Конан против Звездного братства

Глава 14

Айбас проснулся, будучи уверенным, что его опять мучил кошмар: какой-то верзила чернее ночи нависал над ним. Его глаза сверкали ледяной синевой и не столько излучали или отражали, сколько поглощали свет. Кроме него, в кошмаре были и другие лица, но Айбас не успел внимательно рассмотреть их.

Затем он явственно ощутил холодную сталь, царапнувшую его кожу, и острие клинка на горле. Да, или демоны научились по-новому воздействовать на чувства людей, или… или он уже не спал.

Айбас предпочел смириться с реальностью и признаться себе, что не спит. Прикинув, как можно наиболее деликатно сформулировать свое удивление, он спросил:

— Чем могу быть вам полезен, друзья?

— Что? — спросил верзила. — Или забери последнее слово обратно, или хватит прислуживать мятежнику.

Парень был, видимо, не силен в дипломатии, сразу выдав, что он и его друзья были людьми короля. Это сразу позволило понять Айбасу, что к нему особых симпатий эти люди не испытывают, а кроме того, он почти наверняка мог предположить, зачем они здесь.

Несмотря на сталь, упиравшуюся в горло, Айбас улыбнулся. Эта ночь преподнесла ему хороший сюрприз. Что ж, теперь он преподнесет нечто подобное своим неожиданным визитерам.

— Если вы пришли, чтобы освободить принцессу Чиенну, то я в полном вашем распоряжении.

Великан, стоявший над ним, пробормотал что-то бессвязное, видимо, выражающее удивление. Айбас с трудом мог рассмотреть его в темном доме, но это уже не так его волновало. Куда интереснее другое: позади гиганта стояла длинноволосая женщина, чья красота соответствовала ее годам и не могла быть скрыта от глаз одеянием воина и солдатской манерой держаться. Рядом с ней тут Айбас судорожно глотнул — стоял человек, который, несмотря на то что рядом с первым великаном казался совсем маленьким, излучал силу и энергию, явно превышающие его скромный вид.

Набор украшенных серебром флейт висел на его поясе. Айбасу не понадобилось второго взгляда на эти музыкальные инструменты, чтобы понять, кто стоял перед ним.

Марр-Флейтист, волшебник, зачастую игравший с заклинаниями Братьев, как кошка играет с пойманной мышью, — тот самый Марр-Флейтист перешел на службу к королю Элоикасу.

— Ну что ж, тогда, будь любезен, отведи нас к дому, где содержат принцессу.

— Я сделаю это и многое другое, но при одном условии, — сказал Айбас.

Острие меча сильнее впилось в его тело. Еще одно легкое нажатие руки и кровь Айбаса зальет ложе.

— Подожди! Выслушай сначала условие. Оно может быть очень дельным.

— Вполне возможно, — сказал Марр.

Айбас почти улыбался. Он-то полагал, что Марр — немой и общается с другими только с помощью своей музыки. Легенды, как оказалось, не совсем соответствовали действительности.

— Нам нужно спасти и капитана Ойжика, — выпалил Айбас.

Острие меча чуть отодвинулось назад, но взгляд незнакомца был более страшен, чем острая сталь. Окончательно проснувшись и привыкнув к скудному освещению, Айбас разглядел, что этот гигант, судя по чертам лица, родом из Киммерии. Неужели это тот самый новый офицер дворцовой стражи, о котором ходит столько слухов? Если так, то ему не было никакого резона испытывать симпатию к Ойжику.

— Вы ведь здесь для того, чтобы выполнить повеление Элоикаса освободить принцессу и наследника, вырвать ее из лап как Звездных Братьев, так и графа Сизамбри. Прихватите с собой и Ойжика — и вы сослужите королю еще одну добрую службу.

— Как? — Киммериец, похоже, не любил пространных вопросов.

