Колониальные войны. Случайная переменная

– Для людей, которые пережили голод, продовольствие лишним не бывает,– вздохнула Альжбета.– Никто не упрекнет президента в том, что мы производим и запасаем больше, чем можем съесть. Мне даже в голову не приходило усомниться в продовольственной программе его администрации. Но, если вдуматься, мы продолжаем строить фермы, и как говорит Филос, если это его настоящее имя, даже деревенскую армию не пытались создать… У нас это отложено на потом. Становится понятно, почему.

– Получается, мы своими руками создали идеальные условия для вторжения Кэйко, а их армия просто дождалась, пока мы запасем им еду и отстроим инфраструктуру. И этот недоносок Адер участвует в заговоре,– Горди покачал головой, и, заметив на себе взгляд Бо, добавил.– Это наш наследный президент, сын Бастера, основателя и лидера революции… Кэйко сметет нашу колонию за считаные часы…

– Ладно,– неожиданно остановила его Альжбета, и от Бо не ускользнул их таинственный обмен взглядами.– В его словах больше смысла, чем во всем, что мы делали десятилетиями. Мне надо подумать. На сегодня все.

Она решительно встала и направилась к двери, а Горди покорно последовал за ней.

– Все?– остановил их Бо, тоже резко поднявшись.

Он был уверен, что эта парочка что-то утаивала. Нечто настолько существенное, что его послание было принято с подозрительной легкостью. Бо был реалистом, и понимал, что их готовность принять плохие новости не была достижением его дара убеждения. А это свидетельствовало в пользу того, что сказанное им соответствовало сложившемуся у них восприятию реальности. Они знали то, чего не знал он.

Женщина с удивлением обернулась и развела руки:

– Хочешь нас еще чем-то удивить?

– Вы забыли задать вопросы, с которыми пришли,– улыбнулся Бо.

– Думаешь, нам стоит у тебя спрашивать, кто ты такой?– ее глаза сверкнули, и в них безошибочно читалась жестокость, которая таится в любом докторе, способном без душевных страданий причинять боль пациенту с уверенностью, что это неизбежное зло во имя блага.– Сам говорил, какая в том разница? Не факт, что правду скажешь, а соврешь – не проверим. Очевидно, что ты один из тех мерзавцев, которые носят черные петлицы службы безопасности. Слишком хорошо подготовлен, и слишком посвященный. Или, из тех подонков, которые ходят в штатском. Мы не друзья – мы союзники.

– Тогда у меня есть вопрос,– Бо торопился узнать то, что беспокоило его последние дни больше, чем все содержание их разговора.– Почему разбудили меня? Как вы выбрали из четырех миллионов криокапсул мою?

Женщина подошла к нему и заглянула в глаза снизу вверх – она едва доставала ему до плеча:

– Почему тебя это беспокоит?– она не скрывала интерес, который вызвал его вопрос.– Почему это для тебя важно?

– Можешь не верить,– Бо почувствовал себя неуютно, потому что в этот момент был уязвим.– Но у меня личные счеты с Кэйко. Обстоятельства сложились так, что мне пришлось бежать, и Серая была единственным выходом из той ситуации…

– Продолжай,– поторопила она, когда он замешкался.

– У корпораций не бывает случайностей,– сдался Бо.– Когда не видишь всей картины, события могут показаться случайными. Но я знаю Кэйко. Все, что здесь происходит, похоже на сложную математическую формулу, уравнение с большим количеством переменных. Какие бы значения эти переменные не принимали, все предопределено, рассчитано и у этого уравнения только одно решение. Мое появление здесь может быть частью этого уравнения… Я не могу поверить в то, что я здесь случайно, в то, что я случайная переменная в уравнении.

– Боишься, что тебя используют против твоей воли?– она рассмеялась, но смех ее не был веселым.– Добро пожаловать в ряды использованных. Нас здесь больше миллиона… Горди, как ты выбрал капсулу, когда я тебе давала заказ Сивилона на инженера?

– У нас есть доступ к реестру с именами и профессиями,– пожал тот плечами.– Я запустил поиск, и Филос был первым в списке, а капсула была в доступном отсеке. Не думаю, что это подстроено. Сам посуди, твое появление здесь только во вред Кэйко. Да, и не могло быть столько совпадений. Авария в шахте, гибель инженеров, запрос на пробуждение… И как они вообще могли заранее знать, что мать Беты изобретет технологию реанимации, а диггеры будут вытаскивать капсулы. Слишком невероятно…

– Случайная переменная,– Альжбета улыбалась, не отводя ироничного взгляда от Бо.– Красиво… А с чего ты взял, что нам можно довериться, перебежчик из Кэйко? При таком заговоре в свободной колонии, здесь должно быть столько шпионов и информаторов... И Поселок Отшельников, по идее, для них место повышенного внимания. Как ты справился со своей паранойей?

– Точно,– закивал головой диггер.– Мы же можем быть частью заговора Кэйко.

– Долго объяснять,– посуровел Бо, которому смена настроения собеседников уже доставляла беспокойство.– То, что вы делаете, требует постоянного контроля. Уверен, здесь есть информаторы, которые за вами следят. Но есть свои тонкости в вербовке агентов. Идейных лидеров, занимающих расстрельные должности, не вербуют. Вас спишут, отдадут на заклание, но вербовать не станут. Надежнее к вам приставить человека.

– И что это за человек?– игриво спросила женщина.

– Безупречный,– подыграл ей Бо, принимая вызов.– Надежный, старый друг, которому вы доверяете, как себе. Обычно, это человек из далекого прошлого, которого вы на время потеряли из вида. Он появляется в нужный момент, как приятное воспоминание. Желательно, в трагичном и уязвимом состоянии, чтобы вы могли легким движением руки изменить его жизнь и спасти. Тогда вы начинаете верить в его благодарность – он вам стольким обязан, поэтому он такой преданный друг. И он демонстрирует преданность и бескорыстие, доказывает каждый день, и неустанно напоминает, как много вы для него сделали. Если бы вы привели человека с улицы, у вас бы не было причин верить в его преданность, даже если бы он кровью клялся. А когда он такой обязанный, даже в голову не придет сомневаться, почему человек заботится о вашей выгоде, а не о своей… почему он проявляет такое рвение и берется за трудную работу… И вы будете доверять ему самое сокровенное. Вы не заподозрите его, когда проявит интерес к закрытой информации, когда отодвинет неудобного ему человека из вашего окружения, когда будет регулярно отлучаться по вашим делам. А ему нужны эти отлучки, потому что докладывает он о вас лично…

– Хватит!– вскрикнула Альжбета, лицо которой наливалось серым с каждым следующим словом Бо.

– Турман…– прошептал диггер, широко раскрытыми глазами вглядываясь в женщину.

Она зло сверкнула на него глазами и с усилием овладела собой:

– Оставайся пока здесь, Филос. Я скажу Сивилону, что твои раны слишком тяжелые, и в ближайшие недели ты пролежишь в реанимации. Пока придерживаемся этой легенды.

– Не торопитесь разоблачать Турмана,– улыбнулся Бо.– Знать источник информации врага, да еще которому он доверяет – это большая удача. И еще хочу вернуться к просьбе о юристе… Корпорации воюют по правилам, а их определяет корпоративное право.

Альжбета молча кивнула и подошла к двери.

– Вы забыли свои навигаторы,– напомнил Бо и, когда женщина, вернулась к каталке с пластиковыми пластинками, перехватил ее руку над трещоткой.– Когда корабль продул вентиляцию реактора, он на всю планету протрубил о начале вторжения. Колония Ивера теперь знает. Фактора неожиданности больше нет. Счет пошел на часы. Авангард появится в любой момент. Этот поселок не просто стоит у них на пути – он прямо у ворот.

Альжбета отдернула руку и, сдвинув трещотку, забрала свой навигатор. Она не сказала больше ни слова и выскочила из операционной, словно за ней гнались, а диггер суетливо последовал за ней.

Когда замок снаружи щелкнул, Бо не удержался от улыбки – наивность этих людей его умиляла. Он забрался на операционный стол – единственное место, где можно было лежать, и открыл интерфейс своего навигатора.

*****

Димитро заглянул в реанимацию только вечером. Он принес изрядный запас еды, но против обыкновения был немногословен и сдержан. По тому, как парень виновато отводил взгляд, Бо понял, что тот получил конкретные инструкции, и не стал его смущать лишний раз. Тем более ему нужно было время обдумать результаты разговора с Альжбетой и Горди: он не мог избавиться от ощущения, что упустил что-то очевидное – слишком легко прошел разговор. Проще было принять скандал, угрозы и недоверие, но не легкую победу.

Люди боятся того, чего не понимают. А для Бо это был вопрос выживания. И так было всегда.

Эхо шагов Димитро еще не смолкло, а дверь снова щелкнула, и на пороге появилась Альжбета, которую Бо никак не рассчитывал увидеть на ночь глядя. Она бесцеремонно подошла к операционному столу, на котором он лежал с набитым овощами ртом, и молча поставила возле него бутылку с самодельной пробкой.

– Этиловый спирт, заправленный местным соком древесной ягоды,– прокомментировала она, не глядя на Бо.– Пропорция один к одному. Это настоящий нектар, а не дешевое пойло, которое делают упыри рыбацкого поселка.

Женщина демонстративно бросила свой навигатор на стол и придвинула себе стул, а Бо, молча положив поверх свой пластик, накрыл их трещоткой. Он был заинтригован визитом: Альжбета с каждым днем раскрывалась для него с новой стороны, но вместе с симпатией, у него росли и опасения. Он знал многих женщин, встречал и тех, чей характер и воля могли сломать жизнь любому. Но в ней он видел иную силу – силу лидера, способного вести за собой толпы.

– Ты разоблачил себя, когда Димитро по навигатору сообщил мне о том, что взрыв на корабле это запуск реактора?– она вынула из какого-то шкафчика разные по размеру фужеры и ловко разлила в них ярко красный напиток с цветочным ароматом.– Теперь они будут тебя подозревать?

– Нет,– Бо взял фужер и, подняв его в жесте, который заменяет тост, медленно отпил.– Это нормальная реакция для двух недотеп, которые слоняются вокруг корабля. Подозрительным было бы промолчать о таком неординарном событии.

Она понимающе кивнула головой, отпила из фужера, и уставилась на Бо странным взглядом, в котором мало было от заносчивого медика, но много от женщины:

– Ты ничего не знаешь о Серой,– неожиданно произнесла она.– Тебе кажется, что ты понимаешь, но даже то, что ты видишь, совсем не такое.

Бо поднял бровь, вспомнив слова Димитро, который уже пытался донести ему эту мысль. И теперь у него закрались сомнения, сам тот до нее дошел, или причина озарения сейчас сидела напротив, потягивая разбавленный спирт.

– Полагаю, ты скоро сбежишь из поселка,– продолжала она, растягивая слова.– Глупо дожидаться его участи, когда можешь уйти. А люди, которые не знают, что уйти некуда, всегда уходят…

Бо предположил, что прежде, чем принести ему алкоголь, Альжбета успела приложиться к нему, но та, словно, угадав его мысли, с улыбкой добавила:

– Моя мать последние годы часто уходила в запой, а из последнего пять лет назад так и не вернулась. Поэтому теперь перед тем, как открыть бутылку, я сначала принимаю нейтрализатор. Так что напоить меня, ты не сможешь…

– На меня тоже не рассчитывай,– Бо залпом выпил фужер.– У меня есть генетические корректировки, которые исключают действие алкоголя и наркотиков на организм.

– Генетические корректировки,– по слогам повторила Альжбета.– Я заметила по твоим ранам. Кости срослись за часы, а гематомы были уже едва заметны, когда тебя привезли. Завтра утром для твоего организма даже последствий ранения не останется. Явно не в подпольной клинике тебе код корректировали… Выходит, напрасно нектар переводим.

– Выходит, напрасно,– согласился Бо.

– Прежде, чем уйдешь… А я думаю, ты это сделаешь утром… Ты должен кое-что понять о Серой… И еще, пока не забыла. Горди нашел тебе юриста и достал капсулу. Я ее очень жестко реанимировала, и завтрашний день она не переживет. Утром, когда очнется, у тебя будет единственный шанс с ней пообщаться. Оно и к лучшему, что ей не доведется узнать то, что нам уготовано…

Альжбета поднялась со своего стула и, подойдя к выключателю, изменила освещение так, чтобы операционная погрузилась в полумрак, подсвечивая только нижние края стен. Но к стулу у операционного стола она не вернулась, устроившись прямо на полу в одном из темных углов:

– Я сейчас перечитывала дневники матери. Удивительно, сколько подробностей я успела забыть… Она была идеалистка. Оставила успешную научную карьеру в Кэйко, оставила моего отца и, прихватив малолетнюю дочь, подалась на край вселенной строить лучший мир. Я росла вместе с ее мечтами, шла ее дорогой к небесам… Она была голосом революции… Умела говорить так, чтобы ее слушали. Вроде, слова незамысловатые, голос тихий, и интонации ровные, а толпу могла всколыхнуть. А уж мое детское восприятие тем более… Их и было-то трое всего – моя мать, Бастер, который отец нынешнего президента, и молчаливый Вольфен. Вольфен очень на Димитро похож, только молчаливый. Он людей любил, верил в них… Все от судьбы принимал, от людей все принимал. И глупую смерть от них принял, напрасную… Подлей мне.

