Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Глава 20

Событие пятьдесят восьмое

Cave ne cadas

Берегись, чтоб не упасть.

Может это и были жупаны или разбойники. Людоловы. Вот только разведка донесла, что под стенами Самбора стоит армия целая. Не менее пятисот человек.

С этими Самборами путаница. Андрей Юрьевич опять себе мысленный подзатыльник отвесил, нужна карта. И для этого нужен компас. А как намагнитить железо? Пока магнетита ему не попадалось. По всему княжеству глашатаи объявили, что если кто столкнёт с тем, что куски железа друг к другу тянутся, то необходимо этот кусок доставить князю за две гривны новгородские. Но пока не очень. Тут нет залежей магнетита. Всё железо делают из лимонита — болотной руды, а она точно не магнитна. Есть способ просто расположить кусок железа с севера на юг и по южному концу молотком постучать, но Андрей Юрьевич попробовал с иголкой, потом в воде попытался иголку на пробке превратить в компас, и силы этого магнита не хватило. Нужен природный магнит.

Так про Самбор. Есть Старый Самбор или настоящий, и есть Новый Самбор, который в разы больше старого, и который все называют Самбором. Получилось это из-за того, что во времена Батыева нашествия поселение Самбор, существовавшее с древнейших времён, было разорено. Уцелевшие жители бежали и укрылись в лесных зарослях на берегу Днестра в небольшом поселении, которое вскоре разрослось и стало называться Новым Самбором, а позднее Самбором.

В этом Старом Самборе похоронен, по словам рясофора Егория, Лев Данилович, тот самый дедуля Андрея Юрьевича, что на венгерской принцессе женился, и который основал город Львов. И он считал Самбор своей столицей. Бабка венгерская, кстати, потом переехала во Львов и там похоронена. У каждого из князей галицких своя столица получается. Роман сидел в Галиче. Даниил в Холме, который пока и не польский совсем. Лев в Самборе, Юрий Львович вернулся в Галич, а он — Андрей, теперь точно из Владимира не уедет.

Так про Самбор. Доложили же, что жупаны взяли Самбор в осаду и грабят окрестные селища. Андрей Юрьевич посчитал себя самым умным и решил отрезать жупанов от Венгрии и двинул всё, что у него есть, к Старому Самбору, который юго-западнее Нового вёрст на двадцать.

Ну и, как всегда. Гонец имел ввиду именно Старый Самбор, к которому и выперлись. Это ещё хорошо, что догадался Андрей Юрьевич диверсантов своих отправить в разведку. Но и жупаны выставили дозоры, диверсанты запутанные, как и все, этими старыми и новыми Самборами, не сторожились сильно, и столкнулись нос к носу с венграми на дороге лесной. Венгров семеро, диверсантов одиннадцать, десять новиков и дядька, на этот раз — преподаватель стрельбы из лука. И это один из победителей того робингудовского соревнования. Он победителем стал в третьем упражнении, где стреляли на скорость и на меткость сразу.

Повезло. Новики за мечи схватились, венгры за сабли, а Горыня — стрелец за лук. Соскочил с седла, натянул тетиву шёлковую и с восьми стрел перебил всех жупанов за те самые тридцать секунд. Один раз всего промазал. В результате у венгров четверо насмерть проткнуты и трое ранены, которых к Виноградову и доставили. По дороге ещё один в ад отправился. Католик же, все католики туда попадают? Ну, нет, так нет. Эти точно туда. Грабили мирные селища и женщин насиловали. Католики, в общем.

Двое оставшихся, когда им начали глаза бесстыжие засопожником выколупывать, признались, как на духу, что пять сотен человек осаждают Самбор, и на завтра на утро готовится штурм. Лестницы зараз сбивают, чтобы стены захватить.

Это просто повезло, что перепутали, пять сотен венгров, а это все вои, городок с населением меньше чем в тысячу человек легко бы захватили, там одни женщины и дети, ну пусть там сотня мужчин, что хоть как-то умеет с оружием обращаться. Кожевенник или плотник ничего серьёзного вооружённому воину не сможет противопоставить.