— Начнем с того, что Ойжик предал короля. Но он знает и достаточно много секретов графа, который к тому же не заплатил ему за предательство. Звездные Братья держат его взаперти как пленника и в ближайшее время собираются скормить его своему чудовищу. Если вы его спасете, не поделится ли он своими знаниями с вами, хотя бы из чувства благодарности?

— У Ойжика не больше чувства благодарности, чем у репы, — сказала женщина, — но, если король простит его…

— Райна, — прошипел гигант, — ты что, уже поддалась на удочку вот этого прислужника Сизамбри?

— Нет, — ответила женщина. — Я просто думаю, что если есть возможность одержать вторую победу, не упустив первой, то почему бы…

Она, похоже, уже решилась. Судя по виду флейтиста, он тоже согласен. Зато Киммериец против и явно был готов к спору.

Дверь дома тихонько открылась, и внутрь бесшумно вошла Вилла. Она сказала:

— Я предупредила отца. Он сказал, что не доверяет никому настолько, чтобы предложить поучаствовать в этом деле, но сам будет ждать нас у дома принцессы.

— Есть что-нибудь подозрительное? — спросил Конан.

— Я не видела никого из Братьев. А если бы они заподозрили что-то, то явно были бы на виду.

— Да уж, наверное, повылазили бы отовсюду, — согласился Конан.

Он тяжело вздохнул и поднял глаза, призывая богов вооружить его терпением для общения с дураками и умом, достаточным, чтобы отделить этих самых дураков от мудрых людей. Затем он посмотрел на Айбаса с таким выражением, что тот пожалел, что все происходящее — не ночной кошмарный сон.

— Ты поклянешься помогать нам. Нарушишь клятву или только дашь повод усомниться — и будешь десять раз мертв прежде, чем воины Поуджой найдут тебя.

— Да я уж думаю, что не меньше десяти.

Его ночные гости явно не ожидали услышать такую длинную клятву. Айбас поклялся, перечислив чуть ли не всех богов — отчасти ради того, чтобы доставить удовольствие слушателям, но в основном чтобы действительно сделать клятву крепче. Впервые в жизни он вспомнил несколько особых священных имен. А почему бы и нет? Эта клятва вполне могла стать его последней клятвой на этом свете и первой за двадцать лет, которую он не имел ни малейшего желания нарушить.

Конечно, если слухи о смерти или полной неподвижности Сизамбри не соответствуют истине, эта смена господина могла стать смертельно опасной. Остается только всегда держать наготове главное оружие — быстрые ноги. Графу будет чем заняться, даже если он завладеет троном. Ему наверняка уже будет не до сбежавшего неизвестно куда вассала.

К большому неудовольствию Конана, Ойжик и принцесса были размещены в разных концах деревни. Спасателям пришлось разделить свои силы и условиться о месте встречи у подножия хребта для последнего рывка вверх по скалам.

Айбас и Марр отправились за принцессой. Без Айбаса ее пришлось бы успокаивать флейтой Марра. Сначала ее, а затем и младенца. А без флейтиста было никак не обойтись, случись нужда и вправду успокоить мальчика.

Ойжик же содержался так строго, что один человек — даже Конан — мог не справиться с задачей. Вилла пообещала разыскать отца и прислать его к тюрьме Братьев вместо дома принцессы.

Конан готов был рассылать проклятия направо и налево: Айбасу, Ойжику, Братьям, — но боялся увлечься и поднять слишком много шума. Куда спокойнее было бы отказаться признать клятву Айбаса, а потом заставить его замолчать навеки. Но они решили принять его клятву и таким образом связали себя не меньше, чем их новый приятель.

Тихо, как розовый лепесток, упавший с цветка и влекомый ветром по лугу, шел Киммериец по направлению к резиденции Звездного Братства. Над гребнем дамбы клубился туман, и легкий ветерок доносил зловоние чудовища до носа Конана. Время от времени лицо Киммерийца содрогалось от позывов к рвоте. Одного запаха было достаточно, чтобы понять, что чудовище явно не из этого мира.

