Колокол Джозефа

ГЛАВА 26

Через окно в комнату для гостей ворвался розовый рассвет. Было еще совсем рано, а Меллус и Тарквин вытащили храпящего Цапа из спутанного клубка простыней.

— Эй, Цап, поднимайся! Поглядим, не соврал ли ты, что умеешь готовить!

Цап попробовал было забраться поглубже в простыни, но Тарквин не слишком нежно вытряхнул его на пол.

— Отстань от меня! Еще рано! — проворчал недовольный капитан.

Огромная лапа матушки Меллус подняла Цапа в воздух.

— Не дерзи! Ты же сам назвался коком. Вот и покажи, как ты готовишь!

Хвастопуз высунул голову из-под подушки и сонно хихикнул:

— Покажи им, как надо готовить! Сделай им «Ловкий пудинг».

Барсучиха подтолкнула Цапа к выходу и повернулась к Хвастопузу:

— А на твоем месте я бы так не веселилась, за дверью тебя ждут двое друзей. Входите и будите вашего приятеля, малыши!

Мышонок и малышка кротиха поспешили в комнату и бросились на Хвастопуза, немилосердно колотя его подушкой Цапа.

— Пошли! Меллус сказала, что ты плотник, мы хотим посмотреть, как ты работаешь!

— Работаю… Ну, не знаю… — задумчиво произнес Хвастопуз, почесывая в затылке. — Что должен сделать для вас старина Хвастопуз?

Фертил выпалила:

— Маленькую лодочку, чтобы плавать по пруду в аббатстве.

Хвастопуз почувствовал, что может пособить своему капитану отыскать сокровища.

— Лодки не делают за просто так, малыши. Вы знаете, где спрятаны сокровища аббатства Рэдволл?

Мышонок воровато оглянулся и прошептал Хвастопузу в самое ухо:

— Конечно знаем!

Боцман оживился — его хитрость удалась.

— Ну тогда покажите мне сокровища, а я сделаю вам отличную лодочку, будете кататься по пруду, перевозить всех с одного берега на другой… Договорились?

— Нет, — сказала Фертил, торжественно взмахнув копательными коготками. — Сначала ты, это самое… сделай нам лодочку, а потом мы, значит… покажем, где спрятаны сокровища!

Хвастопуз, глядя в чистенькие мордашки, такие доверчивые и честные, сказал:

— Ха-ха, сделка, конечно, невыгодная, но пусть так и будет, раз уж договорились. Только поклянитесь, что никому-никому не расскажете об этом!

Мышонок погрозил Хвастопузу пальцем:

— Не-а, клясть плохо — за это могут посадить в кровать!

— Мы не будем говорить ничего плохого, мы просто вместе дадим обет.

— А кому ты хочешь отдать обед? — спросил мышонок и с готовностью предложил свои услуги: — Я могу за тебя съесть!

— Нет, малыш, обет — значит торжественная клятва!

— А-а-а, — разочарованно протянул мышонок. — Ну ладно, давай отдадим эту самую клятву.

Три заговорщика соединили лапы вместе, и малыши повторили слова, которые им подсказывал Хвастопуз:

— Я даю эту клятву…

— Мы берем эту клятву…

— И обещаю…

— И навещаю…

— Что лопнут мои глаза, если я проболтаюсь кому-нибудь о нашем секрете…

— Что хлопнут мои глаза, когда кто-нибудь разболтает о нашем секрете…

— Да будет так!

— Добудет мак!

Оба малыша с облегчением вздохнули и улыбнулись, а Хвастопуз озадаченно потер нос:

— Никогда в жизни не слышал ничего подобного… Но думаю, сойдет и так!

Над столами в Пещерном Зале витал какой-то сизый дым. Слепой Симеон, уже успевший сесть за стол, поморщился от отвращения.

— Фу-у! Отец аббат, неужели кто-то притащил сюда из сада кучу компоста? — недовольно спросил он.

Сакстус мрачно ткнул ложкой в тарелку:

— Очевидно, ты еще не нюхал того морского блюда, которое приготовил наш новый повар. Оно называется «Ловкий пудинг». Хочешь попробовать?

— Возьми лучше хлеба, — сказала матушка Меллус; она разломила лепешку и протянула половину Симеону. — Боже мой, неудивительно, что корабельные крысы такие злые.

Цап своим появлением прервал дальнейшее обсуждение. Он шел и толкал перед собой тележку, доверху наполненную тарелками с его творением. Он был невероятно горд своими новоприобретенными навыками. На нем был чистый белый халат и высокий поварской колпак, который чудом держался на затылке. Капитан прошествовал к столу:

— Вы навсегда запомните мой «Ловкий пудинг». Я приготовил его собственными лапами, честно и без обмана. Кто-нибудь хочет добавки?

Внезапно рэдволльцы повскакивали с мест, утверждая, что им совершенно необходимо пойти в сад за фруктами.

— В сад за фруктами? — переспросил Цап. — От фруктов никогда не будет такого блеска в глазах! «Ловкий пудинг» — вот настоящий завтрак! Симеон, отец аббат, вы даже не притронулись к еде! Давайте старина Цап добавит вам горяченького.

Сакстус отвернулся от скверно пахнущей похлебки, которую Цап заботливо налил ему в тарелку.

— Прости мое любопытство, Цап, но что ты положил в это… э-э-э… в пудинг? — осторожно спросил он.

Цап облизнул половник и подмигнул:

— Ха-ха, старый морской секрет! Немножко того, немножко другого — пучок дикого чеснока, крапива и чуть-чуть кизила.

Сакстус прижал лапу к губам и выбежал из-за стола.

Цап зачерпнул лапой горячее варево из тарелки аббата и отправил себе в рот.

— Что это с ним? По-моему, очень вкусно! Меллус грохнула кулаком по столу:

— Хватит! Убери эту дрянь и зарой где-нибудь в сторонке.

И только Цап хотел ответить что-нибудь подходящее к случаю, как барсучиха схватила его за ухо и принялась трясти, приговаривая:

— Ты лжец и болтун! Ты в жизни никогда ничего не готовил!

Брат Фингл и брат Маллен вновь вернулись к поварским обязанностям и приготовили голодным рэдволльцам вполне приличный завтрак. День стоял теплый и солнечный. В аббатстве все занимались обычными делами: разбирали урожай, ухаживали за садом, собирали мед.

К полудню Хвастопуз почти закончил работу, сейчас он накладывал последние штрихи на свои творения — две лодочки. Он смастерил их из старой бочки, распиленной вдоль. Получилось два маленьких суденышка. Внутри он прикрепил небольшие досочки — сиденья. Два больших обожженных шеста стали мачтами, а третий, распиленный надвое, превратился в реи, с которых свисали паруса, — пожертвованные сестрой Шалфеей для такого важного дела простыни. Мышонок и Фертил суетились у Хвастопуза под лапами, восторженно пища:

— Я назову свой корабль «Нарцисс»!

— А мой, значит… будет называться «Водяная мышь»!

Пират был счастлив не меньше малышей.

— Я — кораблестроитель! Меня всю жизнь называли глупым и неуклюжим. А ведь это не так, у меня умные лапы, я умею делать лодки, и хорошие к тому же!

— Напиши на наших кораблях названия. Хвастопуз надеялся, что его не попросят об этом.

— Э-э-э, может, сестра Шалфея напишет? Я-то никогда не учился писать. К тому же она напишет красиво. Но сдержите и вы свое обещание. Где сокровища, которые вы собирались мне показать?

Мышонок, подбоченясь, встал:

— Нет, сначала мы покатаемся, надо же проверить, все ли в порядке с лодками!

Лодки оказались очень хороши — они плыли при малейшем ветерке, а если ветер стихал, то можно было грести маленькими веслами. На берегу пруда собрались все малыши аббатства, дожидаясь своей очереди прокатиться на лодке вокруг пруда.

Хвастопуз лежал на берегу и с гордостью наблюдал.

Вскоре, шаркая лапами, подошел Цап и плюхнулся на траву рядом со своим бывшим боцманом.

— Прохлаждаешься? — уныло спросил он. Хвастопуз придвинулся поближе к уху Цапа и прошептал:

— Капитан, нам больше не надо охотиться за сокровищами ночью, и не беспокойся о черной тени!

Цап почувствовал, что от страха у него на загривке волосы встали дыбом.

— Заткнись! Я же тебе велел никогда не упоминать эту черную тень, ее вообще не существует! А почему это нам не надо искать сокровища ночью?

Хвастопуз рассказал капитану обо всем. Ожидая похвалы за находчивость, он скромно улыбнулся и подмигнул Цапу. Капитан ударил его по носу:

— Ты хочешь сказать, что эта малышня знает, где спрятаны сокровища?

Сзади тихонько подошел Тарквин и дернул Цапа за ухо:

— Пошли, Цап, пора за дело. Еще полно грязных кастрюль, которые надо вымыть после твоего завтрака. На кухне сейчас готовят медовый пудинг и печеные яблоки, так что нужны чистые кастрюли. Меллус послала меня сказать, что, если ты не придешь, она сама заявится сюда и притащит тебя на кухню.

Цап грыз грязный коготь, вся его бравада улетучилась при одной мысли о том, что ужасная Меллус стоит за его спиной и проверяет каждую вымытую тарелку.

— Может, ты оставишь капитана здесь, — обратился Хвастопуз к Тарквину. — За малышами надо присмотреть, а я хотел пойти погулять с мышонком и Фертил. Эй, малыши, пошли!

Тарквин подмигнул Цапу:

— Ладно, но не забудь о горшках и кастрюлях, а то Меллус напомнит тебе о них половником!

Малыши взяли Хвастопуза за лапы и повели за главное здание аббатства. По дороге он расспрашивал их:

— А это точно настоящие сокровища? Мышонок только лапкой махнул:

— Конечно! Это самые секретные сокровища из всех сокровищ в мире, правда, Фертил?

Кротиха улыбнулась и кивнула:

— Ур-р, правда, и только мы знаем, где они, это самое… закопаны!

У юго-восточного фасада аббатства мышонок прижался спиной к стене и начал отсчитывать шаги. За ним по пятам шли Хвастопуз и Фертил.

— Один, два, три, пять, семь, шесть, двадцать четыре, одиннадцать…

Кротиха в восхищении кивала головкой:

— Бур-р, как бы я хотела уметь считать числа. Ты ужасно умный!

Хвастопуз смотрел на важно вышагивающего мышонка.

— Двадцать — пятьдесят, шесть — сорок восемь, еще два…

— Да, образование — великая вещь, — зачарованно произнес бывший боцман. — Смотри, как шагает!

Мышонок остановился у угла и указал вниз:

— Вот! Здесь надо копать! Хвастопуз посмотрел на дыру:

— Здесь кто-то уже рылся.

Фертил показала свои копательные когти:

— Я. Честно вам скажу, это было трудновато. Хвастопуз прислонился к стене.

— Ты же кротиха. Почему ты сама не можешь вырыть сокровища?

Мышонок посмотрел на боцмана так, словно тот лишился рассудка:

— Потому что, когда Фертил копала в первый раз, она испачкала платье. Ты что, хочешь, чтобы ее опять отправили в постель?

Со страдальческим видом Хвастопуз опустился на колени и стал выгребать лапами землю. Вдруг перед ним выросла черная тень.

Вздрогнув, он поднял голову и на вершине стены увидел черную фигуру в капюшоне, которая тотчас же исчезла. Схватив малышей за лапы, боцман помчался прочь. Спокойный летний денек наполнился для него невыразимым ужасом.

Хвастопуз тащил малышей прочь, кротиха, одной лапой удерживая чепчик, спросила:

— А куда мы, это самое… так спешим?

— Не спрашивай, малышка! Бежим!

— А как же сокровища?

— Забудь о них! Скорее к пруду!

Они прибежали к пруду, как раз когда колокол Джозефа пробил один раз. Стол для чая накрыли в саду; ели клубнику со сливками и печеные яблоки.

Сакстус зазвонил в колокольчик, все подняли лапы и опустили глаза. Брат Маллен пихнул локтем крыс, чтобы те сделали то же, что и все остальные. После этого отец аббат прочел благодарственную молитву:

Цап под столом пихнул Хвастопуза.

— Ну, где сокровища? — прошептал он. Глядя прямо перед собой, Хвастопуз занялся клубникой со сливками.

— У-уммм, капитан, извини. Ты велел никогда в жизни об этом не говорить.

— Чего никогда не говорить? Расскажи-ка, — сказал Цап.

— Нет, капитан, я всего лишь исполняю твой приказ. Ты сам мне сказал — никогда в жизни не упоминать о черной тени, вот я и не говорю ничего!

Цап почувствовал, как у него на загривке волосы встают дыбом.

— Черная тень! Ты прав, приятель. Не говори об этой тени, расскажи мне только о сокровищах и о том, где они закопаны.

— Они зарыты в юго-западном углу, на одиннадцать девятом шаге от стены…

— Ты сказал — на одиннадцать девятом шаге? — Капитан старался сохранить серьезность.

— Ну да, так сказал мышонок, и могу поклясться, этот малыш отлично считает! Я сам видел то место, где лежат сокровища. Я даже начал копать, когда… но я обещал не говорить об этом.

— Ну ничего, мы сейчас пойдем и достанем их, — сказал Цап. — Ты же сказал, что знаешь, где спрятаны сокровища? Значит, ты только начал копать, когда пришел тот, ну, о ком ты не говоришь, и спугнул тебя, верно?

Дальнейший разговор был прерван звоном колокольчика аббата. Сакстус улыбнулся и объявил:

— Внимание, друзья! Сегодня вечером, как только стемнеет, мы соберемся у пруда на концерт. Принять участие могут все, но песни и танцы должны быть короткими, чтобы каждый мог выступить. За участие полагаются призы, а главный приз — серебряную чашу — приготовила матушка Меллус. Малыши могут остаться допоздна, чтобы принять участие. Спасибо!

Рэдволльцы радостно завопили и выбежали из-за столов, чтобы отрепетировать недоученные песни и обсудить, кто с чем выступит.

Цап довольно пробормотал:

— Прекрасно! Пока они поют и танцуют, мы выкопаем сокровища.

Хвастопуз хотел было возразить, когда возле него выросла черная тень. Он закрыл глаза лапами и попытался спрятаться под столом, но это была всего лишь матушка Меллус.

— Цап, у тебя что, не осталось дел на кухне? — грозно обратилась она к окаменевшему капитану. — Хвастопуз, вылезай из-под стола, ты должен набрать хвороста для костра. Принесешь его к пруду. Отправляйтесь, и поживее, а то не будете выступать!

Хвастопуз и Цап в замешательстве переглянулись.

— Выступать? — простонал Цап. Он собирал со стола тарелки и бурчал: — Нет, мы займемся сокровищами, мы выкопаем их и сбежим. И горе тому, кто встанет у нас на пути!

ГЛАВА 27

В пещере под замком Флорет Эгберт силился оторвать огромные лапы барсучихи от горла Мэриел. Перед глазами мышки плыли цветные круги, дыхание прерывалось, а сильные лапы сумасшедшего зверя сжимались все сильнее. Голос Эгберта становился все тише и тише, он звал:

— Мы пришли за помощью, Радд, помоги! Она — друг!

