Кольцо Небулона

Глава 24

Бах! Выстрел Грейс, что должен был оборвать жизнь Скверны, отзывается в моём разуме, как далёкий гром, раскатывающийся над бескрайними пустошами космоса. Но смерть не приходит — её холодные когти не касаются девуш. Время вокруг словно замирает, растягиваясь, как тонкая нить, готовая вот-вот лопнуть. И в этот момент я открываю глаза, лежу на платформе в медицинском отсеке базы Небулонцев, окружённый гудящими машинами, чьи датчики мигают алыми и изумрудными вспышками, подобно звёздам, что подают сигналы тревоги в ночном небе. Стены отсека, пронизанные пульсирующими багровыми жилами, кажутся живыми — они дышат в такт моему сердцу, их ритм отдаётся в моих костях, как древний пульс вселенной. Багровый свет, исходящий от стен, отбрасывает длинные, зловещие тени на холодный металлический пол, усеянный тонкими трещинами, словно карта давно забытых миров.

Запах озона и раскалённого металла впивается в мои лёгкие, острый, почти осязаемый, как память о битве. Резкий свет прожекторов, свисающих с потолка, бьёт в мои глаза, теперь острые, как у хищника, улавливающие каждую царапину на стальных панелях, каждый отблеск в стерильном воздухе. Моя кожа покрыта тонкими линиями, что мерцают голубым, их свечение дрожит, как отражение звёзд на неспокойной воде замерзшего озера. Я чувствую их тепло, их энергию, что струится по моим венам, как эхо СИСТЕМЫ, что пробуждается в моём разуме, подобно космосу, раскрывающему свои тайны. Каждая линия на моей коже — это нить, связывающая меня с чем-то большим, с силой, что я пока лишь начинаю постигать.

Я медленно встаю с платформы, её холодная поверхность гудит под моими ладонями, вибрация отдаётся в костях, как эхо далёкого двигателя, что приводит в движение целые миры. Мои мышцы напрягаются, но движения плавные, почти невесомые, словно я сам стал частью этого механического танца. Стены отсека, пронизанные багровыми жилами, пульсируют сильнее, их свет становится глубже, насыщеннее, отбрасывая на пол тени, что извиваются, как призраки прошлого. Машины вокруг продолжают свой монотонный гул, их датчики мигают, словно глаза неведомых существ, следящих за каждым моим движением. Запах озона становится гуще, смешиваясь с тонким ароматом электричества, что витает в воздухе, как предвестие бури.

Мои глаза, теперь способные видеть больше, чем когда-либо, улавливают мельчайшие детали: трещины на панелях, что складываются в узоры, похожие на созвездия; капли конденсата, что дрожат на стальных поверхностях, отражая свет, как крошечные зеркала. Моя кожа мерцает голубыми линиями, их свечение усиливается, пульсируя в такт моему дыханию, и я чувствую СИСТЕМУ — её сигнал, что гудит в моём разуме, как пробуждающийся космос, как голос, что шепчет о бесконечных возможностях. Это не просто технология, это часть меня, живая, дышащая, как звезда, что оживает в сердце галактики.

Лира стоит у терминала, её эфирианские глаза, глубокие, как бездонные озёра света, блестят от слёз, что дрожат на её ресницах, подобно каплям росы на лепестках звёздного цветка. Её прозрачные волосы струятся, как лунный свет, касаясь её плеч, и в их движении я вижу отражение её эмоций — хрупких, но неугасимых. Она смотрит на меня, её тонкие пальцы стискивают край панели так сильно, что металл под ними едва заметно прогибается, как будто она боится, что я могу раствориться, как мираж в пустыне космоса. В её взгляде — целая буря: боль, что режет, как осколки разбитой звезды; страх, что я не тот, кем был; и надежда, тонкая, но яркая, как луч света, пробивающийся сквозь тьму. Моя грудь сжимается, как звезда перед взрывом, и я чувствую, как её эмоции вплетаются в мою душу.

