Комендор

01:30. 7 марта 1989 года. Воскресенье. Каркитинский залив. Ракетный крейсер «Червона Украина»

Небо на востоке полыхнуло вспышкой, и первая ракеты полыхающей кометой, вопреки земному притяжению, улетела встречать солнце. За ней еще одна, еще… Вспышки следовали одна за другой, небо чертили огненные полосы, оставляя дымные следы. Отдаленный рокот доносился и до нашего крейсера, это пороховые ускорители срабатывали.

После того, как улетели все две дюжины ракет, над заливом поднялся дикий птичий грай и гогот. В темное небо взлетели сотни тысяч крачек, чаек, бакланов и прочей летающей орнитологии. Да уж, нашумели, как бы смотрители заповедника жалобу в Верховный совет и Горбачеву лично не накатали.

— Внимание по кораблям. Говорит командующий корабельной ударной группой. Эскадре — отбой боевой готовности номер один. Объявляю БГ номер два. Поздравляю вас, товарищи, с успешным пуском. Будем ждать результата с полигона. Пока — подвахте отбой. — В колокольчике еще что-то буркнуло, как бывает, когда невыключенный микрофон кладут на пульт, и стихло.

— Ну что, спать пойдем? — Тимка зевнул, выворачивая челюсть.

— Иди ты и карасей с собой забери. И на развод выйди, потом принеси мне чаю баклажку. И снова иди спать. Отдежурю до утренней смены. Днем будем идти на юг, так что отосплюсь. Если, конечно, натовцы что-нибудь не учудят. — Я усмехнулся и ткнул пальцем в небо: — Глянь, как вызвездило. А обещают непогоду, когда я еще на звезды посмотрю?

— Жменя, ты астроманьяк. Тебе на астронома идти учиться надо, на звездочета. Будешь считать — одна звездочка, две звездочки, три звездочки. Лучше, конечно, пять звездочек. И нет разницы, есть ли жизнь на Марсе, — Назаркулов засмеялся и взял микрофон: — Подбашенное и агрегаторная установка — отбой боевой готовности номера раз. Отбой, бойцы, благодарите товарища Жменева, он на звездочки хочет посмотреть.

Снизу донеслись смешки.

— Бойцы. Могу проворачивание в притивогазах устроить, — рявкнул я в открытый люк. — Кому сказано — отбой! Время пошло!

Короткий топот прогар по палубе и пайолам, грохот тяжелой броняхи подбашенного, и тишина.

— Ладно, давай, бди. Я пошел, спокойной ночи. — Тимка снова зевнул и вынырнул наружу.

Я остался один, только ветерок свистел в растяжках, пытаясь сковырнуть снарядные ящики.

— Ходовая — установке. БГ-2 установлена, дежурный комендор стармос Жменев. Пушка штатно.

— Есть установка, ходовая приняла. Отбой связи, — буркнул колокол голосом старпома. Ого, нормально. Обычно первая смена у штурмана. Видать, усиление осталось, раз начальство бдит. Надо не забыть.

После развода Тимка доложился и через полчаса утопал спать. А я уселся на комингс люка и, свесив ноги вниз, долго сидел, любуясь звездами, и попивая чай из крышки термоса. Жаль, конечно, что грузинский, но в чайники матросам индийский попадает не так уж часто. Хорошо, что крепкий и не сладкий, Мамур мои вкусы знает, так что с общего котла лить не стал, плеснул кипятка в термос и пригоршню заварки сыпанул. Эх, лимончика бы еще.