— Тсс! — раздалось из кустов.

Конан остановился.

— Пять? — спросил он. Если ответ в сумме даст десять, значит, он встретил отца Виллы.

— Пять, — послышался сдавленный голос. Тень, которую Конан принял было за куст, зашевелилась и направилась к нему. Подошедший оказался человеком ростом почти с Конана. Седая голова и короткая борода делали его похожим на старого мудреца, но глаза Киммерийца сразу отметили его мышцы воина под высохшей кожей пожилого человека.

— Рад встрече, Конан Киммериец, — сказал человек, — меня зовут Тайрин, я отец Виллы.

— Мое имя — Конан, капитан королевской стражи, командир второй роты стражников и сам точно не знаю, чей отец, — ответил Киммериец. — А твоя дочь с тобой?

— Она просила взять ее, но я отправил ее со второй группой. Она сможет понести младенца, быть еще чем-нибудь полезной, да и, в конце концов, там безопаснее, чем здесь. Не нравится мне эта затея с Ойжиком, Киммериец. Не убеди меня дочь, что живой он полезнее нашим союзникам, чем мертвый, — я бы, ни секунды не колеблясь, отправил его на тот свет. К тому же выбираться отсюда с этим мерзавцем будет вдвойне более рискованно.

— Да ты просто мои мысли читаешь. Ладно уж, ничего не поделаешь. Будем надеяться, что Марр сможет задержать тревогу. Пошли, Тайрин, вперед.

Айбас собрался напрямую подойти к дверям дома принцессы, пользуясь тем, что стража хорошо знала его. Райна же не хотела так рисковать.

— Если бы я была членом Братства…

— Да вам никогда не удастся так изуродовать себя ни морально, ни физически.

Райна, казалось, сердито смотрела на него, одновременно улыбаясь:

— Есть места, более подходящие для комплиментов аквилонского двора. Но сейчас нам не до любезностей. Итак, если бы я была в Братстве, я бы настояла, чтобы охрану несли самые надежные люди, особенно сейчас, в связи с этими слухами о проблемах Сизамбри.

— По традиции Звездных Братьев, самые доверенные стражники охраняют тех, кто предназначен стать жертвой чудовищу. Так что Конану и Тайрину осторожность понадобится больше, чем нам.

— Ты нам этого не сказал! — воскликнула Райна.

— А меня никто особо и не расспрашивал, — ответил он, стараясь придать словам вежливый тон.

— Да если бы у тебя хоть капля мозгов была, ты бы понял, о чем нам можно говорить безо всякого разрешения или вопросов.

— Госпожа Райна, зачем… здесь… сейчас… — начал бормотать Айбас, проглатывая гнев, так как увидел, что рука Райны потянулась к мечу.

— Тихо! — прошептал Марр. — Я смогу работать против сознания всех стражей, если это понадобится. А то, что принцессу Звездные Братья охраняют меньше, так это понятно: она ведь всего лишь женщина.

Райна скорчила рожу, изображавшую, по ее мнению, лицо, слабой и беззащитной. У Виллы, только что присоединившейся к ним, отвисла челюсть. Вдруг она высунула язык и показала его обоим мужчинам. Вся компания беззвучно рассмеялась.

Хорошей новостью оказалось для Конана то, что Ойжик содержался в отдельном домике, в стороне от общей тюрьмы для всех приговоренных стать жертвами. Несомненно, Звездные Братья хотели избежать какой-либо возможности для Ойжика передать сведения о плохом с ним обращении графу Сизамбри или кому-нибудь из друзей капитана.

Но несомненно было также и то, что Братья решили ни за что не выпускать такого важного пленника: его домик стоял у самой стены обрывистого склона, и перед единственною дверью постоянно находились четверо охранников. У двоих были луки, у двоих — копья, и все четверо, кроме того, имели мечи — редкое по полноте вооружение для Поуджой, даже для воинов, отобранных на службу Звездному Братству.

