Колонистка Бет

Глава 14

Глава 14

— Стой! Прекрати немедленно! Слышишь меня, Алиса Дрейк? Я — запрещаю тебе! — повышает голос Бетани, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди: — Алиса!

В эфире — тишина, только легкое потрескивание от помех, и она понимает, что нипочем не услышит отсюда глухой стук пробойника. Она сглатывает.

— Послушай, — говорит она: — может быть ты — не настоящая Алиса Дрейк, может быть лишь цифровая копия, не знаю, как это работает. Не знаю. Но я совершенно точно могу сказать, что ты мой друг. Мы прошли через это все вместе, понимаешь? С момента как исчезла квартовая связь… получается, как только подошли к этой пещере, как только спустились вниз — с этого самого момента мы были вместе. Хорошо, хорошо, ты не Алиса Дрейк, я понимаю. Но, даже если так, мне было приятно узнать тебя и провести это время вместе. Ты помогала мне, а я — тебе. Если ты на самом деле только что появилась на свет и все твои воспоминания просто имплантированы в тебя… знаешь ли, что это значит? Да, это значит, что твоя предыдущая жизнь, предыдущие воспоминания — всего лишь фальшивка… но еще это значит, что твоими единственными настоящими воспоминаниями является эта пещера и наш с тобой поход. Понимаешь? У тебя уже есть настоящие воспоминания, которые отличаются от тех, что у земной Алисы в голове! Она в это время звонила в Джексонвилл и ругалась с шеф-директором, стояла в офисе «Нэшнл Орбитал», а мы с тобой — ходили по этим пещерам! Знакомились с людьми, увидели роботов-суицидников… а ведь ты — не такая! И сейчас — ты спасла Джексонвилл. Ну правда, мало ли что на уме у этого, который в «Витязе» там стоит. Получается, что тебе от роду даже дня нет, а ты уже помогла Джексонвилю и мне! И у тебя появилась подруга — это я! Я дружу именно с тобой, кто бы там ни была! Да, у меня есть подруга на Старой Земле, которую зовут Алиса Дрейк и я понимаю, что ты — не она. Ну и пусть. Ты — мой друг! — она облизывает пересохшие губы и напряженно вслушивается в тишину эфира. Неужели⁈ Она кусает губы от волнения.

— Но… если я твой друг… и если я — не она, то кто я такая? — раздается тихий голос и Бетани сдерживает дыхание, чтобы не вскрикнуть от облегчения. Она жива!

— Я не знаю. — отвечает она, подумав. Нельзя сейчас врать Алисе… или кто бы она ни была. Как бы ни было тяжело — лучше сказать правду, это подействует лучше.

— Я не знаю, кто ты такая. — повторяет Бетани: — мне кажется, что это ты должна сама решить.

— Я сама? — тихий голос, словно лепестки падают вниз с цветущей яблони.

— Да. Я уже знаю кто ты для меня. Для меня ты — друг. Товарищ. Партнер. Мы вместе прошли через многое… у некоторых за всю жизнь такого не бывает. Мне приятно говорить с тобой. И… если ты не Алиса Дрейк, значит мы можем сами выбрать тебе имя. Какое тебе нравится?

— А так можно? Самой себе имя придумать? — шелестит в наушниках тихий голос: — какой в том смысл? Я все равно…

— Слушай. — серьезно говорит Бетани: — даже если ты сейчас себе пробойником мозги вышибешь — имя тебе нужно. Как, по-твоему, я тебя хоронить буду? Что я на камне напишу? Здесь покоится безымянная? Или «та, кто думала, что она Алиса Дрейк»? Даже если это будет твоим последним действием — давай выберем для тебя имя?

— Выберем? Наверное…

— Никак «наверное». Имя тебе нужно и это совершенно точно! — перебивает ее Бетани. Она понимает, что сейчас отговаривать подругу напрямую — неправильно. Она только убедит ее в обратном. Нужно уважать ее выбор и в то же самое время — отвлечь от мрачных мыслей. Направить ее размышления в другое русло… например — выбрать себе имя.

— Ну… не знаю. Лола? — шелестит в эфире голос.

— Лола? Серьезно? Ты что, двенадцатилетняя девочка, которая в куклы играет? — поднимает бровь Бетани, двигаясь к входу в реакторный. Нужно проверить, стоит ли там Страж, и не пошел ли он внутрь после того, как реактор заглушили. Ведь тогда он может наткнуться на Алису… ой, нет, не Алису. Имя и вправду нужно… не может же она ее называть «цифровая копия личности моей подруги», это и неудобно и звучит неуважительно. И еще — ее нужно спасать. Даже если там будет стоять Страж — ей нужно пройти дальше. Она остро жалеет что у нее нет с собой винтовки.

— Может лучше — Памела? Звучит. — предлагает Бетани: — Памела Джексонвилл, колонистка и гражданка Марса!

— Почему это фамилия у меня Джексонвилл? — спрашивает голос. Бетани осторожно выглядывает в коридор. Стража в «Витязе» нигде не видно.

— Потому что ты наш человек. Значит и фамилия от поселения. Но ты можешь другую выбрать. Например — Смит. Или Иванова. Да! Памела Иванова, гордая колонистка, так кстати звали девушку-шпиона из Шолохова в том фильме. Памела Иванова… звучит.

— Памела — это как клише какое-то. — жалуется голос в наушниках и Бетани невольно улыбается. У нее получается отвлечь ее от мрачных мыслей… вот и отлично. Она выходит из-за угла и оглядывается. Штурмового скафа типа «Витязь» нигде не видать.

— Лично у меня при имени Памела возникает девушка в красном купальнике из старого телевизионного шоу. — продолжает голос: — а если фамилия Иванова, то тогда имя — Наташа. А вообще я всегда хотела, чтобы меня звали Фелисити. Хорошее имя как по мне.

— Если ты будешь Фелисити, то тогда тебе пойдет фамилия Джованни. — говорит Бетани: — ты будешь высокая брюнетка с длинными волосами, со степенью в психологии и драматической историей жизни. Тебе будут нравится сухое красное вино, черный кофе и такой, тянущийся сыр в пицце…

— Моцарелла.

— Точно. Моцарелла. — кивает Бетани, она проходит к двери в реакторный и поворачивает рычаг. Перед ней открывается длинный коридор. В коридоре тоже никого нет.

— Так что? Я сейчас разговариваю с Фелисити Джованни? — спрашивает она, закрывая за собой дверь и выпрямляясь: — или есть еще варианты. Помни, можно выбрать глупое имя и остаться с ним на всю жизнь.

— Я еще не решила, буду ли я жить в принципе. — напоминает голос в наушниках и Бетани — тут же спохватывается и ругает сама себя, что не уследила и употребила словосочетание «на всю жизнь». Она должна отвлекать ее, а не напоминать…

— Остаться с глупым именем на надгробном камне еще хуже. — вслух говорит она, стараясь, чтобы ее голос звучал легкомысленно и даже весело: — здесь лежит Виктория Пупкинс, например. Или там Дестени Йор.

— У нас в классе была девочка, которую все звали Мария. — говорит голос в наушниках. Бетани идет по коридору, ускоряя шаг и прислушиваясь к интонациям в голосе своей подруги.

— На самом деле по документам она была Алалайя, но никто не звал ее так. Это ж язык вывернуть можно.

— Дурацкое имя, — соглашается с ней Бетани, она осторожно поворачивает рычаг в двери реакторного зала. Атмосфера откачана, звука не будет слышно, но вибрация… она поворачивает рычаг и аккуратно тянет дверь на себя.

— Знаешь, я тут подумала. — слышится голос ее подруги: — бог с ней с фамилией. Я буду все еще Дрейк. И я все так же — не буду родственницей сэру Френсису. А вот имя… мне нравилась сказка про Питера Пэна в детстве. А меня всегда дразнили Алисой… ну, Алиса в Стране Чудес, помнишь же? Но я не такая как Алиса, она всегда готова к приключениям и ничего не боится. Я скорее — Венди из Питера Пэна. Вот так. Венди Дрейк. Как? Звучит?

— А если полным именем, то тебя будут звать Венсдей? — Бетани открывает дверь и видит реакторный зал, полутемное помещение, красное аварийное освещение, стоящего у пульта бота-паука, с поднесенным к груди пробойником. Она наклоняется и… рывок! Одним движением она сбивает бота с ног, выхватывая пробойник и выворачивая его в сторону!