Но теперь расклад сменился, с ним почти две тысячи воинов и из них сотня — это хорошие лучники. Плохо то, что, увидев войско русское, венгры просто сбегут, тут на юг несколько вёрст и уже предгорья Карпат, а там и горы.

— Нельзя дать им уйти, как сказал один мой родич: «Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет». (Александр Невский женат на дочери Мстислава Удатного, как и Даниил Галицкий. Значит, они свояки. Так что Мстислав Удатный их общий родич), — Андрей Юрьевич осмотрел три десятка командиров дружин, ополченцев, отрядов городов и всяких других формирований, что шли за ним.

— Давай, княже, стрельцов твоих по Днестру вверх на полдень пошлём, мы ударим с этого холма всей силой, они ведь не сразу побегут, биться начнут, а когда поймут, что сила на нашей стороне, то на полдень вдоль реки и побегут. А лучники их и перебьют, — это предложил тот самый боярин Роман Судиславич, у которого вотчины в Дорогобыче, и который вынес раненого Андрея Юрьевича из-под Каменца. Ну, и который исправно стал возить во Владимир нефть в бочках.

— Так и хотел предложить. Только одно уточнение. Там же камыши по берегам Днестра и заросли ракиты. (Самбор — это верба). Пешие туда ломанутся, вопросов нет. Но пленный говорит… м… говорил, что у них почти все конные. Они в камыши и ракитник не сунутся. Это раз. И второе, мы на другом берегу реки. Днестр, конечно, в этом месте мелкий, но что там за дно. У нас лошади ноги переломают. А то и вообще не пойдут.

Событие пятьдесят девятое

Contra rationem

Вопреки здравому смыслу.

Задумка провалилась. На военном совете решили сделать крюк небольшой, пройти вверх по течению Днестра ещё пять — шесть вёрст, найти хороший брод и там переправиться на левый берег, на котором и Старый Самбор стоит, и жупаны расположились, его в осаду взявшие. Этот кусок пути проделали без приключений. Если приключением не считать, то, что повозка с зажигательными бомбами застряла в глинистом берегу, левый — западный берег у Днестра выше, как и всех рек Европы, потом застряли несколько человек, бросившиеся повозку вызволять, потом грохнулась и сломала ногу лошадь и нанесла копытом подкованым рану на ноге своей напарнице. Следом доброхоты чуть не опрокинули повозку, кинувшись спасать лошадей. Еле справились, привязав несколько вожжей к повозке и устроив перетягивание каната, только противник — застрявшая телега. И всё это время Андрей Юрьевич носился, по пояс почти, в холодной воде вокруг, не давая косоруким угробить труд нескольких месяцев. Хорошо, есть сменная одёжка, и монашек Егорий многомудрый догадался костерок развести. Всё одно простуды не миновать. Вода была не более десяти градусов.

Но не переправа провалилась. Набравшись опыта на самой невосполнимой повозке, остальные, если застревали в глинистом берегу, уже без приключений вытаскивали вожжами на левый берег.

Провалилась засада из лучников. Толком не приняли участие в битвы ни лучники, ни арбалетчики. Да и вообще вся битва пошла не по плану.

Если же по порядку, то поучилось следующее. Лучники, они же стрельцы, заняли, как и наметили им, позиции вдоль дороги, что вела в горы, в зарослях вербы или ракитника. Чуть дальше, если всё же конным жупанам удастся прорваться, встали арбалетчики с ручными арбалетами. Только на другой стороне дороги, посчитали командиры, что, наткнувшись на стрельцов, венгры повернут западнее, но отступать всё одно будут в сторону Венгрии на юг.

За ночь боярские дружины и два десятка конных лучников обошли лагерь жупанов по большой дуге и оказались левее или западнее их на холме, заросшем огромными дубами. Обошли и стали ждать, когда венгры пойдут на приступ города, чтобы ударить им во фланг.

Вот тут и началось. Дубовый лес он редкий, и утреннее солнце с востока, когда его осветило, то какая-то сволочь глазастая у жупанов засадный полк разглядела. Что бы делал на их месте профессор Виноградов? Ну дал бы команду сворачивать осаду и бежать на юг, домой. А что сделали сами венгры? Они повскакивали на коней и ломанулись в атаку на холм. Их пять сотен примерно, и боярской конницы столько же. Паритет? Да, хрена с два! Там, в лесочке, тяжеловооруженные дружинники с копьями и щитами. Все в броне. Даже на самом плохоньком кольчуга до колен. За поясами мечи или тяжёлые сабли. У многих грудь коня прикрыты кольчугой или защитой из толстой кожи. И вся эта масса скачет с холма вниз к реке, набирая скорость, ощетинившись длинными и толстыми копьями.