Не облегчал дело и тот факт, что домишко Ойжика стоял всего-то в сотне шагов от главной казармы охраны Братьев. Если все четверо, стоявшие на часах, не умрут быстро и без единого звука, то им на помощь примчатся еще десятка два их товарищей, причем раньше, чем Конан и Тайрин смогут освободить Ойжика.

— На приговоренных надевают кандалы? — спросил шепотом Конан.

— Нет, — покачал головой Тайрин, — только в качестве наказания. А они не рискнули бы наказать Ойжика так, чтобы остались следы.

Кусты и тени могли скрыть и дюжину человек даже такого роста, как Конан и Тайрин. Только часовые, делая обход, могли обнаружить их. Но они стояли у двери словно каменные изваяния.

Ночное зрение Конана, даже со слабой поддержкой лунного света, смогло разглядеть возможный для подъема путь-тропу по краю обрыва.

Она не вывела бы их из долины, даже имей они уже на руках Ойжика. Нет, все, на что можно было рассчитывать, — это на возможность подобраться к дому и спуститься на его крышу.

— Я полез, — сказал Киммериец. — Когда я доберусь до ближайшего к дому уступа, ты отвлечешь внимание охраны, пока я спрыгну на крышу. А потом можешь спрятаться так, чтобы никакие Звездные Братья…

Тайрин так посмотрел на Конана, словно метнул в него камень из пращи:

— Не думай, что моя честь не ровня твоей. Киммериец. А если ты сомневаешься в ней, то можешь хотя бы быть уверен в моем здравом смысле. Виллу и меня объявят завтра вне закона за эту ночку, независимо от того, видел нас кто-нибудь или нет.

Похоже, им больше нечего было сказать, и Конан растворился в тени ночного леса. Он добрался до подножия стены обрыва и подождал, пока появится луна, чтобы поотчетливее видеть первые ступени, уступы и опоры для ног. Дождавшись, он полез вверх.

— Привет, ребята, как дела? Принцесса у себя? — небрежным тоном спросил Айбас.

Оба вооруженных копьями часовых громко захохотали:

— Да куда же она денется. Ей ведь никак мимо нас не пройти. А что с нею станется, только сунься, — она знает. Да, слишком нежная штучка, на наш вкус, как и все на равнине.

В поле зрения одного из них попала Райна.

— Да неужели и на равнинах рождаются женщины, которые могут так нравиться нам, жителям гор?

Только ее спутники догадались, чего стоила Райне непринужденная улыбка в ответ.

— Я действительно приехала с равнины, по приказанию графа Сизамбри. Он велел мне проверить по женской части, сможет ли она выносить ему сыновей.

Айбас еле сдержал смех. Он еще не встречал женщины, менее похожей на акушерку, чем Райна. Но прежде чем стражники высказали свои сомнения, она сообразила занять их чем-нибудь более приятным:

— Я также имею полномочия на то, чтобы наградить тех, кто хорошо несет службу на благо делу Сизамбри.

Тону, каким это было сказано, игривой улыбке на губах могла позавидовать любая кабацкая девчонка. Охранники не могли не догадаться, о какой награде идет речь, и, судя по их поведению, евнухами они не были.

Пока стражники глазели на Райну, Айбас и Марр подкрались к ним сзади, и каждый нанес всего по одному удару короткой дубинкой по тому месту, где череп соединяется с шеей. Несчастные беззвучно упали.

— Поднимите их и посадите на скамейку у входа, — сказал Айбас. — Они там частенько коротают часы дежурства. Вилла, останешься здесь наблюдать. Изобрази, что вы тут с ребятами… в общем, наслаждаетесь обществом друг друга.

Вилла показала ему язык, но повиновалась приказу. Она скинула тунику и опустила брюки пониже на бедра. Красивая грудь и осиная талия привели Айбаса в сильное волнение. При этом он и сам удивился тому, что пронеслось у него в голове: он начал молить богов, чтобы столь живая красота не погибла этой ночью. Конечно, такая девушка — не для него, но все равно она еще слишком молода, чтобы умереть из-за безрассудства других.

