пытливо.

Да кто ж разберет, эти искры. Один взглянет — не увидит ничего, а иной узрит для себя целый

мир, - пускаюсь в пространные рассуждения.

- Адель. У нас с тобой договор, я не терплю недомолвки. Тех, кто обманывает и скрывает что-то, я

отправляю, - говорит король грозно.

- Дай угадаю, - перебиваю его, - пираньям на корм?

Он смотрит молча, часто хлопая. выглядит удивленным.

- Пока что до такого не доходило, - отвечает медленно. — Но все бывает в первый раз. И ты мне

зубы не заговаривай! — снова злится Генрих. — Я требую прямой ответ! Мы в одной связке и

должны доверять друг другу. Но пока что мне хочется бросить тебя в темницу пока эксперты не

проверят ягодный напиток твоей поварихи.

- Не надо, - тяжело вздыхаю, сдаваясь, - ничего криминального там нет. Просто зелье, помогающее прозреть. Люди ведь далеко не всегда способны сами найти свою вторую половинку.

Часто не видят ее, проходят мимо. Выбирают не тех по тем или иным причинам.

- И ты решила, - ухмыляется король.

- Да. И я решила помочь тебе. Ты явно заинтересовался Сюзанной Милье, -произношу с обидой, которую нужно скрыть. — И я ушла сюда.

- Чтобы скоротать время с продавцом игрушек? — Генрих выгибает бровь.

- Ричард их не только продает, но и придумывает - вступаюсь за знакомого, которого сама же и

подставила. — Но нет, я надеялась, что здесь никого не будет, я не к нему шла.

- Но целовала ты его, - заявляет уверенно король.

— Как много ты успел увидеть? — спрашиваю, прищурившись.

- Достаточно, - кивает Генрих. — Пожалуйста, продолжай.

- Ох, - выдыхаю, - да, я его сама решила поцеловать. Потому что, э, словом, -мнусь, но строгий

взгляд монарха заставляет продолжить, - потому что хотела узнать, испытаю ли я хотя бы

вполовину столько же эмоций, сколько возникает у меня от твоих прикосновений.

- Вот как, - на лице Генриха появляется самодовольная улыбка, - интересный мотив. И что в итоге, испытала?

Спрашивает он участливо.

- Нет. Как будто ты сам не понял, - отвечаю раздраженно. — Но это неважно.

Главное, зелье направило тебя к Сюзанне Милье. А я останусь с Робертом. И все будут счастливы.

- Так уж все? — усмехается Генрих.

Да. Я за тебя рада, - произношу отрывисто. — А теперь извини, пойду, посмотрю, как там гости.

Торопливо шагаю, в уголках глаз снова скапливаются слезы. Не хочу, чтобы Генрих их заметил. Но

у него другие планы.

- Не так быстро, милая, - он притягивает меня к себе за руку, - к Сюзанне Милье меня не тянет. У

нас с ней был вежливый разговор, не более того. Я сразу же испытал потребность последовать за

тобой, стоило тебе покинуть нас. Как думаешь, что это значит?

— Что наших с тобой вторых половинок не было сегодня? — спрашиваю, подняв на него глаза.

Какая же ты иногда дурочка, хоть и редкостная умница, - Генрих качает головой.

Но обидеться я не успеваю. — Может поцелуй тебе все объяснит.

И его губы накрывают мои.

И снова все, что было до, уходит на второй план. Мир сужается до нас двоих.

Посторонним вход запрещен.

Я сосредотачиваюсь на ощущениях. Они накрывают лавиной, от которой не сбежать, как не

старайся.

Можно попробовать присесть за камнем в надежде на то, что поток пройдет мимо. Но он

достанет и там. Вытащит из убежища и заставит полностью отдаться чувствам.

Простой невинный поцелуй, а сколько эмоций он вызывает. И открывает то неизбежное. Ведь

мне не хочется отталкивать Генриха. Значит, зелье определяет его как мою идеальную пару.

Вторую половинку, вместе с которой быть мне всегда счастливой.

Но зелье не знает мою страшную тайну. Как и человек напротив.

И что мне делать? Как не затонуть в пучине чувств? Это сладкое болото засосет и не выпустит, принося одни страдания.

Бежать?

Было бы неплохо. Но куда я от него убегу? Да и хочу ли?

Ни с кем больше я не смогу испытать сильные эмоции. Жизнь с кем-то другим будет жалким

подобием существования.

Печально.

- Спасибо, - отрываюсь-таки от короля, - поцелуй действительно объяснил.

Прячу глаза. Выходит, задача найти Генриху невесту усложняется.

Самое время признаться, сказать, чей именно Роберт сын. Ведь от короля я не могу избавиться.

Только не прямо сейчас.

Но я снова осторожничаю. Правда — вещь хорошая, и риск — дело благородное. Но не в моем

случае.

Притяжение и идеальная совместимость не повод отменить заслуженное наказание за

провинность.

