Королева крови

Глава 1

Это детская песенка. Ты прыгаешь через веревку, все быстрее и быстрее, называя духов. Споткнешься – и именно этот дух однажды придет за твоей жизнью. Огонь, лед, вода, воздух, земля или деревья.

Схватив веревку, шестилетняя Далеина перемахнула через окно и побежала по веткам в сторону рощи на свет факела. Ее родители сказали «нет, ни за что, отправляйся в кровать и оставайся там», но даже тогда, будучи маленькой и жаждущей всем угодить, Далеина не отступала от своей судьбы. Она мчалась навстречу ей с распростертыми объятиями, готовая дать судьбе пощечину.

Остальные дети уже собрались на лесной поляне, под присмотром местной ведуньи. Спрыгнув с веток на мох, Далеина присоединилась к детям. Ее щеки горели после бега, а волосы растрепались от ветра, но она взмахнула веревкой и начала петь:

– Не доверяй огню…

Вокруг на деревьях вились ленточки, их яркие цвета символизировали каждый из шести видов духов. Под лентами, среди факелов висели амулеты. Детское пение и ленточки привлекут духов, но амулеты отпугнут их. Ведунья знала толк в безопасности, она улыбалась детям, огибая их по часовой стрелке и произнося слова защитного заклинания, которому ее учили.

Дети стали прыгать быстрее, повторяя песню. Не меньше двух десятков мальчиков и девочек, самому младшему всего шесть, старшему – двенадцать. Все они пришли в рощу, чтобы узнать свое будущее. Кто-то пришел в своих лучших нарядах, с прическами, в накрахмаленных рубашках, с благословением родителей. Другие, как Далеина, были в ночных сорочках и пижамах, с нечесаными волосами и босыми ногами.

Прыгая, Далеина увидела первого духа, высунувшего свой острый нос из листвы. Он пронесся над ветками и, наблюдая, завис над детьми, его тень казалась огромной в свете факелов.

– Не доверяй воде…

Еще один древесный дух отделился от ствола дерева, его выпуклое тело покрывали матовый мох и листья. Маяча у очерченной амулетами границы, обнажил свои похожие на скалы зубы безволосый, коричневый дух земли.

– Не доверяй воздуху…

Один ребенок оступился.

Другой упал.

Как и Далеина, они видели духов, выходящих из тени леса и окружающих рощу.

– Не доверяй земле…

Ее босые ноги шлепали по мягкой почве. Несколько часов назад закончился дождь, и грязь пачкала пальцы. Далеина представила, что земляной дух сейчас выскочит из-под этого месива и схватит ее за лодыжку, а дух воздуха поднимет в небо и бросит с высоты вниз. Зажмурившись, она продолжала прыгать.

– Не доверяй деревьям…

Так как глаза были закрыты, она не видела, как крошечный лесной дух пронесся над амулетами и как другие дети оступились и упали. Каждый запутался в своей веревке.

– …сломают, разорвут, уничтожат тебя…

Ее голос остался единственным, а потом раздался крик.

Далеина открыла глаза, когда ведунья закричала, а все дети испуганно съежились. Кровь заструилась по платью женщины, когда шишковатое, покрытое листьями существо схватило ее за плечи. Ноги Далеины хлюпнули по грязи, и она забыла, что надо прыгать, веревка повисла.

Родители подбежали к ней (впереди мать, с ножом в руках) и разрезали веревку, которая упала к неподвижным ногам Далеины. Другие жители деревни ринулись в рощу. Мчась мимо Далеины и ее родителей, люди хватали своих детей. Некоторые спешили помочь ведунье. Все еще сжимая края разорванной веревки, Далеина увидела духа, на тельце которого блестела кровь, и увидела его лицо из листьев, а потом он подлетел к стволу дуба и исчез в ночи.

– Деревья тебя не заберут, – прошептала мать, приглаживая волосы. – Ни огонь, ни лед, ни вода, ни земля, ни воздух. Ты будешь жить, детка. Ты должна жить.

– Я в порядке, мама, – сказала Далеина.

– Ты поступила глупо. – Подняв подбородок Далеины, мать заставила ее посмотреть себе в глаза. – Если что-то является традицией, не означает, что следовать этому правильно или необходимо. Обещай мне, что никогда больше не поставишь свою жизнь под угрозу.

