Сергей Сергиеня

КОЛОНИАЛЬНЫЕ ВОЙНЫ.


СЛУЧАЙНАЯ ПЕРЕМЕННАЯ.




Глава Первая.



Скверик оставался безлюдным, несмотря на полуденное солнце, щедро разливавшее свет и тепло на диковинные растения, собранные с отдаленных планет. Через час здесь будет не протолкнуться из-за праздных зевак и офисных бездельников, предпочитавших плотному обеду прогулку по живописным аллеям.



Старуха с бегающим в прищуре взглядом уверенно подошла к крепкому и хорошо одетому щеголю, который, ссутулившись, сидел на изящной скамье в тени гигантского папоротникового дерева. Она на секунду замешкалась, а потом встала прямо перед ним.



– Не дергайся, Бо,– процедила она сквозь зубы хрипловатым шепотом.– Это я: Лукас.



– Лукас?– во взгляде щеголя не было удивления. Скорее это было раздражение.– Ты притащился на встречу со мной, забравшись в эту куклу? Что происходит? Во что я вляпался?



– У меня осталось три минуты,– старуха уселась на скамью рядом.– На продление сеанса потребуется санкция. Сам знаешь. Поэтому слушай и запоминай, что делать…



– Нет,– резко оборвал старуху Бо.– Сначала расскажи, что произошло. Я не последний человек в корпорации, чтобы выгребать это…



– Теперь последний!– взвизгнула старуха и опасливо осмотрелась по сторонам.– Я рискую жизнью, чтобы дать тебе шанс выбраться. Времени нет…



– Сначала причина!



– Я мало что знаю,– скривилась старуха.– Это из-за твоего последнего дела. Вы вынесли лабораторию корпорации Ивера. А они работали над личным проектом Императора. Теперь это не какой-то промышленный шпионаж. Ты же знаешь, Империя не вмешивается в возню корпораций, пока это не затрагивает ее интересов.



– Ерунда!– глаза Бо сверкнули гневом.– У меня была санкция Совета директоров…



– Совет тебя и сдал! Все списали на твой произвол,– старуха вздохнула.– Всех уже зачистили, а твои данные в открытом доступе. По твоему следу идет Ивера, наемники, наши… и Сирена – секретная служба Императора. Я не поверил, когда увидел тебя на этой контрольной точке… живым. Твое счастье, что тебе до сих пор сохранили статус оперативника, и не поставили маркер.



Это было правдой: карьера Бо последние два года развивалась стремительно. Все началось с награды за удачную миссию, когда ему неожиданно подняли корпоративный рейтинг, и обычный парень с оружием получил возможность претендовать на карьеру в офисе. Тогда он и начал работать не за премиальные, а на грейды. Через полгода он уже планировал и организовывал миссии оперативников, а спустя еще год занял пост главы региональной службы безопасности.



Бо был жестким и изворотливым в боевых стычках, действовал быстро и уничтожал противников без колебаний. Как оказалось, для успешной карьеры требовались те же качества. Он стал настоящей занозой для Директора Безопасности корпорации, которому дышал в затылок своим успехом. А лучший способ избавиться от выскочки – пропустить его дальше, на повышение.



– Как ты меня вытащишь?– понизил он голос.



Старуха пожала плечами:



– Тебе не понравится, но это единственный вариант. Через полчаса ты должен быть в порту, если сможешь туда добраться…



Бо удивленно поднял брови: порт с его системой контроля был последним местом, куда стоило соваться затравленному беглецу.



– Что происходит?– взвизгнула старуха и удивленно уставилась на сидящего рядом с ней щеголя.– Как я здесь оказалась? Что со мной?



Бо широко улыбнулся и наполнил свои красивые зеленые глаза нежностью – он умел быть обаятельным и вызывать у людей доверие:



– Все в порядке. У Вас был приступ,– он заботливо положил теплую ладонь на ее дрожащее плечо.– Как Вы себя чувствуете?



Бо коснулся ее другого плеча рукой, несколько раз щелкнул пальцами возле уха, приложил ладонь ко лбу старухи и громко прокашлялся – создал череду отвлекающих раздражителей, способных дезориентировать человеческий мозг. Старуха растерянно потупилась:



– Не знаю,– неуверенно призналась она.



– У Вас есть машина?– вкрадчиво спросил Бо, продолжая едва легонько касаться старухи.– Я работаю в больнице порта. Покажу Вас хорошему доктору. Не хочу пугать, но стоит поспешить.



– Конечно,– старуха покорно поднялась со скамьи и, поддерживаемая внимательным Бо, неровной поступью направилась к лифту парковки.



Он продолжал ей что-то говорить, легко касаясь пальцами плеч и спины, чтобы удержать в растерянном состоянии. Со стороны могло показаться, что заботливый молодой человек помогает немощной старушке добраться до ее автомобиля.



– Как Вас зовут?– тихо прошептал он, когда они остановились у высокого универсала, столь почитаемого горожанами преклонного возраста.



– Марджи,– эхом отозвалась старуха.



Замки автомобиля щелкнули, узнав хозяйку, и Бо настойчиво подвинул ее к задней дверце:



– Мне надо, чтобы Вы разблокировали управление, Марджи. В таком состоянии Вам нельзя за руль. Я поведу.



Старуха покорно произнесла команду, и Бо открыл пассажирскую дверь:



– Осторожно голову,– шепнул он, помогая Марджи усесться.



Он придержал ей голову и, когда старуха оказалась на заднем сиденье, резким движением свернул ей шею. Марджи обмякла и потухла взглядом. Бо придал телу естественное положение и занял водительское сиденье. Даже если бы кто-то пристально наблюдал за этой парочкой на пустынной парковке, он не увидел бы ничего подозрительного.



Прежде чем тронуться с места, Бо набрал Лукаса с автомобильного телефона:



– Продолжай…



– Что с Марджи?– неуверенно спросил тот после короткой паузы.



– За кого ты меня принимаешь?– возмутился Бо.– Спит на заднем сиденье. Что дальше? Я на пути к порту.



– На тебя пришла ориентировка,– не унимался Лукас.– У тебя дома нашли шесть трупов, вооруженных до зубов.



– Так бывает, когда слишком много охотников снаряжают на одну добычу. Не поделили засаду,– солгал Бо.– Ты же не думаешь, что я голыми руками шестерых профессионалов завалил? Я уже два года на офисной работе. Что дальше? Буду в порту через десять минут.



– Если с Марджи что-то случится,– голос Лукаса выдавал беспокойство.– На меня сразу выйдут. Я подключался к ее сознанию без санкции, а теперь звонок с ее машины…



– Лукас,– Бо понизил голос, и приукрасил его нотками непринужденности.– У тебя все будет отлично. Мне можешь поверить. Это у меня неприятности… Это меня надо вытаскивать.



Это была ложь, потому что Лукас был обречен. Все сотрудники корпорации находились под непрерывным наблюдением – он это знал, потому что сам был частью механизма тотального контроля. Только теперь не ему, а приемнику в конце месяца на стол положат отчет о выявленных нарушениях Лукаса. Учитывая обстоятельства, тот все организует тихо.



– Ты едешь к служебному терминалу, у которого комплектуются колониальные модули.



Бо застонал и едва рефлекторно не вдавил тормоз:



– Колониальный корабль?!– закричал он в бешенстве.– Ты шутишь?



– Я говорил, что вариант тебе не понравится,– вздохнул Лукас.– Но это единственный способ убраться с планеты живым…



– Ты идиот?– негодовал Бо, чувствуя себя в ловушке.– Это билет в один конец!!! Колония – это каторга для неудачников и смертников!



– Это единственный корабль, на который ты сможешь попасть,– защищался Лукас.– Тебе повезло, что его миссия начинается через пятьдесят часов, а через час с планеты поднимут последний модуль с колонистами…



– А знаешь, почему на него так легко попасть?– процедил сквозь зубы Бо.



– Знаю! Можешь попробовать другие варианты, если они у тебя есть! Но найти для тебя место на нем было не так просто…



– Сколько лет он будет лететь?– Бо посуровел, всматриваясь в причальные мачты порта, у которых стояли гигантские туши орбитальных челноков.



– Сорок семь,– выдержав паузу, ответил Лукас.



Бо криво улыбнулся, но промолчал, щурясь и беззвучно шевеля губами. Еще вчера он праздновал очередную победу и не мог дождаться утра, чтобы испытать настоящий триумф. Успех миссии в лаборатории Иверы обещал пополнить рейтинг и поднять грейд до финального значения, которое открывало путь в Совет Директоров. Он даже знал, кого заменит, и понимал, что Директор Безопасности с представлением на эту замену долго тянуть не станет.



Но судьба посмеялась над ним, сбросив с вершины Олимпа ниже дна: теперь он боролся за право попасть в криокапсулу колониального корабля, чтобы через сорок семь лет сдохнуть на каторжных работах безымянной планеты. В отличие от неудачников, которые как убойный скот шли за мечтой о новой жизни и лживыми рекламными слоганами, он знал, как устроен ад первых поселенцев.



– Как я пройду регистрацию?– спросил Бо, перебирая альтернативные варианты в голове.



Даже затея ворваться в охраняемую штаб-квартиру корпорации и вырезать в отместку весь Совет директоров, а потом откупиться их секретными файлами от Сирены теперь не казалась ему такой уж безумной.



– Займешь место инженера Филоса Корневуса,– оживился Лукас.– Его биометрические данные я уже подменил твоими. Поэтому с идентификацией на процедуре криостазиса проблем не будет. Но к портовым службам у Кэйко доступа нет. Поэтому для прохождения регистрации тебе нужен магнитный ключ этого инженера. Там все очень строго.



– И как я его найду?– насторожился Бо.



– Придумай что-нибудь,– в голосе Лукаса сквозила ирония.– Это все что я смог сделать. Я сбросил его фотографию и данные на номер автомобильного телефона. В зале регистрации будет толчея и большой поток колонистов. Всех вызывают по номерам магнитных ключей. За час они должны загрузить в модуль полторы тысячи тел. Настоящий конвейер. Филоса вызовут через двенадцать минут. Как только твою капсулу поместят в модуль, ты будешь в безопасности.



Бо направил машину на подземную парковку и остановился прямо перед лифтом, игнорируя разметку и указатели.



– Удачи тебе в твоей новой жизни,– вздохнул Лукас, прощаясь.



Бо подумал было посоветовать ему и самому бежать с планеты, но промолчал. Лукас помогал не из милосердия, а отдавал долг за спасенную когда-то жизнь. Но как поведет себя этот простак перед смертельной угрозой, Бо не знал, а людям он не доверял.



Он достал капсулу с инъекцией, встряхнул ее, и вколол себе в скулу. Острая боль исказила лицо гримасой и заставила вздуться лицевые мышцы. Они ворочались и извивались под кожей как змеи, доставляя Бо страдания, и до неузнаваемости изменили его лицо. Эффект продлится не более десяти минут, но теперь ни одна камера наблюдения не сможет его опознать.



Пока судороги еще сотрясали его лицо, Бо бегло просмотрел фотографии Филоса Корневуса, и его личные данные. Что-то из этого должно подсказать, как найти инженера в многотысячной толпе будущих колонистов и зевак, их провожающих. Он уже забыл о Лукасе и теле мертвой старухи на заднем сиденье – Бо был сосредоточен на личности инженера.



Одинокий… Родился на ферме... Закончил университет… Увяз в корпоративных кредитах… Мягкий характер… Увлечения… Знакомые…



Когда Бо вошел в зал регистрации, у него осталось семь минут. Огромное помещение было до отказа забито взбудораженными людьми, которые толпились у электронных табло с чередой сменяющихся цифр и суетливо бросались к назначенным воротам регистрации.



Филос не будет толкаться у табло и не станет глазеть на сувенирные лавки – для него это слишком драматичный момент. Фонтан! Бо грубо расталкивал будущих колонистов, пробираясь к дальнему концу залы, где шумела вода в красочной инсталляции с низкорослыми деревьями и панорамой гор.



– Филос!– Бо окликнул увальня с опущенными плечами, который отрешенно уставился на журчащую воду.



Инженер вздрогнул и повернулся. Бо широко улыбнулся навстречу удивленному парню и широко развел руки для объятий. Его взгляд был светящимся и наполненным неподдельной радостью:



– Дружище, Филос!– Бо не дал опомниться парню и крепко его обнял.– И ты здесь?



Прежде, чем инженер успел что-то сообразить, прочная пятидюймовая игла легко вошла между ребер под лопаткой, пронзив его сердце. Игла была тонкой и незаметной – Бо вдавил ее до самого основания так, что лишь маленькая бусинка осталась на рубашке парня. И даже капля крови не просочилась из крохотной ранки.



Бо легко подхватил обмякшее тело инженера, заглянув ему в глаза, и усадил на край фонтана, прислонив спиной к декоративному ограждению:



– Погоди секунду,– он бодро похлопал парня по плечу.– Я нам что-нибудь принесу.



Говорили, что «булавка дьявола» дарует быструю и безболезненную смерть. Но Бо видел расширившиеся зрачки Филоса, видел, как вздулись вены на его висках – тот умирал с болью, и у него было достаточно времени, чтобы вкусить все ее оттенки.



Бо легко выдернул из рук инженера карточку с магнитным ключом и быстро смешался с толпой. Пройдут часы, прежде чем кто-то рассмотрит в неподвижном парне мертвеца.



