Королевства Мёртвых

РАЗВАЛИНА Ричард Ли Байерс

У погибшего не было лица. Кто-то — скорее всего, убийца - клинком или когтями практически подчистую содрал плоть с его черепа.

Барерис Анскульд с раздражением уставился на тело. У него ушло десять дней на то, чтобы отыскать этот сильно пострадавший от землетрясения дом с покосившимся полом и покрытыми трещинами стенами, но, судя по всему, он опоздал.

- Это и есть Урмас Сетдем? - спросил Зеркало. Призрак, имевший раздражающую привычку принимать облик тех, кто находился поблизости, сейчас выглядел, словно темное и колеблющееся отражение Барериса - или, скорее, карикатура на своего высокого и светловолосого друга. После превращения в нежить длинные волосы и кожа Барериса обрели мертвенно-белый оттенок, а глаза стали черными, словно полночь. Однако при необходимости магия помогала ему вернуть свой прежний, человеческий облик.

- Полагаю, он и есть, - произнес Барерис. - Это ведь его дом. Однако возникает любопытный вопрос - если кто-то не хотел, чтобы погибшего опознали, то почему не убрал отсюда его тело?

- Видимо, у него не было такой возможности, - лицо Зеркала поплыло, и вместо головы барда возник освежеванный череп. - Так что убийце пришлось довольствоваться этим.

- Полагаю, ты прав, - Барерис опустился на колени возле трупа. В воздух поднялось целое облако мух. Обратив внимание на цвет кожи, он прикоснулся к голубоватой руке и попытался ее согнуть. Однако из-за трупного окоченения тело не поддавалось.

- С момента его смерти прошло немало времени.

- Значит, у нас практически нет шансов поймать убийцу.

- Нет, если только сама жертва не подскажет нам, в каком направлении вести поиски, - поднявшись на ноги, Барерис достал из-за спины чехол из дерева и кожи, где находилась его арфа.

- Некромантия? - спросил Зеркало.

- Если у меня получится.

Призрак нахмурился. При жизни он являлся рыцарем, верно служившим одному из божеств света, и поэтому терпеть не мог темную магию. Однако за последние десять лет ему не раз доводилось становиться свидетелем того, как его союзники идут на куда более ужасные вещи для достижения своих целей. В сражениях за власть над Тэем повелители-волшебники использовали целые армии демонов и нежити, опустошая при этом свои же собственные земли.

- Только будь осторожен, - попросил он. - И не удерживай здесь бедную душу дольше, чем необходимо.

- Конечно, - ответил Барерис. Убедившись, что арфа настроена, он ударил по металлическим струнам, и в воздухе поплыли звуки глиссандо.

Некоторые песни позволяли ему находить общий язык с животными и даже растениями, и его нынешняя импровизация была чем-то на них похожа. Но сейчас он играл в минорной гамме, а сочиненные им вирши призваны были проникнуть сквозь стену между мирами и опутать дух погибшего сетью принуждения. Ему не раз доводилось присутствовать при проводимых некромантами ритуалах, и поэтому некоторые слова силы были ему знакомы. Другие же сами собой возникали в его мозгу, стоило ему сосредоточиться на поставленной задаче.

В практически лишенной мебели комнате стало холодней и сгустилась тьма. На границе поля зрения возникли дрожащие извивающиеся тени. Шум раскинувшегося внизу города начал стихать, пока в целом мире, казалось, не осталось ничего, кроме его мрачной песни.

Труп содрогнулся и резко втянул воздух в грудную клетку. Барерис допел строфу до конца, завершая заклинание. Мертвец сел и обвел помещение взглядом остекленевших, иссохших глаз.

- Ты — Урмас Сетдем? - спросил Барерис. Мертвец неуклюже поднялся на ноги. - Ты — Урмас? - повторил вопрос бард.

- Мы не причиним тебе вреда, - произнес Зеркало. - Как только ты ответишь на наши вопросы, мы сразу же тебя отпустим. Возможно, нам даже удастся отомстить за твою смерть.

В молчании мертвец продолжал сверлить их взглядом. Из его рта на то, что осталось от нижней губы, выполз опарыш.

- Говори, - приказал Барерис. - Повелеваю тебе мертвым именем мертвого Велшаруна!

- Был Урмасом, - голос трупа оказался хриплым, неразборчивым и прерывающимся. - Теперь лишь развалина. Всё развалилось, - он рассмеялся. Звук напоминал стук бьющихся друг о друга камней.

- Кто тебя убил? - спросил Барерис.

- Тень. Я сам. Все.

- Я не понимаю.

Урмас снова рассмеялся.

- Я тоже.

- Мы хотим присоединиться к вам. К тем, кто противостоит Сзассу Тэму. Кому ты подчиняешься?

Урмас покачал головой.

- Нет. Не предам.

- Это не предательство, - возразил Зеркало. - Мы хотим помочь.

- Говори, - велел Барерис. - Или же я отправлю тебя прямиком в Бездну в качестве закуски для демонов, - он извлек из арфы диссонансный аккорд, и мертвец отшатнулся.

- Чон Враэль, - процедил Урмас.

- Я слышал это имя, - произнес Барерис. - Жрец Коссута, верно?

- Огонь, - сказал Урмас. Казалось, что он пытается ухмыльнуться, хотя состояние его губ делало эту задачу совершенно невыполнимой. - Сожжет вас.

- Я уже говорил, - вмешался Зеркало. - Мы друзья.

- Никаких уловок, - прорычал Урмас. - Не предам! - вскинув руки, он бросился на Барериса.

Движения мертвеца были неуклюжими, но его внезапная атака застала барда врасплох. Урмас врезался в него, сбив с ног.

Одной ладонью мертвец вцепился Барерису в горло, а другой потянулся к глазам. Радуясь, что ему уже не требовалось дышать, бард перехватил руку Урмаса за запястье и отвел её подальше от своего лица.

Облик Зеркала изменился. Теперь он снова напоминал того человека, которым когда-то являлся — худощавого меланхоличного воина с длинными усами, одетого в хауберк и с палашом в руке. Он вонзил клинок в спину Урмаса. Нематериальное лезвие погрузилось в плоть, не встречая сопротивления.

Когда призрак направил в свое оружие священную силу, тело Урмаса вспыхнуло изнутри. При жизни Зеркало мог использовать мощь своего божества, и данная способность каким-то образом сохранилась у него даже после смерти, невзирая на то, что эта энергия губительно воздействовала на нежить. Хотя она и была использована против другого, Барерис всё равно ощутил на себе её эффект.

Тело Урмаса взорвалось, осыпав барда дождем из ошметков дымящейся плоти и осколков костей.