Из тумана вынырнула выдра. Она встала рядом с огромной барсучихой и слегка дотронулась до нее копьем, которое принесла с собой. Барсучиха тотчас же отпустила Мэриел, которая без сил опустилась на каменный пол, пытаясь отдышаться. Эгберт успокаивал барсучиху, тихим голосом повторяя:

— Мэриел наш друг, она не причинит вреда, Мута. Она враг Лисоволка, вы с Раддом можете помочь ей.

Радд наполнил кубок водой из родника среди скал и поднес его к губам Мэриел.

Мышка еще тяжело дышала, но в остальном все было нормально; она села на пол рядом с Эгбертом. Барсучиха и выдра уселись неподалеку, Мэриел с любопытством смотрела на них. Тут и там их кожу пересекали ужасные шрамы. Эгберт заметил ее взгляд и рассказал следующее:

— Однажды ночью они прибрели сюда, все израненные, почти полумертвые. Я заботился о них обоих, хоть это было и нелегко. Все свои лечебные навыки я почерпнул из книг. К счастью, они помогли, хоть и не совсем, — излечить рассудок я не в силах. Их пытался убить Нагру со своей бандой — смотри, что с ними делается при одном упоминании его имени! Я знаю, что барсучиху зовут Мута, она служила няней сыну Гаэля здесь, в замке. Выдру я называю Раддом, как зовут его на самом деле — не знаю. Может показаться странным, но они не говорят и не вспоминают, что случилось с ними до той ночи, когда я нашел их. Наверное, они сражались с крысами. Думаю, Мута впала в неистовство, я читал, что с барсуками такое случается. Когда они жаждут крови — никто не может остановить их. И Радд такой же.

Мэриел прервала Эгберта:

— Думаю, я знаю о них больше, чем ты, друг. Эту выдру зовут Рэб Быстробой. Мне говорили о них в доме крота Ферпа. Все считают, что они погибли — убиты во время побега Сирины и Трюфэна. Я расскажу подробнее, когда будет время. А пока позволь мне попытаться помочь им.

Мэриел приблизилась к двум неподвижным фигурам и заговорила сначала с Мутой, а потом и с Рэбом, повторяя имена тех, кого они любили:

— Мута, я пришла от Гаэля, у меня новости от Сирины и Трюфэна, они в безопасности. Рэб, Айрис думает, что ты умер, но ты жив. Ты помнишь ее? Айрис — твоя жена.

Но они не откликались. Оба воина безучастно смотрели на Мэриел, словно она говорила на каком-то непонятном языке. Эгберт отвел ее в сторону.

— Бесполезно, — печально сказал он . — Я уже пробовал. Что бы там с ними ни было, а сейчас они неразлучны и живут только для того, чтобы убить своих врагов.

— Послушайте, друзья, — сказала мышка серьезно, — я — Мэриел из Рэдволла. Вместе мы освободим Южноземье от Нагру и его прихвостней, я обещаю! Эгберт, где подъемный мост?

Ученый крот взглянул поверх очков:

— Следуйте за мной, но будьте осторожны!

Гринбек низко склонился перед Гаэлем Белкингом, который появился из тумана перед своими спасителями.

— Ваше величество, какое счастье! Гаэль пожал лапу Гринбека и сказал:

— Не кланяйся — я этого недостоин! Пошли разведчиков к замку — следом за мной придут еще другие.

По приказу Гринбека выдры Хрипчик и Зеленоглаз исчезли в тумане и вернулись, ведя за собой Мельдрама и Дандина.

Сильваморта оставила попытки разыскать Мэриел. Она уселась на подоконнике и покачала головой, с насмешливым сожалением глядя на Нагру:

— И что же намерен сделать могущественный завоеватель — разрушить замок до основания, чтобы найти мышь? Она уже далеко!

Лисоволк, ничего не слушая, приказывал срывать со стен гобелены, разбивать двери и вообще ругал крыс за то, что они не могут найти беглянку.

— Поймать их всех и повесить на зубцах стены, — прорычал он. — Это ты все придумала, лисица!

По коридору к ним спешили Пьянорот и Мингол. Не успели они и рта раскрыть, как Сильваморта ткнула лапой в Мингола.

— Сначала ты, — приказала она. — Что хорошего? Тот нервно дернул хвостом и отступил, пытаясь держаться подальше от Нагру.

— Все заключенные сбежали, ваше величество. Мы в конце концов разбили потолок, но там никого не оказалось!

— Ну а ты что хочешь сказать?

— Господин, подъемный мост атаковали!

— Кто?!

— Не знаю, такой дождь и туман, что ничего не разглядеть. Нас осыпают стрелами, забрасывают копьями и камнями из пращей.

Сильваморта спрыгнула с подоконника.

— Только время напрасно теряют, — сказала она. — Этому мосту не страшны ни стрелы, ни копья.

Нагру медленно поднялся:

— Наверное, отвлекающий удар. Как думаешь? Сильваморта одобрительно приподняла бровь:

— Похоже, на сей раз ты прав. Удвой стражу на стенах и в башнях. Может, нас хотят атаковать с другой стороны.

Айрис пустила стрелу в туманное марево и услышала, как та ударилась о подъемный мост. Рыбинг натянул тетиву своего лука.

— Дождь кончается, — сообщил он. — Думаю, мы понапрасну тратим копья и стрелы. Мост слишком крепкий.

— Не знаю, старина, — послышался чей-то незнакомый голос, — зато вы можете не подпускать их близко, когда мы сбежим!

Из тумана появился отряд Гринбека, рядом с выдрами шагали Дандин, Мельдрам и Гаэль. Айрис опустила лук:

— Прекратить огонь! Добро пожаловать, Дандин и Мельдрам!

Эгберт вынырнул из темного туннеля и предупреждающе махнул лапой.

— Ближе подвести я вас уже не могу — тайные пути здесь кончаются, — объяснил он.

Они вышли в длинный коридор, который то и дело прерывался широкими ступенями. Мэриел поправила уголок гобелена и прикрыла туннель в стене.

— В какой стороне мост, Эгберт? — спросила она.

— Надо идти прямо, потом через Банкетный Зал и вниз по лестнице — первая дверь налево.

Три воина начали спускаться по лестнице, осторожно оглядываясь по сторонам. Мэриел заглянула в полуоткрытую дверь и увидела крыс, спящих на застеленном соломой полу, — в комнате их было полно. Не говоря ни слова своим помощникам, она осторожно вытащила копье из лап задремавшего часового и, закрыв дверь, вставила копье вместо щеколды — спящие оказались запертыми в собственной комнате.

Снизу из темного коридора раздались голоса:

— Вот ты и иди скажи Нагру, что не будешь охранять стены ночью! А я к нему не пойду!

— Я же там сдохну от холода!

Этому часовому не суждено было закончить свою фразу, так же как и его напарнику не суждено было выйти когда-нибудь в караул.

Мута и Рэб спустились еще на одну лестницу ниже, будто ничего и не случилось. Мэриел вытащила кривой меч у мертвой крысы и поспешила догнать своих молчаливых спутников.

Банкетный Зал освещался одним-единственным факелом. Три воина пробирались через зал, на стенах и столах плясали их причудливые тени.

В сторожке над подъемным мостом сидели шесть крыс, они играли в кости, на столе стояла бутыль с вином — приз победителю. Дверь открылась, и пламя факелов заколебалось. Один из часовых поднял глаза и пискнул от страха при виде Мэриел и ее спутников. Мута ворвалась в сторожку первой и, пока крысы застыли в смятении, убила двоих — тех, кто сидел к ней ближе всех. Потом она швырнула стол, он пролетел от одного конца сторожки до другого, сбил со стены факелы, и все погрузилось в темноту. Крысы пищали, кусались и царапались, одна, которая была сообразительнее остальных, проскочила мимо Рэба. Она выскочила из сторожки и помчалась по лестнице, прежде чем кто-нибудь успел остановить ее. Мэриел боролась с Рэбом: тот порывался бежать за крысой.

— Нет, Рэб, оставь ее — мы уже захватили мост! Захлопнув дверь и заперев ее на крюк, мышка нашла упавшие факелы и снова разожгла их. В сторожке стоял огромный деревянный барабан с поворотными рукоятками, бревном для тормоза и толстыми веревками, которые тянулись к мосту. Мута покончила с последним врагом, выбросив его через окно, и свирепо улыбнулась, когда в наполненный водой ров с плеском упал его труп. Потом барсучиха взяла у Мэриел меч и занесла его над намотанной на барабан веревкой, собираясь перерубить ее и опустить мост. Но Мэриел остановила ее:

— Не надо! Теперь мы контролируем подъемный мост, кроме того, может случиться так, что нам нужно будет поднять его!

Сильваморта была перепугана, а Нагру — в ярости. Оба они слышали доклад крысы, сбежавшей из сторожки над подъемным мостом. Лисоволк из окна своих покоев смотрел, как солнечные лучи рассеивают висящий над долиной туман, и в раздражении так ударил по подоконнику, что зашиб лапу.

— Они обманули нас дважды! В этом и заключался их план — они сделали вид, что атакуют подъемный мост, вызвали на стены стражу, на самом же деле атаковали изнутри! Теперь они контролируют наш единственный выход! Давай, лисица, придумай что-нибудь! Почему ты сидишь и дрожишь как осиновый лист?

Сильваморта даже не взглянула на Нагру, она безучастно уставилась в стену и дрожащим голосом сказала:

— Ты не смог убить барсучиху и выдру, и теперь они здесь!

Урган Нагру затряс головой так, что зубы волчьей шкуры застучали.

— Я не верю, что эти двое живы!

Их прервал глухой удар откуда-то снизу. Сильваморта очнулась и бросилась к окну.

— Они опустили мост!

С заросшего лесом склона Дандин смотрел на противоположную сторону долины, его острые глаза уловили мелькнувшую в окне маленькую фигурку. В то же мгновение она исчезла, а подъемный мост упал поперек рва. Дандин повернулся к Айрис, его глаза сияли.

— Я знаю, где Мэриел! Только она могла захватить подъемный мост!

Мельдрам оторвался от завтрака:

— Ну, поднимайтесь, мы должны помочь этой малышке!

Среди всеобщего ликования Айрис разумно сказала:

— Успокойтесь! Нас очень мало, думаю, вы просто не понимаете, какое огромное войско у Лисоволка. Мы все погибнем, если атакуем замок, даже при том, что мост опущен.

Мельдрам вытер усы:

— Конечно, ты права, но ведь не можем же мы оставить смелую мышку на растерзание этим тварям!

Гаэль прислушивался к разговору, в голове у него зрел план.

— Я предлагаю послать Мэриел записку о том, что мы здесь. Пройдет немало времени, прежде чем вы измотаете врага, так что я отправлюсь к Ферпу и оттуда попытаюсь поднять восстание во всем Южноземье. Думаю, лучшей возможности освободить страну от Лисоволка и его шайки у нас не будет. Чем раньше мы начнем, тем лучше!

Мэриел и ее друзья поделили между собой скудный запас еды и бутыль с вином — все, что нашли в сторожке. На лестнице перед запертой дверью толпились крысы. Мэриел делала себе новый Чайкобой из толстой запасной веревки для подъемного моста: мышка сидела у окна и вязала сложные, известные ей одной узлы. Утреннее солнце ярко освещало зеленую долину, обманчиво мирную и спокойную. Вдруг глаза Мэриел уловили какое-то движение на противоположном склоне долины.

— Рэб, Мута, смотрите, наши друзья близко! — воскликнула она.

Рэб и барсучиха подошли к окну. Мэриел пронзительно свистнула и замахала Чайкобоем.

Через мгновение она различила маленькую фигурку, вскарабкавшуюся на нижнюю ветку платана и размахивавшую чем-то похожим на длинный кинжал. Мышка помахала в ответ и сказала:

— Наверняка это Дандин!

Дандин слез с дерева и объявил ожидавшим его Айрис и Мельдраму:

— Конечно, там Мэриел. Она сделала себе новый Чайкобой. Айрис, ты сможешь пустить стрелу к ним в окно?

Выдра деловито повесила на плечо лук и колчан со стрелами.

— Подведите меня поближе, и с третьего выстрела я попаду!

Мэриел наблюдала за тремя смельчаками, которые, пригнувшись, пробирались по долине, и объясняла Муте и Рэбу:

— Эти трое идут сюда, думаю, один из них — Мельдрам, но я не уверена. Перед собой они, как щит, держат обломок дерева. Должно быть, их заметили крысы.

Мельдрам опустил уши, чтобы они не высовывались из-за щита.

— Эти мерзавцы стреляют — мне уже чуть не проткнули ухо стрелой! Нам еще далеко?

Дандин только крепче вцепился в щит.

— Айрис, мы уже достаточно близко? — спросил он.

Выдра прищурилась и взглянула на замок через дырку от выпавшего сучка.

— Сейчас попробуем. Первый выстрел — отсюда. Айрис выбежала из-за щита со стрелой наготове, быстро прицелилась, выстрелила и бросилась обратно под прикрытие щита, а на то место, где она только что стояла, посыпался град вражеских стрел.

— Выше! — прокомментировала выдра. — Но Мэриел теперь знает, что мы рядом. Вон она отошла вглубь и поставила стол прямо перед окном. Так, сейчас стреляю второй раз.

Выдра натянула тетиву, выскочила и пустила новую стрелу. Прежде чем нырнуть в укрытие, она проследила за ее полетом.

— Ниже! Дай мне стрелу с посланием, Дандин! Сейчас я попаду в цель!

Приготовив лук, Айрис переждала, пока над головой пролетят стрелы, пущенные со стены крысами.

— Раз… Два… Вперед!

Она прыгнула на открытое пространство, прищурила один глаз и пустила свою стрелу.

Точно в цель! Мэриел вытащила стрелу из стола.

Нагру и Сильваморта стояли с крысами на зубцах стены и стреляли в каждый подозрительный куст.

При виде трех удаляющихся под прикрытием щита фигур Лисоволк отложил лук.

— Прекратить стрельбу, — приказал он. — Стрелами их теперь не достанешь. За ними!

Мэриел развернула полоску ткани, намотанную вокруг древка стрелы, и прочитала нацарапанные углем каракули: «Удерживайте мост как можно дольше. Гаэль отправился поднимать восстание. Это война!»

ГЛАВА 28

Жемчужная королева» неслась по морю, словно огромная птица. Джозеф с Финбаром перегнулись через перила и смотрели на пенистый след за кормой. Капитан прищурился и взглянул на перистые облака, которые гнал по небу легкий ветерок.

— Мы быстро продвигаемся вперед, Джозеф. Будем надеяться, что счастье нам не изменит! Впрочем, у нас заканчиваются запасы провизии и пресной воды. •

— Ну и денек! Неужели ничего не осталось?

Лог-а-Лог, слышавший их разговор, уточнил:

— Есть еще чуть-чуть, но очень мало. Если в ближайшее время мы не увидим землю, придется заняться рыбной ловлей. Как вы думаете?

— Нет уж! У нас за бортом уже плавала одна хорошенькая рыбка — с меня, значит… вполне достаточно! Благодарю покорно! — всполошился Литейщик.

А Фиггс бродила по палубе и повторяла снова и снова:

— День голодный, нет еды!

Созвали всю команду, и Джозеф рассказал, что запасы еды на «Жемчужной королеве» подходят к концу.