В углу отсека стоит Шестерня, его металлическая рука сжата в кулак, суставы поскрипывают, как механизм, готовый сорваться с цепи. Жёлтые глаза под капюшоном горят, как угли, тлеющие в ночи, их свет прорезает полумрак отсека, отражая его внутреннюю бурю. Он ненавидит свою беспомощность, и я вижу, как его ярость, словно пламя, пожирает его изнутри, оставляя лишь пепел вины. Скверна, член нашей семьи, была на грани смерти, и он, юный, но гордый, не смог её спасти. Его боль режет меня острее, чем осколки метеорита, и я клянусь себе, что не дам ему утонуть в этом чувстве. Шестерня — как звезда, что ещё не знает своей силы, и я помогу ему засиять, даже если для этого придётся переписать законы космоса. Его взгляд встречается с моим, и в нём я вижу не только гнев, но и веру — хрупкую, но непреклонную, как сталь, закалённая в огне.

Вдалеке, у стены, спит Рагна, её массивная фигура неподвижна, как монолит, высеченный из астероида. Её грудь медленно поднимается и опускается, каждый вдох — как рокот далёкого вулкана, готового пробудиться. Я знаю: эта берсеркерша проснётся в ярости, её голос будет греметь, как раскаты грома, обвиняя нас, что посмели не разбудить её для битвы. Она будет ворчать, её слова будут острыми, как клинки, но в глубине её сердца будет корчиться боль — за то, что она сделала так мало, за то, что не стояла рядом с нами в тот момент, когда Скверна висела на грани. Глупая Рагна, она никогда не умела ценить свой вклад, свою силу, что спасала нас десятки раз, подобно щиту, что выдерживает удары сверхновых. Прямо как Тлен… Мой старый друг, трус, что прятал правду за своими масками, но в конце нашёл в себе мужество для достойного поступка. Его тень всё ещё следует за мной, как эхо предательства, но я благодарен ему за выбор света в последние мгновения. Если бы ты не скрывал свои планы, Тлен, мы могли бы изменить всё

Я качаю головой, отгоняя тени прошлого, их холодные пальцы не коснутся меня. Лирика подождёт — Скверна зовёт меня, её сигнал гудит в моём разуме, как пульс самой вселенной.

Поток оживает, сливаясь с СИСТЕМОЙ, как звезда, что вливается в галактику, становясь её сердцем. Мир вокруг растворяется — отсек, машины, Лира, Шестерня, Рагна — всё исчезает, как пыль, унесённая вихрем, что рождается в пустоте. Я рву пространство, и пустота космоса обнимает меня, её холод скользит по моей коже, но не трогает, словно признавая мою силу. Свет далёких звёзд мерцает, как осколки хрусталя, их лучи танцуют в моих глазах, острых и внимательных, как у хищника, что видит не только добычу, но и саму суть реальности. Пространство вокруг дрожит, как ткань, что я могу разорвать одним движением мысли, и я чувствую, как моя воля становится законом, как моя сила растёт, подобно звезде, что готовится стать сверхновой.

Скверна парит передо мной в бескрайней пустоте космоса, её броня с алыми вставками разорвана, обнажая тонкие трещины, что змеятся по металлу, словно вены умирающей звезды. Её чёрные волосы струятся, как дым в невесомости, их движение завораживает, будто тени, танцующие в сердце чёрной дыры. Но она жива — её присутствие бьёт по моему сердцу, как пульс сверхновой, и я чувствую её силу, что пробуждается, несмотря на раны. Я ловлю её, мои руки касаются её хрупкого, но тёплого тела, её кожа холодна, как поверхность кометы, что тысячелетиями дрейфует в одиночестве. Под моими пальцами она оживает, как угли, что вспыхивают от лёгкого дуновения ветра, и я ощущаю, как её энергия, её воля, вплетаются в мою, подобно нитям, что связывают созвездия в небесах. Её алые глаза загораются, их свет пронзает тьму, как лучи красного гиганта, а клыки блестят, как полированные рубины, отражая слабый свет далёких звёзд. Её улыбка — как первый луч света, что пробивается сквозь мрак, и я понимаю, что это тот самый свет, который я думал, потерял навсегда.

