Колокол Джозефа

ГЛАВА 1

Говорят, он пришел сюда из северных земель, где царят голод и холод. Там его все боялись. Звали этого страшного зверя — Лисоволк. Урган Нагру!

Со своей подругой Сильвамортой он командовал огромной шайкой злобных крыс. И вся эта банда опустошала северные земли, которые находились под властью Нагру. И никто не мог помешать ему. Но Лисоволк понимал, что у него есть один враг, которого ему никогда не одолеть. Этот враг не знал жалости. Зима!

Разоренной страной правили голод и жестокий холод. Нагру и Сильваморта были вынуждены уступить. Со всей своей бандой они отправились на трех больших кораблях искать теплые страны.

Это было опасное плавание. Корабли Лисоволка бороздили моря, которые еще никогда не видели парусов. Неведомые воды смыкались за кормою, а утомленный флот продвигался все дальше в неизвестность.

И вот однажды утром впередсмотрящие доложили, что море стало какое-то не такое. У самых бортов играла в волнах мелкая рыбешка, день обещал быть ясным, а на горизонте… На горизонте виднелась бурая полоска. Земля! Лисоволк запрокинул голову и торжествующе завыл.

Он все-таки победил это огромное ледяное море! Сильваморта присоединилась к его вою. Они словно бросали вызов голубому весеннему небу. Крича и пища, крысы столпились на палубах, приветствуя своих вожаков. Вот так Урган Нагру и прибыл в южные земли.

Перед мореплавателями лежала прекрасная земля, в дымке первой весенней зелени она казалась им сказочным сном. Южноземье! Этот мирный край никогда не знал войны. Но вот Нагру, Сильваморта и их кровожадная банда высадились на берег. Отощавшие за время долгого путешествия, они направились в глубь страны, готовые воевать и грабить. Для Южноземья настали трудные времена.

Рэб Быстробой, выдра, сидел в засаде на вершине лесистого холма и следил за замком Флорет. С самого начала лета он каждый день на своем наблюдательном пункте ждал сигнала. Этот замок стоял на скалистом плато, его северная сторона была высечена прямо в скале, а с других сторон его защищал ров с водой. Почти треть главной, южной, стены занимал широкий подъемный мост. Из долины к замку вела каменная лестница.

Рэб печально смотрел на старый дом. Издали он был похож на красивый торт, который оставили на столе, покрытом зеленой скатертью. На фоне голубого неба четко вырисовывались белые башни с черепичными крышами необычной — круглой — формы. Среди зубцов вился зеленый плющ, а окна и двери обрамляли вьющиеся розы. Ну и жара! Даже пестрые флаги и вымпелы лениво висели на флагштоках — ни ветерка.

Рэб отогнал прочь мысли об этом прекрасном доме и с тревогой взглянул на окошко в стене над подъемным мостом. Вдруг что-то не так? Вдруг Нагру узнал о готовящемся побеге? Как там друзья Рэба — Гаэль Белкинг, королева Сирина и маленький Трюфэн? Вдруг они не получили послания от черного дрозда Рэльфа? Рэб сжал в лапах свой лук и уставился на окно, ожидая сигнала. Но тревожные мысли не оставляли его.

Ну почему Гаэль не послушался его? Рэб снова и снова вспоминал тот день, когда он впервые поссорился со своим старым другом. Ссора была ужасной и закончилась тем, что Гаэль велел ему либо замолчать, либо покинуть замок. И Рэб в гневе ушел. Он увел с собой всех выдр, охранявших замок, но не потому, что боялся Нагру, а потому, что видел то зло, которое не замечал его друг.

Рэб ненавидел коварного Лисоволка и не боялся его. Но сейчас Белкинг и вся его семья были пленниками в собственном доме. Скоро над всем Южноземьем тучей нависнет злоба Нагру, и Гаэль вспомнит, о чем его предупреждал Рэб. Однако старый друг не внял предупреждению и принял у себя этого проклятого Лисоволка!

Вдруг Рэб заметил, что в окошке над мостом мелькнули иссиня-черные крылья и затрепетал красный лоскут. Рэб натянул тетиву лука. Побег начался!

Солнце смотрело вниз, словно раскаленный безжалостный глаз. Две мыши забились в тень глинистого пригорка посреди пустынной равнины. Юная Мэриел из Рэдволла перевернула фляжку, и две последние капли воды выползли на высунутый язык ее друга Дандина.

— Убери язык, — сердито сказала Мэриел. — А то солнце решит, что мы его дразним.

Дандин кивнул, закрыл рот и посмотрел в небо:

— Солнце само нас дразнит всю неделю. Дандин проводил взглядом пустую фляжку, которую Мэриел убрала в пыльный вещевой мешок.

— Остались еще две овсяные лепешки. Хочешь? Дандин грустно улыбнулся:

— Спасибо, не надо. Пусть они напоминают нам о Рэдволле. Скоро год, как мы ушли оттуда. Небось стану грызть ее, так все зубы переломаю. Да и пить хочется. И вообще, так жарко, что и разговаривать неохота.

Мэриел поудобнее устроилась в тени и смежила веки.

— Тогда поспи. Ночью станет прохладнее, и мы пойдем.

Дандин послушно закрыл глаза.

Мэриел проснулась уже в темноте. На небе высыпали звезды. Внутреннее чутье говорило ей, что двигаться сейчас нельзя. Кто-то тащил мешок из-под ее головы. И этот кто-то был вовсе не Дандин, потому что Мэриел явственно слышала, как тот тихо сопит во сне. Она вскочила и вцепилась когтями в мешок, не давая вору удрать с ним. В потемках она видела лишь темную фигуру какого-то толстяка, убегавшего прочь.

— Рэдво-о-олл! — грозно крикнула Мэриел и, выхватив из мешка черствую лепешку, метнула ее, словно диск.

Бум! Прямо по затылку! Вор завалился на бок. Дандин очнулся и вскочил:

— Что такое… Мэриел!

Мышка бежала к преступнику, выкрикивая:

— Я знала, что эти лепешки еще пригодятся!

Дандин поплелся за ней, спросонья протирая глаза. Подойдя ближе, он увидел, что Мэриел склонилась над поверженным врагом.

— О господи, что же я наделала! — запричитала она. — Он же совсем малыш!

Это был ежонок. Дандин склонился и потрогал большущую шишку на затылке маленького воришки:

— Не беспокойся, он уже приходит в себя. — Дандин подобрал лепешку и усмехнулся. — Вот это да! Смотри-ка, ни кусочка не откололось!

Ежонок медленно сел и осторожно потрогал лапой голову, затем поморгал и наконец сказал:

— У-у-у-у! Где это я?

Не успела Мэриел и рта раскрыть, как вмешался Дандин:

— Ты споткнулся и разбил себе голову, приятель. Уставившись на Дандина, ежонок ощетинился:

— Я не приятель! Меня звать Колючка Шари, так меня и зовите!

Дерзость ежика заставила Мэриел позабыть о жалости. Она схватила Шари за нос:

— Слушай, наглый воришка! Перед тобой стоит Мэриел из Рэдволла, а это Дандин. Мы — воины. Так что будь повежливее.

Мэриел так больно стиснула Шари нос, что у ежонка градом покатились слезы.

— У-у-у-й! Отпусти мой нос, ты, вредюга!

Мэриел отпустила нос, и ежик плюхнулся на песок. Одной лапой он потирал нос, а другой — ушибленный затылок.

— Так-то лучше, — сказала Мэриел и села рядом. — А теперь скажи, что ты здесь делаешь? Где твои мама и папа?

Шари пожал плечами:

— Я их не помню. Меня утащили ласки, и я был их рабом. Каждую ночь они привязывали меня к столбу, но сегодня я убежал.

Дандин дружелюбно улыбнулся:

— И далеко отсюда эти ласки?

— К утру дойдете, это на юге. Я сбежал еще засветло, господин Дандин.

— Меня зовут просто Дандин, — оказал Дандин, положив лапу на рукоять кинжала. — А у твоих ласок есть еда и питье?

— Ага, у них всего полно. Грабят путников, вот что они делают!

Мэриел принесла свой мешок, положила обратно лепешку и потуже завязала веревку.

— Что ж, давай проведаем твоих ласок, — сказала она.

Земля еще не остыла после дневного зноя, хотя в ночном воздухе уже веяло прохладой. Все трое отправились на юг. Дандин объяснял ежику свой план, и тот тихонько хихикал.

ГЛАВА 2

Молочай и Землянуха, бывшие хозяева Шари, сидели у костра, а на востоке заря уже гладила небо своими розовыми лапками. Ласки пытались заварить мятный чай, но у них ничего не получалось. Рядом лежала целая куча непропеченных пирожков с яблоками. Минуту назад Молочай схватился за горячую сковородку и теперь тряс обожженной лапой.

— Чтоб он сдох, мерзкий колючка! И как только он справлялся со всем этим?

Землянуха злобно хлестнул пирожки ивовым прутом.

— Вот же поганец, — поддержал он Молочая. — Без воды ему далеко не уйти. Ну ничего, поплачет он у меня!

— Доброго вам утречка, господа. Простите, что я убежал!

У Молочая отвисла челюсть. Это был Шари: ежонок невозмутимо появился из-за пригорка. Дрожа от ярости, Землянуха показал прутом на столб, вкопанный в землю. Вокруг столба была обмотана толстая веревка.

— Мерзавец! Вот я сейчас привяжу тебя к этому столбу да высеку как следует, чтоб не бегал!

Молочай перехватил лапу Землянухи:

— Только после завтрака, приятель! Пусть сперва приготовит нам что-нибудь. Давай пошевеливайся, болван!

Шари послушно принялся за работу. В кипящую воду он бросил листья мяты, разложил пирожки на сковородке и стал пропекать их. В это время к лагерю подошла Мэриел и, глупо улыбаясь, помахала лапой двум ласкам:

— Доброе утро! Прекрасная погода, не правда ли? Не дадите ли чего-нибудь голодному путнику?

— Что ты здесь делаешь, мышка? — спросил Молочай.

— Знаете ли, то одно, то другое, — сказала Мэриел, наморщив носик и глупо моргая.

Ласки отошли в сторонку, перешептываясь и хихикая. Немного погодя Землянуха повернулся к Мэриел и сказал:

— Если хочешь есть, придется немного поработать. Вон там под горкой — нора. Это кладовка. Принеси оттуда фруктов и воды. А потом мы покажем тебе кое-что интересное.

Продуктов у ласок было запасено вдоволь. Мэриел принялась делать фруктовый салат. Всходило солнце, ласки сидели в тени пригорка и подталкивали друг друга локтями, злорадно хихикая.

И тут, нагло перебрасывая кинжал из одной лапы в другую, в лагерь вошел Дандин. Он не стал перешагивать через лапы ласок, а просто пнул их.

— Ну что, Мэриел Чайкобой, пригласишь меня к завтраку?

Мэриел рассмеялась:

— Хо-хо! Привет, Дандин, старый вояка! Мэриел и Шари расставили еду на земле. Дандин уселся между изумленными ласками и крикнул Шари:

— Давай, малыш, хватай тарелку и ложку — садись к нам!

Шари сел рядом. Он взял горячий пирожок и чашку медового напитка. Но как только к еде притронулись ласки, Дандин ударил их пару раз по лапам и неодобрительно прикрикнул:

— Что за манеры? Сначала едят гости и дети. Ласки забеспокоились. Одно дело — одинокая мышка, а другое — Дандин, судя по всему, закаленный в битвах воин.

— А ты, малыш, тоже хочешь быть грабителем, как эти? — дружелюбно спросил Дандин.

— Да, — кивнул Шари. — У грабителей есть рабы, их заставляют работать.

Ласки испуганно уставились на Дандина, а он поддел кончиком кинжала пирожок и сказал угрожающе:

— Неужели эти честные звери держат рабов? Землянуха внезапно стал заикаться.

— Н-нет, — сипло простонал он. Дандин сурово взглянул на дрожащих Молочая и Землянуху и, подняв ивовый прут, со свистом взмахнул им:

— Как думаешь, Мэриел, эта парочка говорит правду?

Мышка подошла к столбу — месту ночлега и наказаний Колючки Шари — и отвязала толстую веревку. Подмигнув ежонку и Дандину, она затянула на конце веревки крепкий узел. Затем она разложила на земле шесть орехов и повернулась к Землянухе и Молочаю:

— Видите эту веревку? У меня всегда с собой такая, она называется Чайкобой. Я могу сбить чайку одним ударом. Здесь чаек вроде бы нет, зато есть кое-что другое…

С этими словами Мэриел завертела веревку над головой. Веревка взвилась в воздухе раз, другой, третий…

Ласки только пискнули от страха. Дрожа, они уставились на осколки скорлупы и крошки ядрышек — все, что осталось от шести орехов. Мэриел поднесла Чайкобой к самым носам Молочая и Землянухи:

— Понимаете, о чем я?

Незадачливые рабовладельцы отшатнулись, вскочили и бросились наутек. Только пятки засверкали.

Все припасы ласок достались друзьям. Плотно позавтракав, они отправились дальше. Шари принял твердое решение стать бесстрашным воином, таким же как Дандин и Мэриел.

ГЛАВА 3

Королева Сирина печально смотрела на своего сына — маленького Трюфэна. Он сидел в Банкетном Зале замка Флорет и казался таким одиноким! Бедный бельчонок! Его держали в плену, без родителей, только старая барсучиха — его няня Мута — была рядом с ним. Сирина и ее муж Гаэль Белкинг сидели у стены, Трюфэн — в середине зала, на маленькой скамеечке, а напротив них на почетных местах за столом сидели Нагру и Сильваморта в окружении своих офицеров. Сирина крепко сжала лапу Гаэля, и они посмотрели на маленького заложника.

Сирина вспоминала о том, что произошло. Неужели прошло всего три месяца с тех пор, как Нагру и Сильваморта появились у ворот замка? Казалось, они хозяйничают здесь уже целую вечность. Она вспоминала тот вечер, когда они впустили Нагру и его подругу в дом: была ранняя весна, моросил дождь, дул пронизывающий ветер. Гаэль приказал впустить, накормить и одеть едва живых от усталости, голодных и грязных лис. Сирина очень жалела, что Гаэль не послушал предупреждений Рэба Быстробоя. Но Белкинг был упрям — он и слышать не хотел о том, чтобы в замке Флорет кому-нибудь отказали в гостеприимстве. Рэб долго спорил, и ссора продолжалась до тех пор, пока рассерженный Рэб не ушел из замка вместе с другими выдрами, которые охраняли Флорет.

За два дня лисы стали хозяевами замка. Как просто оказалось это сделать! Сильваморта заманила Муту в комнату и заперла ее там. Нагру схватил маленького Трюфэна, который до смерти перепугался, увидев жуткие когти у самого своего горла. Гаэлю пришлось опустить подъемный мост, и в замок ворвались крысы.