Она дождалась, пока Бо наполнил ей фужер, и даже не пригубив его, снова откинула голову к стене и закрыла глаза:

– Саму революцию я не помню. Все прошло как-то быстро, как во сне. Были поножовщины, диверсии и казнь старших офицеров Кэйко. Но эйфория свободы прошла еще быстрее, и начался настоящий ад. Корабль закрылся и лишил нас всего – не было ни энергии, ни заправки картриджей для генераторов пиши – только пустырь и недостроенные фермы… Колония Иверы в те времена нас сторонилась – они стреляли по всем, кто приближался к границе… А люди – это толпа животных, которые хотят жрать и не хотят работать. А еще они ненавидят власть… любую. Для них всегда и во всем виноваты те, кто ими правит. Тогда я увидела своими глазами, что свободы не существует. Настоящая свобода – это мерзость человеческих душ, выплеснутая на помойку цивилизации. И те, кто устроил им эту свободу, стали впопыхах восстанавливать власть и законы, от которых освободили. Кэйко и рядом не стояла с тем, что пришлось делать новой власти…

Женщина ненадолго запнулась, приложившись к фужеру, и какое-то время собиралась с мыслями.

– Мать не хотела всего этого замечать… Она сидела на препаратах, которые позволяли ей обходиться без сна по несколько недель подряд. Она создала первый госпиталь, кампус, открыла сначала три школы, потом еще десять. Потом были больницы, торговые центры, администрация. А потом появилась тюрьма, гарнизон и виселицы. Так она строила свою мечту… Они это скрывали, но за первый год свободная колония потеряла пятую часть населения… Днем людей загоняли на стройки, где они работали под стволами разрядников до упада. А по ночам эти изнеможенные люди уходили в Тяжелый лес, чтобы собирать себе еду… Ты видел лес ночью? Завораживает… Плодов было мало, и они перетирали лианы в съедобную пасту. Только возвращались не все – хищники встречали их каждую ночь. Каждую ночь лес кричал голосами растерзанных колонистов. Было много недовольных, хотя были и одержимые свободной колонией, как и моя мать… Я помню, как она приговорила семерых сепаратистов к публичной казни. Они просто отказались работать на стройке и требовали еду… Их повесили под ее высокопарную риторику...

Альжбета тяжело поднялась и вернулась на стул возле операционного стола, на котором лежал Бо, мельком заглянув ему глаза. Ее взгляд был напуганным, словно она боялась прочесть в нем насмешку или осуждение, но Бо оставался непроницаемым и внимательным.

– А на утро нашли повешенным Вольфена… Ни мою мать, ни Бастера, а добряка Вольфена, который плакал ночами, переживая невыносимый период становления свободы. И он голодал, как фермеры и те, кто работал на стройках. Гарнизон не голодал, администрация не голодала. И у меня была лучшая еда, которую можно было найти в колонии. Сказали, что он повесился сам… Но не сказали, почему он перед этим связал себе руки за спиной… Жестокость власти и потерянные жизни сделали свое дело: фермы заработали, запустили генераторы поля, и уже через пару лет из палаток, землянок и бараков первыми постройками начал подниматься город …

Женщина ненадолго задумалась, а потом наполнила фужер Бо и требовательно на него посмотрела. Она продолжила говорить только после того, как он отпил:

– Первыми ушли охотники. Они просто перестали возвращаться. Организовали свой поселок где-то далеко в Тяжелом лесу. А после и вовсе перебрались к Красной реке на стыке Тяжелого леса и Каменного. Сердце их вольницы там до сих пор и находится. Власть смягчилась, казней больше не было, и следом колония потеряла Рыбацкий поселок – это самое удаленное поселение от города. Они перестали доставлять водоросли на белковые фермы, и власть им это простила. Сейчас это столица пьяниц, которые снабжают всю Серую, включая контрабанду в колонию Иверы, второсортным алкоголем… Если ты побываешь там до солдат Кэйко, то сможешь увидеть, какими были Садом и Гоморра до сожжения… Утопичная мечта матери о свободной колонии рассыпалась в пыль… Мать стала часто ссориться с Бастером. Я росла вместе с его сыном, Адером, и завидовала ему, потому что Бастер мне казался тогда мудрым человеком… А мать из голоса революции постепенно превращалась в посмешище.

Она вздохнула и накрыла своей ладонью руку Бо, но неожиданно отдернула ее и отвернулась в сторону.

– Последние десять лет в городе были унизительными. Мать продолжала неистово работать, производя бессмысленный шум, а я потеряла все окружение – у меня почти не осталось друзей и знакомых. Со мной общался только Адер. Я пропадала на кампусе, изучала медицину, биологию и работала на износ, как и мать, чтобы не появляться лишний раз дома… А закончилось все последним проектом матери, когда она установила в центре города памятник Вольфену, герою революции. На открытии она произнесла свою самую знаменитую речь… Ее слов не понял никто – даже я. Это был бессмысленный поток высокопарных фраз и эпитетов, не связанных никаким смыслом... А на следующий день мы с Горди, ее бессменным последователем, уехали к мародерам. Мать стала одержима загадкой колонии – часто говорила, что от нас скрыли что-то важное, что Кэйко украла цель существования… Думаю, она осознала, что потеряла свою цель. Город стал совсем чужим для нее – он больше похож на имперскую столицу с ее пороками, чем ты можешь себе представить…

Альжбета поднялась со стула и потянулась, словно спросонья. Ее голос заметно изменился, возвращая железные нотки:

– Мать была талантливым ученым и очень работоспособным. Ей пришлось сделать ряд открытий, чтобы создать технологию реанимации без капсул. Хотя, она искала не это… Но завершать ее работу пришлось уже мне. Она и Бастер умерли в один месяц. Адер унаследовал пост президента, в традициях Империи, а я приняла эстафету сумасшедших идей матери.

– Как ее звали?– Бо впервые за вечер решился прервать речь женщины.

– А я не упоминала?– понизила голос Альжбета.– Берта. Ее звали Берта. За глаза острые языки называли Безумной Бертой. Не знаю, зачем, я тебе рассказала ее историю. Я пришла говорить о другом…

– Я думал, это твоя история.

– Моя?– удивилась женщина.– Моего имени в истории этой колонии нет… Послушай, я не знаю, какие у тебя счеты с Кэйко… Но свободная колония заслужила мое презрение так же, как и корпорация. И не потому, что она разрушила мечты идеалистки Безумной Берты, а мою жизнь окунула в пучину напраслины. Все, что здесь произошло, все, чем стала эта планета не стоит единственной загубленной жизни Вольфена… И если мне придется выбирать между миллионом колонистов и одним единственным Димитро, я не стану колебаться ни секунды… Я очень виновата перед Димитро… Из-за моей самонадеянности его мозг пострадал при реанимации… сильно пострадал. Он забыл всех, кто был в его жизни до корабля, но лишился не только памяти... Он стал уязвимым… простаком. Но, несмотря на поврежденный мозг, остался удивительным человеком. Пусть все умрут, но Димитро должен выжить.

– Готова пожертвовать всеми, ради него?– переспросил Бо.

– Я рада, что ты понял меня,– Альжбета выглядела серьезной, а ее взгляд был трезвым и жестким.– Революция и свободная колония убедили меня в одном: жизнь одного праведника ценнее миллиона моральных уродов.

– Это звучит жестко даже для меня,– засмеялся Бо.– А я далеко не хрупкий…

– Один праведник сможет излечить души миллиона мерзавцев, а сами они никогда не излечатся. Поэтому завтра утром, ты заберешь Димитро и оправишься искать Вольницу охотников,– перебила она его.– И пообещай мне, нехрупкий, что он переживет вторжение Кэйко.

– Ты серьезно?– прищурился Бо.– Зачем мне их Вольница?

– Мать не смогла раскрыть тайну лесов Серой. Их химический состав содержит все элементы периодической системы. Бактерия Нова, которая строит эти странные купола, извлекает элементы просто из воздуха… Никто не смог понять процессов ее жизнедеятельности. Я не знаю, из-за них ли корпорации отправили сюда колониальные корабли, но это была последняя версия, над которой работала мать. Охотники живут своим укладом, но ты справишься, а больше чем они о лесах не знает никто. Кроме того, солдатам будет нелегко добраться до охотников – в этих лесах можно спрятать не один миллион колонистов. А ты спрячешь Димитро.

– Тогда в этом есть смысл,– кивнул Бо.

– С рассветом Горди отправится с Сивилоном в город,– Альжбета нетерпеливо махнула рукой, указывая на то, что ей не интересно ни его мнение, ни одобрение.– У него есть предлог наведаться в шахты. Он хочет убедиться, что склады провианта устроены в горных выработках. И еще, он сделал для тебя одну работу. Ему пришла в голову интересная мысль. Если Кэйко хотела что-то спрятать от колонистов, то должна была исключить специалистов этой области из состава первой колонны революционеров. Он проверил по списку, каких специалистов не было.

Она замолчала и внимательно на него посмотрела.

– Это интересно,– признал Бо.– И что он нашел?

– Держись за Горди. Он надежный. А еще у него есть связь с подпольем в городе. Да, любая власть создает для себя оппозицию. Они выходили на нас, но я их отшила. У него сохранились контакты…

– Что нашел Горди?– Бо нагнулся к женщине, опасаясь, что алкоголь в сочетании с нейтрализатором лишил ее здравого рассудка, и разгадка может ускользнуть от него.

– В колонии нет ни одного астрофизика,– она развела руками.– Среди колонистов не было даже любителей, которые бы этим увлекались. А по статистике их должно быть не менее трех на сотню. А на Серой ни единого.

– А первая миссия на планету была как раз от императорского общества астрофизики?– вспомнил Бо.

– Вот именно. И они убрались отсюда уже через полгода,– кивнула она.– Полстолетия сюда добирались, и уже через полгода рванули обратно. Если ценность этого мира не в его уникальном лесе, то стоит поискать сокровища за пределами Серой.

– А где старая станция той миссии астрономов?– напрягся Бо.

– Там ты вряд ли что-то найдешь,– женщина покачала головой.– Если там что-то и было, то ее разграбили и вычистили колонисты Иверы еще до нашего приземления. А находится станция в Долине Теней. Место с большой историей и мрачными сказками. Тебе их охотники расскажут в избытке. Она начинается за Каменным лесом, на краю которого их Вольница и стоит. Так что твоя дорога в любом случае лежит к ним.

– А твоя?– спросил Бо, когда Альжбета, взяла принесенную бутылку с явным намерением на этом и закончить их встречу.– Куда лежит твоя дорога?

– В Никуда,– огрызнулась женщина.– Ты плохо слушал. Я тебе говорила, что идти некуда. Главное, чтобы Димитро здесь утром не было и Горди. Эвакуации Поселка Отшельников не будет. Мы встретим Кэйко здесь. Напоминаю, что до ухода тебе надо заглянуть к юристу. Она живет последний день… ради единственного разговора с тобой. Уважай это.

– Бо,– произнес он ей вслед, когда Альжбета повернулась к двери.– Мое имя Бо. И ты забыла свой навигатор.

– Он мне не понадобится… как и мне твое имя… случайная переменная…

Она вышла из операционной, не оглядываясь: хлопнула дверью, но замок не тронула, оставив ее незапертой.

– Не знаю, заразно ли безумие, но по наследству точно передается,– прошептал Бо ей вслед.

Он вытянулся на операционном столе и спокойно заснул еще до того, как утихли шаги женщины. Теперь он понимал, почему утренний разговор прошел так гладко.

*****

Бо спал плохо. Он непроизвольно прислушивался к звукам снаружи и готов был услышать топот солдатских сапог. В операционной не было окон, чтобы увидеть зарю Пыльника, но он почувствовал рассвет и был собран, когда за дверью послышались шаркающие шаги Димитро.

Парень чертыхнулся от неожиданности и отступил перед напористым Бо, который возник перед ним в проеме двери:

– Пошевеливайся, у нас каждая минута на счету. Знаешь, где юристка? Ее вчера подняли…

Димитро кивнул и указал в конец коридора:

– Бета меня предупредила вчера,– он повернулся, демонстрируя рюкзак за спиной.– Но ничего не объяснила. Она была сама не своя. Знаешь, что случилось?

– Знаю, что случится,– Бо быстро прошел по коридору до следующей двери.– Здесь?

Он вошел в комнату, которая мало чем отличалась от той, где он провел последнюю ночь. Увидев его, с такого же операционного стола приподнялась на локте девушка с сосредоточенным лицом, покрытым болезненными пятнами. Она выглядела по-настоящему плохо, а черные круги синяков вокруг глаз пугающе контрастировали с их желтым цветом.

– Наконец-то,– выдохнула она.– Мне запретили принимать обезболивающее, пока вы не придете. Женщина сказала, что это срочно и важно – вопрос жизни и смерти.

– И не одной жизни,– подтвердил Бо, придвигая к ней стул.

Девушка побелевшей рукой сжимала капсулу с инъекцией, в которой для нее было избавление от мучений, хотя она и не подозревала цену этого избавления:

– Что от меня требуется?

– Консультация по корпоративному праву,– Бо глубоко вдохнул.– На одной планете с разницей в три месяца садятся два колониальных корабля разных корпораций. Как регулируются их права на планету?

– Здесь есть еще одна колония?– удивилась девушка.

– Да, корпорация Ивера.

– Трехсторонний спорный договор,– мгновенно выпалила она, закатив глаза под веки.– Было всего два таких эпизода в шесть сот тридцать втором и шестьсот пятидесятом годах. Третьей стороной в обоих случаях выступала Империя, которая являлась продавцом и арбитром. В обоих случаях планета считалась спорной территорией. Договором определялись условия совместного использования ресурса, проведения спора и ограничения сторон.

Девушка снова открыла глаза и требовательно посмотрела на Бо. Тот постучал себя по виску:

– У Вас сюда какой-то справочник загружен?

– Я же юрист,– возмутилась та.– Конечно. Вся практика корпоративного права. Что еще?

– То есть ни одна из корпораций не имеет имущественного права на эту планету.

– Послушайте, чтобы Вам было проще понять,– девушка нервно дернула рукой.– Спорный договор возникает в случае, если продавец заявляет на аукционе непомерно высокую цену за объект, и ни один из покупателей не готов ее заплатить. Тогда покупателям, заявившим лучшие предложения, предлагается спор за половину заявленной продавцом цены. То есть оба выплачивают половину цены, а тот, кто выиграет спор, получит исключительное право, а проигравший потеряет все. Продавец в любом случае получит свою цену. А условия спорного договора определяют порядок проведения состязания покупателей.

– То есть Империя затребовала за эту планету цену, которая оказалась не по зубам ни Кэйко, ни Ивере?– Бо округлил глаза.– И этот договор устанавливает правила, по которым они устроят войну за планету?

– Ну-у, в общем, да,– поморщилась девушка.– У спорного договора два варианта завершения. Первый – арбитраж продавца, если ему представлены доказательства нарушения одной из сторон ограничений договора. И тогда решение выносится продавцом, кому достанется планета. Второй – если нарушение явное, то сторона, чьи интересы ущемили, получает преимущественное право на проведение силовых акций по восстановлению своих интересов. Короче, в обоих случаях, это было просто условием начала военных действий. Но с одной важной поправкой. Если военные действия начинаются не по условиям спорного договора, то продавец получает право вернуть себе объект продажи без возврата уплаченных за него средств.

– Ага,– Бо даже привстал со стула.– Если война колоний начнется неправильно, не по договору, то Империя опять заберет планету себе?

Девушка снисходительно кивнула:

– Это все?

– Нет,– спохватился Бо.– А какие условия в этих договорах прописывают?

Девушка улыбнулась и покачала головой:

– Надо смотреть договор. Но их содержание строго конфиденциально, и не разглашается даже после истечения спора. Я не знаю содержания предыдущих договоров. Там может быть, что угодно.

– А если в одной из колоний произойдет бунт и власть корпорации будет свергнута?

– О чем Вы говорите? Какой бунт?– улыбнулась девушка, но заглянув в глаза Бо, задумалась.– Кодекс корпоративного права имеет преимущество перед любым договором или соглашением. А согласно кодекса, за корпорацией, утратившей контроль над активом, в течение пятидесяти лет сохранится преимущественное право на восстановление контроля… Интересная коллизия возникает…

– О чем Вы?– напрягся Бо.

– Принцип состязательности спорного договора заключается в том, что стороны имеют равные начальные условия,– рассуждала она.– То есть размеры армий, территорий, включенные в спор оговариваются и должны быть идентичны. Нельзя пригнать столько солдат, сколько хочешь – это существенное ограничение договора. Но Кодекс в разделе «восстановление контроля» однозначно определяет, что корпорация, утратившая контроль над активом, вправе для его восстановления привлекать любые ресурсы без ограничений… Это означает, что корпорация, в колонии которой произошел бунт, сможет привести для его подавления любую армию, и это будет законно, а значит, не нарушит условия спорного договора…

– Стоп!– Бо резко встал со стула.– Правильно ли я понимаю? Если у корпорации произошел бунт в колонии, то она уже может не оглядываться на спорный договор и воевать со второй колонией, как захочет.

– Вы наивный человек,– улыбнулась девушка.– Корпорации и без того воюют, как захотят. Никто не проверяет соблюдение условий. Думаете, комиссары империи прилетят пересчитывать Ваших солдат? Все это условно. Важно не перегибать палку. В конечном итоге планеты всегда достаются победителю, а у проигравшего нет даже шанса собрать доказательства. Историю пишут победители. Здесь весь вопрос в третьей стороне – интересы Империи. Если вместо тысячи солдат, вы высадите на планету миллион, то вы этого не скроете. И тогда у Империи появится возможность деньги оставить себе и планету назад забрать. Не сомневайтесь, она так и сделает…

– Правильно ли я понимаю,– перебил ее Бо.– В случае с бунтом, у Империи уже не будет шанса отобрать планету?

– Если спор выиграет пострадавшая сторона, то уже не сможет,– уточнила девушка.– А если пострадавшая сторона проиграет, то уже она обратится в арбитраж Империи и без труда докажет, что причиной бунта были недобросовестные действия конкурента. И вот тогда планета либо вернется Империи, либо, что вероятнее, спор продлится. У сторон появится шанс на вторую попытку. В любом случае, бунт дает законное и неограниченное преимущество Кэйко в этой ситуации.

Бо на мгновение задумался, но заметив на себе страдальческий взгляд девушки, протянул руку и забрал из ее ладони капсулу с инъекцией:

– Доверьте мне избавить Вас от боли… Спасибо, Вы очень помогли мне.

Девушка благодарно улыбнулась и откинулась на подушку. Бо с максимальной аккуратностью, на которую был способен, сделал ей укол и отвернулся к двери. Он слышал, как успокоилось ее дыхание, стало совсем тихим и, наконец, полностью растворилось в тишине.

Бо одолевали противоречивые чувства. Он торжествовал, осмыслив замысел Кэйко, но мертвая девушка за его спиной не выходила из головы. С удивлением для себя, он задумался, над тем, кто стал причиной ее смерти.

Бо вколол ей яд, но инъекцию для нее дала Альжбета и сама вложила ей в руку. Он просил срочно поднять из стазиса для него юриста, но это Альжбета провела жесткую реанимацию, обрекая девушку на смерть, чтобы он с Димитро успел уйти из поселка как можно раньше.

Бо не тревожила смерть девушки, а то, что он стал обращать внимание на такие детали. У этих перемен могут быть значительные последствия, и они станут только помехой для него.

– Она в порядке?– Димитро заглянул через плечо Бо, когда тот вышел из комнаты.

– Кто?– тот проследил за взглядом парня.– Конечно. Теперь ей легче…

Глава Третья.

Несмотря на раннее утро в поселке Отшельников царила неразбериха.

Когда Бо в сопровождении Димитро вышел из медицинского корпуса на поселковую площадь, она была заполнена людьми. Он даже не подозревал такого их количества в поселке. Люди были взбудоражены, собирались в группы и отчаянно жестикулировали, обмениваясь возбужденными репликами.

Бо быстрым шагом направился к мастерским диггеров, стараясь не привлекать лишнего внимания. Обойдя пустующее здание, он едва не налетел на крепкого парня, который с укороченным разрядником преградил ему путь во двор конюшни.

– Остынь,– прикрикнул на него здоровяк, заметив реакцию Бо.– Знаю, Горди говорил о тебе. Вездеход подготовили. Только я тебе его не отдам. В силу изменившихся обстоятельств.

– А что случилось?– Бо с недоверием посмотрел на четырехколесный транспорт за его спиной, названный вездеходом. Это была голая рама с парой криво закрепленных сидений и стальным листом в качестве кузова. Двигатель и подвеска были открыты, демонстрируя технологическую вершину местного ремесленничества.

– Все пропустил?– ухмыльнулся детина.– Корабль ночью проснулся. Мачты антенн поднял, защитные жалюзи убирает. Так что, про вездеход забудь. У нас своих хлопот хватает.

– Вот и чудесно,– Бо попытался пройти мимо парня.– Нам лошади даже больше подойдут.

– Ты меня не услышал?!– рявкнул диггер.– Забудь о своих прогулках. Не до тебя теперь!

Он явно недооценил Бо, попытавшись для верности своих слов оттолкнуть его от ворот конюшни. Но через мгновение тот уже перехватил его оружие и, скрутив руку за спину, поставил на колени. Быстрым движением Бо взял его голову в захват, и когда оставалось последним усилием сломать шею, он встретился глазами с Димитро. Парень, стоявший все это время у него за спиной, выглядел оцепеневшим, а его взгляд выдавал одновременно испуг и восторг.

Бо выругался, ослабил хватку и лишь пнул диггера коленом в спину. Детина закашлялся и упал навзничь, бормоча что-то неразборчивое.

– Держи разрядник,– он бросил Димитро отобранное у диггера оружие и двинулся к лошадям.

– А нам не надо его связать?– нагнал его парень.– Они погонятся следом.

– Так даже лучше,– отмахнулся Бо.– На вязание нет времени.

Он с опаской осмотрел гигантских лошадей, которые внешне мало чем отличались от медведя – шесть когтистых лап, чешуйчатые пластины, желтая полоса светочувствительных рецепторов от лба до хвоста. Только пасть у них была поменьше, а вместо передних челюстей свисали пучки длинных подвижных хоботков, которыми они слизывали корку плесени с куполов леса или выщипывали мох пустоши. Твари, хоть и выглядели грозно, были вегетарианцами.

Бо проверил надежность кожаной сбруи и ловко взобрался в седло. К его удивлению, Димитро проявил неожиданную ловкость, оседлав соседнюю. И только оказавшись верхом, Бо понял, что абсолютно не представляет, как управлять этим созданием. Если принцип поводьев он понимал, то каким способом заставить животное тронуться с места, он сообразить не мог. А стучать ботинками по чешуе панциря было бы себе во вред. Вопреки ожиданию память никаких подсказок не дала.

– У них продувные легкие,– напомнил Димитро, подъехав к нему вплотную.

– Мне не нужно знать их анатомию,– разозлился Бо.– Как ты ее сдвинул с места?

– Есть передние ноздри на морде, через которые она вдыхает воздух, а есть задние, выдувные,– парень перегнулся, показывая на шею лошади,– через которые выдыхает… как жабры. Нащупай между пластинами панциря мягкое мокрое место. Вожжи крепятся к передним ноздрям, и ими ты рулишь и останавливаешь. А выдувные ноздри очень чувствительные: чуть надави, и она двинется.

Бо просунул ладонь между пластинами панциря на шее животного и нащупал бугристые углубления, которые отводили из легких не только воздух, но и какую-то сопливую слизь. Лошадь вздрогнула и послушно тронулась с места. Ее манера переставлять при ходьбе шесть лап была специфической – спина так интенсивно изгибалась, что заставляла седло вилять из стороны в сторону с угрожающей амплитудой. Это напоминало движения ящерицы или змеи. Бо даже усомнился в своем выборе: теперь колесный вездеход не казался таким отталкивающим.

Окраина начиналась сразу за конюшней, поэтому беглецы покинули поселок, не привлекая внимания. А оказавшись на просторе пустыря, Бо сразу отбросил сомнения. Когда лошади пошли галопом, манера двигаться изменилась, и все виляния прекратились. Зато преимущество шести лап сказались сразу: твари были настолько быстрыми и проворными, что от верховой езды захватывало дух. Бо был уверен, что лошади без труда смогут взобраться на любое нагромождение куполов и будут скакать по лесу с такой же скоростью и ловкостью.

Они двигались параллельно тропе на значительном удалении от нее, стараясь держаться края Тяжелого леса подальше от стены корабля. Пыль плотной стеной висела вокруг, создавая ощущение тумана, и лишь за их спинами, потревоженная лошадьми, начинала вихриться и раскачиваться. В полном безветрии это оставляло заметный воздушный след, который долго держался в воздухе. Бо надеялся, что диггеры увяжутся за ними по этому следу.

– Куда мы едем?– Димитро совершенно освоился с управлением лошади и теперь держался рядом, переполненный восторгом.

– Найдем наш лагерь у реки,– Бо непроизвольно посматривал в левую сторону, где за пеленой пыльного тумана стоял корабль. Его не было видно, хотя временами зубчатые конуры зловеще проступали из серой мглы, зато было хорошо слышно. Корабль ворочался, скрежетал металлом, сопел трубами – он оживал от долгой спячки.

Димитро понимающе кивнул:

– Если мы так торопимся,– не унимался он,– почему не выехали раньше?

– Сколько людей ты видел сейчас в поселке?– спросил Бо, не оборачиваясь.

Лошади двигались практически бесшумно, и разговаривать можно было, не напрягая связки.

– Не меньше сотни.

– Не понимаешь?– Бо повернулся к парню.– Сейчас мы двое из сотни. Скоро весь поселок бросится врассыпную. А ночью мы бы были двое из двоих. Чтобы сбежать от корабля, нужна не скорость и не скрытность. Они все равно обнаружат и догонят…

– Нельзя привлекать к себе внимание,– догадался Димитро.

– Верно. У них сейчас много забот: готовятся к атаке, много суеты, волнение, неразбериха. И это единственный шанс для нас улизнуть, пока им до нас дела нет.

Лошади замедлили ход, когда под их лапами мягкий мох сменился булыжниками – река была уже совсем рядом. Они все равно двигались слишком быстро, и Бо натянул поводья, замедляя животных, которые теперь хищно цокали когтями по камням.

– Наш лагерь там,– Димитро указал в сторону корабля.

Бо не ответил, напряженно всматриваясь в купола леса. Он резко дернул поводья, заставив животное обиженно фыркнуть и присесть на задние лапы:

– Здесь,– крикнул он парню, спрыгнув с лошади.– Чего ждешь? Слезай!

Димитро едва успел спешиться, как Бо сильно ударил свою лошадь по чувствительным задним ноздрям, заставив ее взвиться в воздух. Она вскрикнула и рванулась в туман, не разбирая дороги, а за ней последовала вторая лошадь, гонимая испугом.

Бо надел на руку браслет термического камуфляжа, и настроил его на радиус в два метра. Хотя его датчики не зафиксировали сканирования, эта предосторожность гарантированно скроет их от чувствительной электроники кораблей Кэйко и Иверы.

– Держись рядом со мной,– предупредил он Димитро и уверенно направился в лабиринт каменных пузырей Тяжелого леса.

Они успели пройти всего несколько шагов, как за спиной послышался знакомый цокот когтистых лап. Погоня насчитывала не меньше пяти всадников, которые шумно проследовали мимо, нагоняя фальшивых беглецов.

– Отлично,– Бо потянул Димитро за рукав.– Жаль наших скакунов, но если за нами и вели наблюдение, теперь нас точно потеряли, и толпа мародеров отвлекла внимание на себя… Постой!

Он обернулся к парню и с силой его встряхнул:

– Где твой навигатор?!

– Бета вечером забрала,– Димитро раздраженно освободился от крепкого захвата.– Сказала, что теперь они не понадобятся. Я ее с тех пор не видел. Не смог утром найти – она исчезла.

– Скоро весь Поселок Отшельников исчезнет. И не только он,– пообещал Бо, отвернувшись.

– А еще она дала мне распечатку карты. На ней отмечены поселки колонии.

– Удивительная женщина,– подтвердил Бо, не сбавляя шаг.– Очень предусмотрительная… Пришли.

Он остановился у полуразрушенного пузыря, под куполом которого прятался оставленный двумя днями ранее внедорожник.

– Откуда он у тебя?– округлил глаза Димитро.– Я таких в колонии не видел.

– Нашел,– Бо разблокировал двери.– Забирайся: нам предстоит длинная дорога. И покажи мне карту Альжбеты.

Парень с восторгом изучал внутреннее пространство машины, цокая языком и рассказывая вслух все свои открытия. Бо не слушал его, всматриваясь в распечатку контурной карты, которая схематично отображала ближайшее окружение корабля. Поверх извилистых линий, очерчивающих леса, долины и горы, маркером были сделаны заметки, которые указывали на название территорий или расположение населенных пунктов. К некоторым названиям были приписаны более подробные комментарии, сделанные неровным почерком.

– А она молодец,– прошептал Бо, разглаживая широкую простыню карты.– Вольница… Каменный лес… Долина Теней… А вот и заброшенная станция астрономов.

– А это я?– Димитро перегнулся через плечо Бо и ткнул пальцем в свое имя на другом конце карты.

– Не думаю,– Бо нахмурился.– Это уже территория Иверы. Наверное, хотела тебе письмо оставить, но передумала.

– Наверное,– согласился парень.– Но выглядит как указатель, куда мне надо добраться.

– Это чужой лес. Нам там делать нечего,– Бо свернул карту и бросил ее на заднее сиденье. Но хмурость с его лица не сошла: парень был прав, его имя не случайно появилось в том месте.

Бо включил вездеход и углубился в настройку навигационного интерфейса и режима камуфляжа. На то, чтобы занести в карту вездехода нужные точки маршрута и настроить автопилот, ему потребовалось всего несколько минут, но с настройками режима невидимости ему пришлось повозиться.

– Жаль, нет оптического камуфляжа,– произнес он вслух, и только в этот момент заметил, что все это время пробыл в полнейшей тишине.

Бо обернулся к Димитро, который с момента, когда нашел свое имя на карте, так и завис у него за спиной с закинутой над сиденьем рукой. Бо столкнул спящего парня со спинки своего сиденья на задний ряд кресел и включил ходовую часть вездехода:

– Вот поэтому я настраиваю автопилот,– произнес он, трогая машину с места.

Медленно, чтобы не поднимать за кормой столбы пыли, он выехал краем леса к реке и встал над водой. Река несла свои воды вглубь Тяжелого леса, медленно увлекая за собой с воздушным потоком густой пыльный туман. Бо отрегулировал скорость так, чтобы не оставлять слишком заметного хвоста за вездеходом, и убрал руки от штурвала. До прибытия в заданную точку оставалось чуть больше шести часов. Вездеход сам пройдет руслами рек и, описав кривую дугу, подберется по Красной к водопаду всего в нескольких километрах от Вольницы Охотников.

По мере того, как корабль Кэйко отдалялся от них, к Бо возвращалось спокойствие. Он отогнал все мысли, которые лезли в голову, пугали загадками и закрыл глаза. Ему надо было отоспаться после бессонной ночи. Когда солдатня Кэйко вырвется из корабля, всем будет не до сна.

Природа Серой пребывала в благостном неведении того, что ее ждало уже совсем скоро.

*****

Димитро осторожно растолкал Бо.

– Мы стоим,– шепотом сказал он.

Бо вскочил, выглянув в окно. Вездеход дрейфовал у подножия водопада на краю узкого озера, затянутого дымкой мелких брызг, которые собирались в настоящие облака, смешанные с пылью. Вода бурлила под водопадом, поднимаясь красными буграми со дна, вымывая, видимо, мягкую породу или глину. Купола Тяжелого леса были гигантскими и громоздились вокруг озера высокими башнями, напоминая руины старого города, но илистые берега были пологими и образовывали бурые пляжи.

– Просканируй короткими импульсами радиус в два километра и нанеси на карту только людей,– скомандовал Бо вездеходу, взявшись за штурвал.

Он осторожно подвел машину к берегу, и открыв дверцу, посмотрел на мутную воду за бортом:

– Глубоко…

– Обнаружено восемьсот двенадцать объектов,– вездеход развернул над панелью управления голограмму карты с россыпью огоньков.

Большинство из них группировалось в дальнем углу карты, указывая на размещение Вольницы. Бо подвигал карту, изменяя ее масштаб, и сосредоточился на ближайших огоньках. Какое-то время он наблюдал за перемещением одно из них, после чего резко встал:

– Забирай свои вещи и хорошо спрячь карту Беты. Дай мне разрядник, а себе возьми пистолет.

Бо быстрыми движениями собрал свой рюкзак, выложив из карманов большую часть специальных принадлежностей:

– Эту ночь проведешь на берегу. Выбери купол, и спрячься в нем. Огонь не разводи и не высовывайся. До заката еще часов пять. Утром найду тебя.

– А ты?– Димитро был не на шутку перепуган.

– А я пойду знакомиться с охотниками,– Бо торопливо набрал серию команд на панели вездехода, и тот утробно заурчал.

– Почему не могу пойти с тобой?– не сдавался Димитро.– Одному опасно…

– Один я выберусь, а вместе можем застрять при плохом раскладе. Считай, что ты мой резерв на случай, если мне понадобится помощь. Живо!

Вездеход заметно присел над поверхностью озера, и Бо уверенно прыгнул в мутную воду. Он не почувствовал дна, а когда вынырнул рядом уже барахтался Димитро. Берег был всего в нескольких метрах, но плыть в подвижной воде, которая двигалась сразу во все стороны, было тяжело.

Когда они выбрались в красную грязь пляжа, вездеход уже наполовину погрузился под воду, заставляя ее пениться у бортов.

– Он не тонет, а прячется,– прокомментировал Бо ошеломленному парню.– Не уходи далеко от берега, чтобы я мог тебя найти. Здесь много людей в округе, поэтому не думаю, что тебе будут угрожать хищники. Все. Пожелай мне удачи.

Он быстро направился к нагромождению куполов, высматривая между ними заметный проход, который явно не имел естественного происхождения. Димитро что-то тихо сказал ему вслед, желая удачи, или обещая не подвести, но Бо уже забыл о его существовании. Ему предстояло решить непростую задачу, и он был сосредоточен только на ней.

Встроенные в его нервную систему датчики были удобны тем, что всегда оставались при нем, но их точность и радиус действия имели существенные ограничения. Бо торопился, тяжело продвигаясь через лес, в направлении одинокого путника, который по его расчету возвращался в поселение отшельников. Ему нельзя было с ним разминуться, а датчики пока никого не видели.

Тяжелый лес оказался для Бо настоящим испытанием. Это были не плоские леса Земли, где можно петлять между деревьями – Тяжелый лес имел три измерения. И его третье измерение – высота не поддавалась никакой логике: здесь не было плоских уровней. Осмотревшись, Бо заметил, что забрался уже на высоту тридцати метров, путаясь в лабиринте полых пузырей. Он давно потерял тропинку, которая незаметно свернула в галерею пещер или наоборот взобралась на поверхность пузырей.

Продвижение значительно затруднялось жгутами лиан, которые обвивали купола, стелились под ногами, расступаясь в стороны и сплетались в непроходимые заросли. Бо почувствовал холодок отчаяния, когда датчик неуверенно подсказал ему цель. С удвоенной силой он бросился преодолевать лабиринты, удерживая направление, и через несколько минут уже отчетливо различал человека в нескольких сотнях метрах от него.

Сориентировавшись по направлениям, Бо остался доволен: он как раз двигался наперерез путнику. Уверенность в себе вернула ловкость и точность движений. Пройдя пещеру очередного купола, он неожиданно вышел на широкую дорогу.

Это была настоящая дорога в несколько метров шириной, хорошо накатанная и утоптанная. Она была извилистой, но хранила на себе следы человеческого вмешательства – купола были срезаны по краям, образовывая рукотворное ущелье в окружении высоких стен. Освобожденное пространство между ними оккупировали лианы, которые плотно покрывали нависшие с боков пузыри и сплетались сетью в самом верху подобно тряпичному потолку. Свет Пыльника едва пробивался сквозь них, погружая дорогу в вечный сумрак.

Бо присвистнул и отметил для себя, что в других обстоятельствах признал бы эту дорогу чертовски красивой. Он быстро осмотрелся и поднял голову вверх, оценивая канаты лиан, которые свисали над дорогой. Ожидаемый им путник выйдет из-за поворота уже через несколько минут, а ему еще предстояло найти подходящее растение.

Он прошел по дороге сотню шагов, прежде чем заметил узловатую лиану с характерными розовыми косичками, которые венчали ее нижний край. Это была «мухобойка» или, как ее еще называли «висельник»: плотоядное растение, которое пряталось среди своих собратьев, расставляя смертельную ловушку для мелких животных. Формально, она и сама была ближе к фауне, чем флоре, а ее лиана скорее была языком, который свешивался из неподвижного мешка, спрятавшегося где-то вверху. Почувствовав прикосновение живой плоти этот язык резко сокращался, обвивая жертву и затягивая ее в ненасытный мешок-желудок.

Висельник охотился на мелких тварей, но особой разборчивостью не обладал. И первые колонисты часто становились его жертвой по неосторожности. Стоило подставить под такую лиану голову, как та мгновенно обворачивалась вокруг шеи, начинала рьяно душить и тянуть неудачника вверх. Мешок висельника был слишком мал, чтобы вместить человека и переварить его. Но человек, попавший в петлю успевал задохнуться, прежде чем разочарованная тварь отпускала его. Везунчиками были те, кого висельник хватал за руку или за ногу. Самостоятельно избавиться от такой хватки было практически невозможно, зато можно было дождаться, пока тварь отстанет.

Ничто так не вызывает у человека доверие к другому человеку, как его беспомощность и зависимость. Расчет Бо был прост: он собирался предстать перед путником в уязвимом состоянии и дать ему возможность спасти неудачника. Это был выгодный образ, в котором он собирался войти в Вольницу. Брутальные и жесткие охотники будут с недоверием и опаской относиться к незваному гостю, особенно, если он будет показывать им свои зубы. Но стоит внести к ним на руках простака, которого пленило растение, и он станет для них сродни питомцу.

Бо пришел к охотникам не сражаться и не доказывать свою силу – он должен быстро получить то, что нужно ему.

Он сделал несколько попыток, подбрасывая ногу вверх, чтобы коснуться ей чувствительных розовых колосков неподвижного охотника. Тварь либо плохо рассчитала длину своего языка, свисая слишком высоко – на уровне головы Бо, либо, наоборот, была ушлой и охотилась на человека. Димитро как-то болтал ему о том, что люди на Серой после своих генетических модификаций оказались почему-то в основании пищевой цепочки, и их с удовольствием включали в свой рацион все, у кого были зубы или длинные языки, как у висельника.

Наконец, Бо удалось в прыжке дотянуться ногой до колосков лианы, и та, жестко обхватив его ступню, рванула вверх. Бо вскрикнул от неожиданности, зависнув вверх ногами – захват был настолько крепким, что усиленные вставки ботинок согнулись, рискую сломать ему ногу. Если бы кости не были усилены еще прежними корпоративными модификациями организма, возможно так бы и произошло.

Поверхность дороги медленно уползала вниз, по мере того, как висельник подтягивал Бо за ногу к своему мешку. Его отделяли уже два, три метра, и подъем не прекращался, а путник никак не показывался из-за поворота. Бо отстегнул разрядник от пояса и бросил его на землю, чтобы спаситель, глядя под ноги не прошел мимо.

Оставшись совершенно безоружным Бо в ужасе выдохнул:

– Да-ну-к-черту-не-может-быть-только-не-сейчас…

Напряженная прогулка, висение вверх ногами или еще какой-то фактор спровоцировали реакцию, но именно в этот момент Бо отчетливо почувствовал приближение приступа, который забирал его сознание в непроизвольный глубокий сон.

Теперь его жизнь целиком зависела от путника, которого он даже не видел: отпусти его висельник сейчас, и Бо свернет себе шею, упав на голову с такой высоты…

*****

Ничто так не бодрит, как чувство опасности.

Бо запутался в лабиринте сновидений, проваливаясь из одной вымышленной реальности в другую, но ни на мгновение не прекращал попыток проснуться, потому что отчетливо осознавал, что его жизни угрожает опасность. Выбраться из сна помог голос: неразборчивый, неприятный голос, который звучал через все его видения, то приближаясь, то отдаляясь.

Бо пошел на голос…

–… Вы помните… Я предупреждал Адера, что сдеру шкуру с его шпионов, если они здесь появятся снова… Не прошло и месяца… Этот ублюдок не воспринимает серьезно наших слов…

– У-у-у-у,– возмущенно загудела толпа.

Бо глубоко вдохнул, поморщившись от запаха гари, и открыл глаза. Он стоял в центре старого кострища, обложенный хворостом из сухих лиан, крепко привязанный к каменному столбу.

– Так я вас спрашиваю, мы будем и дальше терпеть такое пренебрежение? Или дадим ему понять раз и навсегда, с кем он решил связаться?

Бородач с широченной шеей, которая росла из огромных плеч, деловито расхаживал по краю арены, образованной сидящими в круг зрителями, и обращался к толпе звучным голосом.

– Шкуру содрать… сжечь… на костер…– шумела толпа.

Бо не составило труда догадаться, что речь шла о нем.

Декорация для предстоящего ритуала была идеальной: Пыльник уже прилег на горизонт, очертив красками заката верхушки лесных башен, а полумрак арены лишь слабо оттеняли блики нескольких искусственных костров. Ощущение нереальной сказки происходящему придавали странные сооружения за спинами пестро разодетых поселенцев Вольницы – купола пузырей были приспособлены для жилья, и в них были вставлены настоящие окна и двери. Но такие забавные домики, которые громоздились друг на друга и росли прямо из земли, больше подходили племени гномиков или эльфов из какой-нибудь детской анимации. Целый город эльфов… Сотни крошечных окошек, за цветными занавесками которых уже горел свет. И почти из каждого окошка на арену в центре сказочного поселка глазели его обитатели.

Если бы вонь кострища не резала ноздри, Бо решил бы, что это сон.

– Наш гость проснулся!– воскликнул здоровяк в ответ на наводящие выкрики толпы и повернулся к привязанному к столбу пленнику.– А я переживал, что ты проспишь начало!

Его голова была заметно уже шеи и венчалась остроконечно шапкой, от чего все это нагромождение поверх могучего торса напоминало пирамидку.

– Ну, финал бы я точно не пропустил,– догадался Бо, разочарованный неудачным входом в Вольницу. Ситуация была не просто глупой: она превратилась в откровенный фарс, комичный и унизительный.

– Что ты там бормочешь, адерский прихвостень?

– Он не шпион! Это Филус Корневус, который убил медведя,– услышал Бо за спиной знакомый звонкий голос.– Я же сказал, мы из Поселка Отшельников.

– Димитро?– выдохнул Бо, едва сдерживая смех.– А ты какими судьбами на этом празднике?

– Решил подстраховать тебя и пошел следом,– виновато пробубнил парень у него за спиной.– Я бы только убедился, что с тобой все нормально, и вернулся к озеру, как ты и говорил. Но ты шел быстро, и я тебя потерял, а потом сам заблудился…

– Филус Корневус,– зароптала толпа.

– Это те клоуны, которые якобы завалили медведя?– здоровяк насмешливо посмотрел на Бо и развел руки.– Читали… Таких мастеров сжигать глупо! Тут просится поединок…

– Поединок,– подхватила толпа.– Поединок!

– Я понимаю, что вам, ребята, здесь скучновато,– повысил голос Бо, чтобы его услышали не только первые ряды зрителей.– Но вы немного обознались. Мы к Адеру отношения не имеем. Зато у нас есть важная информация о корабле, которая спасет ваши жизни.

К его удивлению толпа разразилась хохотом.

– Парень,– здоровяк подошел вплотную, насколько позволял хворост.– Мы нашли ваш вездеход на дне водопада, при вас нет навигаторов, чтобы остаться незамеченными, а байки диггеров о корабле… Я не помню такого года, чтобы они не прибегали с новыми небылицами. Мы видели в ленте новостей их загадочные сообщения, о том, что корабль проснулся… И что? Может, ему не спится… Поединок.

Он поднял руку, заставив толпу шуметь и требовать зрелища. На вытоптанную площадку арены несколько активистов выкатили металлическую клеть с суетящимся в ней животным сравнительно небольших размеров, немногим больше человека. Прежде чем ее открыть, они продели цепь от ошейника и закрепили ее конец в металлическом кольце поблизости от кострища – арена не имела ограждения, и цепь должна была обезопасить зрителей.

– Учитывая, что перед нами легендарные убийцы медведя,– веселился здоровяк.– Надо уровнять шансы состязания. Тот, кто справился с медведем голыми руками, одолеет нашего кабана без рук.

Толпа хихикала и улюлюкала.

Бо никогда не питал иллюзий в отношении человеческой морали, и поэтому он воспринимал людей такими, какими их создала природа – животными с хорошо развитым мозгом и непомерно развитым самомнением. Но ни одно животное не испытывает ликования от страданий других животных. А толпа жаждала удовольствия от обещанной схватки.

– Почему ты им не скажешь?– возмущенно запротестовал Димитро, когда активисты отвязали их от столба и поставили со связанными за спиной руками плечом к плечу перед клеткой.

– Говорить некому,– осадил его Бо, внимательно всматриваясь в дикого противника.– Держись за моей спиной и не мешай мне.

Стена клетки упала, и на арене, едва освещенной еще непогасшим небом, воцарилась тишина – зрители замерли, зверь затаился, а пленники напряглись. Кабан Серой, как и его аналог на других планетах, был животным туповатым, но свирепым и чрезвычайно опасным. Он умел защититься и от медведей, и от волков.

Кабан выпрыгнул из клетки и сделал несколько суетливых рывков в сторону, натянув до звона удерживавшую его цепь. Что-то несуразное было в движениях этой твари: длинные пластины брони свисали на боках, как сбившаяся патлатая шерсть, и даже волочились по земле, а украшенная горизонтальными рогами морда, раскачивалась из стороны в сторону. Зверь несколько раз неуклюже подпрыгнул, словно ретивый конь, сбрасывающий наездника, и галопом помчался к единственным, до кого мог дотянуться.

Бо, сжавшийся в напряжении как пружина, словно выжидал этого момента. Арена была крохотной, и от кабана их отделяли не более двадцати шагов. Поэтому схватка обещала быть недолгой. Бо сделал несколько коротких прыжков навстречу твари и прыгнул, неожиданно исполнив акробатическое сальто через голову. Его ноги описали в воздухе широкую дугу и, набрав в ее инерции силу удара, обрушились прямо на хребет оказавшегося под ними кабанами.

Расчет Бо был точным, а исполнение безупречным: даже покатившись после столкновения со зверем в пыль, он ловко сгруппировался и снова оказался на ногах. Он обернулся к поверженному противнику, но тот оставался неподвижным.

Толпа, которая еще мгновение назад веселилась и хихикала, вдруг умолкла, разочарованно перешептываясь и выкрикивая в его адрес оскорбления. Бо нахмурился и уверенно подошел к кабану, лапы которого были выгнуты подозрительно неестественно к телу. Он пнул ногой тушу зверя и услышал единственный возглас изумления – голос Димитро.

Шкура кабана вместе с рогатой головой отлетела в сторону, открыв другого зверя, который скрывался под ней. Это был блевун, наверное, единственная безобидная для человека тварь на планете.

Блевуны были травоядными пожирателями лиан. Стебли этих растений по прочности могли поспорить со стальными канатами, но блевуны приспособились сдирать с них жесткую волокнистую кору, для освоения которой использовали три желудка. В первом они вымачивали кору, заставляя разложиться на отдельные волокна. Потом эта масса перемещалась во второй желудок, где начинала бродить в пищеварительной закваске. И уже там, в ходе этого процесса, масса разделялась – результаты брожения попадали в третий, слизистый желудок, а твердая питательная масса уходила для переваривания в кишечник.

Третий, слизистый желудок выполнял несколько функций. Он служил накопителем закваски и ее микрофлоры, но еще он обеспечивал основную защитную функцию животного. Когда блевуну не удавалось скрыться от хищника, он разворачивался и нападал на него, заблевывая того кислой едкой слизью. Она просачивалась под пластины панцирей и доставляла врагам очень болезненное беспокойство, особенно травмируя рецепторы светочувствительной полосы.

Но для человека эта слизь была безвредной – наоборот, прекрасно заживляла открытые раны. Поэтому, несмотря на внешнюю мерзость, блевуны становились питомцами колонистов, а их слизь ценилась больше, чем медикаменты, которые на Серой были доступны не всем.

– Ряженый,– хмыкнул Бо, улыбнувшись.

Ему стал понятен замысел охотников, которые рассчитывали не убить пленников, а выставить на посмешище. Напуганные и заблеванные, незваные гости должны были предстать перед толпой комичными неудачниками. Это объясняло реакцию зрителей, их веселье и большое количество детей в первых рядах. Но теперь многие из них хныкали.

– Повеселились?– Бо громко обратился к толпе, воспользовавшись воцарившейся тишиной.– У меня для вас плохие новости. Армия Кэйко уже здесь! Время веселья закончилось!

Толпа ожила нарастающим ропотом.

– Это твое время закончилось!– услышал он грозный выкрик, и в плохо освещенный сумерками круг арены вышел худощавый парень с перекошенным злобой лицом.– Я вызываю тебя!

Он бросил к ногам Бо увесистый нож и, выхватив второй, встал в угрожающую позу. Кто-то предусмотрительно перерезал веревку, связывающую запястья Бо, освободив ему руки.

– Не поднимай,– зашептал Димитро, оказавшись рядом.– Ты примешь вызов… Пока у тебя нет оружия в руках, он не нападет.

Толпа замерла, сверкая в ожидании тысячей желтых глаз, а бородач с треугольной головой неторопливо встал между Бо и охотником:

– Осади, сынок,– пробасил он.– Не только у тебя есть причина ненавидеть адеровских прихвостней. И право на месть есть в каждой семье. Но его жизнь принадлежит Татьяне. Она вынула его из петли висельника…

– Он не добыча!– перебил его охотник.– Он враг!

Бо поднял голову вверх, вслушиваясь в знакомый звук, который стремительно нарастал. И прежде чем бессмысленные слова продолжили сотрясать воздух, в угасающем небе над ареной с ревом тяговых двигателей мелькнули три тени. Они оставили после себя тяжелый звук и едва ощутимую вибрацию, которая дрожью поднялась от земли, всколыхнув пыль и забравшись холодком по ногам вдоль позвоночника.

Зрители вскочили с мест, запрокинув вверх головы, и растерянно оглядываясь. Бо торжествовал – более удачного момента для их появления нельзя было и представить:

– Это штурмовики Кэйко,– громогласно провозгласил он.– Сейчас они вернуться и пролетят намного ниже.

Бо выждал, пока гул двигателей подтвердит его слова, а над ареной на высоте нескольких сотен метров пронесутся три тяжелых летательных аппарата. Они прошли так низко, что можно было рассмотреть их угловатые крылья и щетину подвешенных турелей под ними. Но самое главное, эмблемы Кэйко были четко различимы на корпусах штурмовиков.

Прежде чем растерянность толпы перерастет в панику, Бо поторопился с обращением к зрителям:

– Сейчас они не нападут,– перекрикивал он удаляющийся звук двигателей.– Это разведка! Привязка к местности! Пилоты изучают территорию и будущие цели! Но утром здесь уже будет их пехота!

Штурмовики удалились, и ночь замолчала, окунувшись в безмолвие. Бо не нарушал больше тишины – он ждал.

– Идите за мной,– бородач сверкнул глазами на Бо и торопливо пошел к краю арены.– Расходимся! Все по домам!

Зрители проявили неожиданную покорность, молча и без суеты отступив в тень. Прежде чем Бо и Димитро подошли к двери размашистого пузыря, к которому подвел их здоровяк, центральная площадь Вольницы опустела, а ее жители растворились в своих домиках.

Бо на мгновение замешкался у входа, когда его взгляд упал на зачехленные ящики, сложенные в стороне аккуратной горкой. Он не был уверен, но по форме они указывали на оборудование, которого в этом месте просто не могло быть.

Убранство жилища не было скромным, заполненное разнообразной утварью, мебелью и странными артефактами, включая изящно оформленные охотничьи трофеи. В центре круглого помещения располагался массивный стол из настоящего дерева, который был явно предназначен не для пиршеств и выдавал место собраний местной власти.

Бородач грузно уселся в одно из высоких кресел за столом и, кивнув гостям на другие, пригласил располагаться. Следом в каменный пузырь вошли еще несколько охотников, молча устраиваясь за столом. Был среди них и тот, который бросил вызов Бо. Прежде, чем он сел, здоровяк протянул к нему руку:

– Позови еще Таню,– распорядился он и, обернувшись в полумрак купола за спиной, небрежно бросил кому-то.– Согрей нам чего-нибудь попить и пожевать.

Бородач молча переводил взгляд с Бо на Димитро, пристально рассматривая гостей. Вскоре за столом собралось не меньше десятка угрюмых охотников, а последней к ним присоединилась необычайно красивая девушка, лет двадцати с небольшим. Она заметно выбивалась из окружения и явно была за этим столом так же не к месту, как и Бо с Димитро.

Ее выделял не юный возраст и не вызывающая внешность. Все охотники за столом были одеты схоже – комбинезоны с множеством карманов, поясов и ремней, которые способны были уместить экипировку для любого дальнего похода. Но только ее одежда была по-настоящему практичной и лишенной признаков лоска: она носила следы починки и не имела никаких излишеств и украшений.

Но даже в этой ситуации Бо не мог отвести взгляда от девушки: большие глаза с длинными ресницами, тонкие черты лица, ярко рыжие волосы, сплетенные на затылке в короткую косу и играющая на губах ироничная улыбка. Стройная и хрупкая, она была в движениях точной и быстрой, как хищный зверь. За столом она чувствовала себя неуютно и прятала взгляд, изредка поглядывая на присутствующих.

– Я Гюнтер, хранитель Вольницы. Здесь старшие из кланов и Таня, которой ты обязан. Что ты знаешь, и зачем здесь?– наконец, обратился здоровяк к Бо, придвинув к себе дымящуюся чашу.

Пара подростков расторопно выставляла на столе тарелки с простыми блюдами и чаши с напитками, но угощение, скорее, было частью ритуала, и охотники нехотя притрагивались к еде в отличие от Димитро, который проявил к трапезе больший интерес.

– Ваша революция и свобода – это обман, тщательно спланированный корпорацией,– начал Бо.– Армия Кэйко была здесь с самого начала и выжидала, пока вы обеспечите ей условия для полномасштабного вторжения…

Он тщательно подбирал слова, раскрывая суть своих открытий с лаконичными комментариями и аргументами, но старательно обходил источники и имена. Его рассказ был немногословным, но хорошо структурированным, а потому убедительным. Слушатели реагировали без лишних эмоций, изредка переглядываясь, и только однажды вздрогнули, когда Бо рассказал о том, как корабли корпораций шпионят с помощью навигаторов за жителями свободной колонии.

– Корабль проснулся, и солдаты уже готовятся к боевым операциям,– подытожил он.– Штурмовики провели разведку, а передовые отряды пехоты будут здесь с рассветом.

– А зачем им ждать рассвета?– кивнул Гюнтер, когда Бо демонстративно взялся за свою чашу, показывая, что свой рассказ он закончил.– Ночи в лесу светлые.

– Они новички на планете,– Бо едва не закашлялся после глотка горячего терпкого напитка, в котором угадывались следы алкогольного брожения.– Даже, если они знают о светящемся в темноте лесе, будут действовать привычно, по проверенной тактике. Армия Кэйко – это хорошо организованная машина. И сюда Кэйко привезла не наемников, а профессионалов.

– Это похоже на дешевую провокацию,– покачал головой молодой охотник, бросивший вызов Бо на арене.– Это слова шпиона.

Гюнтер вскинул голову, посмотрев на молодого выскочку, и тот съежился под его взглядом, прикусив язык.

– И ты поторопился нас предупредить,– прищурился здоровяк на Бо.– Хочешь помочь нам организовать сопротивление корпорации?

– Шутите?– Бо выдержал взгляд Гюнтера.– Хотел предостеречь от этой глупости. Кэйко собирается воевать с Иверой. Не надо даже пытаться им мешать. Они сомнут любое сопротивление свободной колонии за считаные часы. То, что им надо от вас, вернуть активы Кэйко. Мы все принадлежим корпорации, и они не станут напрасно никого уничтожать: это не выгодно. Они восстановят власть и займутся своим настоящим врагом. Но стоит им создать проблемы… и они сожгут все на своем пути. Для них сейчас критично только время и начало боевых действий с Иверой. Если их пехота утром не установит власть над Вольницей, они разбомбят Тяжелый лес и обратят его в пыль…

– Адер сразу сдаст им город и все продовольствие,– рассуждал здоровяк, всматриваясь в Бо и продолжая его мысль.– Поселки фермеров, рыбацкий поселок, рудники, электростанции для них как на ладони. Но от лесного народа какой им прок? В Тяжелом лесу сотни поселений, которые сложно заметить даже когда пройдешь по их центру. Мы живем сами по себе…

– Власть,– остановил его Бо.– Корпорация не оставит в тылу непокорных и не потерпит сомнений в ее безграничной власти. Им не нужны ваши охотничьи трофеи, но они потребуют подчинения. И хорошо, если они добьются своего сразу. Тогда оставят в покое до конца войны с Иверой. Понятно, что потом придут наводить порядки, но у вас будет время…

– Пусть попробуют отыскать нас в лесу,– подал голос тот же молодой охотник, но Гюнтер отреагировал резко и громко. Он с силой ударил по столу, опрокинув чашу с жидкостью, и заставил выскочку вжаться в кресло.

– Звучит разумно,– продолжал здоровяк, как ни в чем небывало.– Предлагаешь нам не суетиться и принять новую власть?

– Как вы поступите, решать вам. Я хотел только предупредить,– улыбнулся Бо.– Враг моего врага...

– Враг моего врага,– повторил Гюнтер, хитро улыбнувшись в ответ.– Я бы на месте офицеров Кэйко до атаки послал умелых гонцов вперед солдат, чтобы они все объяснили и помогли колонистам принять… правильные решения.

– Думаю, они так и сделают,– спокойно ответил Бо, скрывая внутреннее напряжение.– И Адер таких гонцов примет первым. Но не в случае с Вольницей или Поселком Отшельников.

– А у тебя, значит, к Кэйко есть свои претензии?– здоровяк убрал с лица улыбку и посмотрел на гостя с неожиданной жесткостью в глазах.– Кем ты был в корпорации до того, как попал на корабль?

– Инженером,– не задумываясь, ответил Бо.– Но подчинялся безопасникам… Настраивал их оборудование, системы безопасности. Одним словом, немного разбираюсь в их методах и походах. А на корабле оказался не по своей воле. И от Кэйко мне лучше держаться подальше. Поэтому я здесь.

– Так зачем ты здесь?– развел руки Гюнтер.

– Карту,– Бо толкнул Димитро плечом и, когда тот развернул на столе нарисованную Альжбетой карту, ткнул пальцем в Долину Теней.– Хочу попасть на заброшенную станцию первой миссии. Не секрет, что никто не знает, зачем корпорациям нужна эта планета. Тут нет ничего ценного: ни богатств, ни ресурсов. Или мы их не видим. Чтобы победить Кэйко, надо знать, ради чего все это.

– Победить Кэйко,– прошептал бородач, всматриваясь в пометки Альжбеты на карте.– А здесь что? Это территория Иверы.

Он указал на имя Димитро в углу карты.

– Если не найду ответов здесь,– пожал плечами Бо.– Попробую незаметно проникнуть в колонию Иверы.

Дружный хохот сотряс каменные стены купола и заставил Бо насторожиться.

– Прошли десятилетия, прежде чем мы стали осознавать, что из себя представляет Серая,– заговорил Гюнтер.– Хотя Адер и сейчас далек от понимания того, где он находится. Много интересных открытий ожидает боевиков Кэйко, которые только вылупились из своих криокапсул. И тебя тоже. Даже мы далеки от понимания мира, в котором живем, но вопрос, зачем сюда прилетела Кэйко, хоть и остался открытым, как раньше уже не беспокоит.

Он перевел взгляд на девушку, которую его слова заметно задели:

– Немногие еще сходят с ума в поисках бесполезных разгадок,– здоровяк выдержал паузу, не отводя взгляда от девушки.– Судьба не случайно свела тебя с Татьяной. Ее отец одержим поиском сокровищ, за которыми прилетела Кэйко. Он все еще обитает там?

Девушка молча кивнула, не поднимая глаз.

– Бета тоже ищет ответ на вопрос, зачем сюда забрались корпорации,– неожиданно встрял в разговор Димитро, чем заставил всех заерзать в своих креслах.

– Бета… и ее мать Берта не те, кем всегда хотели казаться,– покачал головой Гюнтер.– Когда живешь охотничьим промыслом, каждый день отнимаешь чужую жизнь и рискуешь своей, начинаешь ее ценить. А эти бестии другие… Плевать на Альжбету. Таня, единственная, кто сможет провести тебя в Долину Теней через Каменный Лес. Если ты свою машину не окончательно утопил в водопаде, то за день сможешь добраться, куда задумал… Но я бы не торопился на твоем месте в те края. Правильно я говорю, Таня?

Девушка неопределенно качнула плечами, а Гюнтер потерялся взглядом в разлитом по столу горячем вине. Было видно, что параллельно с обтекаемыми фразами, он с начала их разговора напряженно о чем-то размышлял.

– Думаю, она не откажется тебя проводить к своему отцу,– он решительно поднял глаза на Бо.– А пока пусть поможет вам устроиться и привести себя в порядок. До утра время есть. Нам надо часик между собой поболтать. Как будем готовы, я вас проведаю. А пока постарайся узнать от нее о Долине Теней больше, чем видишь на этой карте. Может, это спасет тебе жизнь.

Бо поднялся с места, понимая, что для них аудиенция закончилась.

– Постой,– поднял руку бородач.– Отзови поединок.

Он обратился к молодому охотнику, который бросил Бо вызов на арене, и которого он дважды осаживал за время разговора.

– Брагуш, дело не в том, что он тебя убьет голыми руками, если ты сойдешься с ним на ножах,– настойчиво заговорил Гюнтер, заметив, как сжал зубы и насупился охотник.– Это я бы стерпел. Сейчас эта разборка и кровь не к месту. Вам нечего делить…

Охотник нехотя выложил нож на стол и толкнул его в сторону Бо:

– Прими, как символ мира. Пусть оружие не встанет больше между нами,– не поднимая глаз, произнес он ритуальную фразу.

Бо молча взял нож и посмотрел на Гюнтера. Тот встал из-за стола и с напускным гостеприимством проводил девушку и недавних пленников до двери. Он что-то шепнул паре крепких охотников, ожидавших у входа, и те увязались следом за троицей.

Процессия молча пересекла арену, которая служила центральной площадью Вольницы, и свернула в петлистую улицу, слабо освещенную окнами жилых куполов. Первой шла девушка, беззвучной кошачьей походкой, а следом плечом к плечу Бо и Димитро. Охотники шли следом на удалении нескольких шагов и громко шаркали ногами по пыльному гравию улицы. Жилых куполов становилось меньше, но лес уже загорелся ночными красками, и Димитро восторженно закрутил головой рассматривая диковинный окрас светящихся пузырей, по которым ползали разномастные светляки, иные с кулак величиной.

– Таня,– окрикнул Бо девушку, заставив ее остановиться.– Я Вас так и не поблагодарил за свое чудесное спасение.

Та неопределенно махнула, и прежде чем она снова двинулась с места, Бо ее нагнал со следующим вопросом:

– Расскажите, а что так всех развеселило, когда я заговорил о поселениях Иверы?

– А ты видел поселенцев их колонии?– голос девушки оказался неожиданно низким и глубоким, вызвав у Бо приятную дрожь в груди. Ему захотелось услышать этот голос снова, вслушаться в его интонации, распробовать каждый звук.

Бо отрицательно покачал головой. Таня вынула навигатор и, быстро перебирая меню, вывела из галереи изображений плоский снимок какой-то твари. Бо не сразу догадался, что человекообразное существо с желтой светочувствительной полосой вместо глаз, чешуйчатыми пластинами по всему торсу и когтистыми трехпалыми лапами, было человеком. Если бы он встретил эту тварь в лесу, то непременно принял бы за представителя местной фауны.

– Не может быть,– выдохнул пораженный Бо.

– Племя волка,– устало произнесла девушка своим волшебным голосом.– Нас называют племенем медведя, потому что за основу нашей мутации брали его код. Но генетики Иверы зашли намного дальше, оставив слишком много волка и совсем мало человека в своих колонистах.

– Они хоть разговаривать могут?– брезгливо поморщился Бо, всматриваясь в звериный оскал нечеловеческого лика.

– Спроси у Адера. Он с ними торгует,– с вызовом ответила девушка, и добавила.– Солдатам Кэйко придется нелегко в их войне. Колонисты Иверы не только выглядят иначе, но и живут не так, как мы. У них нет городов, поселков и ферм. Сомневаюсь, что им и корабль нужен. Они расселились по всей в Тайге. А это не наш Тяжелый лес, который лежит пятачком между пустошами, Каменным лесом и горами на севере, и который из конца в конец можно пройти за две недели пешком. Тайга начинается за горным хребтом и тянется на тысячи километров до Северного океана. Тайга занимает половину суши Серой. И они приспособлены к обитанию в ней.

– Что-то не так?– сопровождающие их охотники подошли вплотную и теперь всматривались в незваных гостей с нескрываемой угрозой.

– Вы это видели?– Бо отступил в сторону, давая им возможность рассмотреть изображение над ладонью девушки.

Едва охотники вытянули шеи, переключив внимание на светящийся снимок, Бо резко ударил ближайшего в ногу, с хрустом сломав ее в колене. И пока тот со стоном направился навстречу земле, он выбросил руку ко второму, ударом в лицо заставив его взлететь в воздух. Если оглушенный ударом в лицо упал неподвижным, то охотник со сломанной ногой, ловко извернулся на земле, выставляя ствол разрядника на противника.

Бо выхватил нож и, перехватив направленное на него оружие, резко ударил. Он замешкался лишь на мгновение, отведя в последний момент лезвие от горла к ключице охотника. Нож вошел по рукоять, упершись в кость лопатки: рана была не смертельной, но чрезвычайно болезненной, и раненый парень запрокинул голову в протяжном крике.

– Не могу тебе оставить нож,– с улыбкой извинился Бо.– Это символ мира…

Он выдернул нож и помог обмякшему охотнику прикрыть здоровой рукой открывшуюся рану, из которой хлынула кровь.

– Что ты творишь?– зашипел Димитро шепотом.

– Переверни второго на живот, чтобы кровью не захлебнулся, пока спит. Я ему нос сломал.

Бо повернулся к девушке, которая неподвижно и без эмоций наблюдала за происходящим. В ее глазах горело любопытство, но не было и следов страха – она все больше нравилась Бо.

– Не хочу угрожать оружием,– как можно спокойнее произнес он.– Но не могли бы Вы проводить нас к водопаду кратчайшей дорогой?

Татьяна кивнула в сторону нагромождения похожих друг на друга пузырей Тяжелого леса, и уверенной походкой направилась к ним.