Пока Марр и Райна усаживали стражников на скамейку, Айбас постучал в дверь. Вилла уже устроилась на скамейке между двумя оглушенными стражниками, обняв их, чтобы те не упали. Айбас услышал шорох за дверью.

— Кто там!

— Клянусь бородой Митры — лорд Айбас собственной персоной, причем с добрыми известиями.

Тихий писк, словно мышь попала в мышеловку, — вот все, что он услышал в ответ. Айбас тихо выругался и продолжил:

— Я что, должен сообщить их всей деревне, или Звездным Братьям, или мне позволят войти и передать то, что нужно, принцессе?

Через некоторое время, за которое, по мнению Айбаса, можно было растопить ледники и вскипятить образовавшееся озеро, он услышал звук отодвигаемого засова. Распахнув дверь, он вошел в дом, минуя служанку. Она еще раз пискнула, а затем затихла: Райна заткнула ей рот одной рукой, показав кинжал другой.

Принцесса не спала. Младенец тоже проснуся и, увидев в комнате матери каких-то незнакомых людей, вознамерился огласить окрестности своим плачем, перебудив всех обитателей долины до единого.

Мягко зазвучала мелодия флейты. Мягкая, тихая, она успокоила малыша. Плач сначала стал тише, потом прекратился совсем. Младенец крепко заснул.

— Это не вредно для него? — спросила Чиенна, перекладывая его на одну руку. Другой она, казалось, искала рукоять ножа или кинжала на поясе.

— Вот, пожалуйста, Ваше Высочество, — сказал Айбас, вытаскивая из-за голенища сапога второй кинжал и протягивая его принцессе. Она уставилась на него, затем перевела взгляд на Райну и чуть не выпустила ребенка из рук.

— Что ему может сильно повредить, так это если его уронят, а вовсе не моя музыка, — сказал Марр. — Он всего-навсего уснул и будет спать, пока мы не окажемся в безопасности и не разбудим его.

— В безопасности? — Похоже, Чиенна собиралась лишиться чувств. Айбас заскрипел зубами. Ну почему даже здравомыслящие женщины так и норовят потерять этот здравый смысл в самый неподходящий момент.

— Ваше Высочество, я… мы пришли, чтобы отвести вас и принца Урраса к вашему отцу. Король жив и неплохо себя чувствует, хотя все еще вынужден скрываться. Если вы и наследник будете рядом с ним, то королевство скорее снова объединится под его знаменем.

Принцесса покачала головой, рассыпав черные длинные волосы по белоснежным плечам, отражавшим свет ночника в изголовье кровати. Это движение выражало конец ее сомнениям.

— Что ж, добрые люди, тогда позвольте мне облачиться в подобающие случаю одежды, — сказала она с истинно королевским величием. — Будет смешно и едва ли небезопасно лазать по горам в моем ночном одеянии.

Властным жестом она подозвала служанку. Райну оставили подержать ребенка, пока служанка поможет принцессе переодеться. Чисто инстинктивно она прижала младенца к себе и начала укачивать, а ее лицо выражало столько нежности и ласки, сколько никогда не сорвалось бы с ее губ, воплотившись в словах.

Переодевание принцессы заняло не больше времени, чем потратил бы Айбас, чтобы расправиться с доброй отбивной. Но ему показалось, что за это время луна успела взойти и сесть за вершинами далеких хребтов.

Принцесса оделась на манер воинов Поуджой, с добавлением ремней и перевязей через спину, чтобы нести на себе ребенка. Айбасу и в голову не пришло бы предположить, что у нее все это наготове. Он все больше начинал уважать эту женщину.

Он и вправду поставил не на ту лошадь, пойдя на службу к Сизамбри. Если он и не получит никакой награды за перемену хозяина, то, по крайней мере, умрет, оценив выше прежнего свой ум и проницательность.