С этой минуты жизни обитателей замка висели на волоске. Все их друзья и придворные, которые пытались сопротивляться, были убиты или заключены в подземелья замка Флорет; тех, кто не был опасен, заставили прислуживать лисам и их офицерам.

Нагру был весьма крупный лис. От кончика носа до кончика хвоста его гибкое и сильное тело покрывали голубовато-серые пятна, а его жестокие глаза напоминали кроваво-красный гранит. Одеждой ему служила шкура волка: свои лапы Нагру вдевал в лапы шкуры, как в рукава рубашки, а волчья морда с пустыми глазницами красовалась на голове, надетая как капюшон. Вместо волчьих когтей были вставлены железные когти, поэтому лапы Нагру были грозным оружием.

Сильваморта уступала ему в росте, но не в жестокости. Ее морда была серебристой, и такие же серебристые отметины украшали серовато-белый мех на спине, глаза светились зеленоватым огнем. Она носила юбку из звериных хвостов с искусно вшитыми кусочками хрусталя, и, когда лиса двигалась, они позванивали.

Сейчас жестокая чета сидела бок о бок, попивая бузинное вино. Нагру поддел когтем черносливину и злобно швырнул ее в толстую старую крысу, которая держала в лапах музыкальный инструмент, похожий на лютню:

— Йохэл, песню!

Йохэл начал петь противным тонким голосом, аккомпанируя себе:

Нагру спросил у Гаэля:

— Эй, Белкинг, знаешь, почему меня зовут Лисоволк?

Гаэль молчал, тогда Нагру сам ответил:

— Потому что я — единственный лис, который убил волка, это его шкуру я ношу. Этого волка звали Урган, я взял это имя и перевернул его — теперь меня зовут Урган Нагру. Говори хоть с начала, хоть с конца — получается одинаково.

Пока Нагру рвал зубами мясо и запивал его вином, Сильваморта пристально смотрела на Муту — старую няню-барсучиху. Мута молчала. Иногда, когда радовалась или пугалась, она издавала звуки, похожие на хриплый кашель или лай, но чаще она молчала. И сейчас, верная Трюфэну, она сидела рядом с ним. Сильваморту раздражала эта привязанность няньки к питомцу, и лисица никогда не упускала возможности помучить Муту. Подозвав к себе Йохэла, Сильваморта сняла с него красную с желтым короткую накидку и сорвала с головы шутовской колпак — он был сделан в форме двух рогов, на конце каждого болтался маленький колокольчик. Нацепив все это на Муту, лисица насмешливо крикнула:

— Поднимайся, полосатая! Я приказываю — пляши!

Барсучиха не сдвинулась с места, она молча смотрела на лисицу. Сильваморта кивком подозвала к себе Щелеглаза — одного из офицеров.

— Если эта дура не будет плясать, — пролаяла она, — пощекочи мечом беличье отродье! Пусть тогда он попляшет!

Щелеглаз встал и вытащил меч из ножен. У Муты не было выбора. Она стала медленно плясать, шаркая лапами.

Сильваморта пнула крысу:

— Играй, Йохэл!

Мута кружилась, стараясь успеть за музыкой. Колокольчики на дурацком колпаке беспорядочно звенели, а Сильваморта и крысы насмехались над неуклюжей пляской. По щеке Муты скатилась одинокая слезинка.

Королева Сирина отвернулась, не в силах видеть это жестокое представление. Гаэль наклонился к жене, словно утешая, и шепотом, чтобы слышала только она, сказал:

— Слушай и постарайся не показать своего удивления. Помнишь нашего славного певчего дрозда Рэльфа? Рэб передал мне через него, что выдры будут ждать нас сегодня во рву с водой — мы должны пойти с Мутой, когда она поведет Трюфэна спать после обеда. Рэльф повесит на окно над подъемным мостом красную скатерть, чтобы Рэб понял — мы идем. Когда выйдем из зала, смотри: на каком окне красная скатерть — из него-то мы и выпрыгнем. А потом выдры отведут нас в безопасное место…

Трюфэн не мог понять, почему Мута веселится одна, — ведь они всегда играли вместе. Увидев, как она пляшет, малыш рассмеялся — так это игра! Он принялся скакать около барсучихи, хлопая лапами под музыку.

Мута подняла голову и весело ему улыбнулась. Они стали плясать вместе, подскакивая и прыгая то вперед, то назад. Когда Мута наклонилась к Трюфэну, он стянул с нее колпак и стал им размахивать. Колокольчики звенели, а бельчонок громко кричал:

— Быстрей! Быстрей! Еще!

Нагру кинул в Сильваморту черносливину и презрительно сказал:

— Ну, ты ухитрилась осчастливить и барсучиху, и детеныша! Смотри, как скачут! А теперь скажи-ка мне, кто глупее: ты или барсучиха?

Сильваморта швырнула в Йохэла деревянную миску:

— Прекрати играть, идиот! Музыка стихла.

Воспользовавшись моментом, Сирина поспешила к малышу. Она подняла своего сына, подхватила за лапу Муту и заторопилась к выходу. Гаэль подошел к ним:

— Трюфэн, тебе пора спать. Мама и папа пойдут с тобой.

Они уже почти дошли до двери, когда раздался крик Сильваморты:

— Стоять!

Нагру лениво кинул в супругу еще одну черносливину:

— Пусть идут. Бежать им некуда! Сильваморта вскочила, ее глаза сверкали.

— Прекрати швырять в меня черносливом, пятнистый! Я скажу, когда им можно идти!

Однако Нагру был не из тех, кого можно безнаказанно оскорблять.

— Будешь так говорить со мной — испробуешь мои когти на своей шкуре!

Меж тем маленькая компания потихоньку продвигалась к выходу. Сильваморта схватила копье капитана Крюкохвоста, нацелила его на Лисоволка и заорала:

— Сними свои когти, и мы подеремся! Сейчас же прикажи этим тварям остаться!

Еще две крысы — Вреднозлоб и Мокротоп — выхватили мечи. Гаэль вытолкнул семью в соседний зал. Вдруг Сирина крикнула:

— Смотрите, на окне красная скатерть!

Гаэль почувствовал, как когти Вреднозлоба впились в его плечо. Он отпрыгнул назад и отбросил Вреднозлоба так, что тот сбил с лап Мокротопа. Гаэль крикнул:

— Мута — в ров! Прыгай через окно — спаси мою семью!

Гаэль упал, крысы пинали и топтали его. Мута бросилась к окну, на котором трепетала красная скатерть. Отдав бельчонка матери, барсучиха осторожно подняла их обоих и свесилась с подоконника. В этот момент ей в спину ударило древко копья. Мута вздрогнула и изо всех сил бросила мать и малыша как можно дальше, чтобы они не ударились о стену замка. Затем барсучиха обернулась и сорвала с плеч красно-желтую накидку; одним ударом Мута сбила с лап двух крыс, а двух других охватила накидкой и пихнула в тех, кто стоял сзади. Началась свалка.

Теперь весь коридор был заполнен крысами — нечего было и пытаться добраться до Гаэля. Оставалось одно: она взобралась на подоконник и посмотрела вниз. Вдруг в ее спину впились чьи-то когти — это Сильваморта пробралась по головам дерущихся крыс и теперь крепко держала Муту.

— Вот тебе, дрянь! Не раздумывая, Мута схватила лисицу и вместе с ней прыгнула в ров.

Выдры Рэба уже вытащили из воды Сирину и Трюфэна, когда, подняв фонтан брызг, в ров плюхнулись Мута и Сильваморта. Оказавшись на дне рва, Мута перевернулась и, толкнув лисицу вниз, наступила ей на голову. Через несколько секунд барсучиха вылезла на берег к своим друзьям и спасителям.

Сильваморту охватил ужас — барсучиха втоптала ее в илистое дно, ее нос и уши залило водой. Лисица начала барахтаться и наконец освободилась; раздался глухой, чавкающий звук, и Сильваморта выбралась на поверхность.

Подъемный мост опустился. Крысиная банда выкатилась из замка, намереваясь схватить сбежавших пленников. Сильваморта шлепала лапами по воде и пронзительно верещала:

— Помогите! Я не умею плавать!

Крысы в нерешительности остановились — они боялись оставить жену Лисоволка без помощи. В воду торопливо опустили несколько копий и длинных пик.

Нагру появился на мосту как раз в ту минуту, когда промокшую Сильваморту вытаскивали изо рва. Нагру начал ругать ее:

— Идиотка, как ты позволила им бежать!

— Я позволила? — ядовито прошипела Сильваморта, отплевываясь. — А где был ты, кретин?

Harpy увидел исчезающих за деревьями беглецов. Он указал на них крысам, стоявшим на берегу:

— За мной! Я схвачу их!

Четыре выдры и Сирина почти бежали, Трюфэн сидел на плечах молодого сильного Рыбинга. Мута замыкала шествие. Ветки деревьев узорным шатром переплетались над головами беглецов, которые поднимались на холм.

Спустившись по горной лестнице, Нагру остановился — он следил за маленькой группкой на холме. Крысиный офицер Гэтчег воткнул меч в землю и уселся на корточки, тряся головой:

— Улетели, как парочка голубей! Теперь их уже не поймать.

Нагру мгновенно выдернул из земли меч Гэтчега и одним ударом снес ему голову. Крыс эта расправа просто потрясла — в толпе пронесся вздох ужаса. Нагру бросил меч на безжизненное тело.

— Кто еще хочет высказаться? Вставайте, слюнтяи, пока я не раскроил вам головы! Мингол, возьми двенадцать крыс — ты зайдешь справа. Щелеглаз! Ты с двенадцатью другими зайдешь слева. Остальные — за мной, вперед!

Рэб Быстробой и шесть его выдр встревоженно смотрели, как медленно беглецы взбираются на крутой холм. Подруга Рэба, Айрис, вложила камень в пращу:

— Крысы приближаются очень быстро, Рэб. Они хотят окружить наших друзей.

Рэб пустил стрелу и убил одну из крыс Мингола. Прилаживая следующую стрелу и прицеливаясь, он сказал:

— Мы должны хотя бы ненадолго задержать крыс, чтобы выиграть время.

Выдры принялись за дело — в воздухе замелькали стрелы, камни и дротики. Рэб бросился к беглецам, он миновал их, крича:

— Бегите, друзья! Нагру идет по пятам! Я задержу его!

Рэб Быстробой был воином, не знающим страха. Он выпрямился и стал осыпать врагов стрелами.

Как жалел Лисоволк, что не убил неистового Рэба с самого начала!

Задыхаясь от быстрого бега, Сирина влетела в объятия Айрис. Выдра обняла ее лишь на мгновение и вновь взялась за пращу.

— Не время болтать! Мы должны отвести вас в безопасное место.

— Но Гаэль… и Рэб? Как же они?

— Сейчас мы ничего не можем сделать! Я должна увести вас!

В бок Рэба ударило копье. Не обращая внимания на боль, он сразил еще одну крысу. Затем сосчитал оставшиеся стрелы — три.

Под прикрытием кустов и деревьев крысы Нагру окружали Рэба. Не оглядываясь, Рэб крикнул:

— Уводи их, Айрис! Быстрее!

Они побежали с холма, петляя между деревьями. Но не все.

Мута грозно зарычала, в темных глазах барсучихи сверкнули гнев и ярость. Изо всех сил она вцепилась в толстый сук огромного дерева, он с громким треском оторвался от ствола. Размахивая суком над головой, Мута бросилась на Нагру и его шайку. Толстый конец сука огрел Нагру по спине с такой силой, что Лисоволк взлетел в воздух, словно сухой лист. Перекувырнувшись несколько раз, он шмякнулся о дерево. Урган Нагру не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Рэб и барсучиха стояли спина к спине и отбивались от наседавших крыс: она — суком, а он — луком. Они сражались как одержимые, несмотря на раны. Крысы окружали их…

ГЛАВА 4

Отрывок из дневника Сакстуса — настоятеля аббатства Рэдволл в Стране Цветущих Мхов. Все началось, когда я гулял по саду с отцом Мэриел — Джозефом Литейщиком. Какое прекрасное это было утро! Джозеф сказал, что в последнее время он много думает о Мэриел и беспокоится за нее. Прошло уже больше года, как она отправилась с Дандином на поиски приключений. Я знаю Дандина с детства — он из отчаянных мышей, но у него доброе сердце. Мэриел и Дандин очень похожи, оба искатели приключений.

Больше всего Джозефа беспокоило, что он ничего не знает о дочери, — он не получил от нее никакой весточки. Ни путешественники, ни гости Рэдволла, ни пролетающие птицы — никто не знал, где они, никто даже не слышал о Мэриел и Дандине.

Должен заметить, что как раз в то время Джозефу и приснился Мартин Воитель: он часто снится тем, кто тревожится. Мартин — основатель и защитник аббатства, великий воин, он жил давным-давно, и его почитали как самого мудрого правителя. Его слова, часто непонятные и таинственные, всегда вселяли надежду, так что неудивительно, что дух Рэдволла явился Литейщику. Сознаюсь, ужасно хотелось бы узнать, что же Мартин сообщил Джозефу, пока тот блуждал в царстве снов. Но мой друг ничего не мог сказать — он еще не понял значения слов Мартина.

Резкий стук в дверь заставил Сакстуса оторваться от летописи. Не спрашивая, кто стучит, он крикнул:

— Узнаю стук! Только у Джозефа Литейщика такие дубовые кулаки!

Из-за двери послышался довольный смешок, и Джозеф ответил:

— Сакстус, заснул, что ли? Пора обедать! Аббат поправил свою сутану и поспешил открыть дверь:

— Добрый день, Джозеф. Я, пожалуй, и впрямь сменю перо на ложку.

Джозеф, сильный и жизнерадостный, с аккуратной седой бородкой, шутливо хлопнул аббата по животу.

Они шли вдоль окаймленных цветами газонов, направляясь к главному зданию аббатства. Оно четко вырисовывалось на фоне светлого вечернего неба — огромное старое здание из красного песчаника украшали вьющиеся розы, многоцветье витражей сверкало в лучах заходящего солнца. Джозеф ускорил шаг, оставив Сакстуса пыхтеть позади.

— И что это сегодня все так спешат? — задыхаясь, произнес Сакстус и ухватился за рукав друга. — Вон, смотри-ка, Кротоначальник — так торопится, будто у него хвост горит! Приветствую тебя!

Вожак рэдволльских кротов дотронулся лапой до носа в знак уважения:

— Доброго, как это… вечера! А мы сопровождали, это самое… гостей на обед, — задумчиво сказал Кротоначальник, наморщив нос. — Том и Роза пришли из леса.

Сакстус широко раскрыл глаза:

— Вот так сюрприз! Том с женой — нечастые гости, эти белки подолгу живут в лесу, и частенько никто не знает точно, где же они. А другие гости?