Когда на табло загорелся его номер, фальшивое лицо Бо уже сплыло, вернув ему привычное обаяние. Он уверенно шагнул к рамке с детекторами, рядом с которой стоял портовый охранник с напускной суровостью. Толстяк, находившийся в очереди перед Бо, протянул карточку, и охранник внимательно начал сверять внешность того с изображением на магнитном ключе.



Проведя своей карточкой у считывателя, Бо незаметно подставил ногу толстяку, и тот всей массой рухнул в проход, намертво его перегородив. Бо не обращал внимания на напиравших позади колонистов, чьи номера ползли по табло, и бросился помогать охраннику поднять толстяка. Совместными усилиями они убрали препятствие, открыв плотину для людского потока.



Бо даже попытался протянуть охраннику магнитный ключ для сверки с фотографией, но тот лишь махнул рукой и едва заметно кивнул в знак благодарности за помощь.



Теперь Бо добрался до таможенной зоны корпорации и формально, он уже находился на колониальном корабле. Хрупкая девушка в оранжевом комбинезоне с деловитой угрюмостью на лице и планшетом в руках посмотрела на него исподлобья:



– Филос Корневус? Идите за мной.



Она завела его за ближайшую занавеску, где на медицинском столе стоял настоящий металлический гроб с невзрачными панелями управления.



– Раздевайтесь,– требовательно бросила девушка отвернувшись.– Сбоку у капсулы есть секция для личных вещей.



– Мне предстоит провести ближайшие полсотни лет голышом?– мрачно улыбнулся Бо.



– Вы не посещали занятия?– девушка заглянула в планшет.– У меня здесь отмечено…



– Вы последняя представительница прекрасного пола, которую я вижу перед тем, как меня усыпят,– отшутился Бо, сбросив рубашку с крепкого торса, украшенного развитой мускулатурой.



Девушка протянула ему пакет с запечатанным серым комбинезоном колониста:



– Наденьте это,– ее глаза с любопытством пробежались по его телу и сверкнули игривым огоньком. Она не удержалась от улыбки.– Забирайтесь в капсулу и расслабьтесь. Она автоматическая. Капсула введет в криостазис, и она же вернет к жизни… Вы приписаны ко второй колонне… Согласно программе Ваше пробуждение произойдет через четыреста дней после посадки на планету. Повезло… Не придется кормиться из генератора пищи. Будут уже действовать фермы…



– И все?– Бо вытянулся в криокапсуле.– Я проснусь уже в новом мире?



– И новым человеком,– улыбнулась девушка.– Планета относится к категории B-17, если помните. За время стазиса капсула проведет генетическую адаптацию под новые условия обитания и создаст проекцию необходимых знаний о планете в память.



Бо вздрогнул. Категория «B» означала, что планета является малопригодной для обитания, а по сути, ее атмосфера смертельна для человеческого организма:



– А как это скажется на тех генетических корректировках, которые у меня уже есть?



– У меня нет никаких данных,– нахмурилась девушка, заглядывая в планшет.



– В университете я мечтал о большом спорте,– соврал Бо.– Был хороший спонсор. Так, ничего серьезного, немного моторики, рефлексов…



– Но в спорте генетические корректировки запрещены,– нахмурилась девушка.



– Конечно! Поэтому в медицинской карте об этом нет упоминания.



– Хорошо,– она пожала плечами.– Добавлю в программу предварительную диагностику.



– А если во время полета что-то пойдет не так?– Бо заглянул девушке в глаза, когда она подошла, чтобы закрыть крышку криокапсулы над его головой.



Она расплылась в улыбке и склонилась к его уху:



– Если что-то пойдет не так, Вы ничего не почувствуете… Больно не будет.



*****



Было больно. Невыносимо больно.



Свет резал глаза, но слепота не проходила. Звуки глухими ударами били по ушам, оставаясь неразличимыми. Болело все – каждая клетка, каждый нерв. Это были совершенно новые ощущения мучительных страданий, с которыми Бо раньше не сталкивался, хотя опыта было в избытке, а тело хранило следы многих ран.



Он сосредоточился на том, как болела его кожа – вся, словно он горел в адском пламени, и… потерял сознание.



Бо очнулся от пощечины. Он открыл глаза и встретился взглядом с удивленной и уже немолодой женщиной. Она поморщилась, глядя на него:



– Руку мне сломаете,– нервно произнесла она.



Бо разжал пальцы ладони – он перехватил запястье женщины прежде, чем она успела ударить его второй раз.



– Неплохая реакция… для инженера,– буркнула она, опасливо отстраняясь.



– Мне обещали, что больно не будет,– признался тот.



– Люди редко держат обещания.



На женщине был некогда белый медицинский комбинезон со следами многих стирок и самодельных починок. Все в тесном помещении с повидавшим уже многое медицинским оборудованием свидетельствовало о запустении и изношенности. Стол под Бо угрожающе заскрипел, когда он резко сел, свесив ноги:



– А разве меня не криокапсула должна была разбудить?– Бо с любопытством осмотрелся, и в глаза бросился логотип корпорации Кэйко, небрежно закрашенный вместе со стеной. Он хорошо просматривался через новую краску. Кэйко никогда не допускала такого отношения к своим символам.



– Наверное,– пожала плечами женщина.– И произойти это должно было лет тридцать назад… Для тебя будет много новостей, но я не готова сейчас болтать об истории. Я провозилась с твоей реанимацией двенадцать часов, и здорово устала. Мне бы поспать.



– Тридцать лет назад?– Бо уверенно спрыгнул со стола, почувствовав силу в ногах.– А когда колониальный корабль сел?



– Тридцать лет назад!– женщина развела руки, демонстрируя удивление его недогадливости.



– Я проспал почти восемьдесят лет… Меня должны были разбудить через год после посадки,– он не скрывал досады.– Что пошло не так?



– Все… С самого начала. Корпорация перегнула палку,– женщина устало стянула одноразовые перчатки с ладоней, но не выбросила их, а заботливо уложила в коробочку с такими же, видимо, для повторного использования.– Власть Кэйко не продержалась и года. Сначала люди роптали, а потом взбунтовались. Тридцать лет назад произошла революция. Теперь мы свободная колония.



Бо застыл в лице, едва сдерживаясь – то, что он слышал, было невероятной глупостью. Корпорации умели защищать свои интересы, и были безупречны в манипулировании людьми. А еще, он знал это точно, существовали десятки протоколов безопасности, которые непрерывно совершенствовались и учитывали возможность противодействия любой угрозе, даже самой невероятной. Когда-то Бо был исполнителем таких протоколов, потом их экспертом, а позже и разработчиком. Он был специалистом по ситуациям, когда что-то идет не так.



Корпорации не умели проигрывать, и поэтому не проигрывали никогда. А теперь какая-то деревенщина убеждала его в том, что толпа неудачников и отбросов, которых сослали на задворки галактики, сумела отобрать у Кэйко целую планету… Революция.



– Как Вас зовут?– Бо широко и фальшиво улыбнулся, призвав тренированное обаяние.



– Друзья зовут меня Бета,– женщина повернулась к нему спиной и открыла дверь в плохо освещенный коридор. Она отступила в сторону, кивком головы пригласив Бо выйти из комнаты.– Но для тебя Альжбета. И пусть так и останется.



– Не любите заводить друзей?– он вышел в коридор и пробежал глазами по стенам: штатное освещение не работало, и его заменяли примитивные светильники, небрежно развешанные вдоль самодельной проводки, которая грубо крепилась прямо к пластиковым панелям потолка.– А что с кораблем? Он выглядит… уставшим.



– Очень любопытный инженер…– Альжбета уверенно направилась по плохо освещенному лабиринту коридоров, переступая горы коробок и ящиков, больше походивших на мусор.– Когда начались беспорядки, корабль перешел в защищенный режим. Доступ к его ресурсам заблокирован. Теперь он сам по себе, а мы сами по себе.



– Это как? Как же вы выживаете?



– Мы,– поправила его женщина, остановившись перед широкой дверью со следами изуверского взлома.– Теперь и ты колонист… Я плохо помню детство, потому что оно было тяжелым. Но, в итоге, мы научились выживать в этом мире. А позже научились отбирать у корабля его сокровища. Не так быстро, как хотелось бы, по крупицам. Тем не менее, вот тебя достали из небытия.



– Искренне признателен за пробуждение,– Бо поморщился от яркого света, который ударил по глазам через раскрытую дверь.– И многие еще ждут такого шанса?



– Это пятимиллионник,– голос Альжбеты удалялся от двери, а Бо не мог решиться ступить на шаткий натяжной мост, который отделял техническую террасу перед дверью и хлипкую вышку с подъемником в тридцати метрах от отвесной стены корабля.– После посадки успели поднять только первую колонну поселенцев. А это около миллиона. Потом началась революция, и корабль остановил программу. Все криокапсулы, как и реактор, склады, оборудование заблокированы. Вот и считай, сколько еще ожидающих.



– Помнится, я был приписан ко второй колонне,– наконец, он решился ступить на мост и, осторожно переставляя ноги, двинулся за женщиной. До поверхности было не менее трехсот метров, а махина корабля возвышалась за спиной как железная скала.– И как долго вы… мы будем освобождать остальных?



– Я этим занимаюсь одна и могу реанимировать только одного в день,– женщина остановилась, добравшись до вышки, и обернулась к Бо, чтобы поторопить его взглядом.– Моя мать разработала технологию реанимации… когда еще была жива.



– Но это менее четырех сот за год,– трагично произнес тот, поравнявшись с ней.



– Это около ста человек в год,– поправила его Альжбета.– Выживают не все. И такой хороший показатель только последние годы. Ты счастливчик.



– Никогда в этом не сомневался,– Бо хотел пошутить на тему везения, но вздрогнул от озарения, которое пряталось от него с момента пробуждения и преследовало внутренним беспокойством.– У Вас желтые глаза! В смысле радужная оболочка желтого цвета…



Женщина рассмеялась в голос, демонстрируя безупречно ровные зубы – в молодости она, очевидна, была красавицей, а этот цвет глаз только добавлял ей хищную притягательность:



– Ты себя не видел! У тебя такие же. Это же планета категории B-17. Ты бы ослеп здесь за неделю с родными глазами. Криокапсула модифицировала тебя, изменила генетический код. У тебя не только глаза другие… Но остальные изменения не имеют внешних проявлений. Ты их не заметишь.



Она указала рукой в зенит, где ярко горела слепящая оранжевым светом звезда:



– Сейчас ты видишь только одно солнце. А через месяц из-за него покажется второе, голубое. Это двойная звезда. Пара солнц вращается вокруг общего центра массы. Поэтому здесь мир меняется до неузнаваемости трижды в год, когда поочередно светят оранжевое солнце, голубое, и оба вместе. Скоро начнешь вспоминать это.



– Вспоминать?– Бо забрался следом за женщиной в пугающую своей простотой конструкцию подъемника, стараясь держаться середины платформы.



– Криокапсула хорошенько покопалась в твоих мозгах, пока ты летел сюда,– она дернула незамысловатый рычаг, заставив лифт с пугающей скоростью направиться вниз.– Слишком много информации, необходимой для выживания здесь, чтобы учить тебя традиционным способом. Поэтому знания о новом мире тебе загрузили прямо в голову. Они проявятся как воспоминания. Ты увидишь растение или зверя и вспомнишь не только, как его назовут, но и что он из себя представляет, стоит его бояться, или можно самому его съесть. Ты знаешь об этом месте все, что тебе надо: местность, рельеф, погоду, обитателей…



Бо почувствовал тошноту от движения лифта, и если бы в его желудке было хоть какое-то содержимое, он бы его не удержал. Поэтому ограничился дрожью и изменением цвета лица, хотя и не был уверен в местной палитре – подошел бы зеленый.



– Пока что-то не вспоминается,– признался он.



– Тебе на это потребуется не меньше месяца, а может и дольше,– кивнула Альжбета, внимательно всматриваясь в Бо: видимо, цвет его лица о чем-то ей сигнализировал.– Нейронные связи отдельных участков мозга перестроены принудительно, и теперь ему предстоит большая работа, чтобы разобраться с памятью и воспоминаниями, которых у него раньше не было…



Бо почувствовал головокружение и сел на пол, зажмурившись. Он опасался, что может оступиться и вывалиться из лифта, рискуя встретить поверхность планеты раньше положенного:



– Интересная перспектива,– выдохнул он ослабевшим голосом.– Что-то от этой заботы я ни видеть, ни соображать лучше не стал.



Альжбета уселась рядом с ним на пол подъемника и приложила руку к его лбу:



– Не видишь ничего дальше трехсот метров, потому что сейчас Пыльник… Весна,– ее голос стремительно удалялся, теряясь в шуме прибоя, который неистовствовал в его голове, вытесняя из нее реальность.– Это не пыль, а споры… Леса цветут… Воздух заполнен кашей из их пыльцы, семян и прочих половых проявлений… Для тебя они безвредны…



Бо растворился во тьме и морской качке, которая в такт прибою стала подбрасывать его хрупкое тело и безудержно кружить пол под ним. Он падал, проваливался в бездну, из которой продолжал доноситься голос женщины:



– А ты молодец… Держишься… Дольше остальных… И по мосту не пришлось тащить… и в подъемнике почти до конца продержался…



*****



Бо очнулся так же резко, как и впал в беспамятство.



Если это и был сон, то очень странный, заполненный невнятными фантасмагориями и ощущением, что его обманули. Память не удержала картинки сновидений, оставив только послевкусие беспокойства и образ Альжбеты, коварный и ироничный.