- Ты в порядке? - спросил Зеркало.

- Да, - Барерис поднялся на ноги и осмотрел арфу. Убедившись, что она не пострадала, он аккуратно вытер её и принялся беспорядочно отряхивать одежду в тщетных попытках привести себя в порядок.

По темным губам Зеркала скользнула слабая улыбка.

Барерис понимал причины веселья своего спутника, однако разделить его чувства не мог. С тех пор, как его возлюбленная Таммит умерла окончательной смертью, а сам он превратился в нежить, смех навсегда ушел из его мира.

- Обычно, когда некроманты допрашивают мертвых, всё идет иначе, - произнес он. - И не думаю, что причиной тому — ошибка в моём заклинании.

- Согласен, - ответил Зеркало, возвращаясь в свое обычное угрюмое состояние. - Урмас сказал, что он - «развалина», и это отчасти верно. Его душа сильно пострадала и мучилась от боли.

- Связано ли это с тем, каким именно образом его лишили жизни?

Зеркало пожал плечами. Очертания его тела стали более размытыми.

- Неплохая версия, но кто знает?

- Итак, много нам выяснить не удалось, но, по крайней мере, у нас есть имя — Чон Враэль. Давай его отыщем.

Барерис произнес слова приказа, и заклинание иллюзии, придававшее ему облик живого человека, изменилось, маскируя испачканную одежду. Зеркало же стал практически прозрачным — его присутствие выдавала лишь слабая рябь в воздухе, вызывающая головную боль при попытке сфокусировать на ней взгляд. Закончив приготовления, они вышли обратно на мрачные и переполненные народом улицы Амрутара — или, как его называли нынче, Пылающего Амрутара.

Будучи одним из свободных городов Тэя, Амрутар некогда служил пристанищем для беженцев, которых длившаяся на протяжении десяти лет гражданская война заставила покинуть родные края. Это само по себе истощило его ресурсы до предела, но затем разразилась катастрофа, известная как Магическая Чума. Крепости и башни города оказались уничтожены землетрясениями, земля раскололась, и потоки хлынувшей из трещин лавы выплеснулись на улицы, разрушив большую часть домов.

Казалось, что после всего произошедшего Амрутар был обречен стать очередным заброшенным городом-призраком, однако каким-то образом ему удалось выстоять. Возможно, его обитателям просто некуда было идти.

Переполняющие улицы толпы преимущественно состояли из людей, однако здесь также встречалось немало клыкастых свинорылых орков, высоких, обменивающихся лающими смешками косматых гноллов и даже низкорослых кривоногих гоблинов. Тем не менее, в глаза сразу бросалось отсутствие нежити, которой в любом другом городе Тэя было полным-полно.

В воздухе стоял запах дыма и серы, и Барерису захотелось протереть глаза.

Землю сотряс очередной толчок, и с краев пересекавшей улицу зигзагообразной трещины в пропасть посыпались камни. Нищие продолжали просить милостыню, а уличные торговцы — расхваливать свои товары. Шум прорезал пронзительный вопль — какому-то бедолаге не повезло стать жертвой бандитов.

Несмотря на толчею и перегораживающие улицы завалы из обломков зданий, Барерис и Зеркало добрались до своей цели достаточно быстро. Подсознательно люди ощущали присутствие призрака и старались убраться с его пути, даже не подозревая об этом.

Насколько Барерису было известно, Чон Враэль занимал высокий пост в иерархии церкви Коссута. Если бы он захотел, то мог бы жить в роскоши, служа в находящемся в центре города черном зиккурате, который являлся главным святилищем этого божества. Однако вместо этого жрец предпочел основать свой собственный храм. Располагался тот на краю одной из заполненных яркой лавой пропастей, в стене которой были вырезаны ряды сидений. Над бурлившей далеко внизу магмой до середины провала простирался выступ, в конце которого находился окутанный магическим пламенем алтарь из базальта.

Подле него стоял мужчина в красно-желтых одеяниях. Священник выглядел удивительно молодо для своего сана. Подобно большинству тэйцев знатного происхождения, Чон Враэль был высок, худощав и предпочитал брить голову налысо, а кожу его, как и у прочих известных Барерису огнеходцев, покрывало множество шрамов от ожогов. Судя по всему, ораторского мастерства ему было не занимать - теснившиеся в импровизированном амфитеатре верующие внимали каждому его слову, затаив дыхание.

- В грядущие дни, - вещал жрец, - вы услышите много лжи, - из-за магии или особенностей местной акустики его слова с легкостью доносились даже до самого верхнего яруса. - Люди будут утверждать, что Амрутар не выстоит, если останется свободным городом. Что у вас нет выбора, кроме как отдать себя, своих жен и детей во власть наихудших кошмаров, что только может породить воображение - гулей, вампиров и призраков, которые пожрут вашу плоть, кровь и даже души. Лжецы станут говорить, что Владыка Пламени, который всегда любил и защищал Амрутар, который провел нас сквозь опасности Войны Зулкиров и Магической Чумы, не является истинным божеством. Пойдут слухи, что почти все Пылающие Жаровни погибли или сбежали за море, а те из нас, кто остался здесь, ждут лишь подходящей возможности, чтобы сдаться. Чтобы оставить вас, наш дом и нашу веру! Чтобы объявить Сзасса Тэма законным владыкой Амрутара, а Коссута — экзархом Бэйна! Не верьте их словам. Ни единому! Мы не остановимся, и Владыка Пламени будет сражаться вместе с нами! И я спрашиваю вас - присоединитесь ли вы к нашей борьбе?

В знак согласия публика разразилась воплями. Улыбнувшись, Чон Враэль вскинул руки, и языки пылающего вокруг алтаря пламени взметнулись вверх, окутав его с ног до головы.

Как опытный оратор, Барерис не мог не отдавать должное красноречию жреца, однако слова о надежде, любви и вере были не в силах затронуть струны его души. Возможно, если бы Чон Враэль говорил о ненависти и мести, он бы и почувствовал желание присоединиться к голосам остальных...

Но самое главное - теперь он убедился, что дух Урмаса направил его по верному пути. Дождавшись окончания церемонии, Барерис спустился вниз. Зеркало, присутствие которого выдавало лишь ощущение смутной неправильности за спиной, последовал за ним.

Окруженный толпой галдящих последователей, Чон Враэль стоял там, где алтарный выступ переходил в первый ярус амфитеатра. Как и всегда, многие неосознанно расступались, почувствовав приближение призрака, остальных же Барерис убеждал убраться с дороги с помощью извинений, пронизанных толикой магии.