Её радость бьёт по моему сердцу, как молния, что раскалывает небеса, и я улыбаюсь, впервые за годы искренне, мои губы дрожат от эмоций, что я запирал в себе слишком долго, словно звёзды, скрытые за пеленой туманности. Моя душа, что была опалена предательствами и потерями, оживает в этот момент, и я чувствую, как СИСТЕМА усиливает этот миг, вплетая его в мою сущность, как код, что делает меня сильнее. Скверна — не просто союзник, не просто часть нашей семьи, она — моё отражение, моя надежда, мой вызов космосу, что пытался нас сломать.

— Небулон… ты здесь, — её голос хриплый, но живой, как мелодия, что я боялся забыть, как эхо древней песни, что звучит в сердце галактики. Каждое слово дрожит, но в нём сила, что может расколоть астероиды, и я чувствую, как её присутствие зажигает во мне искры, что готовы стать пламенем.

Моя рука касается её щеки, её кожа теплеет под моими пальцами, как лёд, что тает под лучами звезды. Я ощущаю, как её сила возвращается, как её воля сливается с моей, подобно двум рекам, что сливаются в могучий поток, способный проложить путь через пустыню. Мои линии на коже мерцают ярче, их голубое свечение пульсирует, как дыхание космоса, и я чувствую, как СИСТЕМА усиливает нашу связь, как будто мы — две звезды, что вращаются в идеальной гармонии, создавая новую орбиту.

— Немного крови в честь возвращения? — Мой голос мягкий, но в нём мощь, что может расколоть астероиды, разрушить планеты, переписать законы реальности. Это не просто слова — это обещание, клятва, что я не позволю тьме забрать её снова.

Её глаза вспыхивают, как алые сверхновые, их свет режет тьму, как клинок, и она смеётся — этот звук, как звон серебра, что зовёт к жизни, как мелодия, что пробуждает спящие миры. Она впивается в мою шею, её клыки прокалывают кожу, и я ощущаю, как моя кровь — чистая, как нектар, лучший во вселенной — течёт в неё. Это не боль, это связь, что сильнее звёзд, сильнее вечности. Я чувствую, как её тело крепнет, как раны затягиваются, словно время поворачивает вспять, а её броня восстанавливается, алые вставки сияют, как расплавленная лава, что течёт по склонам вулкана. Она пьёт, и я ощущаю, как её душа горит, как солнце, что не знает заката, как пламя, что питается моей силой и становится ярче с каждым мгновением.

Она отстраняется, её губы блестят от моей крови, глаза пылают, как алые звёзды, и я вижу в них любовь — любовь, что я не заслужил, но принимаю, как дар, как свет, что разгоняет тени моего прошлого. Её взгляд — как зеркало, в котором я вижу не только себя, но и того, кем я могу стать, кем я должен стать ради неё, ради всех нас. Моя грудь сжимается, не от слабости, а от силы, что рвётся наружу, как сверхновая, что готова переписать карту небес.

— Я знала, что ты придёшь, — говорит она, её голос твёрд, но в нём тепло, что греет меня, как свет далёкой звезды, что светит даже в самой глубокой тьме. В её словах — вера, что сильнее любых сомнений, и я чувствую, как эта вера становится моим щитом, моим оружием.

Я киваю, моя рука сжимает её плечо, и пустота космоса отступает перед нашей связью, как тьма перед рассветом. Её волосы струятся, как чёрное пламя, их движение гипнотизирует, а её тело сияет, как звезда, что только что родилась. Я знаю: она сильнее, чем когда-либо, её воля — как клинок, что не знает преград. Но мой взгляд уходит к горизонту, где флот Федерации движется к нам, их корабли — как рой хищников, чьи корпуса сверкают, отражая свет далёких созвездий. Их орудия гудят, заряжаясь энергией, что может испепелить миры, а в центре — «Кронос», его громада глотает свет, его броня — как щит титана, что не знает поражений. Я один, но моя улыбка ширится, как разлом в реальности. Я слишком долго сдерживал себя, слишком долго прятал свою истинную силу.