Бо ощущал под собой мягкую постель и не спешил открывать глаза. Беспокоиться о своей безопасности было поздно, а растерянность мыслей надо было побороть – слишком многое изменилось в его жизни, и вся она покатилась под откос. Он еще помнил запах дорогого вина и уют своей недешево обставленной квартиры, амбиции и вкус власти, которой обладал.



Слишком резко судьба окунула его в сточную канаву и перевернула мир с ног на голову. Он застрял в глубочайшей дыре, где царила полная бессмыслица и революционная анархия. Но мысли так и не сложились, и не потому, что Бо был человеком действия, а не мыслителем – он почувствовал присутствие рядом человека. Не услышал его дыхание, а именно почувствовал. Звериная интуиция помогала ему по жизни больше, чем тренированные рефлексы.



Бо наигранно закашлялся, и кто-то, сидящий рядом, немедленно проявился шевелением:



– Ты проснулся?– голос неизвестного шепелявил и, наверняка, принадлежал тощему и сутулому пареньку с мягким характером и неуверенной походкой.



Бо открыл глаза и неторопливо сел. Он не ошибся ни в единой детали – шаркая ногами, от табурета в углу комнаты к нему подошел именно тот персонаж, которого он и ожидал увидеть. Единственным, что резало взгляд, были его желтые глаза.



– Бета просила за тобой присмотреть,– паренек бесцеремонно уселся на кровать рядом с Бо, и от него повеяло незнакомыми запахами, которые нельзя было назвать ни приятными, ни противными.



– А ты кто такой?– Бо легко встал на ноги, чтобы восстановить дистанцию, и почувствовал заметную слабость в теле.



– Димитро,– улыбка паренька была искренней и дружелюбной.– Я сам две недели, как очнулся от стазиса, и хорошо понимаю каково тебе. Первое, что ты должен усвоить, это приступы сна. Ближайший месяц, а то и больше, будешь неожиданно вырубаться на ровном месте.



– Это со мной произошло в лифте?– Бо обвел комнату грустным взглядом, которому не за что было зацепиться: настоящая казарма, хотя и одноместная, с единственной кроватью, табуретом и матовым окном в чистое небо. Даже цвета этого интерьера были подобраны как оттенки серого и невзрачного.



– Да,– Димитро тоже встал и попытался приблизиться к Бо, но тот остановил его взглядом.– Твоему мозгу надо время, чтобы адаптироваться к изменениям, которые он вынес в криостазисе. Поэтому сейчас работает на пределе и потребляет много энергии. Из-за этого устает и непроизвольно проваливается в состояние глубокого сна. Но это скорее кома, чем сон.



– Разбираешься в этом?



– Не-е-ет,– парень даже засмущался.– До корабля я только школу успел закончить. Если бы сюда не попал, пришлось бы идти на рудники. Но я это плохо помню… Совсем не помню. Это из-за криостазиса. Бета говорит, память еще вернется. Пока я ей помогаю, а она очень образованная. Даже подумываю остаться с отшельниками.



– На руднике, наверное, тебе бы туговато пришлось,– глядя на хрупкую фигуру Димитро, Бо не мог его представить с инструментом рудокопа в руках.



Тот пожал плечами и снова невпопад улыбнулся:



– Я был бы оператором буровой станции. Нормальная работа, но перспективы никакой. А тут новый мир, новая жизнь… Приключения. Ты ведь тоже пошел в колонисты, чтобы начать новую жизнь?



– Что ты говорил об отшельниках?– подозревая в парне склонность к болтливости, Бо поторопился направить диалог в нужное русло.



– Мы сейчас в Поселке Отшельников у подножия корабля,– Димитро покорно сменил тему.– Здесь не больше сотни обитателей: Бета с небольшой группой помощников и диггеры, которые исследуют корабль и пытаются отыскать лазейки в его закрома. Без особых успехов. Половина колонии живет в городе на противоположной стороне долины, на севере. Километров сто отсюда. А остальные разбросаны по поселкам долины: в основном фермеры. Есть и другие кланы, по специализациям.



– Кланы?– Бо вздрогнул, представив себе архаичное общество с родовой иерархией.



– На юг от корабля начинается пустошь, километров двести, до самого побережья. Там есть большой рыбацкий поселок. Они приспособили исследовательскую станцию для добычи на мелководье ила и всякой живности. За городом в Пограничных горах еще есть шахты. А у края Тяжелого леса охотничьи поселки… И еще энергетики…



Бо поморщился, когда воображение нарисовало картину первобытной общины:



– И в каждом поселке свой вождь,– поторопился он оборвать перечисление парня уничтожающим выводом.



– Нет,– Димитро удивленно округлил глаза.– Всем управляет Президент и его администрация в городе. Денег нет, корпорации нет. Просто все делают, что умеют, а администрация все организует и распределяет. Я не очень в этом разбираюсь, но устроено здесь, вроде, все по уму. Свободный мир, и каждый сам по себе. Но, чтобы выжить придется делать что-то полезное для других…



– Очень знакомо,– перебил его Бо.– Что-то изменить невозможно. Насчет еды... Мне надо вступить в клан, чтобы ее получить? А то я лет восемьдесят ничего не ел.



– Совсем забыл,– встрепенулся парень и бросился к выходу.– Пойдем! Отведу тебя в столовую. Всем, кого разбудили, месяц разрешают жить с отшельниками на их довольствии, пока не определишься. Но только месяц, а потом ты сам по себе.



Дверь вела прямо на улицу – никаких коридоров и лишних удобств. Бо был уверен, что душевые и туалеты тоже без лишних прикрас организованы в отдельно стоящем здании и представляют собой совершенно примитивные конструкции.



Димитро продолжал что-то болтать о Поселке Отшельников, традициях диггеров и том, как устроена меновая торговля кланов, но Бо не слушал, всматриваясь в окружающий пейзаж.



Оранжевое солнце щедро заливало планету ярким светом, заставляя щуриться, а в воздухе сверкала колышущаяся пыль. Это было похоже на жаркую метель с сухим снегом, который неугомонно суетился, кружил в густом и неподвижном воздухе, стелился у ног поземкой. Вдали пыль сгущалась в белесый туман, за которым пряталась перспектива обзора, и от того складывалось впечатление, что находишься в центре призрачного круга, у границ которого проступали миражи неприглядных построек.



Зато яркое синее небо с отливом фиолетового на склонах купола было чистым и незамутненным облаками – видимо, пыль высоко не поднималась. При этом сухой воздух не потревожило ни единое дуновение ветра, превращая картину окружающего мира в очень красивую и трогательную фантазию. По своему, это место было прекрасным.



– Сейчас Пыльник,– прокомментировал Димитро, заметив задумчивость застывшего на пороге Бо.– Это длится всего месяц, пока на небе только оранжевое солнце. Его так и называют: Пыльник. Местная весна. Потом из-за него выглянет голубое солнце, и тогда начнется Ветряк. Будет лето на полгода.



Бо предупредительно поднял руку, заставив парня замолчать. Он, действительно, вспомнил это. В паре, оба светила окрасят планету буйством новых красок – и в это время планета ближе всего будет находиться к светилам. Голубая звезда встанет справа от оранжевой. А потом голубая затмит ее почти на месяц, и эта пора года заставит небеса неистовствовать дождями и ураганами, поднимет реки и застелет купол неба черными тучами. Как и голубую звезду, эту пору года называют Дождевик. Сменит ее Мокрель – голубая звезда встанет слева от оранжевой, а планета удалится от солнц на максимальное расстояние. Но настоящей зимы планета так и не узнает. Мокрель на полгода застелет небо облаками, которые будут заливать поверхность короткими, но ежедневными дождями. Снег и лед эта планета знала только на полюсах.



Столовая больше походила на кухню студенческого общежития – десяток столов с неудобными стульями, набор холодильников и бытовой техники для готовки. Одну из стен украшала тяжелая металлическая дверь, явно позаимствованная диггерами с корабля. За ней должен скрываться стратегический запас еды.



– У тебя диета,– заявил Димитро.– Систему пищеварения надо разбудить постепенно.



Он по-хозяйски собрал на широкое блюдо набор разноцветных плодов и стал подробно рассказывать, как их правильно чистить и есть. Бо слушал его в пол уха, предаваясь унынию окружающей обстановки, и старательно пережевывал сочные овощи и фрукты – гнал от себя главную мысль, которая не просто тревожила разум, а вопила на все голоса.



Бо не знал, что ему делать в этом мире…



Он привык бороться за себя, зубами вгрызаться в каждую возможность, которая открывалась, чтобы получить от жизни больше. Он умел завидовать чужому благополучию и забираться на вершины, которые видел, не стесняясь сбросить тех, кто там обосновался.



Но в этом мире не было вершин: это было настоящее дно, в котором копошились фермеры и диггеры. Перспектива стать вождем местного клана или даже президентом колонии его не прельщала – бедным народом правят ничтожные правители. Этот мирок сжимался вокруг Бо, душил его теснотой, отравлял провинциальностью. Еще тысячу лет эта планета не узнает, что такое роскошь, а самое ценное, что на ней есть – это недоступный колониальный корабль корпорации Кэйко.



– Смотри, что я тебе покажу,– Димитро торопливо начал нарезать фрукты и укладывать их в замысловатый салат.– Тебе это понравится!



Парень увлеченно собирал из еды пирамидку, сооружая фруктовый торт. Когда конструкция уже обрела какую-то форму, Димитро неожиданно замер над тарелкой и повалился в нее лицом.



– Мне это, определенно, нравится,– согласился Бо и поднял за волосы голову спящего парня, ставшего жертвой очередного припадка.– Очень убедительная демонстрация. Стоит пока воздержаться от острых предметов и опасных затей.



Пока Димитро мирно спал за столом, Бо продолжал изучать вкус плодов, названия которых уже проявлялись в памяти. Но не голод удерживал его в столовой – сразу после бестактного ухода парня в себя, за соседним столом устроилась группа диггеров в характерной амуниции, грязной и поношенной, но практичной. Они не обращали внимания на чужака и горячо обсуждали очередную вылазку на корабль.



Разобрать их специфический жаргон было сложно, но Бо понял, что пройдохи пытаются проникнуть в закрытые области колониального корабля. При этом они не пытались выламывать неприступные двери, а искали слабые места в конструкции, стенах и коммуникациях. Корабль, действительно, надежно защищал свои сокровища.



Корабль… Мысли о нем быстро обрели конкретную форму, и Бо понял, что на ближайшее время он себе занятие нашел.



После ухода диггеров еще он какое-то время размышлял над тем, куда пристроить спящего паренька, и решил оставить его в столовой, расположив на столе у стены. Самому Бо предстояло отправиться на поиски мастерской, о которой упоминали диггеры. Для его собственной вылазки к кораблю стоило разжиться кое-каким инструментом.



Найти единственную мастерскую в крошечном поселении и незаметно обзавестись снаряжением труда не составило. Но при возвращении в свою келью Бо наткнулся на Альжбету, которая сверкала на него глазами и задыхалась от гнева:



– Это ты с ним сделал?– зашипела она, вплотную приблизившись к парню.



– Нет,– улыбнулся Бо.– У него приступ глубокого сна…



– Ты усадил его на столе в позе лотоса и обложил овощами, как какой-то алтарь. Тебе это кажется забавным?



– Ну-у, я немного поэкспериментировал. Удивительное состояние этого сна… Мышцы не расслабляются, и тело прекрасно держит принятую позу…



– Димитро очень добрый мальчик,– задохнулась от возмущения Альжбета.– Такие люди большая редкость. Он не заслужил ни насмешек, ни такого отношения.



– Я все исправлю,– Бо не собирался ссориться с единственным интересным для него человеком в колонии.– Я бы отнес его в постель, если бы знал, где она.



Альжбета молча указала на одну из дверей общежития и, демонстративно отвернувшись, куда-то заторопилась



– Постой,– Бо быстро ее нагнал.– Хочу сделать вылазку в окрестности, обойти корабль, осмотреться.



– Я тебе не нянька,– вскинула подбородок женщина.– Но в твоем состоянии этого бы не делала: когда тебя сон свалит, поблизости никого не будет. Можешь упасть в канаву, или тебя найдут хищники. А чтобы обойти корабль, тебе не меньше двух дней понадобится…



– О том и речь,– Бо развел руки.– Хочу с собой на пикник прихватить Димитро. Присмотрим друг за другом…



– Не лезь к этому мальчику,– Альжбета прищурилась и с угрозой посмотрела на Бо.– От тебя воняет неприятностями. А он пережил очень тяжелое…



– Откуда у тебя это?!



Бо не удержался, выдав искреннее изумление. Он давно приметил в руках женщины небольшой чемоданчик, но только теперь его осенило, что с ним было не так.



– Что значит, откуда? Я медик, и держать при себе инструменты, это нормально…



– Не нормально!– Бо непроизвольно схватил женщину за плечи и встряхнул.– Откуда в колонии Кэйко взялось оборудование корпорации Ивера?



– Успокойся!– Альжбета подалась назад, пытаясь высвободиться из крепкого захвата, но Бо удержал хватку.– Их колония за хребтом Пограничных гор. Корабль Иверы приземлился за три месяца до нас.



– На этой планете есть вторая колония? Другой корпорации?– Бо разжал ладони и замер, демонстрируя крайнюю степень изумления.– Два колониальных корабля на одной планете…



Женщина быстро пришла в себя, но не попыталась скрыться от заносчивого Бо, который не на шутку ее напугал, а наоборот, застыла, с любопытством всматриваясь в его лицо:



– А что здесь странного?



Бо даже не услышал ее вопроса.