Чон Враэль посмотрел на него. В его светло-серых глазах вспыхнул огонек любопытства.

- Мы раньше не встречались, - произнес жрец. Оказалось, что, когда он не вещает на публику, его голос звучит выше, моложе и более хрипло - впрочем, это куда больше подходило его облику.

- Нет, - сказал Барерис. - Но нам нужно переговорить наедине. Возможно, тебе угрожает опасность.

- Это я и так знаю, - отмахнулся жрец. - Однако сомневаюсь, что враги отважатся напасть на меня, пока я нахожусь в окружении своей паствы. Позволь мне закончить благословлять и исцелять всех страждущих, и я проведу тебя внутрь храма.

Барерису, несмотря на снедавшее его нетерпение, ничего не оставалось, кроме как ждать. Наконец собрание подошло к концу, и Чон Враэль привел его и по-прежнему продолжавшего оставаться невидимым Зеркало в расположенное через дорогу большое здание. Множество алтарей и икон, развешанные на стропилах багряные флаги и пылающие повсюду священные огни свидетельствовали о том, что жрец и его последователи сделали всё возможное, чтобы превратить это место в настоящее святилище, однако выцветшие знаки, номера, ценники и непристойные граффити свидетельствовали о том, что изначально здесь располагался крытый рынок.

Перед главным алтарем стоял стражник с бородой цвета меди и огромным мечом за спиной. Ростом он был в два раза выше Барериса, но из-за бугрящихся мышц его фигура выглядела практически квадратной.

До Барериса доходили слухи о том, что в черном зиккурате служат несколько огненных великанов. Очевидно, по крайней мере один из них последовал за Чоном Враэлем, когда тот решил отделиться и основать собственный храм.

С улыбкой жрец взмахнул рукой, указывая на огромного стража.

- Как видишь, даже когда я один, убить меня не так-то просто.

- Ошибаешься, - возразил бард. - Всё это время неподалеку от тебя находился невидимый воин, но ни ты, ни твой охранник ничего не заметили.

Чон Враэль уставился на Барериса. Поняв, что тот не шутит, жрец поспешно отступил назад и, сунув руку в недра мантии, достал оттуда острый кинжал с волнистым лезвием. Клинок окутало потрескивающее пламя.

- Кто вы?

- Союзники, - произнес Барерис. - Если ты, конечно, не отвергнешь нашу помощь. Сейчас мой друг станет видимым, а я сниму иллюзию, скрывающую мою истинную внешность, - он пропел три нисходящих ноты, и заклинание развеялось. Рядом с ним появился Зеркало, который на этот раз принял облик держащего в руке пылающий кинжал Чона Враэля.

- Нежить! - выплюнул жрец. Великан обнажил меч, клинок которого также охватило пламя.

- Верно, - произнес Зеркало. - Однако, несмотря на это, мы, как и вы, выступаем против некромантов. Мы сражаемся с ними ещё с самого начала войны. Это Барерис Анскульд, а меня называют Зеркало. Возможно, вы о нас слышали.

Чон Враэль нахмурился.

- Анскульд был обычным человеком. Они с призраком покинули Тэй вместе с зулкирами.

- Я лишился жизни в море Аламбер, - произнес Барерис. - Мы вернулись ради того, чтобы продолжить борьбу. Пожалуйста, прикажи огненному великану отступить. Мы не желаем зла ни ему, ни тебе.

Поколебавшись, Чон Враэль вскинул руку. Гигант-охранник остановился.

- Чего же вы хотите? - спросил жрец.

- Присоединиться к тем, кто сражается с Сзассом Тэмом, - произнес Барерис. - Все знают, что несколько противостоящих ему отрядов находятся в Амрутаре. Учитывая, что ты в открытую выступаешь против него, тебе должны быть известно, кто они и как с ними связаться.

- Но сейчас важнее другое, - вмешался Зеркало. - Твой последователь, Урмас Сетдем, был убит. Возможно, находящиеся в городе агенты Сзасса Тэма намереваются одним ударом уничтожить всех его врагов. Ты должен предупредить своих товарищей об этой угрозе.

Чон Враэль сморгнул.

- Во имя Черного Пламени! Бедняга Урмас. Идите за мной.

Пройдя сквозь дверной проем, они спустились по лестнице. Великан последовал за ними. Коридор был слишком тесен для существа его размеров, но, судя по всему, никаких неудобств он от этого не испытывал.

Из освещенной единственной подвесной лампой комнаты, где они оказались, вело несколько утопающих во тьме арочных проходов. Пытаясь понять, зачем Чон Враэль привел их в место, которое выглядело, словно декорация для пьесы о заговорщиках или убийцах, Барерис огляделся.

Внезапно жрец бросился вперед, разрывая дистанцию. Пойманный врасплох, бард ничего не успел предпринять. Развернувшись, Чон Враэль полоснул пылающим кинжалом по воздуху и произнес слова приказа.

Из-под ног Барериса взметнулись языки пламени. От боли он пошатнулся, а силуэт Зеркала задрожал - божественный огонь принялся поглощать его нематериальное тело, словно бумагу.

Барерис сделал шаг вперед, чтобы выбраться из очага возгорания, но увидел, что путь ему преграждает великан. Огромный воин уже отвел клинок назад, чтобы нанести удар - удар, который у барда, учитывая, насколько он пострадал от огня, не было ни единого шанса отразить.

- Нет! Его нужно взять в плен! - рявкнул Чон Враэль.

Огромной рукой гигант схватил Барериса и швырнул обратно в пылающий костер.

Языки пламени принялись жадно пожирать его плоть, пока в мире не осталось ничего, кроме боли. Спустя некоторое время огонь расступился в стороны, образовав вокруг них нечто вроде огромной клетки. Зеркалу также удалось уцелеть, хотя присутствие призрака едва ощущалось.

- Идея была не так уж и плоха, - насмешливо произнес Чон Враэль. - Но байку вам стоило придумать получше. Урмас, иди сюда и продемонстрируй нашим гостям, на чем именно они прокололись.

Из затененного прохода появилась фигура. Всматриваясь сквозь языки пламени, Барерис, перед глазами которого всё плыло, смог различить лишь смутный темный силуэт, однако он не сомневался, что новоприбывший выглядит точь-в-точь как настоящий Урмас.

- Кто они? - спросил самозванец.

- Убийцы, - произнес Чон Враэль. - Убийцы, которые поведали крайне занимательную историю, чтобы втереться мне и Рангдору в доверие, - очевидно, так звали великана. - К счастью, я вовремя раскусил их ложь, ведь ты всё это время ждал меня здесь, живой и здоровый.

