Королева Потерянных Мальчиков

Глава 13 Откровения

Большую часть дня я тренировалась с Эбеном. Поддержание моего тела в состоянии постоянного стресса и боли служило двум целям: отвлекало моё внимание от Мик и гарантировало, что Кѝан останется похороненным в тайниках моего подсознания. Мне нужно было раздобыть Лунный Цветок. В какой-то момент мои мальчики начнут задаваться вопросом, почему я постоянно себя калечу.

Питер сообщил, что Джеймс потребовал вернуть долг, и ожидает, что я прибуду до захода солнца. Днём Питер сопроводит меня на «Весёлый Роджер». Никто из моих парней не был рад этому, и у них не возникло проблем с тем, чтобы выразить это недовольство. У меня, с другой стороны, кружилась голова от волнения. Я скучала по своему доминирующему пирату. К тому же, время было выбрано как нельзя кстати. Мне нужно было признаться Джеймсу в том, что происходит с Кѝаном. Как бы то ни было, мне придётся использовать волшебную пыль, чтобы добраться до «Весёлого Роджера», и я не уверена, как долго еще смогу скрывать своего тёмного мучителя.

***

— Гвендолин, любимая, я ждал тебя, — улыбнулся Крюк и, протянув руку осторожно помог мне приземлиться на палубу «Весёлого Роджера». Питер заколебался, зависнув в воздухе, прежде чем с глухим стуком приземлиться следом. В последний раз, когда я была здесь, я возвращалась домой к Мик. Убитая горем женщина, отчаянно пытающаяся спасти свою сестру. Я понятия не имела, как спасти то, что осталось от моей разрушенной жизни. Я была потеряна. Но на этот раз всё было по-другому. Возвращение долга, конечно, но пребывание здесь, с Джеймсом, не было наказанием. Я не только нуждалась в его помощи, я жаждала его общества. Моя сестра процветала и развлекалась со своими Зверями. И мне наконец-то позволили жить… для себя.

— Джеймс, я скучала по тебе, — улыбнулась я, обвивая руками его шею. От него пахло грехом, возбуждением и невыразимыми опасностями. Я никогда не устану от этого. Пьянящая смесь мускусного аромата, морской соли и кожи будоражила мои чувства. Я чувствовала, что моё тело уже откликается на него. Этот мужчина пробудил что-то глубоко во мне.

— Ты выглядишь восхитительно, — он наклонился в мои объятия, прижимаясь губами к чувствительному месту за ухом. Он был очарователен и нежен со мной, что противоречило тому, как он вёл себя с другими. — Пойдём, я подготовил всё, чтобы мы могли полюбоваться закатом, — схватив меня за руку, он повёл меня на нос корабля. — Сми!

— Да, капитан.

Я подпрыгнула, когда Сми появился из ниоткуда. Он всегда прятался, стараясь не попадаться на глаза. Ожидая команды, как собака, изголодавшаяся по вниманию.

— Проводи Питера с корабля и проследи, чтобы он вернулся домой.

— В этом нет необходимости, — быстро возразил Питер. — Ты сказал, что я должен доставить её тебе. Я это сделал.

Я знала, что Питер всё ещё с подозрением относился к Джеймсу. Он неохотно согласился на эти отношения, но история между ними длилась столетия. Если верить книгам, это было давнее соперничество. Чтобы заставить их доверять друг другу, потребуется некоторое время.

Сми стоял на месте, широко раскрыв глаза и ожидая приказов.

— Ты никогда не говорил, что я должен оставлять её с тобой наедине, — Питер ухмыльнулся, как будто только что выиграл эпическую битву умов. — Отзови свою собаку. Я никуда не уйду.

— Питер, правда, я здесь в безопасности. Тебе не обязательно оставаться, — предприняла я слабую попытку рассеять то, что быстро становилось нестабильным.

— Я не оставлю тебя с ним наедине. По крайней мере, пока не буду уверен, что он не причинит тебе вреда.

Джеймс потянул меня себе за спину, встав между Питером и мной.

— Я заверил тебя, что со мной она будет в безопасности. Если после стольких лет моё слово для тебя ничего не значит, тогда, во что бы то ни стало, Питер, останься, — его глаза потемнели, и по лицу расползлась греховная улыбка. — Посмотри, как настоящий мужчина обращается с женщиной.

— Джеймс, — упрекнула я. Я начала задаваться вопросом, а сработает ли это вообще. Смогут ли эти двое примирится ради меня? Я не задумывалась о том, как это — любить заклятых врагов, тем более одновременно. У меня было ощущение, что этот вечер вот-вот превратится в соревнование у кого член длиннее.

— Дорогая, я просто предлагаю то, о чём он просит. Он явно думает, что ты в опасности. Позволь мальчику понаблюдать. Может быть, он чему-нибудь научится.

Я взглянула на Питера.

— Вам двоим нужно научиться доверять друг другу. Или это не сработает. Этой нелепости нужно положить конец.

— Сми, поставь дополнительную тарелку на стол. Питер присоединится ко мне и Гвендолин за ужином.

— Есть, есть, капитан, — он поспешил прочь, оставив нас троих.

— Пойдём, любимая, время никого не ждёт. Небо уже начинает краснеть от соблазна вечера, — Джеймс продолжал вести меня к носу корабля.