— Хур! — Живот Кротоначальника затрясся от смеха. — Полагаю, вам лучше поспешить. Рози и Тарквин принесли своих малюток в аббатство…

Сакстус всплеснул лапами в притворном отчаянии:

— Мы умрем с голоду — Тарквин и Рози с двенадцатью зайчатами! Четырнадцать ртов!

— Ну, я могу и не есть, — сказал Джозеф, похлопывая аббата по спине. — Мне надо подумать о планах на будущее.

Сакстус остановился перед отцветающей сиренью:

— О чем это ты?

— Я расскажу тебе, — сказал колокольный мастер, задумчиво поглаживая бородку. — Наш Мартин много чего сообщил мне прошлой ночью. Я об этом пока не могу говорить, но его первые слова я повторю:

Кротоначальник покачал бархатистой головой:

— И что же это все значит?

Джозеф пожал плечами, а Сакстус промолвил:

— Это значит, что Мартин все объяснит в свое время.

Джозеф направился к аббатству.

— Хорошо, что ты сказал, Сакстус, — ответил он, — потому что я помню только несколько строчек, все остальное — как в тумане.

Аббат осторожно увел разговор в сторону — он-то знал, что, если Мартин сказал, все выяснится в нужное время. Он поднял лапу:

— Джозеф, я так люблю слушать твой колокол!

В теплом вечернем воздухе веяло благоуханием цветущего сада. Над землей плыл густой, сильный звук бронзового колокола Джозефа — он призывал всех оставить дела и пожаловать в Большой Зал на обед.

Во все времена аббатство Рэдволл слыло обителью дружбы и славилось добротой обитателей и фантастическими обедами. Сакстус вошел в Большой Зал. Лучи солнца проникали сюда через украшенные витражами окна и всеми цветами радуги расцвечивали скатерти на накрытых столах. За столами сидели и старики, и молодежь — гул голосов поднимался к самому потолку. Проголодавшиеся звери охотно обсуждали яства, а повара и их помощники толпились с подносами, уставленными всевозможными лакомствами. Зайцы — Тарквин и его жена Хон Рози с двенадцатью зайчатами — даже ушами шевелили от удовольствия.

Слепой Симеон, старый травник, и матушка Меллус, самая старшая барсучиха в Рэдволле, сели рядом с Сакстусом, Джозеф тоже уселся неподалеку, — все они были добрыми друзьями. Два ежика тащили поднос с горой свежевыпеченных лепешек. Джозеф склонился к барсучихе:

— Какой восхитительный аромат! Мои любимые ежевичные лепешки с кленовым сиропом!

На серебристой морде барсучихи появилась улыбка.

— Знаешь, я испекла их специально для тебя, хотя, надо признать, пахнут они действительно неплохо.

— А уж на вкус — и говорить нечего… — заметил Сакстус, разворачивая салфетку. — Впрочем, я забыл прочесть благодарственную молитву.

Он зазвонил в маленький колокольчик, который Джозеф сделал специально для стола. Все разговоры смолкли, в Большом Зале воцарилась тишина. Аббат торжественно встал, откашлялся и начал:

Все громко сказали «Аминь!», прозвенел маленький колокольчик, и долгожданный обед начался.

Что это был за обед! Все, что подавалось на стол, было невероятно вкусным: октябрьский эль и клубничный напиток, торты, пироги с ягодами и фруктами, пудинги — все это и многое другое появлялось из кухни Рэдволла. Раф Кисточка, звонарь аббатства, разделил огромный фруктовый пирог со своим другом Дарри Дикобразом — этот еж был ключником и племянником ныне покойного Габриэля Дикобраза, чью должность он сейчас и исполнял.

Аббат увидел, что Джозеф откинулся на спинку стула.

— Что же ты, Литейщик? — спросил он. — Есть не хочешь, что ли?

— Сакстус, когда мы поговорим о моем сне?

— Сначала поешь, а потом и поговорим. Всему свое время

Обед продолжался до тех пор, пока малыши не начали зевать. Вскоре их отправили спать.

Закатные лучи освещали гобелен с вытканным Мартином Воителем, висящий на стене Большого Зала. Сакстус вдруг почувствовал, что зря встал со стула: его охватило какое-то странное чувство, словно время остановилось. Золотистые пылинки лениво танцевали в лучах солнца, и в этой почти осязаемой тишине рэдволльцы сидели будто фигуры, навеки застывшие на какой-то картине. И вот Сакстус как бы со стороны услышал свой голос — он звучал очень громко, так громко, что слышно было в самых дальних уголках Большого Зала:

— Друзья, я хочу вам кое-что сказать. В последнее время наш Джозеф Литейщик часто думает о своей дочери Мэриел и ее друге Дандине. Увы, уже больше года мы ничего не знаем о наших друзьях. Думаю, Джозеф способен помочь нам ответить на эти вопросы. Прошлой ночью он видел во сне Мартина Воителя.

Но Джозеф ничего не слышал, голос аббата доносился до него как невнятное бормотание. Сакстус закончил, и все устремили взгляды на Литейщика — он сидел выпрямившись, глядя на гобелен с изображением Мартина, его губы шевелились, словно он разговаривал с кем-то невидимым. В зале потемнело, лучи заходящего солнца пробивались через высокое окно и очерчивали силуэт Джозефа. Сакстус вспомнил строки:

Солнце зашло.

Зажгли свечи и факелы. Джозеф встал и огляделся:

— Слушайте, я расскажу о словах Мартина Воителя.

ГЛАВА 5

На холмах, где росли кусты, было прохладно. Мэриел, Дандин и Шари спокойно закусили отобранными у ласок припасами. Они даже вздремнули на моховом холмике, слушая песню жаворонка, которую заглушали жужжание пчел и стрекот кузнечиков. Дандин услышал какой-то шум. Он вскочил и насторожился:

— Похоже, где-то дерутся и рычат. Мэриел щелкнула по носу спящего Шари:

— Ну-ка прекрати храпеть! Вставай и скажи, что ты слышишь.

Шари насторожил свои чуткие уши и сразу определил, в чем дело:

— Похоже, кто-то мучит крота. Видите вон тот большой холм — третий к югу? Кричат где-то там.

Маленькая компания, не раздумывая, бросилась на помощь. Мэриел приготовила Чайкобой, Дандин достал кинжал. Шари глубоко вздохнул и, подкидывая вверх две лепешки, устремился за своими друзьями.

Ежонок оказался прав — в беду попал старый толстый крот. Шесть крыс пытались связать его веревками. Рядом рыдали три кротенка, их сторожила седьмая крыса.

Старый крот отбивался свободной лапой от веревок и рычал:

— Мерзавцы! Не пойду я, это самое… ни к какому Лисоволку!

Трех друзей еще никто не заметил.

— Мы с Мэриел займемся теми, кто держит старика, — шепнул Дандин ежонку. — Справишься с тем, кто держит малышей?

Не отвечая, Шари подбросил овсяную лепешку и с силой метнул ее. Удар пришелся точнехонько в челюсть, и крыса рухнула без чувств. Ежонок ухмыльнулся от уха до уха:

— Готово, Дандин.

Крысы повернулись и уставились на маленькую компанию. Дандин пробормотал:

— Шари, надо было подождать моего сигнала. Теперь нам не застать их врасплох.

Они подошли к крысам, и Мэриел крикнула, обращаясь к крысиному вожаку:

— Убери свои грязные лапы от крота! Вожак посмотрел на мышку и усмехнулся:

— А ты что тут делаешь, детка?

Чайкобой взвился в воздух, и вожак тяжело осел на землю, выплюнув сломанный зуб.

На шее у вожака висел костяной свисток, и он дунул в него. Раздался пронзительный звук, но прежде чем вожак успел свистнуть второй раз, старый крот мертвой хваткой вцепился в него и свалил на землю. Мэриел и Дандин понимали, что к крысам скоро подойдет подкрепление, и бросились на врагов:

— Рэдво-о-олл!

На Дандина ринулась большая крыса, он опрокинул ее на землю, вырвал из лап копье и принялся колотить поверженного врага древком. Мэриел захлестнула лапы другой крысы Чайкобоем, та запуталась в веревке и грохнулась на песок. Шари вскочил на спину третьей крысы и как следует огрел ее твердой, как камень, лепешкой.

Но вот прибыло подкрепление: из-за холма выбежало крыс десять, если не больше. Мэриел крикнула Дандину и Шари:

— К малышам! Быстро!

Все четверо — Мэриел с Дандином, ежонок и старый крот — окружили малышей и выставили навстречу подступающим крысам копья. Мэриел вертела веревку так, что ни одна крыса не могла подойти близко. Шари размахивал подобранным мечом и страшно рычал. Опрокинутые на землю и избитые крысы начали подниматься.

Вожак с выбитым зубом, чуть пошатываясь, стоял в стороне и вытирал с подбородка кровь.

— Ты еще пожалеешь, что встала на пути Хвастлина из шайки Нагру!

Крысы, у которых были луки, уже прицеливались. Дандин покачал головой:

— Вот видишь, Шари, что получилось? Нельзя действовать, пока не разберешься в обстановке.

Предвкушая легкую расправу над маленьким отрядом, крысы медленно приближались. Шари перепугался не на шутку:

— Не так уж и весело быть воином! Похоже, нас сейчас убьют!

Мэриел понимала, насколько ежонок прав. Но в отчаянных ситуациях и действовать надо отчаянно.

Выхватив из-за пояса Дандина кинжал, она сжала оружие зубами и бросилась вперед, расчищая себе дорогу Чайкобоем. Крысы не ожидали такой яростной атаки. От ударов Чайкобоя несколько лучников свалились и сбили с лап других крыс. Их стрелы вонзились в землю неподалеку, а Хвастлин уже во второй раз за какие-то полчаса испробовал на себе оружие Мэриел. На сей раз удар пришелся в живот противника. Вожак разинул пасть и согнулся пополам. Никто не успел и глазом моргнуть, как Мэриел подскочила к вожаку, приставила кинжал к его горлу и крикнула:

— Не шевелитесь, или этот подонок умрет! Нападавшие замерли, а Хвастлин завопил:

— Замрите! Гриндж, займись ею!

Гриндж отлично стрелял из лука. Пока все остальные крысы стояли неподвижно, он натянул лук и приготовился выстрелить. Хвастлин тяжело дышал, кинжал прикасался к его горлу. Хриплым голосом вожак приказал:

— Убей ее, если она хоть на волосок сдвинет кинжал!

Дандин с облегчением вздохнул. По крайней мере, это хоть какая-то передышка.

— Странно, разве так надо сражаться? — спросил Шари и внимательно посмотрел на Дандина. — Ну и что сейчас должен делать настоящий воин?

— Воин должен научиться терпению. Стой и жди, а если кто-нибудь шевельнется — действуй!

— Приветствую побежденного Лисоволка! Урган Нагру быстро пригнулся, и миска, которой метили ему в голову, разлетелась на мелкие кусочки, ударившись о дверь Банкетного Зала. Лисоволк направился к Сильваморте, которая на этот раз швырнула в него большой подсвечник.

— Когда-нибудь я вырву твой ядовитый язык! — угрожающе прорычал Лисоволк. Добравшись до стула, он плюхнулся на него и зубами стал вытаскивать из лапы занозу.

Крысиная шайка сидела во дворе. Некоторые крысы зализывали раны, другие утоляли жажду вином из изрядно опустевших кладовых замка.

Стащинг, который делил орехи в меду со своим приятелем Вреднозлобом, взглянул вверх:

— Немая барсучиха! Да ей и не нужно говорить! Она прибила восьмерых наших и десяток просто раскидала по сторонам! Она размахивала чуть ли не целым деревом! Вон сам Урган Harpy скачет на трех лапах, как подбитая жаба. И это та самая барсучиха, которая тут из себя няньку разыгрывала!

В разговор вмешался Флангор:

— Как думаете, что сейчас поделывает Лисоволк? Щелеглаз отставил кружку с сидром и фыркнул:

— Ха, будто ты не знаешь Нагру, приятель. Он же не успокоится, пока кости беглецов не высохнут на солнце. Старина Урган будет охотиться за ними до тех пор, пока они все до единого не попадут к нему в когти. Ну а потом все знают, что произойдет, верно?

Все крысы, которые слышали это, содрогнулись. Они знали, что именно Нагру делал со своими врагами.

Щелеглаз был прав — Нагру готовился к охоте на беглецов. День близился к концу, Лисоволк сидел и, морщась от боли, сгибал и разгибал раненую лапу. Из волчьей шкуры на его спине все еще торчали занозы. Сильваморта бесстрастно наблюдала его мучения.

Лисоволк сердито буркнул:

— Ну, что уставилась, пучеглазая? Займись делом — пойди принеси мне вина!

— Сам пойди да принеси, — ответила лисица, презрительно скривив губы. — Расскажи-ка лучше еще разок, как тебя отмутузили старая барсучиха и выдра!

— Черта с два! — воскликнул Harpy и с ненавистью взглянул на жену. — Небось они давным-давно уже сдохли! На них живого места не оставалось — все было утыкано стрелами! Если бы меня не ранили, я бы догнал их и содрал шкуры, чтобы принести тебе и показать!

Сильваморта рассмеялась:

— Так же, как ты содрал шкуру с дохлого волка, а потом взял его имя? Да не притворяйся ты удивленным! Я-то все знаю.

Лисоволк выпустил железные когти и угрожающе махнул лапой в сторону лисицы:

— Еще одно слово — и я вырву твой поганый язык и заставлю тебя съесть его!

— Ой, напугал, — насмешливо промолвила Сильваморта, наливая себе вина. — Я тебе не безмозглая крыса! Ты бы лучше отправился и поймал их, пока они не подняли против нас все Южноземье.

Нагру, прихрамывая, подошел к столу. Налив себе вина, он приблизился к Сильваморте и произнес:

— Как раз этим я и собираюсь заняться, моя красавица! А ты тем временем посидишь здесь, в безопасности, и постережешь Гаэля Белкинга. Полагаю, ты не настолько глупа, чтобы убить его, пока меня здесь не будет?

Сильваморта спокойно взглянула на него:

— Гаэль сидит в подземелье — живой он там или мертвый, не знаю. Ну а теперь ты наконец займешься Сириной и маленьким Трюфэном или мы будем торчать здесь, пока не поседеем?

Минуту они стояли уставившись друг другу в глаза. Затем Нагру шагнул к окну. Он посмотрел вниз, на крыс, развалившихся на теплых от дневного зноя камнях, и рявкнул:

— Вреднозлоб, ты и еще сорок других — встанете на стражу! Остронос, Щелеглаз, поднимайте остальных на охоту! Мингол, Венгро, готовьте моих ищеек-следопытов!

Крысы замолчали, каждый мысленно возблагодарил судьбу за то, что не ему выпало присматривать за ужасными ищейками Нагру.

ГЛАВА 6

Полуденное солнце слепило прямо в глаза. Мэриел и крысиный вожак замерли друг против друга. В глазах противников сверкала ненависть.