Барерис открыл было рот, чтобы объясниться, но поперхнулся — его глотку пронзила невыносимая боль.

- Значит, началось, - произнес фальшивый Урмас. - Сзасс Тэм попытался от тебя избавиться.

- Он - или же Тола Мапрет.

Урмас покачал головой.

- Поверить не могу. Разве могла верховная жрица Коссута в Амрутаре опуститься до использования нежити?

- Она и сам город личу сдаст, лишь бы сохранить свою должность. К тому же никому в голову не придет, что она способна послать за мной призрака и ревенанта. Её никак нельзя сбрасывать со счетов.

- Возможно, - произнес Урмас. - Что теперь?

- Без толку стоять здесь и гадать. Нужно досконально выяснить, что происходит. Значит, придется выбить из пленников ответы.

Урмас хмыкнул.

- Думаешь, что это мне не по плечу? - с возмущением спросил Чон Враэль. - Ловушка-то сработала идеально.

- Думаю, что мало кто может сравниться с тобой, когда речь идет об уничтожении нежити. Однако получится ли у тебя взять их под контроль? Если не ошибаюсь, тебе никогда не приходилось делать ничего подобного раньше. Однако у твоих коллег или их подчиненных может оказаться больше опыта в подобных делах. Предлагаю созвать общий сбор.

Чон Враэль заколебался.

- Неплохая идея.

- Верно, просто отличная, - продолжал настаивать самозванец. Несмотря на то, что боль притупила чувства Барериса, он сразу же понял, что его слова были пропитаны магией убеждения. К сожалению, ни Чон Враэль, ни Рангдор ничего не заметили.

Бард снова попытался заговорить, но с его губ не сорвалось ни звука.

- Ты прав, - произнес Чон Враэль. - Судя по всему, в опасности оказался каждый из нас. Я призову их.

- Тогда, полагаю, мне пора идти, - произнес Урмас. Барерис снова ощутил в его голосе пульсацию силы.

Несколько мгновений Чон Враэль сохранял молчание. Затем он произнес:

- Нет. В одном сомневаться не приходится — врагам о тебе известно, и, следовательно, домой вернуться ты не можешь. К тому же твоя верность не вызывает сомнений. Пора бы тебе начать играть более важную роль в нашем деле и лично встретиться с остальными.

- Я помолюсь о том, чтобы Коссут даровал мне силы оправдать твоё доверие!

- Если хочешь, займись этим прямо сейчас. Мне нужно провести ритуал, чтобы связаться с нашими товарищами. Рангдор присмотрит за пленниками.

Урмас удалился наверх, якобы для того, чтобы вознести молитвы среди икон и священных огней. Чон Враэль исчез в одном из арочных проходов. Некоторое время Рангдор стоял, сверля Барериса гневным взглядом сквозь языки разделяющего их пламени. Затем великан отошел и сел, прислонившись спиной к стене.

Бард понял, что вряд ли им представится иная возможность для побега. На Зеркало рассчитывать не стоило - сила Коссута выжгла его практически дотла. Призрак едва ли отдавал себе отчет в том, что происходит вокруг, а для того, чтобы к нему вернулась ясность мыслей, требовалось время.

Изо всех сил напрягая сожженные связки, Барерис попытался прошептать слова, которые позволили бы ему обрести связь с источником темной силы, что питает нежить. Эта энергия являлась ядом для всего живого, но существам вроде него она была необходима, как воздух.

Его глотку снова скрутил спазм агонии. Как же ему тогда использовать магию?

Он попытался игнорировать боль. Сосредоточился. Но его усилий все равно оказалось недостаточно...

Неужели так всё и закончится? Неужели он погибнет здесь, в этом склепе, или же окажется вынужден влачить жалкое существование в качестве беспомощного пленника, даже не успев приступить к своей вендетте?

Барериса захлестнули неистовые эмоции - гнев, ярость, решимость и отчаянье - и внезапно что-то в нем надломилось. Его сущность словно разделилась на две части, одна из которых полностью утратила способность испытывать чувства. Она извне взирала на его раздираемую страстями душу, словно на актера, отыгрывающего роль в пьесе.

Таммит, которая стала вампиром задолго до его превращения в нежить, пыталась объяснить ему, в чем состоит суть подобного расщепления сознания. Она говорила, что те, кому было даровано проклятье посмертия, не могли время от времени не терзаться мыслями о том, что все их чувства и эмоции являются лишь плодами воображения, призванными скрыть невыносимую боль и ужас пустоты бытия. Однако вплоть до сего момента он этого не понимал.

В разуме его воцарился полный хаос, грозя навсегда ввергнуть его в пучину безумия, однако некий древний первобытный инстинкт вынудил барда собраться и взять себя в руки. Справившись с приступом помешательства, Барерис осознал, что этот опыт, сколь бы ужасающим он ни был, может оказаться полезным.

Если то, что он ощущает, не является реальным, значит, и боль — тоже.

Попытавшись от неё абстрагироваться, он прошептал несколько слов - безуспешно. Он испугался, что повреждения, нанесенные огнем его гортани, оказались слишком серьезными. К счастью, после нескольких попыток ему удалось выдавить из себя несколько звуков.

Увы, слова, вылетающие из его рта, звучали так же неразборчиво, как и слова настоящего Урмаса — точней, его трупа. Тем не менее, он приложил все усилия для того, чтобы говорить членораздельно и с требуемой для творения магии интонацией.

Наконец в воздухе заструилась сила, и боль исчезла. Его зрение прояснилось. Обугленные ошметки кожи посыпались на пол, когда под ними сформировалась новая бледная плоть. Судя по всему, Рангдор, который, сидя у стены, продолжал вполглаза наблюдать за ним, ничего не заметил.

Наконец его тело относительно восстановилось. Не вставая с пола, Барерис попытался определить, сильно ли пострадало его имущество. Огонь полностью уничтожил бригантину и арфу, равно как и одежду, однако полуторный зачарованный меч, кажется, остался невредим.

Он подумал о том, чтобы исцелить своей песней и Зеркало, но отказался от этой идеи. Призрак представлял собой уникальное слияние светлых и темных энергий, и он мог нарушить их баланс. Лучше позволить времени делать свое дело.

Даже если это означает, что ему придется выбираться из магической клетки в одиночку.

Если бы огонь был обычным, он бы просто пробежал сквозь него со всей возможной скоростью, чтобы свести ущерб от ожогов до минимума. Однако от пламени, сотворенном жрецом Коссута, ожидать приходилось чего угодно. Оно могло охватить его целиком, превратив в пылающий факел, или же сделаться твердым, как прутья настоящей клетки. Следовательно, придется пустить в ход магию.