Первые корпорации появились в доисторические времена, когда люди только мечтали о космических полетах. Тогда власть еще удерживали многочисленные правительства и религии, устанавливая для людей законы и нормы морали – а корпорации уже консолидировали ресурсы. Реальная власть принадлежит тем, кто владеет ресурсами: земля, информация, капитал, технологии, производство… люди. Люди, в конечном итоге, тоже ресурс.



Считается, что Эра Колонизации началась с создания первого поселения на другой планете, но правильнее ее летоисчисление вести от Последней мировой войны. Когда кризис старой системы власти на Земле достиг дна, политические динозавры попытались по традиции усмирить растущее недовольство сограждан «внешним врагом». Военный конфликт последней планетарной войны был запутанным и бессмысленным – альянсы и союзы государств образовывались и распадались с такой скоростью, что армии не успевали к местам сражений.



Никто толком не знает, кто, с кем и за что воевал в той войне. Но это и не важно, если учесть, что в итоге победили корпорации, из-за которых конфликт начался, и которые остались в стороне. Окончание войны провозгласил уже Совет Корпораций. Он упразднил понятия государства, гражданства, налогов и еще целой тысячи архаичных достижений человечества. Люди смиренно приняли новый порядок, пожизненные трудовые контракты вместо свободы и корпоративное право вместо закона. Рабство было неизменным спутником человека со времен каменного века, меняя формы, обличие и названия, но не суть.



Историки утверждают, что именно власть корпораций и их ненасытная тяга к ресурсам позволила сконцентрировать усилия человечества на космической колонизации и достичь далеких звезд. Пока люди на Земле все глубже погружались в нищету, корпорации тянули алчные руки к новым, бескрайним просторам с их неограниченными ресурсами – они создавали колонии на отдаленных планетах.



Это были триста лет расцвета космических технологий и падения человеческой морали, которые закончились столетием корпоративных войн, циничных, безжалостных и неизменно выгодных для победителей. К моменту возникновения Империи остались лишь три десятка корпораций, владеющих миром, и не способных договориться о мире.



Восстание колоний разбудило Землю, и из кровавой смуты вышел Горлий, Великий император, жестокость которого не имела пределов и вселяла в людей благоговейный трепет – его любили за то, как он ненавидел корпорации. Он основал династию, которой было суждено править Империей вот уже более пяти веков.



Простаки верили в то, что воля Великого императора и его свирепость усмирили корпорации, и их не смущал тот факт, что на момент основания у Империи не было ни единого космического корабля. А флот любой из корпораций в то время уже начитывал сотни военных кораблей, и их частные армии могли выставить против бунтарей миллионы хорошо подготовленных и обученных головорезов.



Расчетливые корпорации приняли Империю, как выгодный полюс власти, балансирующий их интересы. Они позволили династии встать на ноги и исправно платили вмененный налог. И со временем восставшие колонии из протектората Империи вернулись в юрисдикцию корпораций, чья власть при Императоре стала только сильнее.



Земля, став императорской столицей, превратилась в символ роскоши и величия династии Горлия. И хотя военные корабли имперского флота, самого мощного за всю историю человечества, теперь присутствовали в каждом рукаве Галактики, истинные интересы Империи не выходили за пределы столицы.



В космосе господствовало корпоративное право.



Богатейшая династия купалась в столичной роскоши и владела могучей армией на деньги корпораций, но реальная власть оставалась у тех, кто владел ресурсами. Корпорации продолжили гонку за сокровищами галактики, развернув бесконечную колониальную экспансию, жестокую, агрессивную. Они делили пространство и сферы влияния, вели локальные войны, объединялись в союзы друг против друга и предавали союзников, подчиняясь зову выгоды.



Империя лишь изредка скалила зубы и играла мускулами, не пытаясь изменить сложившийся порядок – баланс интересов был не главным, а единственным приоритетом. Империя хорошо понимала свою роль независимого корпоративного арбитра.



Бо, как никто, понимал реальную расстановку сил и знал, что все корпорации находятся в состоянии перманентной войны друг с другом. Мир был разделен между ними, и границы эти они умели защищать – слабые не выживали. Единственной планетой, на которой корпорации могли встретиться и ужиться без вооруженного столкновения, была Земля. Для того она и нужна была, чтобы приютить штаб-квартиры корпораций и стать обителью высшего руководства, членов Советов директоров и их приближенных.



– Ты еще здесь?– Альжбета помахала рукой перед глазами Бо.– Или заснул?



– Вы установили с ними торговые связи,– машинально произнес тот, хотя в голове крутился единственный не заданный вопрос: «что могло заставить две корпорации направить свои колониальные корабли на одну планету?».



– Конечно,– фыркнула женщина.– Мы же независимая колония.


– Да ладно,– выдохнул Бо.– Мы же не дети, и понимаем, что Кэйко не смирится с потерей колониального корабля. Это ненадолго. Их флот с самыми отпетыми наемниками, наверное, уже лет тридцать в пути. Недолго ждать осталось.



– Тоже мне новость,– Альжбета казалась обиженной.– Два дня от роду, и уже такие откровения. Мы с первого дня революции готовимся к встрече гостей…



– Ну, конечно,– Бо едва не рассмеялся.– Тренируете деревенскую армию?



– Все продумано и распланировано. Сейчас стадия накопления ресурсов… Мы готовимся к тому, что ждет.



– Накопление ресурсов,– машинально повторил Бо.– Послушай, а ты можешь разбудить юриста с опытом корпоративного права? Соседство на планете корпораций Кэйко и Иверы…



– Нет!– перебила Альжбета, подняв руку в знак протеста.– У меня и без тебя заказчиков хватает. Стань в очередь.



– Заказчики? Тебе заказывают, кого будить? И кто меня заказал?



– Сивилон, староста рудника,– женщина неопределенно махнула рукой в сторону севера.– Две недели назад была авария, погибли семь инженеров. Он просил специалиста по безопасности горных разработок. Это как раз твоя специализация.



– И что они добывают?– насторожился Бо.



Альжбета пожала плечами:



– Сам у него и спроси. Он будет в поселке через два дня. Надеюсь, к его приходу, ты вернешься со своей прогулки вокруг корабля… живым.



Женщина отвернулась и направилась прочь.



Бо открыл было рот, чтобы остановить ее, но успел лишь выдохнуть бранное слово, почувствовав, как тьма разверзлась под ногами. Прежде чем забытье окончательно растворило сознание, вспомнилось предостережение Димитро и его рассказ о падении в сточную канаву – с такими приступами даже место для разговоров приходилось выбирать осмотрительно.



*****



Бо проснулся так же быстро, как и заснул.



Он грубо толкнул Димитро, который громко спал у его кровати прямо на полу рядом с поваленным табуретом. Подростковая манера парня бесцеремонно вторгаться в чужое жизненное пространство уже начинала раздражать, но Бо сохранял выдержку в ситуациях, когда ему что-то надо было от людей. А на Димитро у него были планы.



– Это ты меня сюда принес?– спросил он растерянного спросонья парня.



– Нет,– отмахнулся тот, поднимаясь на ноги.– Мир не без добрых людей… Я только вечером зашел присмотреть за тобой.



– И кто был этот добрый человек?– Бо потянулся к рюкзаку, в который он накануне сложил оборудование и палатку, позаимствованные у диггеров.– Не думаю, что Альжбета принесла меня на руках.



– Горди,– Димитро внимательно наблюдал за тем, как хозяин комнаты проверяет содержимое рюкзака.– Это староста диггеров, старший у них. Он и этот рюкзак принес. Сказал, что наперед лучше у него спрашивать. Ему не жалко, а так сможет подсказать, что из оборудования годное, а что нет. Говорит, ты палатку взял рваную. Он поменял. А ты собрался куда-то?



– Я?!– Бо привстал, заглянув в окно, даже матовый пластик которого не мог скрыть краски утренней зари.– Мы собрались! Мы с тобой отправляемся в маленькую экспедицию вокруг корабля.



Димитро застыл изваянием и долго не проявлял себя никаким движением.



– Ты серьезно?– наконец заговорил он, выдавая голосом волнение.



– Разумеется,– Бо запрокинул рюкзак на плечи.– Выходим сейчас, чтобы завтра к вечеру вернуться. А то у меня тут встреча намечается. Все необходимое для путешествия я припас. Будет весело. С тебя только еда и вода. Забеги сейчас на кухню и собери нам в дорогу.



– Не думаю, что это идея хорошая,– замямлили Димитро.– Мы припадочные… В любой момент можем… Бета не разрешит. Надо с ней обсудить…



– Конечно, припадочные,– перебил его Бо.– Потому и идем вдвоем, чтобы присмотреть друг за другом. С Бетой я уже договорился. Она уверена, что прогулка пойдет нам на пользу, ускорит адаптацию организма к новому миру. Не стой! Двигайся!



Он уверенно подтолкнул парня к выходу, не давая ему опомниться.



– Давай сначала позавтракаем, все обсудим,– попытался сопротивляться Димитро.



– Хочешь с полным брюхом отправиться в путь? Так не пойдет! Нам надо пройти двадцать километров, чтобы добраться до реки и поставить лагерь.



Через четверть часа они вышли из поселка по едва заметной тропе, оставив диск Пустынника по левую руку. Поклажа Димитро оказалась увесистой, и парень натужно пыхтел за спиной Бо, тяжело переставляя ноги. Это занятие отняло все его силы, сделав молчаливым, что невероятно радовало его попутчика, который с интересом осматривал окружающий мир.



Тропа широко огибала стену колониального корабля, петляя по холмистому пустырю, поросшему рыжеватым мхом, через который местами пробивались низкий кустарник и тонкие стебли травы. Изредка под ногами начинали суетиться потревоженные мелкие твари – преимущественно змеи и насекомые с огромным количеством лап. Планета выглядела сдержанной в жизненных формах, что выдавало раннюю стадию их эволюционного развития.



Замшелый пустырь тянулся до самого горизонта, и только с запада к ним подступал лес, с которым предстояло встретиться у реки. Лес не был похож ни на один, известный Бо – это было нагромождение замысловатых пузырей с многочисленными дырами, напоминавшими окна диковинных домиков.



Формально это даже не были растения – скорее родственники кораллов, окаменевшие останки колоний микроорганизмов. Находясь в основе пищевой цепочки, они питали разнообразную плесень, мхи и вьющиеся по поверхности пузырей лианы, многие из которых венчались яркими и разнообразными по форме плодами. Лианы покрывали пузыри паутиной темно синих вен, превращая лес в колоритное многоярусное биологическое сооружение.



А еще, Бо это раскопал в закоулках внедренной памяти, лес не был молчаливым. Когда следом за Пыльником наступит Ветряк, сквозняки, порожденные окнами в пузырях, начнут распевать, стонать и шептать на все голоса, разбудив поющий лес. И тогда он предстанет живым существом, сказочным и полным загадок.



Если бы Бо был романтичной натурой, то мог бы бесконечно любоваться новым миром, совершенно не похожим на все, что он видел до этой поры. Но мысли его занимал корабль, стена которого закрывала Оранжевое солнце, спрятав от него путников в своей тени.



Колониальные корабли были гигантскими сооружениями, венцом творения корпоративных инженеров. Эти монстры даже не имели маршевых двигателей – их туши могли разогнать только гравитационные генераторы, которые раскручивали корабль на орбите звезды, а потом выстреливали в космос, как пращу. Он так и летел камнем десятилетия, пока его генераторы не вцепятся в гравитационное поле другой звезды. И уже, покружив на ее орбите, он завершит торможение и подберется к планете, чтобы оседлать ее.



В полете колониальный корабль держал сферическую форму, но уже при посадке он начинал трансформацию, расправляя «сложенные крылья» и спрятанные в его корпусе модули и сооружения. Поверхности он касался уже в развернутом плоском виде, широко раскинув щупальца будущего поселения, которое с первого касания планеты представляло собой огромный город с высокими стенами по периметру, готовый сражаться с враждебным миром.



Никакого лукавства и двусмысленности – колониальный корабль был захватчиком, пришедшим покорить чужую планету, сломать ей хребет и подвинуть коренных обитателей в пользу детей человечества. Эта прямолинейность и простота стремлений всегда восхищала Бо.



По долгу службы он многое знал об этих кораблях, но впервые своими глазами смог оценить величие цивилизации, которое они несли в себе.



Пыльник встал высоко в небе и выглянул из-за башен корабля как раз в тот момент, когда путники подошли к реке. Мох отступил, и теперь под ноги лезли горбатые камни, покрытые зеленоватой слизью водорослей – в дождливые сезоны река поднимала берега, широко разливаясь.



Идти стало тяжело и, прежде чем запыхавшийся Димитро начал ворчать об усталости, Бо поспешил отвлечь его разговором:



– Как колонисты называют планету? Вряд ли ее поминают под регистрационным номером.



– Серая,– с усилием произнес парень за его спиной.



– Серая?– удивился Бо.– Она скорее пестрая, чем серая.



– Это повелось еще от исследовательской миссии,– Димитро остановился и сбросил рюкзак на землю, демонстрируя нежелание двигаться дальше. Он перевел дух, с надеждой поглядывая на попутчика, и повеселел, не встретив в его взгляде возражений.– Когда навигаторы выставили планету на продажу, на нее не было спроса. Слишком далеко. И она за бесценок досталась Императорской Академии астрофизики, которая снарядила экспедицию для изучения двойной звезды. Ученые не проходили генетической корректировки и жили здесь в скафандрах. У них были обычные человеческие глаза. А знаешь особенность человеческого глаза?