- И все? Больше ничего не скажешь? — вырывает меня из мыслей голос Генриха.

- Идем к гостям? Нужно всех выпроводить. Раз ты все равно сегодня не собираешься искать ту

самую, - говорю, успокаиваясь.

Чего заранее переживать? Пока что дела идут неплохо. А там дальше разберусь.

- Нет ты, кажется, ничего не поняла. Зелье, оно заставляет тянуться.

- К наиболее подходящему человеку, - перебиваю его. — Я знаю. Но притяжение не формирует

любовь по умолчанию. Уважение тоже из воздуха не берется. Оно лишь толкает узнать друг друга

поближе. Пересмотреть свои взгляды.

- По твоим рассуждениям завтра все сегодняшние пары рискуют распасться.

- Так и будет. Я уверена. Люди трусливы, им страшно что-то в жизни менять. Как и поверить в

нечто большее. Наутро они предпочтут вернуться к привычной рутине, решив, что им привиделось

волшебное притяжение.

- А ты сама, - Генрих нависает надо мной, - не труслива?

В его глазах горит огонь. Я бы многое отдала, чтобы прочитать его мысли. Неужели он знает

больше, чем я предполагаю?

- Еще как труслива, - честно отвечаю.

Какой смысл лгать.

- Я так и думал, - кивает король. — На следующей неделе уезжаем в Ардорию. Будем воспитывать

в тебе мужество. Королеве оно пригодится. И жду твои пожелания по договору дарения на землю, о которой мы говорили. А с этим поместьем будь готова попрощаться. Киприот захочет как-то

успокоить дочку. И именно ты станешь мишенью.

Договаривает Генрих и уходит, оставляя меня одну.

Но, - все же восклицаю вслед его удаляющейся спине.

— Никаких но, - отрезает он, обернувшись. — Кто-то должен проявлять характер, и я согласен, пусть это буду я, мужчина Радует что ты за традиционное распределение ролей, - он снова

отворачивается, делает шаг и останавливается. —И еще, больше не проверяй, пожалуйста, свою

совместимость с кем бы то ни было.

Иначе подопытного мне придется казнить, а тебя наказать.

После этих слов король исчезает за поворотом. А я остаюсь с красными от стыда щеками и полной

кашей в голове.

Глава 10

К моменту, когда я набираюсь храбрости вернуться к людям, оказывается, что их уже и след

простыл. Сад пуст. За исключением приводящей его в порядок прислуги.

Мышкой юркаю в дом. Ужасно боюсь встретиться с Генрихом. Стыдно. И сильно причем.

Иду по коридорам собственного дома и пугаюсь каждой тени. Король прав, я трусиха. Жила в

своем гостиничном мирке и мнила себя большой умницей.

Что, в общем-то, тоже верно. Не каждому под силу вести бизнес. И доходы мои с каждым годом

растут. Но только я от этого не становлюсь хорошим человеком.

Слишком я привыкла обвинять других в собственных ошибках. Ведь так проще.

- Роберт, мальчик мой, - заглядываю в детскую, - не спишь?

Говорю с улыбкой и сжимаю маленькую ручку. Во внешнем мире я запуталась, но в пределах этой

комнаты живет мое сердце.

- Нет, мама, хотел тебя дождаться. А няня сказала спать. Но я притворился, и она ушла, - отвечает

бесхитростно сын.

- Ясно, - целую его в щеку, - я рада, что ты так сделал. Очень хотела тебя увидеть перед сном. Я

прилягу рядом? Пока ты не уснул, - спрашиваю с надеждой.

- Конечно. Я только рад буду, - говорит Роберт — По правде, я скучаю по тебе, мама. Нужно быть

смелым даже ночью, а я боюсь темноты.

- Мальчик мой, - прижимаю его к своей груди, а на глаза наворачиваются слезы, -все мы такие.

И это правда. Затерянные в мнениях и поступках и забывающие об истине.

- Юный господин, пора вставать. Ой, ваша светлость, - нас будит няня Роберта, -почему вы тут?

Что-то случилось?

- Нет - сажусь на кровати, потягиваясь, - просто захотелось. Вставай, мой мальчик, -провожу рукой

по лицу сына, - маме нужно привести себя в порядок.

И выхожу из комнаты, не смотря на прислугу. Не важно, что она думает.

- Адель? Ты где была? —у моих покоев уже гость.

- Спала. Сейчас приведу себя в порядок и спущусь завтракать, - отвечаю ему и захожу в комнату.

— Ты до сих пор во вчерашней одежде! Если бы я лично не убедился в отсутствии посторонних на

территории гостиницы, подумал бы дурное, - прищуривается Генрих.

Он мрачнеет на глазах. Прикидывает, наверное, как далеко я способна зайти в проверках на

совместимость. Вчерашний эксперимент еще долго будет мне аукаться.

- Не волнуйся, честь твою, да и свою, не опорочила, - бросаю равнодушно.

