Кольцо и крест

Глава 6. Невидимый мир.

Совет отца Августина молиться перед тем, как выполнять упражнения с Айледой, казался Ильгет вполне обоснованным. В самом деле - если эти занятия от Бога, то молитва помешать не может. А если нет, то уж лучше не достигать никаких результатов, даже ради борьбы с сагонами - получится только хуже.

С иоллой все получалось неплохо, но с иоллой они немного занимались.

— Ты не умеешь сохранять энергию, управлять ею, - объясняла Айледа, - ты просто ее отдаешь.

И в самом деле, после работы с иоллой Ильгет ощущала зверский голод и упадок сил. Надо было сначала учиться "сохранять энергию". Айледа объясняла ей, как ощутить энергетические потоки. Но получалось плохо. Можно сказать, никак.

Еще хуже было с медитацией. Айледа говорила, что нет ничего важнее. А с этим-то как раз ничего и не выходило. Хотя Ильгет искренне старалась. Не забывая, впрочем, перед этим поручить свою душу Христу и Богородице. Она закрывала глаза, пытаясь сосредоточиться на пламени свечи или на собственном дыхании, или на бессмысленной короткой мантре. Но уже через несколько секунд обнаруживала, что размышляет на важную тему вроде того, как нарядить девочек к предстоящему семейному празднику.

А ведь это при том, что само по себе сосредоточение-расслабление - основа эдолийского психотренинга, которой Ильгет давно владела. И уж на пару минут сосредоточиться, прекратить течение мыслей ей вообще не составляло труда.

В обычной обстановке. И даже в напряженной, в бою, например. Но только не во время медитации, не тогда, когда она старалась это сделать. Расслабление-то получалось… Но в лучшем случае через минуту оно переходило в здоровый крепкий сон (следующее упражнение психотренинга - мгновенное засыпание), а в худшем прекращалось совсем.

Айледа озабоченно хмурила брови.

— Я не могу поверить. Эйлар говорил, что вы проходите серьезную психологическую подготовку! И у тебя такая интуиция. И с иоллой все получилось хорошо. Что же дальше-то не идет?

Ильгет самой было неловко.

Если бы она чувствовала, что ей что-то мешает серьезное, Бог дал бы ей понять каким-то образом, что все это - не Его область действия, тогда еще было бы ясно. Но ничего такого она не ощущала. Просто совершенно идиотская неспособность сосредоточиться.

— Тренируйся дома, - говорила Айледа. Ильгет честно тренировалась. Несколько раз в день. Но дома результаты получались еще хуже.

— Ерунда какая-то, - жаловалась она Арнису. Он качал головой.

— Раз уж ты за это взялась, надо, конечно, идти до конца. Это же, в общем-то просто! Обычное сосредоточение-расслабление. Первая позиция. Ну давай учиться сначала, как с новичками делают. Этому ведь даже детей в школе учат!

Перекрестившись, они садились на полу, под Распятием и иконами, замирали. Сама "первая позиция" давалась легко. Пустота в голове, легкость в теле.

Но в психотренинге всегда есть следующий шаг - засыпание, наложение психоблокады, программирование эмоций. Ильгет либо засыпала, что не требовало сознательных усилий. Либо, как только она пыталась сделать кнасторское упражнение, в голову лезли какие-то совершенно посторонние мысли. В присутствии Арниса - тем более! Через несколько секунд Ильгет обнаруживала, что ей хочется таких вещей, которые и вслух-то не рискнешь произнести. В конце концов она открывала глаза и подползала к мужу. Тот, не слишком-то чуткий и не слишком-то способный к чтению мыслей, честно пытался продолжать работу, но руки Ильгет мягко охватывали шею, и тело по-кошачьи льнуло к нему. И уж не почувствовать импульс желания, исходящий от женщины, было немыслимо. Но Арнис умудрялся. Открыв глаза, он намеревался сказать Ильгет, что с этим можно и подождать до вечера, а все-таки надо попробовать выполнить это упражнение, продвинуться дальше, но Ильгет затыкала ему рот поцелуем.

Сопротивляться дальше он уже не мог. Да и не очень-то хотелось.

И это при том, что Ильгет вовсе не была помешанной на сексе, и даже редко сама проявляла инициативу в обычное время.

Совместные тренировки пришлось прекратить. Но и в одиночестве дома Ильгет ничего не могла. На природе заниматься было еще холодно - зима.

— Так дело не пойдет, - сказала Айледа, - с тобой что-то неладное. Ты не можешь сосредоточиться совсем. Знаешь, мы с Эйларом обсудили эту ситуацию, и он мне подсказал кое-что.

Ильгет кивнула, соглашаясь. Интересно, что Эйлара на Квирине, вроде бы, не было. Каким образом они обсуждали ситуацию, общались - а ведь они часто общались? Телепатическая связь, видимо. Хотя может быть, и банальная подпространственная, правда, она очень неудобна, и щекотливые вопросы через несколько парсек обсуждать сложновато.

— Обычно ученик должен сделать это сам. В первый раз, - Айледа встала, - нет-нет, сиди. Но с тобой…

Ильгет, как обычно, сидела на полу перед низким столиком с каменной чашей, глядя на голубой пляшущий в ней огонек. Айледа стала позади и положила руки ей на голову.

— Закрой глаза, Иль. Ты боишься?

Да, она правильно ощущала страх. Ильгет отчего-то стало не по себе.

— Немного…

Иисусе Христе, Сын Божий, помилуй меня, сказала она, доверяясь внутри Богу, так, как младенец льнет к матери. Страх исчез.

— Теперь лучше, - одобрила Айледа, - применила психотренинг?

— Примерно, - ответила Ильгет. Вот сагон бы услышал ее мысли. Айледа нет, к счастью. Или к несчастью?

— Закрой глаза и почувствуй поток. От моих рук.

Да, это было несложно. Это так же, как если Арнис касался ее тела, и горячий ток пронизывал насквозь. Только поток Айледы был прохладным. Легким. Но тоже приятным по-своему. Он завораживал и манил. Увлекал сознание. Превращался в ясный, манящий свет…

Не было толчка. Никакого резкого изменения. Но глаза почему-то оказались открытыми, во всяком случае, Ильгет хорошо видела теперь. А вот тело почти не ощущала. Но оно было здесь, тело, просто очень легкое. Как в невесомости, но без тошноты и выворачивания внутренностей. Когда уже к невесомости хорошо привыкнешь. Но пожалуй, все равно приятнее - больше похоже на полеты во сне.

И обстановка была знакома. Откуда - Ильгет не могла вспомнить, но здесь она уже бывала. Может быть, во сне как раз.

Здесь было много света. И под ногами что-то, похожее на облака. Небо - похожее на гигантскую перевернутую чашу из голубоватого золота, оно сияло. И на горизонте вздымались облачные города, удивительно ясные очертания зданий и стен, словно игрушечных вдали. Айледа тоже была рядом. Ильгет взглянула на нее. Нет, это не сон все-таки. Во сне она никогда не видела таких точных, ярких мелких деталей. Если Ильгет видела во сне людей, это были скорее их смутные образы, Ильгет не столько видела, сколько знала, кто именно ей снится.

А вот Айледа была видна отчетливо. И большие карие глаза. И белый костюм с ножнами на поясе. И мягкая полуулыбка, обычное выражение лица.

— Айли, - сказала Ильгет ошеломленно, - что это?

— То, что ты называешь миром невидимым. Не высокий слой. Сюда и сагоны заходят.

Сагоны! Внезапно Ильгет вспомнила. Тело немедленно скрутила боль, да еще какая сильная, такого, пожалуй, не было с тех пор, как она приходила в себя после встречи с сагоном. Ильгет скорчилась, застонала, и тотчас ее словно выдрало из этой сияющей реальности, грубо швырнуло, и она оказалась на полу, сжавшись, закашлялась, схватив горло руками, пищевод перекрутило судорогами, рвота хлынула сквозь сжатые зубы. Ильгет выпрямилась с трудом, вытерла рукавом лицо, мокрое от нахлынувших невольно слез. Айледа держала ее за плечи.