– Зачем?– стенал Димитро.– Не можешь обойтись без насилия? Мы только нашли с ними общий язык… Нас приняли…

– Нас приняли за шпионов Кэйко,– рявкнул на него Бо, подталкивая следом за девушкой.– Не понимаешь? Нас не выпустят, пока здесь не появятся офицеры корпорации. Они уверены, что мы их посланники и предъявят нас утром в качестве жеста доброй воли. Я знаю, как выглядит тюрьма Кэйко, и не собираюсь просидеть в ней до конца войны, когда о нас, наконец, вспомнят.

Девушка шла быстрым шагом, уверенно петляя в узких пещерах, образованных куполами, но Бо приходилось бежать, чтобы не отстать от нее. Он часто оглядывался на нерасторопного Димитро, который не прекращал что-то ворчать под нос, и боялся выпустить из виду Татьяну. Она в любой момент могла раствориться в лабиринте леса, оставив его наедине с приключением, которое он устроил себе на ночь глядя.

– Ну конечно! Это должно было произойти именно сейчас!– воскликнул он, обернувшись в очередной раз: Димитро лежал в десяти шагах позади него, уткнувшись лицом в землю и широко раскинув руки.– Подожди секунду… Нас сон валит…

Девушка остановилась на развилке у стены из трех надломленных куполов и насмешливо посмотрела на него – стоит отвернуться, и она бесследно исчезнет в любом из них. В сущности, перед Бо стоял простой выбор, который он должен был принять рефлекторно, даже не отвлекаясь на сомнения. Он даже сделал несколько шагов к девушке, но остановился.

Возвращаться за уснувшим парнем – было абсолютной глупостью. Он мог потерять Татьяну, единственный шанс выбраться и найти безопасный путь в Долину Теней. А еще ему пришлось бы взвалить на спину обузу, килограммов в шестьдесят-семьдесят, когда каждая секунда промедления могла вернуть в заботливые руки охотников, уготовивших для них прямую дорогу в тюрьму Кэйко. Этот парень был для него никем, да и, оставшись с охотниками, он только выиграет. Для Димитро опаснее было оставаться рядом с ним: не случайно Альжбета просила доставить его в Вольницу…

Бо резко развернулся и с удивлением округлил глаза, до конца не осознав, сделанный выбор. Приближаясь к Димитро, он ни разу не оглянулся назад, но это были самые тяжелые десять шагов в его жизни. Проклиная криокапсулу, которая поковырялась в его генетическом коде и мозгах, лишив былой легкости в принятии правильных решений, он взвалил спящего парня на плечи и пошел навстречу своему выбору. Перекресток, на котором он оставил девушку, скрывался за поворотом, и с каждым шагом его дыхание сбивалось на протяжный хрип.

Перекресток был пуст, и в этом не было ничего удивительного. Бо знал цену ошибки в своей работе, и умел проигрывать достойно: не сбавляя шаг, он вышел на пустой перекресток и сбросил спящего Димитро на землю.

– Рассчитываешь на то, что я его потащу вместе с тобой?– Бо вздрогнул, услышав низкий голос Татьяны, которая незаметно вышла из полумрака одного из куполов развилки.

– Нет,– нарочито небрежно ответил он, скрывая волну неожиданных эмоций, которые его захлестнули, и снова взгромоздил тело парня себе на спину.– Но обещай, если и меня свалит сон по пути, ты пристрелишь нас обоих.

Татьяна неторопливо углубилась в лабиринт леса, придерживая шаг, чтобы запыхавшийся Бо поспевал за ней. Они продвигались медленно, и тяжесть ноши растянула для него ощущение времени, которое сложилось в вечность, прежде чем взгляду открылся грязный берег Красной реки. Ее воды светились, окрашивая кровавыми оттенками колышущуюся над поверхностью пыль. Ночная река была красива под стать лесу, но в отличие от него, не была безмолвной. Водопад не только гудел падающей водой, но еще шептал что-то волнами у грязных берегов, и насыщал воздух многоголосым эхо, которое звонко отражалось от твердых стен лесных куполов.

Бо выкрикнул в эту песню реки кодовое слово для вездехода, и тот через несколько секунд, подчинившись команде, показался над поверхностью.

– Дамы вперед,– Бо указал на всплывающий вездеход и небрежно сбросил в прибрежную грязь Димитро.

Девушка уверенно прыгнула в воду и несколькими гребками добралась до машины, успевшей к тому моменту зависнуть над самой водой с раскрытыми дверцами. Взобравшись на боковую ступень, она помогла втащить в салон спящего парня и сразу устроилась на боковом сидении. Она с любопытством осматривалась и внимательно следила за каждым действием Бо, пока он общался с интерфейсом вездехода.

Они тихо тронулись по течению реки, и Бо быстро проложил маршрут по лабиринту рек и водоемов до южного края Каменного леса.

– Вот здесь мы сойдем на берег,– он указал на голограмму карты, перехватив взгляд девушки.– Будем на месте еще до рассвета. Оттуда до Долины Теней не больше тридцати километров через Каменный лес. Сможешь провести?

Татьяна кивнула:

– Хорошее место. За пол дня пройдем лес. А к вечеру будем на станции основателей.

– Станция основателей?– переспросил Бо, всматриваясь в красивое лицо девушки, чьи глаза пытливым взором ощупывали салон вездехода.– Почему ты дождалась меня? Могла уйти.

– Тысячу раз могла уйти,– она впервые улыбнулась, открыв безупречно белые зубы с крупными передними резцами, которые смотрелись невероятно мило в ее улыбке.– Я и сейчас могу. Не обольщайся своему везению. Ты сбежал не потому, что такой ловкий. Гюнтер позволил уйти. На водопаде всегда стоит дозор. Ты не первый, кто пришел в Вольницу этим путем. Они могли снять тебя на берегу одним выстрелом. И перехватить по пути к берегу могли. Но не стали… Ты ничего не знаешь об этом месте… Не понимаешь Серую.

– Я понимаю, что Гюнтер не добродушный увалень,– Бо отвернулся к интерфейсу вездехода, настраивая автопилот.– Он считает меня шпионом Кэйко. А значит, моя смерть для него станет проблемой, когда придут офицеры корпорации. Если он не дурак, а я думаю, он быстро соображает, то распустит жителей Вольницы к утру по всему лесу. Сам с горсткой жителей дождется офицеров и подыграет им, приняв власть корпорации… Ты не ответила на мой вопрос. Почему не ушла?

Он почувствовал ее запах, немного острый и сладковатый.

– Ты интересный,– она наклонила голову и прищурила глаза, беззастенчиво посмотрев на него.– И беспомощный… Ты похож на самоуверенного ребенка, который заигрался, и потешает взрослых своей наивностью. Гюнтер не вождь. Он хранитель традиций и их толкователь. Охотники живут сами по себе, семьями. Сейчас в Вольнице много народа, потому что все собрались на праздник Пыльника. Время веселья: дети знакомятся, девушки и парни ищут себе пары, юноши устраивают поединки, на ярмарке главы кланов выменивают скарб на сезон охоты. Я уже третий год прихожу в поисках того, кто станет мне парой.

Бо поднял бровь и посмотрел на девушку с недоумением, но прежде чем мысль сложилась в его голове окончательно, Таня положила прохладную ладонь поверх его руки и покачала головой:

– Не смущайся… Я еще не решила,– она улыбнулась шире, и теперь даже ее глаза смеялись.– Каждый получил то, зачем пришел в Вольницу. Ты отдал народу свою историю и нашел проводника в Долину Теней. Я забрала лучшего из тех, кто там был. А дальше увидим…

Бо впервые растерялся в присутствии девушки. В том, как она выглядела и вела себя, было что-то за гранью его понимания, и казалось наваждением, словно эта симпатичная бестия манипулировала им. Он почувствовал себя в ловушке, наедине с хищным зверем, который прежде чем сожрать добычу, наслаждался игрой. Бо не мог избавиться от ощущения, что это не он захватил Татьяну в поселке охотников, а она его.

– Послушай,– он ухватился за беспокойство, которое у него было, как за спасение, чтобы выгнать из головы странные ощущения.– У входа в домик Гюнтера я видел ящики с оборудованием… Может, ты знаешь, зачем в лесу, на плато, оборудование для горной разработки? Охотники роют шахты?

– Наверное, это для пещер,– небрежно отмахнулась Татьяна, пересаживаясь в кресле так, чтобы оказаться на нем с ногами.

– Пещеры в лесу?

– Ты ничего не знаешь о Серой,– она толкнула его в плечо и громко засмеялась, оглянувшись на заднее сиденье, словно боялась разбудить Димитро.– Ты родился в плоском мире, поэтому не понимаешь, что на этой планете все иначе. Это огромный мир, в котором много уровней. Все, что ты видишь, это только поверхность…

– Не-е-ет,– весело запротестовала она, когда он понимающе кивнул.– Я говорю не о куполах Твердого леса. Это тоже поверхность. Под нами на многие километры вглубь находится Древний лес! Это огромные пещеры и тоннели в каменных образованиях, чем-то похожих на купола. Никто не знает, как глубоко он лежит. Мы его и сами нашли только лет двадцать назад. Многие считают, что вся планета полая. Там есть свои реки, озера и моря. Там много обитателей, о которых криокапсула в твою голову ничего не положила. Если бы ты был внимательным, то заметил бы на стенах у Гюнтера трофеи подземного мира.

С каждым ее словом, Бо хмурился сильнее, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

– Представь себе гигантского червя, длинной в двадцать метров,– ее голос звучал мелодично и странным образом убаюкивал его сознание.– Огромные челюсти выгрызают в рыхлой породе окаменевших отложений тоннели, диаметров в три метра… И в этих тоннелях селятся ежи, очень опасные шарообразные твари, у которых в центре находится желудок, а в стороны торчат подвижные шипы. Каждый такой шип заканчивается крохотной пастью с очень мощными челюстями. Если еж вцепится в тебя, он начинает пищать, собирая всю стаю. За несколько минут тебя растерзают без всякого шанса на спасение…

Бо проваливался в сон, не в силах противостоять зовущему голосу девушки.

–… Там много змей и тварей, которым нет имен и даже описать словами не получится… А реки там рождаются по зову Пыльника и Дождевика. Следом за движением звезд много воды перемещается по пористым лабиринтам Древнего леса, сметая все на своем пути… Блуждающие озера перетекают из одних пещер в другие… Многие, кто уходил туда, нашли свою погибель… Теперь у охотников и там есть поселки… Но мы лишь одной ногой ступили в неизведанный мир… Сперва он пугает… Потом переворачивает твое ощущение пространства… Заставляет видеть и понимать Серую иначе…

Бо вслушивался в голос, но перестал его воспринимать. Ускользающее сознание заполнилось странными образами, в которых перемешались ее слова и фантазии бессознательного воображения. Бо ворочался, пытаясь вырваться из захвата змей, которые обвили его гигантским клубком и тащили по скребущим челюстям слепых ежей навстречу огромному жерлу червя. Вода падала на него снизу и собиралась лужами над головой, стекая по извилистым колоннам Древнего леса, игнорируя законы гравитации…

На этот раз Бо тонул во сне медленно, потеряв ощущение времени и грань между сном и явью. Реальность растворилась в низком голосе обжигающе красивой девушки, которая раскрыла под ним темную бездну.

От ощущения падения заняло дыхание… Бо сдался и заснул.

*****

Бо был раздражен.

Слишком много в его новой жизни стали занимать сны. Они приходили, когда хотели, выдергивали из гущи событий в неподходящий момент, а потом надолго застревали в памяти и всплывали не к месту размытыми образами, путаясь с воспоминаниями. Каждое пробуждение сопровождалось ощущением тяжелого похмелья.

Бо чувствовал себя уставшим и разбитым, словно продолжал все это время тащить на спине Димитро. А парень весело что-то шептал, заставляя глубокий девичий голос заливаться смехом.

Он резко открыл глаза, вспомнив Татьяну, которая прочно застряла в голове: бесцеремонно бродила в его снах и фантазиях, терзала странными желаниями. Она была реальной.

Бо с трудом разогнул затекшую спину и сел, оценив все неудобство заднего ряда кресел. Таня и Димитро почти синхронно повернулись к нему с улыбками на лицах и огоньками веселья в глазах.

– Вижу, вы рады меня видеть,– Бо не сразу нашел свой голос, прокашливаясь.

– Я же говорил, он сам очнется, когда его отпустит,– парень шутливо ткнул девушку кулаком в плечо, не обращая внимания на Бо.

– Ну и что? Все равно стоило попробовать,– ответила та, игриво подмигнув ему.

– Что попробовать?– забеспокоился Бо.

– Мы пытались тебя растолкать,– уклончиво ответил парень.– По-разному…

– Да, ладно!– перебила его Татьяна, встав коленями на водительское сидение.– Открой скорее вездеход, а то нас он не слушается, а я терплю уже из последних сил…

Бо подал команду, и девушка, толкнув дверь, тотчас выскочила наружу. Он перевел взгляд на парня, который с виноватым видом отвернулся.

– По-разному, говоришь,– прошептал Бо, вспомнив, как сам сложил пару дней тому назад спящего Димитро в позу лотоса, да еще обложил овощами. Но не это заставило его нахмуриться: задевала улыбчивость парочки, веселое настроение и легкость в общении, присущая только близким друзьям.

Бо не собирался признаваться себе в разных глупостях и, особенно, в том, что его раздражение было обусловлено банальной ревностью:

– Что ты устроил в Вольнице?– накинулся он на Димитро.– Я велел тебе ждать возле машины! Думаешь, мне в радость нянчиться с тобой и носить на руках, пока ты спишь?

Парень вжался в кресло и растерянно промямлил:

– Ты прав… Моя вина…

Бо не собирался ограничиваться в претензиях, но в этот момент в проеме двери показалось любопытное личико девушки:

– Отличный берег, вода прозрачная, дно чистое,– бодро заявила она.– Стоит окунуться. Такие места редкость… Реки здесь бедные. Поэтому плотоядные водоросли приспособились охотиться на зверье, что приходит к водопою. Безопасное место для купания найти не просто.

Она стала демонстративно расстегивать комбинезон. Прежде чем Димитро успел увлечься глупой затеей, Бо отрицательно покачал головой:

– Нет. Мы лучше будем за Вами отсюда подглядывать. А свою вонищу оставим при себе…

Татьяна не стала распыляться на уговоры, без тени смущения стянув с себя комбинезон, и прекрасная в своей наготе бегом бросилась навстречу холодной реке. Она шумно прыгнула в воду и подняла фонтан брызг, неистово плескаясь.

Бо словил разбежавшиеся с разгоряченной кровью мысли в легком волнении, которое отвлекало на зрелище и заставляло придерживать дыхание. Грубый комбинезон до этого момента хорошо скрывал природную красоту девичьего тела, слепленое в идеальных пропорциях по эталонным меркам. Это было восхитительное и зовущее сочетание форм, которое выгодно себя раскрывало в особенной звериной грации девушки.

Бо помотал головой, стряхивая с себя наваждение:

– На меня смотри!– он с искренним возмущением прикрикнул на Димитро, который с широко раскрытыми глазами наблюдал за Татьяной.– О чем вы говорили?

– О Серой…– смущенно потупился парень.– Она знает о планете невероятные вещи. Рассказывала о подземном мире, населенном чудовищами, и о Каменном лесе… Ты знал, что здесь есть кремниевая форма жизни? Представляешь? Соседство на одной планете углеродных и кремниевых организмов… Я всегда считал, что кремниевая жизнь возникает только на горячих планетах, при высоких температурах. Удивительная планета…

– Странная планета… С меня хватит загадок,– отмахнулся Бо.– Справиться бы с тем, что уже навалилось. Вот встретим кремниевых чудовищ, тогда и будем ломать голову…

Он осекся, заметив на себе удивленный взгляд Димитро.

– Так уже,– осторожно произнес парень.– Каменный лес – это не красивое название и не преувеличение… Это буквально. Мы запарковались на его краю.

Бо с недоверием выглянул в окно. И чем дольше он вглядывался в зеленоватую поверхность скалы, вертикально поднимавшейся всего в десяти шагах от вездехода, тем больше округлялись его глаза. Он медленно, почти крадучись, вышел на каменистый пляж, усыпанный, против обыкновения, не серыми, а цветными камнями, и зачарованно осмотрелся.

Бо был потрясен.

Они стояли на берегу реки в тени гигантских каменных исполинов, чьи стволы поднимались вверх на многие сотни метров. Зеленоватая скала рядом оказалась огромным деревом, не меньше тридцати метров в диаметре. Бо запрокинул голову к небу и почувствовал, как сжимается вокруг него мир, превращая его самого в крохотного муравья на фоне этих мегалитов. Сучковатые кроны деревьев, лишенные листвы, не просто упирались в редкие облака – верхушки большинства скрывались за ними и тонули в небесах.

– Таня говорит, что на поверхности мы видим только малую их часть,– Димитро встал рядом и перешел на шепот.– А на самом деле их стволы уходят вглубь планеты сквозь подземный мир Древнего леса. И их корни, возможно, достигают ядра планеты, где черпают его энергию…

Звук гулкого взрыва разнесся по окрестности и рассыпался на многоголосое эхо, которое заметалось среди столпов редких деревьев, больше походивших на каменные башни с уродливыми отростками кривых ветвей. Парень рефлекторно придвинулся ближе к Бо и вопросительно посмотрел на него.

– Это деревья,– услышали они голос девушки за спиной и обернулись.

– Ты голая,– с раздражением произнес Бо, стараясь не отводить глаз от ее лица, хотя взгляд норовил скользнуть вниз по телу, которое хранило на себе искристые капли холодной реки.

Влажная кожа девушки сверкала в лучах раннего Пыльника и, казалось, была усыпана драгоценными камнями. Она знала, что красива, знала, какое впечатление производит на мужчин ее нагота, но держалась естественно и уверенно.

– Так растут ветки каменных деревьев,– она подошла совсем близко и вытянула руку в направлении лесной чащи, где клубилось черное с серыми разводами облако.– Они по структуре как трубы. Снаружи прохладная кора, не больше метра толщиной, а внутри жидкая магма в тысячу градусов. Отец считает, что их сердцевина сообщается с астиносферой планеты… Когда давление в ядре растет, через полые стволы деревьев оно находит выход. Стволы дают трещины, но магма не вытекает из них, а образует горящие наросты, которые прямо на глазах превращаются в новую ветку.

Она перевела взгляд на напряженное лицо Бо и улыбнулась одними глазами:

– Зато на Серой нет вулканов и не бывает землетрясений…

– Оденься,– проявил настойчивость Бо.

– Я мокрая. Надо высохнуть,– в тихом голосе Татьяны прозвучали лишние нотки, которые превратили ее слова в настоящую провокацию.– Не нравится то, что видишь?

– Отвлекает,– насупился тот в ответ.– Слишком зрелищная планета. Я еще не привык к тому, что камни растут…

– Начинаешь узнавать Серую,– девушка нехотя вернулась к брошенному на камнях комбинезону и стала неторопливо одеваться.– В Каменном лесу важно следить не за тем как ветки растут, а чтобы они на голову не упали. Россыпь цветного щебня под ногами – это осколки от того, что с неба упало. Ты научишься. Надо только прислушиваться к лесу. Он начинает хрустеть, когда деревья остывают... Каменный лес совсем другой, не похож на то, что вы видели раньше. А для тех, кто его не знает, может стать смертельно опасным.

– Здесь все не похоже на то, что мы видели,– буркнул Бо и повернулся к смущенному Димитро.– Очнись уже. Забери экипировку и зачерпни воды в реке. Пора двигаться дальше.

– Если тебя так впечатлил Каменный лес,– Татьяна закончила собираться и двинулась к деревьям,– тебя стоит подготовить к Долине Теней…

– Тени тоже буквально надо воспринимать?– насторожился Бо, глядя ей вслед.

Девушка не ответила.

Стоило им углубиться в лес всего на несколько сотен метров, как он раскрылся перед ними во всем своем многообразии. Мало того, что каменные деревья были разной породы: одни выглядели как сучковатые столбы с хорошо различимой корой, а другие сплетались винтом из отдельных шестигранных стеблей, иногда надломанных или растрескавшихся – все пространство между ними заполнилось диковинными артефактами.

Огромные кристаллы, прозрачные до невидимости или наполненные густым цветом за изломами граней, пучки тончайших игл, ощетинившиеся, как застывший в неподвижности всплеск, невообразимой формы бурые валуны, открывающие в сколах зернистую мякоть ярких красок и настоящие скульптуры, в которых замерло дуновение ветра или вспенившаяся волна.

Это больше походило на мастерскую неистового скульптора, который творил в камне безумства своей фантазии, смело перебирая материалы, формы и масштабы. А еще он насытил Каменный лес не только причудливыми видами, но и звуками, такими же странными и чужими. Глухой хруст гигантских стволов смешивался со звонкой дрожью кристаллических шипов, а шелест пыли и постукивание мелкой гальки, которая непрерывно осыпалась откуда-то сверху, порой превращался в неразборчивые шаги каменных привидений.

Лес разговаривал сдержанно и негромко, словно ворчал на путников, которые потревожили его сказку. Но за щедрыми звуками и пугающей неподвижностью цветных камней скрывалась еще одна аномалия, которая не просто тревожила, а по-настоящему пугала: здесь не было запахов – вообще никаких. Мозг отказывался принимать яркие краски, которые аппетитно разлились по сочным булыжникам и сверкающим гроздьям стеклянных цветов без единого привкуса в воздухе.

Бо даже несколько раз сбился в дыхании, пытаясь откашляться от несуществующей пыли – обманутый организм протестовал, сомневался, искал причину безмолвия ароматов – чихал, прочищая лишенные обоняния ноздри. Но запахов не было, или они прятались далеко за гранью человеческого восприятия, напоминая тем, что это другой мир, чужой, предназначенный не им.

Татьяна уверенно петляла в нагромождении каменных изваяний, только известным ей способом находя дорогу в Каменном лесу, а ориентироваться в этом месте было крайне сложно. Порой приходилось карабкаться по скальным выступам десятки метров, а где-то на четвереньках пробираться между нависающими плитами.

Девушка непрерывно выкрикивала следующим за ней мужчинам короткие команды и предупреждения об опасности, как заботливая нянька, которая впервые вывела шаловливую детвору на городскую улицу. И вскоре Бо начал понимать суть этого мира – он был прочный и острый.

Грани кустов, напоминающих кораллы, были по краям отточены до микронов, и стоило по неосторожности зацепить такую ветку, чтобы она распорола плоть до кости. Димитро повезло, когда он, споткнувшись, едва не упал на такой куст: ветки полоснули заплечный рюкзак. Этого оказалось достаточным, чтобы не только распотрошить его содержимое, но и нарезать сложенные в нем палатку и овощи в настоящий салат. При этом куст даже не дрогнул и не качнулся, а ветки, сотворившие это, сохранили первозданную невозмутимость.

Из-за постоянного напряжения путешествие по Каменному лесу оказалось утомительным и долгим. Поэтому, когда девушка, наконец, остановилась у края небольшой поляны и небрежно сбросила свою кладь на камни, Бо и Димитро сразу опустились на цветную гальку, вытянув ноги.

Татьяна с любопытством разглядывала уставших попутчиков, долго всматриваясь в них и испытывая взглядом:

– Пришли,– она указала на противоположный край поляны, где под изумрудным козырьком каменной плиты прятался самый настоящий купол Тяжелого леса, такой не неуместный в этом месте, как и люди.– Здесь моя хижина. Можем остаться здесь, а можем пойти дальше. Это край леса. За теми валунами, через триста метров, начинается Долина Теней. Отсюда до заброшенной станции меньше часа пути. До заката еще часов пять…

– Думаю, нам стоит передохнуть недолго в хижине,– Димитро с надеждой посмотрел на Бо.

– А твой отец? Он где?– поморщился тот, отказываясь признавать в себе усталость. Он понимал, что привал в уюте задержит их до утра: стоит поддаться соблазну, и встать они уже не смогут.

– Он редко здесь появляется,– Татьяна подняла рюкзак, поторапливая с выбором.– Или на станции, или где-нибудь в долине пропадает. Этот купол он для меня вырастил, еще когда я ребенком была.

– А вы умеете растить купола?– Димитро наигранно изумился, пытаясь затянуть разговор и добиться привала в комфортных условиях.– Удивительно! Создать купол в таком месте…

– Конечно, умеем,– поддалась его хитрости девушка.– Это мой отец первым разгадал симбиоз микроорганизмов Тяжелого леса. Он был главным ученым на Кампусе… после безумной Берты, конечно. Я и сама там родилась. К охотникам мы перебрались после смерти матери… Это все из-за Берты.

– А что случилось?– на этот раз Димитро проявлял искреннее участие, и Бо не стал ему мешать.

– Ей пришла в голову идея срубить одно из гигантских кремниевых деревьев,– Татьяна старалась говорить спокойно, но показная небрежность выдавала ее.– Их ничем нельзя было даже повредить, и подрывы не давали эффекта. Поэтому Берта привлекла отца. И он отлично справился со взрывчаткой… Дерево упало, а из его сердцевины хлынул фонтан магмы… В тот день погибли двенадцать человек, включая… мою мать. Она работала с отцом на Кампусе. Весь палаточный лагерь сгорел, и потом началось землетрясение или что-то похожее. Поверхность раскололась, и образовался огромный провал. Так мы и нашли подземный мир и Древний лес… Мне тогда было шесть лет. С годами все заросло камнями… Теперь большинство охотников перебрались под землю, в пещеры Древнего леса. А мы с отцом после того случая поселились сначала в Вольнице, а потом здесь… Настоящие отшельники... Он изменился после того дня.

Девушка тяжело выдохнула – скрывать эмоции ей становилось сложнее.

– Ты говорила, твой отец разгадал какой-то симбиоз пузырей Тяжелого леса,– Бо поторопился перевести разговор прежде, чем девушка окончательно приуныла.– И в чем там секрет?

– Да,– охотно кивнула она, ухватившись за новую тему.– Он описал химический процесс трех организмов: серой плесени, которая селится на внутренней стороне пузыря, цветной плесени – которая живет на внешнем куполе, и бактерии Нова. Состав твердого купола очень сложный и не всегда одинаковый, но по форме это похоже на пчелиные соты: пористые микроскопические трубочки. Серая плесень питается сотами и разъедает купол изнутри. Бактерия Нова перерабатывает продукты их жизнедеятельности и по сотам выводит на внешнюю сторону, где создает кормовую базу уже для цветной плесени. Поэтому купола постоянно растут и остаются полыми. А там, где серая плесень слишком активна, образуются окна в куполах…

– Настоящий конвейер по строительству куполов,– улыбнулся Димитро.

– Так в чем тут загадка?– заерзал Бо.– Я в этом не специалист, но никакой загадки не вижу.

– Тебе лучше поговорить об этом с отцом,– Татьяна нетерпеливо забросила рюкзак на плечи, готовая закончить разговор, но в последний момент передумала.– Проблема в бактерии Нова. Отец открыл у нее новый орган, которого нет ни у одного известного организма в природе. И назвал в свою честь генератором Гаусса. Не знаю всех тонкостей, но суть его открытия заключается в том, что этот генератор производит вещество… Он его создает из ничего…

– А можно в этом месте подробнее?– насторожился Бо.