Питер взлетел на снасти и уселся на них, как птица. Я никогда не видела его более похожим на мальчика из сказок. Я предпочла поверить, что он пытался дать нам немного пространства, а не просто занять более выгодную позицию, чтобы наблюдать издалека.

«Весёлый Роджер» стоял на якоре лицом к берегам Неверленда. Ярко-зелёный силуэт быстро темнел. Небо окрасилось в захватывающие оттенки оранжевого и красного, когда солнце начало свой путь за вершины и долины прекрасного острова. Джеймс встал позади и, обняв меня за талию, притянул к себе.

— Неверленд прекраснее всего на закате. Она устраивает шоу, прежде чем погрузиться во тьму.

По мере того, как солнце всё глубже опускалось в цветущую ночь, облака приобрели дымчато-фиолетовый оттенок. И небо озарилось огненным светом.

— Джеймс, это самый красивый закат, который я когда-либо видела, — я была в восторге от красоты Неверленда. В этот самый момент до меня дошло, что теперь это мой дом. Я жила в своей собственной, очень реальной сказке. Если не считать проблем с Иналто и надвигающегося долга перед Костяной фейри, моя реальность действительно была лучше, чем мои мечты. На сердце у меня потеплело от этой мысли. Впервые с тех пор, как я себя помню, я с нетерпением ждала будущего.

— «Она была ослепительна было мучительно с первого взгляда оценить её красоту».

Я повернулась, чтобы посмотреть на Джеймса, потрясённая тем, что он цитирует Фицджеральда. И обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Я почувствовала, как вспыхнули мои щёки, когда поняла, что он говорил не о закате.

— Ты читал Фицджеральда? — спросила я, пытаясь снять напряжение, нарастающее между нами.

— «Прекрасная и проклятая» кажется подходящей трагедией для такого человека, как я. Мне это очень понравилось.

— Микаэла дала мне свиток. Они сказали, что это от тебя. Я не знаю, как тебя отблагодарить. Это очень много для меня значит.

— Я знаю, как много она для тебя значит, — он протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо. — Со свитками у тебя всегда будет прямая линия связи. Я надеюсь, это поможет облегчить боль от того, что она так далеко.

Он был прав, наличие свитков означало, что я могла быть на связи в любое время, когда захочу. Это было самое близкое к наличию мобильного телефона, что могла предоставить Неверленд, и его самоотверженный поступок не остался незамеченным.

— Спасибо, что пожертвовал своими личными средствами связи ради меня.

Джеймс обнял меня за шею и нежно притянул к себе, его губы были всего в миллиметрах от моих.

— Ради тебя, любовь моя, я бы отдал весь мир, — он прижался губами к моим, целуя с обжигающим жаром. Его язык чувственно исследовал мой с нежностью, которая заставила сердце бешено биться. Этот человек не был великим злодеем, которого, как все думали, они знали. Он был глубоким и заботливым. По крайней мере, со мной он был таким.

— Кх-км, — Питер прочистил горло.

Я и забыла, что он сидит наверху. Он никогда не видел, как мы с Джеймсом целуемся. Хотя он и согласился на мои условия, я знала, что ему будет трудно на самом деле увидеть это.

— Спроси его об обнажённой даме на носу, — самодовольно сказал он.

Я посмотрела на фигуру, вырезанную на носу «Весёлого Роджера». Красивая женщина, вытянув руку, держит горящий фонарь, освещающий волнующееся море внизу. Её пышная викторианская юбка, казалось, сливалась с носом корабля у её колен. Тонкую талию подчёркивал корсет, обрамлявший обнажённую грудь. В её красоте была печаль. В её застывшем взгляде было предупреждение. Словно сирена, манящая вас к неизбежной гибели.

Я снова посмотрела на Джеймса, мои брови поползли вверх.

— Что за история стоит за этой женщиной?

— Это история для другого раза, — его поведение изменилось. Я могла сказать, что было что-то, о чём он не хотел говорить. — Питер просто пытается подзадорить меня.

— Что такое, Крюк? Не хочешь, чтобы она знала о твоём прошлом? Боишься, что ты можешь не понравиться ей таким, какой ты есть на самом деле? — Питер с глухим стуком спрыгнул со снастей. Он мог бы мягко скользнуть вниз, но его приземление было жёстким и преднамеренным. Он провоцировал Крюка.

— Гвендолин не стоит бояться истории о моей статуе. У тебя самого в шкафу немало скелетов. Может, мне начать рассказывать о настоящем Питере Пэне? — Джеймс шагнул к Питеру, сокращая расстояние между ними и доводя напряжение почти до предела. Если я ничего не сделаю, начнётся кровавая баня.

— Хватит! — я встала между ними и оттолкнула их друг от друга. — Вам двоим нужно заключить перемирие.

Питер фыркнул и скрестил руки на груди.

— Могу я выступить парламентёром или что-то в этом роде?

Я понятия не имела, что это на самом деле означает, но где-то слышала этот термин применительно к пиратскому кодексу.

Джеймс усмехнулся.

— Не совсем так работает парламентёр, любимая.

— Что здесь за история? Почему вы двое смертельные враги?

— Если мы собираемся вести этот разговор, нам понадобится много рома.