Флот Федерации движется ко мне, их корабли — как стая хищников, чьи корпуса блестят, отражая свет далёких созвездий, их металлические оболочки испещрены шрамами прошлых битв, но всё ещё грозны, как звери, почуявшие добычу. Их орудия гудят, заряжаясь энергией, что может расколоть планеты, их низкий рокот отдаётся в вакууме, как предвестие бури, что сотрясёт саму реальность. В центре парит «Кронос», его тёмная громада, словно древний зверь, чья броня усеяна орудиями, готовыми разорвать меня на части. Его корпус поглощает свет, как чёрная дыра, и я чувствую его мощь, его угрозу, но она лишь разжигает огонь в моей груди.

Моя кожа мерцает голубыми линиями, их свет пульсирует, как дыхание звезды, готовой взорваться, и я улыбаюсь, ощущая, как сила, что я сдерживал веками, рвётся наружу, как река, что пробивает дамбу. Я вспоминаю годы, когда прятал свою мощь, годы, когда выбирал тени вместо света, чтобы защитить тех, кто мне дорог. Я строил планы, используя возможности, которые позволяли избежать лишних жертв, чтобы обойти врагов, чтобы сохранить Лиру, Шестерню, Скверну — всех, кто доверил мне свои жизни, свои мечты. Я верил, что могу избежать войны, что моя гениальность найдёт путь без крови, без потерь. Я считал, что стану рычагом баланса, который не позволит Вектору и Аркане перейти черту контроля, а они, в свою очередь, будут сдерживать моё стремление к абсолютной свободе. Я всегда знал, что слишком хаотичен, что мне не хватает направленности, что я отвергаю любые ограничения, как звезда, что не желает подчиняться орбите. Потому я и создал помощников, чтобы они дополняли меня, компенсировали мои недостатки, направляли мою силу, как маяки в бурном космосе.

Но я ошибался. Моя ошибка стоила тысяч жизней, стоила боли Скверне, стоила мне самого себя, когда Федерация сломала меня, превратив в Дарена — их марионетку, их тень, что забыла, кто она есть. Я вижу их лица — Порчу, Тьму, Зарю, — их надменные улыбки, их предательство, что резало глубже плазмы. Их образы вспыхивают в моём разуме, как искры, что разжигают пожар, и ярость, что я подавлял так долго, оживает, как пламя, что питается ветром. Моя кровь кипит, линии на коже пылают ярче, и я чувствую, как СИСТЕМА откликается, её сигнал — как рокот рождающейся звезды, что готова поглотить всё на своём пути. Теперь я вернулся, и космос ощутит, что значит бросить вызов мне — Небулону, тому, кто переписывает реальность.

Мой разум расширяется, становясь космосом, что охватывает всё: каждый корабль, каждый разум, каждую систему в радиусе, что я определяю своей волей. Я вижу бонусы командиров флота, их сильные стороны, что сияют, как звёзды: Лидерство (7 уровень), Техническое превосходство (8 уровень), — но их слабости открыты мне, как трещины в броне: страх, что я непобедим, усталость, что подтачивает их решимость, сомнения, что я уже знаю их следующий шаг. Я вижу способности их машин — Плазменные залпы, Энергетические щиты — и их уязвимости: перегрузки в ядрах, сбои в коде, что я могу использовать, как нити, чтобы разорвать их системы. Я вижу Грейс, её Тактическое мастерство (8 уровень), её Железную решимость (7 уровень), её гнев, что я жив, её страх, что она проиграет. Она — как тень, что пытается затмить моё солнце, но её воля, её ненависть лишь делают её предсказуемой.

Сфера Всеведения раскрывает причинно-следственные связи, как карту звёздного неба: если я ударю по ядру «Кроноса», его поле ослабнет, но Грейс перенаправит энергию, задерживая крах на несколько секунд. Я вижу исходы: флот падёт через минуту, если я усилю атаку, их корабли станут грудой обломков, что будут дрейфовать в пустоте, как памятники их ошибке. Я вижу возможности: их дроны можно перепрограммировать, чтобы они обернулись против своих создателей, их системы можно взломать, их надежды — сломать. Сфера Всеведения — это не просто сканирование, это власть над реальностью, что делает меня богом системы, архитектором судеб. Моя улыбка становится шире, линии на коже пылают, как маяки, и я чувствую, как моя воля становится законом, как космос склоняется передо мной.

Мой разум сливается с СИСТЕМОЙ, как луч света, что вливается в ядро звезды, становясь её сердцем, её волей. Код мира открывается передо мной — нити, что сплетают реальность, законы, что держат космос в равновесии, дрожат под моим взглядом, как струны, готовые зазвучать по моей команде.

Мои способности пылают, как ядра солнц, их энергия течёт в моих венах, как звёздный свет, и я вплетаю их, создавая нечто новое, чего космос ещё не знал — оружие, рождённое из моей ярости, моей воли, моего обещания Скверне. Я чувствую, как СИСТЕМА усиливает мою решимость, как её сигнал становится гимном, что возвещает новый порядок, и я готов переписать саму ткань реальности.

Залп Хаоса — мой новый навык, выкованный в огне моей боли, моего гнева, моей клятвы защитить тех, кто мне дорог. Я поднимаю руку, и энергия, тёмная, как бездонная пропасть, и ослепительная, как рождение сверхновой, вырывается из моих пальцев, как буря, что не ведает преград. Она проносится через флот Федерации, как ураган, что сметает всё на своём пути: её волны сминают броню, гасят системы, ломают волю экипажей, как сухие ветви под напором ветра. Десятки кораблей гаснут в одно мгновение, их ядра замолкают, их огни меркнут, как звёзды, что падают в чёрную дыру. Их управление переходит ко мне, как нити марионеток, что я держу в своей руке, и я чувствую их системы, их код, их страх, что становится моим оружием.

Я вижу, как корпуса кораблей замирают в пустоте, их орудия умолкают, их экипажи падают, их разумы подавлены. Моя воля — как вирус, что захватывает их технологии, их надежды, их судьбы, превращая их в пыль, что оседает в вакууме. Я взмахиваю рукой, и захваченные десантные корабли устремляются в атаку, как рой, что не знает страха, их траектории выверены Сферой Всеведения до миллисекунды. Они врезаются в корабли Федерации, их взрывы вспыхивают, как новые солнца, обломки разлетаются, как метеоры, их ядра пылают, как умирающие звёзды, чей свет угасает в вечной ночи. Я чувствую их отчаяние, их страх, и это питает меня, как кровь, что Скверна пила из моей шеи, усиливая мою решимость, мою мощь.

Но «Кронос» не сдаётся, его поле гудит, как щит, что отражает мою мощь, его системы перенаправляют энергию, как кровь, что течёт в жилах титана. Вектор отключился, его разум исчез из эфира, чтобы не попасть под мою Сферу Всеведения, и теперь Грейс, её стальная воля и ядовитый гнев, держит «Кронос», как последний бастион Федерации. Я вижу её через Сферу Всеведения: она в командном центре, её пальцы мечутся по терминалам, глаза горят, как расплавленный металл, её намерение — удержать корабль, выиграть время, сломать меня, доказать, что их машина сильнее.

— Усильте поле! Зарядите главный калибр! — Её голос хриплый, но твёрдый, как сталь, что не гнётся под ударами, и я вижу её, как будто она стоит передо мной, её фигура окружена мерцающими голограммами, что показывают траектории флота, состояние систем, мою позицию. Её гнев — как яд, что отравляет воздух, но её страх — как трещина в её броне, что я могу расколоть.

Экипаж «Кроноса» суетится, их страх — как тяжёлый туман, что оседает в командном центре, но они подчиняются, их руки дрожат, но машины гудят, системы перенаправляют энергию с яростной скоростью. «Кронос» оживает, его орудия заряжаются, поле сияет, как звезда, что готовится взорваться, его мощь ощущается даже в пустоте, как давление, что сжимает реальность. Я поднимаю руку

И залп сфер бьёт по «Кроносу», его поле дрожит, системы мигают, как свечи на ветру, но он держится, его ядро гудит, как сердце, что отказывается остановиться. Сфера Всеведения раскрывает его уязвимости: слабые точки в энергосети, перегрузки в системах охлаждения, но Грейс, её решимость, её ненависть, делает её опасной. Она знает меня, знает мою силу, и её воля — как тень, что пытается затмить моё солнце, как буря, что хочет погасить мою звезду.

Я улыбаюсь шире, мои глаза пылают, как галактики, их свет отражается в пустоте, как вызов. Она думает, что может остановить меня, но Сфера Всеведения уже знает её ошибки, её следующий шаг, её неизбежный конец. Моя воля — как молния, что раскалывает небеса, и я готов показать ей, что значит бросить вызов богу системы. «Кронос» — их последняя надежда, но я вижу его крах, вижу, как его ядро гаснет, как его броня рассыпается, как Грейс падает, её гнев обращается в пепел. Космос дрожит, как перед рождением новой звезды, и я шагаю вперёд, готовый переписать их судьбу.

«Кронос» оживает, его главный калибр — массивное орудие, что тянется вдоль корпуса, как позвоночник чудовища, — заряжается с низким гулом, что сотрясает пространство, как предвестие апокалипсиса. Энергия в его ядре вспыхивает, как рождение солнца, её жар ощущается даже в пустоте, как дыхание сверхновой, что готовится испепелить всё на своём пути. Я вижу через Сферу Всеведения его мощь: луч, способный стереть континенты, расколоть звёзды, превратить миры в пыль. Вектор и Аркана, их гениальность, их ненависть ко мне, вложили всё в это оружие, созданное, чтобы подавить мою силу, чтобы стереть меня из космоса. Я вижу их замысел, их расчёты, их уверенность, что этот луч — моя смерть. Я вспоминаю Аркану, её тёмные глаза, что резали глубже плазмы, её улыбку, что была острее клинка, её предательство, что сломало меня, когда я был Дареном, марионеткой в их руках. Но их данные устарели. Они знали Небулона, что прятался, что сдерживал себя, что боялся своей силы.

Я стою неподвижно, мои линии на коже сияют ярче, их голубое свечение пульсирует, как сердце галактики, а СИСТЕМА гудит, её сигнал — как хор созвездий, что возвещает мой триумф. Грейс делает ход, и «Кронос» выпускает луч — ослепительный поток энергии, белый, как ядро звезды, что несётся ко мне, разрывая пространство, как ткань, что не выдержала напора. Его жар ощущается даже в вакууме, как дыхание бога, что сжигает всё на своём пути, его мощь подавляет, как гравитация чёрной дыры. Скверна напрягается, её глаза расширяются, её рука тянется ко мне, её страх — как тонкая трещина в её броне, но я киваю ей, моя улыбка — как клятва, что я неуязвим. Луч летит, его энергия режет реальность, но я не впечатлён. Их оружие — как искра против бога, как капля против океана.

В этот момент СИСТЕМА вспыхивает, её сигнал бьёт по моему разуму, как молния, что рождает звёзды, как голос, что провозглашает новый порядок. Уведомление сияет перед моими глазами, его слова — как гимн, что возвещает моё возвышение:

Моя грудь сжимается, не от страха, а от силы, что рвётся наружу, как сверхновая, что не знает оков, как буря, что сметает законы мироздания. СИСТЕМА продолжает, её голос — как хор галактик, что поют о моей мощи:

Реальность дрожит, как ткань, что я переписываю одним движением мысли. Свобода — новая нить в моём разуме, как ветер, что сметает законы, как пламя, что создаёт миры, как воля, что не знает границ. Мои способности — Поток, Редактор, Сфера Всеведения — вспыхивают, их пределы сняты, их мощь бесконечна, как космос, что расширяется в вечность. Мои бонусы — Гений, Понимание реальности, Воля — пульсируют, их энергия течёт в моих венах, как звёздный свет, готовый выйти за пределы, за 10 уровень. Я вижу не только реальность, но и её возможности, её варианты, её свободу быть иной. Я вижу, как могу переписать законы физики, как могу создать новые миры, как могу стать больше, чем основатель — стать богом, чья воля формирует космос… Но все это потом, новые силы всегда вскруживают голову, надо успокоится и разобратся с насущими проблемами

Луч «Кроноса» почти достигает меня, его жар режет вакуум, его энергия сминает пространство, но я поднимаю руку, и Свобода оживает, как буря, что не знает границ. Я комбинирую её с Сферой Всеведения, и мой разум видит не только луч, но и его структуру, его энергию, его суть — как нити кода, что я могу разорвать. Моя рука становится законом, что переписывает реальность. Луч рассыпается, не долетев, его энергия дробится на миллиарды частиц, что сияют, как звёздная пыль, танцуя в вакууме, как хоровод созвездий. Они закручиваются вокруг меня, их свет сливается с моими линиями на коже, усиливая их сияние, как корона бога, что правит над космосом. Грейс, её гнев, её страх, открыты мне через Сферу Всеведения, и я вижу её потрясение, её отказ верить, её сломленную волю, как трещины, что расползаются по её душе.

— Невозможно… — Её голос доносится через эфир, хриплый, как крик умирающей звезды, и я вижу её в командном центре «Кроноса»: её пальцы стискивают терминал, суставы побелели, глаза пылают, как раскалённая сталь, но в них — тень поражения, что она не хочет признать.

Я не отвечаю. Моя воля обращается к Скверне, и я активирую Поток, перенося её на базу Небулонцев, в медицинский отсек, где Лира и Шестерня ждут, их лица озарены надеждой, как светом новой звезды. Скверна появляется, её тело всё ещё дрожит от ран, но она жива, её лёгкие привыкают к воздуху, и она улыбается, её алые глаза сияют, как маяки, что зовут к жизни. Лира бросается к ней, её прозрачные волосы струятся, как лунный свет, её слёзы — как капли, что падают на иссохшую землю. Шестерня стоит неподвижно, но его жёлтые глаза теплеют, как угли, что оживают под ветром, и я знаю: он чувствует облегчение, что не даст прорваться наружу.

Я поворачиваюсь к «Кроносу», его поле всё ещё гудит, как щит, что пытается противостоять моей воле, его системы перенаправляют энергию с отчаянной скоростью, как кровь, что бьётся в венах умирающего титана. Грейс — не Вектор, её разум не обладает той холодной гениальностью, что могла бы предугадать мой следующий шаг, но её ненависть, её ядовитая решимость делают её опасной, как раненый зверь, что бьётся до последнего вздоха. Она не видит, как я изменился, не видит, что я — не просто Небулон, а нечто большее, нечто, что переписывает реальность, как художник, что рисует новую вселенную на холсте космоса. Моя СИСТЕМА гудит, её сигнал — как рокот рождающейся галактики, мои способности готовы выйти за пределы, мои направленности — Всезнание и Свобода — сливаются, как два потока света, что создают новый спектр, неподвластный законам. Я шагаю вперёд, и вакуум расступается передо мной, как море перед создателем, его холодные объятия не смеют коснуться моей кожи, что пылает голубыми линиями, как звезда, что не знает заката.

«Кронос» — их последняя надежда, их монолит, их символ мощи, но я вижу его конец: его ядро, что дрожит от перегрузки, его системы, что трещат под моим давлением, его броню, что скоро рассыплется, как пепел на ветру. Грейс, её гнев, её воля, её ошибка — всё это моё, как нити, что я держу в своих руках. Я вижу её через Сферу Всеведения: она стоит в командном центре, окружённая мигающими голограммами, её пальцы мечутся по терминалам, её глаза пылают, как расплавленный металл, но в них — тень отчаяния, что она не может скрыть. Её экипаж суетится, их страх — как тяжёлый туман, что душит их решимость, их руки дрожат, но они продолжают, как марионетки, что не видят, что их нити уже в моих руках. Я чувствую их мысли, их сомнения, их ужас перед тем, что я стал, и это питает меня, как звёздный свет, что течёт в моих венах.