Наблюдатели на мачтах смотрели, не покажется ли земля. Бенджи вместе с Дарри, Рафом и Фетчем сидел на бушприте. Они то и дело оглядывали горизонт, но повсюду виднелось только море. Палило полуденное солнце, бриз дул все тише и тише, так что вскоре «Жемчужная королева» почти остановилась.

Вдруг Бенджи указал на запад:

— Смотрите, что это? Вода там вся рябит!

В один миг Финбар оказался рядом с бельчонком:

— Точно, дружок, вижу. Джозеф, поверни руль, может, это косяк мелкой рыбы! Ну-ка, малыши, помогите Лог-а-Логу с сетями!

Джозеф и Лог-а-Лог смотрели на странную рябь, к которой подходила «Жемчужная королева». Предводитель землероек озадаченно заметил:

— Никогда ничего подобного не видел!

Как только «Жемчужная королева» вошла в странную, словно кипящую, воду — опустили сети. Финбар перевесился через перила, глядя на серые переливающиеся тени, которые заплывали в ячейки сети. Он выпрямился, хлопнул Лог-а-Лога по спине и крикнул:

— Креветки! Мы заплыли в косяк креветок! Вся команда разразилась радостными криками. Финбар помог команде втащить на палубу сети, набитые серыми шевелящимися креветками.

— Ха-ха, приготовим, и они станут мягкими и розовыми, — горланил капитан. — Интересно, у нас есть перец? Это невероятно вкусно — тушенные в собственном соку креветки и много перца. Эй, Белошей, выводи корабль, хватит с нас!

От руля раздался истошный крик:

— Мне не повернуть руль, Финбар! Нас тянет дальше! Я не могу вывести корабль!

Финбар бросил сети и поспешил к рулю.

— Дай-ка я, дружок. Этот корабль не пойдет никуда, если я не захочу! — И капитан всем телом налег на руль, пытаясь вывести корабль в спокойное море.

Джозеф подошел и встал рядом, с улыбкой глядя на него. Финбар уставился на Литейщика:

— Не стой как пень! Иди сюда и помоги! Литейщик покачал седеющей головой:

— Похоже, удача вернулась к нам! Креветки в собственном соку на ужин, да еще в придачу мы нашли Ревущий Поток.

— Ревущий Поток?

— Ну конечно! Смотри, с какой скоростью мы движемся и куда — на юг!

Финбар закрепил руль веревкой и отошел от него.

— Чтоб отсох мой хвост и вылезли усы! Конечно, это Ревущий Поток!

Наступил вечер, Рози вытерла лапой вспотевший лоб — она очень устала готовить креветки по рецепту Рози и Фиггс. Она наполнила миску Кротоначальника и спросила:

— Фиггс, скажи, много народу еще осталось? Крошечная выдра сидела на табуретке, помогая Рози раздавать кушанье. Она легонько шлепнула половником Финбара, когда тот протянул миску:

— Ничего не получишь, пока не споешь! Фиггс хочет песню!

Капитан погрозил ей пальцем:

— Я спою для тебя, Фиггс.

«Жемчужная королева» мчалась на юг, в ночной тишине с ее борта неслись веселые песни. Вся команда набилась в камбуз, их освещал мерцающий огонь плиты. Все ели и слушали песню Финбара:

Уже совсем стемнело, когда Винси растолкала Джозефа. Он уселся, сонно протирая глаза.

— Что случилось, малышка? — спросил он.

— Корабль остановился!

Они пошли на нос корабля. Джозеф поднял мышку и посадил на бушприт, он вглядывался в темноту. «Жемчужная королева» сидела на мелководье, глубоко зарывшись носом в песчаную отмель. Течение огибало мель с запада. Джозеф почувствовал какое-то движение, обернулся и увидел Финбара.

— Похоже, течение не хочет нас больше нести. Оно выбросило нас на отмель.

Джозеф снял Винси с бушприта:

— Беги разбуди Бенджи и быстренько приведи сюда.

Маленькая Винси тащила за собой сонного Бенджи. Джозеф поднял бельчонка над перилами:

— Скажи, Бенджи, ты узнаешь эти мели, маленькие острова и берег за ними?

Бельчонок уверенно кивнул и произнес одно-единственное слово:

— Южноземье!

Джозеф опустил его на палубу.

— Так я и думал. Однажды я уже видел этот берег с палубы корабля, несколько лет назад. Как только я увидел его, почувствовал, что это и есть Южноземье. Мы добрались, Финбар!

Наступил рассвет. Легкий туман рассеялся, и показался зеленый берег с полосой серебристого песка. Пока из оставшейся на борту пищи готовили завтрак, Лог-а-Лог присоединился к Финбару и Джозефу на полубаке, команда сидела внизу, ожидая приказов. Финбар жестом указал на видневшуюся невдалеке землю.

— Друзья, это Южноземье, то место, которое мы искали, — сказал он. — Оно кажется мирным и спокойным, но впечатление обманчиво. Прежде всего мы должны отвести «Жемчужную королеву» в безопасное место, с мели мы ее снимем сразу после завтрака.

Литейщик продолжил:

— Затем мы возьмем оружие и пойдем в глубь страны. Бенджи знает эти места, и он поведет нас. Лог-а-Лог со своими землеройками будет защищать нас с флангов и с тыла. Фетч, Дарри и Раф вместе с Бенджи пойдут вперед — в разведку. Позаботьтесь о нем — только он знает дорогу! Рози, вы с Кротоначальником отвечаете за снаряжение — убедитесь, что у каждого есть оружие. Против нас целая армия. Мы будем действовать как партизанский отряд. Почти все вы знаете Мэриел и Дандина — их-то мы и ищем, поэтому смотрите, прежде чем пустить стрелу или камень из пращи. Так что будьте начеку!

Предводитель землероек вытащил из ножен короткую рапиру:

— Защищайте наших друзей повсюду и везде и ведите себя так, чтобы они гордились, что сражаются на одной стороне с вами!

Почти все утро ушло на то, чтобы снять с мели «Жемчужную королеву». Команда стояла по пояс в воде, рычагами приподнимая судно и подкладывая круглые бревна под его днище. Землеройки тянули корабль за два толстых каната, и наконец «Жемчужная королева» закачалась на воде. Так они и тянули ее, огибая отмели и направляясь к заросшей лесом бухточке. Там они привязали канаты к трем деревьям и оставили корабль покачиваться на волнах приливов и отливов.

До полудня они разбирали оружие: Рози проводила смотр лучников, копьеносцев, метателей дротиков и стрелков из пращи. Помимо выбранного оружия каждый получил нож или меч из арсенала крыс. Винси, Бенджи и Фиггс вместе с Дарри, Рафом и Фетчем набрали для пращей несколько ведер круглых тяжелых камней, вынесенных на берег прибоем.

Солнце стало клониться к западу. Джозеф стоял на берегу бухточки во главе маленькой армии и смотрел, как Финбар прощается со своим кораблем. Капитан сам спустил все паруса и привязал их к реям. Он осмотрел все снасти и свернул каждую веревку, потом спустился в трюм и запер двери камбуза и кают, после чего сошел на берег.

— Отдыхай, «Королева», — сказал он. — Ты это заслужила. Мы увидимся, когда я вернусь, если удача не отвернется от нас.

Все подняли оружие и отсалютовали кораблю, который успели так полюбить. Потом повернулись и пошли в глубь страны, куда бы ни привела их судьба. Смерть или победа!

ГЛАВА 29

На берегу пруда в аббатстве горели костры, и ночные мотыльки летали над водой, вглядываясь в яркие блики. То и дело к темному небу поднимались алые и золотые языки пламени. На праздник из своего уединенного жилища в Лесу Цветущих Мхов пришли даже Том и его красавица жена Роза.

Тарквин чувствовал себя великолепно. Он командовал своими зайчатами, которые накрывали на стол.

Скамейки и бревна поставили вокруг костра, все рэдволльцы уселись и принялись за еду.

Затем Тарквин достал маленькую гитару, немного побитую и поцарапанную, но все равно еще хорошую, настроил ее и сказал:

— Ну вот, звучит так же, как в тот день, когда я впервые сыграл серенаду для Рози и завоевал ее сердце. Эй, парни, становитесь по краям, дамы — в середину. Начинаем мыше-кротовую кадриль!

Цап и Хвастопуз тоже кружились среди смеющихся и кричащих рэдволльцев, а Тарквин пел:

Запыхавшиеся и разгоряченные, танцоры разошлись по местам. Хвастопуз прошептал Цапу:

— Капитан, мы пойдем за сокровищами прямо сейчас?

За свой вопрос он был вознагражден здоровенным пинком.

— Никуда мы не пойдем, — проворчал капитан, — пока я не уверюсь, что мы сможем сбежать! Похоже, на танцы явились все!

Тарквин откашлялся и с официальным видом вышел на середину.

— Кхе-кхе! Отец Сакстус, матушка Меллус и все звери добрые, мне выпала высокая честь начать конкурс певцов. У меня есть прекрасный приз для победителя. Как вы и сами видите, это сосуд для питья, иначе говоря, чаша, оправленная в серебро, с золотой инкрустацией и драгоценными камнями. Итак, кто первым исполнит песню? Кстати, мы должны поблагодарить нашу добрую матушку Меллус за то, что она предоставила нам такой приз. Поприветствуем ее! Когда приветственные крики стихли, Меллус поднялась и озорно улыбнулась:

— Спасибо тебе и всем остальным. А что касается первого исполнителя или исполнителей, думаю, я имею право выбрать их. По нашим рэдволльским традициям первое слово — гостям. Хвастопуз и Цап, не соблаговолите ли вы начать наш концерт?

Дружеские лапы вытолкали сопротивляющихся крыс на середину круга. Цап был не слишком-то рад такому повороту дела.

— Нет, друзья, мы не певцы, правда, Хвастопуз?

— А мне нравится петь, капитан. Может, споем «О том, как вырезали команду „Ржавой цепи»«? Это хорошая песня.

Яростные протесты Цапа мгновенно утихли, когда Том сурово объявил:

— Если ты так стесняешься петь, на кухне всегда найдутся горшки, которые надо вымыть!

Это замечание и решило дело. Крысы встали, широко расставив лапы, после чего затянули хриплыми голосами:

Послышались возмущенные вопли малышей, а Хвастопуз и Цап, перейдя к следующему куплету, заспорили:

— Они содрали с кока шкуру -

Цап дал Хвастопузу по уху:

— Идиот, это не тот куплет! Я знаю, как дальше…

— Хватит! Прекратите эту кровожадную балладу! — Раздраженная матушка Меллус бесцеремонно вытолкала крыс со сцены, пока Тарквин объявлял следующего конкурсанта:

— Простите, но песня крыс совершенно ужасная! Сестра Шалфея, может, ты споешь прелестную песенку о кукушке и малиновке?

После некоторых уговоров сестра Шалфея запела. Голос ее звучал громко и ясно, несмотря на ее почтенный возраст.

Уже наступила ночь, а концерт все продолжался: выступали с песнями, танцами, читали стихи. Хвастопуз наелся вволю. Его голова клонилась, глаза закрывались, подбородок опускался на грудь. Цап ущипнул его за нос и проворчал:

— Просыпайся, сонная тетеря, мы идем за сокровищами!

Мышонок и Фертил стояли гордо держа кубок. Сакстус вопросительно взглянул на старую барсучиху.

— Мне помнится, ты всегда называла мышонка разбойником и плутом, худшим из всех малышей? Разве не так, Меллус? — спросил он.

Старая барсучиха пожала плечами:

— Это не мешает ему и Фертил петь лучше всех. Ха-ха-ха, я еще никогда так не смеялась — «Песня пиратов аббатского пруда»! Они заслужили победу. А ты что думаешь, Симеон?

Слепой травник казался озабоченным.

— Что? — переспросил он рассеянно. — А, да, очень смешно…

Меллус видела, что мысли Симеона блуждают очень далеко.

— В чем дело, друг мой, ты устал? — обратилась она к нему.

Слепой нащупал ее лапу:

— Цап и Хвастопуз ушли, а я не успел пойти за ними…

— Да зачем тебе идти за ними?

— Потому что Цап задумал нехорошее. Раньше я все время следил за ними, куда бы они ни пошли. Они думают, что их преследует черная тень, потому-то они еще и не напакостили. Но сегодня я замешкался, и они ускользнули.

Барсучиха решительно встала:

— Предоставь это мне — я их разыщу!

— Я догадываюсь, где они, — сказал Симеон и встал рядом с ней. — Они отправились выкапывать сокровища малышей у юго-восточной стены.

Мышонок и Фертил в четыре лапы удерживали свой трофей — серебряный кубок, они, как водится, слышали весь этот разговор от слова до слова.

— Хур-р, мы, это самое… покажем вам, где это! — сказала Фертил.

Цап копал украденным с кухни длинным ножом, Хвастопуз орудовал палкой, они копали и копали, пока палка Хвастопуза не провалилась в какую-то дыру.

Цап тотчас же приказал своему боцману вылезти из ямы. Через несколько минут он откопал небольшую прямоугольную коробку — в таких на кухне Рэдволла хранили соль и специи. Она была деревянной, с медной полосой и сломанным замком. Капитан отряхнул коробку от земли, обтер рукавом и, улыбаясь от уха до уха, выбрался из ямы.

— Мы нашли сокровища!

С этими словами Цап перевернул коробку кверху дном и высыпал на землю ее содержимое. С минуту оба стояли безмолвно, глядя на сокровища… Это оказались обычные сокровища малышей — горсть заплесневелых желудей, цветные стеклышки, старые ленты, два пестрых перышка и поплавок.

Хвастопуз поскреб в затылке лапой:

— Это же детские игрушки!

Цап швырнул коробку в стену так, что она разлетелась на кусочки.

— Сокровища, как же! Я покажу «сокровища» этим мерзавцам!

Потихоньку обогнав Меллус и Симеона, оба малыша вынырнули из темноты прямо перед крысами. Мышонок ткнул пальцем в Цапа и дрожащим от ярости голоском завопил:

— Вы разбили нашу коробочку с сокровищами! В лапе Цапа блеснул нож.

— Я разрежу тебя на кусочки!

— Нет, капитан, не трогай малышей! — закричал Хвастопуз и вцепился в Цапа.

Боцман отлетел назад от сильного толчка. Цап кинулся с ножом на малышей:

— Я убью вас!

Он уже замахнулся ножом, когда Меллус, как молния, бросилась на него. Они вцепились друг в друга и с рычанием рухнули на землю. Симеон, вытянув лапы, пробирался вперед и подзывал малышей:

— Уходите оттуда, идите ко мне!

Хвастопуз застыл на месте, глядя, как Цап медленно поднимается с земли. Барсучиха осталась лежать, сжав лапой нож, словно пытаясь вытащить его из груди.

Тишину ночи прорезал пронзительный визг малышей. Симеон моргал незрячими глазами и повторял:

— Что такое, Меллус? Что случилось? Хвастопуз опустился на землю у неподвижного тела:

— Капитан, ты же ее убил!

— Сама виновата! — злобно пробормотал Цап.

Малыши, не переставая визжать, прильнули к Симеону. Цап жестоко усмехнулся и начал действовать. Он схватил кубок, который от страха выронили малыши, и пинком подтолкнул Хвастопуза.