Жалея об отсутствии музыкального инструмента, он начал тихо напевать. Если все пройдет как надо, то он перенесется на несколько шагов вперед, оказавшись за пределами магической темницы.

Мир взорвался вспышками света. Когда зрение Барериса прояснилось, он обнаружил, что его по-прежнему окружают потрескивающие языки пламени. Не сработало.

Очевидно, с помощью волшебства переместиться сквозь этот огненный круг не получится. Значит, остается одно. Его следует уничтожить.

Не вставая с места, он тихим голосом начал петь новую песню. После нескольких куплетов стало ясно, что этого недостаточно — огонь продолжал пылать так же ярко, как и прежде.

Стряхивая с себя черные ошметки, бард вскочил на ноги, выпрямился и громко запел. Поза и голос усиливали энергию мощного контрзаклинания, которое призвано было сокрушить заклятье Чона Враэля.

Разумеется, Рангдор не мог не заметить его действий. Обнажив клинок, великан поспешно встал и выкрикнул:

- Повелитель!

Сконцентрировавшись, Барерис обрушил на темницу всю мощь своей воли. На мгновение стена огня перед ним исчезла, но через секунду яркие языки пламени взметнулись так же высоко, как и прежде.

Судя по всему, ему не под силу разрушить магию жреца. Огнеходец потратил на создание своей ловушки слишком много времени и усилий.

Неспешным шагом жрец вошел в комнату, всем своим видом демонстрируя, что торопиться ему некуда. Рангдор встал у него за спиной.

- Вижу, тебе удалось исцелиться, - произнес жрец. - Интересно, если я тебя ещё раз сожгу, сможешь ли ты сделать это снова?

Сквозь стену желтых языков пламени Барерис уставился Чону Враэлю прямо в глаза.

- Ты же собираешься меня допрашивать. Следовательно, тебе требуется, чтобы я был в состоянии отвечать на вопросы.

- Кто знает? Насколько мне известно, некроманты способны выбить сведения даже из голого черепа. Но, если ты не станешь предпринимать новых попыток к бегству, я согласен на время оставить тебя в покое.

- Послушай. Я понятия не имею, с кем или чем ты беседовал сегодня, но это точно не Урмас Сетдем. Я видел труп настоящего Урмаса и говорил с его духом. Убийца лишь притворяется им. Чтобы сделать свою маскировку более убедительной, он даже поглотил часть его воспоминаний, - именно по этой причине дух погибшего был искалечен и не мог мыслить связно.

- Чушь, - произнес Чон Враэль.

- Помнишь, что самозванец вошел в комнату лишь после того, как мы с Зеркалом оказались в ловушке. Ты назвал нас «гостями» - и он не удивился. Но ведь на тот момент Зеркало был невидим. Неужели настоящий Урмас смог бы почувствовать его присутствие?

Поколебавшись, Чон Враэль фыркнул.

- Ему прекрасно известно, что на службе у наших врагов находятся незримые духи, так что прийти к верному выводу было совсем несложно.

- Уверяю тебя — это не Урмас, а убийца, обладающий некими сверхъестественными способностями, и его цель — уничтожить тебя и твоих соратников. К прискорбию, наше с Зеркалом появление сыграло ему на руку. Если бы не мы, ему бы оказалось весьма непросто разузнать о прочих отрядах, которые противостоят Сзассу Тэму, ведь их несколько и действуют они независимо друг от друга. Поэтому-то с помощью магии он и воздействовал на твою волю, заставив объявить общий сбор. Когда твои товарищи прибудут, он непременно постарается вас убить.

Чон Враэль рассмеялся.

- Твоя ложь с каждым разом становится всё нелепей и нелепей.

- Ты сейчас думаешь — если Урмас действительно является врагом, то с ним одним справиться не составит труда. Но я убежден, что это не так.

- Вместо того, чтобы продолжать нести чушь, почему бы тебе не рассказать правду и тем самым облегчить свою участь? Тогда впоследствии я дарую вам с призраком более милосердную кончину, чем вы заслуживаете.

Барерис вздохнул.

- Огнеходец, ты же терпеть не можешь нежить, не так ли? Учитывая, что влияние самозванца на твой рассудок ещё не исчезло, ты не хочешь допускать даже мысли о том, что я не лгу.

- Раз уж ты заговорил об этом, знаешь, я ведь не всегда жил в Амрутаре. У моей семьи было поместье в Туратиросе, пока в один прекрасный день наши владения не заполонили зомби Сзасса Тэма. Они разорвали на клочки моего отца и братьев, а нам с матерью пришлось спасаться бегством, бросив всё своё имущество. Так что да, можно сказать, что я слегка недолюбливаю вашу братию.

- Разве ты не понимаешь, что именно поэтому твои враги ни за что бы не отправили нежить, чтобы попытаться обвести тебя вокруг пальца? По крайней мере, тех ее представителей, кто не станет скрывать свою истинную натуру. Зеркало и я ничего не знали о твоем прошлом, однако Сзассу Тэму и Толе Мапрет о нём было известно.

Некоторое время Чон Враэль хранил молчание — достаточно долго для того, чтобы Рангдор устремил на него вопросительный взгляд. Барерис ощутил вспышку надежды. Наконец жрец произнес:

- По-прежнему продолжаешь упорствовать в своей лжи. Твои вопли станут музыкой для моих ушей, - развернувшись на каблуках, он удалился.

Нахмурившись, Барерис пожалел о том, что не попытался использовать на Чоне Враэле свой дар убеждения. Но, учитывая, что сознание жреца и так находилось под посторонним воздействием, шансы на успех были крайне невелики. Окажись рассудок Чона Враэля достаточно крепким, он бы, несомненно, распознал попытку манипуляции, и тогда у барда совершенно точно не получилось завоевать его доверие.

В любом случае, сокрушаться об этом было поздно. Судя по всему, теперь Барерису не оставалось ничего другого, кроме как попытаться подчинить своей воле Рангдора, который продолжал стоять возле клетки, не спуская с барда глаз.

- Великан, - произнес он. - Если ты уважаешь Чона Враэля и веришь в его идеалы, то помоги мне спасти его от последствий своей собственной слепоты, - используя определенные сочетания слогов и модуляцию, он напитал слова силой - настолько аккуратно, что заметить это смог бы только тот, кто также владеет магией. - Освободи меня.

Грубое лицо Рангдора обмякло. Он потер лоб кончиками пальцев, словно пытаясь избавиться от некоего дискомфорта.

Внезапно во взгляде великана вспыхнул гнев.

