Конкурс Мэйл.Ру

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ

Грешным делом я вначале скверно подумал о лохматом рыжем верзиле. Сукин кот, мало того, что притащил сомнительного происхождения телефон, так еще и не вытащил из него simку. Очень, надо сказать, хочется мне отдуваться перед бывшим хозяин трубки. Вовремя как, прямо слов нет! Я почувствовал ярость — редкое для меня чувство, — похоже, события нынешнего утра влияли на мою центральную нервную не лучшим образом. Я сосчитал до десяти, затем обратно, потом то же самое по-английски и, спотыкаясь, по-немецки. Немного успокоился, хотя мобила продолжала надрываться. Похоже, избежать очередного стресса не удастся. Ну да теперь уже все равно: семь бед — один ответ.

— Аллё, — сказал я, придав голосу максимальную беззаботность.

— Что так долго? Разобрался?

— С чем разобрался? Вы меня, вероятно, с кем-то путаете.

— Да тебя перепутаешь с кем. С трубкой, говорю, разобрался? Инструкцию, надеюсь, прочитал?

Я окончательно успокоился, это был Хиппа.

— Слушай, Хиппа, ты как маленький… У меня есть и другие дела. Ты даже не представляешь, сколько у меня сейчас забот. Посмотрю я твою инструкцию, когда время будет, не до того пока.

Трубка помолчала, а потом врезала мне тем, что должно было меня напугать. Должно было, но я даже не удивился.

— Скиталец, друже, — произнес Хиппа, — если тебе кто-то что-то надежно втемяшивает в голову, то, может быть, он не меньше твоего в курсе, сколько у тебя сейчас забот?

Он сказал это со своей привычной ленцой и дал мне время обдумать ответ. А мне было что обдумать. Никто в нашем доме, да что там в доме, никто во всем реальном мире не знал, что в Интернете я — Скиталец. Даже Дашка была не в курсе. Во дворе бабки прозвали меня Букварем, и это имечко надежно прилепилось ко мне — вид у меня, вероятно, соответствующий: занудливый, книжный, да еще вечно рядом ребенок, которому я что-то назидательно сообщаю. Неромантичный у меня в реале, надо признаться, вид. Я даже всегда удивлялся, что могло привлекать ко мне такого великолепного образцового обалдуя, как Хиппа, но потом решил, что это моя упорядоченность — то, чего, очевидно, в его жизни не хватает. Кстати, а как он появился у нас в доме? Я стал вспоминать. Пару лет назад, когда я выгуливал во дворе Длинноухого, ко мне подгреб рыжий великан с кавказкой на поводке, стрельнул сигарету. Пока он прикуривал, я похвалил его собаку. Длинноухий, помню, погладил ее, я еще испугался — знаю я нравы кавказок. Познакомились и разошлись. Но как оказался в доме — убей Бог, в памяти не сохранилось. И это при моей постоянной бдительности, внимании к мелочам, почти патологической подозрительности. Такое ощущение, что каждое воскресенье вечером он приходил ко мне уже много-много лет… При такой-то внешности, да что там внешности, — редкостный оригинал наш Хиппа — трудно не заметить и не запомнить событий, с ним связанных. Однако ж… Не зря я, выходит, подозревал, что друг мой не так прост, как кажется.

— Не знаю, что ты имеешь ввиду, — осторожно начал я. — Но, похоже, ты меня убедил. Только не помню, куда я сунул эту бумажку.

— Началось, приехали, — заворчал Хиппа.

— Всё-всё, нашел, сейчас прямо и почитаю, раз уж ты так настаиваешь.

— Я перезвоню, — пообещал Хиппа и прервал разговор.

У меня роились на языке вопросы, которые я не знал как задать. И самый главный: если Хиппа в курсе, что я Скиталец, то, вероятно, он знает уже и о конкурсе. И при этом он считает, что дурацкая инструкция к телефону для меня почему-то важнее всех этих событий. А еще этот сатанист, которого цапнула Найда, — я до сих пор не придавал ему особого значения, может, зря? — получается, возможно, он не из местных придурков? Не слишком ли много домыслов? И сколько раз я сегодня уже успел ошибиться в своих предположениях? Я глянул на почтовый ящик — пришло несколько писем, я взялся за мышку, но передумал и начал читать инструкцию к телефону Хиппы.