— Как бы то ни было, мы убираемся отсюда не с пустыми лапами! Пошевеливайся, а хочешь — оставайся здесь, чтоб рэдволльцы разорвали тебя на кусочки, а я позабочусь о собственной шкуре! — И он крадучись направился к невысокой восточной стене. Хвастопуз шел за ним:

— Что ты наделал, капитан? Теперь нам надо бежать, и мы никогда не сможем вернуться обратно…

Цап врезал своему хнычущему боцману по физиономии.

— Заткни пасть и топай за мной, они скоро пустятся за нами в погоню, я тебя ждать не стану!

Хвастопуз молча кивнул и пошел в глубину леса вслед за капитаном.

Отец Сакстус сидел на земле у тела матушки Меллус, ошеломленный и онемевший. Тарквин проглотил слезы:

— Том, мы выследим убийц и покончим с ними еще до рассвета!

Том крепко сжал лапу Тарквина:

— Нет! Сначала мы упокоим матушку Меллус. Эти крысы заблудятся, они не знают троп в лесу. Я пойду один и оставлю их трупы муравьям!

ГЛАВА 30

На самом гребне дюны стояли несколько ежей. Прикрыв лапами глаза от слепящего солнца, они смотрели на приближающуюся к ним странную процессию. Сильная ежиха опустила дубинку и повернулась к своему супругу со словами:

— Это не крысы, Годжан!

Еж, здоровенный детина, деловито покрутил в лапах дубинку.

— Может, они и не крысы, Глазодика, но кто их знает… Во всяком случае, один из них — еж. Эй, ежик! Выходи вперед да скажи своим барабанщикам прекратить этот грохот!

Колючка Шари остановил отряд новобранцев и четверых зайчат, которые только что с усердием колотили в барабаны. Он подал сигнал Ферпу, который, как знамя, нес метлу, и вместе они вышли вперед. Шари первым заговорил с предводителем ежей:

— Меня зовут Колючка Шари, я уполномочен вести переговоры!

Годжан и Глазодика встретились с Шари и Ферпом на нейтральной территории — как раз между отрядами.

— Ты за Лисоволка? — спросил Годжан.

— Нет, я — за Гаэля Белкинга! Наше знамя — метла, мы выметем Нагру и его банду из Южноземья! Я набираю армию для битвы с Лисоволком.

Еж наклонил голову и уткнулся лбом в лоб Шари, пока их иголки не соприкоснулись в старинном приветствии. Уставившись прямо в глаза Шари, он улыбнулся:

— Отряд Годжана и Глазодики пойдет с тобой, Шари!

С достоинством и без спешки Шари ответил:

— Собирай свой отряд и следуй за этим кротом к ним домой — мы собираемся там.

У Мэриел не было ни минуты отдыха — ей все время приходилось удерживать Муту и Рэба: они рвались на лестницу драться с крысами. Видимо, они не понимали, как важно было удерживать подъемный мост. Фыркая от нетерпения, они кружили по комнате, колотя в дверь сильными лапами.

И вот мышку осенило — она выглянула в окно и увидела, как выдры осыпают крысиное войско стрелами и камнями из пращей. Крысы отстреливались. Слышно было, как Лисоволк и Сильваморта командуют:

— Выше, дураки! Стреляйте выше!

— Выходите на мост, сокращайте дистанцию! Мышка дождалась, пока десятка три лучников взошли на мост, потом повернулась к своим друзьям:

— Поднимайте мост! Быстро!

Раф и Мута так долго сидели без дела, что с радостью бросились к рукояткам. Подъемный мост взлетел вверх.

Мэриел с удовлетворением увидела, как крысы с писком повалились на землю, хотя некоторые успели вцепиться в деревянный настил. Она махнула лапой:

— Опустить мост!

Рэб и Мута отпустили рукоятки и подтолкнули барабан. Раздался пронзительный скрип, рукоятки завертелись с бешеной скоростью, снаружи послышался жуткий треск — подъемный мост рухнул. Три крысы слетели в ров, остальные лежали оглушенные. Мута крутила барабан как игрушечный, легко поднимая и опуская огромный мост. Нагру был вне себя от ярости:

— Недовольник, поднимись с лучниками на южную стену — оттуда они смогут пристрелить этих негодяев через окно! Лумба, отбери пятьдесят воинов, отправляйтесь на штурм сторожки. Принеси мне головы этих троих! Сильваморта, возьми треть нашего войска на зубцы — оттуда легче всего достать этих мерзавцев.

Дандин вместе с Мельдрамом и Айрис лежал за скалой, наблюдая за тем, что происходит у открытых ворот.

— Они зашевелились, чует мое сердце, не к добру это! — произнес он.

Заяц вгляделся в фигурки, появившиеся на зубцах стены:

— Крысы, похоже, взялись за дело всерьез — они поднимаются повыше, чтобы простреливать долину. Нас пристрелят, если мы что-нибудь не придумаем.

Только они выглянули из-за скалы, как со стен посыпался град стрел. Айрис сказала:

— Нам придется остаться здесь, пока не подоспеет помощь. Думаю, Мэриел не одна у подъемного моста — сама она не смогла бы поднимать и опускать его.

Они снова пригнулись, в землю рядом с ними воткнулся добрый десяток стрел. Айрис выдернула одну, натянула тетиву и выстрелила:

— Нам придется стрелять вверх: они вне пределов досягаемости — стрела даже близко не достала.

Мимо щеки Мэриел пронеслась стрела, отскочила от стены и упала на пол. Мышка взглянула в окно и тут же бросилась на пол, под прикрытие стены.

— Мута, Рэб, они забрались на зубцы и стреляют прямо в нас!

Дверь затряслась под тяжелыми ударами.

— Они выбивают дверь! — крикнула Мэриел.

Гаэль Белкинг стоял, обняв королеву Сирину и Трюфэна, и осматривал жилище Ферпа. Бельчонок чувствовал, что лапы его отца дрожат от волнения. Повсюду стояли белки, они держали в лапах луки, пращи и копья. К королю приблизился самый старший из них, он поклонился так низко, что коснулся лбом лапы Гаэля.

— Господин, мы считали тебя мертвым, но ты жив, и в Южноземье все счастливы.

Гаэль поднял старика:

— Добродел, добрый мой друг, как ты разыскал меня?

— Молва о твоем побеге разнеслась повсюду. Я привел с собой две сотни, мы не отступим, пока ты не вернешь себе замок Флорет, а убийца Урган Нагру не свалится мертвым!

Сирина хотела ответить, но позади раздалась барабанная дробь, и шум голосов прервал белок.

— Дорогу отряду новобранцев!

Колючка Шари и его отряд важно промаршировали мимо. Ферп украсил метлу цветами и сейчас поднял ее, приветствуя королевскую семью. Сирина вышла вперед и ласково дотронулась до лапы Шари:

— Где ты был, мой юный воин? Ежик небрежно махнул лапой:

— Набирал воинов. Посмотри!

Внезапно гребень северной дюны ощетинился от множества ежей, потрясающих дубинками. Шари еще раз взмахнул лапой — и на южной дюне появились мыши с пиками. А из-за западного холма послышалось рычание и появилась толпа кротов, вооруженных булавами и цепями. Ферп взял барабан и выбил на нем короткую дробь. Между холмами шел отряд из восьмидесяти кротов с деревянными молотками.

Гаэль и его семья поблагодарили Шари, Ферпа и четверку зайчат. Белкинг взял метлу Ферпа, вскарабкался на холм над жилищем кротов и воткнул метлу в песок.

— Друзья, благодарю вас всех за то, что вы пришли мне на помощь. Эта метла будет штандартом нашей армии. Мы очистим Южноземье от зла и возродим страну к жизни!

Холм содрогнулся от дружного крика:

— Свободу Южноземью!

Армия, словно ураган, понеслась к замку Флорет. Шари мчался впереди всех, чуть дальше бежали вожаки ежей, кротов, мышей, выдр и белок. Размахивая метлой высоко в воздухе, Шари издавал воинственный клич. Ежонок стал настоящим воином!

ГЛАВА 31

Дверь сторожки затрещала от нового удара… Мэриел кивнула на дверь и сказала: — Кто-то должен остановить их!

Отряд крыс с тараном возглавлял Лумба. Он был абсолютно уверен, что следующая попытка увенчается успехом. — Ну, еще разок!

Таран держали десять крыс, они разбежались и бросились на дверь, следом за ними мчались еще сорок бандитов.

Но не успели они достичь двери, как та распахнулась.

Не в силах остановиться, крысы влетели за порог. Там-то их и ждала Мута с неустрашимым Рэбом. Оба воина налетели на крыс, как два орла на стаю голубей. Минута — и сломанные копья отлетели в сторону, щиты были разбиты, а доспехи смяты, как осенние листья.

Крюкохвост тоже вбежал в комнату и тут же ринулся вон. Он проскользнул мимо Муты и почти добрался до двери, когда его настиг удар Чайкобоя. Бандит вывалился из окна, получил стрелу в грудь и рухнул в ров. Мышка размахивала своим оружием, поражая каждого, кто появлялся перед ней. В спину Муты вцепились две крысы, но барсучиха не замечала их: она махала лапами, как ветряная мельница, крысы так и отлетали от ее ударов.

Рэб уже сражался на лестнице, он разил врагов острием копья и концом древка. Мута стряхнула с себя вцепившихся, как клещи, крыс и схватила валявшийся на полу таран. Остатки банды запищали в паническом ужасе и прижались к стенам, а барсучиха завертела тяжеленным тараном над головой, как пушинкой. Кто мог — бежал к лестнице, на верхней ступеньке их встречал Рэб с копьем. Крысы повернулись, но от двери на них надвигалась Мута с тараном в лапах.

Выиграв сражение, измученные Мута и Рэб вернулись в сторожку, но сделать надо было еще очень много. Во время наступления дверь сорвали с петель;

втроем они поставили ее на место и соорудили баррикаду из тарана и оставшихся копий.

А на другой стороне плато из земли возле Мельдрама неожиданно высунулась голова Эгберта. С извиняющейся улыбкой крот сказал:

— Извините, но дальше мне не пробраться, потому что на пути скала. Меня зовут Эгберт Ученый. Как поживаете?

Мельдрам даже не нашелся что ответить, он сидел, молча уставившись на крота. Эгберт с досадой покачал головой и перешел на кротовый диалект:

— Бур-р, я — Эгберткрот, пришел, это… вывести вас отсюда.

Дандин с чувством пожал кроту лапу:

— Веди нас, друг!

Нагру явился к Сильваморте на зубцы — выяснить, как у нее дела. Лисица объяснила:

— Отсюда простреливается вся долина, но затея со сторожкой над мостом провалилась. Лумба и его отряд кончили свои дни во рву, а эта мерзкая мышь загородила окно, и теперь мои лучники не могут стрелять в них.

Нагру долго смотрел на загороженное окно. Наконец его глаза блеснули, он даже зажмурился от радости.

— Пусть лучники нацелятся на окно. Мингол, тащи сюда тряпки, палки и солому. И хорошенько полей их маслом!

На губах лисицы заиграла злобная улыбка.

— Ты хочешь выкурить их оттуда! — воскликнула она.

Сикант указала в долину:

— Госпожа, взгляни! Враг бежит! Улыбка Сильваморты стала еще шире:

— Они бегут домой! Смотрите, как спешат! Лучники, огонь!

Нагру тут же отменил ее приказ:

— Успокойся, побереги стрелы! Я хочу преподать им хороший урок! Оставайся здесь и займись нашими друзьями в сторожке. Я оставлю Недовольника и других возле ворот на случай засады. — Он повернулся и сбежал вниз по ступеням.

— Куда ты? — крикнула ему вслед Сильваморта.

Лисоволк на ходу отозвался:

— Собираюсь показать им, что я не боюсь атаки. Я правлю Южноземьем, и они это узнают еще до темноты!

Сильваморта ощутила вкус победы. Она откинула голову назад и завыла:

— Покончи с ними, Нагру! Убей их, чтобы ни один не ушел живым! Сикант, иди и скажи, чтобы Мингол поспешил, — я выкурю их оттуда!

Часа в четыре пополудни Бенджи высмотрел чистую речку, и Джозеф с Финбаром устроили привал на берегу. Землеройки Лог-а-Лога отправились за продовольствием в лес и вскоре принесли разных кореньев и овощей, яблок, груш, диких слив и даже несколько вишен. Все уселись, опустив лапы в холодную воду. Джозеф приглядывал за Винси и Фиггс, которые плескались под деревом.

Финбар вонзил зубы в большое красное яблоко.

— Да, Литейщик, славная тут страна — всего полно!

Финбар шутливо бросил в Джозефа яблоко.

— Да ты настоящая нянька! Перестань суетиться. Однако Джозеф не согласился:

— Фиггс еще слишком мала, она может заблудиться, если уплывет одна далеко.

Финбар сжал лапу Джозефа и подтолкнул его:

— Ну тогда пошли догонять!

И они вместе отправились вниз по течению. В солнечных лучах толклась мошкара, испуганно шарахаясь от двух пробирающихся вброд незнакомцев. Приложив лапы рупором ко рту, Джозеф громко крикнул:

— Фиггс, где ты, Фиггс?

Финбар прикоснулся к лапе Джозефа:

— Только не поворачивайся резко — она за нами. Джозеф немедленно обернулся. Фиггс сидела на плечах бурой выдры, а другие пятьдесят выдр выстроились в воде, угрожающе подняв луки. Финбар оглянулся через плечо и увидел, как внезапно появилось еще столько же воинов.

Фиггс слезла с плеч выдры и поплыла к Джозефу. Литейщик, не обращая внимания на нацеленные на него с обеих сторон копья и стрелы, недовольно пробурчал:

— Ты только взгляни на свое платьице и чепчик — они насквозь промокли!

Это успокоило выдр, и старший сказал:

— Я — Нижнеречный Быстробег. А кто вы?

— Я Джозеф Литейщик, а это Финбар Риск, выше по течению — наши друзья.

Быстробег оперся на копье и кивнул:

— Знаю, мы следили за вами с тех пор, как вы устроили привал. Вы служите Ургану Нагру — Лисоволку?

Не успел Быстробег дотронуться до копья, как обе сабли Финбара сверкнули в воздухе. Он чуть присел на задние лапы и приготовился к бою.

— Нет, приятель, мы пришли с ним сражаться, и если вы на его стороне, лучше начать битву прямо сейчас!

Быстробег так и не вытащил воткнутое в землю копье, он протянул лапу Джозефу и Финбару:

— Ваш враг — наш враг. Мы будем сражаться вместе, Финбар Риск!

Вот так для команды «'Жемчужной королевы» начался последний переход к замку Флорет.

ГЛАВА 32

Утреннее солнце залило лучами рощицу на северо-востоке Леса Цветущих Мхов. На листьях и лепестках цветов сверкали капли росы, а из глаз бывшего боцмана «Жемчужной королевы» катились сверкающие слезы. Цап устал всю ночь продираться через лесные заросли, но едва он задремал, как его разбудили вздохи и рыдания приятеля. Злой и невыспавшийся капитан схватил украденный кубок барсучихи и прорычал:

— Подбери сопли!

Но Хвастопуз словно не слышал капитана, он вздрагивал всем телом, а слезы лились и лились на землю.