— Тихо, тихо… все хорошо… если надо, сплюнь еще.

Ворсинки пола поднялись, втягивая грязь. Боли уже почти не было. Но те самые точки еще ныли, напряженные, будто в любой момент снова готовы были взорваться и рассечь тело огненными тяжами.

— Пить? - Айледа подала ей бокал. Ильгет жадно выпила воду.

— Странная реакция, - озадаченно сказала учительница. Ильгет, отдышавшись наконец, взглянула на нее.

— Айли, я вспомнила. Я была в том мире. Я это видела.

Она замолчала, не в силах говорить дальше. Страх вышвырнул ее из этого светлого мира. Страх, потому что тело хорошо запомнило, что последует за этим.

— Я это видела, сагон показывал мне это. Боль снял. Так хорошо было, знаешь. Когда ты уже много дней ни о чем, кроме боли, не думаешь… а тут совсем ее нет. И еще этот мир, весь такой светлый, красивый. Наверное, если умираешь, то так. Сразу облегчение. А потом… потом он сказал, что я не доверяю ему до конца, и все вернулось. И тогда он стал эти иглы втыкать. И там уже совсем другое было.

— Бедная, - Айледа сочувственно погладила ее по плечу, - теперь я понимаю, почему у тебя не получается. Все эта травма… нам надо как-то избавиться от этого. Ты сама-то понимаешь, что это просто рефлекс? Что мир здесь ни при чем, просто у тебя воспоминание о боли?

— Да… понимаю.

Айледа уселась напротив нее.

— Я подумаю, что тут можно сделать.

Арнис выслушал, как всегда, внимательно. Услышав о том, как вернулась боль, он побледнел.

— Иль, честно, я не хочу, чтобы ты этим занималась.

— Да что ты? - Ильгет взглянула на него с удивлением, - это же просто рефлекс. Воспоминание.

Он положил руку ей на плечи. Прижал к себе. Наконец сказал.

— Наверное, ты права. Просто я помню, как тебе было. Понимаешь, я видел. Со стороны. Я даже не говорю про то, что было в тюрьме. Я видел, как тебе было больно уже здесь, какие у тебя приступы были потом по ночам. Это у многих бывает после болеизлучателя. Но видеть это… - он покачал головой.

— Арнис, ну ты что? Не умеешь абстрагироваться? Ну мало ли, кому больно, и отчего, - Ильгет вдруг вспомнилась последняя акция на Анзоре, и она прикусила язык.

— Деточка, но это не кому-то. Это тебе. Это еще хуже, чем если бы мне самому. Деточка, если бы ты это могла представить, как я себя тогда чувствовал, когда ты там лежишь, губы кусаешь, кричишь, а я ничем, ничем не могу помочь… только за руки держать и ждать, пока пройдет. И еще благодарить Бога, что я хоть за руки могу держать и излучателем согревать, и хоть чем-то помочь, потому что было ведь еще хуже. Иль, я не хочу, чтобы тебе опять было больно. Все равно, отчего, - прошептал он, касаясь губами ее виска.

— Любимый, - сказала Ильгет, - какой же ты хороший у меня, Арнис… не знаю я, за что ты меня так любишь-то.

— Тебя за что? Ну и вопросы… я понимаю, я бы спросил, за что меня любить.

— Ты самый лучший. Таких, как ты, вообще не бывает.

Она гладила его по голове, целовала лицо.

— Арнис, ты только не поддавайся этому. Ты ж пойми, что я в ДС, как и ты. Не хватало нам еще начать жалеть себя. Сейчас другое важно, попробовать овладеть этими методиками, - Ильгет умолкла. Что-то эти методики не вызывали у нее доверия.

Если для того, чтобы одолеть сагона, надо стать сагоном…

— Это, конечно, важно. Ты права. Но ведь смотря какой ценой.

— Уж во всяком случае цену своей жизни я бы за это отдала. Спасение - нет, а жизнь - да. Подумай сам, Арнис, нам больше не придется убивать людей. Никогда. Только мы - и сагоны. Неужели за это не отдашь все? Хотя, конечно, - Ильгет вздохнула, - в это слабо верится.

— Ну почему слабо. У кнасторов же получается как-то.

— Я не о том. Да, получается. Может, и у меня получится. Я все-таки, Арнис, боюсь, что не от Бога все это. Что не тем я чем-то занимаюсь. Я это объяснить не могу, просто такое чувство. Понимаешь, как говорил отец Августин, как будто мы ломимся туда, где можно только просить…

— Знаешь что, Иль? А почему не попросить, собственно?

— В смысле?

Арнис явно увлекся идеей.

— Понимаешь, мы как-то неверно подходим к вопросу. Ты напрягаешься, делаешь эти упражнения. Ничего не получается. Айледа форсирует события. Ты поручаешь душу Богу, чтобы Он тебя защитил. А почему просто не попросить Бога об этом? Ведь мы же просим Его о чем-то другом. Когда это действительно нужно. Ну о победе, скажем. Об успехе операции. Чтобы кто-то выжил. Неужели же это нам не нужно? Ведь ты же не для своего удовольствия все это делаешь? Мы можем Его просить, чтобы он дал тебе, а потом и нам всем по возможности эти сверхъестественные способности. Чтобы Он - Он сам - сделал нас такими… чтобы мы могли противостоять сагонам реально и уничтожать их. Понимаешь?

— Да, понимаю, - медленно сказала Ильгет, - ты прав.

И добавила.

— Только когда Его просишь, то всегда имеешь в виду: если на то будет воля Твоя.

— Так с этим и невозможно спорить. Давай будем молиться об этом ежедневно. Ежедневно, скажем, малый круг на четках. Хорошо? И попросим отца Августина.

— Да, с ним в любом случае надо поговорить.

Отец Августин полностью поддержал идею Арниса.

"Господи, - сказала Ильгет мысленно, - помоги нам победить сагонов. Помоги нам научиться их побеждать. И для того, чтобы мы могли их победить и не приносить в жертву невинных людей, дай мне способности кнастора. Дай мне сравняться в силах с сагонами. Если будет на то воля Твоя".

Айледа подошла к столу, села напротив нее.

— Попробуем сегодня еще раз, Иль. Знаешь что, я поразмышяла над твоим случаем. Дело тут вот в чем. Ты должна научиться не жалеть себя. Это трудно, я понимаю. Всегда кажется, что своя боль невыносима, что хуже быть не может. Всегда хочется себя пожалеть и пощадить. Но если ты хочешь двигаться дальше, ты должна научиться не обращать на это внимания. Выкинуть эти воспоминания из головы. Ну было, надо забыть и двигаться вперед.

— Не так-то это легко, - Ильгет немного обиделась. Айледа покачала головой.

— Поверь, я знаю, о чем говорю. Я прекрасно знаю это чувство, когда хочется полностью уйти в это воспоминание о боли и жалеть себя. Но оно расслабляет и не дает действовать. Надо стараться убедить себя, что боль была не сильной, и что она в прошлом. Ведь так оно и есть, правда?

— Ну… да, - сказала Ильгет. Внутри она ощущала несогласие и даже обиду. Хотя Айледа была абсолютно права. И у нее самой были такие мысли. И она сама это знала.

И когда Арнис начинал предаваться своим страшным воспоминаниям, она жалела не себя, а его, и ей в эти моменты казалось, что и правда - и боль-то ее не была такой уж сильной… ну подумаешь… Он переживает из-за того, что не стоит переживаний. И давно ушло в прошлое.

И когда он жалел ее, ей всегда хотелось сказать: да брось ты. Мелочи какие. Она ощущала себя сильной в такие моменты. И боль для нее не существовала. И прошлое не имело значения.

Но сейчас все было наоборот. Ей хотелось сказать: ничего себе, однако, не сильной была боль! Попробовала бы ты сама такое пережить! Да хоть несколько минут на болеизлучателе. Я бы посмотрела, сколько лет ты это вспоминала бы! И как легко говорила бы потом "ах, все это в прошлом".