— Если со мной что-нибудь случится, пусть эти кроты умрут медленной смертью, — крикнул Хвастлин крысам.

Мэриел пощекотала кинжалом его шею, и слова застряли у него в глотке.

Мэриел чувствовала, как горячий песок скользит у нее под лапами, она передвинулась, чтобы встать поудобнее.

Этим немедленно воспользовался Хвастлин. Он увернулся от кинжала, отпихнул Мэриел в сторону и кивнул Гринджу. Тот мгновенно понял, что ему надо делать. Он натянул лук… И вдруг как подкошенный рухнул на песок — круглый камень на тонкой леске угодил ему точно в голову. Стрела Гринджа вонзилась в песок возле Мэриел, а с холма послышался низкий голос:

— Лапы вверх! Оглянуться не успеете, как я из вас мозги вышибу. Вот так-то!

Мэриел в изумлении смотрела на зайца с длинной удочкой. Гибкое удилище так и плясало в воздухе, на леске крутился камень. Заяц ловко поймал его, ни на секунду не выпуская из виду место действия. Вдруг Хвастлин подскочил к Мэриел, — наверное, хотел отобрать у нее кинжал.

Ба-бах! Точным ударом заяц послал камень в цель. У Мэриел перехватило дыхание — камень попал Хвастлину прямо между глаз, и тот свалился замертво.

— На ошибках учатся, а? Кто следующий? Крысы во все глаза смотрели на удивительного зайца и бросали оружие. Шари разинул рот: за всю свою жизнь он не встречал такого мастерства.

Заяц был старый и толстый, но все — от кончиков ушей до крепко стоящих на земле лап — свидетельствовало: это бывалый воин, настоящий ветеран. Его знаки отличия были выставлены для всеобщего обозрения. На голове красовалась треуголка с дырками для ушей, ее венчал белый плюмаж. Щеки зайца отвисли, зато усы были великолепны. Он натер их воском и лихо закрутил вверх, так что они напоминали два рогалика. На зайце был хоть и выцветший, но все равно яркий мундир, украшенный множеством медалей и орденских лент. На плечах сияли эполеты, начищенные серебряные пуговицы просто ослепляли. Заяц гордо стоял, опираясь на удочку, как на длинную трость. Осмотревшись, он кашлянул и кивнул. Из травы сразу же выскочили четверо зайчат в зеленой форме, они окружили великолепного зайца и отсалютовали. В ответ он повел ухом:

— Соберите все оружие и уложите крыс вниз мордами куда-нибудь, где они никому не будут мешать…

Зайчата засуетились, собирая оружие. Один из них уже хотел отобрать копье у Дандина, когда поймал суровый взгляд старого зайца:

— Эй, эй! Ты что, не можешь отличить порядочных парней от дряни, Опушечник? Оставь его в покое!

Заяц снял шляпу и, тяжело ступая, спустился с холма. Приблизившись к Мэриел, он отставил лапу и отвесил старомодный поклон:

— Фельдмаршал Мельдрам Желтобоярышник к вашим услугам. Несомненно, вы уже слышали мое имя — оно повсюду известно. Что поделаешь, слава всегда опережает меня.

Ошеломленная Мэриел только покачала головой.

— Что такое? Невероятно! — воскликнул заяц, приподнимая брови. — Никогда не слышали о Мельдраме Великолепном? Поразительно!

Все начали представляться друг другу. Кроты без конца благодарили своих спасителей. Старик крот в знак уважения поднял морду вверх и обратился к воинам, которые спасли их всех:

— Хур-р-р, сердечно, значит… благодарен вам всем! Я — Ферп Прямомех, а это мои, это самое… внучки: Бердил, Грамби и Поргу. Все мы Прямомехи.

Три малышки вежливо подняли мордочки:

— Здравствуйте! Добрый день!

Мельдрам теперь обратил внимание на крыс, которые лежали, уткнувшись носами в песок:

— Ну-ка, подонки, поднимайтесь! Живо! Крысы сразу же вскочили. Мельдрам толстым концом удочки ткнул одну из них в живот:

— А теперь, вонючка, слушай внимательно! Я временно назначаю тебя главным в этой шайке. Видишь тот холм? Так вот, если ты со всем этим сбродом в мгновение ока не исчезнешь за тем самым холмом, я из вас котлеты сделаю, ясно?

Разбойник кивнул, понимая, что от этого зависит его жизнь.

Мельдрам обратился к своим:

— Держите оружие наготове, и если покажется, что кто-то двигается недостаточно быстро, — стреляйте. Цельтесь между лопаток. Крысы, внимание! По моей команде — бегите. Приготовились… Бегом марш!

Перепуганные крысы рванули во всю прыть, то и дело сталкиваясь друг с другом. Просто удивительно, как быстро они исчезли из виду! Фельдмаршал Мельдрам Великолепный презрительно фыркнул:

— Крысы! Терпеть не могу этих мерзавцев — грязные, хитрые и ни малейшего понятия о дисциплине!

Шари стоял как зачарованный, уставившись на бесчисленное множество украшений, позвякивающих на мундире фельдмаршала.

— Ух ты! Настоящий живой воин! За что же вы получили все эти медали?

Мельдрам выпятил грудь и слегка подмигнул Шари:

— За битвы, мой юный ежик! Все эти бляхи заслужены: вот — за Восточную кампанию, а эта большая звезда — за подавление мятежа горностаев. Ха! Что и говорить, они получили по заслугам! А видишь эти разноцветные полоски? Они за то, что я отбросил армию ласок на север. А вот этот серебряный щит — за то, что убил змею. Скажу тебе, нахальнее гадюки я не встречал! А золотой полумесяц с хорьком…

Зайчонок по имени Опушечник прошептал Мэриел и Дандину:

— Старый добряк наш дядюшка Мэл. Понимаете, мы его племянники и знаем его с самого детства. Он сам делает эти медали и награждает себя, но только когда действительно их заслуживает. Старик — отличный вояка и настоящий франт.

Ферп указал на западный холм:

— Хур-р-р, не останетесь ли, это самое… на ночлег в нашем скромном жилище? Отдохните, милости просим! Отобедайте с нами!

Мельдрам водрузил на голову треуголку и, просунув уши в дырки, приказал отряду построиться:

— Отдыхаем! По правде говоря, очень мило с вашей стороны. Люблю празднества, знаете ли.

Жил Ферп внутри холма. Его нора, любовно выложенная камнем и укрепленная деревянными балками, казалась такой прохладной после палящего солнца. Ферп был главой кротовой общины. Он подал гостям чашки, наполненные медовым напитком с морошкой и диким ячменем. Зайчата Опушечник, Долинник, Туманохолм и Лозинник восхищенно осматривали пирог, украшенный лебедой, и салат из одуванчиков. Мельдрам Великолепный выбирал на мундире место для очередной награды:

— Хм, две крысы убиты и шестнадцать побеждены. Так-так. Может, сделать так: две серебряные крысы на черном фоне и шестнадцать желтых нашивок? Туманохолм, налей-ка этого напитка моему приятелю Шари.

Зайчонок небрежно отдал честь:

— Есть, дядюшка Мэл! Фельдмаршал высоко вскинул уши:

— Как ты обращаешься ко мне? Ты на службе, Туманохолм! Ты обязан обращаться ко мне как к главнокомандующему, а не как к дяде. В наказание будешь чистить мои медали до отбоя. Ты знаешь, что по уставу ко мне надо обращаться «cэp» или «фельдмаршал». Следующему, кто назовет меня дядюшкой Малом, я уши оторву.

Ферп предложил своим спасителям переночевать, и они с радостью согласились, хотя немного погодя Мэриел и пожалела о своем решении. Повсюду спали кроты. Они сопели и храпели, пели и разговаривали, бродили во сне туда-сюда. Жилище стало невероятно тесным. Мэриел и Дандин, осторожно переступая через спящих, пробрались к выходу. Они решили спать на свежем воздухе.

Они обошли вокруг холма, удивляясь тому, как искусно замаскированы среди камней и кустов входы и выходы. Дул легкий ветерок, и сухим песком заметало следы, ведущие к дому Ферпа. Мыши набрели на отдыхающих под звездным небом Ферпа и Мельдрама — они тоже выбрались из переполненного дома. Так они и сидели вчетвером на теплом песке, тихонько обсуждая события дня минувшего. Ферп поведал Мельдраму о том, что творится в стране, и тот ужасно расстроился:

— В Южноземье уж слишком много стало этих проклятых крыс! Пока я путешествовал и воевал в других местах, крысы просто наводнили округу. И сегодня я не первый раз сталкиваюсь с ними! Куда ни пойдешь — повсюду натыкаешься на крысиные патрули. Только что Ферп рассказал мне, что эти негодяи захватили замок моего друга Гаэля Белкинга. И все это сделала какая-то парочка лис. Говорят, один из них наполовину волк. Ух, попадись мне этот негодяй! Вообще-то, мы с вами встретились, когда я со своим отрядом направлялся в замок Флорет. Может, пойдете с нами?

Мэриел кивнула и сказала:

— Конечно, мы пойдем с вами. После того что случилось сегодня, мы с Дандином сделаем все, чтобы освободить страну от этих мерзавцев.

— Это не так-то просто, — вмешался Ферп, покачав головой. — Вы видели только несколько, это самое… бандитов. А их больше, чем листьев в лесу! С такой армией не справиться.

Мельдрам фыркнул:

— Вздор! Воюют не числом, а уменьем.

— Не торопись, — поддержал Ферпа Дандин. — Вряд ли мы остановим эту шайку, если бросимся на них очертя голову и погибнем. Может, нам стоит быть немного поосторожнее и сначала все разузнать получше?

— Разумеется! — сказал Мельдрам, раздраженно поводя ушами. — Я как раз это и собирался сказать. Осторожненько подберемся к врагам, а когда настанет время — разобьем их наголову!

Мэриел заметила, что Мельдрам вот-вот обидится. Она положила конец обсуждению, потянувшись и сладко зевнув:

— Думаю, пора спать — мы все сегодня здорово устали.

Мельдрам расстегнул пуговицы на мундире:

— Конечно! Сначала поесть, потом поспать, а затем действовать! Есть, спать и сражаться — именно в таком порядке — вот мой девиз.

Старый заяц улегся на землю и тут же заснул.

Мэриел, Дандин и Ферп целый час терпели его оглушительный храп, а потом тихонько перебрались на другую сторону холма. Старый крот засунул в уши пучки травы и сказал:

— Хур-р-р! Даже отсюда слышно, как, значит храпит старина Мельдрам. Он бы получил большую медаль за храп, будь такие медали!

Дандин лежал и думал о своем друге Сакстусе — аббате Рэдволла, о Дарри, Рафе и других приятелях, о матушке Меллус и Симеоне. Как поживают они в Стране Цветущих Мхов? Ему вдруг ужасно захотелось оказаться дома. Потом он стал думать о Мэриел — самой лучшей мыши в мире. С ней он делил радости и тяготы путешествий, последний кусок хлеба и глоток воды, вместе они шли по лесам и горам, находили новых друзей и дрались с врагами везде, куда их забрасывала судьба.

Дандин улыбался во сне. Это была его жизнь, и он не умел жить иначе.

ГЛАВА 7

Было поздно. В аббатстве горели свечи. Их теплый мерцающий свет мягкими отблесками ложился на столы, в углах Большого Зала притаились тени. Отец Сакстус обмакнул в чернила гусиное перо и приготовился писать. На столе перед ним лежал длинный пергаментный свиток. Рэдволльцы сидели молча, забыв о еде, и слушали Джозефа Литейщика, который рассказывал им о своем сне:

— Весь день я вспоминал, что сказал мне Мартин Воитель прошлой ночью, но ничего не получалось. И только сейчас я вспомнил все. Мартин показал мне дальнюю страну. Она казалась такой мирной, спокойной, но я чувствовал страх — те, кто жил там, чего-то боялись. И еще я ощущал зло, над страной нависла какая-то тень — может, огромный лис или даже волк! А потом я услышал, что Мартин говорит:

Джозеф замолчал. Тишину нарушал только скрип пера Сакстуса. Наконец он поднял голову и сказал:

— Спасибо, Джозеф. Я все записал. Еще что-нибудь есть?

— Да, еще много всего. Потом вместо Мартина я увидел Мэриел и Дандина. Они хором читали стихотворение:

Среди рэдволльцев поднялся шум:

— «Вернуться дано четырем из пяти…» Значит, пойдут пятеро! Кто это?

— В стихах не сказано?

— Четверо вернутся — вот что там сказано! Симеон легонько постучал палкой по столу.

— Друзья мои, тише! — сказал он. — Дайте Джозефу закончить.

Литейщик слегка поклонился слепому травнику:

— Спасибо, Симеон. Но я уже закончил. Я видел еще водоворот, пламя, слышал звуки сражения, а в это время Мартин громко произнес:

Сакстус дописал и взглянул поверх очков:

— Так. Похоже, ты закончил.

— Больше ничего не помню, — сказал Джозеф, садясь на свое место.

Тарквин положил на свою тарелку салат и грибной пирог, налил в кружку октябрьского эля и сказал:

— Прекрасно! Теперь осталось только разгадать все загадки и выяснить, что означает это таинственное послание.

Сестра Шалфея только лапами всплеснула:

— Ты разве не видишь, Джозеф устал! Да и отец аббат тоже. Никаких головоломок! Симеон тихонько постучал по столу палкой:

— Тише, тише. Думаю, все мы устали, да и час уже поздний. Лучше всего пойти спать, может, во сне что-нибудь и придумаем.

— Прекрасный совет, друг мой, — сказал Сакстус, поддерживая Симеона. — Отдохнем и подумаем, а завтра все решим. Утро вечера мудренее.

Рассвело. Сияющее солнце высушило росу в саду и на лужайках. Завтракали рэдволльцы на свежем воздухе — у главных ворот западной стены. Возле подножия лестницы на траве брат Фингл и Дарри Дикобраз поставили блюдо с яблочными пирожками и мятный чай. Сестра Шалфея и брат Маллен катили по тропинке тележку, поскрипывавшую под тяжестью мисок с фруктовым салатом. Рядом бежали малыши и визжали. Шалфея грозила юным воришкам большой ложкой, они увертывались и каждый раз успевали стянуть какой-нибудь приглянувшийся кусок. Тут вмешалась матушка Меллус:

— Ну-ка брысь отсюда, негодники! Вот что, поднимайтесь-ка на стену и сторожите там зубцы, а я пришлю вам завтрак наверх.

Малыши умчались, оглашая воздух воинственными криками.

Сакстус сидел на траве, прислонившись к стене спиной, и смотрел на взволнованных рэдволльцев.

— Доброе утро. Вижу, кое-кто уже разрешил одну, а то и две загадки. Сегодня мы наверняка узнаем имена тех, кого выбрал Мартин.

Джозеф улыбнулся и пожал плечами:

— Пойду я. В нашем аббатстве нет другого мышиного отца «с бородою седой».