— За что ты убил старую барсучиху, капитан? Цап ходил вокруг Хвастопуза и говорил сквозь зубы:

— Я ее убил, потому что она хотела убить меня. Ты что, не понял? Чего ж теперь, сидеть здесь и реветь, пока нас не поймают?

Как всегда, Цап сопровождал свои слова пинками, но Хвастопуз сидел неподвижно, уронив голову на лапы.

Цап яростно затряс Хвастопуза:

— Слушай, ты, идиот! Я все еще твой капитан, и если я приказываю тебе идти, ты пойдешь!

Но стоило Цапу отпустить его, как Хвастопуз снова рухнул на землю в рыданиях. Цап схватил толстый сук и набросился на Хвастопуза.

— Поднимайся!

Хвастопуз встал. Он подошел к Цапу, глаза его странно блестели, лапы тянулись к горлу капитана, зубы были оскалены, он не замечал сыпавшихся на него градом ударов. Цап попятился, сук в его лапе сломался, он споткнулся и упал, а Хвастопуз вцепился в его шею. Он сжимал горло своего бывшего капитана все крепче. Последний хрип — и все было кончено. Тяжело дыша, Хвастопуз отбросил Цапа в сторону, как тряпичную куклу.

Полдень. Присутствующие на похоронах стояли вокруг засыпанного цветами холмика у юго-восточной стены аббатства. Взрослые и малыши одинаково печально смотрели на место последнего упокоения матушки Меллус. Симеон опирался на лапу аббата, который уже собрался с силами, — в начале дня он двигался словно в трансе, машинально выполняя все, что от него требовалось. В конце концов он вспомнил о своих обязанностях и сейчас, ободряюще похлопав Симеона по лапе, обратился к обитателям аббатства:

— Друзья мои, все стихи и молитвы прочитаны, матушка Меллус теперь в солнечных лугах, в стране тихих закатов, но она навсегда останется жить в наших сердцах. Мудрые слова матушки Меллус всегда помогали мне — и когда я был несмышленым малышом, и когда меня выбрали аббатом. Вот и сейчас я слышу, как она говорит мне, что жизнь в Рэдволле продолжается. Помните о ней и во время работы, и во время отдыха!

В лучах солнца что-то блеснуло, и, описав в воздухе дугу, на могилу матушки Меллус упал какой-то предмет.

Мышонок оказался самым проворным — он первым подбежал и поднял его.

— Фертил, смотри, это же чашка, которую мы выиграли!

— Возьмите ее и живите в мире!

Все подняли глаза и увидели, что на стене стоит Хвастопуз и с несчастным видом смотрит вниз, на могилу барсучихи. Лапа Тома потянулась к кинжалу, и он направился к стене. Сакстус крикнул Тарквину:

— Останови его!

Тарквин перехватил Тома, когда тот уже начал карабкаться на стену.

— Успокойся, старина! Давай послушаем, что он скажет.

Хвастопуз обошел вокруг, спустился по ступенькам в южной стене и остановился на последней. Хриплым от горя голосом он сказал:

— Сегодня утром я убил своего капитана. Ваша барсучиха была хорошей, и он напрасно убил ее… Я должен был остановить его, но все случилось так быстро… Как бы там ни было, я вернул малышам чашку, и теперь вы можете убить меня.

Сакстус взял из лапы Тома кинжал, спрятал его в широком рукаве и повернулся к мышонку:

— Ты видел, что случилось. Я оставляю тебе решать, заслуживает ли он смерти или будет жить.

Настало минутное молчание, все рэдволльцы с тревогой смотрели на мышонка, который серым клубочком подкатился к стене и взял Хвастопуза за лапу.

— Хвастопуз хороший, он не убийца, он делает лодки.

К ним присоединилась Фертил, она доверчиво прижалась к другой лапе Хвастопуза.

— Хур-р, правда, он хороший, и я его, это самое… люблю.

Сакстус улыбнулся:

— Иногда малыши видят все иначе, чем взрослые.

Фертил умоляюще взглянул на аббата:

— Скажите, что он может, это самое… остаться. Я позабочусь о нем.

Хвастопуз улыбнулся в первый раз со вчерашней ночи:

— Нет, малышка, позаботься лучше о себе, расти большая и будь умницей. Я бы и хотел остаться в аббатстве, но вряд ли смогу после всего, что случилось. В одном только я уверен — я больше не пират! На побережье, где я высадился, есть уютная бухточка — помню, как там красиво: родничок, всякие ягоды, и море рядом. Вот туда-то и направится старина Хвастопуз, там я и останусь жить.

Сакстус согласился с таким решением, хотя счел необходимым спросить:

— А что ты там будешь делать? Хвастопуз встал и гордо задрал нос:

— Я буду делать лодки. Я хорошо делаю лодки, хоть и не знал об этом, пока не пришел сюда.

К концу дня Хвастопуз был готов отправиться — сердобольные рэдволльцы собрали ему еды и всяких инструментов. Сакстус снарядил небольшой отряд во главе с Томом и Тарквином, чтобы помочь Хвастопузу обосноваться в выбранном им месте. Хвастопуз стоял у могилы матушки Меллус, неловко переминаясь с лапы на лапу.

— До свидания, матушка. Прости. Обещаю, что постараюсь стать таким же добрым и помогать другим, как ты.

Фертил и мышонок безутешно рыдали — ведь их друг уезжал. Хвастопуз сунул им в лапы по засахаренному ореху и пробормотал:

— Не плачьте, мы же еще увидимся! Вы можете навестить меня следующим летом, если, конечно, перестанете плакать и будете хорошо себя вести. Слышите колокол — пора пить чай. Бегите, а то опоздаете!

Он стоял, глядя им вслед, пока они не исчезли за дверью. Стерев со щеки слезинку, бывший боцман «Жемчужной королевы» взвалил на плечи мешок и пошел вместе с Томом и Тарквином.

ГЛАВА 33

Урган Нагру перетянул волчью шкуру поясом с мечом и кинжалом и неспешно направился во внутренний двор, где и ожидала его прихода серая армия. Крысы держали знамена, копья, пики, они стояли молча, устремив глаза на своего господина, и эта тишина казалась затишьем перед бурей. Выхватив из ножен меч, Лисоволк издал леденящий душу вопль и бросился по мосту в долину. — Оу-у-у!

Мост содрогнулся от топота серого воинства — крысы промчались по ступенькам в долину, и по всему Южноземью разнесся их воинственный клич:

— Урган Нагру-у-у-у! Убивай-а-а-ай!

Мэриел смотрела на них из окна, и, как только последний солдат вышел из замка, она крикнула:

— Поднять мост!

Едва она договорила, Мута и Рэб подняли тяжелую деревянную конструкцию. Мэриел прильнула к щелке в столе, который, как щит, закрывал окно, и улыбнулась:

— Лисоволк не сможет вернуться обратно в замок! Мута, раздув ноздри, беспокойно металась от стены к стене, Мэриел схватила ее за лапу:

— Что такое, Мута?

Рэб рванулся к ним и отбросил их в сторону, в то же мгновение через баррикаду перелетели дымящиеся ветки, за ними две бочки с подожженной соломой, — по комнате клубами пополз дым. Кашляя и чихая, Мэриел подскочила к окну и оттолкнула в сторону стол — в сторожку градом посыпались стрелы. Мышка кинулась на пол. Она быстро соображала: если они не задохнутся от дыма, их пристрелят, ведь окно больше не закрыто столом. Как ни верти, а надо отсюда выбираться.

— Рэб, Мута, надо уходить отсюда! — крикнула она. — Но сначала нужно сломать подъемный механизм, чтобы мост нельзя было опустить. Можете сделать?

Задыхаясь в дыму, Мута добралась до рукоятки вращающегося барабана и сильно рванула ее на себя.

Хрупкое дерево не выдержало яростного натиска барсучихи, и с громким треском одна рукоятка отломилась, то же самое произошло и с другой. Теперь мост был поднят, и никто не смог бы опустить его. Мута с оторванными рукоятками в лапах поспешила к лестнице, из дыма вынырнул Рэб. Протирая покрасневшие глаза, они уставились друг на друга — Мэриел с ними не было!

Эгберт предложил всем зверям в долине рассредоточиться, и, по приказанию Айрис, меняя направление, все поодиночке направились к северным холмам, поросшим лесом. Собрались в чаще за замком, где в воздухе не свистели стрелы и можно было стоять во весь рост, не опасаясь, что в тебя угодит копье.

Эгберт раздвинул кусты и показал замаскированную пещеру. Дандин даже присвистнул от удивления:

— Прекрасно! Тайный ход в замок! Крот снял очки и, протирая их, сказал:

— Полагаю, будет благоразумнее, если я останусь здесь — показывать вход другим. Вы же понимаете, в замке полно крыс, которыми командует лисица… А поскольку воин из меня никудышный, мне нет никакого смысла идти с вами… Думаю, вы меня понимаете.

— Ты совершенно прав, — сказал Дандин, глядя на нервно протирающего очки Эгберта. — Но как мы доберемся до замка?

Эгберт улыбнулся и снова надел очки.

— Идите по туннелям и выйдете где-нибудь в замке. Все пути ведут во Флорет.

Дандин вытащил из ножен свой длинный кинжал.

— Вперед!

Сильваморта во главе крысиной банды стояла в коридоре, ожидая дальнейшего развития событий. Мингол поджег новую бочку с соломой, и лисица, разгоняя дым лапой, приказала:

— Отправь-ка ее в комнату над мостом! Эти мерзавцы наверняка уже задохнулись, но это не помешает.

Мингол толкнул бочку, и она покатилась по коридору. Пропрыгав по трем маленьким ступенькам, она ударилась о стену и исчезла из виду, было слышно только, как она прогромыхала вниз по лестнице, ведущей к убежищу Мэриел и ее друзей.

Сильваморта осторожно облизнула лезвие своей кривой сабли.

— Надеюсь, хоть кто-нибудь из них жив!

Мута уж точно была жива — она выбежала в коридор и швырнула горящую бочку прямо в Сильваморту и ее крыс. Те бросились в разные стороны с криками ужаса, когда бочка развалилась, а на них накинулась огромная барсучиха.

Рэб в это время вытаскивал Мэриел из горящей сторожки; он взвалил мышку себе на плечи и добежал до лестницы. Там он осторожно опустил полузадохнувшуюся Мэриел на пол, чтобы она пришла в себя, а сам с мечом в лапе бросился в атаку.

По коридору плыли клубы дыма. Сильваморта уже оправилась от неожиданности и теперь, собрав перед собой крыс и стоя на почтительном расстоянии от тех двоих, кого она боялась больше всего на свете, вопила:

— Разорвите их на куски, вас же больше!

. Так Рэб и Мута оказались отделены друг от друга — они стояли прижавшись спинами к противоположным стенам коридора. Рэб яростно сражался, его меч колол, рубил и отражал удары. Муте оружием служили оторванная рукоятка подъемного механизма и доска из разбившейся бочки.

В дыму и сумятице Сильваморта сумела разглядеть, что ее враги живы. Подталкивая вперед крыс концом своей сабли, она визжала:

— Хватайте их! Наседайте!

Мэриел высунула голову в окно и глотнула свежего воздуха. Она так и стояла, пока голова не перестала кружиться. Топот лап заставил ее оглянуться — с другой стороны коридора на помощь Сильваморте приближалось подкрепление, командовал крысами Недовольник. Мэриел поняла, что настала пора действовать, и сняла с пояса Чайкобой. Щелк! Шмяк! И первые две крысы упали под ударами веревки с узлами.

— Рэдво-о-олл!

Глядя на ошеломленных врагов, Мэриел размахивала Чайкобоем. Крысы бросились вперед по телам погибших товарищей. Мэриел из Рэдволла стояла на месте, веревка в ее лапе казалась вездесущей — она выбивала зубы и наносила страшные раны.

Дым в коридоре начал рассеиваться. Сильваморта видела, что трое друзей лишь на короткие мгновения освобождались от множества наседавших крыс. Взмахнув мечом, она с воплем кинулась вперед:

— Не отступать! Убейте их!

Дандин выбрался из-под гобелена на стене и оказался в широком коридоре, в котором через равные промежутки поднимались ступени. Айрис и Мельдрам отодвинули гобелен в сторону, и из туннеля в коридор выбрались выдры. Вдруг Дандин поднял лапу, призывая всех к молчанию. До них донеслось слабое эхо воинственного клича:

— Рэдво-о-олл!

Дандин помчался по коридору, вопя:

— Сюда, это Мэриел! Рэдво-о-олл!

Подхватив клич аббатства, маленькая армия бросилась вслед за ним.

Арьергард команды Недовольника был смят в мгновение ока. Дандин прыгнул вперед, опираясь на копье как на шест, и сбил с лап крысу, которая подбиралась к Мэриел. Огрев очередную крысу Чайкобоем по морде, мышка крикнула Дандину:

— Ступай на помощь Рэбу и Муте! Быстрее!

Но в просьбе Мэриел не было нужды. Айрис уже дала волю гневу, сокрушая серое воинство сломанным копьем. И вдруг выдра радостно воскликнула:

— Рэб! Рэб Быстробой! Это же я — Айрис!

В тот же миг Рэб бросился на врагов с удесятеренной силой, пробиваясь к ней, его меч то и дело сверкал в воздухе, а из горла вырывался крик:

— Айрис! Айрис!

Мельдрам прокладывал себе дорогу пикой и вскоре оказался возле Муты. Старый солдат подмигнул ей:

— Ну, теперь — спина к спине! Сильваморта поняла, что счастье изменило ей.

Она, конечно, удивилась, как чужаки проникли во Флорет, но не особенно испугалась — в ее распоряжении было еще много крыс. Оставив свой отряд, она ускользнула с места боя и поспешила к зубцам — ведь там и были сосредоточены главные силы ее армии, сейчас они обстреливали долину.

— Сикант, Крюкохвост, приведите всех крыс сюда, в коридор!

Мута, Рэб и Мэриел теперь сражались вместе с выдрами, они перегруппировались, а крысы в растерянности сбились у дальней стены, не зная, что предпринять, ведь ими никто не командовал. К Рэбу уже вернулся рассудок, и сейчас он командовал маленькой армией спасателей, упражняя вновь обретенный голос.

— Впер-р-р-ред!

Крысы взглянули на воинов, пробирающихся к ним по обломкам и телам погибших, и в панике бежали.

Сверкая глазами и размахивая оружием, за ними по пятам мчались мстители — Мэриел, Дандин, Рэб, Айрис и Мельдрам — во главе с грозной Мутой.

ГЛАВА 34

С обнаженным мечом и кинжалом Урган Нагру стоял на склоне холма, напряженно всматриваясь в молчаливые деревья.

— Я их найду! Они где-то здесь! Острохвост срубил саблей тоненькое деревце.

— Вот здесь они бежали. Наверное, хотят уйти из Южноземья — отправились прямо на север.

— Они могут бежать хоть до вечных снегов, я все равно найду их и прикончу!

Harpy стал решительно взбираться на холм.

— Я никогда не отпускаю врага, пока победа не будет за мной. Мертвые не возвращаются, чтобы сразиться вновь, запомни это, Острохвост!

Кончиком кинжала Нагру указал на одного из своих воинов:

— Виглим, иди вперед, разведай обстановку — взберись на холм и посмотри, нет ли следов. Да смотри получше!