А что у венгров? Кольчуги на нескольких десятков человек, щитов и копий нет вообще. Несутся и сабельками размахивают.

Отряд, как говорится, не заметил потери бойца и яблочко это доел до конца. На середине холма две конные лавы столкнулись. И тяжеловооруженные лыцари смяли жупанов. Сначала разрезали клином надвое, а потом копья бросили в ближайших, и принялись молотить расстроенные ряды венгром мечами. При этом задние ряды боярских дружин вовремя сориентировались и устроили противнику два фланговых удара.

В результате, уже через десять минут большая часть венгров — жупанов была перебита и взята в кольцо, и только сотне примерно удалось из клещей вырваться и броситься наутёк. Только, чтоб им пусто было, не вдоль реки, на юго-запад, где их поджидают лучники и арбалетчики, а, вот ведь сволочи, через реку. И что плохо. Это ведь понятно, что города на реке строят, не где попало, а там, где есть брод. Он и тут оказался, и практически без потерь эта сотня вдруг оказалась в глубоком тылу у русичей, на другом берегу Днестра, где у Андрея Юрьевича нет ни одного бойца. Хреновый пока из него Барклай де Толик.

— Эй, ребята, вы куда⁈ Мы так не договаривались! — закричал им вслед Андрей Юрьевич.

Крик этот потонул в свисте и улюлюкание устремившихся за жупанами боярскими дружинниками. Так что, наверно, венгры князя Владимирского не услышали, иначе бы повернули. А так не повернули. И что паршиво, теперь мощь коней и дружинников с их железными тяжестями играли против русских и за венгров. Легкая кавалерия тяжёлую обогнала. Да ещё на броде затор организовался. Достаточно одной лошади споткнуться и получится куча мала, на таких-то скоростях. А там несколько сразу споткнулось. Пока выбирались на тот берег, жупанов и след простыл. При этом они гады всё же повернули на юг к дому. Не могли раньше. Теперь и не догнать.

— Куда эта дорога ведёт? — поинтересовался у мокрого и помятого боярина Романа Судиславича, Андрей Юрьевич, — ты же тутошний?

— Известно куда, в рассадник этих разбойников и людоловов Мункач или Мукачево по-нашему, что они у твоего отца отбили лет двадцать назад.

— Далеко это?

— Вёрст сто… Но по горам. Там и людей-то нет толком. Я только одно селище там знаю — Турку. Там лесорубы с углежогами живут и бортники. Жупаны их не трогают, медовухой дань с них берут и беличьими шкурками.

— Значит, нам туда дорога. За два дня доберёмся, если прямо сейчас тронемся.

— А Перемышль? — обступили его бояре.

— Ну, там две дружины и лучники конные. Коман… Воеводы опытные. Справятся, нужно только весточку им послать, чтобы как разделались с разбойниками, двигали в сторону Мукачева. Будем родича моего короля Карла Роберта к миру принуждать.

— Шаробер.

— Что?

— Так своего короля сами венгры зовут.

— А чего, к Шароберу. Так к Шароберу. Наведаемся в гости.

Событие шестидесятое

Debellare superbos

Подавлять гордыню, непокорных.

Ага! Два дня. По тропке? Дорогой это точно назвать нельзя. Карпаты, это не Гималаи, даже спорить не о чём. Ни тебе снежных вершин красивых, ни отвесных синих каменных утёсов, не менее красивых. Тут зелёные, заросшие вековыми дубами, холмы скорее, чем горы. Тем не менее, Турка эта, которая вроде рядом совсем, из-за того, что приходилось, растянувшись на несколько вёрст, двигаться цепочкой по одному человеку, а телегам иногда помогать на очередной холм взбираться десятком человек, нарисовалось только к вечеру.