Айбас шагнул к двери. Голова одного из охранников лежала на груди у Виллы. Другой уже свалился со скамейки. Не в силах одна поднять его, Вилла спустила с него штаны, чтобы придать ему более подобающий вид человека, изрядно поразвлекшегося и подуставшего.

— Все в порядке?

Вилла пожала плечами. Это движение отправило вслед за первым и второго, все еще не пришедшего в себя стражника.

Айбас счел пожимание плечами за положительный ответ и дал остальным знак выходить из дома. Принцесса осталась на месте. Аквилонец собрался уже обратиться к ней в выражениях, не привычных для королевского уха, когда увидел, что она выразительно смотрит на служанку. Флейтист кивнул и заиграл.

Тихая музыка едва ли была слышна даже в соседней спальне, но Айбас почувствовал, как она пробирает его до костей, которые становились теплыми и мягкими, словно мокрая вата. Веки отяжелели. Ему пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.

Музыка прервалась неожиданно. Айбас встряхнулся, осмотрелся вокруг и увидел служанку, лежащую ничком на полу. На его лице появилось выражение омерзения.

— Не бойтесь, — сказал флейтист, — это всего лишь музыка, а не удар дубиной по затылку. Лучше пусть ее найдут без сознания, чем отправят на съедение чудовищу, обвинив в соучастии.

Айбас сдержал уже готовые вырваться обвинения. Он протянул Вилле руку, и она не отдернула ее. В первый раз он смог коснуться ее.

Но вскоре все нежные мысли вылетели у него из головы: по долине прокатилась барабанная дробь и завывание труб Звездных Братьев, возвещавших общую тревогу.

Конан воспользовался тем, что луна ненадолго спряталась в облаках, и в темноте преодолел последние несколько шагов по стене обрыва. Когда луна снова показалась на небе, он уже лежал на краю крыши, наблюдая, как Тайрин приближается к страже.

— Здорово, мужики. Как тут вам ночью? — приветствовал Тайрин своих соплеменников.

— Да вроде и ничего, — ответил один из охранников. — Ты-то чего шатаешься по лагерю в такое время? — Подозрение в его голосе просто сверлило уши Киммерийца.

Но никакие подозрения не смогли помочь им вовремя обнажить оружие, когда Конан нанес свой удар. Его первым оружием стал камень размером с кулак, который он с размаху запустил в затылок охраннику с луком за плечами. На том был шлем, но сила броска Конана была такой, что камень пробил бы и дубовую доску. Он прошел сквозь шлем и проломил солдату череп. При этом охранник еще и налетел со всей силой удара на своего товарища.

Сверкнул меч Тайрина. С груди стражника потекла кровь. Тот схватился за рану обеими руками, открыв рот в беззвучном стоне. Второй удар снес голову с плеч.

Конан прыгнул с крыши на двух оставшихся стражей. Они стояли рядом друг с другом, и Конан повалил на землю обоих, изрядно тряхнув их. Кинжал в два удара завершил дело.

Этим же кинжалом Конан разрезал завязанный на узел ремень, удерживавший неподвижно засов на двери камеры Ойжика. Открыв дверь и сделав шаг внутрь, Конан отпрянул. Даже привычный ко многому нос Конана получил ощутимый удар вонью, шедшей из дома.

— Вонища! Похуже чем в борделях Аграпура, — оценил он атмосферу, пока его глаза пытались проникнуть сквозь зловонную мглу и найти Ойжика.

Когда ему это удалось, Конан дал волю языку, припомнив множество солдатских присказок и выражений.

Ойжик лежал навзничь на загаженной соломе. Рядом с откинутой рукой валялась на полу пустая кружка. Все запахи явно указывали на то, как он проводил дни своего заточения. Но по крайней мере с ним хоть проблем не возникнет, решил Конан. Только бы не зря все это: еще выяснится, что несчастный спился до полной потери разума.