Виглим отсалютовал и поспешил наверх. Вскоре он добрался до вершины и пропал из виду.

Нагру почти достиг вершины холма, когда раздавшийся впереди вопль заставил его поднять голову. Послышался шум, словно рокотали тысячи барабанов. Виглим, кувыркаясь, катился вниз, а за ним, подпрыгивая на ухабах, катился какой-то маленький круглый предмет. Лисоволк подхватил Виглима, когда тот проносился мимо него, и задней лапой поймал катившийся предмет. Нагру поднял его, осмотрел и, передав Острохвосту, спросил:

— Это еще что такое?

— Похоже на черствую овсяную лепешку, а может, просто какой-то камень… А что это за шум наверху?

Нагру ускорил шаг.

— Скоро узнаем. Надо взглянуть.

Первым на вершину холма взобрался сам Лисоволк. Шум, который они приняли за грохот барабанов, оказался топотом тысяч лап — прямо на Нагру бежал Колючка Шари во главе армии выдр, мышей, кротов, ежей и белок. Над войском разносился клич:

— Свободное Южноземье-е-е-е!

Нагру был опытным воином и не растерялся, как это случилось бы со многими другими на его месте. Взмахнув мечом, он крикнул своим крысам:

— Ко мне!

Едва крысы успели подбежать, как армия Южноземья буквально затопила вершину холма, и противники столкнулись. Закипела битва.

Белки тотчас же взобрались на деревья и начали обстреливать крыс. В первых рядах сражались ежи Годжана и Глазодики, они набросились на войско Нагру, размахивая дубинками, однако крысы встретили их копьями и пиками.

Шари сражался рядом с зайчатами; они пробирались на правый фланг, но их окружили крысы. Опушечника ранили в заднюю лапу, и теперь Шари и остальные зайчата, прикрывая его, пытались прорваться обратно. К счастью, кроты увидели, в каком трудном положении оказался маленький отряд, и пришли на помощь, угрожая крысам деревянными молотками.

Нагру вытолкнул вперед Острохвоста.

— Отступаем! — крикнул он. — Мы справимся с ними в долине.

Острохвост подул в костяной свисток, и тут же крысы, как серые волны, хлынули с холма в долину. Нагру примчался первым, он выстроил лучников, которые открыли огонь по противнику. Те, кто нес пики и копья, укрылись за небольшим откосом, остальные сгруппировались позади. Все было выполнено очень быстро, и Лисоволк с удовлетворением подумал, что его более дисциплинированная армия легко победит весь этот сброд.

Южноземцы выбрались из-под деревьев и с криками бросились в долину. Впереди всех бежал Гаэль Белкинг, он нес метлу — штандарт его армии. Короля спас Годжан: он кинулся на землю и увлек его за собой. Над их головами просвистели стрелы и попали в первую шеренгу армии Южноземья. Шари, который как раз устраивал поудобнее раненого Опушечника за старым толстым дубом, крикнул:

— Назад, под деревья! Не выходите на открытое место!

Пригнувшись к земле, Годжан и Гаэль побежали к деревьям, а Нагру тем временем приказал лучникам отойти. Они залегли вместе с копьеметателями. От одной армии к другой, как тучи шершней, летали стрелы и камни.

Годжан ударил по дереву дубинкой и плюхнулся в траву, угрюмо пробормотав:

— Я думал, что будет настоящая битва. Но они нас не подпускают!

Шари понимающе кивнул:

— Нам придется остаться здесь, пока не подоспеет помощь.

— Откуда она подоспеет? — спросила Глазодика, скривив губы. — Предполагалось, что именно мы подоспеем на помощь, а кто поможет нам?

Нагру оценивал ситуацию: хитрость, сделавшая его повелителем холодных земель, и на сей раз сослужила свою службу. Ему в голову пришел новый план.

— Острохвост, Холодноцап, возьмите с собой еще сорок крыс и ступайте назад. Отходите, пока вас не будет видно, потом разделитесь и разойдитесь по обеим сторонам долины, проберитесь между деревьями и атакуйте этих идиотов с флангов. Как доберетесь до них, шумите побольше — вы отвлечете их внимание, а я с главными силами неожиданно атакую.

Гаэль приказал белкам взобраться на деревья — оттуда удобнее было обстреливать врагов. Те, кто умел лазить, тоже присоединились к ним, чтобы оттуда метать камни. Среди них был и Шари. Как только какая-нибудь крыса высовывала из укрытия голову, он забрасывал ее камнями. Когда он увидел, что два крысиных взвода отступают, он победно усмехнулся:

— Смотрите-ка, мы заставили их отступить! Но Гаэль лишь обеспокоенно покачал головой:

— Лисоволк не дурак — за этим что-то кроется.

Положение Мэриел и ее друзей в замке совершенно изменилось: они уже гнали остатки своих врагов вверх по лестнице, когда увидели, что там их поджидает Сильваморта. С зубцов на лестницу хлынуло множество крыс, и друзьям пришлось отступить. В коридор из всех дверей выбегали серые бандиты. С визгом и гиканьем они гнались за маленькой уставшей армией. Дандин, Рэб и Мута сражались, защищая арьергард, а Мэриел вела бойцов по коридору. Нелегко это было — с ранеными и подчас оставшимися без оружия солдатами они пробирались вперед. Мельдрам шел прихрамывая и опираясь на копье, как на костыль, его поддерживали Гринбек и Рыбинг, а он громко жаловался:

— Мой старый мундир, такой хороший и почти совсем целый, вконец изорвали!

Айрис увидела, что две выдры из ее отряда упали, пронзенные стрелами, и обратилась к Муте — они как раз проходили мимо двери, ведущей в боковые покои:

— А что здесь? Дверь заперта?

Но закрытая дверь не могла остановить барсучиху. Она навалилась на дверь — петли и замок отвалились, и дверь плашмя упала в комнату. Айрис покачала головой.

— Здесь мы будем как в ловушке, — сказала она. Мэриел заметила, что крысы замедлили шаги, сохраняя дистанцию. Сильваморта кричала:

— Не подходите слишком близко! Лучники, стреляйте, пока всех не перебьете!

Стрелы сразили еще двоих. Айрис схватила выпавшее из лап убитого южноземца копье, метнула его в крыс и воскликнула:

— Мута, прикрой нас дверью, как щитом!

Барсучиха фыркнула и принялась дергать упавшую дверь, пока не взвалила ее себе на спину. Мельдрам прогнал Рыбинга и Гринбека:

— Помогите ей. Нечего таким здоровенным парням тащить меня. Я и сам могу передвигаться.

Выдры взялись за углы двери. Щит оказался очень удобен: маленький отряд, теперь уже без потерь, продвигался по коридору, пока Рэб не остановил их:

— Сюда нельзя — это Банкетный Зал, он слишком широкий, крысы смогут окружить нас.

Дандин сбегал вперед осмотреть зал. Вскоре он вернулся с плохими вестями:

— Оттуда идет еще больше крыс! Мэриел поспешила дальше по коридору.

— Пошли туда, больше все равно идти некуда! Рэб заколебался:

— Но коридор никуда не ведет, там в конце только маленькая комнатка. Мы будем заперты там!

— Все же лучше, чем оказаться между двумя отрядами крыс, — сказал Мельдрам, подталкивая его вперед.

При входе в коридор Сильваморта похвалила Сикант и Крюкохвоста:

— Молодцы, хорошо поработали! Они заперты! Она оглядела крыс:

— Эй, ты, как тебя зовут?

— Угрэф, госпожа.

Лисица обошла вокруг и хлопнула воина по спине так, что колокольчики на ее юбке зазвенели.

— Я наблюдала за тобой, Угрэф, ты хорошо сражался. Я хочу, чтобы ты отнес послание этим дуракам. Скажи им, что, если сдадут оружие, свяжут барсучиху и выйдут оттуда, я сохраню им жизни. Но это надо сделать немедленно, иначе я никого не оставлю в живых! Иди!

Угрэф, крепко сжав пику, пустился в путь по коридору. Сикант вопросительно взглянула на лисицу:

— Неужели ты оставишь их в живых?

Сильваморта достала свою саблю и попробовала лапой ее остроту:

— А ты как думаешь?

В коридоре стояла тишина, затем раздались голоса и громкий крик. Пошатываясь, появился Угрэф; он шел, обеими лапами держась за нос, один глаз у него опух, пики не было. Он взглянул на лисицу и пробормотал:

— У мыши — веревка, и она…

Сильваморта молча посмотрела на него, затем повернулась к толпящимся повсюду крысам:

— Сначала идут крысы с пиками и копьями, за ними — лучники. Вперед!

ГЛАВА 35

Угберту не слишком-то нравилось стоять одной лапой в долине, а другой — в пещере. Крот знал, что в замке идет сражение, слышал он и звуки битвы, доносящиеся с южной стороны долины, где Нагру сражался с армией Гаэля Белкинга. Эгберт даже застонал — его прекрасную мирную жизнь вдребезги разбила война. Робкий крот наконец осмелился выглянуть из-за кустов, закрывающих тайный вход во Флорет. Он уже собрался сбежать от этого кошмара на северный склон, видневшийся позади замка, как вдруг…

Его напугал звук шагов в подлеске, но только он повернулся, чтобы юркнуть в пещеру, как его сбил с лап какой-то свирепый зверь. Лежа на спине, крот в ужасе закрыл глаза, чтобы не видеть ужасного незнакомца. Это была огромная выдра, вся покрытая татуировками и шрамами, с повязкой на одном глазу, а в лапах она держала две кривые сабли. Эгберт сжался в комочек, надеясь, что конец будет быстрым и безболезненным. Над ухом у него раздался твердый, но дружелюбный голос:

— Убери лапы, Финбар, ты же до смерти напугал бедолагу!

Эгберт открыл глаза и огляделся — вокруг него стояли выдры, вооруженные короткими копьями, и землеройки с рапирами. Говорящий — седобородый старик мышь — помог кроту подняться и дружески пожал ему лапу:

— Здравствуй. Я — Джозеф Литейщик. Не бойся. Ты не похож на бандитов Лисоволка.

Ученый крот понял, что он вне опасности, и вновь обрел голос:

— Я Эгберт. Ученый. Я — жертва войны. Это немало для такого мирного жителя — быть вынужденным покинуть замок Флорет из-за того, что он превратился в место боя!

— Место боя? — прервал Лог-а-Лог. — Ты хочешь сказать, что в замке идет сражение?

Эгберт нервно поправил очки.

— Фактически там войска Сильваморты. Они сражаются с маленьким отрядом, который ведет Мэриел.

Внезапно лапы крота оторвались от земли, и он обнаружил, что болтается в воздухе перед горящим взором Джозефа.

— Мэриел! Как пробраться в замок? Эгберт быстро забормотал:

— Тайный замок в пещерном ходу, то есть тайный ход в пещере. Поставь меня на землю, я покажу!

Подгоняемый нетерпеливым Литейщиком, Эгберт волей-неволей спешил по коридорам и туннелям, ведущим во Флорет. Финбар и Джозеф буквально наступали ему на пятки, а за Лог-а-Логом и Быстробегом по темным коридорам следовал отряд выдр. Вначале Финбар просто пригнулся, но вскоре ему пришлось опуститься на все четыре лапы: Эгберт и те, кто строил эти туннели, никак не рассчитывали на могучего капитана.

— Надеюсь, ты знаешь, куда идти, парень! Эгберт в спешке заблудился, но не признавался в этом.

— Ага! Вот она, деревянная панель. Стойте, разойдитесь немного!

Он изо всех сил дернул за тонкую деревянную планку и, задумчиво взглянув на найденный выход, проскользнул в образовавшееся отверстие. Он выпрыгнул и в испуге вздрогнул, когда отвалились и грохнулись на пол целых три панели, а из нового выхода начали вылезать вооруженные выдры.

Джозеф дружески пожал кроту лапу:

— Спасибо, Эгберт. Хочу попросить тебя еще об одной услуге: в пещере, у самого входа, ты найдешь трех малышей — Винси, Бенджи и Фиггс. Не мог бы ты присмотреть за ними, пока все это не закончится?

Крот с облегчением вздохнул и улыбнулся:

— Конечно, Джозеф. С твоего позволения, я отправлюсь к ним прямо сейчас!

Маленькая армия оказалась в темных покоях. Финбар одним из первых выбрался из туннеля и вместе с Дарри, Рафом и Фетчем уже успел провести небольшую разведку. Скользнув в палату, Финбар разыскал в полутемной комнате Джозефа:

— Литейщик, я выяснил, где сражение, — дальше по коридору и вниз по лестнице. Шум и крики слышны уже с верхних ступеней!

Джозеф схватил обожженный сук и ринулся вперед, крича:

— Там Мэриел и Дандин!

Мэриел видела, что крысы пошли в наступление. Она взмахнула Чайкобоем, а Рыбинг, Гринбек и Мута подняли дверь повыше и бросились в контратаку. Из-за прикрытия в крыс летели камни, и только дверь разделяла армию серых крыс и маленький отважный отряд.

— Рэдво-о-о-оллл!

Они столкнулись, дверь придавила нескольких крыс из первых рядов, но остальные длинными пиками и копьями пытались достать южноземцев. Дандин пригнулся и, проскочив под копьями, налетел на крыс с кинжалом. Стрелы так и свистели в воздухе. Те, кто не был ранен, швыряли в атакующих камни.

С криками, воплями, ревом и свистом крысы добрались до узкого коридора.

Сильваморта стояла на спинах двух крыс. Она прыгала и пронзительно визжала:

— Прикончите их! Убейте!

Сильный удар дубинки Джозефа — и она полетела кувырком.

Внезапно воздух огласился воинственными криками:

— Логалогалогалогалог!

— Финба-а-а-ар!

— Южноземье-е-е-е!

— Рэдво-о-о-олл!

Команда «Жемчужной королевы» и выдры Быстробега оказались в самой гуще боя; крысы сражались не на жизнь, а на смерть. Мэриел и ее друзья радостно закричали, когда атакующие их крысы повернулись и бросились прочь по коридору. Южноземцы, к которым пришли на помощь выдры Быстробега и команда «Жемчужной королевы», теснили крыс Сильваморты. Джозеф пробирался к Мэриел и Дандину. Он уложил крысу ударом сука и крикнул:

— Дочка!

— Папа!

— Дандин!

— Джозеф!

Литейщик вздрогнул, когда Чайкобой Мэриел задел его ухо, — мышка сбила с лап крысу, подкрадывавшуюся к ее отцу.

— Вижу, ты не расстаешься со своей любимой веревкой, — крикнул Джозеф сквозь шум битвы.

Чайкобой со свистом рассек воздух.

— Она ничем не хуже любого другого оружия. Пошли, зададим им перцу!

Лог-а-Лог пробивался через Банкетный Зал. Быстробег и его выдры стреляли из луков и метали дротики, пробираясь по коридору и вверх по винтовой лестнице.

Раф, Дарри и Фетч сражались вместе. Они неожиданно появлялись в самых важных местах, на врагов обрушивался целый град камней, а друзья снова исчезали, чтобы появиться уже в другом месте. Раф заметил Сильваморту, когда та пробиралась по коридору, — лисица пыталась бежать. Расталкивая крыс, она вдоль стены кралась к лестнице, держась на почтительном расстоянии от того места, где дрались, окруженные серыми врагами, Мута и Рэб. Вложив в пращу камень побольше, Раф точно метнул его в лисицу — он попал между плечом и шеей, и Сильваморта упала. С победным криком бельчонок начал пробираться к тому месту, где лежала поверженная лисица. Дарри все видел и поспешил за ним, выкрикивая:

— Раф, вернись!