Глаза Питера расширились при этом предложении. Он что-то скрывал. Я видела это по озабоченности, написанной на его лице.

— Гвен…

— Питер, — перебила я, не давая ему возможности договорить. — Мы проведём этот разговор.

— Сми!

— Капитан.

Я подпрыгнула, когда Сми выскочил из-за моей спины. Откуда, блядь, он взялся?

— Зайди в мой личный запас и принеси в мою каюту несколько бутылок рома. Предупреди повара. Мы готовы есть.

— Да, да.

Когда мы держали путь в личные покои Джеймса, я остановилась, чтобы посмотреть на ночное небо. Я загадала особенно яркой звезде, чтобы вечер закончился хорошо. Не прольётся кровь, и будет возможен мир. По крайней мере, я собиралась услышать рассказ всей моей жизни. Казалось, никто не знал истории этих двоих, и я готова была погрузиться в неё с головой.

Каюта Джеймса выглядела точно так, как я её запомнила. Крокодил, всё ещё прикованный цепью к стене, внимательно следил за каждым нашим движением. Существо было огромным, и я была уверена, что оно замышляет месть. Большой стол в центре комнаты, на котором я писала свои прощальные письма, когда-то покрытый свитками, был расчищен и накрыт для настоящего романтического ужина. Ужин, который планировался как приватный. На дальнем конце стола поспешно поставили третий сервиз, чтобы освободить место для Питера, который всё ещё стоял, лениво уставившись на крокодила, не совсем уверенный, что делать. Расставленные по комнате канделябры придавали атмосфере мягкое, тёплое сияние. Дрожь пробежала по моему телу, когда я представила, каким мог бы быть этот вечер.

Пребывание в этой комнате навеяло воспоминания. Окно, его губы, стол, холодное прикосновение его крюка, большая кровать с балдахином, задрапированная малиновым покрывалом. Бархатистое прикосновение его языка. Я почувствовала, как вспыхнули мои щёки, когда вспомнила, как сильно мне нравилось поддаваться страху и очарованию его обольщения. Джеймс открыл во мне Тьму той ночью, и я была благодарна ему за это. Я жаждала этого.

— Пожалуйста, любовь моя, присаживайся, — Джеймс выдвинул стул, как всегда, заботливый джентльмен.

Питер стоял, скрестив руки на груди и стиснув зубы.

— Гвен, это бессмысленно. У меня нет чётких воспоминаний о том времени. Я просто знаю, что мы враги.

Это правда, — Неверленд заставляла тебя забыть, но была ли это полная амнезия, или у тебя сохранялись хоть какие-то воспоминания о прошлом? Я взглянула на Джеймса. Разве его память не была бы также изменена? Что помнил он? Как будто он мог прочитать мои мысли, он предложил объяснение:

— Я ношу магический талисман, защищающий мою память. Он удерживает меня от повторения одной и той же ошибки дважды, — он указал на своё предплечье. Там, на его руке, был вытатуирован сложный рисунок. Три меча, пронзающие залитое кровью сердце. Не совсем анатомическое сердце как таковое, но что-то в форме сердца. Вены и артерии, переплетающиеся наверху, создавали видимость корня. Я никогда не видела, чтобы татуировка двигалась сама по себе, но капли крови, казалось, действительно ритмично стекали с кончика центрального меча. Интуитивно это воспринималось довольно гротескно, но было поэтически красиво.

— Эта татуировка заколдована, чтобы сохранить мои воспоминания. Я ярко, как сейчас, помню каждую деталь своей сверхъестественной жизни словно она только что случилась.

Джеймс потянулся через стол, схватил свечу и зажёг сигары, прежде чем налить три бокала рома.

— Хорошее и плохое, — тыльной стороной ладони он придвинул ко мне бокал.

В его глазах сверкнуло озорство, прежде чем он обратил внимание на Питера.

— Ты всё ещё хочешь остаться, Пэн? — он вопросительно поднял бровь, пододвинув бокал к Питеру. — Или ты слишком боишься слушать истории о прошлом?

Он сделал паузу, окружив нас драматическим молчанием.

— За правду, — Джеймс поднял свой бокал.

— За правду, — я последовала его примеру и посмотрела на Питера. — За нас.

Он на мгновение задумался.

— К черту всё! — Питер схватил бокал. — За нас и за правду, какой бы она ни была.

Это было начало. Это был шаг в правильном направлении. Я опрокинула ром в себя, взволнованная будущими возможностями. Прежде чем я перевела дыхание от обжигающего алкоголя, Джеймс налил ещё по одной.

— С чего бы начать? — он помолчал, поглаживая бороду. — К несчастью, мне выпала честь быть первым Потерянным Мальчиком. Тогда меня звали Джас.

Глаза Питера загорелись, как будто воспоминание внезапно всплыло на поверхность.

— Да, мы называли тебя Джас, пока я не скормил твою руку этому скользкому крокодилу, — он улыбнулся, как будто действительно гордился тем, что дал Крюку его прозвище.

Джеймс нахмурился, бросив на Питера зловещий взгляд.

— Я был очарован им, как и все они. Маленькие мальчики без желания взрослеть. Никаких обязанностей, никаких родителей, которые могли бы их отчитать. Он обещал вечную молодость. Только он не смог сдержать это обещание… Не так ли, Пэн? — в его тоне слышалась горечь. Десятилетия гноящихся ран всплыли на поверхность. Непрощённые нарушенные обещания, данные молодому, впечатлительному мальчику.

Челюсть Питера дрогнула, прежде чем он залпом выпил ещё одну порцию рома.

— Откуда мне было знать, что ты повзрослеешь? Я не знал.

Джеймс продолжил, проигнорировав замечание Питера.

— Мы всё делали вместе. И какое-то время всё было замечательно. Неверленд была нашей собственной Шангри-Ла. Тогда всё было по-другому — проще. Но время для меня не остановилось, как это было для Питера. В конце концов, я вырос в подростка, превзойдя того самого мальчика, который обещал мне вечную молодость, — Джеймс сделал паузу, бездумно раскуривая сигары.

Я не могла поверить в то, что слышала. Джеймс был первым Потерянным Мальчиком. Это была история, которую я ждала. Так что же послужило катализатором их размолвки? Между ними двумя должно было быть что-то спасительное. Что-то, что я смогла бы использовать, чтобы помочь восстановить мир.

Мои размышления были прерваны, когда каюта Крюка внезапно наполнилась его командой. Они приносили поднос за подносом самую восхитительную еду. Джеймс выложился по полной ради этого вечера.

— Пожалуйста, любовь моя, побалуй себя. Я попросил своего повара приготовить всё самое лучшее специально для тебя, — он подтолкнул неоткрытую бутылку рома к Питеру. — Тебе понравится это. Мы как раз переходим к самому интересному.

Я наполняла свою тарелку и желудок, пока Джеймс продолжал:

— В конце концов, именно моё неизбежное взросление привело к нашему распаду. Питер, всегда боявшийся взросления, хотел избавиться от всего, что не могло следовать этому простому порядку.

Я вспомнила старую, потрёпанную табличку у входа в лагерь Потерянных Мальчиков. В правилах было написано: «никогда, никогда не взрослей».

— Правила были просты, Крюк. Никогда не взрослей. Посмотри на себя, ты — старик.

— Он взрослый, — упрекнула я. — И, судя по всему, ты такой же старый, если не старше.

— Слава звёздам, я так не выгляжу. У меня всё ещё есть моё юношеское очарование, — огрызнулся Питер в ответ.

— Я нахожу Джеймса довольно привлекательным, — я посмотрела на него и прикусила губу. Возможно, он и годился мне в отцы по возрасту, но я не могла отрицать его животный магнетизм, который привлекал меня.

— А я тебя, любовь моя, — он потянулся через стол, притягивая мою руку для целомудренного поцелуя, прежде чем усмехнуться Питеру. — Ты установил правила, которые не мог соблюдать ни один человек, и всё же я был наказан за это.

— Тебя наказали? За взросление?

— Меня и многих других после меня.

— Твоя рука? — я начала задаваться вопросом, кто был Злодеем в этой истории.

— Ха! — воскликнул Питер, прежде чем сделать ещё глоток рома. Явно раздражённый тем, что я предполагаю худшее.

Джеймс проигнорировал вспышку гнева Питера.

— Нет, любовь моя. Это произошло много лет спустя, после моего возвращения.

— Подожди, что? Ты покинул Неверленд?

— Не по своей воле. Меня вернули на Землю. Почти как тебя, — без ничего, кроме одежды.

Улыбка Питера поблекла. Он слишком хорошо знал, каково это быть брошенным. Мне стало интересно, попали ли слова Джеймса в цель? Понимал ли Питер, что причинял другим такую же боль, какую нанесли ему?

— Он оставил меня, наивного подростка, одного на улицах Чарльзтауна, Южная Каролина. Я пережил невыразимые ужасы от рук многих. Не имея другого выбора, я стал пиратом, чтобы выжить. Питер — причина, по которой я такой, какой я есть сегодня.

Моё сердце упало при мысли о том, что он, возможно, пережил в детстве.

— Эдвард Тич сжалился надо мной и предложил мне должность разносчика пороха на корабле «Месть королевы Анны».

— Эдвард Тич? Ты работал на Чёрную Бороду? Самый печально известный пират в истории, — я была поражена.

— Да. Он был мерзким, порочным человеком, — он сделал паузу, чтобы заглушить свои мысли новой порцией рома. — Я пробился по служебной лестнице и в конце концов стал квартирмейстером[8].

— Но как ты вернулся? В Неверленд.

— Я бы тоже хотел знать, — вмешался Питер.

— Я обнаружил, что Чёрная Борода на самом деле был фейри, живущим в подполье. В обмен на мою службу и моё молчание, мне был предоставлен проход обратно через Завесу.

У меня было так много вопросов.

— Чёрная Борода был фейри? Как долго ты был на службе? На что это было похоже…

— Я устал рассказывать о своём прошлом, — Крюк прервал мой поток вопросов. Я задела его за живое. Он явно не хотел говорить о том, что произошло, пока он был на Земле. — Детали не важны. Я проводил дни, планируя месть Питеру. Он был причиной того, что я пережил кошмар.

Мои глаза загорелись, когда кусочки начали вставать на свои места.

— Разница в возрасте, — всё это имело смысл. — Ты постарел, пока был на Земле.

— Он вернулся стариком, — Питер усмехнулся. Казалось, его отвращение заполнило всё помещение.

— Твоя команда, они…

— Все Потерянные Мальчики, которые состарились, — перебил Джеймс, подтверждая мои подозрения. — Я избавил их от ужасов, которые пережил сам. Я даю им приют, когда он не хочет этого делать.

Вот он, мужчина, которого я знала, скрывающийся за грубым фасадом. Мой Джеймс нарисовал моего Питера совсем в другом свете.

— Я изменился! — Питер стукнул бутылкой по столу. — Божество отняло у меня способность бросать вызов возрасту. Я больше не привожу мальчиков за Завесу. Разве это ничего не значит? — он потянулся через стол к моей руке. — Теперь моя семья в полном составе. Это он затаил обиду.

— Разве вы оба не устали от всех этих разборок? Это явно ничего не решило. Вы не можете изменить прошлое. Затаив обиду, вы только портите будущее. Вы не обязаны нравиться друг другу, но вам нужно научиться доверять друг другу, когда дело касается меня. По крайней мере, не могли бы вы двое заключить перемирие ради меня?

— Я смирился с тем, что ты любишь Питера. Без него у меня не было бы тебя, — Джеймс повернулся, чтобы посмотреть на Питера. — Это он настаивает на сопровождении.

— Перемирие? — фыркнул Питер.

— Перемирие или нет, я буду продолжать видеться с Гвендолин столько, сколько она захочет. Уходи или останься и наблюдай, Пэн. Мне всё равно. Я устал от этого разговора.

Крюк встал из-за стола.

— Он украл достаточно нашего времени вместе, — Джеймс взял меня за руку, поднимая со стула. — Любовь моя, — он полез в карман и протянул мне маленькую коробочку. — Подарок для тебя.

Это была старинная синяя бархатная коробочка с золотым замочком спереди. Края её были потёрты, но первоначальный шарм сохранился даже за годы использования. Я медленно открыла коробку и ахнула.

— Джеймс… — внутри был потрясающий кулон с рубином, инкрустированный бриллиантами. Мне никогда не делали такого экстравагантного подарка. Я потеряла дар речи. — Это прекрасно.

— Королева заслуживает того, чтобы её украшали драгоценностями, — он взял меня за руку и подвёл к зеркалу в полный рост на другом конце комнаты. Стоя у меня за спиной, он достал кулон из коробочки и осторожно надел мне на шею. — Я хочу видеть тебя одетой только в это, — прошептал он мне на ухо, отчего у меня по спине пробежали мурашки. Крупный рубин в форме слезы идеально ложился между грудей. Я была очарована его красотой.

Я смотрела в зеркало, как Джеймс убрал мои волосы в сторону, перекидывая их через плечо. Его язык скользнул по гладкой коже моей шеи, прежде чем он остановился и зарычал мне на ухо:

— Ты хорошая девочка, Гвендолин?

Его простые слова вызвали волну возбуждения у меня между ног. Я посмотрела на него в зеркало, его глаза встретились с моими.

— Да, — прошептала я.

— Я хочу, чтобы ты смотрела, как я буду раздевать тебя, — его рука обвилась вокруг моей шеи, нежно сжав, прежде чем он прикусил мой подбородок. У меня перехватило дыхание, когда я опьянела от его головокружительного обольщения.

Я оглянулась на Питера. Он пристально наблюдал за мной из-за стола. Его взгляд был прикован ко мне. Я не могла сказать, наслаждался ли он зрелищем или был встревожен, увидев, как его враг боготворит его девушку. Я чувствовала жар его взгляда, следящего за каждым нашим движением, и от этого всё казалось ещё более запретным. Моя тёмная сторона наслаждалась каждым моментом. Я закрыла глаза и откинула голову назад, наслаждаясь ощущением губ Джеймса на своей шее.

— Глаза. Открой, — потребовал он. — Я сказал тебе смотреть.

Я никогда не была застенчивой, но, наблюдая за нами с Джеймсом, я ощутила совершенно новый уровень близости. Это заставило меня почувствовать себя уязвимой.

— Делай, как я говорю, и я дам тебе то, о чём ты боишься просить.

Я открыла глаза и замерла, как вкопанная, когда он снял с меня рубашку, обнажив грудь. Его рука прошлась по моей спине, прежде чем обхватить грудь, и мои соски затвердели от его прикосновения. Он снова зарычал мне в ухо, медленно проводя кончиком своего холодного крюка по моей грудине, оставляя после себя красный след. Он помедлил мгновение, прежде чем расстегнуть мои брюки и стянуть их вниз, оставив лужицу ткани на полу, а меня в одних мокрых трусиках.

Джеймс улыбнулся, прежде чем опуститься на колени, скользя рукой и холодным крюком по моим бокам и бёдрам. Я чувствовала его горячее дыхание между свои ног.

— Я чувствую запах твоего желания.

Я почувствовала, как краснею. Моё тело жаждало его прикосновений, и от его медленного обольщения я вся дрожала от предвкушения. Он стянул с меня трусики и поднёс их к своему лицу, глубоко вдохнув и зарычав, прежде чем бросить их Питеру.