Меллус встала со своего места и села рядом с ним.

— Уж кому идти, как не Литейщику? Речь-то идет о его дочери, — сказала она. — Как бы мне хотелось снова стать молодой и сильной, чтобы отправиться с вами. Раф пробормотал:

Звонарь, который «хотел бы остаться», — это ведь я. Я никогда не уходил из Рэдволла, да, честно говоря, и не хотел бы никуда уходить. Аббатство — мой дом, и я его люблю.

В это время Дарри Дикобраз плюхнулся от восторга на землю и, задрав вверх все четыре лапы, завопил:

— Меня тоже выбрали! Мартин сказал, что я тоже пойду! Помните строчку: «Разделит все тяготы друг твой в пути»? Это же про меня! — Он обнял Рафа и сказал: — Не бойся, Раф! Это будет настоящее приключение!

Раф сел поближе к Дарри:

— А после всех приключений мы вернемся обратно в Рэдволл.

Меллус посмотрела на Кротоначальника. Он качал бархатной головой и бормотал себе под нос:

— Хур-р, это самое… Мартин сказал, что и я тоже пойду.

Джозеф уставился на крота:

— Конечно, «копающий землю» — это ты! Но крот продолжал покачивать головой:

— Лучше бы это был не я. Нам нужна лодка, я чувствую это своим копательным когтем. Хур-р-р, уж лучше идти пешком, чем плыть на какой-то посудине. Ужасно, это… боюсь утонуть. Но если Мартин велел — я отправляюсь!

Джозеф улыбнулся и пожал протянутый ему копательный коготь Кротоначальника:

— Хорошо сказано. Нам нужны твои сила и логика. Ну а теперь, кто же пятый — «цветок с глазом сокола»? Может, это Роза?

Хорошенькая жена Тома замотала головой:

— Ну нет, не я! Но я скажу, кто это. Смотрите! — С этими словами она шагнула на нижнюю ступеньку, где сидела Хон Рози.

— Вот кто это — Хон Рози! Хотя не знаю, как там насчет ее глаз — как у сокола они или нет.

Хон Рози потерла уши:

— Соколиный глаз! Слушайте, да ведь полковник Клэри меня так и звал, когда я была вместе с ним в Дозорном Отряде. В любую цель — с первого раза! Ну и дела! Я что же, иду с вами?

Тарквин набросился на нее:

— Ты что думаешь, я позволю тебе оставить меня здесь с малышами?

Рози была прекрасной матерью и вдобавок ко всему очень любила Тарквина. Но сейчас в ней взыграл дух приключений, и она решительно сказала:

— Надо делать, что приказывает Мартин Воитель. — Однако, увидев, что уши Тарквина жалобно поникли, она смягчилась: — Но если ты против, дорогой, я никуда не пойду!

Хорошо зная обоих, Джозеф с нарочитой серьезностью сказал:

— Конечно, Тарквин, ты прав. Место Рози — здесь, в Рэдволле, рядом с тобой и малышами. Но я подумывал предложить тебе составлять меню и пробовать еду вместо меня. Меллус присмотрела бы за твоими зайчатами, поучила бы их. Правда, Меллус?

Барсучиха подмигнула Джозефу и подтвердила:

— Само собой! Да еще нам временно нужен ключник. Дарри наверняка придется по нраву, чтобы припасами в кладовой распоряжался кто-нибудь достойный. Ведь октябрьский эль и клубничный напиток надо пробовать каждый день, поддерживать нужную температуру — и вообще присматривать, чтобы ничего не испортилось. Правда, Дарри? Еж понял хитрость и серьезно кивнул:

— Нужен кто-то с крепким желудком, чтобы все пробовать. Летом в кладовке должно быть прохладно, чтобы все было в целости и сохранности.

Тарквин решительно выдвинул вперед челюсть:

— Кто сказал, что ты не пойдешь, дорогая? Покажи мне этого брюзгу! Отправляйся, Рози! А я пожертвую собой и займусь тут чем-нибудь.

Сакстус зашуршал пергаментом, на котором было написано стихотворение.

— Давайте послушаем еще разок — вдруг кто-нибудь разгадает вот это:

Симеон прервал Сакстуса:

— Это я понял прошлой ночью — слепому ведь легче, я весь мир знаю только по описаниям. «И деревья идут по волнам» — это корабль, белые птицы над водой — паруса, они ведут корабль по волнам.

Джозеф восхищенно улыбнулся:

— Отлично, Симеон! Сакстус, читай дальше!

Аббат озадаченно взглянул на Литейщика:

— Вот здесь я совершенно ничего не понимаю. Где, по-твоему, начинается юность?

— Не знаю…

— А где кончается рог?

— Наверное, на голове.

Симеон всхлипнул от смеха:

С чего начинается юность? Симеон начинается с «с», Джозеф — с «д», а юность — с «ю». А рог кончается на «г».

Сакстус смущенно сказал:

— Извини, Симеон, но ты меня окончательно сбил с толку. Не мог бы ты объяснить все сначала?

Симеон терпеливо объяснил:

— Соедини эти буквы — «ю» и «г». Получится «юг»! Мартин велит плыть на юг!

Сакстус отобрал у Симеона чашку с мятным чаем и отдал ее Рафу:

— Гений не должен пить мятный чай, как простые смертные. Раф, пойди в кладовую и принеси самого лучшего ежевичного вина — для слепого, который видит лучше всех нас.

Они еще долго сидели и думали над последним стихотворением, которое снова и снова читал Джозеф:

Раф повторил вторую строчку:

— «Вернуться дано четырем из пяти…» Один из нас умрет, Дарри?

Его друг покачал головой:

— Не думай об этом, Раф! Мы будем заботиться друг о друге. К тому же, может, это шутка: Мартин

Воитель часто говорит одно, а подразумевает другое. Не беспокойся, дружок!

— Дарри прав — незачем думать о том, как закончится путешествие, когда оно еще и не начиналось, — успокоила Рафа матушка Меллус. — Вам надо поторапливаться. Похоже, Мэриел и Дандину нужна ваша помощь! Но что значат остальные строки?

Рози беспечно пожала плечами:

— Какой-то ревущий поток, Урган, Гаэль… Если кто и знает об этом — то во всяком случае не я! Мне никогда не разгадать этих загадок, зато я ничего не боюсь. Так что стоит ли беспокоиться?

Симеон поднялся со ступеней и, поморщившись, изрек:

— Самые мудрые слова за весь день, Рози! Джозеф тоже встал и предложил Симеону опереться на его лапу.

— Верно. Мы знаем имена пятерых и знаем, куда плыть. Мне этого вполне достаточно. Завтра с первыми же лучами солнца мы отправимся на поиски Мэриел и Дандина!

ГЛАВА 8

Тишину летней ночи внезапно нарушил грохот и топот тысяч лап. Из замка Флорет шли колонны серых крыс, вооруженных до зубов. Нагру вместе со своим войском отправился на охоту за Сириной, Трюфэном и их друзьями-выдрами. Лисоволк и его офицеры вели армию через долину к холмам, то и дело подгоняя отстающих. В конце шествия виднелась огромная клетка. Шесть крыс толкали ее сзади, а впереди, вспотев от страха, тянули веревки Мингол и Венгро. Они старались вовсю, веревки натянулись, как струны, и вовсе не от усердия крыс — просто оба пытались держаться как можно дальше от клетки.

Нагру вставил свои когти в железные, откинул голову назад и издал охотничий клич:

— О-о-у-у-ур-р!

У крыс кровь застыла в жилах, над их головами словно пронесся ледяной ветер. Урган Нагру — их хозяин Лисоволк — со своими страшными ищейками жаждал крови. Спотыкаясь и гремя оружием, первые взводы вскарабкались на холм, где измученное войско устроилось на привал. Забыв о сбежавших Сирине и выдрах, крысы тотчас же разбежались по лесу и попрятались. Наконец показались Мингол и Венгро с клеткой. Нагру прогнал их грозным ворчанием, и они с радостью умчались в заросли.

Из-за пояса Лисоволк вытащил два обрывка ткани. Один из них оказался порванным платком королевы Сирины, а другой — нагрудничком Трюфэна. Клетку поставили так, чтобы зарешеченная дверь выходила на тропинку, по которой ушли беглецы. Нагру повесил эти жалкие лохмотья на дверь клетки и заговорил нараспев:

Обрывки исчезли за решеткой. Из клетки послышались жуткие завывания, клацанье зубов и царапанье. Разорванные лоскутки упали на траву. Исполненные ужаса, крысы как зачарованные смотрели на это зрелище из своих укрытий. Урган Нагру усмехнулся — он наслаждался видом пришедших в неистовство ищеек.

Дверь клетки с треском распахнулась, и оттуда выпрыгнули ищейки.

Привезенные через моря из ледяных владений Нагру, обозленные долгим заключением, голодные, вопя и отфыркиваясь, на поляне стояли два больших горностая. На фоне летних коричневых шкур их глаза сверкали, как рубины, а острые, как кинжалы, зубы были снежно-белыми. Выпустив черные когти, хищники сцепились в рычащий клубок, казалось, сплошь состоящий из зубов и когтей. Внезапно горностаи успокоились и, насторожив уши, побежали по тропинке в темноту. Нагру последовал за ними.

— Они взяли след — охота начинается! О-о-у-у-р! Вся банда ринулась за своим повелителем и его следопытами. Над поляной, которая еще минуту назад кишела крысами, вновь нависла тишина, склон холма опустел. Наступила ночь.

Перед рассветом Айрис растолкала Сирину. Белка подхватила сонного малыша, и они заторопились к реке.

— Скорее, Сирина! Здесь стало опасно! Влезай на бревно.

Королева с сыном прыгнула на толстый ствол ели, лежащий у берега. Откуда-то издалека доносился слабый шум. Сирина протерла глаза и, совсем уже проснувшись, спросила:

— Айрис, что это? Куда мы?

Гринбек толкнул бревно, и оно скользнуло в воду. Он ответил:

— Сюда идет Лисоволк со всей своей сворой. Он отыщет это место еще до рассвета, но не волнуйтесь, мы вас куда-нибудь увезем по воде и спрячем. Эти негодяи не смогут найти вас. На воде не остается следов — уж выдры-то это знают!

Трюфэн лежал на бревне и крепко спал. Сирина укрыла его своим плащом и легла рядом. Тихонько журчала вода, выдры подталкивали бревно, и оно бесшумно скользило вперед. Гринбек и его друг Рыбинг плыли и шепотом разговаривали:

— Королева и ее малыш попадут в лапы Лисоволка, если не покинут Южноземье, помяни мое слово! Этот негодяй Нагру не успокоится, пока не убьет их обоих.

— Но ты же слышал, она сказала, что остается. Теперь главное — найти какое-нибудь хорошее место и спрятать их там.

— Если мы собьем Нагру со следа, Айрис наверняка отведет их к старому Ферпу в холмы. Там более или менее безопасно.

Айрис всунула голову между ними:

— Прекратите болтовню! Лучше толкайте сильнее!

Гринбек, отфыркиваясь, произнес:

— Похоже, за нами по пятам — сотни крыс!

Солнечным летним утром из ворот Рэдволла высыпала целая армия провожающих и отряд спасателей. Множество рэдволльцев пришло проводить пятерых путешественников до реки Мшистой. Сейчас все они стояли и по цепочке передавали припасы командам четырех деревянных лодок. Аббат Сакстус обнял капитана:

— Лог-а-Лог, спасибо тебе! Лог-а-Лог скромно улыбнулся и сказал:

— Мы всегда рады помочь друзьям. Но давайте-ка еще раз повторим, что я должен сделать, отец Сакстус. Значит, так: я отвожу ваших пятерых друзей к морю. Это понятно, а дальше?

Сакстус хмыкнул и налил капитану октябрьского эля. Аббат понимал, что Лог-а-Лог собирается расспросить его обо всем поподробнее.

— Э-э-э, это трудно объяснить…

Капитан отхлебнул эля, пристально глядя на Сакстуса:

— Чего вы на самом деле хотите?

Набравшись храбрости, аббат принялся рассказывать о сне Джозефа. Лог-а-Лог слушал с открытым ртом. Закончив, Сакстус с надеждой спросил:

— Ну, мой добрый друг, что скажешь? Лог-а-Лог сидел молча, глядя на шумное племя землероек, — маленькие, с жестким мехом, они носили пестрые головные повязки, широкие пояса и короткие рапиры. Его подчиненные все время спорили пронзительными голосами и постоянно дрались, иногда просто для того, чтобы выяснить, кто где сядет или у кого длиннее весло. Сейчас они выясняли, как лучше разместить припасы и пассажиров. Лог-а-Лог покачал головой:

— Поиски, сражения и еще неизвестно что! Как раз то, что надо моим землеройкам! Они слишком растолстели и разленились, сидя на берегу. Но боюсь, у нас нет того, что нужно, Сакстус. Дай я объясню. Наши лодки хороши для рек и озер, но ни одна из них не выйдет в море. Они не выдержат ветра и высоких волн. Небольшой шторм — и наши лодки пойдут ко дну. Это сущая правда.

Сакстус совсем упал духом. Лог-а-Лог своим объяснением разбил все планы, все надежды рэдволльских спасателей. Вдруг глаза капитана блеснули, он усмехнулся и звучно хлопнул аббата по спине:

— Ничего, дружище! Я же не говорил, что не помогу вам!

Сакстус тотчас оживился.

— Так ты поможешь нам? — воскликнул он. — Я знал, что на тебя можно рассчитывать!

Лог-а-Лог стоял, засунув обе лапы за пояс.

— Все, что нам нужно, — настоящий корабль, и я знаю, у кого он есть. А теперь не приставайте с расспросами — до отплытия еще многое нужно сделать. Эй, Белошей! Что ты там делаешь с этими бочонками? Поставь их поплотнее на корме моей лодки. Фетч! Пришвартуйся поближе к берегу и подтяни задний конец, а то кто-нибудь упадет в воду, вместо того чтобы подняться на борт.

И он удалился, раздавая приказы направо и налево, а Сакстус сошел на берег к тем, кто прощался с пятеркой отважных путешественников. Ну а поскольку команда Лог-а-Лога вновь проявила свой вздорный нрав, желая отправиться как можно скорее то рэдволльцам пришлось бежать по берегу и выкрикивать слова прощания уже вслед уплывающим лодкам.

— Берегите себя!

— Рози, старушка, не забывай ужинать! Не беспокойся о малышах — я за ними присмотрю!

— Дарри, там для тебя уложен бочонок октябрьского эля. Вспоминай своих друзей, когда будешь пить!

— Раф, не волнуйся! Мы будем звонить в колокол по очереди!

— Джозеф, приятель, поцелуй за меня Мэриел!

— Хорошего вам настроения! И привезите чего-нибудь вкусненького!

Слепой Симеон широко расставил лапы, словно хотел обнять всех сразу. Ветер едва доносил до лодок его слабый голос:

— Пусть вам сопутствует удача! Пусть дух Мартина ведет и защищает вас!