Конану пришлось нагнуться, чтобы войти в помещение. Еще больше он согнулся, чтобы взвалить Ойжика себе на плечи. Разогнувшись и повернувшись к выходу, он увидел, что Тайрин одной рукой показывает куда-то, а другой делает знак, призывающий сохранять тишину.

Еще из дверей Конан увидел опасность. Несколько часовых направлялись в их сторону от казармы. Конан насчитал четыре силуэта на фоне горевшего у входа в казарму костра. Несомненно, это была новая смена для охраны Ойжика.

Никакой возможности избежать столкновения не оставалось. Так лучше начать драку первому, навязав свои условия противнику. Конан бесцеремонно сбросил Ойжика на землю и выхватил меч:

— Хай-а-а-а-а!

Такого душераздирающего воинского клича солдаты еще не слыхали. Они увидели гигантскую черную фигуру, несущуюся прямо на них. Стражников охватила паника. В один миг великан достиг их строя, вращая мечом, едва ли не превосходящим длиной его собственный рост. Так показалось тем, кто успел рассмотреть хоть что-то.

Двоим из них это не удалось. Их черепа оказались расколоты от макушки до бровей. Двое других были убиты уже в спину, когда пытались бежать. Один из них успел вскрикнуть от боли, смешав свой крик с воинственным воплем Конана.

Неожиданный звук заставил остальных солдат броситься к дверям казармы, но что-то остановило их на пороге. Представшая перед их заспанными глазами фигура показалась им больше чем человеком. Они решили, что это Длинноволосый Горец вернулся, чтобы наказать их за отступничество от его культа.

— Звездные Братья обманули нас! — воскликнул кто-то.

— Прости нас, Великий Длинноволосый Горец, — взвыли несколько голосов.

Конан решил не разубеждать их. Он подскочил к двери, резко захлопнул ее перед лицами солдат и быстро подпер куском бревна, приготовленным для костра. Выхватив горящую головню из того же костра, он закинул ее на крышу казармы.

К тому времени, как он вернулся к Тайрину и Ойжику, крыша уже здорово занялась огнем.

Взвалив Ойжика на плечи, он услышал барабанную дробь и завывания труб, перекрывавшие треск горящей крыши. Тайрин выругался:

— Я же просил богов, молил их о тишине, а они…

— Да оставь ты их. Не до них нам сейчас, — оборвал его Конан. — Сейчас куда важнее, как быстро мы сможем смыться отсюда.

— Учти, что путь через деревню или тот, по которому вы пришли, теперь будет перекрыт воинами Поуджой. Есть еще один путь. Он даже легче, особенно для женщины с ребенком или для человека с тяжелым грузом. — Тайрин показал на Ойжика.

— Ну так пошли туда, — огрызнулся Конан. Он хотел даже переложить Ойжика на плечи Тайрина, чтобы дать себе большую свободу действий, но затем решил не делать этого. Во-первых, Киммериец намного моложе, и, кроме того, у него меньше поводов уронить Ойжика в пропасть.

— Мы-то пойдем. Но не менее важно, чтобы и Марр знал не только этот путь, но и способ пройти по нему, оставшись в живых.

— Опять эти загадки!

— Никаких загадок. Все предельно просто. Эта дорога очень легка для тех, кто сможет добраться до нее. Но чтобы сделать это, нужно всего лишь пройти по дамбе, сдерживающей озеро, где живет чудовище. Вот и все. Гребень дамбы превышает уровень воды не больше чем на человеческий рост, — не так уж и много для щупалец чудовища.

Ужас Конана перед магией заставил его сердце сжаться на какую-то долю секунды. Затем он взял себя в руки и передернул плечами, приводя свою ношу в более положение.

— Я бывал в досягаемости и кое-чего похуже, чем ваше чудище, — Конан заставлял себя верить в то, что говорил, — и всегда мне удавалось прорубить себе путь мечом, — это уже было чистой правдой, — так что веди меня куда следует, приятель.