Ильгет устыдилась своих некрасивых мыслей. И вот так всегда у Айледы! Почему-то здесь проявляются худшие качества Ильгет. Всплыла строчка из полузнакомой песни, вроде, какого-то перевода Иволги: "Как на черном - так чистый, как на белом - рябой". Вот это про нее. Рядом с обычными людьми она себя ведет пристойно. А рядом с кристально чистой, духовно праведной Айледой становится нехорошей. Эгоистичной. Суетной. Обиды какие-то прорываются. Нет, нельзя так.

Айледа же правильные вещи говорит.

— Давай попробуем еще раз. Теперь все же ты сама… - сказала Айледа.

Но и в этот раз с медитацией ничего не получилось.

А вскоре с тренировками пришлось совсем прекратить. Ильгет снова была беременна.

Это оказался мальчик, Ильгет была безмерно счастлива. Но заниматься в этом состоянии невозможно. Иолла отбирает энергию. Выход в тонкий мир, как объяснила Айледа, и вовсе невозможен - беременность слишком привязывает к материи. Да и вредно для ребенка.

Они продолжали общаться с Айледой, просто дружить, гулять, петь песни. Правда, редко - у Айледы никогда не было времени. Но занятия были теперь невозможны.

Ильгет показалось, что Дэцин недоволен. Вслух он не высказал ничего. Семья на Квирине - это святое. Любая Служба создает условия для работающей в ней женщины, если та желает выносить и выкормить ребенка. Этого требует информационное поле. Иное поведение было бы отвратительным и стыдным. Но Ильгет почувствовала легкое, тщательно скрываемое недовольство. Что ж, понятно. Дэцин ждет, что она наконец раскроет тайну Великого Кольца. Даст возможность ДС выйти на новый уровень - может быть. А она вместо этого занимается своими материнскими радостями. Размножением. Нехорошо получается.

В конце концов, ребенка можно все же вырастить искусственно. Ему это даже не повредит. Ильгет уже почти приняла было такое решение, но вначале посоветовалась с Арнисом. Тот долго молчал, а потом сказал.

— Да, я понимаю, конечно, твоя работа очень важна. Может быть, важнее, чем работа любого из нас. Но для ребенка все это - начало жизни. Его единственной жизни. Неужели ДС не переживет еще пару лет? Ему нужна твоя любовь, пойми. Тебя никто не может заменить.

Ильгет прильнула к мужу. Честно говоря, ей не просто хотелось выносить и родить ребенка самой - ей этого хотелось очень сильно.

— Арнис, но как же? - спросила она, - разве дело не важнее всего на свете? То, чем мы занимаемся?

Он беспомощно пожал плечами.

— Да. Логически это так. Но… я тебя прошу… Понимаешь, сагоны - они тоже не рождаются. Они тоже создаются искусственно.

— Хорошо, - сказала Ильгет, - хорошо, если ты за меня, то я выношу этого ребенка.

Дэцину пришлось, конечно, смириться. Возможно, Ильгет и пошла бы на искусственное вынашивание, но что-то внутри подсказывало ей - лучше сделать так. Торопиться сейчас некуда. Лучше сделать так, и в итоге все будет правильно.

Мальчика решили назвать Эльмом - по имени старшего брата Арниса, планетолога, давно погибшего в Космосе.

К весне пришлось попрощаться с Иволгой, она улетела выполнять спецзадание командования ДС - агентом на Терру.

За Террой велось постоянное и очень тщательное наблюдение. Вовсе не потому, что угроза там велика - до сих пор деятельности сагонов на Терре не зафиксировали. Просто эта планета, прародина человечества, нынешнее население которой ничего не знало о других мирах, особенно важна. Ее нельзя потерять ни в коем случае. Агентурная работа ДС велась там просто ради профилактики.

К тому же работа на Терре была сложной по многим причинам, и если можно было использовать выходцев с самой этой планеты, таких, как Иволга - их использовали.

И еще двое получили отдельное агентурное задание, на этот раз, в виде исключения, работать им предстояло вне населенных миров. Дэцин выбрал для этого задания Иоста и Арниса. Все-таки Иост был пилотом высшей категории, Арнис - бывшим ско, то есть космическим универсалом.

Еще семь человек затребовали снова на Анзору - почти весь остаток 505го отряда. На Анзоре все еще продолжалась зачистка, и все еще встречались дэггеры.

Когда Арнис улетел, Ильгет не почувствовала себя одинокой.

Большая семья - это большая семья. И у нее были не только дети, рядом с ней была и Белла, свекровь, которая стала теперь совсем родным человеком.

С утра школьный аэробус забирал детей. Ильгет понемногу тренировалась в спортзале и в Космическом Центре, поддерживая форму. Писала свой роман, который назывался теперь "Память". Герой - обыватель, который видел странные сны - попал в итоге в психиатрию. Сны пытались заглушить примитивными тамошними лекарствами. Из этого ничего не выходило. Героя бросила жена. Он впал в отчаяние. Ильгет уже знала, чем все закончится. Обывателю с планеты Тир вытер память сагон. Такого вроде бы не случалось в действительности - хотя кто знает - но роман получался совершенно реалистическим. Ильгет увлеклась.

Дара возвращалась домой около полудня. Иногда Ильгет была занята, и тогда с Дарой проводила время бабушка. Иногда вторая половина дня была свободна, и они ходили гулять по теплеющей весенней Коринте, по Бетрисанде, к морю. После Пасхи настала теплынь, и можно было уже купаться. В выходные всей оравой ходили на пляж, плавали на ближайшие острова, иногда совершали вылазки куда-нибудь подальше, на другой материк, Маттис или Северный. По вечерам, когда возвращались из школы старшие дети, ужинали все вместе, играли во что-нибудь, смотрели фильмы. С Беллой можно было говорить об Арнисе. Тревога сейчас не так мучила Ильгет, беременности нет, гормоны отхлынули, но говорить о нем хотелось беспрерывно. Хотелось смотреть на его изображения, смотреть съемки прежних семейных сцен, где Арнис смеется, катает на плечах Лайну и Арли, купает Дару, сидит с Андо за монитором, где они, Ильгет и Арнис, вместе, в обнимку.

Ильгет не чувствовала, что у нее четверо детей. Жить было легко. Интересно. Дети доставляли в основном радость. Хотя если бы еще Арнис был здесь, было бы совсем здорово.

В конце мая Виктория Эн-Ти, психиатр, сообщила Ильгет по ее просьбе - Пита пришел в норму. Взял билет и собирается через пару недель эмигрировать туда же, куда улетела его родня - на Олдеран.

— Вот и хорошо, - прокомментировала Белла, - там у них традиционное общество. Ему нужна хорошая, сильная женщина, которая возьмет его в руки, заведет детей, и может быть, он остепенится в конце-то концов.

— Наверное, ты права, - сказала Ильгет, - но вот сможет ли он жить в семье…

Она погрустнела. Разве она не хотела бы завести детей… наверное, надо было настоять на своем. Вообще больше командовать. Требовать. Хотя Пита и так постоянно ее обвинял в том, что она командует… совсем запутаться можно.

— Не думай об этом, - Белла положила руку ей на плечо, - ты себе сама раны растравляешь. Забудь. Он взрослый человек, и все как-нибудь у него решится.

— Не могу, - жалобно сказала Ильгет, - я все думаю, что я виновата в этом. В его болезни. В его психических проблемах.

Белла вздохнула.

— Что ж, надо жить с этой виной. Ведь изменить ничего нельзя, пойми.

Ильгет кивнула. Ей вспомнился Арнис: может быть, Бог нас простит.

Он не говорит о своей вине. Не говорит, но ведь наверное, помнит.

— К тому же, - заметила Белла, - на Олдеране двоеженство. Жена воспитывает детей и ведет хозяйство, а жена-гро помогает мужу и обслуживает его. Так что у него будет и семья с детьми, и к тому же он сможет завести красавицу для сексуальных утех.

— Унизительно как-то для женщин, - Ильгет передернуло.

— Да, но это их выбор. Каждый народ живет, как хочет, - философски ответила Белла.

Планетоид Иг-515 не представлял из себя ничего интересного. Разве что расположение - рядом с интереснейшим космическим объектом, протозвездой Гедан, находящейся в последней стадии перехода на главную последовательность. Достаточно близко, чтобы на планетоиде можно было совершить посадку и восстановить гравитационный заряд, и даже оборудовать базу для исследования Гедана. Но и достаточно далеко, чтобы защитить возможную базу от протозвездного ветра и джет, далеко выбрасываемых струй горячей материи.

Потому на Иг-515 и останавливались экспедиции Дальней Разведки. Восстановить гравитационные заряды, организовать базу для рискованных вылазок в область протозвезды. Постоянной базы там, впрочем, не было, но оставались пустые помещения с автоматикой.

Гедан из всех известных объектов подобного рода был расположен ближе всего к Квирину. Всего один прыжок, пусть ближайший стабильный канал и расположен довольно далеко. Поэтому все астрофизики, изучавшие протозвезды, стремились к Гедану. Не была исключением и последняя экспедиция Дальней Разведки. На трех скультерах она подошла к Иг-515, чтобы занять базу, и оттуда уже запускать зонды в район протозвезды и совершать рискованные вылазки на ландерах высшей защиты.

И там, на подходе к планетоиду, экспедиция была атакована дэггерами.

На Иг-515 обнаружилось гнездо. Не то, чтобы это было полной неожиданностью. Но серьезного вооружения на скультерах научной экспедиции не было. Так, для того, чтобы отбиться и уйти, например, в случае нападения шибагов.

Они и отбились. Смогли. И нашли лабильный канал, оторвались от стаи дэггеров. Вот только не все - один из скультеров был разрушен полностью, к счастью, он вез грузы, на нем было всего 8 человек экипажа. Все они погибли.

Теперь маленький, но хорошо вооруженный патрульник "Сьента" висел в гигаметре от Иг-515, без всякого генератора тени - невидимость съедает слишком много энергии, а дэггеры и так пока не регистрировали их в потоке протозвездного ветра. Неподалеку курсировали еще два военных скультера - на всякий случай. Обычная Милитария даже в космосе плохо справляется с дэггерами, из-за того же психотронного излучения.

Но поддержка может очень понадобиться.

На Иг-515 могут оказаться не только дэггеры, там может ждать сагон - почему нет? Именно это и заставляло опытных бойцов молча дрейфовать вблизи планетоида. Нанести мгновенный удар по дэггерам можно, но может быть, лучше дождаться встречи с сагоном на корабле.

В случае, если сагон физически телепортируется на "Сьенту" для встречи с ними - будет подан сигнал, и два скультера ударят по кораблю, и не гравитационными, а дессором - шанс уничтожить сагона того стоит. Пусть даже уничтожить вместе с двумя его заложниками - но бойцы ДС, в конце концов, для того и существуют, чтобы уничтожать сагонов хоть бы и ценой собственной жизни.

Они поужинали - по условно-квиринскому времени был вечер. Иост отнес тарелки в "кухню" - крошечный отсек в стене Поста. Арнис поднялся, потянулся.

— Иди разомнись немного, - посоветовал Иост. Командир патруля покачал головой.

— Будем ждать. Я тут посижу, посплю пока.

Он сделал несколько гимнастических упражнений. Вот и все, что можно себе позволить. Уже несколько суток они не ходили в душ, вообще не вылезали из-за пультов. Правда, Иост пару раз спускался на тренажеры - тело слишком уж затекает. Но по-хорошему надо ждать. Появится ли сагон, или дэггеры атакуют первыми - надо ждать. Арнис подумал, что с обычным противником это было бы не оправданно. Но с сагонами…

Иост тем временем перестроил на себя командные цепи корабля. Принял дежурство. Арнис откинул кресло. Прочитал несколько молитв - "на ночь". Если это можно назвать ночью. Если эта ночь когда-нибудь закончится утром.

Иост занимался рутинным контролем. Тревога не оставляла, она выматывала, выжигала душу, и уже полное безразличие ко всему наступало - будет ли бой, появится ли сагон, удастся ли уйти отсюда живыми. Все равно. Лишь бы это скорее кончилось.

— Если через полторы смены ничего не изменится, будем бить, - глухо сказал Арнис, закрывая глаза.

— Да уж скорее бы, - вырвалось у пилота.

Надоело быть живым манком. Сколько можно?

— Терпи, брат, - сказал Арнис, - дадим сагону еще один шанс.

— Спокойной ночи.

— Тебе того же.

Иост улыбнулся Ильгет, глядящей на него с экрана. У Арниса повсюду ее портреты. В каюте у него тоже - Ильгет со всем выводком, всеми четырьмя, двое своих, двое - Данга. И вспомнилась Арли…

Когда он вдруг поверил, что это и для него - возможно.

Господи, что же я, настолько хуже других?

Эх, глупости, выругал себя Иост. Жениться-то можно, не проблема. Если задаться целью, можно найти кого-нибудь. Только вот Арли уже никогда не будет. А может, и лучше не жениться, не привязываться ни к кому. Как страшно-то - бросать своих, уходить опять на войну.

И снова Иост задумался об Ордене святого Реймоса. Он в детстве еще думал о монастыре, но желание летать перевесило. Но ведь можно стать терциарием - жить в миру, иметь обычную профессию и в делах работы подчиняться начальству, а не священноначалию. Это вполне подходило Иосту, потому что бросить ДС - тоже ведь немыслимо. Но если между акциями жить в монашеском общежитии, регулярные службы… Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи.

Можно дать и обет целибата. И даже нужно, видимо.

Арли - это уже не так больно. Просто такая жизнь. Такие дела. Лири с Дангом погибли оба, двоих детей оставили. А вот Арнис с Ильгет - оба живы, хотя по идее, давно уж могли бы умереть. Такие дела.

Так философски думал Иост. И еще он подумал, что хорошо все-таки с Арнисом дежурить. Так, как Арнис, его никто не поймет. С другом уже и говорить почти не надо, взглядами обменяешься - и все ясно.

Наверное, все мы больные, сумасшедшие, и хорошо нам только друг с другом. Ну ясно, больные - разве ж можно остаться здоровым после всего? Иосту вдруг припомнилось стихотворение Ильгет. Что-то там такое было… "Если смерть морочит адом, и кости перемалывает боль, который год, как будто так и надо… Ты потерпи, браток, Господь с тобой". Надо найти это стихотворение. Очень уж точно все сказано. Иост включил личный экран.

Арнис не убрал еще свою работу. Опять что-то по социологии делает. Таблицы, графики… Иост всмотрелся с любопытством, хотя и не надеялся что-либо понять.

Да нет, не социология это.

Иост увеличил изображение первой графы. Может быть, это нехорошо - смотреть чужие записи. Но Арнис это прятал бы, если бы секретно было. Взламывать чужие пароли - плохо, а вот посмотреть то, что лежит прямо на экране… нормально, решил Иост. Тем более, что речь шла о сагонах.

Выходит, Арнис интересуется сагонами. Да тут же целая классификация! Где он набрал столько? Ага, вот источники… "П.П, ДС", "А.В, ско", "художественное описание, роман К. "Падение яблока".

Вот рассказы. Иост увеличил ячейку. "Я вел корабль один, так как моя напарница была убита. За трое суток я поспал всего шесть часов. Вывел патрульник в последний прыжок. Хотел поспать до реального пространства. Внезапно услышал явственный голос. Сразу понял, что это - опять Аххэль. Потом я думал, что это мог быть сон, но тогда все было очень реально. Не как во сне. Хотя корабль, конечно, зарегистрировал только мой голос. Я думаю, что это все же был не сон, но долгая бессонница позволила мне войти в состояние, когда легко контактировать с сагоном. Он этим воспользовался. Подробно, слово в слово, я не могу воспроизвести беседу…"

Иост дочитал до конца. Тяжело же, наверное, было это рассказывать. Это всегда тяжело. Отношения человека с сагоном - это очень тонкие, сложные, интимные вещи, касающиеся тайных глубин души. Как на исповеди. Все вот эти рассказы выглядят топорными. И очень неприятно потом вот так душу выворачивать. Сагон-то видит ее насквозь. Какой бы духовник получился… Только вот Бога они, к сожалению, оттолкнули.

Иост уменьшил таблицу. Ничего себе объем! Здесь было около двенадцати тысяч случаев! В основном, конечно, за последние годы, но часть рассказов была взята из старых времен, еще до Третьей войны.

Похоже, Арнис решил собрать все общедоступные сведения. Вот даже сам с людьми беседовал, кое-где стоят пометки "приват", значит, сам выяснял. Да ведь он и у меня выяснял! - припомнил Иост. Правда, он и о себе рассказал тоже. Тяжелый, помню, был разговор. Пооткровенничали. Наверное, и мой рассказ сюда занесен. Иост сжал кулаки. Как он мне доказывал, что весь мир - иллюзия. Как я не свихнулся, до сих пор удивляюсь. Впрочем, свихнулся. И сейчас, стоит депрессии напасть, опять ощущение такое - ничего нет вокруг, все сон, бред, ничто не имеет значения, и висишь в этой пустоте один… Господи, помилуй!

Пожалуй, самому Арнису еще хуже пришлось. Я представляю, если бы мне так… с Арли. Она хоть погибла быстро, да и не на моих глазах.

А ведь Арнис рассказывал что-то. Говорил, что работает над классификацией контактов. Как будто их можно классифицировать. Похоже, пока это у него не очень-то получается. Говорил, что хочет все-таки выяснить окончательно, чего хотят сагоны. А для этого надо тщательно все проанализировать. Может, удастся прекратить эту войну? Я, помнится, сказал, что он фантазер, и что начальство, уж наверное, этим занимается. Он пожал плечами. На том разговор и закончился. А надо было поговорить серьезнее - он, похоже, взялся за это дело по-настоящему.

Да ведь и неправ я был, подумал Иост. Ну что - начальство, надо и свою голову на плечах иметь. Кому же, как не нам, которые на собственной шкуре знают, что такое сагоны - понять, чего они хотят. Я ведь так ляпнул, не подумав, а Арнис не стал продолжать эту тему.

Все же серьезно он этим занялся…

Как всегда, глаза закроешь - и видишь Ильгет.

Как будто сидишь с ней у моря. Капельки воды на загорелом плече, твердый и тонкий бицепс, запах морской соли мешается с запахом ее кожи. Легкие пальцы ложатся тебе на руку. Пробивает током. Она улыбается - ты не смотришь ей в лицо, но чувствуешь улыбку.

Счастье мое, Ильгет.

Арнис чувствовал ее рядом - даже сейчас и здесь. За двенадцать парсек от Квирина.

Облик Ильгет таял, растворялся в предсонном тумане. Арнис стал медленно читать молитвы, перебирая пальцем насечки на перчатке бикра, он сам их сделал, десять насечек, вместо четок. Это удобно. "Святая Мария, Матерь Божья, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей.." На восьмой "Аве Мария" Арнис заснул.

И почти сразу он увидел сон. Или ему так показалось - почти сразу.

Он был на незнакомой какой-то планете. Каменистый… остров, решил Арнис. Беловатые волны накатывали на берег и отбегали с шипением. Океан на горизонте сливался с небом. Вообще странный океан, почти белый. Как и небо. Сплошной светло-серый облачный покров.

В любом сне самое главное - запах. То, чего не передать словами. Чувство сна. Этот сон пахнул легкой тревогой. Сырым ветром давнишнего, виденного где-то моря. Ожиданием… чего? Какой-то встречи. Нехорошей встречи.

Очень реальный сон. Арнис почему-то подумал, что корабль в подпространстве. Там часто бывают яркие, реальные сны. И даже галлюцинации. Никто не знает, что это такое - изнанка пространства, где корабль движется быстрее света.

Вдали пронзительно кричали бакланы.

Что все это значит? Что он делает здесь, на этом берегу? Какая выбеленная галька. Круглые белесые окатыши. И раковины кое-где, полукруглые жемчужницы. Арнис медленно пошел вдоль кромки берега.

И тогда кто-то окликнул его. Голос был знакомым, и казалось, доносился откуда-то извне, разрывая пелену сна.

— Здравствуй, Каин!

Арнис проснулся.

Он явственно ощутил, что проснулся… голова его была совершенно ясной. И казалось, что воздух, море разорвались, словно декорация, и он шагнул сквозь нее.

Но ведь я заснул на корабле. Я должен лежать сейчас в кресле, у полупогашенного пульта. И однако - я все еще здесь.

Только тон моря и неба стал глубже. Уже не светло-белесый туман окружал Арниса, небо нахмурилось, и море стало черно-синим. Но вокруг по-прежнему был тот же пустынный берег.

Только иначе теперь. Это никак не походило на сон. Арнис ощущал свое тело, на коже открытого лица (он был в бикре, шлем откинут) играл соленый холодный ветер. Арнис пнул крупный окатыш носком ноги, почувствовал удар, услышал шлепок, когда камень упал. Поднял камешек, ощупал его пальцами - холодный, шершавый.

— Я поздоровался с тобой, Каин.

Арнис обернулся. Лицо его исказилось - он узнал.

— Здравствуй, - выдохнул он. Сагон удовлетворенно улыбнулся.

— Вот мы и встретились снова. Я рад видеть тебя. Ты думаешь сейчас, какое счастье, что ты один, верно? Ну ничего, у меня под рукой есть еще Иост. На крайний случай. Шучу… не беспокойся, это шутка. Ты думаешь, что это сон?

— Что же это еще? - спросил Арнис, - я нахожусь на "Сьенте". Сон или галлюцинация. Ты же не мог телепортировать меня, верно?

— Арнис… что же это вы, люди, так не доверяете собственным глазам? Ты не спишь. А что такое реальность - да кто ответит тебе? Твой корабль? Очень многие люди в Галактике назвали бы это фантастикой и сочли невозможным. Этот берег? Важно, что ты здесь - а ты там, где твое сознание.

— Да, но мое тело…

— И твое тело здесь, Арнис. Дай сюда руку.

Арнис покорно протянул сагону ладонь.

— Ничто так не возвращает к реальности, как боль. Можно испытывать боль во сне, но если она настоящая - ты обязательно проснешься.

В руке сагона возник маленький сверкающий нож, и Арнис не успел отдернуть кисть. На тыле запястья расплывалась кровавая полоса. Боль была настоящей. Арнис зажал рану второй рукой.

— Я оставлю тебе этот шрам на память. Боль незначительная для тебя, верно? Она нам не помешает. Кровотечение уже остановилось. Ты не в обиде на меня… давай присядем? Неудобно говорить стоя.

Позади возникли два пузатых белых кресла. Арнис сел вместе с сагоном.

Вот он - враг. В прошлый раз, когда Арнис так долго и так страшно общался с ним, сагон выглядел иначе. Но глаза… знакомые глаза. Слепые, глядящие в никуда, и все же обладающие индивидуальностью. Этого сагона, эти глаза Арнис узнал бы где угодно. В любом теле. Прежнее тело он убил сам - когда спасал Ильгет.

У Ильгет и Арниса был один сагон - на двоих. Хэйрион.

— Ты хочешь меня убить? Но здесь у тебя это не получится.

— Нет, - сказал Арнис, - я не хочу тебя убить. Я хотел бы тебя замучить. Насмерть. И чтобы ты больше уже никогда не воплощался.

Хэйрион удовлетворенно улыбнулся тонкими губами. По-своему он был красив - молодое лицо, вихры русых волос надо лбом. Почему-то - деловой строгий серый костюм.

— Я знаю, что ты ненавидишь меня, Каин. И мне это нравится.

— Не называй меня так. У меня есть имя.

— А ты думаешь, твое имя не станет нарицательным, если твои жертвы узнают его? Ты думаешь, твоим именем на Анзоре не пугают детей? Не дергайся.

— А я спокоен. Ты же знаешь.

— Много воды утекло, верно? Мы с тобой повзрослели… О! Сейчас ты бы и глазом не моргнул, если бы оказался в той ситуации, верно? Ты больше не знаешь жалости, доброты, слабости. Ты не пожалеешь не только Ильгет - даже своих детей ты не пожалеешь. Ну-ну, не надо нервничать. Это всего лишь шутка…

Сагон повернулся к морю и смотрел слепыми глазами в слепой туман. Невидимые чайки пронзительно кричали где-то вдали.

— Я знаю, ты решил заняться изучением… хм… нас. Что ж, это похвально. И дерзко. Мало кому приходит это в голову. Я просто удивляюсь, для чего вы, люди, используете свой интеллект. Но далеко ты пока не продвинулся. Ну что ж, я готов тебе помочь. Вот ты сам рядом со мной. Я не расположен ломать тебя, подчинять. Ты мне нравишься. Ты можешь задать мне вопросы.

Арнис внимательно посмотрел на сагона.

— Не стесняйся. Спрашивай. Тебе не надо ломать голову над графиками. Я все скажу тебе сам.

— Вы всегда лжете.

— Нет, Арнис, - мягко сказал сагон, - ты ведь сам понимаешь, что мы не лжем. Никогда. Лгут лишь слабые. Мы не делаем этого. Ты же это знаешь. Ты вот сейчас думаешь, что я прав. Не вздрагивай. Помни, ты прозрачен для меня. Как забавно смотреть на вас. Ну - задавай вопросы. Что ты хотел у меня спросить?

— Зачем вы пытаетесь завоевать нас? - выдохнул Арнис, - Зачем вам нужны люди?

— Ты же сам знаешь ответ…

— Ты хочешь сказать, что Ландзо…

— Ландзо и его отношения с Цхарном - меня это не касается. Пойми, мы не представляем собой единство, как вам, вероятно кажется. Мы едины -и разобщены, мы - коллективный разум - но каждый из нас сам по себе. Впрочем, неважно. И однако я понимаю, что ты имеешь в виду. Да, Арнис, ты абсолютно прав. И ты сам уже нашел ответ на свой вопрос. Пойдем!

Арнис вслед за Хэйрионом поднялся с кресла. Сагон сделал какое-то движение руками, и море, и небо - все исчезло. Словно вторично разорвалась завеса.

Состояние Арниса не изменилось никак. Но все изменилось вокруг.

Теперь они с Хэйрионом стояли на вершине горы. Подножия ее не было видно, казалось, что площадка плавает прямо в воздухе, над облаками, но Арнис знал почему-то, что это именно гора.

И невероятно высокая. Такие горы бывают лишь на безатмосферных планетах.

Но здесь была атмосфера. И внизу раскинулся целый человеческий мир.

Нет, не один мир - миры. Фантастическим образом Арнис видел с этой горы многие и многие цивилизации, раскрывшиеся перед ним. Если охватывать все пространство до горизонта одним взглядом, то видны лишь скопления жилищ, перемежаемые морями, лесами и саваннами, а также и темно-голубыми, напоенными светом проемами. Но если сосредоточиться на одном таком скоплении, начинаешь различать детали. Вот глинобитные хижины, темноволосые люди в балахонах - Визар. Вот дымящие трубы заводов, высокие стены - Анзора. Вот голубой океан, белые замки, парусники - Артикс…

Вся Вселенная непостижимым образом лежала под ногами. И все это были лишь маленькие островки, а кругом лежало море Непознанного, звало, будоражило, манило воображение.

— Вот, Арнис… я показываю тебе все царства Вселенной, - раздался голос Хэйриона, - увидевший все это однажды уже никогда не сможет стать прежним. Удовлетвориться жалкой ролью слепца. Ничто не сравнится с этим, Арнис… ничто!

— Все это дам тебе, - пробормотал Арнис, - если падши поклонишься мне.

— Какие глупости! Ты вспомнил эти старые сказки. А ведь я не просил тебя мне поклониться. Мне это не нужно вообще. Посмотри вокруг - разве этот мир не прекрасен?

Арнис посмотрел на сагона, в слепые, ничего не выражающие глаза.

— Тогда зачем вам нужны люди?

— Нам нужны не все люди, Арнис. Только некоторые. И собственно, нам вы не нужны. Это мы нужны вам. Ты хочешь прожить слепым, в страданиях и ужасе, и потом уйти в беспросветный мрак?

— Там… Бог, - прошептал Арнис.

— Бог, - повторил сагон, - но к Богу надо идти. Я зову тебя к Нему. Он - вся Вселенная, все, что нас окружает, но чтобы познать Его, ты должен двигаться вместе со мной. Отказавшись от меня, ты откажешься от пути к Богу. Ты же понимаешь сейчас, что всю эту историю с Христом и церковью придумали люди для самоуспокоения. Пойми, я-то вижу дальше и больше тебя. Ты знаешь, что я сейчас честен. Да, Бог есть, безусловно, кто-то создал эту Вселенную. Но нельзя же понимать это так примитивно, как вы. Все неизмеримо сложнее. То, что тебя ждет кто-то любящий - иллюзия. Если кто-то и ждал тебя, то это был сагон, с терпением и любовью взрастивший тебя с детских лет - для того, чтобы встретить позже. И привести к себе. Ты закрываешь глаза… Я знаю, больно расставаться с иллюзиями. Но ничего не поделаешь, Арнис, ты должен и это вытерпеть. И потом… потом все изменится. Ты будешь со мной. Почему ты закрываешь голову руками? Не хочешь видеть реальности? Я ведь уже убедил тебя? Ты знаешь, что я не лгу.

Арнис понимал, что все это - правда. Все то, что говорит сейчас Хэйрион. Сейчас он был убежден в этом. Внутренне - полностью убежден.

Нет никакого Христа. Все это чушь. Бог не мог воплотиться на третьесортной планетке. Да и вообще - Бог, создатель Вселенной, не мог сократиться до размеров ничтожной козявки - человека. Никто не ждет нас после смерти. Есть только дальнейшая эволюция - превращение в сверхчеловека… в сагона… Или регресс, смерть. Смерть вечная. Арнис открыл глаза.

Что ж, если так, я выбираю смерть.

Звуки продавливались с трудом сквозь воздух, внезапно ставший тягучим и вязким.

— Верую, - шептал Арнис, - в Бога, Отца всемогущего, Создателя неба и земли… И в Иисуса Христа, Его единородного Сына, Господа нашего… зачатого от Святого Духа, рожденного от Марии Девы, распятого при Понтии Пилате…

Все, что он говорил, казалось ему сейчас совершенно бессмысленным. Он говорил это из упрямства. Когда он замолчал, что-то изменилось. В груди было холодно и пусто. И было чувство, что он упустил какой-то великий шанс. Хэйрион смотрел на него, глаза, как всегда, не выражали ничего, но Арнису почудилось в его лице - сожаление.

— Я все равно люблю тебя, Арнис, - тихо сказал сагон. Не было вокруг Вселенной. Только маленькая площадка посреди тумана, на которой они стояли вдвоем. Арнис ощущал себя смертельно уставшим, как после недели тяжелых боев. Он уже ничего не чувствовал, ему было холодно и хотелось язвить.

— И Данку ты тоже любил?

— Данка жива, - сказал сагон, - потому что смерти нет. А боль… несколько часов боли. Полно, Арнис, ты же знаешь, как это неважно. Тебе приходилось испытывать худшее. Ты уже забыл об этом.

— Так смерти все-таки нет?

— Просто уровень сознания у всех разный. Один поднимается на уровень, другой опускается. А судьба Данки… что тебе до нее? У нее свой путь. Но вспомни цхарнита там, на Анзоре - вспомни, как он кричал. Твои руки едва не ослабли. Но ты только крепче сжимал его пальцы стержнями. А потом, вспомни, что ты делал с ним… вспомни, какое у него было лицо - совершенно белое, и губы он кусал до крови. Да, от болевого шока тоже умирают. Но ты сделал это.

— Да, это моя вина.

— И я виноват… Арнис, и я знаю, что виноват. Но я делал ради тебя. И ради нее тоже. Арнис, я не теряю надежды. Ты отверг меня, но всегда можешь вернуться. Я буду ждать тебя.

Последние слова Арнис слышал как сквозь туман. Он терял сознание.

Арнис несколько секунд пытался осознать себя. Ильгет, улыбаясь, смотрела на него с угла экрана.

— Иль, - прошептал он. Потом увидел Распятие.

Он рывком поднял кресло. Вытянул руки, и увидел свежий, чуть кровоточащий еще шрам на запястье.

Иост обернулся к нему.

— Еще рано, - сказал он, - поспал бы еще… Арнис?!

Он увидел. Вскочил, подошел к Арнису, взял его за плечи.

— Что с тобой?

— Все хорошо, - Арнис посмотрел ему в глаза, - все хорошо. Если хочешь, принеси блинкер.

— Да нет, я вижу…

— Этого следовало ожидать, - сказал Арнис.

— Что у тебя с рукой?

— А, да… надо заклеить, - Арнис сел, вытащил аптечку.

— Давай, я заклею, тебе же неудобно, - Иост достал кусочек псевдокожи, приладил на ссадину, - откуда это?

Арнис хмыкнул.

— Сагон порезал.

— Это все? Ты не ранен?

— Это все. Просто, чтобы я не забыл наш разговор.

— Ох ты, Господи! - вздохнул Иост, - ЭИС? Я не думал, что так бывает.

— Я тоже не думал.

— Ты сиди тихонько. Я тебе сейчас чаю принесу. Есть хочешь?

— Нет.

Иост пошел на кухню и через четверть минуты появился с горячей кружкой.

— Спасибо, - сказал Арнис безжизненным голосом.

— Ты пей, - Иост сел рядом, - Господи, как же тебя угораздило-то…

— Вот что… - Арнис отхлебнул чай и поставил кружку, - некогда сейчас. Будем атаковать.

Два скультера заняли позиции в вершинах равнобедренного треугольника, нацелив орудия на планетоид. "Сьента" медленно двинулась к небесному телу, на ходу разворачивая основные орудия - гравитационную пушку, дессор и дестроер.

Рой дэггеров поднялся навстречу, отобразившись на экранах черной наползающей тучей. Иост контролировал движение "Сьенты", Арнис отдал приказ, и корабль содрогнулся от залпов. Дессор сдвинул на миг пространственно-временную характеристику, отчего рой почти не пострадал, а вот гравитационный удар смял и образовал дыры в строе дэггеров. Дестроер тоже оказался бесполезным. Дэггеры надежно защищены. Разве что ослабла давящая черная волна тоски, стало чуть полегче.

— Ближе, - приказал Арнис, - давай ближе!

Оценить обстановку. Сколько их там? Рой между тем делился на четыре потока - дэггеры собирались взять корабль в клещи, постепенно приближаясь к нему. Иост уже сбросил относительную скорость до нуля. Арнис выпустил несколько десятков зондов - ближе к планетоиду. К сожалению, раньше нельзя было это сделать, не обнаружив себя.

Дэггеры ударили всей мощью. "Сьента" содрогнулась, но защитное поле пока держало. Мириады аннигилирующих ракет летели из орудий, сеть роботов вокруг ловила поражающие волны дэггеров, но роботы выходили из строя, гибли, и кораблю уже нечем было их заменить.

Оба командира скультеров выслали подкрепление - ударные и защитные группы роботов, корабли дрейфовали вдоль самой границы действия дэггеров, дальше уже не продвинуться, не выслать истребители - верная гибель, человеческая психика не выдержит такого удара. В случае необходимости, конечно, если прикажет командир операции Кендо, будет сделано и это…

Но Арнис молчал. Он лишь молотил по дэггерам всеми поражающими факторами "Сьенты" и просил Иоста.

— Держи защиту! Держи, ради Бога!

— Арнис, надо уходить! Возьмут!

— Держи защиту!

— Господи, помилуй! - Иост включил обдув шлема, лоб заливало потом. "Клещи" вот-вот сомкнутся… Чего он ждет?! Нет, спокойно… спокойно. Это просто дэггеры ломят. Кажется, гибель рядом, вечная гибель, тьма. Сорваться в истерику… выложиться и уйти, скорее уйти отсюда. Но Арнис не сорвется.

Скультеры уже начали стрелять по дэггерам, медленно отходя - биороботы слишком приблизились, вот-вот ударит по людям на постах черная волна, разрушая психику, заставляя падать и плакать от тоски… еще немного - и последний шанс на их помощь будет потерян. Иост стиснул зубы, сдерживая панику.

— Защита!

Иосту казалось, он уже ВИДИТ биороботов - на этот раз у них были лица, похожие на гигантские физиономии грустных старых бульдогов, и эти лица толпились там, снаружи, одни только лица, без тел, у самой грани сдерживающего их поля, и руки слабели от омерзения и желания заплакать, закричать, бросить управление…

За пультом некогда смотреть по сторонам, ты не видишь ничего, кроме десятка мониторов, развернутых в воздухе, но Иост, задыхаясь, хватая воздух зубами, откинул голову и на миг увидел Арниса. Только на миг - но этого хватило. Бледное лицо в зеленых и красных отсветах мониторов, застывшее, совершенно спокойное. Он выдерживает. Он может. Иост выкачал последнюю энергию из гравитора на поддержание щита. Еще немного, и… а что бы ни было… ему вдруг стало спокойно. Весело. Скоро все это кончится. Вспыхнули два нижних монитора - это уцелевшие зонды достигли планетоида. Сканировали поверхность. Бог мой, их же там миллионы!

— Десятый, я первый! - сказал Арнис, голос его казался спокойным, но чуть прерывался, будто в одышке, - Бессонница. Повторяю: бессонница.

В следующую секунду два невидимых луча, пущенных скультерами - на гравитационном мониторе они были видны словно светящиеся линии катетов невидимого треугольника - сошлись на точке планетоида. Еще одна секунда - и небесное тело бесшумно и почти незаметно, без пламени и эффектов, развалилось, вначале на несколько крупных кусков, затем все мельче и мельче. В образовавшемся метеоритном рое метались уцелевшие дэггеры.

Код "бессонница" означал полное разрушение планетоида гравитационным оружием. Арнис был прав: гнездо оказалось слишком большим. Шансов разбить его без уничтожения небесного тела не было никаких.

— Иост! Давай на истребитель! Будем добивать!

— Есть, - сказал он с облегчением, соскальзывая с кресла. Тоска чуть отпустила. Добивать оставшихся дэггеров удобнее на пару - Арнис с патрульника, Иост с хорошо вооруженного ландера. Пилот промчался по коридору, скользнул в люк и очутился на Палубе, где стояли две новенькие машины, ощетинившиеся стволами орудий.

Арнис протянул руку к пульту связи.

— Десятый, я первый! Десятый, дайте две эскадрильи, пусть курсируют так близко, как получится. Работайте!

Лишившись планетарной защиты, дэггеры были менее опасным противником. И все же их были здесь сотни. Четыре десятка истребителей Космического Крыла Милитарии двигались вдоль границы невидимой сферы, в которой шел бой - на самой грани, где пилотов еще не настигало смертельное излучение.

В сфере метались тысячи роботов, ракет, Иост на своем ландере, и в центре всего этого ада - непрерывно стреляющий патрульник. Квиринцы старались не дать дэггерам уйти - биороботы, почуяв гибель, инстинктивно стремились выйти из боя. Но это значит, они рассеются по Космосу и могут стать угрозой для мирных кораблей. Арнис предпочитал работать чисто. Пусть в глазах давно вертелись фиолетовые молнии, так, что и мониторы он уже видел с трудом, голова раскалывалась, и хотелось кричать от нестерпимой тоски. А что там творится с Иостом? Впрочем, ландер защищен не хуже.

Через несколько часов Арнис наконец отдал сигнал "возвращение всем". Откинулся в кресле, пустил в рот струйку воды из резервуара. Только сейчас он чувствовал, как, оказывается, устали мышцы, как с трудом отходит от напряжения тело. Будто мечом махал несколько часов. А ведь казалось бы, даже пальцем шевелить в бою не надо.

И еще - чувство освобождения. Невыразимо приятное, это то же самое, как если проходит длительная, нудная боль. Легкость, счастье. Выход из депрессирующего излучения. Пожалуй, придется в этот раз опять на Грон, восстанавливать психику. Арнис тяжело вздохнул. А ведь чуть не сорвался в бою. Чуть не впал в истерику, не заорал. Хорош был бы командир. Видно, Господь подтолкнул - вовремя увидел лицо Иоста, такое бледное, напряженное, со стиснутыми челюстями - но совершенно спокойное. Выдержка у человека… ему надо бы командовать.

Он выпрямился. Друг ввалился в Пост, оперся обеими руками о кресло и замер так, опустив голову. Неподвижно. Арнис встал.

Покачнулся - ноги не держали. Сделал шаг. Взял пилота за плечи.

— Все, Иост. Мы все сделали. Ты ложись.

— Сейчас, сейчас.

— Ложись. Отдыхай. Можно домой идти. На Квирин.

Эльм родился чуть раньше срока, посреди зимы.

У него были серые отцовские глаза и темноватые волосики. Ильгет снова наслаждалась кормлением ребенка, и глядя в нежное личико, вдруг вздрагивала от мысли - это в последний раз. Почему? Кто помешает ей родить еще? Ильгет не знала. Просто было такое ощущение.

И еще страх появился. Ничего подобного не было с Арли и Дарой. Страх смерти. Воображение вдруг рисовало картины смерти Эльма. С какой стати, что может угрожать ему на Квирине? Здесь нет болезней, нет серьезных опасностей - уж для грудничка точно нет. И все же воображение разыгрывалось, Ильгет внезапно видела это личико побледневшим, застывшим - мертвым. Закрытые глазки. И вот это сокровище, вот эта ее кровиночка - во тьме, в одиночестве и в смертной тени. Она еле сдерживала слезы от ужаса, ругая себя - ну что за глупость? Откуда эти страхи? Что ж, может быть, Эльму не суждена долгая жизнь, на Квирине случается всякое - но уж в детстве-то ему ничто грозить не может.

Ильгет ничего не говорила об этом Арнису, просто стыдно было - ну что за глупости? Да и при Арнисе никаких страхов не существовало. Рядом с ним все и всегда было хорошо.

Весной Шера родила щенков. Их отцом был знаменитый луитрен из государственного питомника, Диэр 330 Искатель. Рабочий луитрен - большая ценность. Это в ДС собаки используются как пушечное мясо, дэггеров облаивать, а для спасателей, например, пес, способный улавливать запахи недельной давности и почти разумный, заменяет целый ряд ценных приборов. Щенков Шеры в двухмесячном возрасте разобрали по рукам, но в семье остался самый крупный и шустрый кобелек Виллис Искатель 1020 Яр, звали его попросту Виль.

Наступило мирное, спокойное время. Родители занимались малышом и старшими детьми. Дважды в неделю посещали тренировки ДС, и понемногу занимались дома. Ильгет работала в Службе Информации и писала свой следующий роман. Арнис наконец-то вплотную взялся за социологию. Он почти оставил свою работу по анализу сагонской деятельности. Новой информации уже не было, а старую… ему казалось, что старую он сумел правильно осмыслить.

— Это все тот же вопрос, Иль, - говорил он, - вертикальный прогресс. Дальнейшая эволюция человека. Цивилизация Квирина столкнулась с этим уже во втором-третьем веках, до Первой сагонской войны.

— Но это другое, - возразила Ильгет, - там речь шла о нанооптимизации организма, о превращении человека в совершенную машину.

— Не только. Была эпоха киборгизации, потом нанооптимизации, а еще была речь о переводе сознания на электронную основу. И еще были идеи по генной инженерии. Идеи, эксперименты. Все это в любом случае позволило бы человеку не просто приобрести какие-то новые свойства - новые свойства у нас и так есть. Мы не стареем, не болеем, мы сильнее и умнее неоптимизированного человека. Но была возможность именно стать чем-то иным. Не-человеком. Перешагнуть некоторую грань, расширить границы восприятия до беспредельности, расширить возможности, убрать все человеческие потребности…

— Гм… все это до сих пор муссируется в романах, знаешь, - Ильгет задумалась, - когда работаешь в СИ, чего только не начитаешься. Люди не устают мечтать об этих сверхвозможностях. Людям очень, очень хочется стать сагонами… Арнис, а может, это неправильно? Может, не надо было отказываться?

— Иль, так ведь этот путь не потому оказался закрыт, что какие-то злые люди пришли и запретили. Или этический свод запрещает. В этический свод определение человека было введено уже после знакомства с сагонами. Просто все эти пути оказались тупиковыми, больше ничего. Эксперименты были. Люди ставили их на себе. Положительных результатов этих экспериментов мы не знаем. Они заканчивались срывом психики или самоубийствами. Нет, не исключено, что кто-то, скажем, стал сверхчеловеком и ушел в космос, не интересуясь больше человечеством. Но мы не знаем проявлений этого, мы не видели тех сверхлюдей, и никаких данных об этом у нас нет.

— А сагоны, значит…

— Получается, что они тоже предлагают вертикальный прогресс, но - духовный. Развивайся духовно, выходи в тонкий мир - и станешь сверхчеловеком. Примерно то, чем занимаетесь вы с Айледой.

Ильгет отвернулась и молчала некоторое время.

— Знаешь, - сказала она, - чем дальше, тем больше мне кажется… кнасторы - они сами в себе. Для себя, понимаешь? Они живут в своем мире и к нам не имеют отношения. Надо их просто оставить в покое.

— Может, и так, - сказал Арнис, - но сагоны… ты знаешь, а мне ведь до сих пор свербит что-то. Не знаю, от чего я отказался. От каких возможностей.

— Сагон всегда неправ.

— Да, именно. Но что если прав? Что, если счастье - в развитии? В том, чтобы развиваться и приближаться таким образом к Богу?

— Ох, Арнис… тебе с отцом Августином бы поговорить надо. Он бы тебе объяснил.

— А мы живем тут со своими догмами, со своим Квирином и даже не стремимся в эти возвышенные духовные миры. Может быть, так? Не ищем чего-то большего. А то, что сагоны жестоки - так это, может быть, оправданно, они, возможно, таким образом просто управляют нами. Ведь и Бог может быть жестоким. Или казаться.

— Почему же ты не согласился тогда с ним? С сагоном?

— Не знаю, - Арнис пожал плечами, - просто я не хочу так. Без тебя. Без детей. Наверное, я просто не возвышенный духовно человек. Мне нравится этот мир. Мне нравится море, Коринта, вот эти сосны за окном. Щенки вот мне нравятся. Как Эльм хохочет. Я это все люблю и буду защищать, пока силы есть. Мне не нужны никакие там просторы вселенной и духовные миры. Мне вот это все нужно, понимаешь? Я это все слишком люблю.

Ильгет положила голову ему на плечо.

— Я тоже, - тихонько сказала она, - и еще я Причастие люблю.

— А ведь знаешь, Христу совершенно не нужно, чтобы мы духовно развивались и проникали в какие-то там миры. Мы его и такими устраиваем. Неразвитыми. Все, что Он от нас хочет - это исполнения заповедей и веры в Него. Может, конечно, сагоны просто духовно высоко развиты, может, у них космическое восприятие, они стали сверхлюдьми, а мы по сравнению с ними просто быдло. Ну пусть будет так. Честно говоря, мне это совершенно безразлично.