- Нет! Ты не проникнешь в мою голову, чудовище, и я разрублю тебя пополам, если еще раз выкинешь что-то в таком духе!

Барерису стало интересно — неужели это магическое пламя лишает силы все его заклинания или же дело в том, что Госпожа Удача сегодня повернулась в нему спиной? Так или иначе, его уловка не сработала.

Повернувшись, он устремил взгляд на то место, где смутно ощущалась некая пустота.

- Если слышишь меня, - прошептал бард, - исцелись. Возвращайся. Ты мне нужен.

Но, как и прежде, Зеркало оставался невидимым и неподвижным.

Вскоре небольшими группами начали прибывать лидеры сопротивления вместе со своими помощниками. Воцарившаяся в комнате преувеличенно-заговорщическая атмосфера в иных обстоятельствах могла показаться абсурдной. Многие из присутствующих были одеты в парчу и носили доспехи из дамаска — очевидно, они являлись аристократами или преуспевающими торговцами. На их перстнях и рукоятях мечей сияли самоцветы. Одежда других была соткана из шерсти и льна, а руки их огрубели от ежедневной тяжелой работы.

Улыбающийся Урмас шел последним.

Некоторое время собравшиеся переговаривались с Чоном Враэлем, а затем подошли к огненному кольцу. Присоединившись к стоящему ближе всех огнеходцу, вперед вышел маг. Судя по алой мантии и вырезанным из слоновой кости амулету и кольцам в виде черепов, он являлся одним из немногих членов Ордена Некромантии, которые не последовали за Сзассом Тэмом в его стремлении захватить единоличную власть над Тэем. Безволосую голову и длиннопалые татуированные руки волшебника покрывали пятна плесени. Возможно, это помогало ему лучше чувствовать связь с нежитью.

- Так-так, - произнес угрюмый маг тем самодовольным и надменным тоном, что был характерен для всех Красных Волшебников. - И кто же ты такой?

- Я действительно являюсь Барерисом Анскульдом, - произнес бард, - а это — Зеркало. Все вы сейчас находитесь в большой опасности, и время почти на исходе.

- Та же ложь, что и прежде, - сказал Чон Враэль. - Заставь его раскрыть нам правду.

- Никаких проблем, - воздев украшенный сложной резьбой белый посох, сделанный из кости какого-то огромного животного, некромант выставил его вперед. Он произнес слова приказа, и по посоху забегали огни. В воздухе послышались шепотки, а у одного из собравшихся носом пошла кровь. Заговорщики встревоженно забормотали.

Барерис почувствовал, что на его рассудок пытается воздействовать чужая воля. Его первым побуждением было защитить себя, пропев контрзаклинание, способное ослабить вражескую магию или даже отразить ее в создателя, однако он прекрасно понимал, что, если позволит некроманту подчинить себе его разум, то у этих идиотов просто не останется выбора, кроме как признать правдивость его слов.

С огромным нежеланием он распахнул рассудок перед магом. Ему уже доводилось проходить через нечто подобное тогда, когда его обучали основам бардовского мастерства. Как и прежде, он словно разделился на двух Барерисов, один из которых оказался в полной власти своего пленителя, в то время как второй сохранял свободу воли, однако был бессилен на что-то повлиять.

- Кто ты? - спросил некромант.

- Барерис Анскульд.

Некоторые из присутствующих удивленно забормотали.

- Когда ты попал под контроль Сзасса Тэма?

- Никогда. Единственный, кто меня контролирует, это ты.

- Зачем ты пришел сюда?

- Чтобы присоединиться к вам и предупредить, что тот, кто притворяется Урмасом Сетдемом, намеревается вас убить.

Волшебник повернулся к Чону Враэлю.

- Судя по всему, он говорит правду.

Огнеходец покачал головой.

- Нет. Это какой-то трюк. Возможно, некая психическая защита, предназначенная для сопротивления подобной тактике ведения допроса.

- Полагаю, всё возможно. Но с чего ты в этом так уверен? И почему в своем рассказе ты ни словом не упомянул о том, что он выдвинул обвинение против одного из твоих последователей?

Чон Враэль заколебался.

- Я не уверен. Наверное, учитывая, сколько всякого бреда он наговорил, я просто не счел нужным заострять внимание на деталях.

- Где этот человек? - спросил аристократ в короткой серебристой пелерине и с круглым стальным баклером на запястье.

Собравшиеся принялись встревоженно оглядываться. Урмас исчез.

С ведущей наверх лестницы послышался слабый шуршащий звук.

- Отсюда есть другой выход? - спросил некромант.

- Нет, - произнес Чон Враэль. - Все комнаты, в которые ведут эти двери, оканчиваются тупиками.

Внезапно, подобно оползню, на лестнице появилась улгурстаста.

Эта похожая на личинку нежить была намного меньше, чем большинство своих собратьев, иначе, несмотря на мягкое, покрытое слизью тело, у нее бы попросту не получилось протиснуться сквозь дверной проем. Однако она всё равно намного превосходила размерами всех, кто здесь присутствовал, включая Рангдора. Ей бы ни за что не удалось добраться сюда по переполненным народом улицам Амрутара незамеченной. Судя по всему, Урмас призвал ее в храм с помощью магии.

- Назад! - воскликнул некромант, и заговорщики поспешно отступили. Аристократ в серебристой пелерине замешкался, и один из тонких, практически невидимых глазу усиков, что покрывали тело твари, хлестнул его по лицу, начисто срезав с черепа кожу.

Дюжины глаз улгурстасты пылали огнем ненависти. Стуча шпорами множества коренастых ног по полу, она двинулась вперед. Внезапно послышался голос Урмаса, который отступил к вершине лестницы.

- Скелеты!

Тварь изрыгнула фонтан дымящейся шипящей слизи. Из образовавшейся лужи появились четыре скелета. Роняя на пол капли едкой кислоты, они двинулись к Чону Враэлю и его союзникам. Улгурстаста поползла следом.

Стряхнув с себя первоначальный шок и панику, некоторые из заговорщиков выступили вперед, преграждая скелетам путь. Рангдор рванулся наперерез улгурстасте, и её усики принялись неистово хлестать по его телу, нанося глубокие резаные раны. Игнорируя боль, великан бестрепетно взмахнул огромным двуручным мечом. Тем временем Чон Враэль и некромант также вступили в бой — в тварь полетели сгустки тени и шары магического пламени. Однако даже их объединенных усилий оказалось недостаточно, чтобы замедлить её шаг.

- Убейте всех! - заорал Урмас. - Не дайте никому уйти!