Фетч не знал, где Раф, пока не услышал крик Дарри. Увидев, в какой опасности его друг, он догнал Дарри и закричал:

— Раф, держись от нее подальше!

Бельчонок уже добрался до Сильваморты. Он повернулся к ней спиной.

— Я поймал ее! — крикнул он.

Сильваморта подпрыгнула и ударила его в спину. Фетч увидел, что Раф упал. Он метнулся к лисице, размахивая пращой, и, когда она уже подняла меч, чтобы прикончить Рафа, Фетч налетел на нее. Он вцепился лисице в спину, и та пронзила его своим мечом. Камень из пращи перебил ей лапу, — к ней бежал Дарри, вставляя в пращу другой камень. Рыча и огрызаясь, лисица взбежала по лестнице.

Освободившись от очередной крысы, Рэб Быстробой мельком увидел, что Сильваморта исчезла. Он заметил, как Мута отшвырнула в сторону оглушенную крысу и бросилась в погоню; сам Рэб двигался в противоположном направлении. Он знал, что в замке Флорет, на зубцах, есть место, где и появится лисица.

Дарри помог Рафу подняться. Одежда его была порвана, из раны на спине сочилась кровь.

— Досталось тебе от нее! Ты в порядке, Раф? Раф склонился над Фетчем, сжал его голову обеими лапами и ответил:

— Я ранен, но ничего серьезного. А что с Фетчем?

Дарри увидел пятна крови на груди землеройки — меч Сильваморты прошел насквозь. Голова Фетча склонилась на одно плечо, он слабо улыбнулся Рафу:

— Я же говорил, что присмотрю за тобой, верно, дружок?

Глаза Фетча затуманились и закрылись навсегда. Дарри Дикобраз повернулся и встал на страже подле двух своих друзей. Раф тихонько плакал над бездыханным телом своего защитника, обняв его обеими лапами.

Сильваморта, тяжело дыша, взбиралась по винтовой лестнице, она слышала за собой топот лап Муты, который становился все ближе и ближе. Не осмеливаясь оглянуться, лисица мчалась вверх по лестнице, сердце ее леденело от страха. Она спешно нащупала дверь на крышу, выбежав, захлопнула ее за собой и ринулась к зубцам.

Ей навстречу из-за башенки выступил Рэб Быстробой с мечом наготове. Сильваморта слышала, как за ее спиной под ударами барсучихи в щепки разлетелась дверь. Лисица повернулась и кинулась на Муту, барсучиха отскочила в сторону и одной лапой схватила воткнувшийся в стену меч лисицы. И так велика была ее ненависть к лисице, что барсучиха не видела никого вокруг, кроме своего заклятого врага. Вырвав из ослабевшей лапы Сильваморты меч, Мута сломала его, как щепку. Лисица взвизгнула от ужаса и перепрыгнула через зубцы.

Только сейчас Мута заметила Рэба, они вместе подбежали к краю крыши и увидели, как Сильваморта летит вниз. Раздался плеск, и она упала в ров.

Рэб улыбнулся Муте:

— Я займусь ею. Никто не скроется от выдры в воде!

Вынув из ножен меч, Рэб нырнул в ров с зубцов замка Флорет, он вошел в воду почти без брызг. Мута долго смотрела на спокойную воду во рву, по которой не пробегала ни малейшая рябь. И вот барсучиха увидела наконец, как Рэб вынырнул и уселся на берегу. Минуту спустя на поверхности воды показалось тело лисицы. Ряб говорил правду — в воде от выдры не скроется никто… Сильваморта больше не навредит никому, кроме разве что водорослей, среди которых она сейчас плавала.

Крысы в замке Флорет были разбиты наголову. Команда «Жемчужной королевы» и выдры Быстробега помогли Мэриел и ее друзьям. Отряды победителей осматривали палаты, залы и коридоры, разыскивая последних крыс. Мэриел и Дандин вошли в коридор и заметили, что занавеска тихонько шевельнулась.

— Похоже, там прячется парочка каких-то тварей. Давай-ка поприветствуем их по-рэдволльски! — прошептала мышка и приготовила Чайкобой.

Из-под ткани высовывалась чья-то лапа — Мэриел взмахнула Чайкобоем.

— Ой-ой-ой! Полегче!

Дандин откинул занавеску и обнаружил там Рози, с недовольным видом потиравшую ушибленное место.

— Ну наконец-то! Где вы болтались, интересно знать? — воскликнула она.

Мэриел незаметно спрятала Чайкобой за спину.

— Привет, Рози! Думаю, это мы должны спросить, где ты была.

Зайчиха отпихнула в сторону дохлую крысу и уселась прямо на пол.

— Ну вот, я могу рассказать, малыши! Я изображала из себя крота — блуждала по всем этим туннелям, пока у меня голова не закружилась. Слушайте, неужели я пропустила все сражение? Нет, как все-таки замечательно оказаться вдали от акул и кораблекрушений!

Финбар стоял в Банкетном Зале, глядя, как под конвоем выдр Быстробега отправляются в подземелье побежденные крысы. Их оружие было грудами свалено на полу. Он повернулся к Джозефу, который беспокойно осматривал сверху долину, и спросил:

— Ну что там, Литейщик?

Джозеф пристально вглядывался в дальний конец долины.

— Битва! По-моему, там нужна наша помощь. Взгляни-ка!

К ним подошел Мельдрам. Старый заяц точно оценил ситуацию:

— Хм-м-м, это, должно быть, Лисоволк со своей бандой, а те парни под деревьями, наверное, южноземцы. Похоже, Лисоволк собирается устроить им ловушку. Посмотрите на те два отряда, которые обходят их сзади, — проскользнут под деревьями и возьмут южноземцев в клещи.

Джозеф схватился за сук:

— Собирай команду, капитан, и пошли на выручку! Мельдрам, ты с небольшим отрядом остаешься здесь стеречь пленников. Где Мэриел и Дандин? Не хватало, чтобы они исчезли именно сейчас!

ГЛАВА 36

Положение Острохвоста и Холодноцапа изменилось с головокружительной быстротой. На них волной нахлынули воины, окружившие плато с обеих сторон. Крысы, которых не закололи при атаке, побросали оружие и легли на землю, чтобы показать, что сдаются. Холодноцап свалился от удара обожженного сука Джозефа. Дандин замахнулся кинжалом на Острохвоста, но тот увернулся и удрал обратно к Нагру.

Лисоволк как раз приказывал крысам поддерживать заградительный огонь — стрелы, дротики и камни так и сыпались на южноземцев, притаившихся за деревьями. Он наслаждался писком белок, которые упали с рябин, пронзенные стрелами, когда к его лапам в низину скатился Острохвост и крикнул:

— Господин, они приближаются!

Гаэль Белкинг указал в долину, на воинов, прибывших на помощь осажденным южноземцам:

— Шари, Годжан, смотрите!

К королю подошел Добродел — командир белок:

— Когда они подойдут поближе, мы пойдем в атаку — мы ударим с двух сторон!

И вот отовсюду раздались крики атакующих:

— Рэдво-о-олл!

Долина содрогнулась от топота лап, в низину, на войско Нагру, словно волны, хлынули обе армии. Гаэль Белкинг упал на землю — камень, пущенный из пращи, попал ему в голову. Колючка Шари нагнулся над бесчувственным королем и поднял метлу. Крысы окружили Лисоволка и выставили пики, чтобы защитить его, а он кричал, перекрывая грохот битвы:

— В круг, и сражайтесь!

Чайкобой Мэриел обвился вокруг одной из крысиных пик, мышка сильно дернула, и тут на нее с обнаженными мечами бросились еще три крысы. Джозеф стоял рядом с ней и своим суком поверг двоих на землю, на третьего врага обрушила дубинку Глазодика. Рози сражалась бок о бок с Лог-а-Логом, то и дело в воздухе мелькали рапира и копье. Зайчиха приметила Шари и четверых племянников Мельдрама, которые храбро сражались с окружившими их крысами. Рози пробилась к ним и взяла их «под свое крылышко».

— Держитесь поближе к тетушке Рози, малыши!

Древко копья ударило Шари по голове, и он повалился на четверых зайчат, все еще пытаясь поднять штандарт их армии. В пылу сражения Кротоначальник объединился с кротами Южноземья — во главе кротового племени, умело орудовавшего деревянными молотками, он проложил себе дорогу к Шари, подхватил метлу, высоко поднял ее и устремился в драку.

— За нами, кротами!

Внезапно Гаэль поднялся. Он потер внушительных размеров шишку между ушами и, взглянув на свою спасительницу, радостно воскликнул:

— Мута!

Огромная барсучиха уставилась на него, припоминая, затем, решительно заслонив короля, она принялась награждать ударами сильных лап тех крыс, которые подходили слишком близко.

Джозеф оказался далеко от центра боя. Какую-то минуту он отдыхал — рэдволльцы и южноземцы одолевали противника. Рядом, тяжело дыша, появился Финбар.

— Все идет отлично, Литейщик! — сказал он и вытер обе сабли о траву. — Но Лисоволк все еще силен. Смотри, мерзавец выставил вокруг себя крыс с пиками, они пытаются прорваться к лесу!

Джозеф схватил свой сук и побежал к лесу:

— Нагру надо остановить! Если он доберется до леса — сбежит!

Однако мысль о побеге крепко засела в голове Нагру. Он-то знал, что южноземцы сражаются за свободу своей родины, а его крысы — всего лишь из страха перед ним, а этого было явно недостаточно, чтобы победить. Некоторые уже стали сдавать оружие, они уходили с поля боя и садились на землю.

Нагру оглянулся — его преследовал Финбар. Лисоволк видел, как капитан орудует двумя саблями, и ему не слишком хотелось встречаться с ним.

К Джозефу и Финбару присоединилась Мэриел со своим отрядом — они пробирались к лесу по краю долины. Этого уж Нагру и его копьеносцы ожидали меньше всего: на изумленных крыс обрушился тяжеленный сук Джозефа, обе сабли Финбара и Чайкобой Мэриел. Джозеф упал — его ударила древком копья какая-то крыса, Мэриел бросилась к нему и отбивалась от наседающих крыс Чайкобоем, пока ее отец не встал. Кольцо охраняющих Лисоволка крыс было разорвано, раздался рев, и послышался глухой удар — Финбар настиг Ургана Нагру!

Крысы и южноземцы расступились, освобождая место для смертельной схватки. Финбар схватил Нагру и повалил его на землю. Лисоволк вцепился железными когтями в противника, зубами он пытался добраться до его горла и кричал своим охранникам:

— Помогите мне! Убейте его!

Острохвост вонзил копье в спину Финбара — оно сломалось. Оба противника катались по земле, вздымая пыль и выдирая траву. Острохвост потянулся за другим копьем, но не успел он взять его в лапы, как Дандин пронзил крысу длинным кинжалом.

Земля окрасилась в красный цвет, а Финбар и Лисоволк все сражались. В те мгновения, когда пыль рассеивалась, видно было, как мелькают лапы с выпущенными когтями и щелкают клыки. Вот Финбар поднялся, схватил лиса за шею и хвост и пронес своего врага через поляну. Нагру вертел головой и беспомощно махал лапами. Последним, что он услышал, был воинственный клич капитана:

— Финба-а-а-ар!

Бац! С глухим звуком голова ненавистного Лисоволка ударилась о ствол дуба. Так погибли Урган Нагру и его мечты о завоевании Южноземья.

Джозеф ринулся к Финбару:

— Ты справился, старина!

Капитан опустился на землю и улыбнулся:

— И ты бы покончил с ним, если бы добрался до него первым, Литейщик!

Джозеф пожал покрытую шрамами и татуировкой лапу Финбара:

— Мы победили! Пошли, теперь отыщем местечко, я перевяжу твои раны.

Но капитан остался сидеть на земле.

— Оставь меня, — сказал он. — Я никуда не пойду.

Джозеф опустился на колени перед другом.

— Ты в порядке? Финбар покачал головой:

— В меня всажено полкопья. Я никуда не уйду отсюда. Дай мне мои сабли.

Мэриел и Дандин подняли сабли, Джозеф взял их и вложил в лапы Финбара. Теперь Литейщик понял, что произошло, — копье Острохвоста сделало свое дело: его друг умирал.

Джозеф обнял Финбара за плечи и прошептал:

— Хочешь что-нибудь еще? Финбар прищурил единственный глаз:

— Поверни меня на запад — ведь море там? Литейщик молча кивнул и осторожно повернул друга, куда он просил.

— Спасибо, — проговорил Финбар. — Посиди со мной, пока я не отплыву в свое последнее плавание.

Джозеф крепко держал друга за лапу, пока глаза Финбара Риска не закрылись. Финбар улыбнулся, звуки вокруг него становились все тише и тише… И вот по голубому, как аквамарин, морю капитан отправился к далекому горизонту. Он стоял у руля своей любимой «Жемчужной королевы», а ветерок надувал паруса и уносил его прочь…

ГЛАВА 37

Флаги и цветные вымпелы развевались на башнях замка Флорет. Внизу в долине сидели южноземцы и пировали. Ступени, ведущие к замку, были украшены зелеными ветками и гирляндами цветов. Белки пели, малыши играли и плясали, а старики мирно дремали на солнышке.

И Мута плясала, у нее на плечах сидел маленький беличий принц Трюфэн, он смеялся и хлопал в ладоши. Королева Сирина, сидя на ступеньках с Рабом и Айрис, наблюдала за сыном и барсучихой.

— Мута с самого рассвета таскает Трюфэна на плечах.

Лог-а-Лог и Быстробег привели свои отряды к замку и теперь, сидя с Кротоначальником и Доброделом, попивали ежевичный напиток.

Командир землероек отцепил рапиру от пояса и отложил ее в сторону.

— Ну вот крысы и отправились восвояси — мы посадили их на корабли и отпустили на все четыре стороны. Я сказал, что они не должны возвращаться сюда под страхом смерти.

Эгберт Ученый сидел на несколько ступенек выше, рядом с Кротоначальником, в окружении Ферпа и его рода. Все они внимательно изучали большущую медаль, висевшую на его шее.

— Бур-р, хорошая, это самое… вещь, очень хорошая, — сказал наконец Ферп. — А для чего она?

Эгберт чувствовал свою значимость, объясняя простым кротам:

— Это символ моих обязанностей. Согласно королевскому назначению, я теперь — Библиотекарь и Архивариус замка Флорет, Государственный Летописец Южноземья и Геральдист дома Гаэля.

Ферп потер кончик носа копательным когтем:

— Я бы, это самое… и заснуть не смог с такой тяжелой медалью и с таким длиннющим именем.

Четверо зайчат и Колючка Шари уничтожали огромный пирог со сливами, слушая, как дядюшка Мельдрам и Хон Рози беседуют о родословных и связях их семейств.