– Удиви меня,– Бо осмотрелся и указал на широкую каменную плиту поблизости, идеально подходящую для палатки.– Лагерь разобьем там. Хорошее место для ночлега. Безопасное.



Он повернулся к стене корабля, всматриваясь в едва заметный на ее поверхности контур технического шлюза. Он нашел его именно там, где и рассчитывал. Как и все окна и проходы корабля, шлюз был закрыт защитной плитой, но Бо знал много секретов.



– Человеческий глаз очень ограничен по восприятию цветов,– продолжал Димитро, перетаскивая свой рюкзак к указанной площадке.– Он воспринимает только ту часть электромагнитного спектра, который способен проникать через воду. И при этом рецепторы различают втрое больше оттенков зеленого, чем других цветов…



– Я понял,– поторопился завершить его мысль Бо, подозревая, что простой вопрос спровоцировал целую лекцию.– У них были обычные человеческие глаза. И в том спектре планета показалась им серой… Хотя это удивительно при наличии Голубого и Оранжевого светил.



– В целом, да,– согласился парень, принявшись за распаковку палатки.– Но человеческий глаз различает множество оттенков зеленого, потому что это основной спектр для него. Солнце на самом деле имеет зеленый цвет… Это особенность мозга и преломление атмосферы позволяет нам его видеть желтым, а оно зеленое. Пыльник и Дождевик тоже на самом деле не такие, какими мы их видим. Да и сама Серая по меркам Земли очень мрачная и тусклая. Для человеческого глаза здесь царит вечный полумрак при том, что сами светила слепяще яркие…



Бо подошел вплотную к парню, когда тот выпрямился, с явным удовольствием разглядывая установленную палатку, и прежде чем Димитро успел погрузиться в рассуждения о том, что все не такое, каким кажется, наотмашь ударил его камнем по затылку.



Парень упал лицом вниз, широко раскинув руки, а Бо неторопливо склонился над ним и уверенным движением вколол портативный шприц с успокоительным в шею – теперь Димитро гарантированно пробудет без сознания до темноты.



– Зануда,– прокомментировал Бо и без лишних церемоний затолкал тело парня в палатку.



Он включил охранную сигнализацию, ограничив радиус ее действия несколькими метрами, и без промедления направился к проему запертого шлюза. Несмотря на кажущуюся близость корабельной стены, Бо потребовалось не менее получаса, чтобы пробраться по каменным холмам и оврагам к цели.



Шлюз выглядел так, словно им никогда не пользовались, и потребовалось время, чтобы найти под коркой спрессованной годами пыли скрытную панель интерфейса.



– Назовитесь,– Бо, наконец, услышал голос корабля, который прозвучал вкрадчиво и требовательно одновременно.



С незапамятных времен корабельным компьютерам давали женские голоса и имитацию женской личности – считалось, что это имело психологические преимущества особенно для астронавтов-мужчин. Для Бо это было только дополнительным раздражающим фактором и источником беспокойства: женщины были для него воплощением коварства и непредсказуемости.



В ответ он не произнес ни слова – это была ловушка – и дождался, когда после тихого щелчка рядом с проемом шлюза открылось окошко с контуром человеческой ладони. Стоило прикоснуться к этому контуру, и разряд тока в лучшем случае оглушит, но, скорее, сожжет в считанные секунды.



Бо поднес указательный палец к краю окошка и осторожно нащупал острый шип, спрятанный за выступом. Он резко надавил его, почувствовав болезненный укол, и выждал, чтобы достаточно крови стекло в анализатор. «Доступ крови» был одним из величайших секретов Кэйко – любое помещение, оборудование и даже обычная офисная мебель корпорации обладали скрытыми функциями, о которых знали избранные. А он был не просто избранным, и он знал их все.



– Идентификация пройдена. Доступ разрешен.



С невообразимым грохотом, сбрасывая с себя пыль и наросты местной флоры, внешняя плита шлюза поднялась, пропустив Бо внутрь. Свет в просторном ангаре шлюза постепенно набирал яркость, проявляя из мрака шеренгу вездеходов, погрузчиков и прочего оборудования, выстроившегося за желтыми линиями вдоль стен.



Бо уверенно направился к противоположной двери, выводившей во внутренние коридоры корабля, но остановился, едва не налетев на нее. Против его ожидания, дверь не открылась перед ним автоматически, а за спиной закрылась внешняя плита шлюза.



– Что не так?– раздраженно выкрикнул Бо, застыв в нескольких сантиметрах от запертой двери.



– В доступе отказано,– казалось, в девичьем голосе корабля прозвучали игривые интонации.



– Ты правильно меня идентифицировала?



– Конечно, Штат-генерал.



– Категория доступа А1. Наивысшая,– Бо понимал, что напрасно тратит время на пререкания с кораблем, но был по-настоящему обескуражен отказом и на мгновение растерялся. Это было подобно тому, что сделав очередной шаг, он просто не почувствовал почву под ногами.



– Корабль заблокирован протоколом «Каин». Доступ строго по списку,– ему мерещилось злорадство в ее голосе.



– Так включи меня в этот список,– Бо ударил кулаком по запертой двери.



– Невозможно. Список закрыт для корректировки.



Только Совет директоров мог создать список, в который он со своим доступом не смог бы попасть. Бо лихорадочно вспоминал последние годы службы, и не мог поверить, что у Совета директоров Кэйко были секретные проекты, о которых он не знал. И ведь корабль строился как раз в то время.



– Что такое протокол «Каин»?– Бо резко развернулся и направился к дистанционному терминалу шлюза.– Выведи мне информацию…



– В доступе отказано,– перебил его женский голос, в котором уже явно прозвучала угроза.– Штат-генерал, если Вы продолжите попытки получения несанкционированного доступа, я буду расценивать это как угрозу.



Бо округлил глаза. Это было не просто предупреждение – это было сразу последнее предупреждение. Теперь любой неверный вопрос или действие могли привести к тому, что корабль уничтожит его без промедления.



– Суровый протокол,– выдохнул Бо.– Зачем тогда ты меня впустила?



– Это не противоречило протоколу «Каин»,– голос корабля смягчился.– Я предположила, что Ваша миссия может быть частью проекта. Мой доступ тоже ограничен. А Вы были включены корпорацией в состав колонистов под чужими биометрическими данными. Я не знаю Ваших целей и задач, чтобы препятствовать им.



– Логично,– выдохнул Бо, ощущая, что идет по краю пропасти.– Можешь вывести на терминал открытые данные для изучения? Я дезориентирован и мне нужна информация.



– Конечно. У Вас сорок две минуты.



Над панелью терминала загорелась трехмерная голограмма пользовательского интерфейса.



– Сорок две минуты?– Бо остановил руку, даже не прикоснувшись к меню.– Что это за ограничение?



– Наиболее безопасный период времени, в течение которого корпорация Ивера не обнаружит проникновения на корабль.



– За мной следят? Мои датчики не зафиксировали сканирования.



– Сканирование не требуется,– он готов был поклясться, что она снисходительно улыбается.– Все колонисты используют индивидуальные навигационные компьютеры для коммуникации и хранения личных данных. Все это в незащищенном режиме. Я и корабль Иверы имеем полный контроль информации о колонистах, включая их переговоры, хранимые данные и место нахождения в любой момент времени.



– У меня такого нет,– угрюмо возразил Бо.



– Ваш навигатор находится вместе с навигатором попутчика. Возможно, он не успел его передать.



– Они так запросто могут шпионить за нашей колонией? И имеют полный доступ,– Бо вздрогнул от возмущения: это было вопиющим нарушением базовых требований корпоративной безопасности.– Почему ты не заблокировала эти устройства? Почему не поставила помеху?!



– Это не предусмотрено протоколом «Каин»,– стальными нотками в голосе корабль указал на то, что Бо едва не пересек черту дозволенного.



– Я могу взять вездеход?– Бо повернулся к шеренге техники, выстроившейся вдоль стены.



– Все, что находится в шлюзе,– после заметной паузы ответил корабль, хотя компьютеру паузы на раздумья не нужны: это была демонстрация для него большого одолжения и невиданной щедрости.– Но я сотру идентификационные номера и заблокирую штатные средства коммуникаций. Происхождение этого оборудования не должно выдать Вашего присутствия здесь.



– Загрузи, если сможешь, на его борт открытую для моего доступа информацию о корабле, колонии… и колонии противника.



Бо выбрал одну из младших моделей легкого вездехода, вмещавшую от силы шестерых человек. Но у этой модели был очень богатый набор нерегламентированных функций, включив которые, посвященный мог превратить невзрачный вездеход в боевую машину.



– Разумеется.



Бо молча уселся за панель управления, которая мгновенно ожила, проводя процедуру активации. Он терпеливо ждал, пока корабль зарядит батареи, сконфигурирует операционную систему вездехода и запишет в его электронные хранилища необходимые данные. Процедура продлилась более десяти минут, и за это время Бо ни разу не пошевелился, не произнес ни слова, и даже ни один мускул не дрогнул на его лице.



Внешняя маска профессионально скрывала все, что он чувствовал. А Бо был в крайней степени бешенства. Он решился на эту вылазку в поиске ответов на свои вопросы, но вместо этого нашел много новых, которые еще раз перевернули его новый крошечный мир с ног на голову.



…Никчемная планета, удаленная от цивилизации втрое дальше, чем самая захолустная провинция, приютила сразу две колонии враждующих корпораций…



…Деревенщина из числа колонистов сумела свергнуть власть корпорации, протоколы безопасности которой предусматривали любую нештатную ситуацию и имели в запасе десятки вариантов решения любой из них…



…Колониальный корабль, закрывшийся каким-то протоколом «Каин», безучастно наблюдал за тем, как враждующая корпорация шпионила за колонией, хотя технической мощи хватило бы для того, чтобы развязать полномасштабную войну. Но при этом готов был стереть в порошок целого Штат-генерала за простое любопытство…



…Совет директоров корпорации еще в период его полномочий Штат-генерала и главы региональной службы безопасности ухитрился запустить тайный и загадочный проект «Каин»…



– Что за сокровища ты прячешь, Серая?– беззвучно прошептал Бо одними губами.– И как я вляпался в эту историю?



– Активирован,– произнес женский голос, и внешняя плита шлюза поднялась, недвусмысленно приглашая незваного гостя убраться.



Бо потянул штурвал вездехода, и тот, подпрыгнув на магнитной подушке, послушно рванулся с места. Машина сама выбирала оптимальную высоту с учетом рельефа местности и легко преодолевала овраги и крутые подъемы. Бо попробовал разные режимы пилотирования, привыкая к управлению, и направил вездеход мимо палатки к пузырям леса на западе. Он ехал быстро, агрессивно, бросая машину из стороны в сторону и заставляя генераторы поля истошно выть от напряжения, и та покорно принимала его безадресный гнев.



Через несколько минут вездеход добрался до окраины леса, который вблизи больше походил на заброшенный город. Полусферы его пузырей выстроились, как дома с пустыми окнами, вдоль лабиринта замшелых улиц. Как и положено пригороду, у края леса пузыри стояли отдельно, отличаясь друг от друга только размерами – какие-то не превышали и метра в диаметре, а иные поднимались на десятки метров. Но дальше лесной город превращался в настоящий мегаполис: многоэтажные пузыри громоздились друг на друга, срастаясь в настоящие башни и небоскребы, а тропинки рыжего мха терялись в его плотной застройке, где их скрадывали жгуты переплетенных лиан.



Бо не отвлекался на удивительный пейзаж, петляя по улочкам пригорода – он знал, что искал. И когда его взгляд выхватил полуразрушенную сферу подходящих размеров, он сразу запарковал вездеход под крышей нерукотворного гаража. Генераторы поля не успели замолкнуть, а Бо уже перебрался на заднее сиденье, нащупывая в боковой стене скрытую кнопку: окошко, острый шип и капля крови в анализатор. Боковая панель отскочила в сторону, обнажив скрытую полость, в которой на штатных креплениях его дожидались пистолет и аптечка с пронумерованными препаратами без названий.



Вооружившись, Бо распределил медикаменты по карманам, задержав на мгновение в ладони последнюю ампулу. Какое-то время он пребывал в нерешительности, но после резким движением сделал себе инъекцию. Прежде чем препарат начал действовать, разливая по телу тепло, а в мыслях спокойствие, он уселся перед терминалом и включил голограмму интерфейса, который рассыпался перед ним многочисленными меню.



В загруженных с корабля данных было много изъятий и блокировок, и Бо приходилось часто возвращаться к основным меню, чтобы хоть как-то собрать осколки информации в единое целое. Он часто хмурился и чертыхался, но препарат позволял ему удерживать сосредоточенность.



Бо так и не понял, что именно подкосило его в самый разгар работы: приступ, обычная усталость или побочное действие препарата – но заснул резко и незаметно. Он провалился в кашу из сновидений, воспоминаний и корабельных данных, продолжая читать меню, выслушивать насмешки корабля и непрекращающееся нытье Димитро.



Впервые в жизни Бо очнулся внутри сна, осознав, что это сон и иллюзия, непроизвольно созданная его разумом. А разоблачив обман, вспугнул воображаемых демонов и остался в полнейшей пустоте, за которой его дожидался собственный страх.



Глава Вторая.



Бо проснулся под аккомпанемент собственного крика.



Спазм сдавил пересохшее горло, а на шершавом языке застрял омерзительный привкус, который могло создать только отхожее место. Он попытался сплюнуть, но рот был, словно, обтянут изнутри пленкой – только сейчас Бо сообразил, что не взял с собой воду, так как не собирался надолго покидать лагерь.