– Я постараюсь, – сказала Далеина, ее ангельское личико помрачнело, – но, мама, я не могу обещать.

Далеине было десять лет, когда детское предсказание исполнилось. Она выросла и стала походить на миниатюрную версию своей матери: волосы цвета осенней листвы – оранжевые, золотые, красные, как и брови – и мозолистые руки, загорелые от солнца и загрубевшие от дней, которые она проводила, карабкаясь по деревьям. Ей надлежало присматривать за младшей сестрой, Айрин, которой было четыре.

В тот день Далеина вела сестру домой из школы. Солнце просачивалось сквозь листву и оставляло узоры из зеленых и желтых теней на стволах деревьев, хижинах и оголенных руках и ногах Далеины, когда она взбиралась по веткам.

– Давай, Айрин, не отставай! – позвала она.

– Когда я стану старше тебя, то буду диктовать тебе, что делать. – Айрин перекинула ремень через ветку и подтянула свое коренастое тело наверх. Она так старалась, что щеки горели.

– Ты не можешь быть старше меня.

– Могу. Будет день рождения, потом еще один и еще один, и я тебя догоню. А потом я стану больше тебя, мама так говорит, потому что я ем овсянку.

Наклонившись, Далеина помогла сестре забраться на следующий сук. Все дороги в деревне оснащались якорями и крюками, чтобы помочь юным и пожилым передвигаться по деревьям.

– Ты можешь стать больше, но я все равно буду старше. Я всегда старше. Так устроено. – Далеине казалось, она говорит очень умные вещи.

– Нечестно!

«О, нет, – подумала она. – Грядет вспышка гнева».

Мама говорила, Айрин заточила свой гнев до мастерства художника: сначала она хмуро кривит губы в форме идеальной радуги, затем смачивает слезами ресницы. Ее лицо розовеет, а пухлые щеки наливаются цветом алых роз. Когда розовый сменяется красным, она начинает хныкать. Не кричит, только не на улице – это небезопасно, – зато мычит, точно побитый барашек, пока кто-нибудь из оказавшихся поблизости соседей не выйдет, чтобы посмотреть, кто издевается над бедным, невинным ангелочком Айрин.

– Если ты будешь реветь, я скормлю тебя духу деревьев, – сказала ей Далеина. Это было самое страшное, что она могла придумать.

«Замечательно. Я сделала только хуже».

– Не скормлю, – поспешно добавила Далеина. – Я не это имела в виду. Только пожалуйста, не плачь, Айрин.

Она заметила древесного духа над Айрин, за несколькими деревьями. Тот был маленьким, с бледными листьями, торчавшими на его коже, и ягодами, запутавшимися в волосах. Его глаза были цвета грецкого ореха, а длинные пальцы, походившие на хворостинки, обхватили ветку, из-за которой он выглядывал.

Он наблюдал за ними.

– Давай, пошли домой. – Далеина взглянула на духа, тот, кажется, не спешил приближаться, но ей не нравилось быть под надзором. Мама всегда просила быть осторожными и не привлекать внимания. Когда Далеине было пять, ее дядя наткнулся на беспокойного духа и его разорвали на части деревья в собственном саду. Взбесившегося духа поймали и доставили королеве для наказания, однако это не означает, что другим духам можно доверять. Далеко от столицы многие духи любили испытывать карающую власть королевы или же так говорили, когда кто-нибудь неожиданно умирал. – Я буду рядом, но постарайся карабкаться чуть быстрее, хорошо?

Она помогла сестре залезть на ствол толстенного дуба, поддерживая ее, чтобы та смогла добраться до моста. С болтавшимся рюкзаком Айрин запрыгнула на мост, и Далеина поднялась следом. Почти дома. Тяжело дыша, она вдохнула запах сосен, прокисших листьев, прачечной и… ох, вот же они: имбирные пряники! Мама состряпала сегодня, как обещала.

Запах постиранного белья шел от соседей. Рядом с подножием деревенского дерева пожилая госпожа Хамби стояла на двух ветках, развешивая белье. Ее муж крепил новые амулеты на крыше между досками. Он помахал Далеине и Айрин, когда те прошли мимо. Далеина махнула в ответ, а Айрин недовольно сдвинула брови.

– Будь повежливее, – сказала ей Далеина.

– Будь повеселее, – парировала Айрин.

Выше на дереве сидели друзья Далеины, они стали звать ее поиграть вместе: Джу-джу, Сабрин и Мина. Она помахала им и указала на сестру. Поиграет позже, когда доставит Айрин в целости и сохранности домой. С помощью веревочной лестницы Далеина и Айрин миновали мистера Йилита, который дробил орехи, чтобы сделать ореховый пол. Пыль окружала его руки и липла к креслу. Он улыбнулся и кивнул им. Айрин не помахала. Далеина знала, ее сестра любит мистера Йилита, потому что у него нет переднего зуба, как и у Айрин. Выше, слева, они увидели троюродную сестру Росаси, которая устроилась на изгибе ветки, а ее босые ноги купались в лучах солнца, светившего над домом. На коленях у нее лежал клубок пряжи, хотя она не вязала. Мама часто говорила, что у Росаси аллергия на труд. Однако та рассказывала отличные сказки о королеве, ее преемницах и их чемпионах. Иногда она укладывала Айрин спать, когда маме приходилось работать по ночам, и Далеине нравилось слушать сказки, лежа в своей кровати на чердаке.

Как и остальные дома в деревне, дом Далеины и Айрин был сплетен на ветках. Его пол и стены состояли из живых деревьев. История деревни гласила, что два поколения назад королева приказала духам построить их деревню из горстки желудей. Далеине хотелось бы это увидеть своими глазами. Единственное волшебство, которое она видела, было делом рук местной ведуньи, а ее способности в основном заключались в создании амулетов, а не в раздаче приказов. Сотворить деревья, подобные этому… В их домах на ветках жили двадцать семей, в хижинах, торчавших как почки, на толстенных суках сверху и снизу от хижины Далеины, окружавших массивные стволы. Их соединяли лестницы, блоки и мосты. Днем вокруг много людей, снующих по делам, занятых жизнью, а ночью банки с подожженным мхом освещают дороги – и деревня похожа на облепивших дерево светлячков.

Мама любила говорить: есть что-то прекрасное в их деревьях и днем, и ночью, как и в любое время года. Осенью листья становились красными и золотыми, а зимой покрывались льдом. Весной жители деревни выращивали цветы в ведрах и на земле внизу, чтобы украсить потом окна и крыши. А летом, сейчас, все цвело и зеленело, и сгибалось под тяжестью спелых фруктов. Мама говорила, в лесу Аратея сотни таких же деревьев, но Далеина никогда не покидала свою деревню.

«Когда-нибудь, – обещала она себе, – я уйду и увижу другие деревни, может, и город, может, саму столицу, а может, даже то, что за ней».

Говорят, на севере рядом с горами Семо деревья стоят, точно часовые, с белыми ветками, тянущимися вверх, словно поднятые руки. А на западе, где деревья соприкасаются с дикими землями, говорят, ветки переплетаются так туго, что на земле под ними ничего не может расти. В Аратее даже есть места, где обитают волки, медведи и духи, там полно чудес, которые никто не видел, и звуков, которые никто не слышал годами.

«Я хочу увидеть все!»

Мать ждала их на пороге дома. Заметив ее, Айрин перебралась через мост и поспешила вверх по лестнице без всякой помощи. Далеина шла следом.

– Были проблемы? – спросила мать.

Далеина оглянулась, но не увидела того маленького древесного духа, лишь матовую листву и западную сторону моста.

– Никаких, только учитель Айрин сказал, что она не съела обед.

– Ябеда. – Айрин высунула язык и продемонстрировала его Далеине.

– Айрин, это невежливо. Муха сядет на язык, если будешь его надолго высовывать. – Мать пригрозила пальцем, и Айрин быстро спрятала язык. – Я положила твою любимую еду на обед, почему ты не…

Красная капля упала на щеку Айрин. Она стерла ее и уставилась на испачканные кровью пальцы.

Долю секунды все трое смотрели на кровь, а затем мать сказала:

– В дом. Живо.

– Мама, у меня кровь! Меня поранили! Мама!

С ней все было в порядке. Это не ее кровь. Кровь лилась сверху. Сочилась с деревьев. Далеина побежала к дому, а мама подхватила Айрин на руки и кинулась следом.

– Далеина, амулеты, быстро!

Далеина подбежала к каждому окну, запихивая амулеты в щели. Она засовывала их с таким усилием, что заболели пальцы.

– Мам, где папа? – Айрин плакала, всхлипывая.