Крики становились все тише и тише. Лодки вышли на середину реки, и течение понесло их все дальше и дальше.

Джозеф сидел на носу лодки и внимательно слушал Лог-а-Лога.

— Финбар Риск — вот кто вам нужен. Если у кого и есть корабль, так это у него. Ты когда-нибудь видел морскую выдру, а, Джозеф?

— Никогда, хоть и слышал о них. А какой из себя этот Финбар Риск?

Лог-а-Лог налег на весло и усмехнулся:

— Скоро сам увидишь, дружище!

День сменила ночь, а четыре лодки все продвигались вперед. Так они шли еще два дня. Деревья шатром нависали над рекой, отражаясь в воде, с их ветвей доносился птичий щебет.

Кротоначальник привстал, чтобы посмотреть на рассвет в дюнах. Шорох волн и крики чаек разбудили Рафа. Он тихонько лежал, глядя, как лодки одна за другой причаливают к берегу и утыкаются носами в песок между двумя дюнами.

— Дарри, мы уже в море? — спросил он.

Его друг перелез через борт и встал в воду на отмели.

— Конечно нет, Раф! Это еще река, а чтобы попасть к морю, надо пройти по берегу.

Лог-а-Лог первым выпрыгнул на берег.

— Не отходите от лодок! Оставайтесь здесь, пока я не вернусь, — предостерег он. — Белошей, встанешь на карауле, поднимайся на дюну! Остальные — не показывайтесь. На побережье бывает опасно. — Сказав это, он ушел.

Землеройки развели костерок, который не давал дыма. Вскоре на завтрак был готов хлеб с медом и мятный чай.

Когда утро уже было на исходе, примчался со своего наблюдательного пункта Белошей, во все горло вопя:

— Лог-а-Лог возвращается, да не один! Лог-а-Лог кратко представил своего друга пораженным рэдволльцам:

— Знакомьтесь: Финбар Риск, морская выдра.

Наверное, в молодости Финбар был весьма хорош собой, но теперь его тело пересекали длинные шрамы — следы давних сражений, а в сочетании с повязкой на глазу и отсутствующим ухом они придавали вновь прибывшему устрашающий вид. Через оба плеча шла перевязь, она перекрещивалась на спине, где и крепились ножны. Финбар улыбнулся и, протянув вперед татуированную лапу, произнес:

— Финбар Риск к вашим услугам!

Все начали представляться гостю, потом предложили ему поесть. Он уселся, радуясь теплому солнышку. Подмигнув собравшимся, Финбар так усердно принялся за еду, что можно было подумать — он голодал несколько лет. Наконец, смахнув с усов крошки, он приступил к делу:

— Ну, друзья, как вижу, вы собрались отправиться по морю на юг. Для этого вам нужен прочный корабль — лодчонки старины Лог-а-Лога не продержатся на волнах и мили.

Джозеф посмотрел Финбару прямо в оставшийся глаз.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть корабль? — спросил он.

Тот громко расхохотался, словно услышал удачную шутку, и хлопнул Джозефа по спине:

— Хо-хо-хо! Клянусь твоей бородой — неплохо сказано! Да вот только у меня нет даже бревна, которое могло бы держаться на плаву.

Кротоначальник в ужасе уставился на него:

— Хур-р, ничего смешного тут нет. Если у тебя, это самое… нет корабля, где же мы его возьмем?

— Украдем, конечно!

Рэдволльцы и землеройки испуганно закричали:

— Украдем корабль?!

— Ну-ну, успокойтесь и выслушайте план Финбара, — утихомиривал их Лог-а-Лог.

Финбар махнул лапой куда-то вдаль:

— Всего полдня ходьбы — и вы увидите два отличных галеона, они принадлежат морским крысам. «Жемчужная королева» — лучший из них. Когда-то она была моей, ну да речь не об этом. Сейчас ею завладел презренный капитан Цап. Другое судно — «Шалю», там хозяйничает капитан Цоп. Цоп и Цап — братья. Оба они — пираты, хитрые и коварные, и всегда дерутся друг с другом.

Хон Рози больше не могла сдерживаться и выпалила:

— Слушайте, стащить корабль у мерзких крыс — да это же классная шутка! Ха-ха-ха!

Финбар вздрогнул и приложил лапу к уху:

— Никак зайчиха? Сумасшедшие звери эти зайцы, но мне нравятся. Ну а теперь я вернусь к своему рассказу. Мой план очень прост: мы затопим «Шалю», украдем «Жемчужную королеву» и уплывем на ней. Ну, что скажете, друзья?

Лог-а-Лог ответил за всех:

— План отчаянный, Финбар, но мы все — с тобой!

Финбар сверкнул в усмешке белыми зубами. Выхватив одну из своих сабель, он принялся чертить карту на влажном прибрежном песке.

— А теперь смотрите и слушайте: вот здесь на якоре стоят два корабля. Сегодня вечером обе команды сойдут на берег, на борту останутся лишь несколько часовых. Мы дождемся прилива — это после полуночи — и выйдем в море на лодках, потом подойдем к борту «Жемчужной королевы» и захватим ее. Я и Лог-а-Лог подплывем к «Шалю», наделаем в днище дыр и пустим корабль ко дну. А потом все вместе отправимся в открытое море.

Джозеф изучил план и решительно кивнул:

— Мне нравится. Все просто и ясно.

До вечера они отдыхали в своем укрытии в дюнах. Раф Кисточка был в сильном волнении оттого, что ему придется что-то красть. Дарри Дикобраз его успокаивал:

— Не переживай, красть-то будем вместе! Ха! Морские крысы — большие трусы! Ты только зарычи на них — они и убегут.

Вскоре стемнело. Выставили часовых, остальные улеглись, надеясь хоть немного поспать, но каждый думал о том, что ожидает их в той бухте, где у самого берега стоят на якоре два корабля. Захватят ли они корабль или все закончится пленом и смертью, а то и рабством в когтях морских крыс?

ГЛАВА 9

Над Южноземьем уже рассвело, когда Ферп позвал внучек помочь ему: — Бердил и ты, Грамби, пошевеливайтесь! Вы должны приготовить завтрак нашим гостям.

Бердил качнула бархатистой головкой: — Хур-р, они уже ушли, дедушка. Мэриел давно, как это… разбудила всех остальных. Мы с Грамби дали им завтрак с собой, чтоб они съели по дороге.

Ферп кивнул и погладил малышек по головкам:

— Правильно сделали. Хур-р, интересно, куда они, это самое… направились.

— Я слышала, как Мельдрам говорил, они пойдут на это… рукогносцировку, — пропищала Грамби. Ферп в растерянности уставился на малютку:

— Хур-р, звучит, это самое… неплохо, хотелось бы только знать, что они под этим подразумевают.

Если бы кроты могли правильно произнести это слово, они бы поняли, что Мэриел, Дандин и Шари вместе с Мельдрамом и его зайчатами отправились на рекогносцировку, то есть в разведку. Мельдрам Великолепный неплохо ориентировался в здешних краях и, по мере того как они продвигались по холмам на юг, пояснял:

— Вот лучший путь к замку Флорет. Скоро увидим реку и пойдем по течению, может, даже и выдр встретим. Хорошие парни эти выдры, может, они еще дадут нам какую-нибудь полезную информацию об этом проклятом Лисоволке. Рекогносцировка и информация — вот что я всегда говорю!

Мэриел, которая все это и придумала, кивнула в знак согласия. Они уже взбирались на гребень большого холма, как вдруг она подняла лапу, останавливая своих спутников:

— Стойте! Чувствуете, земля здесь как будто дрожит?

Шари подошел к месту, где стояла Мэриел, потом осторожно двинулся дальше к вершине и на цыпочках вернулся:

— Мы стоим на огромном песчаном уступе. Лучше нам уйти, пока он не обрушился.

Мельдрам повел ушами и фыркнул:

— Не помню, чтобы тут раньше что-то такое было. А я не так уж и давно здесь был.

По безопасной стороне холма они спустились вниз и вскарабкались на следующий холм. Дандин первым добрался до вершины и помахал остальным лапой:

— Смотрите, вот и река. Похоже, там кто-то попал в беду.

К нему подошли Мэриел и Мельдрам. Сверху было отлично видно, что происходит на реке. Выдры толкали в воде толстый ствол дерева, на котором, прижавшись друг к другу, сидели белка и ее малыш. К ним быстро приближалась крысиная банда с Нагру и горностаями во главе. Фельдмаршал Мельдрам посмотрел внимательнее и узнал белку:

— Да это же королева Сирина! Похоже, ей нужна помощь. Отряд! Приготовиться к бою!

Мэриел подошла к зайцу поближе, чтобы он не успел натворить чего-нибудь непоправимого.

— Сэр, вспомните, что вы говорили: сначала — план, а уже потом действия!

— Нету времени, дорогая. Долг зовет, знаешь ли. Посторонись!

К просьбам Мэриел присоединился Дандин:

— Крыс слишком много. Если мы выйдем сейчас — нас всех убьют!

Пока Дандин уговаривал Мельдрама, сообразительная мышка поняла, что именно им нужно делать. Конечно, риск был велик, но стоило попытаться. Она прервала Дандина:

— Слушайте, у меня есть план! Опушечник, Лозинник, нам понадобятся ваши пращи. Шари, отведи зайчат обратно к Ферпу. Скажи ему, чтобы он спрятал беглецов. Быстрее!

Голос Мэриел звучал так повелительно, что Шари и зайцы немедленно повиновались. Дандин взял пращи, а мышка повернулась к слегка ошарашенному Мельдраму:

— Ну, теперь нам нужен кто-то смелый и достаточно тяжелый. Вы готовы, сэр?

Мельдрама Великолепного пленили решительность и уверенность Мэриел. Он поднял уши и сказал:

— Разумеется, я всегда готов!

Королева Сирина прижала к себе Трюфэна. Он дрожал от страха. Шайка крыс, Нагру и его ищейки были так близко! Вопя и размахивая оружием, они мчались по берегу за бревном, которое толкали выдры. Айрис и Гринбек влезли на бревно, они защищали белок своими телами и угрожали врагам острыми копьями.

Лисоволк остановил свою банду на берегу реки. Горностаи принюхивались и выли. Как им хотелось схватить добычу! Но они не отваживались войти в глубокую реку и поэтому прыгали взад-вперед у кромки воды. Выдры направили бревно к дальнему берегу. Некоторые крысы уже натянули луки, но Нагру повернулся к ним с сердитым ворчанием:

— Уберите луки! Стрелами вы мне только все Удовольствие испортите! Их надо поймать, я хочу, чтоб они были целыми и невредимыми. Мои ищейки справятся с выдрами, но белки нужны мне живыми. Стойте наготове и ждите моих приказаний!

Внезапно Мингол пронзительно взвизгнул, обхватил голову обеими лапами и свалился на землю без чувств. Его приятель Венгро с удивлением уставился на него:

— Чего это с ним? У-уф-ф! — и растянулся рядом с Минголом.

Нагру оглянулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и ему в спину тотчас же угодил камень. Один из горностаев взвыл от боли, когда другой камень попал ему в бок.

— Бежим! Нас атакуют! — заорал Щелеглаз.

На крыс градом посыпались камни, а откуда-то из-за кустов неподалеку раздался взрыв смеха:

— Ха-ха-ха! Берегите головы, мерзавцы! Тут целая армия! Сейчас мы вас прикончим!

Волчья шкура защитила Нагру от ударов. Он встал на все четыре лапы и пополз к кустам. Обнаружив, что он невредим, Лисоволк отважился встать во весь рост, и тотчас же здоровенный камень угодил ему в голову — как раз в то место, которое не было защищено капюшоном. Морщась от боли, он подобрал камень и швырнул обратно в кусты. Послышался короткий вскрик, и в то же мгновение Нагру увидел двух мышей, которые отступали под прикрытие густых зарослей. Лисоволк стал хватать с земли камни и швырять их туда, где спрятались мыши, крича своим бандитам:

— Никакая здесь не армия! Их всего двое! В атаку! Дандин толкнул локтем Мэриел:

— Игра окончена — пора убираться отсюда. Они выбрались из своего укрытия и помчались обратно к холмам. Мэриел оглянулась и крикнула:

— Быстрее! Все бросились за нами!

Лапки так и мелькали. Горностаи, опередившие банду, мчались за мышами прямо по пятам, отставая всего лишь на длину хвоста. Нагру бежал позади своих ищеек и орал:

— Разорвите их на кусочки!

Мэриел подняла голову и взглянула на полуразрушенный холм впереди. Он был похож на песчаную волну, верхушка которой поросла травой. От быстрого бега было темно в глазах, и мышка с трудом различала силуэт Мельдрама на вершине холма.

Мельдрам Великолепный смотрел на развертывающуюся прямо под ним сцену боевых действий. Он скрежетал зубами от нетерпения. Мэриел и Дандин сделали последний рывок — и их преследователи остались позади. Мельдрам сильно топнул, и вершина холма содрогнулась. Теперь он замер, выжидая нужный момент. Заяц наклонился и взглянул вниз — они здесь! Мэриел и Дандин привели этих мерзавцев к холму! Мыши карабкались наверх, и песок из-под их маленьких лапок оседал на мордах горностаев и десятка крыс, настигавших беглецов. Вдруг мыши свернули вправо, туда, где склон холма уже не был отвесным, и Мэриел пронзительно крикнула одно-единственное слово:

— Давай!

Мельдрам высоко подпрыгнул. Оп! Вершина холма содрогнулась. Фельдмаршал прыгнул еще выше.

Оп! Земля дрогнула, корни травы обнажились, песок начал осыпаться. Стиснув зубы, Мельдрам взвился в воздух в третий раз. Над холмами раздавался боевой клич зайцев и барсуков:

— Эу-ла-ли-а-а!

Верхушка высокого, похожего на волну холма рухнула вниз, как лавина. В воздухе словно разорвался снаряд — раздался страшный грохот, смешалось все: трава, песок, пыль. На вершине холма стоял старый воин, его боевой клич разносился по всей округе. Горностаи и по меньшей мере десятка два крыс никогда не узнают, что же произошло. Они навсегда остались под тоннами песка.

Нагру пробрался наконец вперед сквозь толпу пораженных крыс, щедро раздавая пинки и затрещины. При виде сцены, представшей его глазам, он в изумлении замер: Мэриел и Дандин попали в западню — их почти по горло засыпало песком. Положение Мельдрама было немногим лучше — его засыпало по пояс, так что он не мог выбраться, и единственное, что ему оставалось, — оскорблять своих врагов:

— Неплохо сработано, а? Жаль, что вы не оказались здесь минутой раньше. Были бы сейчас с этими вонючими горностаями и вашими дружками!

Лисоволк уставился на старого солдата:

— Ты убил моих следопытов!

Мэриел выплюнула изо рта песок и вызывающе воскликнула:

— Выкопай меня — и я заставлю тебя убраться из этой страны!

Дандин присоединился к ее возгласам:

— А ты, кретин, вообразил, что перед тобой целая армия? Выкопайте нас, и мы вам покажем, что с нами не так просто справиться, как с беспомощными белками!

Нагру пришел в себя:

— Не беспокойтесь, я вас выкопаю. А после того как поморю голодом в подземельях, я вывешу вас на стену как мишень для моих лучников. Тогда вы пожалеете, что не родились белками! Пьянорот! Иди и поймай белок! Возьмешь пятьдесят лучников и прикончишь выдр, потом приведешь мне королеву и ее отродье. Остальные, откопайте этих троих и свяжите их покрепче!

Трех друзей выкопали и туго стянули веревками. В эту минуту к Нагру, жалобно причитая, подошел Пьянорот:

— Нигде нет ни выдр, ни белок! Исчезли бесследно!

ГЛАВА 10

Большие волны набегали на берег и с шумом разбивались в белую пену. Море вздыхало. Бриз уже разогнал облака на небосводе и теперь закручивал сухой песок тонкими змейками. Над побережьем Страны Цветущих Мхов — полночь. Четыре лодки Лог-а-Лога бесшумно выбираются из устья реки и скользят к морю, весла обмотаны пучками травы, чтобы не слышно было плеска…

Финбар Риск и Лог-а-Лог сидели на носу первой лодки. Между ними лежали деревянный молоток и обломок меча, которым они и собирались сделать пробоину. Рози и Джозеф устроились на корме, они были вооружены пращами, на плече у каждого — сумка с камнями.

Раф, Дарри и Кротоначальник сидели на веслах во второй лодке, крот тихонько бормотал себе под нос:

— Я ничего, это самое… не имею против реки и лодок, но эти корабли и море, бур-р, нет уж, простите!

Раф опустил весло и вздохнул:

— Вот бы сейчас опять оказаться в Рэдволле. Я бы землю там целовал и больше никогда бы не имел дела с водой, даже не умывался бы!

Дарри Дикобраз улыбнулся своему другу:

— Ничего! К концу путешествия ты станешь бывалым моряком — настоящим морским волком. Хвост выше, Раф!

Цап — капитан «Жемчужной королевы» — одиноко сидел на берегу и поджаривал на костре моллюсков. Он снова поспорил со своим братом — капитаном Цопом. Несмотря на то что Цап был больше и сильнее, он никогда не одерживал верх в споре — красноречием, в отличие от своего брата, он не блистал. Сегодня вечером они поспорили о том, куда же им плыть — на север или на юг. Цап хотел плыть на север, но Цоп так расписывал южное солнце и легкую добычу, что обе команды приняли его сторону. Теперь они все отправились праздновать победу на корабль Цопа «Шалю», а его, Цапа, оставили на берегу у крохотного костерка. Правда, Цапа это не особенно беспокоило — завтра они продолжат спор, потом начнется драка, а уж в драке-то его братцу всегда здорово достается. Так он и команду себе вернет, и Цопа унизит. Может, он даже посадит его под замок на «Жемчужной королеве», а своего первого помощника Битоморда сделает капитаном «Шалю». Цап усмехнулся. Да, он научит братца держать свое мнение при себе.

Лог-а-Лог встревожился. Он чувствовал, что-то не так, — на берегу горел маленький костер. Потом он уже ничего не мог различить — все заслонили корпуса огромных кораблей, в темноте казавшиеся еще больше.

— Финбар, ты видел? На берегу кто-то есть. Финбар, который уже плыл рядом с лодкой, стукнул кулаком по борту:

— Моллюски и пробоины! Они все на «Шалю», вон, видите огни? У них, наверное, пир. Так даже и лучше — они не услышат ударов.

Лог-а-Лог недоверчиво уставился на него:

— Ты что же, по-прежнему хочешь затопить «Шалю»?

— Конечно! Они же будут нас преследовать! Передай мне инструменты, — сказал он.

Лог-а-Лог молча схватил инструменты и нырнул в море. Его голова показалась рядом с Финбаром, и он протянул другу молоток:

— Разумеется, ты прав. Мы должны это сделать!

Они отплывали все дальше и дальше, а лодки тем временем подходили к «Жемчужной королеве» со стороны открытого моря. Джозеф схватил веревку, свисавшую с палубы корабля.

— Ну, идем красть корабль, — шепнул он.

Хвастопуз, боцман «Жемчужной королевы», дремал возле грот-мачты. Он не попал на пир и теперь утешался огромной бутылью грога. На корабле остался он сам да шесть крыс команды, а все прочие отправились на «Шалю» пить и веселиться. Но за кораблем-то надо присматривать, а капитан Цап сидел на берегу в весьма дурном расположении духа. Боцман встряхнул бутыль и сделал глоток, вытер грязной лапой губы и моргнул: никак на палубу влезли мышь и здоровенный кролик? Хвастопуз встал. Бац! Камень из пращи Рози угодил боцману в челюсть, и тот, пошатываясь, отступил. Споткнувшись о крышку люка, он с грохотом рухнул в трюм. Джозеф только плечами пожал:

— Хороший выстрел, Рози. Жаль только, что ты не прибила этого придурка, когда он сидел.

Встревоженные шумом и криками, остальные часовые вылезли на палубу.

Джозеф раскрутил пращу и, не выпуская камня, так огрел по голове одного из часовых, что тот грохнулся на палубу, как бревно. А на корабль вслед за Дарри, Рафом и Кротоначальником уже взбирались землеройки с рапирами в зубах. Дарри досталось: один разбойник ударил его по затылку абордажной саблей, удар пришелся плашмя, но еж упал и потерял сознание. Пират стоял над поверженным врагом, собираясь добить его, когда в дело вмешался Раф Кисточка. Вцепившись в какую-то веревку, он со свистом пронесся в воздухе и столкнул пирата за борт. Теперь Раф раскачивался туда-сюда, рычал и вдруг случайно столкнулся с пиратом, который стоял на перилах и приготовился прыгнуть на Кротоначальника. Но не успел — от удара он потерял равновесие и свалился в воду. Раф соскользнул по веревке вниз и бухнулся прямехонько на голову еще одному пирату — несчастный тотчас же упал бездыханным. Оставшиеся крысы бросились за борт.

Джозеф вспрыгнул на бак, беспокойно вглядываясь в темные волны возле «Шалю».

— Похоже, мы своим шумом всех крыс подняли! Финбар и Лог-а-Лог в опасности!

В темноте Джозеф и Рози с трудом различали обоих друзей — те плыли к «Жемчужной королеве», а морские крысы забрасывали их копьями и стрелами. Джозеф начал отдавать приказания:

— Давайте сюда веревки! Бросьте их Финбару и Лог-а-Логу. Лучники, пращники, займитесь крысами! Заставьте их лечь на палубу, чтоб они не могли прицелиться! Остальные, готовьтесь к отплытию — поднимайте якорь, ставьте паруса! Живо!

Камень из пращи попал Лог-а-Логу в голову и оглушил его. Он погрузился в воду, рот и нос залило водой. Финбар нырнул за ним и, взвалив друга себе на спину, поплыл к «Жемчужной королеве».

— Фин, старина, лови!

Рози кинула веревку, и та упала как раз на расстоянии вытянутой лапы от Финбара. Он крепко сжал веревку зубами и в следующую секунду уже мчался в воде, как огромная рыба, — Рози и все остальные, встав друг за другом, изо всех сил вытягивали веревку.

Ветер раздувал паруса, «Жемчужная королева» натягивала якорный канат, как жеребенок, который хочет сорваться с привязи. Джозефу помогал Финбар, они вместе поворачивали руль до тех пор, пока бушприт «Жемчужной королевы» не устремился в открытое море. Прилив высоко поднял корабль, и тогда все услышали, как Финбар громовым голосом крикнул:

— Руби канат!

«Жемчужная королева» взяла курс на юго-запад.

Капитан Цап влез в воду по пояс и хотел уже плыть к своему кораблю, как вдруг увидел, что «Жемчужная королева» сорвалась с якоря и направилась в открытое море. С воплем он бросился в волны и поплыл к кораблю брата.

У капитана Цопа от выпивки кружилась голова. Он протирал глаза и всматривался в темноту, вопрошая:

— В чем там дело?

Старший помощник с «Жемчужной королевы» Битоморд объяснил:

— Там два каких-то типа колотили по вашему кораблю. Наверное, хотели пробить дыру и пустить нас ко дну.

Цоп перегнулся через борт и с беспокойством уставился вниз.

— Ну и как, получилось у них что-нибудь? — спросил он.

— Да что ты, капитан, конечно нет. Мы их прогнали, — сообщил Битоморд, размахивая абордажной саблей. — Правда, они уплыли на корабль твоего брата. Похоже, их там ждали и подняли на борт…

— Эй, на «Шалю», бросьте мне конец!

Глаза Цопа уже привыкли к темноте, теперь он отчетливо видел своего брата, который плыл к «Шалю» и кричал:

— Битоморд! Брось конец своему капитану! Исполнительный помощник схватил веревку и бросил ее в воду. Цоп злобно усмехнулся:

— А теперь брось ему другой конец! Битоморд растерянно заморгал:

— Бросить другой конец, капитан? Ты уверен? Но Цоп уже выкрикивал приказы:

— Поднять якорь! Ставь паруса! Наконец он повернулся и сказал:

— Бросай веревку, если, конечно, хочешь быть капитаном «Шалю»! Когда мы захватим «Жемчужную королеву», ее хозяином стану я.

На морде Битоглаза появилась улыбка.

— Хо, я понял. А как насчет твоего брата?

— Мой брат — тупоголовый идиот, капитан Битоморд!

Гордый своим новым назначением, бывший старший помощник швырнул веревку. Цап барахтался за кормой «Шалю», держась за совершенно бесполезную теперь веревку и захлебывался водой. А корабль удалялся на юго-запад.

— Цо-о-оп! Негодяй! Битоморд, останови его! Я тебе все кишки выпущу!

Кротоначальник постучал Лог-а-Лога по спине и, пока тот отплевывался, положил ему влажную тряпку на взбухшую между ушами шишку:

— Хур-р, сейчас тебе, это… станет лучше. Финбар уступил место у руля Дарри и Рафу, а Джозеф спустился проверить припасы и вооружение корабля. Финбар завернул Лог-а-Лога в одеяло:

— Поспи-ка, приятель. Жаль, конечно, что мы не потопили «Шалю», ну да не важно. У нас есть «Жемчужная королева», — главное, что мы захватили корабль.

Корабль был совершенно исправен и хорошо оснащен. В трюме Джозеф обнаружил огромный запас абордажных сабель, ножей, копий, луков со стрелами и много всякого другого оружия. Финбар с Джозефом и Лог-а-Логом уселся на корме. Финбар лизнул лапу и поднял ее вверх, чтобы проверить, откуда ветер:

— Мы идем на юго-запад.

Джозеф смотрел на восток — на небе уже появились первые отблески зари.

— Юго-запад? Я думал, мы направляемся на юг. Мы пойдем на юг, когда минуем Ревущий Поток.

Джозеф и Лог-а-Лог хором воскликнули:

— Ревущий Поток?!

— Ну да, Ревущий Поток, — подтвердил Финбар, вытягиваясь на палубе, чтобы вздремнуть. Увидев ошеломленные физиономии своих друзей, он пояснил: — Это такое течение, оно узкое, как река, и очень быстрое, а самое главное, оно относит на юг. Полагаю, нам придется его поискать: на море-то нет указателей, но как только найдем — помчимся, как ветер!

Землеройка Белошей всунул между ними голову:

— Лучше бы найти его побыстрее, а то «Шалю» висит у нас на хвосте, он подходит с наветренной стороны и, того и гляди, нас настигнет.

Наступил рассвет, когда капитан Цап выполз на песок и вернулся к тому месту, где сидел прошлой ночью. Он нашел угли своего костра, опустился на четвереньки и стал раздувать тлеющие угольки, понемногу добавляя палочки и сухую траву, пока среди веток не заплясал маленький огонек. Капитан устроился возле него, чтобы в тепле подсушиться и дождаться восхода солнца. Ругаясь и бормоча себе под нос страшные клятвы, он обследовал пляж. На мокром после прилива песке лежали трупы шести утонувших крыс — часовых с его корабля, — их вынесло на берег после ночного сражения.

Дрожа от холода, Цап встал, повернулся спиной к огню и увидел…

К берегу приближалась лодка, а на веслах сидел не кто иной, как Хвастопуз — боцман «Жемчужной королевы»! Цап принялся прыгать по берегу и махать, чтобы его заметили.

— Эге-ге-гей, Хвастопуз! Это же я, приятель! Твой капитан!

Хвастопуз услышал вопли и приветствовал Цапа взмахом весла. Выпрыгнув на берег, он вытащил лодку на песок:

— Капитан! Капитан Цап! — Он с раскрытыми объятиями бросился к Цапу.

Но когда они встретились, вместо того чтобы обнять своего боцмана, Цап начал пинать и толкать его:

— Боцман называется! Ты должен был охранять корабль!

Хвастопуз скакал по песку, пытаясь ускользнуть от Цапа, который сопровождал каждое слово пинком. Цап швырнул ноющего боцмана ничком на песок:

— На чем это ты приплыл, собачий хвост? Хвастопуз закрывал лапами то голову, то зад на тот случай, если капитану снова придет в голову пнуть его.

— Что-то вроде маленькой лодки, капитан. Я плавал на ней взад-вперед, чтобы отыскать тебя. Я нашел большую реку, вон там, дальше, в ней пресная вода. Хочешь покажу? Ты сможешь напиться вдоволь!

Цап вытащил из ножен абордажную саблю и плашмя шлепнул ею боцмана по спине:

— Поднимайся, пустоголовый! Чего разлегся — вези меня туда!

Хвастопуз сел на весла, а Цап улегся в лодке и время от времени тыкал боцмана саблей.

— Давай пошевеливайся! Где твоя река? Хвастопуз налег на весла:

— Она впереди, капитан! А вода там вкусная, прямо сладкая!

Утреннее солнце согрело Цапу спину, настроение у него немного улучшилось. Он нагнулся и попробовал воду. Хвастопуз оживился:

— Тебе здесь понравится, капитан. Я умею ловить рыбу, и мы заживем как парочка робинзонов. Аа-а-а!

Цап так пнул размечтавшегося боцмана, что тот кубарем скатился в воду.

— Залезай в лодку и греби вверх по течению! Кто знает, может, мы найдем там что-нибудь подходящее. Давай, толстобрюхий, пошевеливайся!

К полудню Хвастопуз привел лодку к опушке Леса Цветущих Мхов.

ГЛАВА 11

Первым пришел в себя Дандин, хотя он сразу же понял, что лучше бы ему так и лежать без чувств, — боль была просто невыносимой. Из всего, что произошло, он помнил только, что их связали и тащили по земле всю дорогу до замка Флорет. Пока Дандин пытался восстановить в памяти события, до него донеслись голоса:

— Эй, Вреднозлоб, смотри, один вроде приходит в себя.