— Она пахнет сладчайшим грехом. Её киска вот так же плачет и по тебе?

Взгляд Питера был напряжённым. Я не могла понять, было ли это вожделение или гнев. Он схватил мои трусики со стола и поднёс их к лицу, прежде чем засунуть в карман.

— Раздвинь ноги, — приказ был твёрдым. Прежде чем я успела подчиниться, его крюк оказался у меня между ног, раздвигая их. Очень осторожно он расположился так, что кончик его крюка коснулся моего чувствительного клитора, вызвав у меня стон страха и возбуждения.

— Тебя это заводит, не так ли? Осознание, что в любой момент могу причинить тебе боль.

— Я… я… — я всё ещё не была готова признаться, насколько сильно меня возбуждали страх и опасность. Он щёлкнул крюком и скользнул холодным металлом по моей влажности. Я бесстыдно застонала, отдаваясь ощущениям, запрокидывая голову.

— Смотри вперёд, — он встал и медленно слизнул моё желание со своего крюка. — Ты, любовь моя, восхитительна, — он оглядел меня с головы до ног, восхищаясь моей наготой. — Это лучше, чем я представлял, — он улыбнулся, довольный собой. — Рубин идеально лежит между твоими прекрасными грудями, — его взгляд переместился на чёрные прожилки. Я видела беспокойство, которое он отчаянно пытался скрыть. Он провёл по линиям вдоль моей руки. Они распространились по плечам и начали спускаться по животу к верхней части бедра. — Мне действительно нравится цвет рубинов. Как кровь, которую я пролью из тех, кто посмеет причинить тебе вред, — это не было прямой угрозой Костяной фейри, но подразумевалось, что она наблюдает.

Он повернулся к комоду, стоявшему чуть в стороне от нас, и вытащил два маленьких металлических устройства.

— Ты знаешь, что такое «стоп-слово»?

Я утвердительно кивнула, поскольку страх перед необходимостью использовать стоп-слово затопил мои мысли.

— Твоё слово — руби. Ты понимаешь?

— Да.

Он наклонился и крепко поцеловал меня. Его язык исследовал мой рот, прежде чем опуститься к шее и двинуться дальше к моим затвердевшим соскам. Он зажал мой сосок между пальцами и прижал зажим к чувствительной коже. Он медленно корректировал давление до тех пор, пока с моих губ не сорвался стон.

— Хорошая девочка, — промурлыкал Джеймс. Это было странное ощущение, нечто среднее между удовольствием и болью. Но оно вызвало прилив желания, пронёсшийся по моему телу. Он повторил процесс с другой стороны, прежде чем полюбоваться своей работой.

— Питер, посмотри, как прекрасна наша девочка, когда сходит с ума от желания.

Моё сердце забилось быстрее. Смогу ли я получить их обоих одновременно? До сих пор я даже не задумывалась о такой возможности. Согласятся ли они?

Джеймс взял меня за руку и подвёл к столу, за которым мы только что сидели. Тяжесть зажимов, сдавливающих мою грудь с каждым шагом, усиливала непривычные ощущения.

Питер встал, не уверенный, что делать. Огромная эрекция напряглась под его штанами.

— Блядь, Гвен. Я…

Прежде чем он успел произнести хоть слово, Джеймс одним взмахом руки расчистил стол. С громким грохотом всё, что было там, полетело на пол. Питер отступил на шаг, не уверенный в том, что сейчас произойдёт. Джеймс подхватил меня на руки и осторожно положил на стол, откинув назад и прижав мои ступни к телу так, что они были согнуты, обнажая мою сочащуюся плоть.

— Правильно, покажи мне свою хорошенькую киску, — он молча обошёл стол, остановившись за моей головой, вне поля зрения. Он схватил меня за плечи, провёл ладонью и холодным крюком по моим рукам, прежде чем схватить меня за руки и завести их мне за голову. Я почувствовала знакомое ощущение верёвок, стягивающих мои запястья, прежде чем кто-то дёрнул их, фиксируя меня на месте. Напряжение заставило мою спину выгнуться, грудь приподняться и усилило натяжение зажимов. Мой разум был переполнен страхом и волнением перед неизвестностью.

— Разве она не прелесть, с задранными к небу сиськами? Умоляет, чтобы к ней прикоснулись. Истекает жаждой.

Питер начал кружить взглядом по моему, теперь выставленному напоказ телу. Остановившись, чтобы задержаться на моей обнажённой киске.

— Она потрясающая, — прошептал он.

Я чувствовала на себе их взгляды. Они разглядывали мои самые интимные места. Моё тело было выставлено напоказ для их удовольствия. Или это было моё? Я чувствовала себя грязной, и мне это нравилось. Я хотела, чтобы они прикасались ко мне, использовали меня для своего удовольствия. Я начала извиваться в поисках какого-нибудь трения, но всё, чего я добилась, — это того, что зажимы натянулись на моих сосках, усиливая мою потребность.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

Джеймс снова появился в поле зрения, на этот раз без рубашки. Его мужественное телосложение восхищало мои глаза.

— Что «пожалуйста»?