Захожу за ширму и начинаю переодеваться прямо при Генрихе. Если у него не хватает такта, не

мне его учить вежливости.

- Я и не думал, - голос короля становится мягче, - просто удивился.

- Не думал или потому что это невозможно ввиду отсутствия гостей? — спрашиваю равнодушно.

— Уверена, ты не настолько низкого обо мне мнения, чтобы решить, что я была с прислугой.

— Что?! Я о тебе никогда не был низкого мнения! — возмущается Генрих. — Какая муха тебя

укусила? Я всего лишь удивлен твоим внешним видом!

- А, да? Ревности нет? Или чувства собственничества? Не знаю, как правильно назвать. Тогда

ладно. Застегни, пожалуйста, платье, последние три крючка никак не достану, - выхожу из-за

ширмы и становлюсь спиной к королю.

- Конечно, милая, - цедит он и тут же принимается за дело. Его пальцы обжигают, как будто

специально касаясь моей кожи. — все, дорогая.

- Спасибо, - киваю. — Идем завтракать? Нужно завтра же открывать гостиницу, раз мы уезжаем. Я

должна убедиться, что без меня смогут справиться. Все же пока этот источник дохода у меня не

отобрали. И я предпочту не пускать все на самотёк.

- Мудрая какая, - усмехается Генрих и берет меня за руку. — Жаль только, что не во всем.

- Что поделать. У всех свои недостатки. Кстати, не уверена, что тебе будет комфортно, когда

территорию заполонят гости.

- Предлагаешь съехать?

Или, быть может, хозяин? Моей судьбы уж точно.

- Просто предупреждаю.

- мамочка! Я уже соскучился. Ты сегодня ночью тоже со мной будешь спать? Ваше величество, доброе утро, - вежливо кивает Роберт.

- Действительно, мне не стоило волноваться о чести, - говорит Генрих мне на ухо, а потом

поворачивается к сыну. — Как тебя увидели, сразу стало добрым, мальчик мой.

Качаю головой, но никак не комментирую.

Садимся завтракать, и все проходит довольно неплохо. Мирно и без двусмысленных намеков.

Все-таки Генрих умеет вести себя благородно.

Госпожа! Госпожа! — наш покой нарушает запыхавшаяся Розалинда. — Письмо! От самого

королевского казначея! Он приказывает прибыть во дворец в трехдневный срок с бухгалтерской

документацией.

- Ох, - сдавленно произношу.

Вот и кара за ложь пришла. Первая ее часть.

- А ты популярна среди правителей, Адель, - замечает Генрих с невозмутимым видом, который

вызывает во мне агрессию.

- Знаешь, пять с лишним лет была совсем не популярна, - произношу, едва сдерживая

раздражение, - даже когда искала помощи.

— Ты просто ко мне не приходила, я бы помог - пожимает он плечами.

Секунда-другая... И все мои предохранители срываются.

Подскакиваю, швыряя салфетку на стол, и нависаю над королем.

- Помог бы, да? — шиплю разъяренной кошкой. — Ты уверен? Потому что я приходила. Оббивала

порог твоего дворца. Да меня даже внутрь не пустили! А я умоляла, просила, уверяла, что я не

мошенница.

- Что же такое у тебя случилось? — спрашивает Генрих, а в его глазах снова непонятное

выражение. Словно он знает что-то неведомое мне. — В моей канцелярии сотрудники

действительно иногда совершают ошибки. Но все несут наказания соизмеримо ущербу. Что

именно у тебя произошло? Никогда не поздно наказать виновных.

Но его «соизмеримо» отрезвляет меня.

- Не важно, ваше величество, - произношу как можно нейтральнее. — Все в итоге разрешилось

относительно благополучно.

Так относительно или благополучно? — он склоняет свою голову на бок, смотря на меня, как на

нашкодившего ребенка.

Я так на Роберта смотрю, когда уже знаю, что он сделал, но тот упорно не признается.

О свети тьма! Генрих догадывается?!

- Благополучно, - отвечаю твердо. Моя вина пока не доказана, и чистосердечное я не преподнесу,

- весьма благополучно. А теперь прошу меня простить, ваше величество, но дела не ждут Раз

теперь еще и к Киприоту ехать, гостиница останется без меня.

Качаю головой и торопливо разворачиваюсь.

- Адель,- окликает Генрих, когда я почти скрываюсь в доме.

Вдох-выдох. Поворачиваюсь с максимально благожелательным выражением лица.

Да, ваше величество, - киваю с милой улыбкой.

— Ты ко мне на вы не только, когда злишься, но и когда что-то скрываешь, - Генрих усмехается. —

Я запомню. Можешь идти.

Меня накрывает горячая волна стыда и страха. Предел моего общения с интриганами — это мои

родственники. Перед крупной рыбой я ничто.

- Спасибо, ваше, ой, Генрих, - выдавливаю из себя и ухожу-таки.