Он выключил интерфейс терминала, который ярким светом голограммы резал глаза, и погрузился во тьму. Выглянув в окно вездехода, Бо сухо выругался: Тяжелый лес был во власти глубокой ночи. Это означало, что Димитро уже должен был прийти в себя и наполниться массой глупых и ненужных вопросов.



Бо быстро подправил для вездехода режим камуфляжа и перевел его в спящий режим – здесь его никто не сможет обнаружить. Спрятав пистолет за пазуху, он выбрался наружу и торопливо направился по тропе, едва различимой между пузырями.



Бо успел сделать всего несколько шагов, прежде чем оцепенел от неожиданности. Ночное зрение у него было и с прежними глазами, но то, что открылось ему сейчас, превышало любые ожидания – весь мир, вдруг, загорелся и заиграл буйством красок.



Каждый камень, каждый пучок мха и даже висящая в воздухе пыль излучали свет с невероятным многообразием оттенков и палитр. А Тяжелый лес стал ярче, чем он был днем! Купола пузырей, покрытые тонким слоем светящейся плесени, просто сверкали красками, пытаясь перекричать друг друга замысловатыми узорами.



Мелкие твари и насекомые яркими огоньками ползали по изогнутым поверхностям пузырей, как искрящийся фейерверк – он видел всех и все в этом лесу, который не знал, что такое тьма. А дымка висящей в воздухе пыли завершала это красочное полотно ночи легкой размытостью граней и исчезающей перспективой. Звездное небо с его однообразной россыпью мерцающих огоньков выглядело на этом фоне блеклым и убогим.



– Что за карнавал?– прошептал Бо.



На этот раз память промолчала, предоставив ему самому догадываться, в чем скрыт секрет цветной ночи – в особенности его желтых глаз, или на Серой у представителей флоры и фауны было в традиции окрашивать себя флюоресцирующими красками на ночь глядя.



Он опустил взгляд под ноги и, осторожно ступая по пылающему теперь уже зеленым цветом мху, направился прочь от Тяжелого леса. Не смотря на то, что вездеход перемещался на магнитной подушке в полуметре от поверхности, Бо отчетливо различал след, который выдавал перепад цвета – значит, мох был чувствителен к магнитному полю.



Ступая по скользким камням, которые прятались во мраке намного лучше живых тварей, лишь слегка подсвечивая свои контуры, он уже мог различать в пылевом тумане тусклое пятно костра. Димитро, очевидно, грустил у огня, дожидаясь его возвращения в полной растерянности, и Бо начал выстраивать в уме убедительную легенду собственного отсутствия – парню надо было детально рассказать о том, чем он занимался полдня и где пропадал полночи.



Окраина леса и спрятанный вездеход были всего в нескольких километрах от лагеря, а потому времени на продумывание слишком сложной истории не было. Бо уже прикинул несколько простых вариантов, как его природное чутье заставило насторожиться и выбросить все мысли из головы, освободив ее для инстинктов.



Через пустырь к лагерю он шел не один.



Бо не слышал безмолвного преследователя и не чувствовал его запаха, но знал, что кто-то крадучись беззвучно движется следом, постепенно приближаясь. Пистолет быстро перебрался из-за пазухи в руку и прочно лег рукоятью в объятия пальцев. Оказавшись на вершине небольшого холма, Бо резко развернулся и присел, выбросив перед собой руку с оружием.



Изогнувшись для прыжка, медведь застыл всего в двадцати шагах от него.



Это был не настоящий медведь, а его местный эквивалент. Но память упрямо отказывалась призвать привычный образ медведя, водившегося на Земле и других заселенных планетах: Бо видел перед собой тварь, и знал, что это медведь – вершина пищевой цепочки Серой, самый большой и самый опасный хищник планеты.



Шестилапая туша была более четырех метров в длину и в холке не менее двух. Тяжелая голова с широко раскрытой пастью была опущена к земле, открывая широкие пластины панцирной брони загривка – это была уже атакующая позиция. Как и все зубастые твари планеты, медведь имел две пары челюстей: передние, с длинными клыками, способными сомкнуться как клещи в обхват жертвы, и задние, которые несколькими рядами острых шипов и резцов перемалывали плоть и кости добычи.



Медведь агрессивно работал обоими парами челюстей, демонстрируя добыче мрачную перспективу, не издавая при этом ни единого звука – ни скрежета, ни рычания. В традициях Серой охота проходила беззвучно до самого торжества победителя. Но для по-настоящему ужасающей картины Бо недоставало свирепого взгляда хищника – фауна Серой не знала глаза.



Единственными обладателями этого органа зрения на планете были сами люди. Эволюция животного мира Серой подарила им иной вариант зрения: полосу светочувствительных рецепторов, которая опоясывала животное ото лба, где эта полоса была наиболее широкой, до кончика хвоста, где она либо сходила на нет в узенькую ленту, либо, как в случае с медведем, венчала его ярко желтой кисточкой.



Светочувствительная полоса имела желтый цвет, подобно новым глазам Бо, и казалась инородной для приготовившегося к прыжку зверя, словно кто-то небрежно провел кистью с желтой краской вдоль всей туши. Но память подсказывала, что эта полоса давала сопернику намного больше преимуществ: он имел практически круговой обзор и видел не только расстояние до своей жертвы: медведь мог рассмотреть Бо в объеме. И хотя никто не знал точно, насколько хорошо и подробно видели мир своими светочувствительными полосами твари Серой, считалось, что их зрение позволяло безошибочно определять массу и плотность соперника.



Медведь заиграл длинным хвостом, заставив желтую кисточку на его конце метаться и прыгать из стороны в сторону. Это был не отвлекающий маневр – скорее, таким образом он «щурился» и всматривался в Бо. Играющие челюсти хищника замерли, раскрыв в обрамлении обеих пар жерло широкой глотки, а могучие лапы подогнулись, стягивая жгуты мышц для прыжка.



Бо оставался неподвижным.



Как и все крупные твари на Серой, медведь был закован в прочную панцирную броню, которая состояла из отдельных пластин, напоминающих чешую. Пробить такую защиту пистолетной пуле было не под силу. Единственным уязвимым местом для выстрела оставалась раскрытая пасть хищника. Но момент для выстрела необходимо было рассчитать точно. Чтобы пули не просто доставили беспокойство и болевые ощущения трехтонному уроду, а поразили его мозг, предстояло дождаться прыжка…



Только в момент прыжка тело медведя вытянется в линию, и тогда через раскрытую пасть и горло можно будет прострелить мозг – центр нервной системы – который у обитателей Серой располагался не в черепной коробке, а вдоль позвоночника.



Медведь сделал несколько разгонных прыжков, быстро сокращая расстояние, и резко взмыл в воздух, широко разведя длинные передние лапы, чтобы исключить для жертвы даже самый незначительный шанс для побега.



Бо заглянул в черную бездну раскрытой для него пасти без тени страха и смущения. За ту секунду, пока летящая навстречу туша медведя находилась в воздухе, он успел четыре раза нажать на курок, аккуратно укладывая пули в одну точку. Выстрелы были оглушительными для безмятежной ночи планеты, и эхом железных ударов прокатились над каменными берегами и спокойными водами реки.



Бо сжался и прыгнул навстречу падающей на него туше хищника.



Уворачиваться от столкновения не было смысла. Попытайся он отскочить назад, и вся трехтонная масса смяла бы его под себя, увлекая по инерции и размазывая по камням в кровавый фарш. Отскочи он в сторону, и угодил бы под одну из широко раскинутых лап, которые не только венчались огромными когтями, но и были целиком покрыты острыми костными пластинами с отточенными краями и длинными шипами – они бы располосовали Бо на ленточки и перемололи все кости. Единственным выходом оставалось прыгнуть под мягкое брюхо медведя, приняв на себя тяжелый, но единственный посмертный удар хищника, и уповать на удачу.



Бо со свистом выдохнул, когда легкие под сломанными ребрами выдавили воздух, и почувствовал, как потемнело в глазах. Ощущение боли пришло с опозданием и не могло сравниться с тяжестью принятого удара. Он успел поднырнуть под брюхо медведя, и лишь его задняя часть по касательной накрыла спину Бо, вдавив в бугристые камни. Туша зверя перелетела дальше, взрывая булыжники фонтаном высоко вверх, но чувство придавившей его тяжести осталось, и только спустя минуту Бо сумел снова вдохнуть воздух раздавленной грудью.



Острая боль мгновенно рассказала о сломанных ребрах и выбитом суставе левой ноги, но позвоночник остался целым, а это значило, что он переживет любые травмы. Бо дышал осторожно и не глубоко, давая организму оправиться от первого шока. Без резких движений он пошевелил пальцами рук, запястьями и медленно повел плечами, прислушиваясь к сигналам боли.



Голова прояснилась, и когда он готов был уже оттолкнуть от себя землю и попытаться сесть, услышал рядом неразборчивые стенания запыхавшегося Димитро. Прежде чем Бо успел остановить возбужденного парня, тот быстро схватил его за плечи и резко повернул лицом вверх, пытаясь помочь.



Бо тихо застонал, пропустив в глазах белую вспышку бессознательности, которая едва не увлекла за собой – теперь он отчетливо знал все повреждения тела, каждую сломанную кость и каждый оголенный нерв.



Димитро с беспокойством смотрел в его глаза, бесцеремонно близко нависнув своим лицом.



– Поцеловать меня собираешься?– прошипел Бо, слабо отстраняясь от парня.



– Что произошло?– раздражающе звонким голосом закричал тот.– Я слышал выстрелы…



– Медведя видел?– прошептал Бо, чувствуя, как с каждым словом тускнеет его голос.



Димитро обернулся на гору мяса, которая еще недавно была опасным хищником, и с недоумением посмотрел на раненого:



– Да, он мертв,– неоправданно громко произнес он и показал короткий нож, который сжимал в руке.– Я потому и прибежал на выручку, как услышал выстрелы.



Бо улыбнулся, но не стал комментировать несоответствие между медведем и оружием паренька, которое сгодилось бы только для того, чтобы поскоблить тому панцирь – он был уверен, что следующая фраза будет последней перед потерей сознания, и ему хотелось использовать ее с умом.



Поддерживаемый Димитро, Бо аккуратно извлек из кармана несколько препаратов, так своевременно запасенных в вездеходе. Отобрав по номерам несколько соответствующих случаю, он сделал череду инъекций и обхватил рукой шею парня:



– Мне пора спать. А ты бережно затащи меня в палатку и подежурь у костра,– прошептал Бо.– Твоя очередь… Поищи еще где-то здесь пистолет. Пригодится от падальщиков…



Он не успел подобрать нужного слова, поддавшись усыпляющему зову.



*****



Бо не хотел просыпаться. Он отчаянно цеплялся за ускользающий сон, понимая, что пробуждение вернет его в реальность, заполненную болью заживающих ран. Рассвет уже пробивался через матовую ткань палатки и ложился на закрытые веки светлыми пятнами, которые радужными разводами, всплывающими из тьмы, беспокоили пробуждающийся разум. Если с призраками, рожденными светом, он еще мог справиться, то шум, производимый Димитро снаружи, игнорировать уже было нельзя.



Бо открыл газа.



Боль вернулась, напоминая о себе с каждым вдохом. Срастающиеся ребра его беспокоили мало – сдерживая дыхание, их можно было не чувствовать. Но тазобедренный сустав горел пульсирующими вспышками, которые ритмично отзывались на каждый удар сердца.



Он осторожно пошевелил ногой и ощупал бедро. Несмотря на то, что это вызвало вспышку новых ощущений, Бо остался доволен: выбитое бедро было вправлено на место. Накануне он совершенно об этом не побеспокоился, но предусмотрительный Димитро сам догадался его вправить. Если бы он этого не сделал, сейчас у Бо не было бы даже шанса встать на ноги, а заниматься его ногой пришлось бы уже хирургу.



Против воли Бо испытал к Димитро теплое и непривычное чувство благодарности. И дело было не в заботе о его ранах – только безрассудная отвага паренька могла заставить его накануне броситься на выручку с ножом в руках. Альжбета была права: что-то чистое, наивное и несвойственное людям было в Димитро. Расчетливый и циничный Бо никогда бы не стал рисковать напрасно ради малознакомого и бесполезного человека.



– Ты в порядке?– услышал он голос паренька, который отреагировал на его стоны, и с обеспокоенным лицом заглянул в палатку.



– Меня медведь поломал,– фыркнул Бо.– Как я могу быть в порядке?



– Я разогрею бульон и овощи,– Димитро исчез из палатки и уже снаружи выкрикнул.– Что нам сейчас делать? Мне, наверное, надо сбегать в поселок за помощью…



– Дурацкая идея,– поморщился Бо.– С нашей склонностью к неожиданным снам нельзя разделяться. И отсюда надо убираться, пока падальщики не добавили нас десертом к основному блюду. А вот бульон это хорошо… Я отлежусь еще часик, и двинемся не спеша домой.



– А твоя нога?



– Костыль из направляющих палатки и обезболивающие сотворят чудо,– Бо скривился от боли, попытавшись сесть, и с трудом восстановил сбившееся дыхание.– А что это за вонь? Это какой-то особенный бульон?



Он сжал до хруста зубы, выползая из палатки на широкую каменную плиту.



– Это не бульон,– Димитро нагнулся к горелке искусственного костра, чтобы отрегулировать пламя под котелком.– Это чудесный трофей твоей охоты.



