Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов

Глава I Перси Джексон что есть сил старается меня прикончить

– Попробуй еще раз, – сказал Перси Джексон. – Только на этот раз не так смертельно.

Стоя на рее корабля ВМС США «Конституция»[1] и глядя на Бостонскую гавань внизу, я пожалел, что не обладаю защитными способностями грифа-индейки. А то бы блеванул прицельно в этого Перси Джексона, и дело с концом.

Всего час назад он уже заставил меня совершить такой же прыжок, и я переломал себе все кости. Если бы не мой друг Алекс Фьерро, я бы не успел вернуться в отель «Вальгалла», чтобы умереть в собственной постели.

Но, к сожалению, я – один из эйнхериев, бессмертных воинов бога Одина. Это значит, что я не могу умереть навсегда, если испущу последний вздох в пределах Вальгаллы. Так что полчаса спустя я проснулся как новенький. И вот я снова здесь, готов к новым мукам. Ура!

– А без этого никак нельзя? – спросил я.

Перси стоял, небрежно прислонившись к канатам такелажа, ветер ерошил его темные волосы.

На вид он парень как парень – оранжевая футболка, джинсы, белые кожаные кроссовки «Рибок», помнящие лучшие времена. Увидишь такого на улице – ни за что не подумаешь: «Эй, вон идет полубог, сын Посейдона! Слава олимпийцам!» У него нет ни жабр, ни перепонок между пальцами, только глаза сине-зеленые, как море – и как моя собственная физиономия в ту минуту. Единственная необычность во внешности Перси – это татуировка на внутренней стороне предплечья: темный, как мореное дерево, трезубец, а под ним четыре буквы – SPQR.

Перси говорил, это означает Sono Pazzi Quelli Romani – «Эти римляне – чокнутые». Я не понял, шутит он или серьезно[2].

– Послушай, Магнус, – сказал он. – Тебе предстоит странствовать во враждебных морях. Куча всяких морских монстров, богов и черт знает кого еще будут пытаться тебя убить. Так?

– Ну, наверное, так.

Хотя на самом деле я хотел сказать: «Не напоминай. Оставь меня в покое».

– В какой-то момент, – продолжал Перси, – тебя могут выбросить за борт. Возможно, как раз вот с такой высоты. Ты должен выучиться, как не разбиться, не утонуть и вынырнуть в полной боевой готовности. Это может оказаться непросто, особенно, если упадешь в холодную воду.

Он был, конечно же, прав. Судя по тому, что рассказывала моя двоюродная сестра Аннабет, Перси пришлось пройти даже через более опасные переделки, чем мне. (А я, заметьте, жил в Вальгалле и умирал каждый день, иногда не по одному разу.) И хотя я был очень благодарен, что он приехал из Нью-Йорка, чтобы научить меня героическому выживанию в море, я уже порядком подустал от своих неудач.

Вчера меня сожрала большая белая акула, задушил гигантский кальмар и до смерти зажалили тысячи взбешенных медуз-аурелий. Пытаясь научиться задерживать дыхание, я по горло нахлебался морской воды и выяснил, что на глубине в тридцать футов[3] дерусь ничуть не лучше, чем на суше.

Этим утром Перси привел меня на «Железнобокую старушку», чтобы научить основам мореходного дела и навигации, но я все никак не мог отличить бизань от полуюта.

И вот теперь выяснилось, что даже с мачты нормально свалиться – и то не могу.

Я глянул вниз – с палубы на нас смотрели Аннабет и Алекс Фьерро.

– У тебя получится, Магнус! – крикнула Аннабет.

А Алекс Фьерро вроде бы показал мне оттопыренные большие пальцы, но, может, я и ошибся. С такого расстояния трудно судить.

Перси глубоко вздохнул. Пока что он старался быть со мной терпеливым, но я чувствовал, что эти выходные и ему даются нелегко. Всякий раз, когда он смотрел на меня, левый глаз у него начинал дергаться.

– Слушай, это же весело, – заверил он. – Давай я покажу снова, ладно? Вначале падаешь в позе парашютиста, паришь, как орел, чтобы замедлить падение. А перед тем, как войти в воду, вытягиваешься солдатиком: головой вверх, ногами вниз, спина прямая, задницу подобрать. Последнее правда важно.

– Парашютист, – повторил я. – Орел. Солдатик. Задница.