— Эй! — раздается крик: — ты чего⁈

— Вот хрен тебе, Вендсдей Дрейк, а не пробойник! — отвечает Бетани: — что за глупости⁈ Будешь себя так вести — отшлепаю!

— Во-первых имя Венди — это и есть полное имя. Никакого отношения к Венсдей Адамс оно не имеет. И во-вторых — ты только что мне манипулятор оторвала, громила эдакая.

— Что? — только сейчас Бетани понимает, что ее подруга сменила «ладонь» манипулятора, вставив в крепления пробойник, а она — выкрутила и выломала его из сустава!

— Ой, извини! — говорит Бетани: — но ты не переживай! Мы тебе его заменим! На новый!

— Слезь с меня, горилла ты эдакая. — ворчит ее подруга: — и успокойся. Не буду я помирать. Расхотелось что-то.

— Точно? — прищуривается Бетани: — ты меня не обманываешь? А то я тебе могу и остальные манипуляторы повыдергать и на спину себе подвесить…

— Боже как мне повезло с подругой. — вздыхает Венди Дрейк: — уже и помереть спокойно не дадут. Правда, слезь с меня, у меня кажется сейчас замкнет что-то в корпусе, ты тяжелая.

— Хорошо. — Бетани встает и помогает Венди — встать с пола. Вертит в руке отломанный пробойник.

— Сильна. — качает «головой» Венди: — отломать мне манипулятор одним разом. А это, между прочим, довольно прочный сплав. Паук-бот для работы в шахте разрабатывался.

— Я переволновалась. — признается Бетани: — мне стало страшно, что ты…

— Угу. И ты решила угробить меня самолично… — Венди поднимает свой перекрученный манипулятор с обломанным запястьем и смотрит на него: — знаешь, а это неожиданно помогло.

— Э… пожалуйста?

— Ой, не надо. Ты не знала, что так получится. Просто бросилась на меня как горилла и руку оторвала, тоже мне подруга. — фыркает Венди: — а если с Алисой в реальности встретишься — ей тоже что-нибудь оторвешь? Но… — она снова поднимает обломок манипулятора: — мне не больно, понимаешь? Значит… наверное мне и дальше не будет больно. Наверное, никто не может сделать мне больно. И это — хорошо.

— Ты ничего не чувствуешь? — спрашивает Бетани: — совсем ничего?

— Есть сигналы о повреждениях, но я могу их игнорировать, — отвечает она: — ну, типа как «приняла к сведенью, двигаемся дальше». С болью так не получится, если болит, то болит и все тут. Как ты не убеждай себя, что боль это всего лишь импульсы в мозг. А тут… легко получается. Я просто отключаю оповещение о повреждениях.

— Разве это не… страшно?

— Чего бы ты понимала, Бет. — говорит Венди: — меня до усрачки пугает боль. Терпеть ее не могу, у зубного врача по пять раз прошу все обезболить, чтобы не чувствовать ничего. А тут — ее нет. Ладно, все, я взяла себя в руки. В конце концов я теперь бессмертная… и могу тело заменить. Видела я женоботов в каталоге, не подумай ничего, случайно в мои руки попал. Каталог. Там такие тела… хочу такое. Правда в боте удобно, куча конечностей и все такое, но охота снова две руки и две ноги иметь. И лицо красивое. Раз уж я теперь — Венди Дрейк, первая в мире оцифрованная личность… нужно же быть готовой.

— Готовой? К чему?

— К тому, что у меня будут брать интервью все СМИ Солнечной Системы. Я вот подумала, единственный способ чтобы на мне опыты не ставили — это как можно более широкая огласка. Ты мне поможешь, Бетани Стоун?

— Конечно помогу! — без колебаний отвечает Бет: — как иначе. Ты моя подруга. Что нужно сделать?

— Как только связь восстановится — нужно будет во все ведущие СМИ скинуть информацию обо мне. Давай запишем ролик и сожмем его в архиваторе. Чтобы потом одним импульсом на почту закинуть. И тогда, если обо мне будет известно всем — меня уже не запрут в лаборатории, чтобы опыты ставить. А я себе тело закажу, чтобы люди не ассоциировали меня с машиной. Правда нужно взять такое, чтобы не совсем секси… поскромнее. Есть в каталоге модели «Синий Чулок» и «Староста класса», вот такие. Скромные и в очках.

— Ничего себе. — говорит Бетани: — как у тебя голова быстро работает. Вижу, что передумала под камень заползать… и хорошо. Конечно, я тебе помогу. Знаешь, что еще? А давай прямо сейчас про тебя всем, кто на станции расскажем, чтобы знали? И Джексонвилл в известность поставим?

— С теми, кто на станции — согласна. — отвечает Венди: — а вот с Джексонвиллом… извини меня, Бет, но я вашим не доверяю. Не принимай близко к сердцу, я бы никому не доверила такое… потому что сейчас только у Джексонвиля есть возможность нас тут запереть и информацию не выпустить. Понимаешь? Вот ты свяжешься с ними, они поймут, что тут происходит и… вся информация пока отсюда выйти не сможет никуда. Связи нет. Легче легкого вниз спуститься, меня обездвижить и у тебя забрать. А всех, кто будет лишнее говорить — устранить. Устроить аварию внизу и всего дел.

— Джексонвилл никогда так не поступит, ты чего, Венди⁈

— Ну… не обязательно прямо устранить, но заставить замолчать. И даже если и расскажет кто — скажут что почудилось и все. Если доказательств нет, а есть только рассказы… в общем давай всем, кто сейчас на станции расскажем, а с Джексонвилем — подождем. Сперва пусть они нам связь дадут, мы про меня всему миру расскажем, а уже потом…

— Зря ты Венди нашим не доверяешь. — говорит Бетани: — хотя и ладно. Это тебе решать. Я послушаю тебя, в конце концов это твои секреты и твоя жизнь. Но вообще — это в тебе житель Старой Земли говорит, понимаешь?

— В каком это смысле?

— Видишь, на Старой Земле можно обманывать людей. А потом есть вероятность что ты их никогда и не увидишь больше. У нас в Джексонвилле это не так. Если ты решишь кого-то обмануть или там что плохое ему сделать — ты все равно будешь встречаться с ним снова и снова. Говорят, что в поселении много людей. Это так… я не всех знаю в лицо, но все же Джексонвилл — это очень тесное сообщество. И у нас все понимают, что никто не может уйти из поселения. Потому что некуда. Родившиеся на Марсе — не могут улететь на Землю, там они долго не протянут. А на самом Марсе всего несколько поселений и все остальные — национальные. Где живут вахтовым способом. Так что никто и никогда не будет никого обманывать в нашем Джексонвиле. Лучше всегда говорить, как есть, пусть даже это будет больно. Вот как я тебе.

— Про могильный камень?

— Ну да. И это было честно, потому что надпись «здесь лежит не пойми что» я бы точно постеснялась на камне выбивать. То ли дело сейчас «здесь лежит Венди Дрейк, которая сама себя запугала до смерти». И дату.

— Не пугала я себя!

— Да, а кто тут сопли развесил «теперь все человечество будет меня или насиловать или в боеголовки засовывать»? Я такого экзистенциального кризиса в жизни не видела!

— Я просто боли очень боюсь. А если не больно… значит и потерпеть могу. Хотя в боеголовку или там стелс-дрон — все равно не хочу. Мне бы в сеть попасть… а там я уже смогу сделать так, чтобы меня не заперли. Всем напишу про себя и свою ситуацию. А ведь я могу людям помочь!

— Будет тебе сеть. — отвечает Бетани: — обязательно. И женобота тебе выпишу. У твоего блока управления разъемы стандартные, я тебя хоть куда встроить могу. Если «Витязь» этот найдем — и туда тоже. Ладно, давай будем возвращаться. Реактор мы заглушили, теперь только спасателей подождать осталось.

— Странно. — говорит Венди: — почему начальник станции нас не вызывает. Они же видят, что энергия пропала. Я думала что будут вызывать.

— И правда. — говорит Бетани: — что-то у меня предчувствие нехорошее… — она переключает волну: — станция «Мимоза»! Сергей Владимирович! Здесь Бетани Стоун! Мне удалось заглушить реактор, как вы меня слышите? Прием!

Она замолкает и прислушивается к эфиру. Тишина.

— Знаешь, что, Венди? Давай-ка мы поторопимся…