Он поднял термоизолированный пакет, в котором была запечатана мерзкая на вид бурая масса, и потряс им в воздухе, после чего бросил к десятку таких же:



– Это эмбриональные клетки медведя,– тожественно произнес он.– Как и остальные животные Серой, он однополый. В течение года эмбриональные клетки накапливаются у него в специальном горбу на спине. А когда их собирается достаточно, запускается механизм формирования плода, и через пару месяцев под панцирем растет медвежонок…



– Ты ночью разделывал тушу панцирного медведя?– Бо протянул руки к огню, снимая утренний озноб, который усиливался его слабостью.– Это что, деликатес?



– Шутишь?– Димитро зачерпнул из дымящегося котла ярко красную жижу и протянул ему горячую кружку.– Это самая большая ценность на планете! Конечно, пришлось изрядно повозиться. Но это того стоит. Ты, наверное, не знаешь, но основа нашей биологической модификации взята в генетическом коде медведя. Мы, в каком-то смысле, его родственники. Бета будет прыгать от радости…



– И что она с этим будет делать?– Бо отхлебнул из кружки, ощущая, как приятное тепло разливается по телу.



Парень пожал плечами:



– Какой-нибудь эликсир. Она как-то говорила, что, если бы у нее был запас таких клеток, то многих колонистов, которые не могут пережить реанимацию, могла бы спасти.



Димитро запнулся, округлив глаза, и поднял вверх палец, демонстрируя посетившее его озарение.



– А что вчера со мной произошло?– он прищурился, глядя на Бо.– Я вообще не помню, как вырубился, но голова болела так, что зубы сводило, и на затылке такая шишка…



– А сам не догадываешься?– Бо отставил пустую кружку и извлек из кармана несколько ампул с препаратами.– Ты заснул, и со всего маху брякнулся о камень, прежде чем я успел тебя подхватить. Ладно, время уходит, а мои обезболивающие будут действовать всего пару часов. Собирай свой вонючий эликсир, и будем выдвигаться.



Димитро понимающе кивнул, но прежде чем упаковать рюкзак пакетами с эмбриональными клетками очень ловко изогнул направляющие палатки, соорудив пару сносных костылей. Наблюдавший за ним Бо отметил изобретательность парня и, уличив момент, бросил несколько одобрительных фраз. И когда тот расплылся от удовольствия, невзначай поинтересовался:



– А почему ты собирался бежать в поселок за помощью? Разве у нас нет никаких средств связи? Помнится, Бета говорила…



Димитро не дал ему договорить, с неоправданной силой ударив себя ладонью по лбу.



– Вот я дурак!– громко прокомментировал он акт самоистязания.– Совсем забыл! Уже который день таскаю с собой и никак не отдам… У меня твой навигатор! И в моем тоже есть мобильная связь…



– Так у нас есть мобильники?– наигранно удивился Бо.



– Конечно!– парень отчаянно шарил во внутренних карманах, едва сдерживая возбуждение.– У меня просто привычки на них нет… В школе корпорация запрещала любые средства связи использовать: и ручные, и встроенные… ну, знаешь, которые вживляют в голову.



Он с вопросом посмотрел на Бо, и тот утвердительно кивнул, мол, знаю такие. Димитро протянул на ладони плоский кусок пластика не более трех сантиметров в диаметре и провел по нему рукой. Когда над устройством развернулось меню голографического интерфейса с цветными объемными символами, он пролистал их по кругу, демонстрируя как реагируют на его пальцы анимированные иконки:



– Видишь?– восхищенно прокомментировал он.– Здесь все есть. Карты, связь, почта, видео, архив… Я даже не разобрался еще, что он умеет, но штучка очень умная. К нему еще есть зарядка, если далеко уходить, а в долине беспроводное электричество… Так что он сам за собой ухаживает. Только прямая связь не везде работает, потому что корабль спутник блокирует. Но даже если уйти из зоны покрытия ретрансляторов, он сам находит ближайшие такие же навигаторы и через них обновляет данные. Напрямую, конечно не поговоришь, но почта так ходит, новости обновляются. Вещь удобная… И как я забыл?



Пока Димитро демонстрировал ему полюбившиеся функции устройства, Бо с нескрываемым интересом всматривался в самого парня. Ему на вид было не меньше восемнадцати лет, но невозможно было избавиться от ощущения, что это откровенный школьник, который только вырвался из-под опеки родителей и теперь торопился вкусить настоящую жизнь. В его возрасте за Бо числились три убийства, и только на одно из них была санкция корпорации. Он тоже вырос в нижнем городе, а трущобы заставляют взрослеть быстро. Но Димитро казался пришельцем из иной реальности, о которой снимают красочные фильмы и поют слащавые песни. Бо не понимал, как этому пареньку удалось не впустить в себя циничную простоту человеческой цивилизации.



Парень резко замолк, заметив на себе странный взгляд, и с удивлением раскрыл свои желтые глаза. Бо готов был поклясться, что это глаза счастливого человека:



– По пути все расскажешь,– тихо произнес он.– Забирай свою поклажу, а все остальное бросим здесь. Будет надо, вернемся, а пока я самый ценный груз, который надо как-то доставить в поселок.



– Связи нет,– поморщился Димитро и заставил устройство развернуть в воздухе голограмму наборной клавиатура, буквы которой ярко вспыхивали всякий раз, когда парень подносил к ним пальцы.– Это из-за корабля… Он загораживает от нас поселок. Я брошу сообщение на Бету, и можно смело прятать навигатор. Когда он увидит ретранслятор или другой навигатор, сам отправит письмо. Держи… Этот твой, и он только на тебя будет реагировать.



Он протянул Бо такое же устройство, и принялся упаковывать зловонные мешки с охотничьим трофеем в свой рюкзак. Бо еще какое-то время наблюдал за ним, потерявшись в мыслях, а потом прибрал навигатор в карман. Им овладело непреодолимое желание сломать этот кусок пластика, и он даже почувствовал, как тот выгнулся под его пальцами, но остановился – не было смысла напрасно привлекать к себе внимание.



Первые шаги давались тяжело, и Бо часто спотыкался, рискуя повалиться на скользкие камни. Его не беспокоила боль – благодаря препаратам он вообще не чувствовал ни ног, ни рук, словно они были чужими. Но неровная поверхность слежавшихся булыжников, по которым тропа уходила от реки, стала настоящим препятствием: костыли скользили по ним, застревая в щелях, а онемевшие ноги норовили подвернуться, превращая каждый шаг в испытание ловкости.



Когда под ногами оказался мягкий мох пустыря, идти стало легче, хотя к этому моменту Бо изрядно вымотался и почувствовал, как подступает слабость. Делать привал было слишком рискованно, потому что он колол не простые обезболивающие, а профессиональные препараты, которые не слишком церемонились с организмом – их задача была не спасти здоровье, а любой ценой обеспечить работоспособность бойца. Цена, которую готовы были платить химики корпорации за выполнение опасных миссий, часто была непомерно высокой для агентов.



Сосредоточившись на себе, Бо не слушал неумолкающего Димитро, но на этот раз был благодарен ему за неугомонность – меньше всего в этом состоянии он хотел остаться в тишине и слышать, как кровь шумит в ушах, и шаркают по земле ноги, которых он не чувствовал.



За половину дня они не успели пройти и третью часть расстояния до поселка. Бо уже готов был сдаться, чтобы принять привал, который, скорее всего, перерастет в ночевку, когда небо сотряс оглушающий грохот, который распался на череду громких взрывов. Димитро пригнулся от неожиданности и растерянно поднял голову к небу.



– Не туда смотришь,– тяжело дыша, Бо облокотился на костыли и кивнул в сторону корабля.– Это продувка вентиляционных шахт… Корабль готовит к запуску главный реактор… Генераторов поля ему уже не хватает…



Звуки сменились низким раскатистым ревом, который протрубил какую-то странную мелодию и так же неожиданно затих, сделав полуденную тишину звенящей – даже эхо не отозвалось на крик корабля.



– А с чего ему реактор запускать?– парень в недоумении уставился на Бо, но тот лишь устало пожал плечами.



Как раз в этот момент засвистел навигатор, и Димитро суетливо вытащил его из кармана. Он с восторгом оглянулся на Бо, мол, я же говорил, и принял вызов.



«Что случилось?– навигатор не передавал изображения, но голос Беты красочно отражал ее беспокойство.– Получила твое сообщение… С тобой все в порядке?»



– Да,– закричал на пластик навигатора парень.– Я же писал, что это Филос ранен…



«Где Вы сейчас? А вот, вижу… Странно, что сигнал проходит… Корабль обычно связь загораживает… Ты его несешь, или он сам идет?»



– Пока сам идет,– Димитро обернулся к Бо и опасливо всмотрелся, словно именно сейчас тому предстояло упасть без чувств.– У нас тут корабль гудел…



«Я тоже слышала,– перебила его Альжбета.– Ты ему кровь остановил? Раны серьезные?»



– Крови не было,– растерялся парень.– Я ему только бедро вправил. Хотя медведь его крепко приложил… Бо говорит, этот звук, что был… Это корабль реактор запускает…



«Ему откуда знать?– с раздражением в голосе произнесла женщина.– А где медведь? Ты писал, вы его убили? Он точно мертв? Вы в безопасности? Дурацкая затея только так и должна была закончиться…»



– Это Бо его сделал. Не поверишь, но я несу не меньше десяти килограммов эмбриональных клеток!



«Какие клетки? Как вы его вообще убили? Чем? Ладно, с этим потом разберемся,– она погремела чем-то звонким и металлическим.– Как все не вовремя! У меня тяжелый случай в реанимации… Хорошо, наберу Горди. Пусть вас диггеры заберут. Если что-то и понадобится на месте, они не хуже меня справятся, а я до вашего возвращения как раз здесь закончу… Димитро, оставайтесь на месте, на этих координатах. От тропы не уходите. И не давай ему двигаться: уложи на спину и следи за дыханием. Что-то пойдет не так – набирай. Если уснет, так даже лучше, но смотри, чтобы он собственным языком не подавился, а то может задохнуться... Все, ждите»



Бо опустился на мох и отбросил костыли в сторону. Он не чувствовал, но видел, как вздрагивают его ноги от коротких судорог. Димитро, бросил рюкзак за спину Бо и уселся рядом с видом победителя:



– Ложиться будешь?



Бо ответил взглядом, и Димитро покорно оставил его в покое. Парень больше ничего не говорил, потерявшись взглядом в пыльном тумане. Он был доволен собой и явно предавался мечтам и грезам, которые рисовали ему радужные последствия его геройских поступков.



Бо старательно удерживал себя в сознании, хотя оно не прекращало попытки оставить его – слабость навалилась с невиданной силой, указывая на то, что организм требовал все ресурсы на борьбу с ранами. В голове появилась ядовитая мысль о недооцененных внутренних повреждениях. Удар медведя мог не только сломать ребра, но и раздавить внутренние органы. А в этом случае, не только за его здоровье, но и за саму жизнь еще придется побороться.



Бо дождался помощи, оставаясь в сознании, хотя и потерял ощущение времени.



Из тумана к ним сначала выступила уродливая голова, с желтой светочувствительной полосой, а следом с характерным скрежетом колес показалась повозка, которую тащила местная лошадь. Этот транспорт удивил бы его в других обстоятельствах, но, балансируя на грани бессознательности, Бо сконцентрировался только на существенном. Он не обращал внимания на угрюмого возницу, которым оказался сам Горди, на его ворчливое перешептывание с Димитро и колкие взгляды в его сторону. Поддерживаемый парнем, Бо тяжело забрался на ровную, без бортов площадку повозки и вытянулся на ее поверхности.



Теперь он мог забыться и отдать своему истерзанному телу все жизненные ресурсы и покой, которые оно так настойчиво требовало.



*****



Бо очнулся от резкого запаха, который ударил в нос и забрался в голову фейерверком неприятных ощущений. К собственному удивлению, он чувствовал себя бодрым, а недавние раны чисто символически обозначали себя жжением.



Альжбета убрала от его лица зловонную губку и небрежно швырнула ее в сторону. С таким же пренебрежением она посмотрела на Бо:



– Я решила, что шестнадцати часов на сон тебе хватит. Сивилон хотел с тобой познакомиться, староста рудника. Помнишь? Но у нас и самих накопились вопросы, и ты не выйдешь отсюда, пока на них не ответишь.



Она обернулась к угрюмому коротышке, который сидел с грозным видом у двери, придерживая как посох длинноствольный разрядник. Горди кивнул в знак поддержки, и женщина бросила на Бо требовательный взгляд.



Они расположились в операционной, отдаленно напоминавшей ту, в которой он впервые появился на свет Серой планеты: медицинское оборудование, угрожающего вида инструменты, въедливый запах медикаментов. Но эта комната была совершенно иной – в ней не было следов запустения. Красивая, ухоженная операционная. Единственным, что резало глаз, было соседство логотипов Кэйко и Иверы на всем, что здесь окружало.



Бо уселся на операционном столе, расправив на себе больничную распашонку, наброшенную поверх обнаженного тела. Он не успел открыть рот, чтобы поблагодарить заботливого человека, который его переодел, как Альжбета резким движением придвинула к нему каталку с аккуратно разложенными вещами.



Это были его вещи, собранные из многочисленных карманов комбинезона, включая те, которые были хорошо припрятаны и даже зашиты под подкладку. В центре инсталляции разоблачения лежал пистолет.



– Даже не думай,– прохрипел Горди.– В нем нет патронов.