Джозеф улегся на траву в тени рябины. Он смотрел, как Дарри и несколько молодых землероек утащили у Мэриел Чайкобой и теперь устроили себе отличные качели, подвесив веревку к веткам платана. Раф Кисточка, с красными от слез глазами, сидел возле Джозефа. Литейщик подтолкнул бельчонка локтем:

— Ну, Раф, улыбнись старику Джозефу!

Раф уставился на маргаритки, тут и там выглядывающие из травы.

— Не могу выкинуть Фетча из головы, я его никогда не забуду!

— Он был храбрецом и отдал за тебя жизнь. И я уверен, где бы он сейчас ни был, ему не очень-то нравится, как ты рыдаешь! Фетч отдал жизнь, чтобы ты жил и радовался.

К концу дня на долину спустился туман. Гаэль Белкинг смотрел, как опускают подъемный мост, который уже починили Глазодика и Добродел. Король сидел с усыновленными Бенджи, Винси и Фиггс, они пускали «блинчики» в ров — кто дальше.

Сумерки укрыли землю бархатным одеялом, долину освещали тысячи фонарей. Мэриел поглядела в низину, где произошло последнее сражение.

— Здесь будет памятник, — объявила она. Джозеф, Годжан и Быстробег стояли перед собравшейся толпой. Годжан показал на холм:

— На вершине холма мы поставим большой валун. Эгберт придумает надпись, и мы выбьем ее в камне.

Джозеф смотрел на валун.

— А я останусь здесь и сделаю колокол. Каждое утро он будет звонить в честь храбрецов, отдавших жизнь за свободу Южноземья. И память об этих героях будет жить вечно в легендах.

ГЛАВА 38

Листья на деревьях зазолотились и, опадая, пышным ковром покрывали тропинку, ведущую в аббатство Рэдволл. Фрукты и виноград собрали, уже пора было варить октябрьский эль. Аббат Сакстус и слепой Симеон стояли у ворот.

Сакстус спрятал лапы в широких рукавах сутаны.

— Да, друг мой, отличная из нас вышла парочка — стоим здесь и ждем погоды. Вообще-то, мы должны быть на кухне, помогать варить варенье, желе и все остальное…

Симеон незрячими глазами смотрел, как ветер играет сухими листьями в Лесу Цветущих Мхов. Сверху послышался щебет и хлопанье крыльев.

— Птицы улетают вслед за солнцем туда, где зреет новый урожай, — промолвил Симеон. — А нам, ходящим по земле, только и остается, что стоять здесь и разговаривать, отец Сакстус. Ты испортишь все удовольствие, если появишься на кухне. В присутствии аббата всем придется быть паиньками. Кстати, когда мы устроим пир в честь матушки Меллус?

Сакстус провел лапой по стене.

— Надеюсь, что скоро!

— Когда из похода вернутся наши друзья?

— Я этого не говорил, Симеон.

— Знаю, что не говорил, зато подумал.

— От тебя ничего не скроешь, дружище!

Усы Симеона дрогнули, он наклонился вперед, прислушиваясь.

— А вон и гонец, если не ошибаюсь… Сакстус вгляделся в осеннюю дымку.

— Ничего не вижу, — сказал он.

Симеон показал лапой туда, где из Леса Цветущих Мхов выныривала тропа:

— Сюда спешит Хвастопуз.

И точно, вскоре уже можно было различить толстяка, переваливающегося с боку на бок. Сакстус с изумлением покачал головой:

— Как ты узнал, что это Хвастопуз?

Они спустились вниз, к главным воротам, и Симеон ответил:

— Он не слишком любит умываться, я чую его раньше, чем другие видят. Только не говори ему об этом — зверю с добрым сердцем можно простить этот маленький недостаток.

Хвастопуз уселся в сторожке и, попивая из кубка сидр, начал рассказывать:

— Вчера вечером, прямо перед тем, как стемнело, я видел «Жемчужную королеву», отец Сакстус. Я знаю этот корабль. Он приближался с юга. Я спрятался за скалами и стал наблюдать за судном. Когда команда увидела землю, они начали кричать: «Рэдволл!» Я решил, что это, должно быть, ваши друзья, которые отправились на поиски Мэриел и Дандина. Короче говоря, я помчался прямо сюда, чтоб рассказать вам об этом. Надеюсь, вы меня простите, но я не хочу, чтоб они меня увидели, — они-то не знают, кто я, и чего доброго убьют!

Сакстус вновь наполнил кубок Хвастопуза.

— Ты хорошо поступил. Если зайдешь на кухню, встретишь своих друзей — мышонка и Фертил. Я велю брату Маллену положить тебе в мешок всякой еды, я-то знаю, как ты любишь все, что готовят в Рэдволле.

Хвастопуз почтительно кивнул Сакстусу:

— Спасибо, ничего в мире нет вкуснее здешней еды!

Утром дул ветер, светило солнце, по небу стремительно неслись облака. Рядом с Сакстусом и Симеоном на тропинке из Рэдволла стояли мышонок и Фертил, они махали на прощание лапами Хвасто-

пузу, который с мешком на плечах плелся к себе домой.

— Прощай! Не ешь, это самое… все сразу!

— До свидания, Хвастопуз! Спасибо за то, что починил мою лодку!

Хвастопуз обернулся и плутовато подмигнул:

— Счастливого плавания! До скорой встречи! — И он исчез среди деревьев.

Симеон обратился к аббату:

— Как насчет пира, Сакстус? Аббат принял строгий вид и ответил:

— Можно стоять здесь весь день, а можно отправиться на кухню и сказать поварам, чтобы они начали готовиться!

Симеон почувствовал, что малыши схватили его за обе лапы и бегом потащили на кухню, вопя во весь голос:

— Праздник! У нас будет праздничный пир!

Большой колокол Джозефа пробил девять часов вечера. Тарквин выглянул за ворота — их специально оставили открытыми — и сразу увидел то, чего так долго ждал. Заяц помчался к аббатству. Он ворвался в Большой Зал.

— Э-ге-гей! Они идут по тропе! — завопил он. Сакстус оглядел накрытые для пира столы:

— Все готово, сестра Шалфея?

— Почти готово, отец Сакстус. Вот поспеет Осенний овощной суп… Ага! Вот и он!

Брат Фингл о несколькими помощниками вкатили сервировочный стол с огромной дымящейся миской.

Поставив все напротив главного стола, брат Фингл с гордостью поклонился:

— Мы готовили Осенний овощной суп с самого полудня. Он просто совершенство: там отборный сельдерей, морковка, капуста, грибы, лук и репа!

Тарквин сбросил плащ и отсалютовал:

— В кладовых все готово к пиру — первая бочка октябрьского эля, клубничный морс, мятный чай, лимонад из одуванчиков и лопуха, бочонок с вином из черной смородины. Все готово!

Сакстус дважды обошел все столы, накрытые к возвращению его друзей. Главное место на столе занимал фруктовый торт, украшенный засахаренными кленовыми листьями и разноцветным мармеладом: ярко-красным — из смородины, зеленым — из крыжовника, светло-розовым — из лепестков розы и нежно-лиловым — из лесной фиалки. А еще там стояли караваи хлеба с хрустящей корочкой, булочки с тмином, овсяные лепешки и множество всякой всячины.

В дверь Большого Зала громко постучали, Сакстус бросился к стулу и поднес лапу к губам, чтобы все замолчали. Рэдволльцы тихо сидели за украшенными столами, глядя на дверь блестящими от нетерпения глазами.

Стук повторился вновь, уже громче, но за пиршественным столом никто не проронил ни звука. Малыши зажали ладошками рты, чтобы не рассмеяться, им ужасно нравилась шутка, которую устроили старшие.

Бум! Бум! Бум! Бум!

Четыре обрушившихся на дверь удара были подозрительно похожи на удары Чайкобоя, а раздавшийся за ними голос, несомненно, принадлежал Дандину:

— Эй, кто-нибудь дома?

Мышонок уже корчился от смеха и запихал в рот уголок скатерти, чтобы не рассмеяться во весь голос. Тяжелая дверная ручка повернулась — все уставились на медленно открывающуюся дверь.

Хон Рози просунула в щель голову:

— Ху-ха-ха!

Она распахнула дверь, и в Большой Зал ворвались вернувшиеся домой путешественники. Рэдволльцы вскочили со своих мест, встречая друзей.

— Рози, дорогая! Ты — дома!

— Тарквин! Детки мои, идите сюда!

— Дандин, разбойник, ты ничуть не изменился!

— Да и ты тоже, Сакстус! Ух ты, какой животик! Слепой Симеон тем временем ощупывал стоящего перед ним.

— Мэриел, воительница Рэдволла, добро пожаловать домой!

Мышка крепко обняла старого травника:

— Ради того, чтобы увидеть тебя, стоило пройти через все приключения!

— Да неужели это старина Кротоначальник?

— Бур-р, точно так, брат Маллен. Смотрите, вот — Колючка Шари и землеройки, и все мы, это самое… голодные!

— Лог-а-Лог, мы играли в землероек и плавали на лодках по пруду!

Предводитель землероек, смеясь, склонился под тяжестью повисшей на нем оравы малышей.

Наконец приветствия закончились, и все уселись за пиршественный стол. Аббат хотел позвонить в колокольчик, как вдруг сестра Шалфея жалобно заплакала. Все обступили ее, чтобы узнать, что случилось. Мышь в отчаянии покачала головой: ¦

— Стихи, стихи… неужели вы не помните?

Ревущий поток суждено нам пройти, Вернуться дано четырем из пяти…

Воцарилось молчание, слышно было, как Том перечислял тех, кто вернулся:

— Раф Кисточка, Дарри Дикобраз, Хон Рози и Кротоначальник. Четверо!

Сестра Шалфея поднялась с места и, рыдая, подошла к Мэриел:

— С), Мэриел, бедный твой папа, какой он был храбрый…

Сакстус лишь в ужасе пробормотал:

— Нет, нет, только не Джозеф!

Среди всеобщего хаоса раздался голос разума, то есть голос Симеона:

— Тише! В стихах говорится, что вернутся четверо, но там ничего нет о смерти. Мэриел, расскажи нам, что с твоим отцом!

Мэриел с благодарностью посмотрела на Симеона:

— Я все объясню. Джозеф Литейщик вовсе не собирается умирать. Вот письмо, которое он просил передать аббату Сакстусу.

Развернув маленький свиток, Сакстус громко прочел:

— »Моему дорогому другу отцу Сакстусу и всем рэдволльцам. Я нужен в Южноземье, поэтому я решил остаться здесь помочь им восстановить их страну. Сейчас я отливаю колокол, чтобы он звонил над этой землей в честь тех, кто погиб в Великой битве, и напоминал мне о друзьях в Рэдволле.

Думаю, у вас пир горой. Как бы мне хотелось быть с вами! Будьте счастливы, растите большими и сильными, заботьтесь друг о друге и о нашем прекрасном аббатстве. Не волнуйтесь, когда-нибудь настанет день, и мы встретимся.

Все вы живете в моем сердце.

Джозеф Литейщик».

Мэриел нежно улыбнулась и добавила:

— Джозеф награжден титулами Королевского советника, Почетного командующего армией Южноземья и назначен губернатором замка Флорет. Но вы же знаете моего отца — он хочет, чтобы его знали только как Джозефа Литейщика. Поднимите кубки, друзья, и выпьем за моего отца!

Стропила задрожали от дружного крика рэдволльцев:

— За Литейщика!

Они выпили, и Сакстус позвонил наконец в колокольчик:

— Все рассказы, веселые и печальные, подождут до завтра. Час уже поздний, а мы еще не ели. Давайте же воздадим должное этой трапезе, но только после того, как я прочту благодарственную молитву:

Уже собрали урожай — Скорее лето провожай! Стучится осень у ворот, Стрижи отправились в полет… Друзья вернулись к нам опять — Теперь давайте пировать.

Рэдволльцы сидели и пировали, пока в витражные окна Большого Зала не заглянуло солнце. Спать никто не ложился, даже малыши. Еда, песни и стихи, радость и слезы — все смешалось, когда приветствовали возвращение друзей и вспоминали матушку Меллус.

Сакстус зажмурился, когда луч солнца отразился от ярко начищенного колокольчика, — аббат представлял, что он запишет в летопись аббатства: «Самый великолепный пир, который все запомнят надолго».

Целых три дня малыши слушали сказку о Литейщике, целых три дня не стихала буря. В сторожку принесли еду и одеяла, и каждую ночь там спали двое друзей и малыши. На четвертый день они проснулись и увидели голубое небо и яркое солнце.

— Интересно, а в аббатстве появилась новая барсучиха?

Старик белка улыбнулся и покачал головой:

— А это уже совсем другая история! Мышонок Джеррил слез с подлокотника кресла.

— А что стало с Мэриел и Дандином? — спросил он.

Из своего глубокого кресла отозвался еж:

— Они остались в Рэдволле на зиму, а однажды утром Мэриел, Дандин и Колючка Шари сели на «Жемчужную королеву» и отчалили, чтобы посмотреть, что же там, за горизонтом.

Я тоже хотел отправиться с ними, но в конце концов остался.

Вытирая слезинку, кротенок басом сказал:

— Ужасно жалко, что убили этого капитана Финбара Риска. Я бы хотел встретиться с ним!

Белка и еж переглянулись. Они медленно встали со своих кресел и подошли к шкафу. Старик рылся среди хранимых им сокровищ и говорил:

— Финбар Риск был настоящим воином, может, хотите взглянуть на его сабли?

Он вытащил из шкафа пару сабель и передал одну из них ежу. Над толпой малышей пронесся вздох восхищения, они с открытыми ртами смотрели на блестевшее в лучах солнца оружие. Кротенок вскарабкался в кресло, в котором раньше сидел еж.

— Откуда ты их взял? Старик гордо выпрямился:

— Их подарил нам Джозеф Литейщик, когда мы уезжали из Южноземья. Он сказал, что это нам в награду за проявленную в сражении храбрость, правда, Дарри?

Дарри Дикобраз взмахнул над головой саблей:

— Правда, Раф. Я никогда не забуду тот день. Я назвал свою саблю Финбаром!

Раф Кисточка смахнул слезинку — на его сабле было выгравировано другое, дорогое ему имя.

— А моя называется Фетч!

Малыши с визгом выбежали на солнышко. Раф и Дарри стояли в дверях и смотрели на малышей, к ним подбежал мышонок Джеррил, чтобы задать последний вопрос:

— А кто-нибудь вернулся потом в наше аббатство? Дарри облокотился на косяк двери и кивнул:

— Конечно, я же говорил, они возвращались несколько раз. Лог-a-Лог, Хвастопуз, даже Джозеф Литейщик и трое его друзей, хотя я едва узнал Винси, Бенджи и Фиггс — так они выросли. Но ты знаешь, что мы всегда говорим?

Кротенок, вооруженный палкой, изображающей меч, сражался с двумя бельчатами.

— Нет, а что ты всегда говоришь? За Дарри ответил Раф:

— Мы всегда говорим, что Рэдволл примет любого зверя с добрым сердцем, наша дверь всегда открыта для друзей — лишь позвоните в колокольчик.

Кротенок подумал минутку и ответил:

— Хур-р, очень хорошо, но знаете, что я всегда, это самое… говорю?

Раф улыбнулся ему:

— Ну скажи, что ты всегда говоришь? Взмахнув в воздухе палкой, кротенок завопил:

— Рэдво-о-о-олл!