На протяжении всего этого времени Барерис мог лишь отстраненно наблюдать за происходящим, пребывая в состоянии безразличного оцепенения. Однако заклятье некроманта наконец развеялось, и он осознал, что без его помощи заговорщикам не выстоять. Но как? Его ведь по-прежнему окружала огненная клетка.

Он издал несколько громогласных воплей, сокрушая находящийся под ногами бетонный пол. Скорее всего, в процессе создания своей ловушки Чон Враэль чертил на нём магические символы — бесследно исчезнуть они не могли и в метафизическом смысле по-прежнему оставались на своих местах. Может быть, если ему удастся их повредить, то питаемое ими пламя погаснет.

Но нет. Даже когда пол под его ногами окончательно превратился в мешанину из обломков камней и пыли, стена огня никуда не исчезла. Лихорадочно пытаясь придумать новый план, бард огляделся и заметил, что там, где бетон оказался поврежден больше всего, языки пламени стали немного ниже.

Сейчас Барерис был гораздо сильней, чем при жизни, вдобавок с помощью магии он мог увеличить свои способности. Пусть ему и не удалось уничтожить часть стены, но перепрыгнуть один из пострадавших участков у него наверняка получится.

Он начал петь, и его мышцы переполнила энергия. Места было мало, так что бард присел и без разбега взвился в воздух.

Сперва ему показалось, что всё пройдет гладко. Но нет — в самой верхней точке его левую ногу пронзила внезапная боль. Барерис рухнул на землю — к счастью, уже за пределами магического круга. Ступня его пылала, словно факел. Как он и опасался, это пламя обладало необычными свойствами.

Абстрагировавшись от боли, он запел. Пусть его магия и не смогла разрушить ловушку Чона Враэля целиком, однако с небольшим очагом пламени ей справиться удалось. Огонь резко потух.

Барерис встал. К счастью, пульсирующая от боли нога выдержала его вес. Оглянувшись, он увидел, что улгурстаста по-прежнему атакует Рангдора, кривыми зубами вырывая из тела великана изрядные куски плоти, которые без следа исчезали в глотке твари.

Когда чудовище окончательно разделалось со своей жертвой, оно продолжило путь, оставляя за собой кровавый след. Держась вне досягаемости усиков, за ним последовали два уцелевших скелета.

Барерис выхватил полуторный меч из обугленных ножен. Он запел, и мир взорвался множеством кружащихся вспышек. Мгновение спустя зрение к нему вернулось, и он оказался наверху лестницы, глядя на стоящего там Урмаса — одутловатого человека с безвольной челюстью. Глаза самозванца удивленно расширились.

- Отзови своих слуг, - произнес Барерис, - или же я убью тебя.

Фальшивое обличье убийцы рассеялось, и перед бардом предстала тень. Очертания её худого тела постоянно менялись, колеблясь, словно дым. Материальным оставалось лишь лицо — белая маска с застывшей, полной ярости ухмылкой. Пальцы твари оканчивались когтями.

Барерису едва хватило времени понять, что перед ним была одна из разновидностей нежити, известная, как облик. Внезапно голова барда вспыхнула болью — противник попытался взять под контроль его разум.

Барерис пошатнулся, словно от пощёчины, но психическая атака врага провалилась. Вскинув длинные суставчатые когти, облик бросился на него.

Лишь тренированные рефлексы позволили Барерису успеть вовремя выставить перед собой меч. Не успев остановиться, призрак налетел на его острие и задергался, охваченный паникой.

Барерис вырвал клинок из его тела и перешел в атаку, одновременно продолжая попытки ослабить духа с помощью магии голоса. Тем не менее, облик всё так же неистово размахивал руками, пытаясь его достать. К счастью, длина клинка позволяла барду держаться вне досягаемости когтей твари.

Отступив, призрак выплюнул незнакомое Барерису слово. С воздетых рук облика сорвалась стая крылатых змей с алыми глазами и черной чешуей.

Барду еще ни разу не доводилось сталкиваться с обликами в бою, однако он провел немало времени в поисках любых крупиц информации о тех видах нежити, что могут находиться в распоряжении Сзасса Тэма. Несмотря на то, что хозяин этой конкретной твари наделил своего слугу способностью призвать улгурстасту, эти существа не владели магией подобного рода. В отличие от создания иллюзий — в данной области они были весьма одарены.

Поэтому Барерис заставил себя не обращать внимания на приближающихся змей. Окружив его, стая ринулась в атаку, и... ничего не произошло. Он не ошибся. Взмахнув мечом, бард вонзил его в тело своего настоящего противника, скрывавшегося за созданными им фантомами.

Змеи исчезли, и облик рухнул на землю. Высвободив клинок, Барерис рассек им маску призрака, чтобы удостовериться в том, что он не восстанет вновь. Затем он развернулся и бросился бежать вниз по ступеням.

Увы, там его ждало разочарование — улгурстаста и её рабы-скелеты продолжали безжалостно теснить заговорщиков. Вероятнее всего, сейчас тварью руководил исключительно голод, ведь, судя по её размерам, она была слишком молода, чтобы обладать разумом. После того, как управлявшая ею воля облика исчезла, справиться с ней наверняка окажется проще. Но как?..

Пока он думал, Чон Враэль послал в тварь заряд желтого потрескивающего пламени. Похоже, эта атака действительно смогла нанести чудовищу определенный урон — в ответ улгурстаста изрыгнула на священника поток слизи. Огнеходец, покрытый едкой дымящейся субстанцией, завалился вперед. Чудовище поползло дальше, продолжая преследовать отступающих от него людей. Усики твари нещадно хлестали содрогающееся тело жреца.

Внезапно Барерису пришла на ум одна идея. Бард отчаянно надеялся, что его план сработает.

- Прекратите атаковать! - крикнул он, вложив в свои слова заряд силы.

- Что? - пораженно воскликнул некромант. Однако он всё же перестал осыпать улгурстасту заклинаниями. Его товарищи, у которых не было дальнобойного оружия, тем более не имели ни малейшего желания подставляться под удары чудовища.

Барерис принялся обрушивать на улгурстасту один вопль за другим, хотя, по-видимому, его магия наносила твари не больше вреда, чем заклинания заговорщиков. Улгурстасты сами по себе были неимоверно сильны, и, судя по всему, на эту конкретную особь Сзасс Тэм наложил дополнительные защитные чары. Однако непрекращающиеся атаки барда всё же привлекли внимание чудовища — вместе со скелетами оно развернулось и двинулось в его сторону.

Барерис продолжал наносить удары. От его криков с потолка сыпалась пыль и щебенка. Бард отступил, упершись спиной в трясущуюся стену. Всей душой он надеялся, что чувство направления его не подвело.

Наконец улгурстаста подползла настолько близко, что он оказался в пределах досягаемости её тонких, практически незаметных взгляду усиков. Уклониться или парировать он не мог — их было слишком много. Вскинув руку, чтобы защитить глаза, Барерис постарался абстрагироваться от боли и сконцентрировался.

Разинув клыкастую пасть, монстр бросился вперед. Бард увернулся, и улгурстаста всем своим весом врезалась в стену. Барерис вонзил меч ей в висок и запел ту же песню, которая позволила ему за одно мгновение оказаться на вершине лестницы.

Хотя клинок и служил достаточно надежной связью между ним и чудовищем, ему еще ни разу не доводилось перемещаться вместе с существом таких размеров. Твердя себе, что план сработает — должен, проклятье, должен сработать, ведь требуемое расстояние составляет всего несколько шагов! - он до предела напряг голосовые связки, вкладывая в заклинание все свои силы.

Мир рассыпался множеством осколков. Когда Барерис пришел в себя, то увидел, что они с улгурстастой находятся снаружи, на грубо высеченных из камня ступенях храма Чона Враэля. Внизу бурлила лава. Судя по всему, тварь даже не заметила того, что окружающая обстановка вдруг изменилась. Она рванулась вбок, и рукоять меча выскользнула из рук барда. Потеряв равновесие, он навзничь упал в проход между скамьями. Широко распахнув пасть, улгурстаста повернулась к нему.

Он пропел слова силы. Над их головами прогремел взрыв, полностью разрушивший несколько верхних ярусов амфитеатра. Набирая скорость, каменная лавина устремилась вниз.

Поток камней подхватил их обоих, увлекая за собой. Не обращая внимание на боль от ударов булыжников, Барерис запел, стараясь замедлить своё падение. Если он не успеет нащупать точку опоры — ему конец.

Это оказалось не так-то просто. Однако, когда край заполненной лавой пропасти был уже совсем рядом, его пальцы наконец сомкнулись вокруг торчащего из стены обломка горной породы. Молясь о том, чтобы тот выдержал его вес, бард вцепился в него мертвой хваткой.

Некоторое время падающие камни продолжали молотить по его телу, но в конце-концов вокруг воцарилась тишина. Барерис кинул взгляд вниз — как раз вовремя для того, чтобы узреть, как содрогающаяся и охваченная языками огня туша улгурстасты погружается в пучины лавы. Очевидно, даже Сзассу Тэму оказалось не под силу сотворить существо, которое бы обладало абсолютной неуязвимостью.

Подтянувшись, бард встал на ноги и принялся карабкаться вверх по каменной осыпи. Когда он преодолел половину пути, из потрескавшейся скалы неподалеку от него возник Зеркало, сжимающий в руке свой нематериальный клинок. Скорее всего, когда сознание и силы вновь вернулись к призраку, он просто-напросто поднялся в воздух и перелетел через стену огненной ловушки.

- Всё кончено, - прохрипел Барерис.

- Внутри тоже, - ответил Зеркало. - Со скелетами мы быстро разобрались. Ты в порядке?

- В целом — да. Скольких мы потеряли?

- Только троих, но Чон Враэль в их числе. Он еще цепляется за жизнь, и я сделаю всё возможное, чтобы исцелить его. Но его ранения слишком тяжелы.

- Проклятье, - у Барериса было чувство, что жрец является ключевой фигурой для их планов. Более того, он осознал, что ощущает к нему искреннюю симпатию. Возможно, из-за ненависти, что тот питал к нежити — бард разделял её всей душой, несмотря на то, что сам он являлся ходячим трупом, а его друг — призраком из давно забытых времен.

Зеркало растворился в обломках камней, что остались от амфитеатра. Барерис, у которого в запасе почти не осталось заклинаний, захромал обратно в храм.

К тому времени как он добрался до покоев, призрак уже начал возносить молитвы над Чоном Враэлем. Тело жреца омывали потоки золотого света, но даже им оказалось не под силу исцелить вздутые дымящиеся ожоги, что покрывали большую часть его кожи. Наконец Зеркало произнес:

- Мне жаль.

- Это не конец, - прохрипел Чон Враэль. Барерис был поражен – учитывая тяжесть полученных им травм, жрец должен был валяться в глубоком обмороке, но, тем не менее, он нашел в себе силы для того, чтобы говорить. – Мне еще предстоит взять верх над Толой Мапрет и стать Вечным Пламенем. Иначе Амрутар постигнет та же участь, что и остальной Тэй. Я знаю это — Коссут послал мне видение.

- Мне жаль, - повторил Зеркало. – Я сделал всё, что в моих силах.

- Если вы не можете спасти мне жизнь, - прохрипел Чон Враэль, - тогда сделайте меня одним из вас.

- Даже если бы мы могли, - произнес Барерис, - какой от этого прок? Твоя церковь презирает нежить. Другие жрецы ни за что не признают законность твоих притязаний.

- Признают, - произнес Чон Враэль. – Я их заставлю.

Барерис почувствовал за спиной чье-то присутствие. Развернувшись, он увидел некроманта с покрытой плесенью кожей.

- Ты сможешь вернуть его? – спросил бард. – Разумеется, не в качестве безмозглого зомби. Нужно, чтобы его рассудок и личность остались прежними.

Красный Волшебник заколебался. Судя по всему, он вовсе не горел желанием идти на подобный шаг. Похоже, его со жрецом связывала тесная дружба и он прекрасно понимал, что означает для того подобная трансформация. Однако в конце-концов маг кивнул.

- С твоей помощью — да. Скорее всего - да.

Он удалился, чтобы принести все необходимые для ритуала предметы. К моменту его возвращения Чон Враэль уже умер. Нашептывая заклинания, волшебник воскурил фимиам и принялся покрывать его тело маслами и благовониями. Затем он обернул труп льняными бинтами, скрыв под ними изувеченную плоть. После этого они с Барерисом приступили к ритуалу, который должен был вырвать душу огнеходца из пустоты и вновь привязать её к смертной оболочке.

Наконец всё было кончено. Чон Враэль поднес иссохшую, перемотанную бинтами руку к глазам и принялся ощупывать лицо. С его губ сорвался хриплый гортанный звук. Барерис не мог сказать, был ли это смех или рыдание.

- Это ужасно. Нашему поступку нет прощения, - пробормотал Зеркало.

Барерис почувствовал укол вины. Усилием воли он подавил это чувство, превратив его в гнев.

- Мы делаем много ужасных вещей. Пора бы уже привыкнуть.