– Быстрей, – приказала мать. – Я не знаю. Он в порядке. Спрятался. Нам тоже нужно оставаться внутри. Тихо. – Она опустилась на колени. – Пожалуйста, детка, веди себя хорошо, будь сильной девочкой ради меня. – Айрин шмыгнула носом, пытаясь проглотить плач, но слезы вырвались на свободу. Мать прижала ее к груди, гладя по волосам. – Тс, тс… Успокойся, детка, успокойся.

Далеина сунула амулеты под дверь и в камин, заполняя его, пока амулеты не кончились; затем прибежала к маме, которая обняла и Далеину. Дом начал грохотать и трястись.

– Папа прячется. Не волнуйтесь. Все будет в порядке, – сказала мать. – Духи нас не тронут. Они не посмеют. Королева не позволит. «Не причиняй вреда», помните? Ее приказ. Ее обещание. Ее обязанность. Доверяйте ей. Верьте в нее. – Она убаюкивала Далеину и Айрин, качаясь. Айрин шмыгнула носом в ее блузку, а Далеина спрятала нос в мамины волосы. Снаружи послышался крик, похожий на зов подбитого сокола, какой Далеина однажды слышала, только сейчас он был громче, будто снаружи летал десяток птиц. Листья на стенах дрожали, а пол скрипел.

Мама обняла их крепче.

Далеина наблюдала, как в дереве появляются трещины – на стенах одна за другой, расходясь, как яичная скорлупа, пока дом потряхивает. Окна дребезжали, и Далеина увидела тень, промелькнувшую снаружи. Айрин дрожала так же сильно, как стены, но теперь была слишком напугана, чтобы плакать.

Что-то ударило в дверь, Айрин пискнула и сильнее вжалась в мамины колени, отталкивая Далеину. Ей показалось, она слышит папин голос.

– Пап? – прошептала Далеина.

– Сиди здесь, – приказала мать.

Далеина начала подниматься. Он звал. Разве нет? Сложно расслышать один голос за криками и возгласами, и ударами, и шорохами. Прислушавшись, она сосредоточилась, пытаясь различить звуки – вот он, папа! Она опять услышала стук в дверь. Он был там, снаружи, пытался войти! Отцепившись от матери, Далеина побежала к двери.

– Далеина, нет! – резко воскликнула мать шепотом.

– Это папа! – Она дернула ручку на себя.

За спиной она услышала, как мама подскочила на ноги, но не успела подойти из-за Айрин, которая прилипла к ней, как репейник. Дверь толкнули внутрь, и кто-то тяжело упал на колени – папа!

Дух, размером с белку, держался за его плечо, вцепившись зубами в плоть. Папино лицо было измазано красным, и кровь испачкала волосы. Он попытался встать на ноги, и дух схватил его сильнее.

– Отстань от него! – закричала Далеина. Она схватила духа за тельце, а папа толкнул его в лицо. Когти духа разорвали папину рубашку и грудь. Один коготь вспорол руку Далеины, и тонкая струйка крови показалась на коже. – Оставь его в покое!

Дух зашипел и плюнул.

Затем появилась мама со скалкой в руках. Она замахнулась и ударила духа по голове и спине.

– Убирайся! Из моего дома! Прочь отсюда!

Дух повернул голову и посмотрел сквозь них.

Айрин.

Отпустив папу, дух кинулся к Айрин, прежде чем кто-то успел схватить его.

Прячась под кухонным столом, Айрин пронзительно закричала.

«Нет! Не трогай мою сестру!» – Далеина ощутила, как ее разум и тело кричат эти слова, а потом они словно отделились от нее и полетели вперед.

– Стой!

И удивительно: это сработало.

Дух застыл на полпути. Он крутанул головой, чтобы взглянуть на Далеину. Его глаза были красными: от красных зрачков тянулись вены. Он перевалился с одной шипастой ноги на другую, шипя.

– Уходи! – сказала Далеина. – Оставь нас в покое.

– Еще раз, Далеина, – сказала мать низким, до странности спокойным голосом. – Он слушается.

– Оставь нас в покое, – повторила она.

– Еще раз.

«Оставь нас в покое, оставь нас в покое, оставь нас в покое».

– Уходи!

Дух опять перевел взгляд на Айрин. Его длинные, тонкие пальцы потянулись к ней, но ноги не сдвинулись с места, словно приросли к полу.

– Оставь нас в покое! – прокричала Далеина, заключив весь свой страх и всю свою злость в эти слова, выпуская их на свободу. Ей почудилось, будто внутри нее что-то разбилось от силы ее крика.

И дух, дергаясь и дрожа, бросился бежать в сторону двери, словно ее слова ударили его физически. Далеина мельком увидела, что творится снаружи. Мосты сломаны, они болтались на верхних ветках, а соседний дом рухнул. Мужчина в зеленых доспехах носился по ветвям, в его руках блестел меч. Прежде чем Далеина успела спросить, что случилось и кто этот человек, папа захлопнул дверь, а мама закрыла ее на замок.

Дом затрясся с новой силой. Далеина услышала, как кто-то царапает крышу, сдирая кровлю и ломая деревья. Мама с папой притащили кухонную тумбу и поставили перед дверью, а затем перевернули стол и заслонили окно.

– Прикажи им, – сказала Далеине мама.

Зажмурив глаза, Далеина повторила:

– Оставьте нас в покое, оставьте нас в покое, оставьте нас в покое. – Выталкивая слова наружу, Далеина опустилась на колени. Вопли снаружи стихли. Айрин всхлипнула, и мама с папой цыкнули на нее, а Далеина продолжала повторять свое заклинание. Шорох на крыше прекратился.

С улицы за стеной она по-прежнему слышала ужасные звуки, но они отдалялись.

И наконец – наконец! – все стихло.

Далеина осмелилась открыть глаза. Ее веки оказались тяжелыми, будто склеились. В углу комнаты она увидела свою семью. Отец припал к стене, тяжело дыша. Мать прижимала кусок ткани к его руке. Ткань пропиталась красным. Айрин свернулась клубком под одним из стульев. Слезы бежали по ее щекам.

– Пап? – позвала Далеина.

– Ты в порядке, Ингара? – спросил папа, делая паузы между словами, чтобы набрать воздуха в легкие. – Далеина? Айрин? – Он поморщился, пытаясь сесть, и схватился за руку.

– С ними все хорошо, ты жив, и я хочу, чтобы так все и было. Рана очень глубокая? – спросила мама.

– Я в порядке. – Он выдохнул.

– Врун.

Далеина, дрожа, поднялась на ноги. Посмотрела на дверь. Посередине двери была неровная трещина. Ноги тряслись, как у новорожденного олененка, когда она подошла. Припала глазами к трещине, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь нее, и увидела длинную узкую полоску: солнечный свет и зелень, ничего больше.

Прижалась к двери ухом, вслушиваясь.

Криков больше не слышно. Ничего. Лишь тишина. Ужасная тишина каким-то образом оказалась хуже всех звуков. Сделав шаг назад, Далеина уставилась на дверь.

Папино дыхание было теперь самым громким звуком.

– Тебе нужен лекарь, – сказала мама.

– Не надо, – ответил он.

– Так тихо, – заметила мама, поднимаясь на ноги. Далеина подумала, что никогда не видела маму такой сильной и напуганной одновременно, и в то же мгновение решила, что хочет быть на нее похожей, когда вырастет. – Что бы духи ни делали, они остановились.

Схватив маму за запястье, папа остановил ее:

– Или же они ждут, когда мы почувствуем себя в безопасности.

– Я никогда уже не почувствую себя в безопасности. – Она взяла скалку в одну руку, а кухонный нож, самый длинный, который всегда точила, чтобы резать мясо, в другую. – Открывай, Далеина, медленно.

Сделав вдох, Далеина повернула ручку и приоткрыла дверь. Она напряглась, готовая захлопнуть ее обратно всеми силами, какие нашлись бы в теле десятилетнего ребенка, но дверь ничто не толкнуло. Она приоткрыла ее еще на два сантиметра и выглянула наружу.

Далеина не поверила своим глазам.

Распахнув дверь, она вытаращилась, пытаясь понять увиденное. Лишь деревья, лишь лес, толстенные стволы. Никаких мостов. Никаких домов. Выглянув, посмотрела наверх – все верхние ветки на деревьях отсутствовали. Только их дом до сих пор стоял на месте. Посмотрела вниз, ниже и ниже, до самой земли. Куча поломанных досок валялась там. Она увидела перевернутые стул и стол. За ветки зацепилась одежда, развеваясь, как ленты в чей-нибудь день рождения.