— Пожалуйста, прикоснись ко мне, — я потерла бёдра друг о друга, надеясь на некоторое облегчение, а затем Джеймс развёл их в стороны. Присев перед моей раздвинутой сердцевиной, он наклонился, проводя своим бархатным языком по моей щёлке, срывая животный стон с моих губ.

Питер возник над моей головой, в его глазах светился голод. Он провёл ладонями вниз по моим рукам, прежде чем погладить мою грудь и наклониться, чтобы поцеловать меня. Языком Джеймс ласкал мой клитор, одновременно вводя в меня пальцы один за другим, аккуратно растягивая. Я не смогла удержаться и застонала прямо в рот Питеру. Я потерялась в удовольствии и была на грани оргазма, когда Джеймс резко остановился и встал. Я захныкала, лишившись его прикосновений.

— Попробуй её мёд. Я сделал так, что она созрела для тебя.

Питер не терял времени зря. Его язык начал медленно исследовать мои самые чувствительные места, возвращая меня на грань чистого блаженства.

— Э-э-э, не так быстро. Просто попробуй. Мы же не хотим, чтобы она выдохлась, — Джеймс оттащил Питера от стола и устроился между моих ног. Я не могла видеть, что он делает, но почувствовала знакомое ощущение холодного металла, прижимающегося к моему входу, прежде чем скользнуть глубоко, наполняя меня до предела. Он встал и обошёл стол, в то время как давление того, что он вставил в меня, усиливалось при каждом моём движении, сводя меня с ума от желания.

— Посмотри на это, — похвастался Джеймс Питеру, прежде чем щёлкнуть зажимы на моих сосках, доводя меня до крайности. Я потеряла всякий контроль, моё естество сжалось вокруг постороннего предмета, помещённого внутри меня, когда я закричала, ослепнув от удовольствия, потерявшись в муках оргазма.

— Хорошая девочка, — промурлыкал Джеймс. — Ты такая красивая, когда кончаешь, — он вынул из меня большой серебряный фаллос и поднёс его ко рту, рыча, когда ощутил вкус моего освобождения. Он снова обогнул стол, встав у меня за спиной, прежде чем наклонился, чтобы поцеловать. Я чувствовала свой вкус на его языке, когда он исследовал мой рот. Он снял зажимы с моих сосков, вызвав болезненный прилив крови к моей ставшей чувствительной коже. Я застонала в знак протеста, и он быстро втянул их в рот, успокаивая. Джеймс освободил меня от пут, оставляя нежные поцелуи на натёртой коже, прежде чем отвести меня к пуфику у его кровати.

— На четвереньки.

Я подчинилась его приказу, снова выставляя себя на всеобщее обозрение. Я почувствовала, как моё освобождение начало стекать по моим ногам.

УДАР!

Я вздрогнула, когда знакомое жало руки Крюка коснулось моей задницы, и застонала от желания.

УДАР!

На этот раз я вскрикнула, когда жало обожгло глубже, нагревая мою кожу. Моя киска становилась всё влажнее с каждым шлепком.

— Питер, засунь свой член ей в рот и заставь замолчать.

УДАР!

— Ооо, — выдохнула я, когда появился Питер, поглаживающий свой член. Кончик блестел от его собственного возбуждения. Я быстро взяла его в рот, наслаждаясь вкусом и облизывая его языком.

— Охренеть, Гвен. Это потрясающее ощущение, — Питер начал двигать бёдрами, трахая мой рот.

Член Джеймса сильно прижался к моему отверстию, входя мучительно медленно и глубоко, когда я придвинулась навстречу его толчку, погружая его по самое основание.

— Это моя хорошая девочка. Твоя маленькая жадная киска жаждет моего члена.

Я бесстыдно застонала, когда оба моих мужчины заполнили меня. Джеймс, толкаясь сзади, загонял член Питера глубже в моё горло. Я была поглощена процессом. Рабыня удовольствия. Я не могла сказать, где заканчивался один из нас и начинался другой.

— Ты помнишь стоп-слово, Гвен? — я повернулась, чтобы посмотреть на Джеймса, и утвердительно кивнула. — Я собираюсь дать тебе то, о чём ты слишком боишься просить.

Моё сердце забилось быстрее при мысли о том, что должно было произойти. Зловещая улыбка скользнула по его лицу, прежде чем он отстранился, оставив меня в недоумении. Схватив меня за волосы, Джеймс поднял меня и приказал Питеру лечь на моё место.

— Оседлай его. Медленно.

Я не теряла времени, и, как меня попросили, медленно опустилась на член Питера. Он одобрительно застонал. Джеймс мягко подтолкнул меня вперёд, так что я оказалась грудь в грудь с Питером. Его рука скользнула по моей спине, проведя пальцами вниз между моих раздвинутых ягодиц, прежде чем ввести палец внутрь прямо рядом с членом Питера, ещё сильнее растянув мою, и без того наполненную, киску. Я замерла от этого ощущения. Не уверенная, что и думать. Это было на грани боли, но, о, так приятно.

— Джеймс, я…

— Ш-ш-ш, моя Королева, ты была создана для этого. Мы оба знаем, что в небольшой боли есть удовольствие, — прежде чем я успела запротестовать, он ввёл второй палец, увеличивая растяжение и вызывая крик удовольствия и у меня и Питера. — Это верно, любовь моя, — он дал моему телу время привыкнуть, прежде чем мягко вытащить пальцы и переместился мне за спину, прижимая свой член.

— Подожди, — я запаниковала. Он никак не мог поместиться с Питером внутри меня.

— Какое стоп-слово, Гвен? — спокойно спросил он. — Если хочешь, чтобы я остановился, скажи своё слово.

Я колебалась, желая обладать ими обоими, но боясь того, что это повлечёт за собой. Медленно он начал входить, и я была ослеплена удовольствием и болью. Животный крик сорвался с моих губ, когда он скользнул рядом с Питером.

— Это моя хорошая девочка. Ты так хорошо принимаешь нас. Твоя киска была создана для нас.

Это было непохоже ни на что, что я когда-либо чувствовала, и похвала Джеймса только глубже погрузила меня в безумие.

— Ебать, — застонал Питер, когда Джеймс начал двигаться внутрь и наружу, доставляя удовольствие нам обоим одновременно. Питер двигал бёдрами в ритме Джеймса, подводя меня к пропасти. Когда я подумала, что больше не выдержу, я упала за край, увлекая за собой своих мужчин. Оргазм прокатился по моему телу, разбиваясь волнами, когда мы все трое кончили вместе в симфонии стонов. Моё тело было истощено. Я рухнула на Питера, обессиленная. Джеймс мягко выскользнул из меня и помог мне слезть с Питера, прежде чем отнести меня на кровать. Он раздвинул мои ноги, проверяя, нет ли травм, прежде чем осторожно приложить тёплую, успокаивающую ткань.

— Ты хорошо поработала сегодня, моя Королева. А теперь отдыхай, ты это заслужила.

***

Я проснулась в постели Джеймса с восхитительной болью в теле, Питер спал рядом, а по другую сторону от меня были лишь холодные смятые простыни. Солнце ещё не взошло, и в комнату проникал мягкий лунный свет. Джеймс стоял у большого окна, глядя на море. Я пересекла комнату и присоединилась к нему, поглаживая его зачарованную татуировку. Я не в первый раз видела кровь цвета баклажана.

— Однажды мне приснилось, что моя кровь была именно такого цвета. Это было после нападения, в лагере Амары. Пока я восстанавливалась после ранения.

— У тех, кого изменила магия, иногда идёт фиолетовая кровь. Это случается не со всеми. Твоя уже изменилась? — он помолчал, ожидая ответа, которого не последовало. На самом деле моя кровь ещё была красной, но Джеймс знал меня лучше, чем я думала. — Там, на Храмовой горе, я увидел тёмную магию в твоих глазах. Гвен, я не дурак. Я знаю, что что-то случилось.

Я вздохнула.

— Пожалуйста, помолчи, — взмолилась я. — Я не хочу, чтобы Питер или мальчики знали.

Его брови озабоченно нахмурились, когда он повернулся ко мне лицом.

— Амара дала мне Иналто, чтобы помочь победить Тигровую Лили. Я не хотела использовать его, но у меня не было выбора. Она одерживала верх. Я и понятия не имела, что цена будет такой высокой.

— Любовь моя, — вздохнул он. — Чью магию ты поглотила? Чью душу?

— Кѝан, пара Амары. И он хочет, чтобы я убила одного из моих мальчиков, чтобы отомстить. Амара сказала, что это его способ изменить исход своей судьбы… Всё, что я знаю, это то, что я продолжаю быть одержимой его душой. Джеймс, я уже пыталась их убить.

Он молча смотрел на меня, слушая.

— Когда ты в последний раз пыталась?

— Только вчера он использовал меня, чтобы попытаться убить Амару, — мне было стыдно произносить это вслух. — Я также обнаружила, что боль, кажется, удерживает его на расстоянии, — я опустила голову от стыда. — Я втайне причиняла себе боль, чтобы держать его подальше. Предполагаю, что именно поэтому он не вышел на поверхность сегодня вечером.

— Любовь моя…

— Джеймс, — перебила я. — Я не могу. Я не буду убивать одного из них. Я бы предпочла свою смерть потере кого-либо из вас когда-либо снова, — слёзы навернулись мне на глаза. — Амара сказала, что у тебя, возможно, есть способ подавить его. Что-то под названием «Лунный Цветок» …

— Любовь моя, Дурман, или, как ты его назвала, — Лунный цветок, чрезвычайно токсичен. Нет никакой гарантии, что это вообще сработает. Фактически, единственная гарантия — это твоя смерть, или что похуже. Я не могу дать тебе этого.

— Но у меня нет другого выбора. Я не переживу, если он добьётся успеха. Мне нужно попробовать.

Джеймс вытер слёзы, которые теперь текли по моим щекам, прежде чем заключить меня в объятия.

— Мы найдём другой способ, любимая, но я не могу способствовать твоей смерти, — он наклонился и нежно поцеловал меня. — Мы найдём способ. Даже если мне придётся держать тебя связанной и пороть до конца твоих дней, — зловещая ухмылка расползлась по его лицу.

— Я могу придумать и худшие способы провести свои дни, — я улыбнулась и наклонилась, положив голову на его тёплую грудь.

— Отдохни, любовь моя. До завтра всего несколько часов. Мы скоро во всём разберёмся. Даю тебе слово.