И опять князь Владимирский окарался. Мог бы вперёд на лошадях лучников и арбалетчиков отправить. Жупаны были в селище, отдыхали и видимо хотели заночевать, но шум приближающего войска их вспугнул. Даже отобранную видно у бортников медовуху не допили и умчались, поднимая пыль, дальше на юго-запад. Преследовать не решились. Уже вечереть начинает, и можно на засаду наткнуться.

В принципе, никуда не денутся. Раз направляются в Мукачево, то там и затворятся за стенами. Организуют оборону? А пусть. Жители уйдут в город под прикрытие стен, и их не убью и не ограбят его бояре со своими дружинниками. Почему-то ни грамму не сомневался профессор Виноградов, что его вои это не белые и пушистые рыцари без страха и упрёка, а жестокие и жадные до «пограбить» средневековые воины. Не они такие. Жизнь сейчас такая.

А вот у Андрея Юрьевича появилось желание дедову землицу взад возвернуть, и правление начинать с грабежей и убийств не хотелось.

Переночевали и проследовали дальше за отступающими унграми. Только на этот раз князь выслал вперёд своих спецназовцев с десятком конных лучников. Если жупаны выставили засаду, то отобьются и уйдут к своим, а если застанут тех на привале, то стрелами забросают.

Но… не свезло. Жупаны видимо поняли, что идут по их следам и по их души упорные и серьёзные силы, и двигались без остановки до самой темноты, намного быстрее преследователей.

На третий день, почти перевалив через горы, встретили первые поселения. Народ разговаривал на двух языках. Были русские жители, были венгры. Они друг с другом не воевали и вместе дружно сбежали бы в леса при появлении войска, но разведка появилась неожиданно и с разных сторон, и люди убежать не успели, заперлись в домах — полуземлянках и сидели там тихо, молясь, наверное.

Старосту этого поселения привели к Андрею Юрьевичу конные дружинники, покалывая в спину копьями, чтобы бежал шибче.

Да, были жупаны, ушли недавно. Конечно, в Мункач, куда же ещё. Сколько их? Не знаю, может пять десятков, может семь. А может и восемь. Сильно спешили. До Мункача? Вёрст-то? Не знаю. На лошади полдня. Селище-то? Свалява пан круль. Али пришли опять нас под себя забрать? Заберите уж шибче. А то житья от жупанов нет. Понаехали. Все грабют, та грабют, да женок с дочками насилуют. Оборони милостивец.

А через четыре часа и в самом деле подъехали к городу. Более того — большому городу. Он выплеснулся за пределы крепости и городской стены тремя языками посадов. Два на одном берегу реки, а один, поменьше, на другом. С холмов видно было, что непрерывным потоком люди с узлами идут к городу из селищ окрестных и посадов. Конные спихивают с дорог в кусты придорожные людей, хлеща и их, и коней своих плётками. Телеги, видимо брошенные, заполонили всё пространство у городских ворот, понятно, город хоть и не маленький, а если несколько тысяч человек добавится, и каждый с телегой, то там и развернуться негде будет. Даже не так, просто не влезут туда телеги. Потому, стражники на воротах и те самые жупаны, наверное, заставляют смердов или даже богатых горожан и мастеров тащить за стену пожитки на себе, бросив подводы.

— Мы никуда не спешим. Пусть спокойно прячутся все за городские стены, — остановил норовивших броситься в атаку бояр князь Владимирский.

— Так можно на их плечах ворваться в город, княже! Не успеют в такой сутолоке ворота закрыть! — прямо кричал в лицо Андрея Юрьевича один из бояр.

— Нет. Мы не будем захватывать город и там резню устраивать. Этот город и вся земля вокруг приданное моей бабки, а значит — это моя земля, мой город и мои люди. Зачем же мне убивать своих людей и жечь, и грабить свой город? Они с радостью откроют нам ворота сами.

— Сомневаюсь я, княже, — боярин брызгать слюной перестал, — Они уже послали весть королю, и скоро сюда войско придёт, а они это время будут за стенами сидеть и в нас стрелы пущать. Эх, такую возможность упустили.

— Забьёмся, что сами ворота откроют?

— Али ты волхв, княже?

— Нет. Я просто знаю, что с нами бог, а если он с нами, то кто против нас устоит⁈