– Они там? – спросила Айрин, все еще под столом.

– Нет, – ответила Далеина. Во рту пересохло, словно она очень давно не пила. – Никого нет.

– Что значит «никого нет»? – спросила мать, отодвинув Далеину, чтобы протиснуться в дверь. Бок о бок они смотрели на девственный лес поверх поломок. Солнце садилось, и тени тянулись между деревьями. Ветра не было, ничто не двигалось. Никаких духов. Никаких животных. Никаких людей.

«Ничего».

– Найди аптечку.

Далеина не сдвинулась с места.

– Сейчас же.

Спеша, Далеина подбежала к шкафу над раковиной. Вытащила корзину, полную бинтов, настоек и сушеных кореньев и трав. Солнечный свет проникал сквозь щели в закрытых окнах и падал на раковину, словно снаружи был обычный прекрасный день. Далеина не хотела открывать окно.

– Мам? – позвала Айрин. – Что мы будем делать?

– Для начала вылечим твоего отца. – Вернувшись к папе, мама расстегнула его жилет и сняла рубашку с окровавленного плеча. – А потом пойдем на улицу, посмотрим.

– Посмотрим на что?

– Остался ли кто живой, – сказала мать.

Айрин снова начала плакать.

Молча Далеина помогала маме, носила воду из кухонной раковины, а также бинты и травы, как было велено. Мама промыла рану – много ран – на папиной шее, ногах, руках. Его тугая одежда хоть и защитила его от множества укусов, но остались синяки, и этого оказалось достаточно, чтобы белая рубашка окрасилась в красный цвет. Пока мама была занята делом, Далеина пыталась расслышать соседей (однозначно кто-то видел, как раненый папа забежал в дом), но никто не пришел узнать, как у них дела и нужна ли помощь. Она думала о мужчине в зеленых доспехах, которого видела или который ей почудился.

– Духи не должны обижать людей, – сказала Айрин, не сводя глаз с бинтов и папиной рубахи. – Королева им не разрешает.

– Знаю, детка, – сказала мама.

– Почему она им позволила? – спросила Айрин.

– Может, она не смогла остановить их на этот раз, – сказала Далеина. – Может, она заболела или ее отвлекли. Может, не знала, что они делают. Может, духи решили, что мы слишком далеко от столицы и она не узнает. – «И может, они правы», – подумала она.

– Но она королева, – возразила Айрин. – Она должна защищать нас.

– Мы здесь не защищены, – сказал папа. – Нам нужно найти лесных стражей, пока духи не вернулись. Рассказать об опасности. Предупредить, что в деревне кому-то нужен лекарь. – Тот факт, что папа сумел произнести так много слов, не прерываясь, чтобы набрать воздуха, немного успокоил Далеину. У нее есть родители, целые и невредимые, и они позаботятся о ней и Айрин. Все будет в порядке, и этот день станет еще одной сказкой, которые Росаси рассказывает перед сном.

Когда мама, как могла, перебинтовала папу, то положила корзину на подъемник, которым они пользовались, чтобы доставлять тяжелые припасы с подножия земли наверх, и сама забралась в него.

– Все внутрь. Держимся вместе. Далеина… – Мама сомневалась. – Духи слушаются тебя. Сможешь заставить их повиноваться вновь, если придется?

Все трое посмотрели на Далеину, и она отпрянула назад. Нет, родители должны заботиться о ней, а не наоборот! Она только начала чувствовать себя в безопасности.

– Я… я не уверена. – Она не знала, как это сделала и почему это сработало. Ей никогда не удавалось приказывать духам прежде, и никто из ее семьи не имел связи с ними. Может, везение. Может, совпадение. Может, дело было даже не в ней.

– У тебя получится, – сказала мать. – Получилось в первый раз, получится и во второй.

Папа улыбнулся ей едва заметно, но Далеина увидела его улыбку, пока забиралась в корзину вместе с мамой и Айрин.

– Мы всегда знали, ты особенная, – сказал он.

Айрин надула губы.

– Я тоже особенная.

– Конечно, Айрин. – Он улыбнулся и ей, на этот раз настоящей улыбкой, когда Айрин залезла следом, а затем мать начала опускать корзину, и его улыбка исчезла.