– Верно, – кивнул Перси. – Смотри.

Он спрыгнул с реи и полетел вниз, прямо как настоящий орел. А в последний момент вытянулся и вошел в воду солдатиком, почти без всплеска. Мгновение спустя он вынырнул и развел руками, как бы говоря: «Вот видишь? Пара пустяков».

Аннабет и Алекс зааплодировали.

– Давай, Магнус! – донесся до меня крик моего друга. – Будь мужиком!

Видимо, это была шутка. Алекс обычно выглядит и ведет себя как девушка, но сегодня у него был явно мужской день. Иногда я сажусь в лужу и обращаюсь к нему как к девушке или к ней как к парню, а Алекс в ответ безжалостно глумится. Потому что у нас дружба.

Аннабет завопила:

– Ты сможешь, братец!

Темная поверхность моря поблескивала, как отмытая вафельница, готовая расплющить меня в лепешку.

«Я смогу!» – сказал я себе.

И прыгнул.

Первые полсекунды я чувствовал себя вполне уверенно. Ветер свистел в ушах. Я вытянул руки в стороны и даже умудрился не заорать.

«Ладно, – решил я. – Справлюсь».

И именно в этот момент мой меч по имени Джек решил явиться из ниоткуда, чтобы немного поболтать.

– Эй, сеньор! – крикнул он, блестя рунами вдоль обоюдоострого клинка. – Че это ты делаешь?

Я забарахтался в воздухе, пытаясь выпрямиться солдатиком, прежде чем рухнуть в воду.

– Джек, не сейчас!

– А, понял! Ты падаешь! Знаешь, как-то раз мы с Фреем падали…

Продолжения этой увлекательной истории я не услышал, потому что ушел под воду.

Как Перси и предупреждал, от холода у меня тут же отключились все системы. Я погружался все глубже, не в силах пошевелить и пальцем. Лодыжки болели так, словно я сиганул с кирпичного батута. Но, по крайней мере, я не умер.

Я мысленно обследовал себя на предмет серьезных повреждений. Став эйнхерием, начинаешь совершенно иначе прислушиваться к боли в собственном теле. Можешь ковылять по полю битвы в Вальгалле, смертельно раненный, и думать: «А-а, вот что, оказываешься, чувствуешь, когда у тебя сломана грудина! Интересненько…»

На этот раз я определенно сломал левую голень. А правую лодыжку только потянул.

Это легко поправить. Я призвал силу Фрея.

Тепло, ласковое, как летнее солнце, разлилось из моей груди и согрело руки и ноги. Боль утихла. Исцелять собственные раны мне удается не так хорошо, как чужие, но тут я почувствовал, что мои ноги болят уже не так сильно. Словно рой дружелюбных ос копошился под кожей, прилаживая на место осколки костей, сращивая связки.

«Так-то лучше, – подумал я, пока плыл в густой тьме. – Ладно, теперь надо сделать что-то еще… Ах да – глотнуть воздуху».

Джек ткнулся мне в ладонь, словно пес, которому не хватает внимания. Я вцепился в его обтянутую кожей рукоять, и меч потащил меня наверх. Я вылетел из-под воды, будто Дева озера на реактивной тяге, и приземлился, отдуваясь и дрожа, на палубу «Железнобокой старушки» возле своих друзей.

– Ух ты! – Перси отступил на шаг. – Это что-то новенькое. Ты в порядке, Магнус?

– В полном, – просипел я, кашляя, словно утка с воспалением легких.

Перси разглядывал светящиеся руны на моем клинке.

– Откуда взялся этот меч?

– Привет, меня зовут Джек! – представился Джек.

Аннабет чуть не вскрикнула:

– Оно разговаривает?!

– Оно?! – возмутился Джек. – Эй, леди, нельзя ли повежливее? Я Сумарбрандер, Меч Лета! Оружие самого Фрея! Мне уже не одна тысяча лет! И кстати, я – мужик!

Аннабет нахмурилась:

– Магнус, ты, когда рассказывал о своем оружии, наверное, забыл упомянуть, что оно – в смысле, он – умеет говорить, да?

– Правда? – Я напрочь ничего не помнил, честное слово.

Последние несколько недель я предоставил Джека самому себе, и он занимался тем, чем занимаются все волшебные мечи в свободное время – понятия не имею, чем именно. Мы с Перси использовали для тренировок мечи из отеля «Вальгалла». Мне как-то в голову не приходило, что Джек может ни с того ни с сего заявиться и представиться. Кроме того, умение говорить – далеко не самое удивительное в Джеке. Самое удивительное – это то, что он способен пропеть наизусть все песни из «Парней из Джерси»[4].

Алекс Фьерро, похоже, еле сдерживал смех. Сегодня он, как обычно, оделся в розовое и зеленое, но такого наряда я на нем раньше не видел: кожаные ботинки на шнуровке, супероблегающие розовые джинсы, рубашка цвета лайма навыпуск и узкий галстук в клеточку, завязанный так свободно, что болтался у него на шее как ожерелье. В сочетании с непроницаемо-черными очками «Рей-бан» и непокорными зелеными волосами все это выглядело так, будто Алекс сошел с обложки альбома какой-нибудь группы в стиле новой волны года этак 1979-го.

– Магнус, не забывай о вежливости, – сказал он. – Представь наконец друзей своему мечу.

– Да, ты прав, – согласился я. – Джек, это Перси и Аннабет. Они полубоги, по греческой линии.

– Хммм… – Джек, похоже, не испытал священного трепета. – Я как-то раз встречался с Гераклом.

– Да кто с ним не встречался! – буркнула Аннабет.

– Верно подмечено, – согласился Джек. – Но раз уж вы друзья Магнуса… – Он вдруг затих. Его руны погасли. А потом Джек внезапно вырвался у меня из руки и метнулся к Аннабет, поводя лезвием, будто принюхиваясь. – Где она? Где ты прячешь малышку?

Аннабет попятилась к планширю.

– Эй, меч, поаккуратнее! Не нарушай мое личное пространство!

– Джек, веди себя прилично! – вмешался Алекс. – Что ты творишь?

– Она где-то тут, – гнул свое меч. Он подлетел к Перси. – Ага! Что это у тебя в кармане, мальчик-русальчик?

Алекс посмотрел на Перси поверх темных очков:

– Так-так, теперь уже и мне стало интересно. В самом деле, что это у тебя в кармане, Перси? Любознательные мечи желают знать.

Перси вытащил из кармана джинсов совершенно обычную на вид шариковую ручку:

– Ты про это?

– О! – взвыл Джек. – Как зовут это чудное виденье?

– Джек, это же просто ручка, – сказал я.

– А вот и нет! Покажи! Покажи!

– Ну, ладно. – Перси снял с ручки колпачок.

И ручка мгновенно превратилась в трехфутовый меч с листовидным клинком из сверкающей бронзы. По сравнению с Джеком это оружие казалось изящным, почти миниатюрным, но по тому, как держал его Перси, я понял, что он смог бы успешно обороняться этим мечом на полях Вальгаллы.

Джек обратился острием ко мне, его руны вспыхнули темно-красным.

– Вот видишь, Магнус! А ты говорил, что выдавать меч за авторучку глупо!

– Никогда я такого не говорил! – попытался возразить я. – Это твои слова!

Перси вскинул бровь:

– О чем это вы?

– Ни о чем, – поспешно сказал я. – Так это и есть знаменитый Анаклузмос? Аннабет рассказывала мне о нем.

– О ней, – поправил Джек.

Аннабет нахмурилась:

– Меч Перси – девушка?

– А то! – рассмеялся Джек.

Перси внимательно оглядел Анаклузмос, хотя я-то знал по собственному опыту, что это бесполезно – определить по виду меча, какого он пола, невозможно.

– Не знаю… – протянул он. – Ты уверен?..

– Перси, – вмешался Алекс. – Уважай гендерную идентичность.

– Ну ладно, – согласился он. – Просто как бы странно, что я не знал.

– С другой стороны, ты только в прошлом году выяснил, что эта ручка пишет, – напомнила Аннабет.

– Это удар ниже пояса, Полубогиня Мудрости.

– Не важно! – встрял Джек. – А важно, что Анаклузмос здесь, она прекрасна и она встретила меня! Может, вы, ну… оставите нас наедине, чтобы мы могли поговорить о своем, о мечном?

Алекс ухмыльнулся:

– А что, отличная идея! Как насчет дать мечам узнать друг друга поближе, а самим пообедать? Магнус, ты уже оклемался, не подавишься фалафелем?