— Тогда лучше пойти и доложить об этом, Филч…

Когда голоса замерли в отдалении, Дандин сел, пытаясь не обращать внимания на боль. Один глаз у него опух и совсем заплыл, но с другим все было в порядке, и Дандин огляделся. Рядом лежали Мэриел и Мельдрам, они все еще были без сознания. Лапы всех троих опутывала толстая веревка. Пол тюремной камеры был устлан камышом и соломой. Притащили их сюда, наверное, через толстую деревянную дверь с железными скобами и маленьким окошком, забранным решеткой.

Мэриел шевельнулась и хрипло простонала:

— Воды!

Дандин вздрогнул и оглядел камеру здоровым глазом:

— Прости, но здесь нет ни капли.

Старый заяц лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Вдруг он начал тихонько бормотать:

— Хочу похороны со всеми военными почестями, и чтоб было много суматохи, медалей и печальной музыки… — Вдруг фельдмаршал насторожил уши и, не открывая глаз, сказал: — Кто-то идет. Ложитесь, как раньше! И притаитесь, пусть думают, что мы еще не пришли в себя.

Засов со скрежетом отодвинулся, и дверь со скрипом распахнулась. К пленникам величественно вошли Нагру и Сильваморта в окружении десятка крыс. Один из охранников пнул Мельдрама:

— Это он убил капитана Хвастлина. Там еще и другие были — четверо, нет, пятеро, — четыре молодых зайца и еж.

Нагру оттолкнул крысу в сторону и презрительно сказал:

— И втроем они уничтожили целый отряд!

— Да уж, — с насмешкой произнесла Сильваморта. — Эта троица угробила твоих обожаемых ищеек и больше двух десятков крыс.

Лисоволк от злости пнул Мэриел:

— Куда девались выдры и белки? Отвечай! Лежа на полу, Мельдрам зевнул:

— Скажите, когда будете уходить, а я пока вздремну. Сильваморта выхватила кинжал и прыгнула к зайцу. Нагру удержал ее, и она, вырываясь, завопила:

— Болван! Убей их!

Лисоволк встал между Сильвамортой и пленниками:

— Сейчас они нужны мне живыми. Лисоволк склонился и угрожающе выпустил железные когти:

— Вам же будет лучше, если признаетесь, где спрятались Сирина и ее отродье!

Трое друзей переглянулись и опять улеглись, а Мельдрам, снова зевнув, ответил:

— Когда уйдешь, закрой за собой дверь. Нагру сдержался:

— Воин так и должен отвечать, поэтому я не сержусь. Но подумайте над тем, что я скажу: вы больше не воины и не можете сражаться. Вы — мои пленники, и я сделаю с вами все, что захочу. Скоро вы будете умирать от голода и жажды, я не раз видел такое…

Мельдрам приподнял голову:

— Напрасно стараешься, приятель, нас ты не запугаешь. Видишь ли, настоящий воин и тот, кто носит чужую шкуру, — это не одно и то же. Хромай отсюда и закрой дверь!

Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом. Через окошечко в двери Нагру крикнул:

— Бравадой сыт не будешь!

Наступила тишина. Мэриел ослабила веревку на лапах, затем осторожно встала и с тяжелым вздохом произнесла:

— А знаете, ведь этот мерзавец прав — мы с трудом держимся на лапах, а уж о том, чтобы вызвать его на бой, и речи быть не может.

Пошатываясь, они добрались до окна. Оно было расположено не так высоко, как показалось Дандину вначале, когда он лежал на полу. Мэриел взобралась на широкий подоконник и просунула голову между прутьями решетки:

— Ой, голова кружится! Спуститься здесь совершенно невозможно…

Мельдрам присоединился к ней:

— Это задняя стена замка Флорет, совершенно отвесная, здесь нет даже рва с водой, да он и не нужен. Если не ошибаюсь, мы на третьем этаже, в северном крыле. Отсюда прекрасный вид на долину. Послушайте старого солдата: в таких случаях самое лучшее — поспать. Успокаивает нервы, прочищает мозги и лечит тело. Вздремнуть чуток — как раз то что надо.

Никто не спорил, и вскоре израненных воинов сморил глубокий сон.

Поисковый отряд обыскивал обвалившийся песчаный холм. Не найдя ничего, Ферп выпрямился и подозвал Шари:

— Ты уверен, что они были где-то здесь?

Айрис указала лапой на кучу песка — все, что осталось от холма.

— Оглядитесь, повсюду следы, полосы, дыры, словно здесь дрались. Ох, что это?..

Выдра споткнулась о конец полузасыпанного песком жезла Мельдрама и скатилась с холма вниз, а Лозинник энергично расшвырял песок, освободил жезл и радостно завопил:

— Оружие дядюшка Мэла!

— А вот и Чайкобой, — отозвался довольный Шари. — Я прав, они были здесь! — С этими словами ежонок вытянул из песка веревку с узлами.

Гринбек раскопал песок неподалеку и теперь покачивал головой, глядя на торчащую лапу мертвой крысы:

— Да, славную они тут устроили драку!

— Совсем как Мута и мой Рэб, — сказала Айрис. Ферп слегка похлопал ее по плечу копательным когтем:

— Эти храбрецы дали нам время, чтобы спасти королеву и ее малыша.

Гринбек подошел к ним и, понизив голос, чтобы не слышали Шари и зайчата, сказал:

— Ферп, пусть твои кроты покопаются здесь. Если они не найдут наших друзей под этой кучей песка, значит, их захватил Лисоволк.

— Надеюсь, судьба милосердна к смельчакам, — содрогнулась от ужаса Айрис. — В темницах замка Флорет им никто не поможет.

ГЛАВА 12

Свистать всех наверх! — Финбар стоял у штурвала и отдавал приказы: -

Ставьте все паруса, друзья! «Жемчужная королева» не курица, ее так просто не поймаешь!

Цоп стоял на палубе «Шалю», крепко вцепившись в мокрые снасти, — корабль то зарывался носом в волну, то устремлялся куда-то в небо. Капитан подбадривал свою увеличившуюся вдвое команду:

— Я же говорил, что мы отправимся на юг!

К нему приблизился Битоморд, который орал во всю глотку, но из-за грохота волн и свиста ветра его голос был чуть слышен:

— Они впереди всего на несколько корпусов, мы скоро их нагоним.

— Твоя правда, приятель, — крикнул в ответ Цоп, вытирая с морды соленые брызги. — Поставь сюда, на нос, несколько лучников да приготовь абордажные крюки! Когда подойдем ближе — забросим крюки и притянем «Королеву» к нашему борту, а лучники забросают их стрелами.

Битоморд загоготал и отправился исполнять приказы Цопа. Он плюнул на лапу и припечатал ладонь к переборке:

— Ха-ха, это тебе на счастье, «Шалю». Старина Битоморд скоро станет твоим хозяином.

Финбар знал этот старый корабль как свои пять когтей. Он приказал поставить треугольные паруса на канате, спускавшемся с топ-мачты к бушприту, и натянуть два квадратных паруса посреди корабля — от левого борта до правого. Словно по мановению волшебной палочки, нос корабля поднялся над водой еще выше, и «Жемчужная королева» понеслась вперед, едва касаясь воды. Лог-а-Лог усмехнулся: на палубе «Шалю» толпилось множество крыс, из-за чего корабль сидел в воде глубже и шел медленнее, чем «Жемчужная королева».

— Хо-хо, погляди, Финбар! «Шалю» барахтается, как старое дырявое корыто! — воскликнул он.

Но Финбар не успел ничего ответить — к ним подошел Джозеф и смущенно спросил:

— Финбар, я слышу какой-то рев. Что это? Финбар схватил Литейщика за лапу:

— Пойдем наверх, Джозеф, я покажу.

Вместе с Лог-а-Логом они вскарабкались на мачту:

— Это то, о чем говорил тебе Великий Воитель!

У Джозефа даже дыхание перехватило. На юго-западе, в полумиле от их корабля, в море зияла гигантская воронка. Совершенно правильный круг, такой огромный, что в него уместилось бы десять таких кораблей, как «Жемчужная королева», вертелся, словно торнадо, а в середине этой воронки виднелась громадная дыра. Рев становился все громче и громче. Финбар спокойно осматривал водоворот единственным глазом:

— Немногим удалось увидеть это и остаться в живых. Его называют Зеленый Мальстрем. Из него-то и выходит течение, которое зовут Ревущим Потоком.

Джозеф заметил, что дрожит от страха при виде этой дыры, уходящей в невероятные глубины.

— Но мы направляемся прямо туда! — крикнул он Финбару. — Нас засосет!

— Доверься мне! — сказал старый моряк и сурово добавил: — Не мой корабль попадет в Зеленый Мальстрем, нет! Туда отправится «Шалю»! Только я и спасся, когда они захватили «Жемчужную королеву», — они перебили всю мою команду, убили мою жену и сыновей! А теперь спускайся и исполняй все мои приказы, иначе мы сами узнаем, как выглядит морское дно!

Капитан Цоп щедро раздавал удары столпившимся на палубе крысам:

— Убирайтесь, безмозглые лодыри! Идите и поставьте все паруса — вас здесь столько, что корабль еле ползет.

Улыбаясь, к разгневанному капитану подошел довольный Битоморд:

Капитан, гляди, как барахтается «Жемчужная королева»! По правому борту паруса провисли, она дергается, как хромая утка!

Цоп возликовал:

— Х-ха-а-а! Сейчас мы их и поймаем! Вставайте с оружием и абордажными крючьями! Их пригонит к нам ветром.

Вдруг впередсмотрящий завопил:

— Капитан! В море — огромная дыра! Разве вы не слышите грохота?

Несмотря на то что «Шалю» был еще далеко от Зеленого Мальстрема, не обратить внимания на шум было невозможно. Сперва Цоп принял рев водоворота за раскаты грома, но никто не видел вспышек молний. Тогда Цоп взобрался на мачту взглянуть на море. Многие из команды сделали то же самое, и вид огромной воронки до смерти напугал крыс.

— Мы провалимся туда!

— Капитан, смени курс!

Цоп стиснул зубы — он во что бы то ни стало решил захватить «Жемчужную королеву». Удача так долго сопутствовала ему — он избавился от брата и заполучил команду его корабля. Так неужели сейчас, когда он почти у цели, ему придется бросить все и убраться восвояси, поджав хвост?! Скинув пинками на палубу ближайших крыс, он принялся бранить их:

— Я не собираюсь уходить с пустыми лапами! Мы будем преследовать «Жемчужную королеву», куда бы она ни направилась. Кто не со мной, тот против меня, таким трусам место за бортом!

Слышался рев воды, отовсюду летели клочья пены, Лог-а-Лог вместе с Финбаром пытался удержать штурвал, но он то и дело вырывался из лап, словно живой, и вертелся во все стороны, а корабль сходил с курса. Лог-а-Логу приходилось кричать, чтобы капитан мог услышать его сквозь вой ветра:

— Ты уверен в своих действиях? Финбар расхохотался, как сумасшедший:

— Предоставь все мне! Ослабь паруса по правому борту и закрепи штурвал! Когда скажу, снова натяни их, ослабь паруса уже с левого борта и поверни штурвал изо всех сил! Джозеф, всю команду — на снасти! Рози, сколько от нас до «Шалю»?

— Не так уж и много, они подходят с наветренной стороны, и очень быстро!

Казалось, «Жемчужная королева» повисла над пропастью — она застыла на самом краю водоворота. Жуткие серо-зеленые стены вертелись так быстро, что дух захватывало, а дыра уходила вниз, в темноту и неизвестность.

— Финбар, крысы приближаются! — Громкий голос Рози перекрыл все остальные звуки. — «Шалю» мчится прямо за нами! Они вот-вот врежутся в нас!

Рози схватила первый абордажный крюк, брошенный с «Шалю», швырнула его назад и пригнулась, чтобы спрятаться от сыпавшихся градом стрел. Капитан Цоп радостно заорал:

— Корабль — наш! Наш!

В эту секунду Финбар неожиданно повернул штурвал и крикнул своей команде:

— Натянуть паруса по правому борту! Рози, держи штурвал вместе со мной и Лог-а-Логом! Эй, наверху! Ослабить паруса по левому борту! Шевелитесь!

Крысы толпились на палубе своего корабля, визжа, пуская стрелы и размахивая абордажными крючьями. Финбар до отказа повернул штурвал, а Рози и Лог-а-Лог закрепили его в таком положении веревкой с петлей. Паруса по левому борту провисли и хлопали на ветру. Еще секунда — и бушприт «Шалю» ударил бы по корпусу «Жемчужной королевы», но именно тогда и стали понятны маневры Финбара. На палубу уже упали абордажные крючья, как вдруг…

Все увидели, что «Жемчужная королева» поворачивает! Скрипят мачты, весь корабль стонет, но «Жемчужная королева» меняет курс! Финбар вытащил из ножен на спине обе сабли и бросил одну Лог-а-Логу. Они прыгнули на перила и перерубили туго натянутые веревки абордажных крючьев. Дарри и Раф безмолвно смотрели на палубу «Шалю», заполненную оцепеневшими от ужаса морскими крысами, они смотрели на корабль, очутившийся на краю Зеленого Мальстрема. Попав в водоворот, корабль перевернулся, в воздухе мелькнул его киль, и вот он рухнул в темную бездну. «Шалю» исчез в морской пучине, и никто его больше не видел.

Над палубой «Жемчужной королевы» нависла тишина, и Финбар крикнул потрясенной команде:

— Они получили по заслугам, а мы все еще в большой опасности — за работу!

«Жемчужную королеву» сносило к дальнему краю водоворота, она казалась совершенно беспомощной, пока члены команды не бросились выполнять новые приказания Финбара.

— Ставить все паруса!

Перерубив веревку, удерживающую штурвал, Финбар выправил курс.

Джозеф огляделся: Зеленый Мальстрем остался позади, а «Жемчужная королева» мчалась на юг, как огромный альбатрос. Литейщик спустился с мачты, подошел к Финбару и крепко пожал ему лапу.

— Мы нашли Ревущий Поток и теперь плывем на юг! — воскликнул он.

Вся команда что-то кричала, приветствуя своего капитана, и Финбар, усмехаясь, повернулся, чтобы принять поздравления.

Бум-м!

Корабль содрогнулся от носа до кормы, капитан упал. Затем он вскочил с криком:

— Что случилось?

Белошей перегнулся через правый борт:

— Вон из воды торчит скала, наверное, на нее мы и наткнулись!

Все немедленно принялись за дело: команда разбежалась по кораблю, проверяя, нет ли где течи. Из люка показалась голова Кротоначальника.

— Здесь в корабле большущая дыра. Вода так и хлещет, боюсь, мы, это самое… потонем!