Из корзины стало видно, что из двадцати домов, из которых состояла деревня, остался только один. Все остальные сорваны с веток, разбиты на части и разбросаны по земле. Кухонные столы, кладовки, еда, тарелки, чашки… кровати, сундуки, игрушки, простыни, одежда… все содержимое двух десятков домов перемешалось внизу. Далеина увидела прачечную, смятую одежду, которая принадлежала пожилой госпоже Хамби. А потом увидела саму госпожу Хамби: ее тело сломано тем, что однажды служило дверью. Ее глаза широко открыты. У нее нет руки, а в груди… Далеина отвернулась. Корзина опускалась, и она увидела больше.

Ноги. Руки. Лица. Лица – самое худшее.

– Не смотри, – сказал папа, но было поздно.

Росаси. Дорогая, добрая, не любящая работать Росаси, которая рассказывала такие замечательные истории. Ее горло походило на алый цветок. Руки все еще сжимали клубок пряжи.

Она увидела своих друзей: Джу-джу, Сабрин… Не видела Мину. И не хотела. Но не могла перестать смотреть, глаза сами метались по разрушенной деревне, пока не остановились на человеке в темно-зеленой одежде, живом, идущем навстречу им.

Рядом с ним шли двое мужчин и женщина, один в белом, двое в черном – лекарь и двое стражей. Мужчина в зеленом держал меч. Его взгляд пробежал по верхним веткам, пока остальные глядели по сторонам.

– Здесь! – крикнул папа и помахал им.

Когда незнакомцы подошли, мужчина в белой мантии поспешил к папе и начал проверять раны. Двое стражей встали рядом, защищая. А мужчина в зеленом осмотрел их и нетронутый дом.

– У кого из вас связь с духами? – спросил он.

Мама с папой оба указали на Далеину.

– У нашей дочери, сэр, – сказал папа. – Но мы не знали до сегодняшнего дня.

Мужчина в зеленом посмотрел на Далеину, и Далеине показалось, он смотрит сквозь ее кожу, изучая кости. Его глаза были бледно-голубого цвета, а на лице – шрам под черной бородой. Он все еще сжимал меч, и Далеина видела на его лезвии густой сок деревьев и красную ржавчину.

– Ее необходимо обучить. – Не дожидаясь ответа, он махнул стражникам. – Заберите их к остальным выжившим.

– О, слава королеве, есть другие! – сказала мама.

Лекарь положил руку ей на плечо.

– Боюсь, не так много.

– Тогда мы не должны выражать благодарность, – сказала Айрин, держа Далеину за руку. Ее пухлые пальчики стали липкими от пота, но Далеина сжала их. – Королева нам не помогла. Мы не должны ее благодарить.

– Замолчи, Айрин, – сказал папа.

– Далеина должна быть королевой, – сказала Айрин. – Она спасла нас.

Мама зажала рот Айрин рукой.

– Айрин! Тихо! Это чемпион!

Далеина уставилась на мужчину в зеленом: она никогда не видела чемпиона прежде. Их было несколько: они обучали преемниц и защищали королеву. Она не думала, что один из них придет в деревню (или то, что осталось от деревни).

На секунду Далеина представила, что он ее заберет, увезет в столицу и назовет своим избранным кандидатом. Так случается в сказках – чемпион приходит в крошечную деревеньку, испытывает силы детей и выбирает одного, который станет преемником, а преемники становятся легендами, создают новые деревни, оберегают границы, защищают людей от духов вместе с королевой. Она представила себя во дворце, с венцом из золотых листьев на голове, со своей семьей рядом, в безопасности благодаря ее силам. Больше не нужно бояться и прятаться в хижине среди деревьев.

Ее история должна была начаться именно в тот момент. Судьба решила, что ее силы проявят себя во время деревенской трагедии, а воля случая привела к ним чемпиона как раз тогда, когда атаковали духи, слишком поздно, чтобы спасти деревню, но вовремя, чтобы встретить Далеину. Так полагалось начаться легенде – в момент, когда он увидел в ней потенциал, а она приняла свое будущее с распростертыми объятиями.

Но все не так.

Чемпион отвернулся, глядя на разрушенную деревню и мертвые тела.

– Только лучшая может стать королевой. И это не она. – Его слова будто дали Далеине пощечину, а затем он добавил еще одну фразу: – Если бы была лучшей, эти люди остались бы живыми.