Диггер был из тех, кто старается выглядеть страшнее, чем даровано от природы. Разговаривая, ему приходилось напрягать связки, чтобы голос казался более низким.



– А зачем патроны?– ухмыльнулся Бо.– Здесь же нет медведей.



Женщина прищурилась на Бо с выражением лица, которое требовало немедленного раскаяния и подробных объяснений, но он смог ответить только широкой улыбкой. Эта улыбка не была натренированной и никакой цели не преследовала – была искренней, потому что ему было смешно:



– Здесь не все,– Бо протянул руку к Альжбете.– Нужен мой мобильник. И ваши тоже.



Женщина на мгновение растерялась, и в недоумении обернулась к Горди.



– Ну же!– поторопил их Бо.– Долго объяснять. А показать проще. Что может произойти, когда у него целый разрядник в руке?



Альжбета отступила к диггеру и взяла у него пластиковую пластину навигатора, а после, добавив к ней еще две, вложила в руку Бо. Она сомневалась, чувствовала подвох, но любопытство оказалось сильнее.



Бо аккуратно сложил пластинки навигаторов стопкой рядом с собой, и выбрал среди разложенных перед ним вещей небольшой металлический диск. Как настоящий иллюзионист он закатал рукава, демонстрируя честность фокуса, и аккуратно уложил диск на стопку навигаторов. Через мгновение тот издал свистящий звук и зажужжал. Бо развел руки, показывая, что таинство свершилось:



– А теперь можем разговаривать. Не знаю, как правильно называется это устройство, но мне его представили как «трещотку»,– он провел ладонью над жужжащим прибором.– Оно создает «шум» для записывающих устройств. Не представляю, как это работает, но теперь наши навигаторы записывают не наш разговор, а какую-то белиберду.



Горди и Альжбета, не отрывая взгляд, смотрели на трещотку.



– А вот модель вашего навигатора я знаю,– Бо внимательно наблюдал за обоими.– Это КСС-400. «Четыреста» означает, что устройство хранит собранные данные за последние четыреста часов. По статистике дольше и не надо – разведывательные данные перестают быть актуальными. КСС-400 имеет очень хороший накопитель. Он хранит не только все ваши разговоры, переписку и заметки. Он записывает ваш храп, пока вы спите, и делает при любой возможности видеозапись всех, кто попадает в его поле зрения. Но это не все!



Бо хлопнул в ладоши, заставив Альжбету и Горди посмотреть на него. И прочитав в их глазах то, что хотел увидеть, убрал с лица улыбку:



– КСС-400 это сеть связанных устройств, которые постоянно обмениваются собранными данными. Каждое из них хранит все, что было записано другими в сети. У них слабая защита, легко взламывается. Поэтому на Земле таких устройств вы не встретите. А на Серой благодаря им два колониальных корабля двух враждующих корпораций непрерывно наблюдают за независимой колонией революционеров, как за подопытными крысами. КСС-400 это устройства для сбора разведывательных данных.



Оценив эффект от своей демонстрации, Бо снова примерил на лицо улыбку:



– Полагаю, вы пришли сюда с вопросами, кто я такой… где взял пистолет… как ухитрился завалить медведя,– он ни на мгновение не отпускал их глаза, внимательно отслеживая реакцию, которую они выдавали непроизвольно.– Если к концу разговора забудете эти вопросы, я их напомню. Но сперва, пока мы остались без присмотра, обсудим более насущные темы.



Как он и ожидал, первой очнулась Альжбета:



– Что это за представление?– возмутилась она.– Что все это значит?



– Вы готовились встретить армию Кэйко? Думаете, их корабли появятся здесь через десять-пятнадцать лет?– Бо был уверен, что теперь они готовы его услышать, и выдержал значительную паузу.– Так я вам открою глаза: они уже здесь...



Брови Горди поползли вверх, а женщина громко выдохнула. Бо дал им самостоятельно справиться с потрясением, которого добивался. Он спрыгнул с медицинского стола и направился к сложенному на небольшом стуле серому комбинезону. Бо без тени смущения сбросил с себя больничную распашонку, представ перед ошеломленными собеседниками в полной наготе, и не спеша оделся. Он вернулся к каталке, на которой были разложены его вещи и принялся методично раскладывать их по карманам.



– Ты что-то видел?– Альжбета нахмурилась, выдавая сомнение.



– Я вижу то, чего вы не хотите замечать.



– Так он все выдумал!– встрепенулся Горди, но осекся, когда к нему обернулась женщина.



– Поясни,– она сделала шаг к Бо.



– Ни одна корпорация не потеряла за свою историю ни одной колонии,– тот понизил голос и стал говорить тихо, чтобы заставить вслушиваться в его слова.– Они вкладывают слишком большие ресурсы в них, чтобы так рисковать. И они хорошо умеют справляться с любыми нештатными ситуациями. Ваш переворот был частью их сценария. Это они его и устроили. А вся ваша свободная жизнь лишь иллюзия, которую они для вас создали.



– Бред,– Горди брезгливо скривился и встал со своего стула, подняв разрядник.– Даже слушать не хочу. Пытаешься отвлечь нас от себя?



Альжбета молчала, переводя взгляд с одного мужчины на другого.



– Ваша реакция понятна,– Бо уселся на стул и жестом пригласил остальных к тому же.– Когда рушится иллюзорный мир, и все переворачивается с ног на голову, сначала в сознании рождается отрицание. Потом придет гнев и возмущение, затем торг и поиск возможностей все вернуть назад. А потом начнется затяжная депрессия и осмысление безысходности. И наконец, принятие неизбежного… Но только у нас на сопли времени уже нет.



– Не получится!– уверенно заявил диггер и сделал решительный шаг к Бо.– Не получится своими манипуляциями отвлечь нас от реальной проблемы. А эта проблема – ты. За всю историю колонии мы убили не более двадцати медведей. Зато они погубили больше ста человек. Однажды двое охотников семь раз попали в медведя из разрядников. А это не твои пульки – это заряд плазмы, который прожигает насквозь! Он не только выжил, но и порвал обоих охотников. А ты, красавец, завалил его из пистолета? Только этого никто не видел... И еще вопрос, откуда у тебя пистолет. Судя по его состоянию, ты его не в земле нашел. Он новехонький…



Горди подошел вплотную и угрожающе склонился к Бо:



– Я думаю, в твоей истории нет ни слова правды,– процедил он, не разжимая зубов.– Услышал гром с корабля и решил этим воспользоваться? А меня интересует то, что ты пытаешься скрыть за этой манипуляцией. Для меня факт, что ты связан с кораблем, а он наш враг. Ты проник внутрь и там вооружился. Я думаю, ты и есть попытка корабля вернуть власть над колонией корпорации! А твои сказки…



Бо не дал нависшему над ним диггеру договорить. Воспользовавшись тем, что тот подошел вплотную, и держал разрядник в руках, как обычную палку, он ударил его ногой в колено и, прежде чем тот упал перед ним, перехватил оружие. Бо сделал все быстро и небрежно, даже не поднявшись со стула. А когда Горди оказался на полу, он вдобавок пнул его в грудь так, чтобы у того перехватило дыхание, и швырнул отнятый разрядник к противоположной стене комнаты.



– Мы не друзья, чтобы верить друг другу,– спокойно подытожил Бо, не меняя интонации.– И никогда ими не станем. Нас объединяет большее… Общие интересы и общая угроза. Мне нет дела до вашего прошлого, а мое вам тоже ничего не даст. Хочешь ты того или нет, но мы союзники. И для вас большая удача, что я ваш союзник, а не враг.



– Успокойтесь,– потребовала Альжбета, помогая Горди подняться. Она не была ни напугана, ни удивлена.– Тебе придется рассказать все, что знаешь.



– Лучше я напомню вам то, что вы сами знаете. Скажи, диггер,– Бо прищурился на мужчину, который продолжал кашлять и бросать в его сторону недобрые взгляды.– Много ты знаешь колониальных кораблей, на которые ставят реакторы? Ни одного. Генераторы поля дают в сто раз более дешевую энергию, и в изобилии. Они ее просто черпают из пространства. Есть только два случая, когда вместо генератора используют реакторы. Это военные действия, потому что любой импульсный заряд превратит генератор поля в хлам. И это транспортные туннели в пространстве, потому что принцип их действия основан на том, что они сами должны генерировать поле и насыщать его энергией. А на вашем колониальном корабле помимо генераторов стоит реактор. И вчера я слышал, как он продувал технические шахты.



– Допустим,– кивнула женщина.– Реактор на корабле, действительно, есть. Это не секрет. Но ты сам сказал, что его используют не только военные, но и для того, чтобы связать колонию с цивилизацией пространственным туннелем. Учитывая отдаленность колонии, это наш случай.



– Да брось,– скривился Бо.– Какой тоннель? Не учитываешь двух нюансов. Во-первых, тоннели строят на орбите для грузовых кораблей. А этот реактор, как и сам корабль, ты с планеты уже не поднимешь. И вторая проблема… которая меня пугает больше, чем армия наемников в корабле. Эта планета пустая! Здесь нет никаких ресурсов, которые можно было бы добывать и экспортировать. Я не понимаю, зачем две корпорации забрались в такую глушь.



Альжбета и Горди беспокойно переглянулись.



– Вижу, не меня одного это беспокоит…



– Ты здесь три дня, а мы тридцать лет,– прикрикнула на Бо женщина.– Не забывай об этом. И не тебе нас судить… Мы ломали голову этим вопросом с первого дня, и не нашли ответ. Горди здесь тоже не из-за трофеев с корабля. Это побочный доход. Диггеры ищут в корабле ответ, зачем Кэйко основала здесь колонию…



– Раньше этот поселок назывался Мост мародеров,– неожиданно заговорил Горди, изменив тон. Он больше не пытался выглядеть грозным и говорить низким голосом.– Поселком Отшельников он стал десять лет назад, когда мы с Бетой сюда перебрались. Тогда это был отстойник. Теперь от него остался только мост, перекинутый между вышкой и проломом в корабле. Все что ты видишь здесь, сделала она.



– Хватит,– махнула на него Альжбета и присела напротив Бо.– Ты говоришь, что Кэйко вместе с нами привезла сюда армию… Предположим. Но какой смысл с помощью провокаторов развязывать бунт и отдавать им контроль над колонией. Это же глупость.



– Вот именно!– подхватил Горди.– Такая сложная задумка, и во имя чего? Они уже были хозяевами положения.



– Верно,– кивнул Бо.– Я еще подолью масла в огонь! Им пришлось постараться, чтобы этот бунт состоялся и был убедительным. Профессионалы знают, как устроена корпоративная служба безопасности. На этом корабле вместе с колонистами прибыли и тысячи осведомителей, шпионов, убийц. Служба безопасности вышла из криостазиса еще до того, как корабль подошел к орбите, до того как подняли гарнизон корабля. Бунт невозможен, потому что следят за каждым – подслушивают, подсматривают, провоцируют. А для того, чтобы устранить неугодного, никто не ждет, пока в нем проснется революционер. Чтобы погибнуть от несчастного случая достаточно сомнений в лояльности человека. Никто не рискует такими проектами, учитывая, что человеческая жизнь здесь не стоит ничего.



Женщина отвела взгляд, задумавшись, а диггер опустил плечи, подавленный словами Бо и ее молчаливым согласием.



– Уверен, вы это понимали,– понизил голос Бо,– и догадывались о подвохе. Я не знаю, как произошла ваша революция. Но вместо того, чтобы задушить инакомыслие в зародыше, его вскормили. Дали горлопанам накричаться… Вместо того, чтобы публично казнить возмутителей спокойствия, вступали с ними в переговоры… Угрожали расправой, но репрессий не устраивали, дали бунтарям вооружиться… А солдатам гарнизона дали усомниться в силе власти… Я не знаю конкретного сценария, но он был разработан еще до того, как корабль ушел с обиты Земли. И люди были подобраны для этого спектакля тщательно. Слабое руководство и харизматичная оппозиция. Кто-то очень поработал над этим спектаклем и подбором актеров. Но вы задайте вопрос, для кого разыграли этот спектакль… Вы в нем не зрители – актеры.



– Ивера?– подняла глаза Альжбета.– Независимость колонии разыграна для колонистов Иверы?



Бо направил указательный палец на женщину, подтверждая, что она попала в точку.



– Подождите,– заторопился диггер, от которого ход разговора явно ускользал.– Хотите сказать, что Кэйко выставила независимую колонию, чтобы усыпить бдительность Иверы? Послушайте себя! Это же глупость! Так они сделали только хуже: потеряли контроль над ситуацией, окружили себя врагами, дали колонии Иверы развиться и за тридцать лет сформировать свою оборону. Наш корабль пятимиллионник, а у Иверы тогда было три миллиона колонистов. Если бы они хотели войны с ними, то лучший момент для атаки у них был сразу после посадки…



– Лучший?– Бо поднял руку, останавливая Горди.– Корпорации отправили сюда свои колонии, понимая, что развязывают на Серой войну. Учитывая расстояние, шанс на победу будет один. Никто не сможет выслать подкрепление. Никто не знает реальной силы противника. Кэйко опоздала с запуском корабля на три месяца. Колония Иверы уже получила преимущество. Атакующая сторона всегда должна иметь численный перевес. Но ты представляешь себе, что такое миллион солдат? Ты представляешь, какая должна быть инфраструктура, чтобы обеспечить и прокормить этот миллион ртов. Колониальный корабль это всего лишь склад замороженных тел. И после посадки вокруг него только пустыня…

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник